Кровные узы (гет)

— То есть, твой план, чтобы сбить Нериссу со следа, заключается в том, что мы вдвоём варим запрещённое зелье в классе общего пользования?

Маркус, полностью сконцентрированный на помешивании отвара по часовой стрелке, лишь холодно вздёрнул брови, но взгляд на Томаса так и не поднял. Тот неуютно заёрзал на парте, сверху которой приземлился, и резко обернулся на дверь в страхе, что в помещение в любой момент заглянет Нерисса или любой другой ученик, потому что — дементор дери этого Забини! — они варили чёртов аналог «Империуса» в чёртовом кабинете для индивидуальных проектов по зельеварению! Маркуса же это не трогало: он был спокоен и сосредоточен на своём занятии, в то время как Пьюси, нервный и напуганный, был готов в ужасе бежать на другую сторону острова! На другой конец света! В попытках избавиться от Лестрейндж он совсем не хотел угодить в Азкабан.

— Ты спокойно зовёшь меня сюда. Бесстрастно варишь это зелье, даже не переживая, что Нерисса, которая уже что-то знает, нас застукает. Не переживаешь, что сюда может заглянуть кто угодно. Например, Слизнорт, который на раз-два поймёт, что ты варишь вовсе не «Феликс Фелицис», а самое настоящее!.. — Том оборвал себя на полуслове и пригнулся, оглядываясь на дверь, за которой послышались шаги. Дождавшись, когда они стихнут, он продолжил. — И ничего мне не говоришь! Я, конечно, паникёр, но здесь бы в истерике бился любой!

Маркус терпеливо посмотрел на него и, тяжело вздохнув, отложил ложку в сторону.

— Ты серьёзно думаешь, что это проблема?

Да он издевается!

— А ты считаешь — нет? — вкрадчиво уточнил Пьюси, устремив на него недовольный взгляд.

— Я считаю, что я умнее прочих, а значит, знаю, что делаю, — сухо бросил тот.

Том закатил глаза. Манера Забини говорить с ним, будто он идиот, раздражала его, и Пьюси сдерживался из последних сил, чтобы не послать его. От расторжения неприятного сотрудничества его удерживала лишь надежда. Надежда на то, что, если всё получится и станет так, как он всегда хотел, то Нерисса начнёт жить своей жизнью и позволит сделать то же самое ему.

От картин, которые плясали перед глазами после этих мыслей, голова шла кругом, но Томас продолжал представлять, как они с Лилиан больше не будут прятаться по углам и переступят порог, который он поклялся себе не переступать, пока не решит свои проблемы. Представлял, как они будут ходить за руки по коридорам Хогвартса, сбегать после уроков на романтические свидания в Хогсмид, на площадку Астрономической башни, берег озера. Как в один прекрасный вечер они решат, что больше не хотят ждать и подарят себя друг другу. А летом он приведёт её в Пьюси-холл и познакомит с родителями. Они, конечно, будут в восторге от Лили, она ведь такая чудесная, умная и красивая, и позволят им быть вместе, несмотря на её происхождение. Они не станут тянуть и сыграют свадьбу где-нибудь на берегу Ла-Манша; церемония будет скромной, потому что Лили, определённо, не захочет помпезности и километрового списка гостей. Она пойдёт учиться на целителя, а Том... он что-нибудь обязательно придумает. Главное, что они будут вместе.

— Надеюсь, твою идиотскую улыбку вызвали не фантазии о твоей сестре?

Пьюси встрепенулся и кинул на Забини взгляд, полный отвращения.

— Это мерзко.

— Это естественно.

Томас густо покраснел, когда, повинуясь манипуляции Маркуса, на секунду представил себя с Нериссой. И предпочёл бы забыть об этом, потому что был полностью убеждён, что ему это не нужно. Но после этой секундной слабости выкинуть из головы непрошенные картинки уже не удавалось. Он никогда не думал о Лестрейндж в сексуальном плане, потому что запрещал себе видеть в ней кого-то, кроме своей сестры, но отрицать тот факт, что она была невероятно хороша, уже не получалось. Любой бы на его месте уже давно воспользовался этой возможностью. Он же — словно включал невидимый рычаг, который, подобно белой пелене, не позволял ему даже посмотреть на неё.

Но теперь, сколько бы Пьюси ни старался прогнать новые образы из головы, — ему не удавалось.

— Кстати, ты не рассказал, как прошла твоя встреча с дилером, — стараясь отвлечься, вспомнил он.

— Ты и не спрашивал, — хмыкнул в ответ Маркус.

— Сейчас спрашиваю, — настойчиво процедил Том и выдавил неправдоподобную улыбку. — Как прошла твоя встреча с дилером?

— Не так, как я ожидал, — коротко бросил тот.

— И что это должно значить?

Забини тяжело вздохнул, словно разговаривать с ним было подобно самому мучительному наказанию, и поднял на собеседника усталый взгляд. Снял и протёр очки и равнодушно ответил, только когда вернул их на место:

— Ничего, что должно тебя волновать. Ингредиенты у меня. Зелье в процессе. И заметь, я даже не требую с тебя денег. Не говоря уже о том, что трачу своё свободное время, которое провёл бы с бόльшим удовольствием с кем-то ещё, на тебя и твои интриги против Лестрейндж.

У Забини был талант: как только он открывал рот — Пьюси тотчас чувствовал себя последним идиотом. Вот и сейчас он в очередной раз понял, что лезет туда, куда его не просят.

— Это намёк на то, чтобы я не лез не в своё дело?

— Можешь, когда захочешь.

Но его всё равно хотелось придушить! И почему такие выдающиеся способности достались такому мудаку?! Самое отвратное, что Том лебезил перед ним, как Пожиратели перед Тёмным лордом, потому что Забини был единственным, кто мог помочь ему.

— Спасибо, — выдавил он через силу. — Ну, за то, что ты делаешь. Без тебя бы я не справился.

Он делал это, потому что боялся того, что Маркус бросит его один на один с тем дерьмом, в которое он влип. Или того хуже — сдаст со всеми потрохами.

Открытый враг менее опасен, чем союзник, посвящённый в планы и предающий.

— Мне не нужна твоя благодарность, Пьюси, — фыркнул Забини. — Мне нужно зелье.

Но с другой стороны...

— Что, тоже хочешь заставить кого-то разлюбить тебя? — с усмешкой спросил он и вкрадчиво добавил. — Или наоборот?

... почему бы не играть против него его же оружием?

— Ты не в том положении, чтобы выступать против меня, Томас, — предупредил Маркус.

— Мне терять нечего, — развёл руками тот.

— А как же твоя красотка? — вздёрнул брови собеседник.

Том неосознанно стиснул зубы.

— Она тебе не «красотка».

— Расслабься, — расплылся в ухмылке Забини. — Мне нет дела до неё, так что можешь и дальше предаваться своим извращённым фантазиям. У меня другой проект.

— И кто же? Роза Уизли?

