В руинах (джен)

Вылазка в подземные ходы, протянувшиеся под Старым Кварталом, особо не афишировалась. Полагаю, для того, чтобы держать подальше Витриола и его компанию. Поэтому наша четверка просто встретилась в полуразрушенном доме на улице Рубин, из подвала которого и открывался путь в тоннели.

К предстоящему мероприятию мои спутники подготовились серьезно: если Ниалла и Оливера можно было довольно часто видеть в полном доспехе, то Шон, сменивший обычную стеганую куртку на бригантину, спрятавший пегие волосы под шлемом и вооружившийся коротким мечом, представлял собой довольно непривычное зрелище. Броня и оружие не вязались с уже сложившимся у меня образом, но уверенные движения показывали, что военное облачение ему тоже не в новинку. Однако, самым странным во всей этой ситуации было то, что Кузнец-в-Изгнании и его телохранитель оставили свои боевые молоты в Доме Розали, а вместо них сделали выбор в пользу коротких копий и небольших палиц, которыми было бы удобно орудовать в узких тоннелях.

Без брони, в обычной одежде и маске Исполнителей, вооруженная всего лишь небольшим кинжалом, я ненадолго почувствовала себя важной персоной в сопровождении почетного эскорта.

Из неглубокого подвала тянуло чем-то затхлым, влажным и... странным, похожим на смесь древесной гнилушки и подгнившей зелени кориандра. Этот запах напоминал мне что-то, но я никак не могла понять, что. Спустившись по приставной лестнице, я огляделась и, обратившись к магии, создала несколько огоньков. Их холодный голубоватый свет разгонял мрак, но при этом делал тени глубокими, резкими и четкими.

Место, в котором мы оказались, разительно отличалось от сухого подвала огненной тени. Несмотря на то, что никаких дождей в последнее время не наблюдалось, здесь было на удивление влажно, может быть, из-за грунтовых вод?

Наш путь начинался с квадратного помещения с низким потолком, в котором все еще можно было видеть остовы поеденного коррозией оборудования. Чешуйки проржавевшего металла, покрывавшие пол, хрустели под ногами. Воздух, пропитанный водой как губка, был тяжелым и спертым. Водная взвесь в нем отражала свет огоньков, награждая их таинственным призрачным ореолом.

Решетка, что преграждала путь к подземным коммуникациям, проржавела насквозь и стала такой хрупкой, что Оливер выломал ее с первой же попытки, притом не затрачивая особых усилий. Недлинный коридор, в котором мы оказались, выходил перпендикулярно к каналу городского водостока — тоннелю с узкими тротуарами по бокам и углублением посередине, в котором плескалась бурая вонючая жижа. В некоторых местах через него были перекинуты ржавые мостки, но они выглядели настолько ненадежно, что я не рискнула бы ступить ни на один из них.

— Направо или налево? — спросил Ниалл.

Шон махнул рукой влево, и мы продолжили путь под дробное стаккато капель где-то вдалеке. Помещение наполнял равномерный гул, периодически меняющий тональность — это ветер завывал в тоннелях, — а звонкое эхо наших шагов как будто выбивало ритм для этой необычной песни.

— Как странно, — проговорила я, и даже мой голос показался совершенно чужим. Здесь, под землей, все ощущалось по-другому.

— Слышишь, да? Песня подземелий, — улыбнулся Шон.

— Жуткая какая-то песня... У меня от нее аж холодок по спине бежит.

— Главное, чтобы по ногам тепло не побежало, — гоготнул Оливер, вдребезги разбив ореол таинственности.

— Пошел в трещину! — беззлобно огрызнулась я.

Наша группа продвигалась медленно и осторожно, стараясь не касаться кирпичных стен. Их покрывала непонятная слизь, тускло мерцавшая в свете огоньков. Принесенный прошлыми дождями мусор кое-где прилип к каменной кладке, показывая линии, до которых когда-то поднималась вода. В стенах тут и там попадались тонущие во мраке выходы труб и ниши непонятного назначения самых разных форм и размеров: в одни едва можно было просунуть руку, в других вполне мог спрятаться невысокий человек вроде Гарретта. Последние нервировали особо. В одном месте нам пришлось карабкаться через самый настоящий завал: когда-то вывернутый с корнями пень вклинился поперек тоннеля и перегородил его, и с тех пор в нем застряла куча другого мусора: ветки, старые полуистлевшие тряпки и, кажется, кости. Ниалл перебравшийся на другую сторону первым, подал мне руку, помогая преодолеть препятствие.

