Экстремальная медицина (джен)

* * *

Проснулся Стефан в квартире Гамовых, причём совершенно не представлял, как там очутился и сколько прошло времени. Судя по всему — много. Воровато оглядев пустой коридор, он заскочил в санузел, а вернувшись обнаружил в комнате Алексея Петровича.

— Не красней, — усмехнулся тот, — Саша на работе, а Машку я ещё в субботу на дачу отправил.

— А Ромен где? — обнаружив на табуретке у постели чистую одежду, Стефан торопливо натянул трусы и джинсы. Гамов, конечно, мужчина, но всё-таки куратор, неудобно.

— В нашей клинике, его там второй день со всех сторон изучают. Не волнуйся, с ним всё в порядке. Даже предварительный отчёт успел написать. Хочешь почитать? За завтраком.

На словах «всё в порядке» у Стефана с души свалился камень размером примерно с Монблан. Сам того не осознавая, он с момента пробуждения боялся, что всё случившееся — сон. Теперь вот осознал. Хорошо, что только теперь.

Вместе с облегчением накатил зверский голод. Что там его спросили насчёт завтрака?

— За завтраком — хочу… стоп! Второй день? Это сколько же я продрых?

— Больше суток. Пойдём, там Саша тебе оставила всякого. И чайник, наверное, уже закипел.

Омлет и тарелку овсянки Стефан смолотил, почти не почувствовав вкуса и только за чаем с пирожками вспомнив, что ему предлагали что-то помимо завтрака.

— Извините. Вы про отчёт говорили?

Гамов с усмешкой подал ему несколько сколотых скрепкой листков:

— Держи. И учти, от тебя куда детальнее потребую!

Писал Ромен довольно-таки подробно и увлекательно, хотя сейчас Стефана интересовали не красоты стиля, а возможность ещё раз убедиться, что у них получилось. Теперь, когда всё было позади, он вообще не понимал, как решился на такое. Второй раз точно не решился бы. Хотя…

— Ну, как тебе? — Гамов забрал листки и убрал в папку с будничной надписью «Отчёт по эксперименту».

— Ну, как… — протянул Стефан. — В целом — нормально. Только вот… я там у него получился такой весь из себя герой…

— А что, не герой?

Стефан ответил не сразу.

Запах травы — чуть горьковатый, предосенний. Так хорошо вдыхать его и ни о чём не думать. Потому что думать нельзя. Ни думать, ни бояться, ни сомневаться. Звери гораздо чувствительнее к нюансам настроений, он непременно почувствует неуверенность и тревогу. И тянуть дальше нельзя тоже. Да и зачем?

— Пойдём.

Нет, это не слова. Скорее, интонации, чуть приметные движения… даже, кажется, запахи. Они часто пытались понять, как «разговаривают», находясь в анимаформе, да так толком и не поняли. Но зато друг друга понимали вполне.

Важно правильно выбрать маршрут. Такой, чтобы подойти к нужному месту с наветренной стороны. Звериное чутьё — это вам не человеческое, запах стали различит на раз, тем более что прятать меч было нельзя, его ведь придётся подхватить мгновенно. Выбрать маршрут и заговаривать ему зубы. А заодно и себе. Эх, если бы можно было сделать это всё под гипнозом! Обычным, симплитским, или магическим Подвластием. Такая идея рассматривалась, но не рискнули. Не исключено, что для успеха излечения требуется именно сознательное действие, такие фишки нередки, а как в данном случае — никто толком не знает. Поэтому нельзя даже пытаться убедить себя, что это очередная тренировка. Нужно твердить, что всё получится, а сомнения безжалостно давить, как… как тлю в теплицах, вот!

— Стой. Закрой глаза и не шевелись.

Вложить в приказ всю властность, какую удалось наскрести в фамильных загашниках. Должно же воспитание на что-то сгодиться? Волк замирает на месте. Ещё шаг…

Наверное, это красиво: силуэт пса, переливающийся в человеческую фигуру с мечом в руках.

Меч делан специально, по руке, без использования магии, зато с использованием всех возможных технологий. Идеально сбалансированный, отточенный до немыслимой остроты, красивый той хищной красотой, которая отличает по-настоящему хорошее оружие, он, кажется, живёт своей собственной жизнью, и слушаясь, и подчиняя себе… иногда это даже пугает. Но это именно то, что нужно.

Он никогда не расскажет Ромену, как именно его натаскивали (особенно в последние дни), но методы были эффективными. Тело и меч всё делают сами, сознанию остаётся только не вмешиваться. И наблюдать.

