Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

Альберт беззастенчиво лежал на кровати Гарри в то время, когда самому Поттеру приходилось сидеть на полу. Гримм пристроился сбоку от Грегоровича и довольно жмурился.

— Скоро вернется Готт, — напомнил Гарри.

— Ничего страшного, — зевнул Альберт и пододвинул к себе бумаги. — По всей видимости, маньяк в основе своего ритуала использовал восьмизначную систему грехов.

— Ты судишь по количеству жертв?

— Именно. Также я учитываю некоторые особенности убитых. Первая жертва — довольно-таки упитанный мужчина, которого многие относили к местной элите. Был любителем поесть — это чревоугодие. Вторым стал Локхард — воплощение тщеславия. Третий — мэр города. Скорее всего, его бичом была гордыня. Четвертый — Новак. Я долго терялся в предположениях, но мне кажется, к нему могло подойти уныние, особенно если учесть, как закончился прошлый год, — Альберт почесал Гримма за ушком и продолжил. — Пятой стала проститутка, — со стороны картины раздалось покашливание, но на него никто не обратил внимания. — Тут все просто — блуд. Шестой — вдова, обожавшая своего мужа. Ее грех — печаль. Седьмой убитый — рыбак. Если его гибель обрадовала жену так, что она долго смеялась и не могла успокоиться, то могу предположить, что он бил ее. Так что его грех — Гнев. Ну а последняя жертва, владелец казино, символизирует сребролюбие.

— Ты думаешь, маньяк на этом остановится?

— Как знать, — Альберт пожал плечами. — Но мне кажется, что нет. После последнего убийства ничего не произошло, а все это проводилось ради какого-то ритуала. Маньяк готовит что-то глобальное, это видно по его почерку. Исчезнуть просто так он явно не может.

Гарри закусил губу и потер ноющее колено — сидеть на полу было неудобно.

— Мне не нравится, что авроры все валят на Блэка, но не ищут настоящего убийцу.

— Я не был бы столь категоричен, — покачал головой Грегорович. — Я уверен, что они работают в разных направлениях, но для прессы они нашли удобного козла отпущения. Им проще сваливать все на него, чем раз за разом расписываться в собственном бессилии и отсутствии каких-либо зацепок.

Доводы Альберта звучали разумно. Гарри и сам все это понимал, но, каждый раз слыша о том, что на Блэка навешивали новые преступления, он невольно начинал злиться и терял всякое здравомыслие. Сириус ни в чем не был виновен, но доказать это не было никакой возможности. Собственное бессилие — это то, что Поттер ненавидел больше всего в своей жизни.

— Еще я заметил одну странную вещь, — Грегорович вытряхнул из конверта газетные вырезки с фотографиями с места совершения преступлений. — Тебе ничего не кажется странным?

Гарри внимательно вгляделся в тела. Все они выглядели так, будто бы только что уснули. Единственное, что его смущало — это глубоко вырезанные руны на различных частях тела. Больше ничего не бросалось в глаза, в этом Поттер и признался.

— На них отсутствуют следы сопротивления. Или нападение было внезапным и они не успели среагировать, или же все жертвы знали своего палача.

— Ты считаешь, что второй вариант более вероятный?

— Да, — Альберт обвел рукой заметки. — Есть еще одна вещь. Мне кажется, что люди пришли сами на место, где их убили. Вряд ли их кто-то туда отволок — это привлекло бы много внимания. Раз уж мы до этого додумались, то авроры и подавно. То есть, они должны понимать, что за Блэком вряд ли кто-то пошел по доброй воле. Хотя, возможно, авроры могут отрабатывать версию, что он принимал оборотное зелье. В любом случае, они должны были уже давно просчитать и проверить все варианты.

Гримм презрительно чихнул и повернул морду к Гарри, который тут же принялся его гладить.

— Я опасаюсь, что День Дурмстранга может пройти не так, как ожидалось.

— Маньяк вряд ли нападет. Такое ощущение, что у него есть свое расписание. Что-то вроде того, чтобы не нападать чаще раза в месяц. Свой лимит на октябрь он исчерпал. На данный момент меня больше волнует тот, кто метал в тебя кинжалы, и ограничится ли он разовым нападением.

