Неправильно... или? - 6. Здравствуй, реальная жизнь... (джен)

— Что же, я рад, что по крайней мере расизм тебе не привили, — начал Мэтью разговор, едва мы вышли за ворота Мегатонны. Дорога, вопреки ожиданиям, была абсолютно чистой, кроме того — едва скрывшись с глаз случайных прохожих, мы перенеслись к Школе Спрингвейла, откуда идти было намного ближе. На целый час меньше, а время — деньги.

— И снова ты начинаешь разговор с оскорблений. А потом удивляешься, почему я тебя не перевариваю, — фыркнула я. Честно говоря — подъебы напарника в какой-то момент перестали бесить, я даже начала получать какое-то удовольствие от общения с этой язвой. С другой стороны — выбора у меня особо не было. Либо вот такой вот язвительный и противный, но проверенный в опасных ситуациях, либо же снова начинать знакомство со случайным человеком и риском получить пулю в спину... Не мое это. Да и почему-то интуиция не подсказывала мне никого из встреченных ранее персонажей в качестве компаньона. А интуиции своей я привыкла доверять, особенно в выборе спутников для боевых ситуаций.

— Это не оскорбление. Просто, так скажем, я осведомлен об американской системе обучения и прихожу от нее в состояние, которое очень далеко от восторга.

— Я тоже, — хмыкнула я, вспоминая тупую школьную программу, которая в старших классах стала совсем отстойной. — Прикинь, нас после распределения по специальностям вообще учить перестали чему бы то ни было, кроме этой самой специальности. Ни высшей математики, ни физики, ни химии, ни анатомии... Черт, да мои сограждане и слов таких-то не знают, не то что предметов...

— Ну, зато все носят гордое звание специалистов своего дела, — фыркнул Мэтью. — Распыляться на все и сразу тоже не особо правильно: все-таки надо уметь делать качественно хотя бы одно дело.

— И что теперь? Давайте не будем преподавать ремонтникам английский язык: им ведь все равно писать ничего не надо, так зачем им грамматика с орфографией! А учителям по литературе нафиг не нужна математика: мозги ведь для того, чтобы о Шекспире рассуждать, не нужны!

— Опять же, крайность получается. И так плохо, и так плохо. Но ты, я смотрю, из золотой середины.

— Из Андеграунда я, — лениво протянула я прежде, чем осознала необходимость долго и нудно объяснять Мэтью все про нашу компанию, про музыкальную группу, про ночные посиделки «в домике» и необходимость бесконечно шифровать дружбу с ребятами от отца...

И почему-то я начинаю все это объяснять. Рассказывать, а он лишь внимательно слушает и даже не вставляет уточняющих вопросов и ехидных комментариев. Не прерывает меня в стиле «родителей надо уважать», когда я называю отца идиотом, который верил слухам и сплетням. Не указывает, что врать как минимум неправильно, даже если речь идет всего лишь о желании иметь свои собственные тайны, свой маленький мирок, в который не будет доступа другим людям, какими бы родными они не были.

Прервать рассказ приходится лишь один раз, когда на нас нападает странное существо, напоминающее... зеленого медведе-дракона. Их называют Яо-Гаи. Мясо вкусное, именно поэтому Мэт вырезает из туши несколько крупных кусков и, тщательно завернув, прячет в наши сумки. Можно будет угостить новых знакомых в Арефу, ну и самим поесть, конечно же. Как ни крути, а ночевать-то нам придется в поселке.

Спохватываюсь я лишь неподалеку от Убежища 106.

— Прости, не знаю, что на меня нашло... Речь вроде о совсем другом шла, а потом...

— Да все нормально, — Мэтью махнул рукой. — Рад, что ты мне доверяешь.

Я пару секунд непонимающе смотрела на напарника, а потом потребовала объяснений.

— Ну а какие тебе объяснения нужны, Рин? Знаком я с тобой достаточно долго, чтобы сделать определенные выводы о твоем характере, психологии и даже линии поведения.

— Вот как! И что же за выводы ты сделал, психолог хренов?

