Новая жизнь (джен)

Холод подземелий был почти утешительным после огненной бури эмоций в кабинете Дамблдора. Гарри стоял перед знакомой дубовой дверью в личные покои Снейпа, его рука бессильно повисла в воздухе перед темным деревянным полотном. Просто… закрыта. Как стена.

Опять.

Он сжал кулаки, ощущая, как остатки решимости, подаренной Дамблдором, тают. «Крылья любви»? Какие крылья, когда ты не можешь даже дверь открыть?

— Ну конечно, — прошептал он себе под нос, прислонившись лбом к холодному дереву. — «Лимонный щербет» там у него. А здесь? «Заткнись и терпи»? Или «Входи на свой страх и риск»? — Он резко оттолкнулся от двери и шлепнулся на пол, поджав колени. Сумка мягко упала рядом. — Эй, дубовая преграда, — обратился он к двери с горькой усмешкой, — может, договоримся? Ты меня впустишь, я там посижу тихо, как мышь в углу, а ты сделаешь вид, что меня нет? Или тебе тоже нужен отчет о моих «микродвижениях бровей»?

Воздух рядом с ним слегка заколебался. И в следующее мгновение, словно материализовавшись из самой сырости стен, рядом с ним оказалась она. Та самая женщина-призрак в платье цвета увядшей розы. Ее полупрозрачное лицо было удивительно добрым.

— Ох, милый мальчик, — ее голос звучал как шелест сухих листьев. — Опять? Снова решил по коридорам побродить, а дверь недоброй волей закрылась? — Она наклонилась, пытаясь поймать его взгляд. — Что случилось на этот раз? Неужто наш суровый хозяин этих стен обидел тебя словом?

Гарри вздохнул. Глядеть в эти добрые, печальные глаза и врать было невозможно.

— Обидел, — коротко кивнул он, глядя на свои колени. — Сильно. Мы… повздорили. Он устроил целый спектакль с одним важным господином, чтобы… проверить мою выдержку. Использовал самое больное. — Голос его дрогнул. — А потом… когда я взорвался… он даже извиниться не смог. Просто ушел. Как будто я… как будто я ошибка, которую надо игнорировать.

Призрак-женщина покачала головой.

— Ох, Северус… Камень он, настоящий камень. Горы терпения нужны. Не принимай близко к сердцу, дитя. Он… он не умеет по-другому. Отгородился от всех стенами. Думает, так безопаснее. — Она взглянула на дверь. — Но ошибается. Одиночество — худший тюремщик.

Гарри фыркнул, поднимая глаза. Горечь подступала снова.

— Ошибается? Он считает себя гением манипуляции! «Контроль», «стабилизация»… — он передразнил ледяной тон Снейпа. — А по сути, он просто боится. Боится всего живого. Боится чувств. Боится, что кто-то увидит, что под этой мантией и сарказмом… — Гарри жестом показал на дверь, — …просто пустота. Вот и ломает других, чтобы самому не чувствовать себя сломанным.

— Остроумно, Поттер. Исключительно проницательно. Особенно для того, кто сидит на полу, жалуясь привидениям.

Дверь распахнулась так резко, что Гарри вздрогнул и ударился затылком о стену. В проеме стоял Северус Снейп. Он был бледен, черные глаза горели холодным блеском, тонкие губы искривлены саркастической усмешкой. Призрак-женщина вскрикнула и растворилась в воздухе.

— Видимо, уроки светского общения у Люциуса не прошли даром, — продолжил он, голос низкий и опасный. — Научился изливать душу… стенам. Или их потусторонним собеседникам. Поразительный прогресс. Жаль, полезных навыков, вроде умения открывать дверь с помощью ручки или стучаться, он тебе не привил. — Его взгляд скользнул по Гарри, сидящему на полу. — Или ты предпочитаешь вход через порог, как бездомный щенок? Для достоверности образа?

Гарри вскочил, лицо пылало. Он лишь сжал сумку так, что жестяная коробка внутри жалобно хрустнула. Снейп молча отступил на шаг в сторону, освобождая проход. Жест был не приглашающим, а презрительно-терпимым.

— Войди, — бросил он коротко, без прежнего шипения, но и без тени тепла.

Гарри замер на пороге на мгновение, потом шагнул внутрь. Запах трав, зелий и чего-то горького ударил в нос. Он направился в небольшую гостиную с камином, где Снейп иногда сидел с фолиантами. Гарри упал в знакомое кресло напротив остывающих углей, откинулся на спинку и уставился на Снейпа, который медленно вошел следом. Взгляд Гарри был вызовом — нарочито расслабленным, с тенью пренебрежительной уверенности. Снейп остановился у камина, спиной к слабому теплу, его лицо в полумраке было нечитаемым.

