Изменяя прошлому (гет)

В городской страже царил праздник. Вино лилось бурлящей рекой, столы ломились от снеди — эрл Гилмор хотел порадовать ребят. Он и сам наслаждался застольем: наконец, съедобная и даже вкусная еда из ближайшей таверны! И вокруг обычные ферелденцы, без подвоха вроде магии, голосов в голове или острых ушей. Но главная приправа, придававшая еде столь изысканный вкус: это была его первая победа со дня обретения власти.

Когда Роланд стал эрлом Денерима, в страже творился бедлам. Куча детей мелких дворян и богатых матрон: мамочки спрятали их от войны, а сами они ничего не хотели делать. Сержантов было чуть не столько же, сколько рядовых. Кто-то из них мечтал вернуться домой, кто-то рвался в бой, другие просто ленились. Постепенно Роланд всех их разогнал. Рьяных отправил в армию с прекрасными рекомендательными письмами, ленивых вернул домой, откуда их тоже постепенно забрали в армию. (В итоге эрла ненавидели все матроны Денерима.)

Новых стражников он подбирал сам, подолгу беседуя с ними, изучая навыки и характер, давая сначала небольшие поручения. Когда Хоуки явились устраиваться на службу, Роланд сразу понял, что Гаррет способен на большее. Так он и выковал план по уничтожению бандитов.

Когда эрл Гилмор предложил Хоуку поучаствовать, Гаррет живо согласился... но, видимо, всë это время считал себя стражником — просто под прикрытием.

— Сир, вы обдумали мою просьбу?

— Да. Гаррет, ты не боишься, что кто-то из оставшихся на свободе бандитов решит отомстить? Сейчас ты можешь просто раствориться, но если кто-то увидит тебя в доспехах стражи... Могут навредить твоей семье.

Гаррет задумчиво потëр подбородок. Сегодня он впервые за долгое время побрился, и без чëрной бороды смотрелся непривычно молодо.

— Карвер тоже там был, сир. А семья у нас одна.

Роланд покачал головой.

— ...Да и тем усерднее буду их всех ловить! — Хоук сверкнул улыбкой.

Сэр Гилмор так же строго глядел на него.

— Гаррет, ты толковый парень и далеко пойдëшь. Но ты же не любишь подчиняться приказам. Построение, утренняя поверка, строевой шаг, никаких опозданий, одежда по форме, доклад по форме — ведь это всë совсем не твоë!

— Никак нет, сир! Я мечтаю о ежедневных построениях... и ежемесячном жаловании. — Хоук усмехнулся. — За которым не нужно гоняться, выслеживать, выдумывать. Просто спокойно делать свою работу. Очень хочется пожить спокойно, сир. Правда. Я даже свод законов учить начал!

— И много выучил?

— Страниц пять... но это на четыре больше, чем большинство!

Роланд не выдержал, и его строгое лицо порезала усмешка. Гаррет был прав. Законы воспринимались стражниками как нечто и так очевидное каждому ферелденцу, а инструкции передавались устно, без попыток заглянуть в бумаги.

Сам он переломить это не смог. Стражи подчинялись его приказам, смирно читали требуемое... и забывали, едва покинув здание. Может, у Хоука выйдет лучше? Гаррет — прирождённый лидер, и ребята его любят. После гибели К. стражники узнали, что всё это время Гаррет помогал им в службе, но без подробностей.

Сделать бы его капитаном, да всё же Роланд сомневался в его дисциплине. К тому же, будет слишком уж резкий взлёт... Ну да это всегда успеется.

— Раз ты уверен. Преклони колено.

Гаррет бухнулся на одно колено посреди трапезной залы. Потихоньку смолкал гомон стражников. Роланд выхватил меч.

— Клянëшься ли ты честью и верой служить Денериму?

— Клянусь пред лицом Создателя!

— Клянëшься ли защищать закон и порядок?

— Клянусь пред лицом Андрасте!

— Клянëшься ли жизнью защищать королевскую власть?

— Клянусь, и да будет в том порукой моя душа.

Роланд протянул меч острием вниз, и Гаррет поцеловал эфес.

— Теперь ты — страж Денерима. Ребята, поприветствуйте сержанта Хоука!

Раздались выкрики, удивлëнные и радостные. Разве что у Карвера Хоука лицо уныло вытянулось.

* * *

Карвер сгорбился в углу стола, словно нахохлившаяся от дождя ворона. По залу гремело:

— Гаррет!

