Инженер хаоса (гет)

Гостиная Гриммо-плэйс 12 погрузилась в вечернюю тишину, нарушаемую лишь потрескиванием поленьев в камине. Джордж Уизли сидел, сжимая в руках кружку с чаем, к которому так и не притронулся. Напротив него, с магловским планшетом в руках, расположился Константин. Тонкс наблюдала с дивана, её волосы были цвета приглушённого, задумчивого индиго.

Джордж сделал глоток воздуха, его голос прозвучал надтреснуто.

— Итак... бумаги от Перси готовы. Маховик... или что ты там используешь, тоже. Когда мы можем начать? Для Фреда.

Константин отложил планшет. Его взгляд был прямым, но в нём не было привычной уверенности — лишь редкая для него нерешительность.

— Джордж. У меня проблема. Техническая. Я не могу воскресить Фреда.

Джордж замер. Кружка выскользнула из его ослабевших пальцев и с оглушительным грохотом разбилась о пол. Тонкс резко выпрямилась.

— Что? — прошептал Джордж, и в его голосе смешались боль и неверие. — Но... но ты же... Тонкс... Ремуса...

Константин поднял руку, останавливая его.

— Не «не могу» в принципе. Не могу конкретно сейчас. Я не могу собрать корректный датасет. Образ личности.

Он сделал паузу, тщательно подбирая слова, что для него было редкостью.

— Видишь ли... Я никогда не возвращал одного из близнецов. Для моей системы... для моего восприятия... вас не существовало по отдельности. В моей голове нет чёткого, изолированного образа «Фреда Уизли». Есть образ «Джордж-и-Фред» как единого целого. Двухголового, двуязыкого, синхронного существа с общим чувством юмора, общей памятью, общим... всем.

Он смотрел прямо на Джорджа, и в его глазах был не отказ, а вызов. Вызов к самой сложной работе.

— Чтобы воскресить Фреда, мне нужно не просто собрать воспоминания о нём. Мне нужно отделить его от тебя. Вычленить из этого... единого психологического конгломерата те нити, которые были уникально его. Чем ваши характеры, несмотря на всю синхронность, отличались? Какой именно жизненный опыт был только его, а не вашим общим? Какая шутка была придумана им, а не тобой? Где проходила его личная граница, а не граница «Уизли-близнецов»?

Джордж сидел поражённый. Он перевёл взгляд с Константина на Тонкс, ища поддержки. Она медленно подошла и села рядом, положив руку на его плечо.

— Он прав, Джордж, — тихо сказала она. — Вы были... единым организмом. Чтобы вернуть одну половину, нужно понять, что именно она из себя представляла. Отдельно.

— Ты — единственный источник этих данных, — голос Константина стал мягче, но не потерял деловитости. — Ты — живой носитель того самого «целого», из которого нужно извлечь Фреда. Это... самая сложная операция по восстановлению данных, с которой я сталкивался. Это не воскрешение мёртвого. Это... хирургическое разделение сиамской души.

Джордж закрыл лицо руками. Его плечи тряслись. Но это были не только рыдания — это было осознание чудовищной сложности задачи и странное, горькое понимание.

— Чёрт возьми... — он вытер лицо, и его голос стал хриплым. — Ты... ты хочешь, чтобы я... разобрал нас на запчасти? Чтобы я покопался в каждом нашем дне и сказал: «Вот это был Фред, а вот это — я»?

— Да, — кивнул Константин. — Именно это. Мне не нужны общие воспоминания. Они бесполезны. Они создадут не Фреда, а твою копию. Или какое-то... подобие. Мне нужны различия. Даже самые микроскопические. Может, он был на полсекунды быстрее тебя, когда дело доходило до чёрной магии? Может, ты был чуть смелее с девушками? Может, он... я не знаю... тайно предпочитал вишнёвый пирог яблочному, пока ты кивал и соглашался?

Джордж смотрел в пустоту, и по его лицу медленно расползлась горькая улыбка.

— Он... он всегда первым лез в драку. Я был тем, кто придумывал путь к отступлению. Он обожал запах пороха после фейерверка, а я... я любил момент тишины перед самым взрывом. И... — его голос сорвался, — ...и это он в шесть лет украл у папы гаечный ключ, чтобы починить мою сломанную игрушку, а я взял вину на себя, потому что он уже был в немилости за взорванный унитаз.

Константин взял свой планшет. Его пальцы замерли над экраном.

