Зелёный свет&цвет (гет)

Королева Хелейна наблюдала за игрой близнецов, пока Мейлор сладко спал на её руках. Невероятный соня. Но ради справедливости стоит упомянуть, что уснул он после игр со своими старшими. Морс и Ройн тоже играли с детьми, но недолго. Морс остался у входа в покои королевы. Ройн старался слиться со стеной у выхода на балкон. Треба же застелила кроватки новыми одеяльцами. То есть не новыми, просто королева пожелала вышить ещё узоры на них. Люди. Дорнийцы. Это вызвало улыбку у старухи — королева такая мягкая и нежная душа. Ей тяжело общаться с близкими, что уже говорить о чужих. И Хелейна пыталась поблагодарить их словесно, но вышло как-то неловко. Причём и для Морса с Ройном. Но они успокоили королеву, потому что благодарности действительно были лишними.

Смерти Джейхейриса не случилось, как предрекали видения. И после этого они не мучили Хелейну. Но королева не могла забыть кошмары и сны о гибели своих близких. Иногда менялись события, последовательности, но не итог. Хелейна свято верила в неотвратимость судьбы. Но после случившегося её стали одолевать сомнения. Они не мучили королеву, лишь заставляли переосмысливать. Судьбу её сына изменили дорнийцы. Пусть их приставили к ней, но Ройн, никогда не любивший Гавань и отличавшийся наименьшей привязанностью к второй дочери Визериса, явился вовремя лишь из собственных принципов, опасений и предчувствий. Так было правильно. И к этим детям он успел привязаться.

Джейхейрис улыбнулся матери, пусть она смотрела не совсем на него, а будто сквозь. Хелейна улыбнулась сыну. И он с сестрой продолжил играть с деревянными игрушками. Мейлор заворочался на руках. Но не проснулся, просто изменил своё положение.

— Королева, ваши руки не устали? — Треба потянулась забрать Мейлора. — Уложим принца в кроватку. Много спит, будет крепким, — старуха проворковала над малышом и поспешила отнести его к кроватки.

Ройн поднялся со своего места и подошёл к Хелейне. Она напряглась.

— Что-то не так? — люди хмурятся, и за этим всегда следует что-то неприятное. Но у дорнийца просто слишком чуткий слух. Он резко повернул голову к стоящему у камина, в жаровне, драконьему яйцу. Хелейна проследила за его взглядом. Кажется, мужчине просто показалась. Но треск прозвучал ещё раз, уже громко — и сквозь скорлупу проклюнулась голова зелёного с серебряной полосой между глаз драконыша.

И Хелейну снова посетило видение — что-то всё же остаётся неизменным.

΅◊΅

Эйгон напился. Не вусмерть, но ходил покачиваясь. В таком виде не стал показываться ни детям, ни Хелейне. Не стоило её огорчать. Он вообще стал осторожничать в своём поведении с семьёй. Маленькой Реймы рядом не было. И Эйгон посчитал, что можно выпить ещё. Ранее ему казалось, что макет Визериса его напрягал и занимал слишком много места. А теперь покои будто опустели, и приятные воспоминания не желали оживать в памяти короля. Но в компании молодых Белых плащей находиться сейчас не хотелось. Отец испустил свой последний вдох в этих покоях, и устраивать здесь… лишний шум... как-то неприемлемо?

— Светлейший государь, — один из рыцарей зашёл. Что-то случилось? — Лорд Стронг просит аудиенции, — паренёк считал настроение короля, а потому старался казаться незаметным.

— Впусти, — Эйгон махнул рукой и закинул ноги на стол. Не самая плохая альтернатива макету. Он поставил его до того, как Джейхейриса пытались убить. Он хотел иногда здесь завтракать с семьёй. Но до этого пока не дошло. Только мать успела посидеть напротив, советуя ничего не делать. Мол, для этого король и нужен. Но если бы отец ничего не делал, Рейнира не была бы его наследницей до определённого момента. Или матушка всем солгала?