— Человек ты достаточно общительный, но лишь когда дело касается тех тем, что тебя за живое не задевают. Ты охотно часами слушаешь чужое нытье, утешаешь и подбадриваешь этих всех нытиков, но сама душу никому не открываешь. Открыто демонстрируешь всевозможные положительные чувства, но если тебе по-настоящему хреново, срабатывает рефлекс «буду улыбаться всем назло». Стараешься искать во всем хорошее, но при этом сохраняешь связь с реальностью... ну, понимаешь, что дерьма вокруг много и в ближайшее время просвета не предвидится. Понять, что тебе совсем хреново от всего этого можно, только если довести до белого каления — тогда ты в запале высказываешь все, как есть.

— Хм... — неопределенно выдала я. Что поделать, Мэт действительно хороший психолог. Если, конечно же, он и в самом деле составил эти выводы на основании проведенных вместе нескольких дней, а не банально влез в мои мысли. — Возвращаясь к теме гулей... Сомневаюсь я, что человеку можно пожать руку так же безопасно, как Харе.

— Туберкулез, гепатит, дизентерия, всякие там ОРВИ... — принялся перечислять Мэт. — Это я только про те болезни, которые известны с довоенного времени, а уж про то, что возникло в последние десятилетия, подозреваю, не знают даже местные врачи.

— Для жителя сей славной Пустоши ты изумительно хорошо осведомлен, по крайней мере в вопросах всего, что касается медицины.

— Ты опять принимаешься исподтишка выпытывать у меня, кто я и откуда?! — секунду назад спокойный и дружелюбный напарник сорвался на крик.

Похоже, с психикой-то у него действительно не все в порядке. С другой стороны: а кто из нас сейчас нормальный?

— Я просто поддерживаю разговор, успокойся, — зло прошипела я. — Тебя не разберешь: то ты сам лезешь общаться и лучишься дружелюбием, то начинаешь орать, как будто тебя на части режут. Не хочешь — не говори, я не заставляю, но нахрена вымещать на мне свою злость непонятно на что?

— Это не злость, это... неважно, — осекся Мэтью и, поправив вещмешок на плече, демонстративно пошел чуть впереди, даже не оглядываясь.

Ну вообще чудесно! Какого хера он на меня наехал? Ну что я такого спросила плохого? Всего лишь поинтересовалась, откуда у него взялись достаточно обширные медицинские познания. Большинство местных, я уже убедилась, и слов вроде «ОРВИ», «гепатит» и «туберкулез» не знают. Впрочем то, что Мэтью не со Столичной Пустоши — видно невооруженным глазом. И по интеллекту, и по характеру. Местным свойственен стадный инстинкт, в то время как мой напарник наделен некоторой долей... социопатии, скажем. То есть людей не переваривает ни в каком случае. Но почему тогда возится со мной? Только из-за того, что я обладаю примерно такими же способностями, что и он сам?

Может быть, он тоже из Убежища? Ну, не из нашего, Сто Первого — там я знала всех и каждого, а скажем из... На этом мысли оборвались — других убежищ в округе Колумбия я не знала, верней, имела понятие о том, что они существуют и не более того. Хотя нет, если бы Мэт был из убежища, у него наверняка был бы пип-бой, такой же как у меня, или очень похожий. А может, он его снял?

— Могу я спросить... — осторожно начала я.

— Твои выводы верны лишь в одном пункте — я действительно не люблю людей. Что же до твоего вопроса...

— Не смей лезть в мои мысли! — крик вышел не предупреждающим, а испуганным. Да и я сама была напугана, верней даже, не напугана... Просто неприятно, когда другой человек имеет доступ к чему-то твоему, личному, что касается только тебя. И что не хочется открывать другим.

— А ты не смей лезть в мое прошлое. Оно тебя не касается.

— Ой ли? — неожиданно вырвалось у меня. — Если оно меня не касается, то почему ты чуть ли не в истерике бьешься, когда я хотя бы косвенно задеваю эту тему в разговоре? Почему ты не сказал, к примеру, на вопрос о медицине, что ты талантливый самоучка с тягой к знаниям и, к примеру, доступом к одной из старых библиотек в свое время? Или что тебя воспитывали люди, которые имели понятие о том, что означает «среднее школьное образование»?!

— Потому что не хочу врать. Правду тоже говорить не хочу. И вообще — знай свое место. То, что мы с тобой вместе шляемся по пустошам, вовсе не делает нас... — Мэт осекся и некоторое время смотрел перед собой невидящим взглядом.