— Надеюсь, что больше он ко мне не полезет.

В комнату вбежал довольный жизнью Готт и, насвистывая себе под нос какую-то мелодию, начал рыться в комоде, лихорадочно пытаясь что-то отыскать.

— Вы идете на ужин? — поинтересовался он, извлекая из одного из ящичков длинное перо, невесть зачем потребовавшееся ему.

— Конечно! — воскликнул Гарри. В последнее время он все сильнее и сильнее чувствовал голод. Вероятно, причиной этому послужила постоянная близость дементоров.

Альберт лениво потянулся и зевнул, подгребая себе под бок Грима и зарываясь носом в его шерсть.

— А я никуда не хочу, — заявил он и прикрыл глаза. — Разбуди меня, когда сам будешь ложиться спать.

Поняв, что согнать наглого захватчика со своей кровати не получится, Гарри направился в Трапезный зал. Вокруг царила привычная суматоха, и гвалт не замолкал ни на минуту. Какое-то время ушло на то, чтобы найти своих друзей и протолкнуться к их столику.

Ужин оказался довольно сытным. Гарри с неописуемой радостью взирал на большое блюдо с отбивными в центре стола и порцию спагетти в своей тарелке. Отвлекшись на еду, он не сразу заметил, как сбоку от него сели.

— Приятного аппетита, — пожелал знакомый голос.

Резко развернувшись, Поттер удивленно уставился на Беатриче. Она еще ни разу не ела в компании его друзей. Офелия фыркнула и вернулась к содержимому своей тарелки. Дориан отстраненно кивнул и скрылся ото всех за какой-то румынской газетой. Мирослава сдержанно кивнула тогда, как Эдвин почему-то стал улыбаться так лучезарно, будто бы ему разрешили рисовать обнаженную натуру с любой девушки в школе. Это невольно настораживало.

— Ты придумал сценарий для Дня Дурмстранга? — поинтересовалась Беатриче, игнорируя поведение сидевших за столом ребят.

— Еще нет, он находится на стадии разработки, — усмехнулся Гарри, вспоминая о том, что вообще не садился за его написание.

— Ты не против, если я тебе кое-что покажу из моих записей?

— Хорошо, — пожал плечами Поттер. Если идеи Беатриче будут хорошими, то ему не придется самому ломать голову. Обязанности главы, постоянное находжение в лаборатории и масса домашней работы практически не оставляли у Поттера свободного времени. К тому же в последние дни увеличилось количество квиддичных тренировок. Иногда Поттеру начинало казаться, что он согласился играть в национальной сборной, а не в школьной команде — требования к ним предъявляли одинаковые.

На какое-то время за столом повисло гнетущее молчание. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Гарри попытался завязать общий разговор.

— О чем пишут в газете? — поинтересовался он у Дориана.

— Англия пошла на сближение с Румынией в вопросах договора о торговле между магами и вампирами. Можно сказать, что это прорыв. Сейчас подобные договоры имеют только Венгрия, Румыния, Босния и Герцеговина, Польша и Нидерланды. Великобритания долго выдвигала проекты по переселению вампиров в отдельные удаленные резервации, чтобы отделить их от общества магов и магглов. Подобная политика не находила ни у кого понимания и вскоре свернулась. Так что их шаги к признанию вампиров многого стоят. Я очень рад подобной возможности.

— Вампиров так сильно притесняют во всем мире? — удивленно спросила Мирослава.

— Не совсем. С открытой агрессией не выступают, потому что понимают, что себе дороже. Чаще просто игнорируют, это проявляется в том, что многие законы обходят вампиров стороной. Например, в Бельгии долгое время никак не было прописано наказание за убийство вампира, тогда как обратное ему существовало давно. Так же, разрешение на ведение торговли очень тяжело получить. Приходиться делать все втихую, используя криминальные пути сбыта.

— А сейчас с этим стало лучше?