Трость стучала о пол и отзывалась головной болью у короля. Эйгон нахмурился но ничего не сказал. И не торопился предложить Ларису присесть. Только снова махнул пальцами, позволяя говорить, и наполнил-таки кубок ещё раз.

Ларис слегка опустил голову, пряча кривую улыбку. Нетрезвость короля ему на руку.

— Меня не было на этом совете, — потому что только на нём узнали о назначении на место мастера над шептунами. Хотя это не проблема! Просто у лорда Стронга, помимо ноги, есть и другие проблемы со здоровьем.

— Ничего интересного, — Эйгон пригубил вина, капля, две потекли по подбородку.

— Светлейший государь, возможно, я скажу нечто лишнее, но разве вдовствующая королева и ваш брат не пытаются вас подавить? Королева была регентом при муже, её опыт важен, но всё же король вы, — Ларис чуть согнулся, будто кланяясь. Как бы желая оказаться ниже короля. Хотя сейчас это не весьма удобно показать. — Вы действительно важны, но пока у принца Эймонда есть прекрасная возможность завоевать любовь солдат. Вхагар ведь сильнейший дракон на нынешний день, — король всё ещё не позволил ему сесть.

— Я доверяю брату, — Эйгон задумался: а может, образ сестры не преследует его в королевских покоях, потому что маленькая Рейма здесь толком и не была? Эйгону просто нечего вспоминать.

Уверенность короля в своих словах Ларису не понравилась. Но Его Милость не упомянул Алисенту. Уже этим Ларис мог довольствоваться.

— И даже если вы правы… лорд Стронг, матушка и брат сейчас не проблема, — в нетрезвой голове мысли выстраивались медленно. — Сначала надо… разобраться… с Рейнирой. Она угроза всему… что я имею, — кубок поставлен на стол, на его дне ещё осталось немного вина. Но теперь всякого рода мысли не мучали его. Стало легко.

— Я постараюсь придумать что-нибудь надёжное, Ваша Милость, — Ларис поклонился, и Эйгон позволил ему уйти. Но засыпать в таком положении явно не самая лучшая идея.

΅◊΅

Для Реймы драконоблюстители нашли комплект своей одежды. Всё же ничего нового для неё не пошьют, неразумные траты. А платьям из дорогих тканей не должно вымазываться в грязи (и не только в ней). Но Рейма нисколько не брезговала, даже очень обрадовалась. И блюстительница, помогавшая ей одеться, тоже улыбалась, когда принцесса оказалась довольна обновкой. Хотя бы потому что получила штаны хоть в каком-то виде. Вообще, ей очень нравились одежды принцессы Рейнис. Стоило раньше догадаться попросить в подарок парочку комплектов.

По пути в пещеры её нашёл Ульф. Она уже попросила его кое о чём. Потому что он (по его глазам видно) верен ей больше, чем королеве. А ещё он плохо читал. И никому бы не проболтался. Деймон велел попытаться привлечь Дорн на их сторону или уговорить принца Кворена сохранять нейтралитет. Рейма об этом и обмолвилась Рейнире перед сиром Дарклином и лордом Стонтоном. Но на самом деле в послании она попросила принца поступать так, как он поступает нужным на благо Дорна. Возможно, фатальная ошибка. Но у «зелёных» и так мало сторонников. И чтобы не мучить переживающее сердце, Рейма хотела как-то уровнять шансы сторон.

Но Ульф не был полным дураком. Так что пришлось ему признаться, нет, не о содержании послания. Принцесса призналась, что переживает за своих братьев, сестру и её детей. Даже за Дейрона, пусть они и не так близки. Всё же повеселиться от души успели, и у их драконов есть общие детёныши. К слову, Вечное облако, как и Грозовое облако, отправился вместе с процессией. Он уже неплохо вырос. И так был больше, чем остальные три детёныша Тессарион.

Рейме показалось, что благодаря этой слабине латник стал чуточку навязчивее. Что же, у неё есть идея, как его приструнить.