— Гаррет, расскажи, как ты их уделал!

— Гаррет, выпей с нами!

Юноша осушил кубок резким движением, и золотое бренди обожгло горло. Он ведь тоже там был! Хоть кто-то заметил?! А как он двоих одним ударом свалил?

Да чтоб их всех. Карвер столько трудился! Он вступил в стражу гораздо раньше Гаррета. Зубрил Устав, пока буквы не расплывались. Сам вызывался на ночные дежурства. Тренировался каждый день. Любое поручение выполнял на совесть: было оно трудным или наоборот, унизительно простым...

И вдруг опять Гаррет впереди. Это Гаррет-то! Который больше трёх приказов подряд выполнить не может, изводится весь! Который вечно опаздывает и спорит с начальством! Он, поди, Устав и не открывал. Ну какой из него стражник?

А ведь у него только начало получаться! Люди стали замечать его! Его называли Хоуком, а не братом Хоука... У него была собственная броня, а не та, из которой вырос Гаррет! Впервые он строил планы, не оглядываясь на амбиции брата. Впервые он чувствовал, что его жизнь принадлежит ему!

Слишком хорошо было. Не могло так остаться.

* * *

Фрисса проснулась к десяти часам. Роланд полночи пил с солдатами, а когда вернулся — уронил стойку с доспехами. Вскочили собаки, разлаялись... А муж, увидев, что она не спит, запоем стал рассказывать об их вчерашних подвигах.

Подвиги и впрямь впечатляли. Но из-за позднего подъëма сегодня Фрисса уже пропускала дела. Крепостные стены сегодня отменялись, да и встречу с солдатскими вдовами придётся перенести.

Она потянулась на перине, устланной тонким льняным полотном, и окинула взглядом беспробудно спящего Роланда. Урс у подножья кровати мелко подрагивал во сне.

Бесшумно поднялась с подстилки Вьюга, завиляла куцым хвостом. Фрисса шикнула на неё, поспешно накинула на себя свободное домашнее платье и покинула опочивальню, направившись в примыкающую гардеробную.

Просторная комната была уставлена дубовыми сундуками и шкафами для одежды. Ещё недавно почти все из них стояли пустыми, но тейрна Элеонора привезла с собой целый ворох нарядов из Хайвера. Мама захватила даже те платья, которые раньше всегда объявляла неподобающими (слишком открытыми, слишком закрытыми, слишком мрачными, по-детски весёлыми) — лишь бы Фрисса носила хоть какие-то.

У окна стояло большое зеркало в резной раме, а рядом — туалетный столик с различными гребнями, щетками и флаконами с благовониями. В углу располагалась ширма для переодевания, украшенная вышитыми сценами охоты. Вдоль стен висели крючки для платьев и плащей, а на полках аккуратно были разложены ленты, пояса и перчатки.

Фрисса дёрнула шнур колокольчика, протянутый к комнате прислуги. Обычно это оказывалось бессмысленно: Несса могла быть в любой части поместья, занимаясь самым непредсказуемым делом. А ещё могла услышать, но просто не торопиться, думая, что госпожа захочет попить, перекусить, что угодно — и прийти минут через двадцать, уже с заботливо собранной едой.

Но дверь сразу же распахнулась, и зашла Несса, неся на серебряном подносе письмо с маленьким ножом для бумаг. Фрисса подняла бровь. Обычно её эльфы приносили письма в руках, слегка помятыми и с маленькими пятнами от жира или золы.

— Миледи! Вам письмо от ко-ро-ле-вы!

Определëнно, этот день удивлял всё сильнее. Фрисса присела за туалетный столик и осторожно взяла конверт. Что могла писать Анора?.. Торопит еë в Остагар? Но они же договорились: отправится, когда вернëтся Сорис!

Фрисса повертела письмо, разглядывая золотой воск с гебом Ферелдена.

Или ещë что-то случилось? Новости о гражданской войне? Ладно, почему она сразу думает о плохом? Может ведь иногда и хорошее происходить?

Несса взяла гребень и начала аккуратно расчёсывать волосы госпожи.

— А как ты поняла, что письмо от королевы?

Несса вытаращила глаза.

— Так сказала Она. Его доставила эльфийка в о-о-очень дорогом наряде. Стоит, наверное, как весь мой дом!

«Ну, это не слишком дорого».