Не то чтобы Тому действительно была интересна личная жизнь Маркуса Забини, но он всё равно спросил. Чтобы создать непринуждённую обстановку, с одной стороны. И чтобы отвлечь себя от нежелательных мыслей — с другой.

Забини закатил глаза и фыркнул. Кажется, его достали с этим вопросом.

— Твоя полоумная сестрица.

Ожидающий совсем другого, Пьюси открыл рот, но ответ из него так и не вылетел. Почему-то стало противно. Переборов это внезапно нахлынувшее чувство — ревность? — он выплюнул:

— В смысле?

— Это касается только нас.

Забини без стеснения смотрел в ответ, нахально улыбаясь, и Томасу захотелось проехаться по нему «Сектумсемпрой». Он бы даже не стал спасать его после — так бы и оставил лежать на полу в луже крови с рассечённой грудью. Возможно, хоть так все убедятся, что у Маркуса Забини есть сердце.

Эти мысли напугали его не только своей жестокостью, но и тем, что подобные образы продолжали лезть ему в голову, с каждым разом становясь всё кровожаднее.

— Я пойду, — он торопливо спрыгнул с парты и направился к выходу. В комнате становилось душно. Ему не хватало воздуха. Было нечем дышать! Ещё секунда и, казалось, он задохнётся. — Я ещё хотел зайти к Слизнорту по делу.

Забини равнодушно кивнул — Том в этот момент мысленно пытал его «Круциатусом» — и проводил его взглядом до двери.

— Я ведь тебе не нужен? — на всякий случай уточнил Пьюси, и тот насмешливо фыркнул:

— Ты — не нужен.

Томас громко хлопнул дверью, и стены подземелий буквально затряслись от удара. В коридоре стояла прохлада, но голова всё равно была чугунной. Едва ли соображая, юноша всё-таки двинулся в сторону профессорского кабинета. Главное, чтобы ему не пришло в голову расчленить Слизнорта.

Стук по двери подействовал на него медитативно. Когда делаешь что-то автоматически, не вдумываясь и не анализируя, мозг сосредотачивается на этом. Это монотонное действие в такие минуты кажется полным смысла.

— Войдите!

— Здравствуйте, профессор, — заглянув в кабинет, поздоровался Том.

Он окинул Слизнорта внимательным взглядом и с облегчением осознал, что совсем не хочет убить его. Может, только Забини вызывает в нём это желание?

— Я по поводу проекта, — объяснил Пьюси цель своего визита. — Мы разговаривали в понедельник.

— Да, — кивнул профессор. — Я помню. Но я по прежнему считаю, что с этим вопросом вам целесообразнее обратиться к профессору Защиты.

— Да, я работаю над темой проекта с ним. Профессор Люпин высокого мнения о моих способностях и видит во мне потенциал. Я намерен принять его приглашение о поступлении на мракоборческое отделение, но для этого мне необходимо сдать проект на «Превосходно». И у меня есть идея, которая выведет его на новый уровень, — Том и не знал, что может так складно лгать. — Проблема в том, что профессор Люпин не обладает необходимыми познаниями в сфере артефактов, которые меня интересуют. И я подумал, что, возможно, у вас есть знакомые волшебники, разбирающиеся в этом аспекте.

Слизнорт внимательно выслушал его и ненадолго задумался, прежде чем ответить:

— Есть один человек, профессор артефактологии Чедвик Бэрроу, но, насколько я знаю, сейчас он живёт и преподаёт в Америке.

Плечи Тома разочарованно опустились.

— Я не могу обещать, но, возможно, мне удастся убедить его прибыть в Англию к концу месяца. Скажем, на финальное награждение зельеваров «Клуба слизней». Думаю, ему было бы интересно пообщаться с другими гостями.

— О, это было бы превосходно! — у Томаса едва не перехватило дыхание от избытка эмоций.

— Не могу гарантировать, что он согласится, — тут же вернул его с небес на землю Слизнорт. — Но шанс есть. Я сообщу, если появятся новости.

— Спасибо, профессор!

Конечно, Том не был уверен, что его задумка выполнима, но теперь, когда он точно знал, что Нерисса — легилимент, ему нужно было обезопасить себя. И людей, которые, сами того не зная, могли выдать его тайны.

— Думаю, Бэрроу может заинтересовать ваша идея. Если повезёт, он мог бы лично курировать ваш эксперимент. Или же даст необходимую литературу, профессиональный совет или методички.

— Я буду рад любой помощи!

— Как у вас появилась эта идея? — поинтересовался Слизнорт, и Том мысленно чертыхнулся.

— Эта тема моего проекта. «Защита разума от воздействия тёмных чар». Я посчитал, что это будет отличной практической частью, — снова соврал юноша.

Слизнорт кивнул, удовлетворённый его ответом, и тот быстро попрощался и ускользнул, боясь новых каверзных вопросов. Каким бы брюзгой ни был профессор, он был слишком честным и правильным. Он бы никогда не перешёл на тёмную сторону, по границе с которой вышагивает Том.

— О чём секретничали со Слиззи?

Ну только её не хватало!

Прямо перед ним стояла Лестрейндж. В связи с последними событиями — тайнами, в которых он погряз, и идиотскими мыслями, которые всё же сумел прогнать, — ему совершенно не хотелось видеть её. В этот раз примерить белесую пелену оказалось в разы сложнее.

Девушка лукаво прищурила глаза, так что они блеснули в свете факела, и наклонила голову на бок.

— Обсуждали проект по зельям, — выдал первое, что пришло в голову Пьюси. Ну вот кто его за язык тянул? Теперь на самом деле придётся брать дополнительные задания, иначе она раскусит его на раз-два.

Нерисса хмыкнула. Не верила.

— А что, вашего проекта с Забини тебе не достаточно? — вкрадчиво спросила она.

По позвоночнику пробежал холодок, а ноги стали ватными.

— О чём ты говоришь? — стараясь придать голосу непринуждённость и удивление, переспросил он.

— Мы это уже обсуждали, не строй из себя идиота, — закатила глаза девушка.

— Я помню. И я сказал тебе, что у тебя слишком богатое воображение и ты видишь тайны там, где их нет.

Точка.

Это должно было поставить точку в её расспросах, иначе он посыпется прямо сейчас.

— Тайны есть везде, Том. И самая главная тайна — то, что мы буквально сотканы из них.

Том непонимающе нахмурился, а Нерисса, подмигнув ему, скрылась в глубине подземелья, оставляя объяснения недосказанными висеть в воздухе.

* * *

— Объясни внятно, куда ты меня тащишь?! — потребовала Лили, когда Джессика, проявляя чудеса настойчивости, привела её на первый этаж.

— Мне нужна помощь, — коротко бросила та, продолжая стискивать её запястье пальцами.

— И почему твой выбор пал именно на меня? — фыркнула Поттер, уже не пытаясь вырваться и послушно следуя за подругой. — У тебя есть брат-близнец.