— Да, ты можешь быть мне полезен сегодня, — драконоблюстительница рядом напряглась. — Мы идём искать кладку Среброкрылой. Она весьма агрессивная мать. Может, рискнёшь жизнью в случае чего? Закроешь от драконьего пламени? — Рейма усмехнулась. Ульф побледнел. Ну вот и всё. Сейчас ретируется на свой пост или чем он должен быть занят.

— Как прикажете, принцесса, — и облизал сухие губы.

Рейма рассмеялась.

— Госпожа, он ведь бастард. Можно ли его подпускать… — счастливчик Ульф не понимал валирийского, но догадывался, что эта женщина явно против.

— Я поговорю об этом с мастером, — Рейма успокоила её. Да, драконоблюстителям нелегко. Они сильно переживают за этих чудесных созданий. И понимают, к чему всё идёт. Старый король поставил перед ними великую задачу, и они могут воспротивиться воле самой королевы. Но они любят и уважают Рейму, так что она попробует с ними договориться. И начнёт с малого. Что станется с присутствия этого верного бедняги? — Тогда идём, — и кивком головы повелела Ульфу следовать за ней. — Оружие оставь, оно тебе лишь навредит.

…

У Ульфа дрожали ноги, но язык не поворачивался признаться в своей трусости. Каким-то чудом они же прошли мимо Вермитора. Уже тем, что не свалился в обморок из-за рокотания Бронзового гнева, может гордиться. Но каким-то иным образом Вермитор не отреагировал на принцессу, рыцаря и трёх драконоблюстителей. Хотя в последнее время часто разминал крылья. Главный сказал об этом принцессе. Прекрасная новость!

В темноте Ульф мог только держаться мужчины с факелом. Он с трудом сдерживал улыбку от вида того, как блюстители и принцесса ползали на четвереньках, щупая каждый уголок земли. Но уже через час, около того, он успел устать морально. Для его глаз подобное испытание слишком непривычно. Видимо, искали кладку постепенно. Ведь Среброкрылая не раз пыталась прятать их в разных уголках этих пещер. Из-за Каннибала.

— Принцесса, попробуем пойти к ней, — обратились к Рейме, и та кивнула.

В этот раз они передвигались куда быстрее. И вышли к пещере, куда попадало солнце. Отсюда Среброкрылая спокойно вылетала, поэтому была редко замечена со стороны замка? Ульф не сразу заметил драконицу. Кроме него за принцессой прошёл ещё один старик. И когда принцесса подошла к чему-то, что явно выделялось на фоне пещерного пейзажа, голова Среброкрылой сдвинулась с места. И Ульф дёрнулся, но остался на месте. И сглотнул. Довольно громко.

Рейма усмехнулась, опускаясь на колени. Кладка. Руки были в кожаных перчатках. Нужный инструмент у старика. Конечно, она попросила передать его. Среброкрылая пророкотала. Но Рейма уверенно продолжила, напевая любимую песню драконов. Показалась яйца. И их мать залилась драконьим свистом. Остальные драконоблюстители тоже осторожно запели. Рейма насчитала три яйца. Для уже немолодой драконицы неплохо. Принцесса потянула руки к первому яйцу.

Ульф встал перед принцессой, когда Среброкрылая поднялась. Она наклонилась вперёд. И тут Ульф совершил наивнейшую попытку. Не потому что поверил в себя, ибо и в нём есть от крови «дракона». Просто так он мог выиграть время. Он действительно поверил, что принцессе может угрожать опасность!

— Ликири!.. — до прекрасного валирийского далеко, как пешком до Дорна. Однако Рейма удивилась. Как и драконоблюстители. Но Среброкрылая всё ещё агрессивна, чтобы думать над этим выпадом латника. Однако она, к превеликому счастью, всего лишь толкнула мужчину мордой, и тот чуть отлетел. Точно ушибся.

Рейма рассмеялась. Она уже держала одно яйцо в руках. И только когда морда Среброкрылой оказалась прямо перед ней, она перестала смеяться. Драконоблюстители ожидали того же, что случилось и с латником.