— Частично, — Дориан с силой проткнул отбивную вилкой. — Некоторые страны наконец-то стали признавать нас как равных магам или магглам. То есть раньше мы вроде бы и не были людьми в их понимании. Хотя с оборотнями дела обстоят не лучше. Насколько мне известно, только в Соединенных штатах ликантропию признали как болезнь и дали ей такой же статус, как и СПИДу. Другие до сих относятся к этому, как проклятью и обходят стороной его носителей как прокаженных.

Мирослава грустно усмехнулась и кивнула.

— В Скандинавии к ликантропам относятся толерантно, просто стараются сильно с ними не сближаться. Во избежание, так сказать. А вот Западная Европа полностью погрязла в своих предрассудках.

Офелия налила себе чай и достала из своей сумки большой пакет с конфетами и положила его в центр стола, предлагая всем угощаться.

— Вампиры, ликантропы… Вот кого никто не любит, так это цыган. Правда, нам все равно, пока идет торговля.

— Какие-то пессимистичные разговоры вы ведете, — заметил Эдвин. — Относитесь ко всему проще.

Все на него синхронно покосились. Гарри мог лишь предположить, что некромантов в обществе тоже особо не жалуют. По сути, узнай сейчас все, что он наполовину дементор, то и к нему вряд ли бы стали относится хорошо.

Беатриче за их столом в некотором роде казалась белой вороной. Все-таки, как бы ни хотелось признавать это, весь отряд Благоразумных состоял из несколько странноватых людей со своими весьма необычными особенностями, которые язык не поворачивался назвать изюминкой.

Кадлубек весь ужин молчала, предпочитая внимательно вслушиваться в разговоры за столом, будто бы пытаясь что-то из них понять. Чаще всего свой взгляд она задерживала на Офелии. Гарри это несколько беспокоило. Он искренне недоумевал над причиной взаимной антипатии девочек. Эдвин, замечая обмены взглядами, лишь хмыкал и задорно улыбался.

Когда все закончили ужинать и уже планировали покинуть Трапезный зал, Беатриче чмокнула Гарри в щеку, взъерошила его волосы и упорхнула к какой-то стайке девчонок, в которой мелькнули Лана и Лара Ковач.

— Везет же тебе, — завистливо протянул Эрстед. — Меня вот давно никто не целовал.

Мирослава широко улыбнулась и отвесила ему подзатыльник.

— И не поцелует, пока не начнешь вести себя как джентльмен, а не как маньяк, которой сбежал из психиатрического отделения.

— Я тоже хочу любви! — внезапно заявил Дориан. — И заметьте, у меня отличные манеры!

— О да, — прыснула Офелия. — Думаю, некоторые девочки боятся, что твои клыки будут мешаться при поцелуях. Тебе нужно искать тех, кому нравится экстрим.

Стан тяжело вздохнул и сделал вид, будто бы убит горем. За этими шуточными препирательствами они не заметили, как добрались до общежития, а затем разбрелись по комнатам. У каждого из них были дела на весь вечер, в основном это была подготовка домашних заданий, и только Эдвин изъявил желание порисовать.

В комнате Альберта уже не было, но судя по тому, что постель была еще теплой, ушел он отсюда совсем недавно. Гримм сидел на полу и пытался лапой из-под кровати достать упавшую туда булочку.

Проведя столько времени в анимагической форме Сириус несколько особачивался. Иногда Гарри действительно забывал, что он человек, а не пес. В его голове почему-то Гримм и Блэк были разными существами. Он понимал, что это неправильно, но все равно ничего не мог поделать с собой.

Пододвинув к себе записи оставленные Альбертом, Поттер внимательно рассмотрел все данные перед ним. Почему-то его не покидало ощущение, что самое страшное ожидает впереди, и они все упускают что-то важное.

* * *

Шабаш все также бурлил жизнью. Торговцы громко рекламировали свои товары, пытаясь перекричать своих конкурентов. День Дурмстранга после долгих раздумий решили все-таки провести, правда, теперь среди толпы всюду мелькали люди в красных мантиях. Насколько Гарри было известно, сегодня на улицы вывели весь состав аврората Шабаша, усиленный сотрудниками из Британского подразделения.