— Думаешь, Джейсу стоит знать о моей менструации?

— А мне стоит?!

Лили затормозила ногами по камню и вырвалась. Джессика развернулась к ней, закатывая глаза.

— Ну кому, кроме тебя, я могу доверить такой важный аспект своей жизни? — ей показалась, что Томас откровенно издевается.

— Это очень мило, конечно, но что я, по-твоему, должна буду сделать? Подержать прокладку? Проконсультировать, как личный гинеколог? Что?!

— Ты должна стоять здесь, — поставила точку Джесс и быстро скрылась за дверью, что находилась в нескольких шагах от девушек, оставив Лили в недоумении глядеть на место, где только что стояла подруга.

Ну и что всё это значит?

Внутри уже закипала злость. Лили ненавидела, когда её вынуждали делать то, чего она не хотела. Да ещё и утаивали, куда, собственно, хотят втянуть!

В данную минуту она бы посочувствовала тому, кто попадётся ей на пути — будучи не слишком сдержанной, она легко могла сорваться на нём.

Хьюго не повезло оказаться таким человеком.

— Ты чего торчишь здесь совсем одна? — он озадаченно остановился напротив. Выглядел при этом таким потерянным и печальным, просто грустный щеночек, которого бросила хозяйка. Но Лили это не остановило:

— А что ты делал с Нотт в «Трёх мётлах»?!

По лицу кузена было видно, что его свидание со слизеринкой — последнее, что он хотел бы обсудить.

— Я не хочу об этом говорить, — буркнул он.

Вообще-то это должно было остаться тайной, потому как Хью не рассказывал о случившемся даже своему лучшему другу. И так оно и было до того момента, пока Дотемрия не рассказала об этом Бефане, которая с удовольствием растрепала все секретики своей сестрёнки на всю школу. Пожалуй, эта новость затмила даже разговоры о том, что Забини бросил Доминик, что та добрые несколько недель ходила по школе, как тень, и даже скандальные слухи о Розе. По крайней мере, Джессика, которая непонятно откуда всегда знала всё происходящее в Хогвартсе, именно так изложила суть дела. Не то чтобы Лили были интересны школьные сплетни, но когда они затрагивали её родственников — хочешь не хочешь, а прислушаешься. Тем более, когда они касались Хьюго и Нотт!

— А я хочу! — Лили настойчиво посмотрел на кузена, уперев руки в бока.

— Хотеть не вредно, — фыркнул тот. — Я же не спрашиваю, помирились ли вы с Эваном.

Поттер тотчас вспыхнула:

— Так, это тут вообще ни при чём! И не переводи тему, я первая спросила!

Лили вперила в кузена взгляд, полный недоумения и беспокойства, но заметила, что он даже не смотрит на неё: его глаза словно смотрели сквозь её голову. Обернувшись и проследив за объектом его внимания, Лили увидела Дотемрию, которая показалась на лестничном пролёте под руку с Гойлом. Заметив гриффиндорцев, девушка замерла и так же уставилась в ответ, что не очень понравилось её спутнику. Он кинул на Хьюго угрожающий взгляд, посильнее ухватил Нотт за руку и потянул дальше. Когда они скрылись из виду, Лили обеспокоенно посмотрела на кузена и увидела, как он стискивает зубы и сжимает кулаки, сверля взглядом место, где только что стояли слизеринцы.

С одной стороны, ей было жаль Хьюго, но с другой...

— А что ты думал? Что ты просто пойдёшь на свидание с Нотт, и никто не задастся никакими вопросами?!

— Это вас не касается, — раздражённо бросил он. — Это мои личные дела и проблемы.

— Вот именно, что проблемы! О чём ты вообще думал? Ясно же было, что Нотт — сука, которая поматросит и бросит!

Хьюго бросил на кузину тяжёлый взгляд и выдавил короткое:

— Просто ты не знаешь, что такое любовь, Лили.

Внутри что-то больно кольнуло, и эта боль, пройдя через воспоминания длиной в четыре года, оставила её посреди школьного коридора с одной единственной мыслью. Она знала.

Как бы она хотела не знать! Хотела раз и навсегда избавиться от этого чувства, забыть о том, что оно вообще существует. Хотела перестать быть слабой и уязвимой. Она ненавидела эту проклятую любовь!

Девушка моргнула, прогоняя непрошенные образы, что теперь так ярко плясали перед глазами, и вперила в Хьюго разозлённый взгляд.

— При чём здесь это?!

Но если самой Лили не избавиться от этого ужасного чувства, то она должна была сделать вид, что она не знает о нём вовсе.

— Да при том, что с Эваном у тебя такой же план: поматросить и бросить? — ехидно спросил он.

— Нет! Я же не стерва-Нотт! — возмутилась она.

— Но по отношению к Эвану ты поступаешь именно как стерва, продолжая болтать про Малфоя! — не унимался кузен, и то, что он снова обронил это имя, с новой силой вывело Лили из себя. Никто не должен был догадаться.

— Что? Я не болтаю! Меня, наоборот, бесят эти идиотские разговоры! — вскипела она и перевела стрелки. — Но, конечно, проще же напасть на кого-то, чем признаться, что ты облажался!

Хьюго был разозлён не менее, чем Лили, а это уже наталкивало на определённые мысли: он был наделён лёгким нравом и оптимизмом, и увидеть его в подобном настроении было большой редкостью. Но, видимо, история с Нотт выбила его из колеи сильнее, чем кто-либо мог предположить.

— Слушай, это моё дело, — недовольно бросил он. — От этого никому ни горячо, ни холодно. Просто появился новый повод пообсуждать кого-то.

Но Лили-то знала, что это не так.

— А как же Дакота?!

Кузен нахмурился.

— А причём здесь она?

— Ты тупой или прикидываешься? — Поттер понизила голос до шипения.

Позади послышались шаги, и Хьюго заглянул за голову кузине.

— О, привет, — робко промямлил он, полоснув по воздуху рукой.

Лили обернулась и встретилась лицом к лицу с Дакотой, которая прошлась презрительным взглядом по юноше и не удостоила его ни ответным кивком, ни, тем более, словом или улыбкой. Гордо вздёрнув носик, она прошла мимо, делая вид, что его не существует. Хьюго проводил недоумённым взглядом её удаляющуюся спину и с таким же озадаченным выражением лица повернулся обратно к кузине.

— Что это с ней?

Лили вложила в закатывание глаз всё своё негодование.

— О чем я и говорила.

Хьюго всплеснул руками и, едва ли не понизив голос до шипения, рыкнул:

— Это, конечно, прекрасно, что ты говорила. Но яснее мне от этого не стало!

— Какой же ты ещё ребёнок, — закатила глаза та. — Поверхностный и недалёкий, иначе бы не посмотрел на Нотт.

Кажется, её слова только разозлили Хьюго.

— Да, Лили, а обзываться вместо того, чтобы всё внятно объяснить, это же так по-взрослому! Я теперь понимаю, почему у Малфоя с тобой столько проблем!

