Анни в стране Оз (джен)

После обеда, выспавшись и поев (стресс ещё не прошёл, так что есть Анни себя заставляла чуть ли не насильно — или скорее, Тим её заставлял), Анни вышла в парк и с огромным изумлением увидела, как Озма, взмахивая волшебной палочкой, тренируется создавать облачко. А оно каждый раз развеивается, стоит только его коснуться рукой, не то что встать ногами, да и само по себе расползается в воздухе. Рядом толпились, разумеется, Дороти, Трот, Бетси, Пуговка и ещё какой-то незнакомый мальчик.

— Анни, привет! — обрадовалась Бетси. — Ты всё-таки с нами!

— А мы уже боялись, что вы с Озмой совсем поссорились, — поведала Трот. Анни смущённо улыбнулась:

— Ну вот… пока не совсем.

— И надеюсь, этого не случится, — сказала Озма вполне дружески. — Кстати, познакомься, Анни, это Оджо, ещё один наш друг.

— Меня тоже однажды судили за использование магии, — стеснительно улыбнулся мальчик. — Вернее, за почти использование… Я сорвал шестилистный клевер, а его рвать было нельзя.

— Это преступление? — с недоумением нахмурилась Анни.

— Его использовали колдуны и ведьмы, поэтому я запретила его рвать, — пояснила Озма. — Чтобы они не могли создавать свои зелья.

— Ну спасибо, что предупредили, — мрачно сказала Анни. — Слушай, Озма, а ты можешь мне перечислить, что ещё у тебя в стране строго запрещено? А то Дороти в своё время не смогла.

— А смысл? — усмехнулась Озма. — Что-то мне подсказывает, что тебя не слишком-то остановят запреты. Ты всё равно сделаешь по-своему.

— Да ты что? И когда только успела догадаться? — фыркнула Анни. Трот умоляюще воскликнула:

— Только не ссорьтесь снова, пожалуйста!

— Да я и не планировала, — миролюбиво отозвалась Анни. Потом посмотрела на полупрозрачное облачко на высоте человеческого роста, которое Озма безуспешно пыталась удержать от дематериализации. — Дать подсказку?

Озма посмотрела на неё.

— Я догадываюсь, что делаю что-то неправильно, — сказала она, наморщив лоб. — Но не могу понять, что именно. Я видела эти облачка давным-давно, но была слишком маленькая, чтобы практиковаться самой.

— Насколько маленькая? — полюбопытствовала Анни.

— Когда мы покинули Мир Облаков, мне было десять лет. Настоящих десять, как у всех людей бывает. Именно поэтому страной Оз стал править поначалу папа. А я чуть-чуть подросла и потом остановила себе возраст, — она улыбнулась.

— Понятно, — кивнула Анни и, прищурившись, окинула тающее облачко критическим взглядом. — Так, ну для начала — ты создаёшь погодное облачко, а не транспортное. То есть, у тебя обыкновенное облачко, из которого, если его сгустить, пойдёт дождик. У транспортного облачка принципиально иная структура.

— А я думала, что я это облачко смогу сделать твёрдым… Разве не так? — озадачилась Озма.

— Почти, но не совсем. Транспортное облачко — это, можно сказать, вата в воздухе. Да, оно так же растворяется, но в то же время до растворения держит форму покрепче иной ваты… — Анни задумалась. — Короче, давай я покажу, а ты попробуй уловить, как я это делаю.

Она вытянула руку — после двух лёгких пассов на траве закачалось облачко, золотистое и почти непрозрачное — разве что по краям.

— Я пыталась сделать это медленно, но не получилось, — хмыкнула Анни. — Уловила что-нибудь?

Озма присела рядом с облачком, коснулась его сначала кончиком своей палочки, потом рукой. Рука прошла сквозь край, но дальше застряла, как в уплотнившейся резине.

— Кажется, поняла.