— ...С хвостом чëрных волос. И говорит с акцентом, протяжно так! И ещë после каждой фразы переспрашивает: «Эрлесса ещë не проснулась, нет?», «Она в добром здравии, да?» Миледи, это и есть Эрлина, служанка Еë Величества?

Имя Эрлины Несса произносила с бо́льшим благоговением, чем «королева». Ещë бы, эльфийка, добившаяся таких высот (и таких нарядов), казалась ей чем-то богоподобным.

— Да, Несса, это она, — пробормотала эрлесса, рассеянно беря нож для бумаг.

Фрисса даже не заметила, как неловкая служанка дёрнула ей волосы гребнем. Эрлесса глубоко вдохнула, будто перед прыжком в неизведанные воды, и открыла конверт.

«Леди Гилмор,

Из недавнего письма Вашей матушки, достопочтенной тейрны Кусланд, мне стало известно о Ваших затруднениях. Хотя государственные дела не позволили мне встретиться с тейрной лично, я высоко ценю нашу переписку и ту неоценимую поддержку, которую она оказала мне в первые, самые сложные дни моего правления.

Хотя Ваша матушка не просила о помощи напрямую и обычно подобные бытовые вопросы не входят в сферу королевских интересов, я решила содействовать скорейшему разрешению Вашей проблемы. Понимаю, что для особы, столь неожиданно оказавшейся у власти, некоторые задачи могут стать непосильными.

Я направляю Вам мастера Алоса. Долгие годы он служил в замке Гварен, и его таланты всегда были предметом восхищения наших гостей. Ввиду продолжительного пребывания меня и моего досточтимого отца в Денериме, Алос также находится здесь. Но при дворце (как известно людям, обладающим хотя бы поверхностным знанием истории), служит потомственный повар, чья семья готовит для правителей Ферелдена ещё со времён королевы Мойры. Ввиду этого талант мастера Алоса сейчас не находит должного применения.

Уникальные блюда Алоса способны удовлетворить человека с самым изысканным вкусом. Полагаю, со временем и Вы научитесь их ценить.

Что особенно важно в столь смутное время, преданность Алоса безупречна. За многолетнюю службу он показал непоколебимую верность Ферелдену. Прискорбно, сколь многие не сумели продемонстрировать даже намёк на подобную лояльность!

Полагаю, теперь, когда решение этой наисложнейшей проблемы найдено, Вы сможете сосредоточиться на государственных делах.

Да пребудет с Вами благословение Создателя в Ваших трудах на благо короны и отечества,

дабы они оправдали оказанное Вам доверие и самоотверженность ваших предков.

Её Величество Анора Тейрин, Волей Создателя Правящая Королева Ферелдена».

Щёки Фриссы покраснели. Да что там — её будто за уши оттаскали.

«Мама!..»

«Анора!»

Несса за это время доплела её косы, обнаружила, что вышло криво, ойкнула и начала заново. Фрисса рассеянно глядела в зеркало. Хотя письмо было оскорбительным, оно дарило надежду. Задумай королева её убить, писала бы иначе. Голос её сочился бы мёдом, она бы просила принять эту услугу в знак забвения произошедших меж ними неурядиц, с надеждой на верную службу, новую дружбу — а потом Фрисса бы очнулась на эшафоте.

Леди Гилмор вглядывалась в знакомый по прежней жизни почерк королевы, её печать. Да, Анора уважала её мать.

Хотя принц Кайлан был помолвлен с Анорой ещё в детстве, дворяне до последнего надеялись, что судьба изменит своё течение. Когда союз свершился, и трон заняла дочь крестьянки и новоявленного тейрна, многие возжелали поставить её на место. И отнюдь не так прямолинейно и грубо, как это делала Анора, о нет: их лезвия были куда тоньше и острее. Если бы Анора сама была великим воином или прославленным героем, в боевом Ферелдене её бы приняли. А так... мама оказалась одной из немногих, кто с первого дня отнёсся к Аноре как к королеве.

Анора нередко обращалась к ней за советом в те смутные времена. Должно быть, советы были мудры, ибо с каждым годом власть королевы крепла. К тейрне она сохранила уважение и даже переняла её излюбленную причёску: две уложенные на голове косы.

Что ж... Фриссе и впрямь требовался умелый и надёжный повар. Так важно ли, какими словами его прислали? В прошлой жизни Фрисса слышала многое: наземница, великанша, круглоухая, шемленка — эти слова стекали по кирасе, будто мимолётные капли дождя. Главное — чтобы прислали военную поддержку.