Хотя обстановка совсем не располагала к фривольным мыслям, я внутренне расцвела от этого знака внимания. Это было глупо, и рациональная часть моего разума совсем не одобряла подобные рассуждения, но в глубине души мне было ужасно приятно от этого, в общем-то, нормального поведения более физически сильного по отношению к более слабому. Полностью отдавая себе отчет в том, что мыслю, как экзальтированная дамочка, вообразившая себе невесть что из-за банального жеста вежливости, я все же отвлеклась и снизила концентрацию, и это едва не стоило кому-то из нас жизни.

Я задумалась и не успела ничего сделать, а вот Ниалл отреагировал на угрозу стремительно. Пока Шон и Оливер преодолевали препятствие, он бросился наперерез вылезшему из какой-то боковой норы креймену и залепил палицей прямо промеж маленьких глаз. Оружие отскочило, оставив на хитине заметную вмятину, но ракообразную скотину это не остановило. Разочарованно щелкая, тварюга ударила Ниалла в грудь острой клешней. Тот отлетел, врезаясь спиной в стену, и в этот самый момент я очнулась от оцепенения.

Разумеется, времени рассчитывать силу удара у меня не было. Как выражается Оливер, в подземелье «жмыхнуло», и голубоватая вспышка ненадолго ослепила всех. Монстр упал на спину, визжа и конвульсивно дергая ногами, а подскочивший Шон тут же отсек ему голову ударом своего меча.

— Ну и шум. Сейчас сюда все сбегутся.

В носу снова поселился противный запах железа, но снять маску я не решилась. Сражаясь с собственными ватными ногами и предательски дрожащими коленями, я оперлась о стену ладонью и сообщила, стараясь звучать как можно увереннее:

— Пусть сбегаются. Мне проще бить по большим площадям и не размениваться.

Хотя, конечно, это было не совсем правдой: я даже не знала, хватит ли меня на еще один такой удар, и где-то в глубине души боролась с отчаянным желанием повернуть обратно. Если бы ощущения имели звук, то мои шрамы сейчас вопили бы во всю глотку от только что прошедшей сквозь них магии. Холод и жар, зуд, боль и онемение — и все это одновременно. Оглянувшись, я с облегчением увидела, что Ниалл поднимается, держась одной рукой за грудь. Ну, вот и хорошо. Крови не видно, и раз нашел силы подняться, значит, все не так уж плохо. Креймену пришлось бы хорошо постараться или очень удачно ударить, чтобы пробить пластины сделанного хаммеритами доспеха с первого раза.

Песня подземелий изменилась: теперь сольную партию в этой симфонии исполняли вовсе не падающие капли, а плески, шорохи и стуки, издаваемые множеством движущихся живых существ.

Тоннели ожили, наполняясь звуками. Эхо разносило их под пустыми сводами, искажая и усиливая, и казалось, что во тьме под запретной территорией движется целая толпа. У нас не было времени проверять, чем был этот шум множества ног: иллюзией, созданной искаженным и многократно отраженным эхом, или реальностью. И совершенно невозможно было точно отследить, откуда движется угроза. В полумраке и тесноте подземелий враги представлялись мне единой, слитной волной, чем-то вроде роя пчел или саранчи, готовой похоронить нас под собой.

— Столько тебе хватит? — поинтересовался Оливер, поудобнее перехватывая копье.

Я не ответила, напряженно размышляя о том, как лучше поступить. В этот раз нужно действовать аккуратнее и оптимально расходовать набранную эфирным кристаллом магию. По ощущениям, ее еще оставалось достаточно, но и во врагах недостатка тоже не наблюдалось. Если бы я только не разбазарила силы так неосмотрительно в самом начале!