— Нам пора идти, — тихо произнесла я, ставя точку в этом бессмысленном споре. После чего пошла на этот раз первой.

Не делает нас... никем, да, в этом он прав. Проблема в том, что живя в убежище, я не привыкла относить людей к такой категории «никто». Слишком малое количество населения на одной площади приводило к тому, что каждый человек был тебе как родственник. Пусть и не самый любимый, иногда даже ненавидимый, но все же... И вот сейчас я оказалась за пределами своего уютного мирка и... и ничего. Отец неизвестно где, из друзей на поверхности со мной оказались лишь те, о которых, по большому счету, надо было беспокоиться мне самой, а не им за меня. Появились какие-то жуткие тайны и паранормальная хрень, а интуиция подсказывает мне, что дальше будет еще хуже... А единственный человек, который что-то знает и может помочь мне во всем этом разобраться, ведет себя хуже, чем уроды из компашки Буча. Я что, маленькая девочка, с которой можно «сейчас дружу, через полчаса не дружу»?!

В глазах защипало от злых слез. Впрочем, Рин, давай будем честны сами с собой — Мэт тебе ну ничего не обещал. Другом его первой назвала ты, он же не ответил в этом плане... взаимностью, что ли. Ты ему доверяешь, он тебе — нет. Ты привязалась к единственному человеку, который на тебя немного похож, а он... А ты для него никто. Ник-то. И что, ты думала, что после того случая на Минном Поле что-то изменится? После той ночевки, после тех разговоров...

Почему между двумя людьми, которые вынуждены вместе сосуществовать какое-то время, должны быть какие-то чувства? Да, обязательным условием является отсутствие ненависти и отвращения, но является ли такой же обязательной дружба и доверие? Нет, определенная толика доверия, опять же, присутствовать должна, но только когда дело касается реальных боевых ситуаций. Надо быть уверенной, что напарник не пустит пулю в спину, не убежит, бросив на произвол судьбы и... и все — этого достаточно! Так почему я считала, что должно быть что-то большее? Какая же я дура...

Видимо, Фред был прав. Интуитивно я ищу замену. Отцу, Андеграунду — всему тому, что было дорого в Убежище и чего я лишилась, убежав на Пустошь.

Взгляд зацепился за полуобрушенный мост в отдалении. Судя по всему, это и есть нужное нам Арефу. В следующий же миг рефлексы заставили меня броситься на землю. Мда, вот зря я Псину сегодня с собой не взяла — он бы меня еще раньше предупредил о том, что впереди засада. О, точно, единственный мой настоящий друг — это собака! Так и будем жить, судя по всему...

— Странно, процесс не должен был идти так быстро, — озабоченно пробормотал себе под нос Мэтью. — Рин, нас отсюда все равно не видно и нам, кстати, тоже. Скала ведь.

Твою ж мать! Об особенностях рельефа я не подумала. И, кстати, о том, что в реальности господа рейдеры находились от нас метрах в пятидесяти. И о том, что снайпера у них нет... Стоп, откуда я все это знаю?! Как я это все делаю? Невольно вспомнился тот снайпер, которого Мэт застрелил на Минном Поле.

На раздумья времени уже две минуты спустя не осталось — пришлось доставать оружие и нападать на бандитов исподтишка. Что у нас получилось просто отменно — прежде, чем те сообразили, что на них напали, двое упали замертво. Еще трое слегли, пока выясняли, с какой именно стороны ведется огонь. Но потом несладко пришлось нам — со стороны полуобрушенного моста раздались самые настоящие выстрелы самого настоящего минигана. Про то, что это был миниган, Мэт меня потом просветил — в тот момент, что мы пытались спрятаться в развалинах, рассуждать о характеристиках оружия просто не было времени.

Очередная атака бойца с тяжелым оружием просто захлебнулась. И когда я нашла его труп, верней, подошла к этому трупу, чтобы его обшмонать, то обнаружила, что он абсолютно невредим на первый взгляд. Более близкий осмотр не выявил также никаких повреждений — ушибов там, ссадин, ран... От чего же он умер?

— Примерно так рождаются легенды о людях, умеющих убивать взглядом, — раздался за моей спиной голос Мэтью. — Зная о функционировании сердечно-сосудистой системы человека можно подобрать импульс, который вызовет остановку сердца.