— Это у Малфоя со мной столько проблем?! — вспыхнула девушка. — То есть, он творит всякую дичь, а проблемы у меня?

— А что, нет? — фыркнул кузен. — Ты зациклилась на своей детской обиде на него и не хочешь признавать, что люди могут меняться, признавать свои ошибки и жить дальше.

Он смотрел на неё с вызовом, с настоящим злым торжеством, словно ему удалось уделать её, ткнуть носом в её слабости, и это выводило из себя. Хотелось наброситься на него и заставить взять свои слова назад, а потом вытрясти из него всю душу и все воспоминания об этом разговоре, чтобы он — и больше никто — не догадывался, что за бравадой сильной и независимой Лили Поттер скрывается маленькая обиженная девочка, которая уже четвёртый год не может забыть глупые слова глупого мальчишки, и оттого чувствовала себя такой же глупой. Ну просто маленькая идиотка!

— Ты сейчас точно о Малфое говоришь? — попыталась фыркнуть она, чтобы не показывать, что он прав, но Хьюго не унимался:

— И ты продолжаешь жить прошлым, лелея эти чувства к нему, потому что тебе так проще. Но правда в том, что от этого хуже в первую очередь тебе!

— Заткнись, Хьюго! — не выдержала Лили. — То, что ты запал на Нотт и побежал с ней на свидание, после которого она тебя кинула; закрыл глаза на то, что твоя ненаглядная была одной из тех, кто устроил нам встречу с боггартами; забил на то, что бедняжка Дакота влюблена в тебя уже год и хватается за любую возможность — даже стала тренировать тебя! — чтобы проводить с тобой хоть немного времени, только доказывает, какой ты кретин! И после этого у тебя нет никакого права набрасываться на меня и указывать на мои ошибки! Разберись сначала со своими или иди к чёрту!

Её дыхание сбилось, а желание врезать кузену достигло своего апогея.

— Прекрасно, так и сделаю! — огрызнулся Хью и язвительно добавил: — А тебе, вместо того, чтобы переводить стрелки, лучше бы открыть глаза и признаться самой себе в том, что ты испытываешь к Малфою!

— Иди нахрен, Хьюго!

— Воу-воу, ребята, вы чего?

Лили перевела разъярённый взгляд с кузена на Джессику, которая выскользнула из кабинета, и развернулась, чтобы уйти.

— Так, стоп, у меня на тебя ещё планы! — хватая её за руку, не растерялась подруга.

— Возьми Хьюго, он явно умнее и справится лучше, — подарив ему презрительный взгляд, кинула Поттер.

— У меня и на него есть планы, — сияя белозубой улыбкой, ответила Томас. — Но сейчас, — она потянула Лили к двери, — ты.

Девушка буквально втолкнула её в кабинет, в то время как сама осталась снаружи. Лили и опомниться не успела, как подруга заперла дверь, и ей осталось только тщетно барабанить по деревянной поверхности.

— Хьюго, рассказывай, что у тебя было с Нотт! — услышала она требовательный вопрос из-за двери.

— Да отвалите вы от меня! — психанул тот.

Поттер в последний раз ударила кулаком по двери.

— Что за блядство?!

— Прости, это я придумал.

Лили вскрикнула и резко обернулась на голос. Только сейчас она осознала, в каком именно кабинете её заперла Джесс: она оказалась на зелёной поляне, на которой тут и там располагались деревья и кустарники, а вместо потолка чернело звёздное небо. И в глубине помещения она обнаружила Эвана. Он стоял рядом с маленьким костерком, на котором поджаривались на палочках маршмеллоу, и раскинутым клетчатым пледом, накрытым на двоих. На нём стояла уже разобранная корзинка с едой: сэндвичами, маленькими шашлычками, сыром и несколькими бутылками со сливочным пивом.

Так вот оно что...

— Так значит, это не у Джесс менструация, — раздражённо фыркнула Лили, и лицо Эвана вытянулось:

— Эм, что?

— Ничего.

Девушка скрестила руки на груди и глядела на него исподлобья. Она не знала, зачем он притащил её сюда: выяснять отношения или устраивать свидание (а вся обстановка очень походила на свидание классических парочек), но ни один вариант её не радовал. Хотелось оказаться как можно дальше от этого кабинета, от Эвана и даже от накрытого ужина, хотя она была голодна. Особенно после претензий Хьюго по поводу Малфоя.

— Зачем я здесь? — уточнила Лили. Почему-то шёпотом. Наверное, чтобы не нарушать уютную — для неё напряжённую — тишину.

— Я хотел поговорить, — так же тихо ответил Криви. — Выяснить, что между нами происходит. Извиниться за свои слова, если был не прав. И помириться. Если, конечно, ты этого захочешь.

Лили не хотела ничего из этого. Но вместо этого ответила:

— Ну, давай поговорим.

Она приблизилась к костру и села рядом с ним, направив взгляд на пляшущие языки пламени. Эван помедлил и приземлился рядом. Его прикосновение к руке вызвало внутри желание тут же отдёрнуть её, но Лили подавила это. Она сама не знала, зачем.

— Я просто хочу знать, что ты чувствуешь ко мне, — прошептал юноша, когда тишина затянулась. — Зачем ты со мной?

Лили передёрнула плечами. Чтобы доказать Малфою, что он не единственный мужчина в её жизни? Что она может кому-то понравиться? Чёрт возьми, почему всё в её жизни сводится к Скорпиусу Малфою?!

— Потому что ты мне нравишься, — сказала она то, что он хотел услышать. Она и сама не знала, так ли это, но даже эта ложь была лучше правды.

— Тогда почему мне кажется, что это не так?

— А я откуда знаю, почему тебе так кажется? — вскипела Поттер. — Я не сделала ничего, чтобы ты так думал!

Казалось, она закапывает себя ещё глубже.

— Хорошо, — кивнул Эван. — Ты правда хочешь быть со мной?

Лили закатила глаза.

Ну зачем были эти разговоры?! Если она была — значит, хотела, иначе бы даже не соглашалась встречаться. И всё было бы хорошо, если бы он не стал заводить разговор о Малфое, о её чувствах и своих переживаниях! Зачем всё так усложнять?!

— Правда!

Только замолчи, пожалуйста!

Мысленно она закрыла уши руками и судорожно трясла головой, лишь бы не слышать его слов. Стискивала пальцами виски, чтобы выместить свою злость, не дать ей вырваться наружу. Потому что иначе одна небольшая вспышка — и она нахрен спалит весь кабинет дотла!

— Тогда поцелуй меня.

Лили вздрогнула от его голоса и в недоумении подняла на него глаза. Он серьёзно смотрел в ответ. Нет, он не шутил. Нет, он серьёзно сказал это. Он хотел этого. Но вот хотела ли она? Она очень сомневалась.

Однако, закатив глаза, девушка привычным жестом прикоснулась губами к его горячей щеке.

