За кулисами восстания Тарнума. Книга 1. (джен)

Ферлан вышел из зала Совета в сложных чувствах. Война? Да какая, к черту, война?! Куда этих двух седых клериков понесло? Повоевать на старости лет им захотелось... сами то они меч в руки брать явно не будут...

За многие годы, проведенные в гильдии, Ферлан понемногу привык к тому, что именно он направляет ход мыслей Совета, но тут обсуждение явно вышло из-под его влияния. И ладно бы один лишь Мартош поднял сей вопрос, так ведь еще и Лионель слишком уж охотно поддержал его. Они там сговорились что ли за время его поездки в Риверстрайд? Странно, очень странно...

Спорить с Лионелем по этому поводу Ферлану не хотелось. У них вообще были непонятные отношения — Лионель обычно прислушивался к Ферлану, позволял тому руководить гильдией, но если уж принимал какое-то решение, то с такими интонациями, что оно и выглядело окончательным и обычно оказывалось таковым на деле. Иногда Ферлану даже казалось, что Лионель сознательно позволяет ему чувствовать себя лидером гильдии, а на самом деле держит его в определенных рамках, пусть и довольно широких.

И вот сейчас он, похоже, в эти самые рамки и уперся... значит, надо как-то из них вылезти. Ведь, если что-то пойдет не по плану, то все шишки посыпятся именно на него. А это обязательно случится, ведь ни знаний о военном искусстве ни достаточных для большой войны средств у него нет. Но просто взять и отказаться в этом участвовать он тоже не может, ведь тогда его статус в гильдии окажется под угрозой. У него и так статус сомнительный, основанный лишь на том, что он предлагает разумные вещи, с которыми соглашаются другие члены гильдии.

Может поговорить с Мартошем? Тот, конечно, тоже странный — на обсуждении дел гильдии почти все время молчит, выполняет решения Совета, со своим мнением не влезает, хотя на самом то деле поговорить любит. Ферлан видел, как Мартош ведет занятия у школяров — может часами рассуждать на интересные ему темы, подробно отвечает на все вопросы, не отказывает в общении после занятий или даже в вечернее время. И добивается, чтобы школяры понимали, чему их учат, а не только правильно отвечали на экзаменационные вопросы.

Он явно должен иметь какое-то влияние на Лионеля... за годы пребывания в гильдии Ферлан понял далеко не все о том, что в ней происходит. Клерики вообще отличались замкнутостью характеров и нежеланием рассказывать что-либо о себе. Из-за этого Ферлан довольно смутно представлял себе историю гильдии — например, кто, когда и при каких обстоятельствах в ней оказался. Он знал, что Лионель и Мартош были выходцами из бедных семей, и что они попали в гильдию подростками примерно в одно и то же время. Но это было все, что он знал об их биографиях. Ведь архива, в котором бы содержались эти сведения, в гильдии просто не было — что-либо узнать можно было только из разговоров с ее членами.

Проходя мимо коридора, в котором находились кельи клериков, Ферлан обратил внимание, что дверь в келью Мартоша чуть приоткрыта. "Видимо, это знак", подумал Ферлан.

Внутреннее убранство кельи было весьма скромным — кровать, стол, стул и две полки с книгами. Не было даже второго стула для гостей.

Мартош сидел на своей кровати, опершись спиной на стену. При виде посетителя он как будто даже не удивился. Или сделал вид, что не удивился. Ферлан уселся на стул и пристально посмотрел на Мартоша.

— Какое-то странное заседание, да? — спросил лорд Грифонхарт, выдержав паузу.

— Ты про разговоры о войне? — медленно проговорил Мартош.

— Про что же еще... конечно, про них. Ты же понимаешь, что это безумие?

— Понимаю... но есть ли выбор?

— И почему же его нет? — с легким возмущением произнес Ферлан, — На Антагариче уже 100 лет как мир. Да, я понимаю, любой мир рано или поздно заканчивается. Но почему надо делать это именно сейчас и почему именно нам?