— А о том, что меня этим самым импульсом зацепить может, ты не думал?

— Давай скажем так — для того, чтобы убить здоровую двадцатилетнюю девицу, которая не отличается никакими вредными привычками и, вдобавок, обладает определенной долей ненормальности, понадобится усилие раз в пять больше для того, чтобы убрать такой вот прокуренный кусок дерьма.

Кивнув, я посчитала диалог завершенным. Ну действительно, сам же сказал, что мы с ним эти... как их... никем нас тот факт, что мы вместе путешествуем, не делает, так зачем с ним лишний раз разговаривать?

— Ну все, приехали. Теперь начались детские обиды, — пробормотал себе под нос Мэтью. — Вот скажи мне: что тебе все время не нравится? Разговариваю — не так, шучу — не так, молчу — не так, грублю — не так, не грублю — тоже не слава богу. Дать бы тебе пиздюлей хороших, чтобы своими мыслями меня в заблуждение не вводила.

— А тебе бы дать тех же самых, чтобы в мысли чужие не лез.

— И опять ей все не слава богу. Слушай, я уже не понимаю, чего тебе от меня надо.

— Ничего мне от тебя не надо, — зло прошипела я.

Наверное, здесь весь фокус в том, что я сама не знаю, чего мне надо. О, точно! Знаю! Пирога от Ани, молчаливого Твена рядом, пару смешных историй от Реджи и не менее интересных познавательных рассказов от Кида. Чтобы Ани меня наконец-то подстригла, а то все руки никак не доходили, чтобы... чтобы они все были рядом! Со мной! А не это вот хрен пойми что, которое не понимает о важности личного пространства, не хочет ни о чем разговаривать и на простой вопрос отвечает агрессией. Правду ведь говорят — старый друг лучше новых двух, а у меня получается один новый, и тот мне не друг, а старых пришлось аж пятерых оставить там, в Убежище!

Чем я думала, черт подери?! Надо было найти их тогда! Найти и уговорить вместе бежать на поверхность. И сейчас бы рядом со мной шли бы они, а не мужик с неопределенным прошлым и неопределенными способностями, от которого и не знаешь толком, что ожидать.

Что, Мэтью Коннор, думаешь, я бы без тебя не справилась?! Черта с два! Справилась бы и еще как! Ты вовсе не такой уж незаменимый. Да, мои друзья не имеют никаких наворотов, не могут останавливать пули на лету, но... но я готова что угодно отдать, чтобы вместо Мэтью рядом был кто-то из них.

Коннор — он... странно, вроде бы как и дурного ничего о нем сказать не могу, ну в смысле,предъявить какие-то серьезные обвинения. Наоборот — во всех наших неприятностях пока что была виновата я и если кому и стоило разбрасываться обвинениями в адрес напарника, так это ему.

— Короче все идет к тому, что ты на ностальгию о прошлом тратишь больше времени, чем на мысли о чем-то по-настоящему важном. Да — я не такой, как твои друзья, хотя бы потому, что мне дерьма пришлось нахлебаться больше, чем всем вам вместе взятым. В связи с этим я приобрел определенную долю нелюбви к двуногим представителям местной фауны, а также дурную привычку мониторить мысли напарников на предмет "не замышляют ли что против меня". Кроме того, я считаю, что для того, чтобы назвать человека другом, надо с ним вместе пуд соли съесть, а тебя я знаю несколько дней и что ты за человек и что способна выкинуть, не представляю в принципе. Причину смены моего настроения ты уже знаешь, еще раз все объяснять я не вижу смысла. И кстати — абсолютно не считаю, что привычка по-идиотски ржать украшает человека, поэтому и не особо люблю шутить. Я боец, а не клоун, ты это уже могла понять. На этом тему моего поведения, образа мышления и жизни советую закрыть. Тем более, что мы, похоже, пришли.

В этот же момент раздался выстрел, выбивший из под наших ног осколки асфальта. Также быстро я вскинула руку с оружием и наверняка выстрелила бы в ответ, если бы Мэтью не ударил меня по рукам, направляя выстрел вверх.

— Вот это я понимаю — салют так салют... — пробормотал он себе под нос.

В этот момент над небольшой баррикадой, сложенной из всякого хлама, показалось лицо мужчины "слегка за пятьдесят".