— Нет, Лили, — отрезал Эван. — Не так. Поцелуй меня, чтобы я понял, что ты правда любишь меня и хочешь быть со мной.

Если прикоснуться к щеке она ещё могла себя заставить, то поцеловать его по-настоящему она точно была не готова.

— Это уже какой-то шантаж! — фыркнула Поттер. И да, она понимала, что поступает ужасно, выставляя виноватым его, когда на самом деле эти отношения и эта ложь — целиком и полностью её вина.

Эван на секунду опустил глаза и кивнул.

— Да, наверное, ты права.

Лили выдохнула и на одном дыхании проговорила:

— Давай просто забудем об этом. Забудем обо всём, что произошло по вине придурка-Малфоя и больше никогда не будем говорить о нём. Между нами ничего нет, не было и не будет, и надо быть совсем отбитым, чтобы вообще предположить подобное! Это бред. И тебе не о чём волноваться. Я гарантирую.

«Пожалуйста, давай закроем эту тему прямо сейчас и больше никогда не будем к ней возвращаться!» — добавила она мысленно.

— Хорошо, — слабо улыбнувшись, согласился парень.

— Отлично!

Поттер облегчённо выдохнула и немного расслабилась, выкинув из головы ссору из-за Малфоя и самого Малфоя, едва появилась такая возможность.

— Я бы поела, раз ты устроил такой ужин!

Она окинула жадным взглядом шашлычки и ловким движением открутила крышку бутылки. Осушила её на треть, до конца избавившись от неприятного послевкусия от этого разговора, и посмотрела на Эвана. Он улыбался в ответ, и это означало, что между ними всё и вправду стало, как раньше, когда они просто приятно проводили время вместе и на повестке дня не поднимались никакие проблемы, потому что это было слишком похоже на что-то серьёзное.

Вот только за его улыбкой Лили не разглядела глубокую грусть в некогда искрящихся голубых глазах.

* * *

Скорпиус окинул хмурым взглядом команду, прикидывая их шансы на победу в сегодняшнем матче против Хаффлпаффа. И, судя по понуро опустившимся головам слизеринцев, коротким и стыдливым взглядам, направленным в пол, они были близки к провалу.

— Так, слушаем сюда, — требовательно скомандовал Малфой. — Я понимаю, что жизнь поваляла вас в дерьме, но сегодня не время дуться друг на друга, выяснять отношения, плести интриги и так далее. Вы все должны быть сосредоточены на победе и забить на ваши личные, никому не нужные проблемы! Я ясно выразился?

Нерисса громко фыркнула, Маркус — единственный, кто смотрел на Скорпиуса в момент его речи — закатил глаза, а Дотемрия, забившаяся в угол, скрестила руки на груди и сильнее вжалась в стену.

— И мне плевать, — продолжил капитан, — что вы все друг друга терпеть не можете! Плевать, что Нотт загуляла с вратарём чужой команды прямо под носом у Гойла. Плевать, что Забини хочет трахнуть Лестрейндж, Лестрейндж — Пьюси, а Пьюси что-то мутит с Забини. Плевать, что Флинт вообще никому нахрен здесь не нужен, плевать, что... — что грёбаный Эван Криви продолжает ходить за ручку с Лили Поттер! Нет, этого точно не стоило говорить. — В общем... После матча можете хоть поубивать друг друга. Но сейчас быстренько взяли яйца в руки, иначе я урою вас и прикопаю прямо посреди квиддичного поля, и перед каждым следующим матчем Тилдесли будет читать скорбную панихиду о том, какими никчёмными были ваши жизни и как вы ничего не сделали, чтобы их поменять! А теперь подняли свои задницы и марш на поле, пока я ещё не настолько злой, чтобы точно выполнить свои обещания!

Воодушевления на лицах сокомандников не проявилось ни в какой мере, но Скорпиус этого и не добивался. Сам того не осознавая, он самым наглым образом вымещал собственные подавляемые эмоции, проецировал свои проблемы на других людей. Так было проще справиться со злостью, обидой, страхом. Идиотская привычка, над которой ему ещё предстояло поработать.

В самом скверном расположении духа слизеринская сборная покинула раздевалку и, сопровождаемая шумом с трибун, преодолела тёмный тоннель, в конце которого мигали переливами разных цветов вспышки заклинаний и фейерверков. Хаффлпаффцы опередили их и уже давали интервью для самой Оливии Уайт. Учитывая, что лучшей подругой главного редактора «Хогвартского вестника» являлась Диана Принц, не требовалось глубоких умственных способностей, чтобы понять, портрет какой из команд будет выглядеть приятнее в обозревательной статье матча. А если взять во внимание то, как Скорпиус огрызнулся перед журналисткой после её едких комментариев в прошлый раз, и вспомнить, как она отомстила ему за эту дерзость, написав всяких гадостей, в этот раз не стоило и рассчитывать на что-то другое.

— Готов, Малфой? — осведомился Колин Рамси, капитан «барсуков».

— А ты сомневаешься? — фыркнул в ответ тот. — Готовьтесь плакать над разгромным счётом.

— Очень оригинально, Малфой, — послышалось из-за спины хаффлпаффского капитана. — Может, придумаешь что-нибудь новое?

Все внутренности скрутило узлом, когда он понял, кому принадлежит этот голос. Яркие волосы Лили мелькнули в просвете между жёлто-чёрной формой «барсуков», а её неприязненный взгляд сделал ещё больнее, чем тот факт, что она держала за руку своего парня.

— О, Поттер, неужели ты совсем потеряла веру в гриффиндорцев, что решила перебежать в команду соперников? — попытался съязвить слизеринец, но и сам посчитал это слабой попыткой.

Поттер закатила глаза и демонстративно отвернулась от него, направив взгляд на Криви. Скорпиус поймал себя на мысли, что не может отвести от них взгляда.

— Ладно, я пойду к своим, а то Джим начнёт психовать. Удачи вам. Порвите этих змеёнышей.

— Ха! — выдал Малфой, за что получил ещё один презрительный взгляд со стороны Лили и всех хаффлпаффцев. И подавился своим же самодовольством, когда девушка быстро чмокнула Криви в щёку и так же стремительно исчезла.

Интересно, с какой вероятностью его отстранят от матча, если он устранит вратаря противоборствующей команды прямо сейчас?

Благо, от мыслей о немедленном убийстве паршивца его отвлекла Оливия:

— Малфой, как ты расцениваешь свои шансы на поимку снитча в этот раз? В прошлый Поттер опередил тебя, а в сегодняшней игре тебе предстоит выступать против Уизли. Возможно, тебе просто не выстоять против их врождённых способностей, природного очарования, связей и громкой фамилии?