Но, с другой стороны, со мной было трое крепких мужчин с оружием, пришедших сюда убивать — что ж, пусть делают то, за чем пришли. Поэтому первую группу сунувшихся к нам разведчиков я постаралась не столько убить, сколько ослепить и оглушить вспышкой магии, предоставляя спутникам возможность прикончить ошеломленных врагов, пока те не очухались. Ниалл, Шон и Оливер практически не общались друг с другом, но в то же время действовали слаженно, как боевое звено. Очевидно, им было не впервой сражаться плечом к плечу. Но воевать даже с оглушенными тварями было той еще задачкой. Креймены умирали неохотно. Копья проламывали хитин с тошнотворным треском. Гигантские клешни, способные с легкостью перекусить руку взрослого человека, угрожающе щелкали и хаотично пронзали воздух. Пробитые панцири удушающе смердели давлеными клопами — вот что напоминал мне запах, который я почувствовала перед спуском. Неглубокая черная вода бурлила у ног сражающихся белыми «барашками».

Креймены были отличными бойцами: опасными, живучими и быстрыми. На счастье людей, они обычно действовали маленькими группами. Но тот, кто думал, что этих существ под запретной территорией раз-два и обчелся, ошибался. Одного взгляда на движущуюся в нашу сторону темную массу было достаточно, чтобы понять: ребята не теряли времени даром и, получив в свое распоряжение множество уютных темных подземелий, усиленно размножались.

Из черного нутра ближайшего тоннеля выкатывалась новая волна монстров. Лихорадочно мечущийся по коллектору огонек высветил темно-бурую клокочущую массу. Она медленно продвигалась вперед, ощериваясь длинными острыми клешнями.

Щелканье, шорох и шуршание хитина по камню теперь доносились и сзади, и от этого звука поднимались волосы на затылке. Баррикада из мусора, перегораживающая тоннель прямо за нашими спинами, не давала мне использовать магию, но в то же время оказалась бы не слишком надежной преградой для щелкающих продолговатых клешней, похожих на острия турнирных копий. Мы попали в засаду.

Вгоняя очередному креймену копье промеж глаз, Оливер обернулся.

— Я на такое не подписывался, махать-колотить, — рявкнул он и пнул наполовину скрытый под водой труп врага. — Отступаем, Флайвил, сегодня не наш день.

— Тебя никто не держит, — отрезала я. — Но, если что, сзади нас тоже ждут.

— А ты тут типа на прогулку вышла? Воздухом подышать? Жить захочешь — расчистишь.

Ситуация из штатной стычки стала совершенно дрянной за какую-то дюжину минут. А еще впервые на моей памяти Оливер обратился к Ниаллу не по имени. Судя по всему, лысый сегодня был не в духе и имел на это полное право. Легкая прогулка под прикрытием мага внезапно обернулась схваткой за жизнь в темной вонючей воде. Теперь я лучше стала понимать слова Кузнеца-в-Изгнании о том, что он не имеет права показывать слабость. Всего лишь четверо ослепленных крейменов на трех хорошо вооруженных бойцов в крепкой броне, но в рядах хаммеритов начало зреть плохо скрываемое недовольство. Неудивительно. Креймены продвигались вперед медленно, но неотвратимо, очевидно, рассчитывая взять нас в клещи. Кто бы мог подумать, что лобстеры-переростки имеют представление о тактике!

— Кэсс? — голос Ниалла из-под шлема звучал глухо и, как мне показалось, устало. — Твоё слово.

— Я же сказала, мне проще поджарить их всем скопом. И желательно не в тоннеле. Иначе первые примут на себя удар, а остальные выживут.

— Есть подземная камера по свободному пути, — предложил Шон. — Там у девочки будет пространство. Вот только это тупик. Или мы их, или они нас.

— А это безопасно будет делать в подземелье? — засомневался Оливер. — Я напомню, тут все давно сгнило и разложилось.

Ниалл вздохнул:

— А у нас есть выбор?

— Прорываемся или идем вперед и надеемся на большой магический бабах и крепкость опор, Флайвил, — обозначил доступные варианты Оливер.