— Погодите-ка! Да вы не из них! А я чуть было вас не пристрелил.

— Пристрелил бы ты, со своим косоглазием и жопорукостью, как же, — едва слышно буркнул себе под нос мой напарник. После чего добавил уже погромче: — Ну моя подруга вас тоже чуть было не убила, так что мы квиты. И в следующий раз рекомендую смотреть, прежде чем давить на гашетку, а то у нас рефлексы, сами понимаете...

— Я Эван Кинг, местный шериф. Что вам нужно в Арефу?

— Надо будет при встрече с Симмсом попросить у него прощения, — хмыкнул Мэт и, повернувшись ко мне, совсем тихо пояснил. — Я-то думал, он один такой наивный идиот, а тут оказывается, таких толпа и один другого краше.

Черт меня подери, да когда же ему надоест брюзжать? Закрепив за спиной дробовик, я обратилась к Эвану Кингу.

— Добрый день, надо полагать. Меня зовут Рин и я с посланием от Люси. Где я могу найти... Дэвиса и Матильду Вэст, если я правильно помню?

— Их дом в дальнем конце поселка, в тупике.

После этого мужчина потерял к нам всякий интерес и снова занял свою позицию на баррикаде, напряженно всматриваясь вдаль. Решив уточнить на обратном пути, в чем причина такой настороженности, я первой пошла по обрушенному мосту.

С точки зрения неприступности Арефу был просто идеальным. Основой для города послужил типовой арочный мост через реку. До войны, видимо, он был частью какой-то магистрали, а сейчас одна его половина полностью обрушилась, тем самым позволяя зайти наверх только с одной стороны. А эту единственную дорогу шириной чуть более десятка метров мог перегородить один человек с хорошей пушкой.

Всего в поселке было шестнадцать домов, стоящих по обе стороны моста. Нужное нам строение действительно находилось в так называемом "тупике", то есть прямо за ним располагался обрыв... Честно — не для слабонервных жизнь в таком месте. А ну как мост обрушится? Высота-то приличная, метров тридцать до земли, то есть до воды.

На стук никто не ответил. На громкий крик "мистер и миссис Вэст, откройте пожалуйста, я от Люси" тоже не последовало никакой реакции. Хм... Может, семейная пара отправилась в гости к кому-то из соседей? Однако прежде, чем я предложила напарнику поискать кого-то из местных и уточнить, где именно можно найти чету Вэстов, Мэтью толкнул дверь от себя.

— Незаперто, — хмыкнул он и быстрей молнии достал из-под куртки обрез. Я прикинула, что с дробовиком просто не пройду в дверной проем, а поэтому лишь положила правую ладонь на эфес ятагана, который до сих пор таскала с собой за неимением другого холодного оружия.

Дом Вэстов встретил нас могильной тишиной. Сразу же у входа стоял платяной шкаф, который немного загораживал обзор. Чуть привыкнув к темноте, я различила слева двухъярусную кровать, а за шкафом, чуть поодаль — еще одну койку, на которой ничком лежала женщина. Рядом с кроватью также без движения лежало тело мужчины. В том, что они мертвы, сомнений не было, но на всякий случай я все же подошла и проверила пульс на шеях. Черт подери, да они уже окоченели! Внезапно рукой я наткнулась еще на кое-что.

— Мэт, а ну посвети мне.

— Девочка моя, я отлично вижу в темноте и могу уже тебе сказать: да, ты права в своих выводах, на их шеях действительно укусы. Добавим, что человеческие. И добавим, что крови в телах не осталось ни капли. Я от себя еще могу прибавить, что тот, кто нанес эти укусы, достаточно часто бывает в заброшенных туннелях метро — характерные частички... Ай, ладно, ты все равно нихера не поймешь.

— Самодовольный мудак, — едва слышно прошипела я сквозь зубы.

— Между прочим, я тебя не оскорблял. И она еще удивляется, почему с ней никто не дружит. Добрее надо быть, терпеливей и, кстати, про разницу в возрасте помнить. Не всем понравится, знаешь ли, когда их какая-то пигалица кроет.