Она бросила на юношу до того ехидный взгляд, что его новая установка больше не бить девушек пошатнулась. Хотелось зарядить ей с ноги прямиком по симпатичной мордашке и вытрясти из неё всю душу, задушить собственными руками или направить в голову бладжер (и это он осуждал Джеймса Поттера?!). Но мысль о том, что это ему не поможет, останавливала его от опрометчивых решений. Тем не менее, не от короткого:

— Пошла нахер!

Да, он только что подписал себе приговор.

Со всех сторон послышалось протяжное улюлюканье, но Малфой уже не слышал, потому как вышел на поле, где его окружили вопли болельщиков. Его команда шла за ним по пятам, а хаффлпаффцы присоединились чуть позже, когда Тилдесли громогласно объявил об их появлении.

— Команда Хаффлпаффа, которая уже проиграла один матч равенкловцам, выходит на поле второй раз в этом сезоне. Будем надеяться, что они вынесли для себя ключевые уроки и покажут себя с лучшей стороны в сегодняшней игре со Слизерином. Слизеринцы, к слову, выиграли прошлый матч с Гриффиндором, и выиграли с триумфом! Если бы капитану удалось поймать снитч, разрыв был бы и вовсе колоссальным. Что же, сегодня мы увидим, усвоил ли Малфой для себя, что для победы важна не только команда из охотников, вратаря и загонщиков, но и хороший ловец.

Скорпиусу хотелось взмыть в воздух прямо сейчас и распинать зад Крейга вслед за Оливией, но он сдержался. Мерлин видит, как сложно ему это далось!

— Вперёд, — бросил он своим и таки оседлал метлу.

Малфой ожидал, что, когда он поднимется в воздух, всё волнение и негодование, вся злость, расстройство и эта дурацкая ревность останутся прибитыми к земле, но все бурлящие внутри эмоции последовали за ним. Он даже не слышал слов комментатора и судьи, и, когда послышался громкий протяжный свист, на мгновение растерялся. Если бы он был охотником, точно упустил бы квоффл.

Мысленно приказав себе собраться, он окинул внимательным взглядом расстановку на поле и заметил, что Пьюси и Флинт оказались более собранными и уже увели линию атаки к кольцам хаффлпаффцев, которые охранял Криви.

Они должны были победить. Он должен был уделать его! Это было делом чести.

К сожалению, Криви очень умело отбил квоффл, заброшенный рукой Пьюси, и на какое-то время действие ушло в сторону слизеринских колец.

— Точный удар Финниган поражает центральное кольцо! — громогласно объявил Тилдесли, и Скорпиус чертыхнулся. — Куда смотрит Забини? Видимо, заигрывает с очередной девушкой?

Капитан бросил на вратаря убийственный взгляд, но тому, кажется, было плевать. Он закатил глаза и скрестил руки на груди, зависнув чуть выше правого кольца.

— Нотт пытается увести линию атаки подальше от слизеринских колец, но охотники хаффлпаффцев отстают от неё лишь на полкорпуса!

Толпа ахнула, когда Дотемрия едва ли не сорвалась с метлы от сильного удара, нанесённого Дакотой Финниган: пронесясь мимо, она сильно бортанула соперницу, и та буквально отлетела в сторону. Гойл тут же рванул вниз, забыв свои обиды и заодно обязанности загонщика, чтобы придержать девушку и помочь ей вновь обрести равновесие. Скорпиус метнул взгляд на вип-сектор и заметил, как подорвался со своего места Хьюго, с ужасом глядя на то, что произошло.

— Очень жестокая атака со стороны хаффлпаффской охотницы! — прокомментировал Тилдесли. — Что же скажут судьи?

Над полем пронёсся свист, и Хьюз Уитби поднял вверх жёлтую карточку и указал Дакоте на скамью запасных.

— Похоже, хаффлпаффцы остаются в меньшинстве как минимум на пять минут.

Хаффлпаффский сектор издал разочарованные стоны, а Дакота, разозлённая решением судьи, что-то прокричала ему и стремительно пикировала вниз, успев наградить Нотт таким взглядом, что стало ясно — её толчок был вовсе не случайным.

Новый свист возобновил игру. Удаление хаффлпаффской охотницы на время выровняло игру: за пять минут Пьюси и Флинт сравняли счёт. Дотемрия же, увы, не смогла справиться с нервами после того, как едва не сорвалась с метлы. Она выглядела напуганной и потерянной, а её взгляд всё чаще обращался к вип-сектору, где Уизли, отделившись от своей команды, наблюдал только за ней. Маленькие влюблённые идиоты...

— Финниган возвращается на поле в самый разгар противостояния охотников и врывается в борьбу за владение квоффлом!

— Уизли пасует Хеннингу, Хеннинг — Финниган, Финниган — прямиком в нижнее левое кольцо! Счёт становится 20:10 в пользу Хаффлпаффа!

Скорпиуса рыкнул и стремительно подлетел к кольцам, которые безуспешно охранял Забини.

— Забини, мать твою, или ты сейчас же собираешься с мыслями, или я сделаю так, чтобы ты больше никогда не смог сесть на эту чёртову метлу!

— То есть, сделаешь то же самое, что и с самим собой? — безынициативно поинтересовался тот.

— Закрой рот и соберись! — прикрикнул на него капитан и взлетел чуть выше, нервно выискивая отблески снитча.

Но Маркус не собрался и за полчаса игры пропустил ещё четыре подачи, в то время как Криви проявлял настоящее мастерство, отбивая один удар за другим.

«Неужели же его так воодушевил поцелуй Лили?»

Скорпиус не хотел знать, старался выкинуть из головы любые мысли, где мелькал поцелуй, Лили и Эван хотя бы в недалёкой близости друг от друга, но они всё всплывали перед глазами, как и плотная пелена ниспадающего снега. Ни то, ни другое не позволяло видеть дальше своего носа и разглядеть снитч — тем более.

— Надо что-то сделать с Криви, больно он разошёлся, — подлетая к Лестрейндж, кинул он.

Та подарила ему ехидный взгляд, от которого Малфою стало не по себе, но расплылась в ухмылке и кивнула.

— Будет сделано, кэп, — отсалютовала она и ловко перебросила биту в другую руку.

— Я верю в твою беспринципность!

Нерисса тут же взялась за дело и отправила вовремя подоспевший бладжер прямиком по адресу Криви, но тот сумел не только отбить новый квоффл, но и увернуться от вышибалы.

— Вот же он маленький говнюк!

— Эван! — пронёсся голосок над полем, и Скорпиус напрягся.

Криви поднял кулак вверх, показывая, что всё в порядке, и подарил подскочившей с места Лили такую улыбку, что сдержаться было уже невозможно.

— Дай сюда! — выхватив у пролетающего мимо Гойла биту, выкрикнул Малфой. — Всё приходится делать самому!

Он замахнулся и отбил вернувшийся бладжер обратно с такой силой, которую только мог приложить для этого удара. Мяч со свистом разрезал пространство до хаффлпаффских ворот и прилетел прямиком в правое предплечье вратаря. Восклик Лили смешался с охами из всех секторов и воплем Тилдесли:

— Луи Уизли поймал снитч, принеся своей команде сто пятьдесят очков! Хаффлпафф побеждает со счётом 210:30!