Карета медленно катилась к зданию, в котором собирались проводить концерт. Напротив него сидел Кингсли. У него был такой кислый вид, будто бы его заставили съесть килограмм лимонов. Рядом с самим Гарри, устроив свою голову у него на коленях, лежала Беатриче. А по правую руку сидел Дориан, начищая свои сапоги.

Гарри решил не изобретать велосипед, а использовать то, что написала Беатриче. Это не было похоже на его обычные философские сказки. Правильнее сказать, то, что Кадлубек принесла ему, вряд ли можно было назвать сценарием как таковым. Скорее уж она выплеснула все свои мысли на бумагу. Но, возможно, именно это могло помочь многим понять, как именно думает влюбленная женщина. Так что оно того стоило.

Дориан широко зевнул и несколько раз рассеянно моргнул, прогоняя дремоту. Сегодня пришлось встать в пять утра и спать хотелось всем. На корабле отдохнуть не удалось. Все судорожно репетировали свои номера, проверяли декорации и костюмы или просто крутились под ногами, желая увидеть, как можно больше.

Карета в последний раз дернулась вперед и резко остановилась перед главным входом. Кингсли выбрался первым и после того, как осмотрелся, дал знак Гарри выходить. На улице перед главным входом их ожидал Снейп в своей неизменной черной мантии.

— Поттер, — вместо приветствия произнес он.

— У вас есть какие-то сомнения в этом? — спросил Гарри, за что получил в ответ колючий взгляд.

— Проходите в здание, — нервно дернул плечом Кингсли, постоянно оглядываясь по сторонам.

Никто не стал ему возражать. Беатриче настороженно из-под челки разглядывала Снейпа, будто бы редкостную диковину.

— Вы что-то хотели спросить? — едко поинтересовался зельевар, видимо, устав чувствовать себя музейным экспонатом.

— Вы отец Гарри? — выпалила она, не заметив издевки.

Все резко остановились. Дориан застыл с нелепо открытым ртом, Кингсли просто замер, часто моргая. Снейп же побледнел то ли от злости, то ли от растерянности. Когда же сам Гарри отошел от подобного предположения и придумал, что ответить, его опередили.

— Нет, я его опекун.

— То есть, приемный отец? — нахмурив бровки, уточнила Беатриче.

Гарри чувствовал себя очень неудобно, лучше бы Кадлубек задала свои вопросы во время беседы с глазу на глаз. Напряжение повисло в воздухе и постепенно стискивало его изнутри, словно удавка.

— Нет. Опекун, — повторил Снейп, делая ударение на последнее слово.. — Мое дело — заботиться об основных нуждах своего подопечного. Обеспечивать его материально, дать ему образование и следить за его благополучием.

— Хм… — Беатриче критически осмотрела зельевара. — Знаете, перечисленное вами, делают практически все отцы. Хотя, есть такие, которые больше половины из вашего списка игнорируют.

Казалось, подобный ответ ошарашил Снейпа. Он силился что-то сказать, но никак не мог подобрать слов. Гарри мягко положил руку на плечо Беатриче и покачал головой:

— Родители любят своих детей, а опекуны заботятся о них как воспитатели.

Воздух почему-то казался душным и давящим. Гарри поскорее хотелось уйти отсюда.

— Поттер! Где тебя докси носят! — воскликнул Олег, проигнорировав взрослых, находящихся вокруг него. — Пятикурсники с Восточного факультета потеряли свои посохи, хотя они клянутся, что положили из вместе с котлами в черный ящик!

— Извините, мне нужно идти! — воскликнул Поттер и поспешил к Полякову, которого впервые в жизни был рад видеть.

За кулисами творился самый настоящий хаос. Туда-сюда носились ребята разных возрастов. Некоторые на ходу поправляли костюмы для выступлений, кто-то проверял реквизит для выступления, некоторые в самый последний момент доделывали декорации. Где-то что-то взрывалось, падало, ломалось и снова восстанавливалось. Некоторые повторяли заклинания, другие повторяли себе под нос вроде: «Я спокоен, я спокоен» — нервничая при этом еще сильнее.