Ниалл медлил с ответом, хотя времени на размышления у нас не было.

К горлу подступила тошнота. Вкус ответственности был горьким и острым; она царапала язык, и от нее немело в груди. Может быть, мы все-таки направимся к выходу, а потом… А что — «потом»? Рано или поздно, Ниаллу все равно придется зачищать эти катакомбы, жертвуя людьми в узких, плохо изученных пространствах.

Или я могу попытаться устранить большую часть угрозы одним махом.

Решение за лидером, конечно, но я решила подставить плечо:

— У меня хватит сил, Ниалл.

Правильнее, конечно, было бы сказать «у меня должно хватить сил». Я ведь не знаю ни количества врагов, ни силы собственной магии. Но в этот раз я решила не играть словами. В конце концов, если нас зажмут в угол, то подохнем мы все вместе, и никто не узнает о моем вранье. Я не могла видеть лицо Ниалла: оно было полностью закрыто шлемом. А он не мог видеть мое, спрятанное за маской. И это хорошо, потому что иначе я выдала бы свою неуверенность. А он, может быть, показал бы свою. Но сейчас всего этого не было: просто две личины, повернутые друг к другу. Короткий кивок и дружеское похлопывание по плечу.

— Веди, Шон.

Камера, про которую говорил Шон, оказалась высоким помещением цилиндрической формы, на стены которого выходили многочисленные трубы ливневой канализации. Серый камень, которым были облицованы стены, тускло блестел темно-зелеными потеками и как будто источал мутную слизь. Из стен когда-то выходили поперечные деревянные балки, но теперь они были сломаны, и сгнившие до черноты куски дерева торчали тут и там обломанными клыками. Тусклый свет лился из небольшого отверстия где-то очень далеко вверху.

Креймены, два отряда которых теперь слились в один, наступали. Все новые и новые монстры выползали из единственного прохода. А мы тем временем пятились, пока, наконец, не уперлись лопатками в холодный камень. Враги не спешили: потеряв своих, они стали осторожнее, но, как мне показалось, щелканье их клешней было похоже на предвкушение скорой расправы. «Ко-нец-те-бе! Ко-ко-ко-ко-нец», — так теперь звучала для меня песня подземелий.

Набрав полную грудь воздуха, я задержала дыхание и начала высвобождать всю накопленную кристаллом энергию, сплетая потоки в сеть. Я никогда не делала этого прежде, ограничиваясь обычными сгустками чистой энергии, но теперь требовалось иное решение. Сплошного потока могло и не хватить на всех стекавшихся в камеру желающих, поэтому я должна быть уверена в том, что задние ряды если и не будут уничтожены полностью, то хотя бы потеряют боеспособность ровно на то время, которое понадобится воинам, чтобы прикончить их или сбежать. Жжение и холод в шрамах мешали сконцентрироваться, но я терпеливо плела и плела свою сеть, распределяя энергию так, чтобы накрыть как можно больше монстров одним ударом. Магии, судя по всему, не нравилось, что из нее вьют веревки. Она ревела и рвалась с поводка. Выкручивала суставы и вонзала острые зубы туда, куда могла дотянуться. Она хотела реветь и бесноваться, но время пока не пришло. Враги еще прибывают. Я не знаю, сколько их там. Но я должна зацепить их всех или почти всех, иначе нам не выжить.

Стоявшие рядом со мной мужчины вжались в камень, выставив перед собой практически бесполезное теперь оружие.

— Касадра!

— Не время!

Ряды крейменов зашевелились: то ли они почувствовали творящееся в подвале колдовство, то ли ожесточенно спорили между собой, то ли просто занервничали от того, что жертвы ведут себя странно, то ли им просто не терпелось нас сожрать, но теперь медленно берущие нас в кольцо монстры явно двигались оживленнее, щелкая в бешеном ритме. Боль становилась нестерпимой.

— Ну же!

— Глаза! — предупреждающе рявкнула я, прежде чем отпустить магию на волю. Поток небывалой силы рванулся на свободу, как вода из рухнувшей дамбы. Мир утонул в боли и резком голубом свете.