— Где вы были, Поттер? — спросил он, его голос был ровным, но в нем висела стальная тяжесть. — Всю ночь. Я обыскал каждую щель в этих подземельях. Прочесал территорию замка. Просил кентавров осмотреть опушки запретного леса, где, к вашему сведению, водятся существа, для которых десятилетний мальчик — лакомый кусок. Пока не пришёл к директору, который… — Снейп слегка стиснул челюсть, — …явно знал больше, чем счел нужным сообщить. Вы понимаете, что это не детская сказка с гарантированно счастливым концом? Что с вами могло случиться что угодно, стоило вам свернуть не туда?

Кентавры? Даже они тут есть? Мелькнула мысль у Гарри. И Дамблдор не выдал... Значит, знал? Знает про ту комнату? Но вслух он лишь пожал плечами, сохраняя маску нарочитого безразличия.

— Если бы вы и мистер Малфой не решили устроить представление с моими чувствами в главной роли, профессор, — парировал он с легкой саркастической ноткой, — меня бы не пришлось искать. Могли бы просто извиниться. Не факт, что я бы вас простил, но атмосфера была бы куда приятнее. Честное слово.

Снейп смотрел на него несколько долгих секунд. Глаза, казалось, просчитывали каждый мускул на лице мальчика, каждую фальшивую ноту в его голосе. Потом он устало, почти неслышно вздохнул. Не гневно. Не презрительно. Просто… устало.

— Комната. Сейчас, — произнес он тихо, но неоспоримо. Он не стал ждать ответа. Развернулся и вышел из гостиной, его шаги были бесшумными, но твердыми. Через мгновение Гарри услышал, как за его спиной мягко, но окончательно захлопнулась дверь лаборатории Снейпа.

Гостиная погрузилась в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием умирающих углей. Вызов в глазах Гарри погас, сменившись тяжелой усталостью. Он еще несколько минут сидел, уставившись в пепел, ощущая каменную сырость подземелий, пробивающуюся сквозь тепло камина. Затем, с тихим стоном, поднялся. Кресло скрипнуло, будто нехотя отпуская его.

Он прошел по короткому коридору в свою комнату. Дверь была приоткрыта. Войдя, Гарри окинул взглядом знакомое пространство. Пара книг валялась на полу у кровати — он так и не убрал их после последнего чтения. Рубашка была переброшена через спинку стула. Ничто не изменилось. Никто не прикасался. Даже эльфы, видимо, обходили его угол стороной по негласному приказу или просто из страха перед хозяином этих покоев. В этом был странный уют — его хаос остался неприкосновенным.

Гарри тяжело опустился на кровать. Пружины жалобно заскрипели. Он посидел так минуту, обхватив голову руками, затем потянулся к подушке. Из-под нее он осторожно извлек небольшую, потрепанную тетрадь в плотном переплете. Раскрыл ее почти посередине. Там, между чистыми листами, лежал вырванный клочок бумаги, пожелтевший от времени, с неровными краями. Гарри смотрел на этот обрывок детства несколько минут. Его пальцы легонько провели по шероховатой поверхности бумаги. Лицо потеряло напряжение, дыхание стало чуть глубже, спокойнее. Никакой магии, только привычный ритуал. Затем он аккуратно убрал его в глубокий карман джинсов. Он развалился на кровати, уставившись на звёздный потолок, позволяя тишине и знакомым очертаниям комнаты окутать его.

ХЛОП!

Гарри вздрогнул, резко приподнявшись на локте. У кровати стоял домовый эльф. Не Пинки — этот был постарше, с большими, как блюдца, печальными глазами и ушами, похожими на завядшие листья лопуха. На подносе в его тонких руках дымилась тарелка густого супа с куском темного хлеба, а рядом стоял стакан холодного молока.

— Мистер Снейп приказал вас накормить, Гарри Поттер, сэр, — прошепелявил эльф, низко кланяясь, почти касаясь носом подноса. — Говорил: «Пусть поест. Немедленно». Сэр очень настойчив был.

В животе Гарри предательски и громко заурчало, напоминая, что печенье тети Петуньи и леденцы — не настоящая еда. Он смущенно потер живот.

— Э-э... спасибо, — пробормотал Гарри, садясь на край кровати. — Положи... ну, куда-нибудь. На стол.

Эльф мгновенно переместился к столику у стены, поставил поднос с почти церемониальной аккуратностью.

— Благодарит Гарри Поттер, сэр? — переспросил он, его большие глаза замерли в ожидании.

— Да, да, спасибо, — кивнул Гарри. — Большое спасибо.