— И не задирай руку, — посоветовала Анни. — Потом спускать его придётся.

Озма кивнула. Анни продолжала объяснять:

— То есть, это не пары́ воды, а скорее энергетические волокна, визуализированные и осязаемые. Моя тётя Энни говорила, что больше всего оно на сладкую вату похоже, только не липкое.

Оджо и Пуговка подошли к Анниному облачку и с осторожным любопытством трогали его пальцами. Девочки уже видели подобное и даже сами летели на таком облачке от Вырезалок, но и на их лицах был живой интерес к объяснениям. Анни почувствовала себя увереннее. Было даже приятно: наконец-то, во-первых, ей не запрещают, не критикуют и не осуждают, во-вторых, она делает что-то полезное. А что, делиться с кем-то знаниями — дело очень даже хорошее…

— А почему оно золотистое? — Озма кивнула в сторону облачка. Анни улыбнулась:

— Можно и белым сделать. Но вот у Стеллы, феи Розовой страны, обычно розоватое получалось, а у мамы и у меня — золотистое. У Виллины, которая маме силу передала, тоже были обычно золотистые, но она была волшебницей Жёлтой страны. Только в наше время Жёлтая страна была на севере, — напомнила она. Озма слегка поморщилась, но ничего не возразила на это. Анни поспешила вернуться к теме облачков: — Наверное, цвет облачков — что-то вроде опознавательного знака, ведь оно выделяется в небе. А если белое летит, то и не угадаешь сразу, что это не настоящее.

— По-моему, настоящие такими маленькими не бывают, — заметила Трот.

— Так его необязательно делать маленьким. Я делаю таким, потому что мне этого размера для одной себя хватает. Ну и сейчас для примера, чтобы вам показать. А так можно сделать… ну не знаю, какой максимум, но для десятка человек уж точно.

Пастория и с ним Тим подошли как раз к тому моменту, когда Озма, выслушав все разъяснения Анни, снова взмахнула палочкой.

— О, уже лучше! — одобрила Анни. — Но ещё не то.

— Да, — согласилась Озма. — Всё равно ещё как-то…

— Жидковато, — подхватила Анни. — У тебя в облачке самая настоящая вода. Ты же не хочешь ноги намочить в полёте? А я на своём облачке могу даже лежать, и оно будет абсолютно сухое.

— А кто тебя научил облачка создавать? — полюбопытствовала Озма.

— Мама.

— А маму кто?

— Волшебница Виллина, я же сказала.

— А её кто?

— А её сделал Хранительницей Волшебной страны чародей Торн, который её и создал, — объяснила Анни.

— Торн! — воскликнула Озма. — Вот я и думаю, у тебя магия какая-то знакомая. Он много дружил с феями Мира Облаков, что-то использовал из их разработок, чем-то сам делился… У нас близкородственная магия, хотя и не одна и та же. Просто эти облачка… Ну, от него так и веет чем-то таким, оттуда, — улыбнулась она.

Анни посмотрела на Озму чуть теплее. В разговор вмешался Пастория:

— А когда это чародей Торн сделал Виллину Хранительницей Волшебной страны?

— Лет за пятьсот до того, как я родилась. К тому времени Волшебной стране было уже много лет, но магов в ней осталось мало и они были слабые, многие из них вообще скрывались от людей, — Анни выразительно посмотрела на Озму, но та, наверное, взгляда не поняла — а между тем Анни ведь сильно подозревала, что Озма была в числе этих самых магов. Впрочем, Анни и не ожидала никакой реакции и продолжала: — Конечно, лично Торн с Виллиной не встречался, он к тому времени уже скрылся в Невидимой Земле. Просто сделал так, что ей в руки попалась его книга. А дальше она научилась уже сама.

— Как интересно, — кивнул Пастория. Анни ему не рассказывала раньше эту историю — касалась только себя и своей семьи, об остальном упоминала разве что вкратце, и многое ему ещё оставалось непонятным.