— Успокойся! Успокойся и подчинись! Разве могу я навредить твоим детям? — Рейма поднялась на ноги и спокойно подошла к драконоблюстителю, передавая яйцо. — Не медли, неси в жаровню, — Среброкрылая замерла, но глаза её наблюдали за принцессой не моргая. Рейма снова подошла к кладке и посмотрела на драконицу: — Ты уже давно не летела с маленькими драконами? Я помогу тебе в этом. Они будут жить, — она взяла второе яйцо и отнесла другому драконоблюстителю.

Ульф поднялся. Идти сюда без шлема было глупостью. Принцесса взяла уже третье яйцо, и Среброкрылая почти вплотную к её лицу приблизила свою морду. Рейма замерла. Эти мгновения не напугали, но взволновали. Старый драконоблюститель запел, и Среброкрылая поползла к солнцу. Да, драконице следовало успокоиться. Только вот сейчас где-то летал сам по себе Валеон. Она ведь не станет на него нападать?

— Цел? — принцесса обратилась к латнику. Тот кивнул, и она подошла к нему.

— Я совершил непростительную ошибку, принцесса… — он только сейчас подумал, что за это его «ликири» могут лишь головы.

— Тихо, успокойся, всё хорошо, Ульф. Это мне не следовало тебя брать с собой. Слишком сильно переживаешь за меня, — щёки Ульфа покрылись румянцем. — За свою глупую храбрость можешь потрогать яйцо, — и бастард не стал отказываться. Фиолетовое яйцо было горячим, жар ощущался через перчатку, но уже не опасен. Это весьма интересные ощущения.

Ульф улыбнулся. Он заметил, но промолчал? Или всё же не заметил? Принцесса буквально разоблачила его влюблённость.

— Идём, — принцесса поспешила к выходу, передавая яйцо старому драконоблюстителю.

΅◊΅

Ещё с утра Эйгон вроде как был трезв, относительно. Не спешил опохмеляться. Проведал жену, детей. Но дружные Джейхейрис и Джейхейра вновь пробудили в отце тоску по старшей сестре. И уже не боясь её образа, а желая встречи с ним, Эйгон вновь напился вина. Его рыцари сообщили о каком-то новом оруженосце при дворе. Невинном, как чистое перышко. Вот кому надо провести крещение похоти и страсти! Уже на пороге борделя ему привиделся образ сестры. Не такая маленькая, как когда они играли в прятки и примеряли корону Завоевателя. Теперь этот призрак стал старше, такой он видел её перед отправлением в Дорн.

— Тебе здесь быть нельзя, — для всех своих компаньонов он будто бы обратился к обычной девочке, которая явно ещё только училась, а не обслуживала клиентов. — Идёмте, — король похлопал трясущегося юношу по плечу. Он уже тоже был пьян, его даже успело вырвать. Но Эйгона это не останавливало. Он не мог ничего не делать.

И всех он приводил лишь к одной женщине. Да, к Сильви. Имени её Эйгон не помнил; это знание не играло для него никакой роли. Совершенно. Зато он знал, что у неё и беловолосых, как снег, девиц частым гостем был его родной брат. Благодаря ему, само собой! Но это было до его свадьбы с Реймой. Поэтому Эйгон пришёл в искреннее замешательство, когда сдвинул штору в ожидании увидеть Сильви с каким-нибудь жалким клиентом и отвлечь её на невинного агнца.

Но перед ним и его компанией открылась весьма… необычная картина.

Эймонд нависал над девчонкой с белыми волосами. Явно намеривался задушить. Бедняжка ухватилась за запястья принца, будто бы она могла заставить его отпустить её. Рядом лежал непримечательный мешочек, на который никто не обращал внимания. Сильви пыталась успокоить принца, гладя его по спине, шептала, умоляя отпустить провинившуюся дурёху.

Эймонд перестал душить девушку, но не отпустил. Лишь повернул голову посмотреть, кто такой смелый. А это Эйгон.