Главам приходилось быть везде: помогать с ремонтом, успокаивать особенно впечатлительных, следить за внешним видом студентов, выходивших на сцену, и страховать их из-за кулис. К середине концерта Гарри уже чувствовал себя выжатым, как лимон. Рядом с ним мялся Дориан, постоянно поправляя свою рубашку, неподалеку от него смущенно стояла Мирослава. Именно они должны были выступать со сценкой, написанной Беатриче. Поттер постоянно волновался по поводу того, как это будет воспринято зрителями.

— А сейчас вашему вниманию предлагается театральная сценка «Если ты настоящий мужчина», подготовленная студентами 3 курса Дорианом Станом и Мирославой Беливук. Декорации: Эдвин Эрстед. Автор сценария: Беатриче Кадлубек. Доработка сценария: Гарри Поттер, — раздался громкий голос Каркарова.

Дориан ободряюще улыбнулся Мирославе и первым вышел из-за кулис. Беливук последовала за ним. Эдвин достал волшебную палочку и, взмахнув ей, приглушив свет над сценой. Деревянный пол превратился в цветущий луг. Дориан и Мирослава встали напротив друг друга, разделенные лишь небольшим дверным проемом, возникшим по мановению палочки. С неба падал несуществующий снег, запутываясь в ее светлых волосах, создавая атмосферу сюрреализма. Зима и лето смешались воедино в этом месте под названием «Нигде». Тихий голос Беливук вспорол тишину, звучавшую громче Соноруса:

«Не бойся меня, не бойся показать мне свои чувства… Или ты думаешь, что твоя смурная мордашка разожжет в моем сердце пожар? Даже не надейся.

Вот она, я. Завоевывай меня. Покажи мне, что ты охотник… Конечно же, если ты настоящий мужчина.

Давай, сыграй со мной в странную игру и назови ее любовью. Заставь меня поверить, что все оно так и есть. Ну же! Я же жду и уже практически скучаю… Не тяни…

Если ты настоящий мужчина, тебе же не должно быть страшно. Не так ли? Да, я прекрасна, уверена в себе. Я практически совершенна. Так покажи же мне, что достоин стоять рядом со мной. Что мои чувства не будут к тебе ошибкой. Что ты сам способен на них.

Улыбайся, смейся вместе со мной. Будь открытым. И плачь. Не скрывай от меня своей боли и горечи. Вообще ничего не скрывай. Не откупайся от меня лживыми словами, не притворяйся занятым выдуманными делами, не корми обещаниями, которые не в состоянии выполнить. Если ты, конечно, настоящий мужчина…

Помни. Ты можешь уйти. Ты всегда можешь уйти. У каждого из нас есть право на ошибку. У тебя тоже. И не забывай, это право есть и у меня.

Мы верим, что под нашими ногами радуга, но вполне может быть, что мы ступаем на полосу с препятствиями.

Никто не знает, что его ждет впереди, но если ты выбрал свой путь, то иди по нему, отринув все сомнения в сторону.

Если ты любишь, то любые сложности встретишь с улыбкой, не сдашься после первых неудач. Ты поднимешься, ты пойдешь дальше.

Если ты любишь, если ты, конечно, настоящий мужчина.

Не стоит бояться. Того, что обожжешься, того, что можешь сгореть… Мы все уже с рождения готовы к этому.

Нет любви без боли. Кто утверждает обратное — лжецы, которые ничего не знают об истинной природе чувств. Не нужно колебаний.

Я тут для того, чтобы ты не забывал — ты не один. Если ты упадешь, я поддержу тебя, помогу вновь встать на ноги. Я могу подарить тебе крылья и научить летать. Это так просто.

Я не буду требовать от тебя невозможного, не стану принуждать к чему-либо. Мне не интересно душить тебя истериками или слезами. Я выше этого.

Я просто приму тебя таким, какой ты есть. Я буду любить тебя настоящего, а не твои тысячи масок…

Все, что я хочу от тебя, — сделай мне шаг на встречу. Заставь меня поверить, что мое сердце в твоих руках будет в безопасности.