— А что такое Невидимая Земля? — поинтересовалась Озма.

— Это такое место, где… Ну там живут те, кто как бы умер, но они не совсем умерли, а просто стали призраками, только они там не призраки, а как будто живые люди, только они не меняются с годами, — запутанно объяснила Анни и всплеснула руками. — И она как бы параллельна нашей стране, вот. То есть она не на какой-то конкретной земле располагается, а в неё только магией можно попасть через определённые вход и выход. Ну, или естественным путём — умереть, и если ты заслужил, ты можешь там остаться… Сложно объяснить, в общем. А что, у вас её уже забыли? — она оглянулась на Пасторию. В принципе, её это не удивляло…

— Вероятно, — дипломатично кивнул Пастория. — Ну так что, Озма? Как твои успехи в облачках?

— Ещё есть над чем работать, — засмеялась Озма.

— Тогда, если мы хотим лететь к Пруду Истины сейчас, то придётся попросить Анни, — бывший король взглянул на Анни, и та кивнула:

— Конечно. Сколько человек будет? Кто летит?

— Мы все, я полагаю, кроме Пуговки, — сказала Озма. — Мы с тобой, Тимом и моим папой направимся к Пруду Истины, а остальные останутся в замке Железного Дровосека.

Анни кивнула и, прикрыв глаза, увеличила размеры уже созданного облачка, чтобы оно вместило восьмерых.

— Мне нравится летать, — объявила Бетси, забираясь на облачко. — Это лучше, чем трястись в Красной Карете. И обзор большой!

— Добавлю ещё то, что в магию облачка вплетается щит от ветра и вообще встречного движения воздуха, — пояснила Анни для тех, кто ещё этого не знал, подавая руку Тиму и тоже шагая на облачко. Тим ступил следом. — Оно летит очень быстро, и если этого щита не будет, то ты даже не сможешь смотреть вперёд. А уж что будет с волосами, лучше даже не представлять.

— А упасть с него можно? — Озма осторожно пробовала ногой край.

— Можно, — кивнула Анни. — Но только если кто-то совсем уж бестолковый. Бегать и прыгать тут, конечно, не надо, но если случайно качнулся — облачко подхватит и не даст кувыркнуться вниз, — она уселась на краю, свесив ноги. Рискованно, но очень уж хотелось перед Озмой немного побравировать. — Вверх, — хлопнула она по «вате». — Слушается голосовых команд, — пояснила она. — Причём необязательно моих.

— Необыкновенно удобное средство передвижения, правда? — проговорил Пастория, хватаясь за плечо Тима, пока облачко уверенно набирало высоту.

— И как им дальше командовать? — поинтересовалась Озма. — Куда его ориентировать? По сторонам света?

— Зачем? — пожала плечами Анни. — Достаточно сказать — прямо, налево, направо…

— А как оно поймёт, где прямо? — скептически уточнила Озма.

— А куда ты смотришь, туда и прямо. Потом корректируешь уже по курсу движения — правее, левее… Короче, — взмахнула рукой Анни, — просто смотри, как я это делаю. Куда летим?

— Эм… Туда, — указала Озма направление. Анни повернула голову.

— Вперёд, — скомандовала она. Облачко, набирая скорость, послушно полетело в указанном Озмой направлении.

До замка Железного Дровосека лететь пришлось сравнительно недолго. За спиной Анни галдели девчонки и Оджо, то и дело указывая друг другу с высоты на то или иное место и восклицая: «А вот это же… А это… А это, помнишь? А тут мы были!» и так далее. Им чрезвычайно нравилось угадывать знакомые места с высоты птичьего полёта — и Анни нарочно ради этого попросила облачко лететь медленнее.

Да и некуда было спешить.