— О, братец, такого падения я от тебя не ожидал! — будь Эйгон трезв, возможно, в его голосе возмущение и осуждение слышались бы яснее. — М, Рейма, не смотри, тебе на такое смотреть нельзя, — король будто бы посмотрел на кого-то рядом, но усомниться в ясности его ума никто не посмел. Эйгон рассмеялся. И его охрана посчитала, что король смеётся над принцем.

Бедный оруженосец успел уверовать, что может выбраться из хватки короля. Тот его и отпустил.

— Мда, — Эйгон пристроился на краю ложа, опираясь на локоть. — Воистину бравый всадник! Стыдно должно быть, — Эйгон никогда никого не поучал и никому не читал нравоучений. Усмешка, больше походившая на случайный хрюк. Сестра рядом привиделась в дорнийском наряде. — Точно, сестрица ведь поискушённее будет. Всякое повидала! — и пригрозил ей пальцем. — Вы друг друга стоите… — язык заплетался. Может, Эйгон даже и не вспомнит, что сейчас говорил. Сестрица только печально глянула на него. Будто только его видеть могла, оттого и преследовала.

Эймонд подобрал мешочек, поднялся и ушёл туда, где остались его одежды. Эйгон что-то ещё пытался сказать, но вспомнил про оруженосца.

— Эй, ты, — обратился к Сильви, пока беловолосая девушка, жадно глотая воздух, поспешила убежать. — Займись им, — и толкнул оруженосца к ней.

΅◊΅

— Тётушка! — Рейма, спокойно наблюдавшая за лежащими в жаровне яйцами Среброкрылой, вздрогнула.

Она думала о том, как можно было бы избавиться от Каннибала, но у каждой идеи были дурные последствия. Её попытка привести Овцекрада в пещеры замка не окончились успехом. Зато сам Валеон буквально этой ночью заставил Овцекрада прилететь в пещеры. Взял главенство? Это неплохо. Но Овцекрад забился в каком-то тёмному углу. Попытался сожрать пару драконоблюстителей перед тем, как понял, что его покормят его любимыми баранами и овцами. Или её. Сложный вопрос на данный момент. Но размышления пришлось прекратить. Потому что, как выяснилось, Рейниры нет, и Джейс, следуя очереди имеющихся родственников, пришёл к ней.

— Что-то произошло? — кажется, она слышала, что Бейла вернулась после патрулирования Королевских земель. Племянник кивнул. Он встал рядом и тоже посмотрел на яйца. Впервые.

— Чудесная кладка, — в глазах проблеснуло восхищение.

— Надеюсь, живая, — Рейма согласилась, улыбаясь.

— Они будто с цепи сорвались. Бейла принесла новую информацию, но вместо того, чтобы думать, как воспользоваться ей, они… — Джейс раздражён, оттого и тараторил. Он замолчал. — Дело в возрасте или происхождении? — второй вариант озвучил тише. Он бастард, а Бейла — дочь Деймона. И его до сих пор мало кто любит.

— Меня там не было, чтобы судить, — Рейма не пыталась уклониться от ответа.

— Вот именно. Принцесса Рейнис может заставить их замолчать, но сейчас, когда мама… ты правда не знаешь? — племянник посмотрел на неё с надеждой. Рейма поджала губы. Есть один человек, женщина. Мисария успела сблизиться с Рейнирой. Так что Рейма не будет удивлена, если Бледная пиявка к этому причастна.

— Всем нужно успокоиться. Тебе в первую очередь, — она крепко схватила его за плечо. — Некоторые действительно ждут, что ты будешь некомпетентен.

Джейс кивнул.

— Именно поэтому я хотел попросить ещё об одной тренировке… — очень удачный момент. Пусть он и волновался за мать, было бы грешно упускать возможность.

— Нет, Джекейрис, — Рейма надеялась, что она не обязана ничего объяснять. И простого отказа будет достаточно.