Отвечать и начинать очередной спор желания не было. Тем более, что ситуация явно неподходящая — у нас тут два трупа и непонятно, что к чему и что делать дальше. В этот момент дверь дома скрипнула и прежде, чем я сообразила что-либо, Мэтью повалил меня на пол и чуть ли не ногой затолкнул под двухъярусную кровать. А сам взял на прицел дверной проем, в котором как раз показались несколько человек. Среди них был уже знакомый нам Эван Кинг. Возглавлял шествие какой-то мужчина. Лет сорока на вид, может даже чуть моложе. Мужчина как мужчина — коротко стриженные темные волосы, такая же куртка, как у меня... Ничего примечательного. Кроме, как оказалось, паранойи.

— Я слышал крики, Кинг! И не думаю, что с твоей стороны было разумно впускать в город не пойми кого.

В этот момент мужчина заметил тела на кровати и Мэтью с оружием. И, естественно, не придумал ничего лучше, как вскинуть какой-то нож и метнуться на моего напарника с воплем каким-то неразборчивым.

Мэт как-то слишком спокойно перехватил руку в оружием и едва заметным глазу движением заломил типу руку за спину, удерживая его задницей к себе в такой пикантной позе, что будь у меня немного более пошлая фантазия...

"Фантазировать потом будешь." — раздался в голове голос напарника, после чего тот обратился к замершим в дверях людям.

— Эти трупы уже окоченеть успели. Если вам не хватает этого в качестве доказательства нашей непричастности к убийству, то вы идиоты.

Эван опустил оружие и, повернувшись лицом к толпящимся за его спиной людям, в руках которых были, в основном, примечательные образцы современного бытового вооружения вроде ножей и скалок, попросил их разойтись по домам. Что было выполнено практически в мгновение ока. После этого старик попросил Мэтью отпустить Кэна Юэрса (как, оказалось, звали этого параноика) и приступил к объяснению ситуации.

Приступил, надо сказать, достаточно невнятно.

— Мы знаем, что это были они! Во время последнего нападения...

— Секундочку, — я выкатилась из-под кровати и приняла вертикальное положение. — Кто такие эти ваши "они"?

— Это Семья!

— Рейдеры? Работорговцы? Бандиты? — проведя рукой по лицу, принялся уточнять Мэтью таким тоном, как будто стоящий напротив него человек был полным идиотом.

— Каннибалы или что-то вроде того, — пояснил нам Кинг наконец-то. — Сначала они просто нападали на наших браминов, которые паслись неподалеку. Их кровь... ее словно выпили!

— Так каннибалы или кровопийцы? — нервы начали не выдерживать уже у меня.

— Да все равно, кто они! Главное, что я знаю — это они убили Дэвиса, Матильду и... секундочку, а где Иэн?

— Кто такой Иэн? — я уже совсем перестала что-либо понимать. Мэтью тем временем указал мне на койки. Ах, да... Я ведь с самого начала заметила. Допустим, та, на которой лежат тела, принадлежала семейной паре. Соответственно, на двухъярусной спала Люси и кто-то еще, потому что в этом случае смысл устанавливать двухъярусную кровать просто напросто отсутствует.

— Их сын. Младший брат Люси. Наверное, семья забрала его с собой.

— Нахрена им пацан... сколько там ему...

— Пятнадцать.

— Нахрена им пацан пятнадцати лет от роду? — попытался Мэтью подловить нашего рассказчика на лжи. — Если они только убивают и выпивают кровь... В качестве живых доноров люди рациональные предпочли бы забрать всех. Ну, допустим, одного могли бы убить случайно во время потасовки, но... — в этот момент мужчина осекся и посмотрел на тела.

"Заверши разговор, пожалуйста, я сейчас кое-что проверю..."

— Как думаете, мальчик может быть еще жив? И если да, то где нам искать его, или эту Семью? Мы с напарником предполагаем, что они прячутся на одной из заброшенных станций метро, не знаете здесь неподалеку такие?

— Сенека разве что, это к востоку отсюда. Часов пять-шесть ходу примерно. Станцию отсюда хорошо видно, если смотреть с самой высокой точки. Развалины не пропустите.

— Отлично. Значит, мы пойдем и посмотрим, что можно сделать, — произнесла я.

Мэтью встал с корточек и, ни слова ни говоря, вышел наружу. Мне ничего не оставалось, кроме как быстро попрощаться с Кингом и двинуться следом за ним.