Что это за Пруд Истины? Стоит ли доверять Пастории и Озме, которые так настойчиво её подталкивают там окунуться? Что это им даст? Действительно ли он даёт тот эффект, о котором утверждает бывший король? Всё-таки рискованно она сделала, что согласилась… Да ещё и Озма, как нарочно, подлизывается в своём дружелюбии, так неожиданно сменив манеру поведения и общения.

Хотя нет. В мячик же они играли? Примерно так же было. Может Озма быть нормальной девчонкой, если хочет? Или это просто маска такая?

А может, и нет никакой маски. Просто Озма — невыросшая девочка-подросток. Возможно, она очень милая и добрая… для кого-то. Временами. Но не для Анни, которая сама оказалась такой же девочкой-подростком — за тем исключением, что она, в отличие от Озмы, настоящий подросток, с реальными пятнадцатью годами, а не вечно юными. И вот столкнулись два барана, упёрлись каждая в своё… И никто не согласен поступиться своим упрямством.

Анни уж точно не согласна.

Странно то, что ведь и Элли, и Энни тоже были вечно юными, но за ними такой подростковой упёртости никогда не наблюдалось. То есть непонятно, это дефект заклятия такой или личное качество характера. Или зависит от того, в каком возрасте оно наложено: реального ли подростка оставили таким навечно или взрослого человека вернули в юность на много лет назад.

Ну да неважно…

Что получается? Они не напоили её водой Забвения, но зато предлагают окунуться в какой-то пруд. Анни похолодела. Зачем? Нет ли тут какой-нибудь связи?

Она обернулась к Тиму, сидевшему рядом.

— А ты слышал что-нибудь про этот Пруд Истины раньше? — тихонько спросила она его, чтобы не услышал никто другой (особенно Озма, которая, к счастью, сейчас увлечённо болтала с подружками, вместе с ними любуясь пейзажем с высоты).

— Слышал, что такой есть, — кивнул Тим. — Но ни разу на нём не был.

Анни кивнула. Подумала и решила признаться в своих страхах:

— Со мной там ничего плохого не сделают?

— Да ну, конечно, нет, — уверенно ответил Тим, отворачиваясь будто бы для того, чтобы рассмотреть пейзаж внизу. — Да ты не бойся. Пастория и вправду Озму здорово переубедил. Если бы ты не сбежала, сама бы всё это видела. Ей тебя даже жалко стало.

— Да? — с сомнением хмыкнула Анни. — Что-то не очень верится…

— Правда, нормально всё. Можешь быть спокойной, — заверил её Тим. — К тому же мы все в этот пруд окунаться будем. И Озма тоже.

— Тогда пускай Озма первая окунётся, — твёрдо сказала Анни. — А то я как-то не хочу рисковать.

— Ну, ты это ей сама скажи, — усмехнулся Тим. — Хотя, может, Пастория скажет. Он тебя уж точно жалеет.

— Он против дочери не пойдёт, — покачала головой Анни.

— Понятно, что не пойдёт. Но он хочет вас помирить. Кажется, у него получается, — хмыкнул Тим. — В отличие от Озмы, он ничуть не против, если в стране Оз появится ещё одна волшебница.

— Зря он ей всё-таки власть передал, — сказала Анни. — Может, он был бы более умным королём.

— Да нет, Озму народ правда любит. А он уже старенький и устал править. Но если что, вмешивается. Вот как с тобой произошло. И Озма к нему прислушивается.

— А вон и замок Железного Дровосека! — громко провозгласила Озма. Облачко начало снижаться, сбавляя скорость. Анни посмотрела вперёд.