— Почему? Матери нет. Морской дым улетел в сторону Дрифтмарка, он не помешает нам, — хотя объяснений он заслуживал.

Но Рейма не хотела признаваться, что у неё просто нет желания. Поэтому в дело вступила хитрость!

— В прошлый раз ты убедил меня, потому что был спокоен. Ты осознавал всю ответственность. Сейчас ты хочешь спустить пар, — Рейма отпустила его и повелела драконоблюстителям спрятать яйца. Прекрасные люди, они сосредоточены лишь на своём предназначении. Ничего лишнего они не видят, не слышат и не говорят. Принцесса решила вернуться в свои покои. Джейс ринулся за ней.

— Это ведь не потому, что я «наследник»? — приставуч или всё же настойчив? Наверняка у Бейлы сейчас такая же бурная беседа. Рейма вздохнула:

— В том числе, — и снова улыбнулась. Не оглядываясь, она призналась: — Я хотела учить тебя, как всадника, чтобы Вермакс смог тебя защитить в крайнем случае, — принцесса остановилась и резко повернулась к племяннику. — Ты всё прекрасно понимаешь и ты расстроен из-за этого. Но я всё равно скажу. Нет дракона, которого Вермакс сейчас мог бы победить в одиночку. А у тебя нет опыта, чтобы присоединиться к кому-то из всадников. Ты прекрасно справился с ролью посла, вестника. И Вермакс далеко не так изнежен как Сиракс. У тебя есть потенциал, но не торопись. Видят боги, это не единственная война в твоей жизни, ещё успеешь отличиться!

Джейс тоже замер, внимательно слушая, внимая каждому слову. Его глаза были широко отрыты, а взор ясен. Только дыхание было частым, жадным. Оно выдавало всё нетерпение наследника Рейниры. Дослушав, он опустил голову.

— Теперь я понимаю, о чём говорил Люк, — тётушка весьма беспощадна в выражении честного мнения.

— Не знаю, о чём говорил Люк, — принцесса прикрыла глаза. — Но сосредоточься на чём-то более сложном и тонком. Ты упорный юноша, несмотря на неудачи. Хорошенько подумай обо всём, что происходит. В конце концов, не ворон же ты на советах считаешь? Сделай что-нибудь, но будь добр остаться невредим, живым и в безопасности, ради короны в том числе, — Джейс посмотрел на тётушку исподлобья. Она редко смотрела на него так же любяще и поддерживающе, как на Люцериса. — Только я ничего такого не говорила. Договорились? — Рейнира, если узнает, явно не похвалит. — И вообще, что думает Бейла?

Улизнуть в свои покои, спрятаться в них, уединиться Рейма всегда успеет. А пока можно уделить время и племяннику. И Джейс, ухватившийся за возможность, заговорил. Но в стенах замка оставаться не стоит. Лучше прогуляться у берега моря. А там и до тренировки на мечах дойдёт.

Тётушка уверена, что и племянник сделал бы в будущем что-нибудь и без её слов, но он также нуждался поддержке. Её оказать она может. Хотя бы словесно. Не на радость лордам, Рейма тренировалась с племянником на совесть. После их «затеи» они открыто обвинили её в попытке навредить наследнику. Но после сегодняшнего совета без королевы у неё появилось возможность обличить их перед Рейнирой, когда та вернётся.

К ним присоединилась даже Бейла. Рейнис лишь осталась сторонним наблюдателем. Она кивнула Рейме в ответ на приветствие. Но они ни о чём не заговорили. Бейла ушла первой, позволяя Рейнис высказать все накопившиеся замечания за время наблюдения. И всё же старшей дочери Деймона арбалет давался лучше. С таким оружием у неё и на драконе появлялось преимущество. С учётом ловкости и юркости Лунной плясуньи…

— Знаешь, тётушка, — сказал ей Джейс, пока они шли в замок неспешным шагом, — и тебе желаю не сталкиваться с драконом сильнее Валеона.

Рейма хмыкнула.