— Мэт!

Мужчина не отзывался. Догнав, я схватила его за локоть, от чего Мэт вздрогнул.

— Прости, — я поспешила было убрать руку, вспомнив, что лично сама не особо люблю, когда меня малознакомые личности лапают, но он не дал мне этого сделать, с силой стиснув мои пальцы. Так что Арефу мы покинули фактически держась за руки. Странное такое ощущение... нет, не то, что возникает, когда к тебе прикасается особь противоположного пола, а именно то самое чувство... Даже не знаю, на что это похоже, но снова возникло представление о том, что я уже встречалась с Коннором. Что я его знаю. А он — меня. А еще — что по каким-то причинам ему важна я и в то же время — по той же непонятной причине он отталкивает меня, едва мы начинаем сближаться.

А еще — мало кому из своих немногочисленных друзей я позволяла вот так вот ухватить себя за ладонь и тащить неизвестно куда. Только отцу, пожалуй...

— Ты прекратишь когда-нибудь уже это нытье?! Отец, друзья... Когда ты уже поймешь, что они где-то там, хрен пойми где, и не знаю, как твоим приятелям из Андеграунда, но твоему папаше точно наплевать на то, чем ты занимаешься и что делаешь. А я, между прочим, здесь.

Непонятно почему, но в горле встал тугой ком. Стоп! Я ведь ничего такого не чувствую... Ну, про приятелей из Андеграунда Мэт точно неправ — они бы меня не бросили. То, что я родному отцу нахер не нужна — это я уже давно поняла и никаких сногсшибательных эмоций у меня реплика Мэта вызвать попросту не могла. Если только...

В этот момент Мэт резко вырвал свою ладонь и странное ощущение комка в горле пропало, словно бы его и не было. Так это что, не я, а... он?

— Я заметил одну странность, когда осматривал трупы Вэстов. Видишь ли, когда на человека нападает кто-то опасный, он попытается либо защищаться, либо убежать. В нашем случае хотя бы один из Вэстов должен был кинуться в сторону двери, или схватиться за нож, висящий на поясе. Этого не было, а значит — Дэвис и Матильда знали убийцу. Либо же Эван нам в чем-то соврал, что тоже вероятно.

Все это Мэтью говорит на ходу, при этом сам он идет впереди меня и лица я его, естественно, не вижу. В голове щелкают реле... Почему он так взъерепенился, стоило мне только подумать о близких? Да еще и эта реплика "а я, между прочим, здесь". В сочетании с "партнерство не делает нас друзьями (да, он последнее слово не договорил, но именно оно, я уверена, подразумевалось)" эта реплика была... ну... более чем странной.

— А ну стой, — я кинулась вперед и повисла на спине напарника, крепко обхватив того за плечи.

— Ну допустим, стою. И что дальше?

Холодный тон Мэтью свел на нет все желание подбодрить, сказать что-нибудь веселое или каким-то еще образом сгладить это дурацкое недоразумение между нами. Хотелось сказать, что мне понравилось ходить с ним за руку (глупость какая), что рядом с ним я чувствую себя на самом деле намного лучше, чем с отцом, что он лучше меня понимает и, самое главное — что ему можно рассказать много вещей, о которых нельзя было даже упомянуть при обычных людях, которыми мои друзья из Убежища являлись. Чтобы он не ревновал особо к этим моим воспоминаниям, ведь сейчас мы с ним вместе и кажется, вполне способны продолжать вечеринку под названием "убей себя об Пустошь". Но вместо этого я лишь бормотнула:

— Ничего, просто...

— Тогда прекрати виснуть на мне, как обезьяна и давай двигай ногами. Лично я не хочу ночевать под открытым небом из-за того, что тебе приспичило опять поныть или пофилософствовать.

И все — странное чувство тепла и какого-то прямо-таки семейного уюта исчезло, оставив после себя привычную пустоту и, я бы даже сказала, боль. Впрочем, действительно так и есть — было больно. Как будто я что-то потеряла от этих слов. Часть себя или как-то так... Демонстративно сложив руки на груди, я отступила за спину Мэта и оставшееся расстояние до станции Сенека мы проделали в полном молчании. Однообразные кусты чахлой травы и вывороченные камни автодорог навевали тоску, как, впрочем, и тот факт, что за все время пути нам не встретилось даже завалящегося кротокрыса в качестве противника.

