Меня зовут Рагдай (джен)

Тяжело в учении — легко в бою . (Суворов)

— Правая рука, левая нога! Теперь наоборот! Быстрее! Я сказал — левая! Ламберт, где у тебя лево?

Тренировки на "Мучильне «с появлением чужака стали на порядок веселее и интереснее. Эскель и Койон привычно прыгали по полосе препятствий, как блохи по собаке, периодически мешая друг другу и обогащая лексикон Рагдая словами, известными на всех языках Континента. Ламберту и Рагдаю досталось пристальное внимание Весемира. Но если юному ведьмаку это только помогало — каждое поражение он воспринимал как новую попытку, каждое замечание — как повод сделать еще лучше, то ленивый Ламберт ворчал, ругался и проклинал резкое потепление, вчерашнюю "Белую чайку", меч, напарника и всю ведьмачью жизнь скопом.

— Рагдай! Что за хрень, куда тебя опять нелегкая несет? Повторяю для особо одаренных: правая рука — это та, которой ты держишь меч и ковыряешь в носу! Ежкин дрын! Аккуратнее, маятник!

Предупреждение Весемира опоздало на долю секунды — Рагдай неловко дернулся, запутался в ногах, зашатался, стараясь удержаться, но все-таки сорвался. Отчаянно извернулся и уцепился за первое, что попалось под руку. К несчастью, это оказалась куртка Ламберта. Раздался треск и ругань, толстая ткань не выдержала веса ведьмака — и оба рухнули с гребенки в сугроб.

Койон только головой покачал, когда товарищи кое-как поднялись на ноги, отряхиваясь и ощупывая себя на предмет увечий. Падая, Ламберт расцарапал левую щеку об острую льдину. Порванная куртка лишилась рукава и пряжки на поясе. Вдобавок он уронил меч и теперь с остервенением рылся в сугробе. Рагдай, с виду совсем целый, держался за голову, тщетно пытаясь открыть глаза.

— Нет, это просто уму непостижимо! Я и так весь седой, вы меня в могилу загоните! Все живы? Рагдай?

— Голова кружится, — юный ведьмак осторожно поморгал, потер лицо замерзшими руками. — Сейчас...

Он поднялся, цепляясь за столб, отбросил со лба мокрые от снега серебристо-черные пряди. — Вроде порядок. Еще раз?

— Еще сто раз, но не сейчас. Эскель, а ты что встал, как засватанный? Продолжайте! И не над чем тут смеяться! — возмутился Весемир. Прямой, жесткий и честный ведьмак, напрочь лишенный сочувствия и сентиментальности, по-отечески оберегал Рагдая — впрочем, над ним никто и не смеялся, разве что по-доброму. Весемиру никогда не было дела до чужого самолюбия, иначе из половины воспитанников Каэр Морхен не вышло бы толку, а вторую половину положили в первом же бою. Но кто знает, что там прячется в веселом, по-детски смешливом и таком с виду равнодушном ко всему чужаке? Старый ведьмак впервые старался быть мягче, чем очень удивлял поначалу своих товарищей. К тому же Рагдай старается на пределе — и не его вина, что он другой, менее выносливый и сильный, чем даже тот же Ламберт. Зато не в пример усерднее.

— Ламберт! А ты что за голову схватился? Ты вроде падал на задницу!

Ламберт сплюнул, прикладывая к кровоточащей царапине снег и осторожно ощупал языком передние зубы — падая, Рагдай нехило врезал ему локтем в челюсть.

— Ладно, леший с вами, закончили на сегодня! Куда?! А удары и защиту кто отрабатывать будет? Встали, взяли мечи и вперед! Ламберт, Рагдай! Будем биться или глазки строить? Эскель, похмелье проходит у тех, кто шевелится, сколько раз тебе повторять!

На твердой земле с мечом в руках Рагдай чувствовал себя намного лучше. Он крутился, как куница, неизменно выскальзывая из-под удара. Опытный, но более тяжелый и неповоротливый, Ламберт выезжал за счет силы, которую он применить в полной мере не решался. Но с таким противником держи ухо востро — Рагдай компенсировал недостаток знаний чистой импровизацией, а под конец выдал свой излюбленный прием: упал на правое колено и руку, острие меча прошло по прямой и едва не лишило противника того, чем принято гордиться.

— Рагдай!!! У меня язык отсох повторять — стой на ногах! Оставь эти красивости щеголям на королевском балу, здесь важно победить, а красиво ты это сделаешь или нет — никому не интересно.

— Да-да, помню, у чудовищ нет чувства прекрасного, — выдохнул юный ведьмак, с трудом выравнивая дыхание. С каждым разом становилось все легче, но не запыхаться пока не удавалось.

— У Весемира тоже! — утешил Ламберт, уворачиваясь от тяжелого подзатыльника.

В замке ведьмаков ждал горячий обед — приехавшая по поручению ректорессы Трисс Меригольд приняла приглашение Весемира погостить пару дней и теперь всеми силами старалась внести в ведьмачье логово каплю уюта и порядка.

— Меригольд, если ты задержишься здесь еще на неделю, я перестану влезать в штаны! Ты чертовски вкусно готовишь! Бабе нечего делать в Каэр Морхен, но ты — исключение из правил.

— Ламберт, не груби, — Трисс обернулась на хрипловатый мурлыкающий голос и встретилась взглядом с Рагдаем. Вот он какой, значит... жертва Сопряжения. А хорош, нечего сказать, по сравнению с этими ходячими шкафами совсем мальчишка, Эскелю едва по плечо. И, кажется, хорошо воспитан.

— Это обычная манера Ламберта, я привыкла. — улыбнулась чародейка, осторожно переглядываясь с Весемиром и незаметно сканируя разум чужака. — Трисс Меригольд.

— Рад знакомству. Меня зовут Рагдай.