Поверь сам, что ты достоин моей любви.

И тогда, всенепременно, мы будем вместе. Мы будем равными. И конечно, мы будем счастливы.

Все зависит от тебя. Сделай первый шаг. Сделай его… Если, конечно, ты настоящий мужчина.

Ведь…

Если бы я любила тебя, я бы дарила тебе покой и страсть… я бы не ограничивала тебя… я бы радовалась каждой минуте, проведенной с тобой…

Если бы я тебя любила, то стала бы твоей опорой, тем человеком, с которым ты мог бы делиться всем в любое время дня и ночи, тем, на кого можно положиться...

Если бы я тебя любила, то старалась бы радовать тебя… Я бы стремилась понять тебя, твои увлечения, быть интересной тебе, но никогда не подменять собой твой мир… я не душила бы тебя собой…

Если бы я тебя любила, то заботилась бы о тебе… но не надоедала… не давила… не унижала…

Если бы я тебя любила, то стала бы самой ласковой для тебя… самой нежной… я согрела бы твою душу… не давала бы ей мерзнуть…

Если бы я тебя любила, то если бы ты устал или тебе стало грустно, то я постаралась бы сделать все, чтобы тебе стало хорошо и уютно… я сделала бы это бескорыстно… честно-честно, потому что настоящая любовь не требует ничего взамен...

Если бы ты любил меня… то я была бы самой счастливой… Так что просто — сделай шаг. Если, конечно, ты настоящий мужчина»

Зал взорвался аплодисментами, и Гарри облегченно выдохнул.

— Они молодцы, — усмехнулся Эдвин, но внезапно осекся и бросился на Гарри, сбивая его с ног и прижимая своим телом к полу. Нож пролетел над их головами, попав в декорацию с плавающими облаками.

Кто-то громко и пронзительно закричал. Началась паника. Гарри вылез из-под Эдвина и рванул вперед. Среди этого хаоса и бегающих людей, он отчетливо видел фигуру в темном плаще, которая стремительно двигалась к выходу. Поттер интуитивно чувствовал, что именно этот человек — его не состоявшийся убийца.

Заметив, что Гарри направляется в эту сторону, нападавший бросился бежать. Поттер рванул за ним. Перед глазами мелькали красные мантии, кто-то что-то кричал. Но сейчас для него весь мир сузился до одного единственного человека — его цели.

На улице было очень людно, и это усложняло преследование. Приходилось обегать прохожих, чтобы никого не сбить и не упасть самому. В небе кружили дементоры. Гарри, ни на что особо не рассчитывая, приказал им: «За мной!». На удивление, они послушали его и полетели за ним следом.

Казалось, бежавший впереди человек ничуть не уставал. Он не терял своей скорости и выглядел так, будто бы был способен пробежать еще несколько километров в таком же ритме. В горле у Гарри жгло, а бок болезненно ныл. Только благодаря тренировкам господина Гоняка он не рухнул полутрупом на землю и еще мог продолжать преследование.

Нападавший попытался скрыться на торговой площади, но Гарри ни на секунду не терял его из вида. Погоня закончилась внезапно. Сбегавший попытался затеряться в постройках, но забежав за один из магазинчиков, оказался в тупике.

Оглянувшись по сторонам, он достал еще один нож и попытался метнуть его в приближавшегося Гарри. Внутри Поттера уже привычно поднялась волна магии и, ничем не сдерживаемая, рванула вперед и откинула нападавшего со всей силой спиной о каменную стену. Нож выпал из его ослабевших рук, а сам он остался лежать на земле. Помня о предосторожностях, Гарри применил к нему связывающее заклинание и только после этого подошел. Дементоры, словно тени, последовали за ним.

Поттер приподнял голову нападавшего и откинул с его головы капюшон. Увиденное заставило его удивленно вздрогнуть, а тягучую горечь растечься внутри.

Перед ним был Касиан Стан собственной персоной. Гарри прижал свою волшебную палочку к его подбородку и усмехнулся.

Предательство должно быть наказано.