— Я всё никак не привыкну к современной географии, — сказала она и встрепенулась: — Ой, я догадалась! В моё время тут была деревня Сосенки. То есть не деревня, а память о ней. Сосенки — так называлась родная деревня Дровосека, именно там оставалась его невеста, но однажды деревня по приказу колдуна Пакира сдвинулась с места, перешла на другое и была окружена заколдованной Бесконечной Стеной. Невеста Дровосека уже давно к тому времени вышла замуж за другого, и у неё родилась дочь Ланга, а Дровосек всё никак не мог к ней вернуться. Потом Лангу забрал в Подземелье Пакир, и она стала сначала его служанкой, потом помощницей, а потом, когда его победили и изгнали — стала сильной волшебницей и правительницей Подземной страны. А Сосенки сгорели при пожаре, но Ланга поставила там мемориал. Это была единственная территория Голубой страны, которую контролировала она, а не Корина. У нас тут была Голубая страна, — пояснила она. — Это сейчас всё сдвинулось. Но я поняла, почему замок Дровосека именно здесь…

Анни умолкла, видя, с каким вниманием смотрят на неё все.

— Очень интересно, — сказала Озма, жестом останавливая остальных — а то Дороти уже тоже хотела что-то ляпнуть. Скорее всего, неприятное для Анни. Анни это заметила и, с вызовом глядя на девочку, спросила:

— Что, не сходится с вашей версией?

Озма опять вмешалась, опередив Дороти:

— Ну, как минимум, нам незнакомо имя Пакира. Но давайте сейчас не будем это обсуждать. Подождём до Пруда Истины.

— У Нимми Эми нет дочери, — всё-таки встряла Дороти. Анни закатила глаза: ну конечно, и невесту Дровосека тут переименовали. Интересно, кстати, почему Лангу решили «исключить» из истории. Пакир её настолько не простил? Возненавидел и решил, что пусть её как бы и не существует для потомков. А что, логично.

— У Нимми Эми, может быть, и нету, — сказала она слегка раздражённо. — А у Весы есть. Была по крайней мере. И она учила меня многому в магии. Например, те боевые пульсары, которые я в вас тогда кидала, извините, что напоминаю.

Дороти предсказуемо отодвинулась подальше. Анни улыбнулась, отвернувшись: именно такой реакции она и ожидала.

— Да, там была незнакомая мне магия, — подтвердила Озма, садясь рядом с ней. — Значит, тебя учили несколько человек с разной магической энергетикой?

Анни покосилась на неё. Ладно, поговорим о магии.

— Ну да. В основном мама и Ланга, иногда ещё Стелла, Виллина — пока могла, и даже от Корины я чего-то нахваталась. Впрочем, догадываюсь, что тебе эти имена ни о чём не говорят, — скривилась она.

— Имена — второй вопрос, — отмахнулась Озма. — А вот твоя магия…

Анни вдруг рассмеялась:

— Это ты ещё нашу Дарину не видела. Вот уж у кого не магия, а сплошная загадка. Была по крайней мере, может, потом её разгадали…

— А в стране Эв есть принцесса Лангвидер, — сообщил Тим. — Двоюродная сестра нашего короля Эвардо.

— О, я её помню, — улыбнулась Озма. — Это та, что меняет головы.

— Ужасное создание, — вставила Дороти.

— Иногда она симпатичная, — оспорил Тим. — В зависимости от головы. Но тупая-я-я… — он закатил глаза. — Причём независимо от головы!

Озма и Дороти хихикнули. Анни с удивлением слушала эти реплики.

— Что значит — независимо от головы? — уточнила она. — Разве тупость от головы не зависит?

— У Лангвидер не зависит, — сказал Тим. — Хотя характер у неё иногда меняется.

— Она меняет головы, — повторила Озма, поясняя для Анни: — у неё тридцать голов, и она надевает новую каждый день.

— Ну, или под настроение, — сказал Тим. — Хотя, учитывая, что её настроение тоже зависит от головы, тут не поймёшь, что на что влияет: голова на настроение или настроение — на смену головы…

— Погодите, — с недоумением всплеснула руками Анни. — Кому она меняет головы?

— Самой себе, — сказала Дороти.