— Весьма двусмысленно. Мелеис и Караксес на нашей стороне, — значит, он даже не намекает, а прямо говорит об Эймонде. — Что на деле хочешь сказать?

— Когда я последний раз видел дядю, твоего супруга… он… Люк рассказал, как закончился ужин? — Джейс дождался кивка. Рейма знала, но не в подробностях. — Знаешь, до того момента я даже испытывал некоторое восхищение. Но за ужином в его глазах я разглядел искру безумия, — принц тяжело выдохнул. Стражники всё ещё далеко, но уже увидели их. Джейс остановил тётушку, схватив за локоть. — Вдруг он отпустил вас с Люком не из большой любви к тебе? Что, если он хочет отомстить? — Джейсу несколько неловко. Всё-таки они говорят не просто о его дяде, а о её муже.

— За что ему мне мстить? — выдала Рейма не подумав. — А, точно, глупый вопрос, — принцесса широко улыбнулась, нервно. — И всё же обоснованы ли твои опасения? — они посмотрели друг другу в глаза.

— Ты же помнишь ту ночь на Дрифтмарке? Он сказал, что заплатил своим глазом за дракона? — Джейс фыркнул, но не насмехаясь. — Сейчас я понимаю, что он действительно был в праве. Но, если подумать, проблема была совсем в другом, — племянник сглотнул. Рейма оглянулась и убедилась, что кроме ветра их точно никто не слышит.

— Кто напал первым? — и снова посмотрела Джейс в глаза, но так требовательно и цепко, что вся заготовленная им речь позабылась.

— Бейла, но… — тётя не дала ему объяснить.

— Да, она пылкая натура. Эймонд что-то сказал? — по ответному взгляду женщина поняла, что так оно и было. Но не стала давить дальше.

— Когда Рейна сказала, что Вхагар принадлежит ей, Эймонд предложил утешить её подарком, свиньёй, — Джекейрис испытывал волнение ровно до того момента, пока Рейма странно не нахмурилась.

В её голове слова и образ Эймонда-подростка явно не сходились. И когда она улетала в Дорн, это был чудесный мальчишка, который и мухи не обидел бы. Да, он сильно изменился. И если мыслить трезво, он страшный собственник и ревнивец. Или это как-то иначе называется, суть ведь в том, что некоторые… вещи оставались для Реймы непонятны. Сколько бы времени не уходило на размышления! В этом явно замешано влияние Эйгона. Только каким образом?

— Рейма? Ты меня слышишь? — племянник похлопал её по плечу. И теперь взгляд тётушки прояснился. Джейс уточнил: — Что ты знаешь о Розовом ужасе?

Ничего? Казалось, племянник мог выдохнуть с облегчением. Но не сразу он начал объяснять. И в подробностях, насколько помнил, рассказал об устроенной Эйгоном шалости, которую Джейс и Люк поддержали. Ведь в детстве им так нравилось главенство Эйгона. Старший, значит, уважаемый, с самым взрослым драконом из них троих. Сейчас он понимал, что шалостью подобное не назовёшь. И то, что он не думал своей головой, не оправдание. И теперь ничего удивительно нет в том, что именно Розовый ужас Эймонд припомнил в ту ночь. Пока Джейс рассказывал, смотрел куда угодно. Но пришлось повернуть голову к Рейме.

«Хм...» — и только? Теперь нахмурился Джейс. Возможно, тётушка не верила в осознание и признание им собственных ошибок. Интересно, Люк от этого как-то пострадает?

— А что сейчас, по-твоему, я должна сказать? — у племянника всё на лице написано. В любом случае, правильно было разнять Бейлу и Эймонда, а не присоединяться. Но теперь нет смысла об этом говорить. Рейма тяжело вздохнула. — Буду иметь в виду, — и поторопила принца с возвращением в замок.