— Ох, служить — радость для Дидди! — эльф просиял, снова низко поклонился и исчез с тихим хлопком.

Гарри подошел к столу. Аромат горячего супа, с нотками кореньев и мяса — ударил в нос, заставляя слюнки побежать. Он взял ложку. Первый глоток обжег язык, но был невероятно вкусным, сытным, настоящим. Он ел молча, сосредоточенно, чувствуя, как тепло разливается по телу, прогоняя остатки дрожи и гнева. Каждый кусок хлеба, пропитанный супом, казался маленькой победой над хаосом дня. Он не думал о Снейпе, о Малфое, о словах, сказанных и несказанных. Думал только о том, как хорошо, когда желудок не сводит от голода, а в комнате тихо, и единственный звук — это стук его ложки о фарфор.

**

Дверь в комнату Гарри открылась без стука — резко и бесцеремонно. На пороге замер Северус Снейп. Его черный силуэт вырисовывался на фоне слабо освещенной гостиной. Он бросил быстрый, оценивающий взгляд в сторону стола. Пустая тарелка, чистый стакан, аккуратно отодвинутый стул. Удовлетворения на его лице не появилось, но легкое напряжение в скулах чуть ослабло.

— Сегодня занятий не будет, — произнес он ровно, голос лишенный привычной язвительности. — Найди себе занятие. Без разрушений. И без бегства по коридорам. — Последнее прозвучало скорее как констатация факта, чем приказ.

Гарри, лежавший на кровати и смотревший в потолок, лишь фыркнул в ответ, не удостоив профессора взглядом. Занятия? Как будто ему сейчас не все равно.

Снейп не ушел. Он сделал паузу, его пальцы слегка постучали по косяку двери.

— Малфой приглашает тебя. В Мэнор. Завтра после полудня.

Гарри резко повернул голову, уставившись на Снейпа с неподдельным изумлением, быстро сменившимся волной раздражения.

— Вы серьезно? — его голос зазвучал резко, сарказм капал с каждого слова. — После всего этого театрального представления вчера? После того, как он специально копался в самом больном, пытаясь вывести меня из себя? И вы ожидаете, что я просто махну рукой и поеду в гости? На что он вообще рассчитывает? На мою невероятную забывчивость? Или на то, что я обожаю, когда надо мной издеваются? — Он сел на кровати, зеленые глаза горели. — Может, он хочет повторить спектакль? С новым актом? "Как довести брошенного ребенка до истерики, часть вторая"? Или просто проверит, насколько крепко держится моя новая маска? Спасибо, пассивно-агрессивно отказано!

Снейп выслушал всю тираду, не шелохнувшись. Его лицо оставалось каменной маской. Когда Гарри замолчал, переводя дух, Снейп лишь слегка поднял бровь.

— Тебя зовет не Люциус, Поттер, — произнес он спокойно. — Драко.

Гарри открыл рот, готовый выпалить новую порцию сарказма, и замер. Слова застряли в горле. Он моргнул.

— Драко? — переспросил он глупо. — Он... он зовет? К себе?

Снейп кивнул, один короткий, точный кивок.

— Решай сам. Хочешь — едешь. Не хочешь — остаешься. — Его интонация не давала понять, что он предпочел бы.

Гарри сжал край матраса. Мысли закружились вихрем. Драко... Тот, кто учил его летать, кто смеялся вместе с ним над его неуклюжестью, кто смотрел на него с искренним любопытством. Но... Малфой-Мэнор. Где правит Люциус. Где этот ледяной паук плетет свои сети. Неужели это ловушка? Заманить его туда под предлогом дружбы с Драко? Использовать сына как приманку? Сердце Гарри сжалось от неприятной догадки. Люциус на такое способен.

Но с другой стороны... Драко. Его улыбка после полетов. Его нетерпеливое "До следующего раза?". Он казался... настоящим. Не таким, как его отец. Мог ли он быть частью подлого плана? Или он просто хочет увидеться? Поиграть? Показать что-то? Гарри метался между подозрением и смутной надеждой, лицо отражало внутреннюю борьбу.

Пока он молчал, Снейп развернулся, чтобы уйти.

— Я жду твой ответ, — бросил он через плечо, уже стоя в дверях. — До вечера.

Дверь закрылась за ним мягко, но окончательно. Гарри остался один, сбитый с толку, разрываемый между желанием увидеть единственного, кто в том доме относился к нему по-человечески, и жгучим страхом снова оказаться игрушкой в руках Люциуса Малфоя. Он повалился обратно на подушку, уставившись в потолок, мысленно перебирая аргументы "за" и "против", а в кармане джинсов его пальцы бессознательно нащупали жесткий уголок того самого вырванного листка.