— А… — ошарашенно выдавила Анни, и тут её осенило: — А-а! Она вроде вашего Тыквоголового Джека? Искусственное существо? — Анни вспомнила, как с Джека упала голова-тыква в тронном зале. Судя по тому, что на следующий день она его видела, пусть и издали и мельком, весело шагающего куда-то в компании Лоскутушки и Страшилы — на его самочувствие эта травма вряд ли повлияла. Что, впрочем, неудивительно.

— Да нет, она обычный человек, — сказал Тим. — Девушка как девушка. Только у неё головы и впрямь съёмные. И она может их менять. Они все разные по внешности, но примерно одинаковые по количеству мозгов. Но все хорошенькие. Только ей это не помогает. Она только и делает, что любуется собой в зеркале. Ну, или заставляет всех вокруг говорить ей комплименты. Мы привыкли. А что ещё делать, на таких, как она, не обижаются.

— Но как можно менять себе голову? — поразилась Анни. — Ты же станешь совершенно другой личностью! Это же противоречит законам биологии…

— В стране Оз много чего противоречит законам биологии, — улыбнулась Озма. — Мы на это уже и не обращаем внимания. Это магия.

— А на личность Лангвидер никакая голова не повлияет, — добавил Тим.

— Хотя однажды она хотела забрать мою, — сказала Дороти.

— Не от злости, а по глупости, — ответила ей Озма.

— С ума сойти, — проговорила Анни.

— Но интересно, если на Лангвидер надеть голову другого реального человека, — размышлял Тим, — она станет другой? Вот хотя бы, если бы она действительно получила голову Дороти — она бы стала Дороти? Кто это был бы — Лангвидер с головой Дороти или Дороти на теле Лангвидер?

Дороти и Озма переглянулись, явно несколько ошарашенные такими рассуждениями.

— Ну, знаешь, давай мы не будем это проверять, — наконец сказала Озма Тиму со смешком. — А теорией тут ничего не добьёшься. В стране Оз может произойти что угодно, так что незачем и пытаться предположить.

Облачко почти спустилось на землю, приблизившись к замку. Анни вглядывалась в парк вокруг него:

— Кто это у вас делал? — спросила она у Озмы, не скрывая изумления — переходящего, пожалуй, в восхищение. Парк был железным. Весь. Целиком. Всё в нём было железное — и деревья, и фонтаны… имитация фонтанов, без воды, как отметила Анни, но с невероятно искусными железными «капельками» и «струями», словно бьющими из-под земли и сверкающими на солнце не хуже воды. И даже птицы на деревьях железные. Во времена Анни разве что кузнец Аргут мог изготовить нечто подобное, но и ему было далеко до такого мастерства — да что там мастерства, настоящего искусства.

— Подданные Железного Дровосека, — улыбнулась Озма. — Придворные кузнецы и жестянщики.

— Я поняла, — пробормотала Анни. — Это потомки кузнеца Аргута. Или его ученики. Или то и другое. Он же Мигун, вот сюда Мигуны и переселились постепенно… Да и его замок тут должен быть где-то… Был.

Озма, наверное, не расслышала её бормотания, так как ничего не ответила. Или слышала, но нарочно не стала реагировать.

К тому, что Железный Дровосек тут тоже другой, Анни морально подготовилась заранее — хотя всё равно втайне надеялась… Но хотя бы не разочаровалась сильно. Пока все остальные с ним радостно здоровались, она тихонько отошла в сторонку, делая вид, что любуется железной скульптурой. Тем более что скульптура, если судить непредвзято, действительно того стоила.

Вернее, скульптуры. Их было много, целая аллея, и Анни поняла, что это известные ей личности: тут были изображения и Дороти с её собачкой, и современного Страшилы, и самой Озмы, и Тыквоголового Джека, и Лоскутушки, и многих других, кого она видела, но не знала всех имён. Что ж, неплохо. Так можно запомнить всех, не встречаясь лично.

— Анни! — окликнула её Озма. — Иди сюда, я вас познакомлю!