— Вот. Вот это. Это — данные. Продолжай. Это займёт время. Возможно, месяцы. Но это единственный способ. Я не могу воскресить «близнеца Уизли». Я могу воскресить Фреда. Но для этого ты должен помочь мне найти его. Не того, кем он был для всех. А того, кем он был... для тебя. Отдельно.

Джордж медленно кивал. В его глазах была не только боль, но и решимость. Это уже не было просьбой о чуде. Это стало совместным проектом. Самой сложной и важной работой в его жизни.

— Ладно, инженер. Готов передать техническое задание. — Он снова вытер глаза, и в его взгляде мелькнула искорка старого Уизли. — Только учти... ему не понравится, если ты перепутаешь наши личности. Он этого терпеть не мог.

Константин впервые за весь разговор позволил себе лёгкую, почти невидимую улыбку.

— Понял. Вносим в список требований: «повышенная чувствительность к ошибочной идентификации». Будем учитывать.

Он наблюдал за Джорджем ещё несколько секунд, затем его взгляд снова стал практическим.

— Работы по сбору данных — на месяцы. Это ты правильно понял. Но если хочешь... можешь начать диалог раньше.

Джордж поднял на него взгляд, полный немого вопроса.

Константин достал свой модифицированный планшет, и его пальцы быстро заскользили по экрану.

— Камень Воскрешения. Он сейчас у Поттера. Гарри — Хозяин Смерти, артефакт признал его право. Но мы нашли... лазейку. Он может делегировать полномочия. Временно. — Он нажал на последнюю иконку. — Так. Связь установлена. Держи.

Он протянул планшет Джорджу. На экране был Гарри Поттер. Он сидел в своём кабинете в Гриммо-плэйс, на столе рядом лежал потёртый чёрный Воскрешающий Камень.

— Джордж, — Гарри немного устало улыбнулся. — Константин сказал, ты начинаешь... ну, ту самую работу.

Джордж не мог оторвать глаз от экрана, от Камня на столе.

— Гарри... Ты... ты можешь...

— Я не могу его тебе передать насовсем, — Гарри взял Камень в руку. — Но... — он посмотрел на Константина, стоящего за кадром, и кивнул, — мы отработали схему. На несколько часов. Под моим контролем. Это... сложно. Не как просто позвонить. Но если Константин говорит, что тебе это нужно для подготовки...

Джордж смотрел то на Гарри, то на Константина. Он понимал. Это не было воскрешением. Это был инструмент. Часть того самого «сбора данных».

— Значит, так, — голос Джорджа дрожал, но он пытался шутить. — Сначала техзадание, а потом... пробный звонок на тот свет? У вас тут целый конвейер по легализации загробного общения.

— Максимально легализованное и технологичное, — сухо констатировал Константин, глядя на свой планшет. — Камень — это телефон. Ты — поставщик данных. Моя задача — обеспечить стабильную связь и последующую сборку. Всё по протоколу.

— Да, у нас тут с Перси всё красиво оформлено, — вздохнул Гарри. — «Временное использование артефакта категории «А» для целей уточнения биографических данных в рамках подготовки к процедуре метафизической реинтеграции». — Он с лёгкой улыбкой смотрел на Джорджа. — Когда будешь готов... скажи Константину. Я активирую Камень для тебя. Но, Джордж... — его голос стал серьёзным, — он предупредил. Это не будет тем Фредом, которого ты помнишь. Это будет... отпечаток. Информация. Он не сможет обнять тебя или по-настоящему пошутить. Это будет сложно.

— Я знаю, — кивнул Джордж, сжимая кулаки. — Но даже его... «информационная версия»... поможет мне вспомнить то, что я забыл. Те самые различия. — Он посмотрел на Константина. — Ты был прав. Это самая сложная работа. Но я не могу её никому делегировать.

Константин кинул на стол Джорджу чистый блокнот и самонаполняющуюся ручку.

— Тогда начинай. Протоколируй всё. Каждую мелочь. Пока ты будешь писать, я настрою канал связи с Поттером. Чтобы когда ты будешь готов к «пробному сеансу связи», всё было стабильно. Без помех.

Джордж взял блокнот. Он чувствовал себя не скорбящим братом, просящим о чуде, а участником грандиозного, безумного проекта. Проекта по воскрешению не просто человека, а уникальной личности, которую предстояло заново открыть и собрать по крупицам. И у него наконец-то появился инструмент и чёткий план действий.