Скорпиус в недоумении посмотрел на Тилдесли, затем на табло со счётом, и только потом нашёл взглядом Уизли, гордо сжимающего в руке золотой снитч.

— Поздравляю, Малфой, ты крупно облажался, — слова Лестрейндж повторили его собственные мысли.

Ну он и идиот! Не справившись с этой глупой ревностью, забыл о своей главной задаче и, в попытке преподать урок этому белобрысому хорьку, профукал всё! Последний кретин!

Он вновь неосознанно посмотрел на вип-сектор и поймал на себе испепеляющий взгляд Лили.

Да, крупно облажался.

Спикировав вниз, он хотел незаметно для всех исчезнуть в раздевалке и просидеть там, пока толпа не разойдётся, но Арес настиг его первым и не позволил сбежать.

— Пиздец, Малфой, ну и что это было? На кой ты полез к этому Криви, когда твоей основной задачей была поимка снитча?!

— А твоей задачей было элементарно забивать квоффлы в кольца, но ты и с этим не справился, так что не тебе рот открывать! — взбесился тот. — И вообще, не смей разговаривать со мной в таком тоне! Я твой капитан! И могу сделать так, что ты сегодня же вылетишь нахер из команды!

— А ты не шантажируй меня!

— Ребята, не ругайтесь, мы все облажались, — попытался влезть Дэн, но Арес и Скорпиус синхронно повернулись к нему и оборвали коротким:

— Заткнись!

— Не смейте так с ним разговаривать! — пропищала Нотт, и Скорпиус смерил её несмешливо-раздражённым взглядом, желчно напомнив:

— Я, по крайней мере, не загулял с другим у него за спиной!

Дотемрия задохнулась возмущением, а её глаза наполнились слезами, прежде чем она сорвалась с места и убежала в сторону раздевалок.

— Класс, Малфой, проще же перевести стрелки, чем признать, что ты не справился со своей работой, — влез Пьюси, и Скорпиус ещё сильнее вышел из себя:

— А ты вообще исчезни, проповедник недоделанный! И прежде чем учить кого-то жить, посмотри на себя и исправь свои косяки!

Нерисса, стоящая рядом с Малфоем, фыркнула и вызывающе посмотрела на Тома, и тот резко развернулся и последовал за Нотт.

— Правда глаза колет, — хмыкнул Забини. — Ну что, кто будет следующим в очереди на пиздюли?

— Ты, мать твою! — вскипел Скорпиус. — Ты что, резко забыл, как надо отбивать квоффлы?! Или Нерисса отделала тебя за попытку изнасилования, и тебе было неуютно сидеть на метле?

— Вау, Малфой, — притворно изумился Маркус, — твоя клиническая девственность дошла до того, что ты говоришь только о сексе. Поздравляю, это шаг в нужном направлении.

— Завали!

— Эван, что с рукой?!

Ну и за что ему это всё?

Скорпиус увидел только всполох рыжих волос, который пронёсся правее от их милой компании, но уже знал, что увидит то, что ему видеть не следует. Тем не менее, не смог не посмотреть на то, как Лили кинулась навстречу Криви с глазами, полными тревоги, и от этого стало неприятно.

— Да всё нормально, Малфой не слишком хороший загонщик, удар был слабым, — отмахнулся Эван, и Скорпиус психанул окончательно. Но вместо того, чтобы пойти бить морду этому выскочке, развернулся и поспешил в раздевалку. У самого тоннеля он развернулся и, увидев, как Лили висит на шее у своего парня, почувствовал непонятную, невиданную ранее ноющую боль в области сердца.

Кажется, он проиграл не только матч.

* * *

Верхушки высоких многовековых деревьев слегка покачивались, и то, как снег падал с веток и разлетался вокруг под действием слабого ветра, действовало на Лили медитативно. А тишина, которая установилась после того, как зрители покинули трибуны и оставили квиддичное поле далеко позади, заставила её уйти в себя только сильнее.

Лили прикрыла глаза и глубоко вдохнула свежий морозный воздух. Это успокаивало дребезжащий вулкан в её душе. Ещё один вдох — и она почти выкинула из головы инцидент с Эваном, свой страх, когда в него чуть не попал бладжер, и ещё больший страх — когда он едва не сломал ему руку. Девушке совсем не хотелось, чтобы из-за неё он подвергся опасности. А то, что Малфой сделал это назло ей, было очевидно.

Ну вот, и опять она про него!

Жаль, эта медитация не позволила Лили выкинуть мысли и о нём тоже. Порой ей и правда казалось, что она зациклилась на Малфое, раз только и делала, что думала о нём. Проклинала, обзывала, твердила себе, как сильно ненавидит его — какая разница, если все её мысли занимал только он? И теперь, когда она начала осознавать это — ей стало страшно. Она совсем не хотела, чтобы он был в её голове. А главное — в её сердце. Но что, если он уже давно обосновался там, найдя укромный уголок в самой дальней и потаённой его части, и совсем не собирался покидать его? При мысли об этом хотелось рыдать.

Нет! Малфою определённо точно не было там места! Всё, что связывало их — давняя вражда и Альбус, который вопреки рассудку продолжал возиться с ним. Никаких детских обид, про которые говорил Хьюго, тайных чувств друг к другу, как заявил Эван, ни-че-го!

Поттер просто ненавидела его. И это стало частью её самой.

Скрип двери эхом пронёсся по тоннелю и достиг Лили в тот момент, когда она вдохнула на десятый счёт, пытаясь избавиться от мусора у себя в голове. Не вышло. Она резко обернулась и встретилась взглядом со Скорпиусом, который едва показался из тёмного прохода. Он был растрёпан, расстроен и раздавлен. Но Лили совсем не хотелось копаться в причинах его состояния. Она резко отвернулась и, скрестив руки на груди, уставилась на темнеющий Запретный лес, начинавшийся в нескольких метрах от поля.

— Осталась позлорадствовать? — глухо уточнил Малфой, и она не сдержалась: громко фыркнула и снова кинула на него презрительный взгляд:

— Мир вокруг тебя не вертится Малфой! Мне плевать на тебя! — в первую очередь ей было необходимо доказать это самой себе. Напоследок, вложив в свои слова максимум ехидства, она бросила: — Я жду Эвана.

А она точно хотела доказать это себе?

Было не ясно, что выражает лицо Скорпиуса, но радости на нём не прибавилось. Он застыл на месте, засунув руки в карманы спортивных штанов, и хмуро глядел на неё.

— Ну, и как рука твоего дружка? — неожиданно сорвалось с его уст вместе с густым белесым паром. Было холодно.

— О, так это ты пришёл позлорадствовать, — всплеснув руками, поняла Лили. — Должно быть, огромное удовольствие тебе доставила его боль? Или моя? Ты ведь сделал это из-за меня?!