Анни подошла, стараясь принять дружелюбный вид. Знакомиться с этим Железным Дровосеком ей совсем не хотелось. Нет, он не был таким уж уродливым, как, например, современный Страшила. В чём-то даже симпатичным. Просто это был другой Железный Дровосек, и от этого Анни было немножко неприятно.

Тем не менее, она подошла и вежливо улыбнулась.

— Здравствуйте.

— Анни — наша гостья, она чародейка, — представила её Озма. — Возможно, она останется с нами.

— Очень рад знакомству! — голос у этого Железного Дровосека был громким и гулким, словно эхом отдающимся в железном теле. У настоящего Железного Дровосека времён Анни голос был приятным и мягким, несмотря на железо… — Как вам нравится мой парк?

— Он великолепен, — Анни не покривила душой. Чужое или не чужое, знакомое или не знакомое, а всё-таки сам парк ничуть не виноват в том, что тут происходит.

— Мы заглянем к тебе ещё раз на обратном пути, — сказала Озма, беря Анни под руку. Анни осторожно высвободилась, стараясь, чтобы это не выглядело откровенной неприязнью. Озма сделала вид, что всё нормально. — Дороти, ты с нами или останешься?

Дороти посмотрела на Дровосека, потом на Озму и Анни.

— Наверное, с вами, — сказала она. Анни не сдержалась и засмеялась.

— Что случилось? — удивилась Озма.

— Дороти как твой верный страж, — сказала Анни. — Готовится самоотверженно охранять тебя от возможных злодейств с моей стороны.

Тим хихикнул, однако ни Озма, ни сама Дороти шутки не оценили.

— Озма — моя подруга! — строго объявила Дороти.

— Да знаю я, что вы подруги. Не съем я твою Озму, — сказала Анни.

— Всё, полетели дальше, — вмешался Пастория, видимо, опасаясь, что шутки Анни зайдут слишком далеко и спровоцируют какой-нибудь конфликт.

Когда снова забрались на облачко — уже впятером, — Озма спросила у Анни с огорчением:

— Что, Железный Дровосек тебе не понравился?

Анни пожала плечами.

— Если я начну отвечать подробно — ты разозлишься…

— Я никогда не злюсь! — немедленно возразила Озма.

— Ну да, за исключением тех моментов, когда кидаешься файерболами…

— Ты первая начала! — возмущённо встряла Дороти. Ну конечно, не могла не встрять. Анни заметила, как напрягся Пастория, готовясь снова разнимать девчачью ссору.

— Я первая начала, я знаю. Именно поэтому я сейчас не вижу необходимости разговаривать о Железном Дровосеке. Вам не понравится то, что я скажу, а мне не понравится то, что вы скажете. Давайте уже спокойно долетим до этого пруда хотя бы.

Озма посмотрела кротко и печально.

— Как скажешь, — сказала она, встала и перешла на другой конец просторного облачка. Села там и принялась смотреть вперёд.

«Святую невинность обидели», — с привычным усталым раздражением подумала Анни. Вся поза Озмы источала возвышенное огорчение. Если бы Анни была более мнительна и легче бы поддавалась таким психологическим манипуляциям, она бы уже через пять минут пошла мириться и просить прощения за то, что огорчила такого добрейшего в мире человека, как Озма. Но Анни только хмыкнула насмешливо и принялась смотреть в другую сторону.

Пастория поспешно начал рассказывать какие-то более-менее забавные и безобидные жизненные истории, Тим подхватил, пересказывая всякие события из жизни королевского двора страны Эв. Озма и Дороти заулыбались, оттаяли и тоже наперебой принялись делиться. Анни молча слушала, не встревая, но время от времени внимательно кивала, показывая, что ей очень интересно.

На самом деле, чем ближе подлетали к этому Пруду Истины, тем больше её грызло беспокойство и смутное ощущение какой-то подставы.