— Готовиться к войне не означает начинать ее. Однако тот, кто к ней готов, не упустит ее начало, и не упустит инициативу.

— Хорошо, хоть так... — выдохнул Ферлан, — Я не могу представить, что магистры вдруг начнут воевать со своими подданными. Старое поколение, которое боролось с Джаргом, было очень воинственным, и не стеснялось чуть что применять силу. Но нынешнее... они, как и мы, знают о войнах только по летописям. Для них Великая Хартия это священный текст, который не они написали, и которому они чуть ли не поклоняются.

— Именно так. И в этом их слабость.

— Нам бы их слабость... — проворчал Ферлан.

— Да, нам предстоит война не волков, а овец. А кто выигрывает войны овец?

Ферлан задумчиво посмотрел на Мартоша, но ничего не ответил.

— Тот, кто оказывается меньшей овцой, чем все остальные, — поучительным тоном продолжил Мартош.

— А почему война должна начаться именно сейчас? Почему не через 10 или через 20 лет?

— Каждый пастух знает, что вслед за засухой из леса выходят волки. Им становится нечего есть, и тогда они нападают на стада. Послушай, что говорят люди. Торговцы жалуются на высокие пошлины, варвары на непомерные налоги, рыцари на скудное жалование, лорды на падение доходов из-за бегства крестьян в города. Теперь вот и магистрам стало не хватать денег... значит, война близко.

— Все эти люди живут лучше, чем лет 20 назад, — возразил Ферлан.

— Они не помнят, что было лет 20 назад. Многие тогда еще не родились.

— А ты понимаешь, что если мы начнем готовиться к войне, то она точно случится? Причем именно с нами. Скрыть военные приготовления невозможно. Изготовление оружия, тренировка армии, заготовка провизии — разведка Бракадуна сразу заметит все это.

— Ты сам сказал на Совете — надо готовить к войне с магистрами кого-нибудь другого.

— Да какая разница кого готовить?! — воскликнул Ферлан, — Шпионы магистров все равно это увидят! У них только что сменился руководитель разведки. Толстячок уплыл куда-то, и теперь всем заправляет наш старый знакомый, магистр Кифрен. Он то уж точно увидит.

— Да, это печально... — недовольно произнес Мартош, — Значит, надо торопиться. Клерики это ведь мирный орден, он никогда не участвовал в войнах. Поэтому сейчас магистры нас недооценивают. Но так будет не всегда.

— Вот именно что мирный орден! Клерики пережили и вторжение Джарга, и вторжение магистров, и никто их не тронул. Наоборот, они всегда были нужны всем сторонам войны. У сражающейся армии бывает много раненых, бывают эпидемии болезней, поэтому клерики во время войны нарасхват. Почему в этот раз будет иначе?

— Раньше мы были бедны и разобщены. С нас было нечего взять. Но сейчас все иначе. Война требует много денег, у нас эти деньги есть, значит, на них обязательно кто-нибудь позарится. Маленькие деньги защищает закон, а большие деньги надо защищать самому.

— Это да... — хмуро произнес Ферлан. Мартош все же затронул чувствительные струнки его души. Ферлан был готов уступить многое, но только не свои деньги.

— А за что воевать то будем? — спросил он после непродолжительного раздумья, — В чем цель войны?

— Разрушение Бракадуна, — невозмутимо ответил Мартош.

— Пффф... ну ты сказал... без центральной власти Антагарич тут же погрузится в кровавый хаос.

— Империю и не надо разрушать. Но надо иметь такую возможность. Магистры пойдут на уступки только под угрозой их уничтожения. Поэтому готовиться надо именно к этому.

— Я не хочу войны. Особенно такой.

— Никто не хочет. Все хотят мирно получить то, что им нужно. Именно поэтому война неизбежна.

Выйдя из кельи, Ферлан понял, что облегчения ему этот визит не принес. Заходя внутрь, он рассчитывал внушить Мартошу свое мнение, но почему-то вышел оттуда с мнением Мартоша. Видимо, все же придется поиграть в эту войну ... по крайней мере поначалу, а там видно будет.