В качестве места для ночевки Мэт выбрал заброшенный магазинчик. Вызвавшись дежурить первую половину ночи, я уселась на пороге и, зажав в руках дробовик, принялась смотреть вдаль. Маловероятно, конечно же, что нас заметила какая-нибудь банда и решила напасть, когда уснем, но вероятность остается всегда и рисковать не хотелось.

Моя смена прошла спокойно. Разбудив Мэтью, я завалилась на продавленный матрас.

— Возьми мое одеяло, здесь ночами бывает холодно. Сама понимаешь, эти разбитые стекла не служат преградой для холодного воздуха, да и дверь отсутствует, как таковая.

Я промолчала. Сделала вид, что сплю. Нафиг мне не нужно ничего от тебя, Коннор. У меня тоже гордость есть, и я не собака, чтобы меня то за руку брать и чуть ли не обнимать, а то — отшвыривать прочь, как надоевшую игрушку. Уже либо определись с тем, кто я тебе, либо вообще не надо никаких взаимоотношений, кроме деловых.

Интересно, что сейчас делают наши ребята там, в убежище? Небось собрались компанией в нашем "домике" и обсуждают очередное произведение искусства. Ани тем временем наверняка печет какую-нибудь вкуснотищу и ругается на тех, кто посмеет стырить кусочек до того, как печенье будет готово.

Нет... Не ругается. Ведь обычно она МЕНЯ так гоняла! А меня больше там нет и... и...

Из глаз градом полились слезы. Крепко сцепив зубами ворот куртки, чтобы не завыть в голос, я лежала на боку, прижав колени к груди и как никогда раньше чувствовала себя одинокой.

— Не надо, — вдруг отчетливо раздался над ухом голос Мэтью. Оказывается, напарник умудрился бесшумно подойти ко мне и сейчас нависал надо мной. Обернувшись, я успела заметить протянутую к моей голове руку и вторую, в которой был зажат край одеяла, которым Мэтью все же собирался меня укрыть.

— Не смей меня трогать, — спокойный тон... Такой холодный. В какой-то момент у меня возникает ощущение, что это говорю не я, а кто-то другой, живущий глубоко внутри меня. Тот же самый человек, который просыпается, когда я оказываюсь в экстремальных ситуациях. То самое нечто, которое накладывало жгут на изрезанную руку Фредди, одновременно продумывая возможную отмазку. Которое говорило после этого с офицером Гомесом и которое лежало на койке в темной больничном отсеке, сжимая в руке шприц с опасным для злоупотребляющих наркотой веществом. То самое нечто, которое презрительно смотрело на перепуганную Амату, натягивая на нее бронежилет убитого офицера Кендалла. — Прикосновения друзей и близких я еще готова терпеть, но ты мне никто.

Мэтью спокойно убрал руки за спину и вернулся на свое место у входа, больше не сказав ни слова. А я, как ни странно, почувствовала странное облегчение. Словно разобралась с проблемой, или же решила трудную задачу.

Хотя я ее, в принципе, и решила. Как напарник Мэтью всем хорош — реакцией, скоростью, паранормальными феньками, опять же. Я знаю, что он меня не бросит, случись что и со своей стороны постараюсь отплатить ему тем же, случись какая-нибудь неприятность. Для того, чтобы лазать вместе по Пустошам, выполнять поручения Мойры и шариться по заброшенным зданиям вовсе не нужно быть друг другу близкими друзьями, знающими друг о друге все и понимающими друг друга с полуслова. Достаточно быть верными напарниками. Да, пожалуй это меня устраивает — чисто деловые отношения. Ты ведь сам этого хотел, верно, Мэтью? Ну так теперь все так и будет. Не бойся — больше я ни за что не буду проводить параллели между тобой и своими друзьями, потому что "друг" и "партнер" это две разные вещи. И больше я их не спутаю, будь уверен.

Примечание к части

Так, теперь я переключилась на третий фаллоут, потому что у меня он идет без лагов после перехода с линукса обратно на винду (тьфу-тьфу-тьфу).

Как обычно — с вас выделенные ошибки в паблик бете и пинки по поводу безрамотности/отсутствия сюжета и экшОна/длительного отсутствия проды.