΅◊΅

Деймон прекрасно осознавал, что находился не в реальности. Но ничего не мог поделать со странной ловушкой. Харренхолл. Но цел. И весь в символике его дома. Только никаких слуг. Пусто. И отдалённый рёв драконов. Не столкнулся буквально, но видел лишь издали, проходя всё дальше и дальше… а куда шёл? Кого видел? Двух женщин, мужчину. Двух юношей. Затем странная компания из трёх юношей и трёх девиц.

Деймон криво улыбнулся: он сошёл с ума, и теперь, как Визерису, ему мерещится что-то валирийское? Ноги привели его в самый большой зал Харренхолла. Здесь состоялся Великий совет 101 года. Он тоже был здесь. Но сейчас здесь слишком ярко. А он только порог переступил! Пара уверенных шагов. И он гордо поднял голову, чтобы замереть.

Дедушка и бабушка? Не зная всех дядь и тёть, Деймон всё же мог назвать каждого поимённо. А взор остановился на кружащихся родителях. Он не помнил лица матери. Но кто мог быть рядом с отцом, как не она? Эймма и её мертворожденные дети тоже здесь.

Бред! Иначе он увидел всех…

Бред!

Деймон оглянулся, но двери были закрыты.

«Ты умрёшь здесь…» — видение спало, и Деймон обнаружил себя у чардрева. Будто это шептали красные листья.

΅◊΅

Алисента пришла в храм помолиться. За безопасность сира Коля и за Гвейна. За Эймонда, который не мог проявить терпения и желал ринуться в бой буквально. И добился своего. За Эйгона, которому не подобало уподобляться младшему брату. За его здоровье и безопасность. За своих внуков и их мать, Хелейну. За возвращение своей старшей дочери, по которой тосковала, хотя старалась вырвать из сердца. Присущий отцу расчёт в сердце вдовствующей королевы обернулся надеждой. И она желала, чтобы дочь была рядом. Если не ради самой Алисенты, то ради их семьи. «Зелёных». Алисента намеревалась обрести в этих молитвах покой.

Но как его можно обрести, когда человек, бывший дорогим, а сейчас являющийся угрозой, приставил нож к твоему животу, призывая к тишине?

— Никакого мирного решения быть не может. Мы не придём к выгодному согласию. Склонившиеся всегда будут бояться за свою жизнь, — Алисента усмехнулась. — И раз ты так хочешь мира, то склониться придётся тебе. Потому что Визерис перед смертью назвал имя Эйгона, — Алисенте потребовалось всё мужество, чтобы произнести эти слова ровно и без единого сомнения. Да, они до сих пор её одолевали.

Но Рейниру её речь нисколько не впечатлила. По крайней мере не так, как рассчитывала Алисента. Рейнира удивилась, на мгновение задумалась, а затем накинулась с уточнениями и какой-то присказкой о Завоевателе. Алисенте пришлось задуматься, повторить все слова нежданной гостьи про себя. Какое ещё пророчество?

— Завоевателе? — Алисента застыла, уставившись на свечи. В этом есть смысл. Ведь Визерис был так помешан на прошлом! Дочь могла что-то знать. Она ведь так часто с ним сидела. Из-за него и сорвалась за Стену? Ради чего? Если только Визерис не надоумил свои присказками о прошлом. Женщина сглотнула. — Ты зря пришла, — Алисента поднялась и постаралась как можно естественнее уйти их храма.

Здравый смысл вел вдовствующей королеве созвать стражу, не упуская возможность покончить со всем сейчас. Но, выйдя из храма, Алисента остановилась, чтобы посмотреть в небо, где сейчас летала Пламенная мечта с детёнышами. Эйгон не был выбором Визериса? Дело в секрете, между ним и его дочерью от Эйммы. Между двумя дочерьми? Получается, отец ошибся. И какая-то присказка о Завоевателя заставила Рейму сделать выбор не в их пользу? Да, её родила его любимая Эймма. Но это была её дочь, дочь Алисенты Хайтауэр!

Вдовствующая королева не позволила себе даже прослезиться. Нельзя рубить сгоряча. Стоит во всём убедиться. В любом случае, Рейнира — угроза её семье.