Вот к чему он не готов совершенно — это к мгновенному превращению. Обычно у Ромена оно занимает несколько минут, что прямое, что обратное. Сейчас же всё происходит за доли секунды, обезглавленное тело волка словно растворяется в лунном свете и на землю падает уже человек. В первый миг чудится, что превращение коснулось только тела, а голова осталась волчья. Нет, конечно. Человеческая. И глаза закрыты, вот счастье-то! Взгляда он бы не вынес. Наверное.

Несмотря на все тренировки, сердце колотится так, что дрожью отдаётся в пальцах. Ну же, Траншан, говорит он себе, вспомни, чему тебя учили!

Учили хорошо. Через минуту пальцы перестают дрожать, через три пульс падает до разумных пределов, а сознание, наконец, включается. И напоминает о перчатках.

Хуже всего первая минута, когда зрительно не происходит вообще ничего. Если бы не знать, что так и должно быть — поседеть впору прежде, чем начнётся заживление.

Потом уже легче.

Место выбрано рядом с ручьём. Ромен тогда долго мыл руки и теперь понятно, почему. Это даже не сознательное действие, а почти непреодолимое желание смыть… что? тень смерти, пожалуй, так. Холодная вода неожиданно приятна, и можно отдохнуть минут пять, пока этот мерзкий… привкус? запах? не исчезнет полностью.

И только тогда открыть баклагу с Живой водой, из последних сил не позволяя себе ни грана сомнения.

Гамов терпеливо ждал ответа. Стефан тряхнул головой:

— Ага, герой — так зубами стучал, все дятлы в лесу обзавидовались! Это меня просто учили хорошо. Надо будет Наставников поблагодарить. В ножки поклонюсь! О, кстати! А можно будет Ромену теперь фехтованием заняться? А то он мне завидовал.

Гамов улыбнулся:

— Спросим в Корпусе, думаю — не откажут. Ну как, сыт?

— Ага. А вы к нам утром туда пришли?

— Раньше. Когда вы уснули.

— Следили? — Стефан ни капельки не удивился, хотя раньше как-то не думал, наблюдают за ними или нет.

— В доме. Теоретически, можно было бы и в лесу попробовать, материал вышел бы уникальный, но не решились. Помочь, если что, всё равно бы не смогли.

— Да уж! — Стефан невольно передёрнулся, вспомнив залитую лунным светом поляну, обезглавленное тело и странный запах, не крови даже, а не пойми чего… кстати, крови как раз практически и не было! Странно, до сего момента он об этом как-то не думал, а ведь удивительно же! Ладно, об этом потом. — А увидеть Ромена сейчас можно?

— Конечно, — Гамов вновь улыбнулся. — Допивай чай и пойдём, тут недалеко.

— Здорово! — Стефан торопливо запихнул в рот последний кусочек пирога. — Заодно и с целителями про нашу идею можно поговорить.Про лейкемию и вообще, помните, Ромен там в конце написал?

Гамов кивнул.

— Я уже говорил. Они считают, что рациональное зерно в ней есть, только надо всё очень хорошо обдумать. Так что слишком не увлекайся пока. Лучше вон учёбой займись, а то вам в этом году ещё экзамены сдавать. Причём и по нимдарским предметам тоже. Справитесь?

— И вечный бой, покой нам только снится! — Стефан в очередной раз изобразил знакомство с русской литературой. Повезло ему иметь хорошую память! — Всё, я готов!

— Одеться только не забудь.

— Ой! — Стефан осознал, что сидит в одних штанах и босиком. — Да, сейчас… Только… Алексей Петрович, я всё спросить хочу: почему вы согласились нам помогать? Вам же эта затея с самого начала не нравилась, нет?

— Да, — не стал спорить Гамов. — Не нравилась. Слишком всё было опасно и непредсказуемо. Но ваш директор ясно дал понять, что ребята вы упорные и вряд ли отступитесь, будем мы вам помогать или нет. Зачем же нам тогда столь уникальный случай для исследований упускать? А когда ты про анимагию рассказал — тут я окончательно уверился, что коли уж вы решились, так найдёте способ попробовать, не сейчас, так позже. Хоть бы мы всю литературу от вас засекретили и въезд в Россию закрыли. А может, и стоило так поступить, а? — подмигнул он. — Глядишь, придумали бы что-нибудь новенькое, настоящую Живую воду делать научились или ещё что…

— А что, это мысль! — разом воодушевился Стефан, — Образцы у нас есть… где, говорите, этот работает, как его… Коренев, да? Про которого статья была?

— Род великий, кого ты послал на мою голову! — картинно застонал Гамов.

Прозвучало это, вопреки намерению, одобрительно.