Она была в этом уверена, потому что он пытался достать её все четыре года их глупой войны.

— Мир вокруг тебя не вертится, Поттер, — помолчав какое-то время, фыркнул он. — Я сделал это, чтобы вывести из строя вратаря противоборствующей команды, который препятствовал нашей победе.

— Вашей победе препятствовал только ты, решив позлить меня этой выходкой! — ей самой казалось, что она несёт чушь. Ну какой резон Малфою доставать её? Если только он не был втайне влюблён в неё и таким образом проявлял свою симпатию! Но надо быть совсем кретином, чтобы даже предположить подобное!

— Ой, да пошла ты! — разозлённо кинул Малфой.

— Сам пошёл! — огрызнулась в ответ Лили и отвернулась от него, продолжая прожигать взглядом верхушки деревьев. За спиной послышались шаги, и она облегчённо выдохнула. Сейчас он уйдёт и всё снова станет нормально.

Уйдёт ведь?

Мерлин, пожалуйста!

Пускай не уходит...

Снег захрустел совсем близко от неё, и Поттер только хотела обернуться, чтобы проверить, как её схватили и силой развернули на сто восемьдесят градусов. Взору предстало лицо Малфоя, разозлённое, с пустым жёстким взглядом, от которого становилось жутко, и искривлёнными в невысказанном губами. Лили хотела было отшатнуться и убежать, но он слишком крепко схватил её за плечи, хорошенько встряхнув.

— Отпусти меня, псих, или я нашлю на тебя летучих мышей! — пытаясь дёрнуться, чтобы выскользнуть из его рук, рыкнула она.

Малфой просто смотрел. И она никогда не видела его таким. Это был не тот идиот, придумывающий сотню обидных шуток в секунду, обещающий дать ей подзатыльник или наколдовывающий рожки посреди людного коридора. Это не был парень, которому на всё плевать, и даже не тот, который никогда не жалеет о своих поступках.

— Сколько можно, Лили? — не своим голосом спросил он, вперив в неё твёрдый взгляд.

Поттер сглотнула, не зная, что ответить. Весь словарный запас, подготовленный специально для Малфоя, исчез, стоило ему оказаться ближе, чем она когда-либо его подпускала. Те образы, которые она гнала от себя в течение нескольких лет, вернулись все разом, обрушились подобно лавине, прошлись ураганом по её самодостаточной гордой натуре, заставив слёзы выступить на глазах. Лили быстро сморгнула их, надеясь, что Малфой не увидел её слабости, и с силой сжала челюсть.

Она знала, что этот день рано или поздно наступит.

Но не собиралась сдаваться просто так.

— Да, Малфой, сколько можно вести себя, как кретин? — девушка применила свою привычную тактику и дёрнула плечами, кивая на его руки. — Жизнь вообще ничему тебя не учит?

— А тебя? — прищурив глаза, бросил Малфой. — Мерлин, с нашего знакомства прошло уже четыре грёбаных года, а ты продолжаешь вести себя, как маленькая обиженная девочка, над которой посмеялись! Самой-то не смешно? Это же детский сад!

Это бы не было так обидно, если бы не было правдой. Но Лили не хотела признавать эту правду. Как и свои чувства к Малфою. Поэтому не могла позволить себе перейти к откровениям. Оставалось только иронизировать и переводить стрелки:

— Детский сад — это твои идиотские выходки! А я уже давно забыла тот день, — но это оказалось слишком сложно, и обида взяла вверх, — который должен был стать лучшим в моей жизни, но благодаря тебе превратился в настоящий кошмар!

Поттер издала громкий всхлип и оттолкнула его от себя со всей силы, сумев вырваться из его хватки. Она должна была убежать прямо сейчас, потому что слёзы возвращались, а это было непозволительно. Девушка отвернулась и быстро утёрла их ладонями, а Малфой впервые с их разговора издал смешок и спросил с издёвкой:

— Да? Тогда зачем все эти подначки, оскорбления, попытки задеть меня побольнее? Для чего это всё, Лили? — его голос сорвался, и вся ирония пропала из голоса. — Ты хотя бы понимаешь, насколько сильно задеваешь меня этим?

Лили развернулась и издала ему прямо в лицо громкое:

— Ха!

Она ещё раз толкнула его, да посильнее, и прокричала:

— А как мне себя с тобой вести, если ты заслуживаешь только этого? Ты устроил Джеймсу ад, подставил нас с боггартами! Мерлин, да ты же ударил меня! И кто из нас не может вырасти?

Её голос вернулся назад приглушённым эхо и карканьем воронов, сорвавшихся с вершин высоких пихт.

Скорпиус засмеялся, но совсем не весело, и развёл руками:

— Да, вот такой я кретин! Урод! Последняя сволочь! Но чем лучше ты, Лили? — он вперил в неё жёсткий взгляд. — Ты не упускала шанса оскорбить меня, унизить или ударить даже когда я не сделал ничего плохого! Все эти годы всё, что я делал — это безобидно шутил, чтобы привлечь твоё внимание... — на мгновение он прикрыл глаза и сжал губы в тонкую полоску, — но ты всё равно бесилась каждый раз, когда видела меня! Так что у меня один вопрос: в чём твоя проблема? Почему ты так сильно меня ненавидишь?

Его последние слова вызвали настоящую истерику и, не думая, что говорит, Лили прокричала:

— Да потому что я не могу по-другому!

Это была правда. Она настолько привыкла к вражде между ними, что и представить не могла, как может быть иначе. Казалось, если они опустят оружие и поднимут белый флаг — тотчас исчезнут из жизней друг друга, потому что больше ничего их не свяжет так, как бесконечная тяжёлая борьба. А Лили совсем не хотелось отпускать его.

Это признание самой себе далось слишком тяжело.

Скорпиус не стал смеяться и язвить, как думала Поттер. Он был серьёзен, в какой-то степени печален и зол, но более всего в его глазах читались усталость и отблеск надежды.

— И что дальше? — тихо спросил он. — Мы ругаемся. Ты называешь меня самодовольным кретином, я тебя — занозой в заднице. Ты оскорбляешь меня, я отвечаю тем же, — юноша коротко усмехнулся и повысил голос, который на последних сказанных словах перешёл в шёпот. — Ты вновь пилишь меня, а я всё так же не боюсь тебя обидеть! Всё по одному грёбаному сценарию, четыре, мать их, года!

Малфой снова распалился и, быстро преодолев расстояние, которое установила между ними Лили, обхватил ладонями её плечи и легонько встряхнул. Его глаза оказались точно напротив, и она увидела в их отражении саму себя, маленькую и испуганную, такую слабую и уязвимую... Хотелось вырваться из его рук и бежать куда глаза глядят, заползти в укромное местечко и провести там всю оставшуюся жизнь, лишь бы он не смотрел на неё так, лишь бы не требовал от неё правды, которую она никогда не сможет дать!

— Ну скажи мне, что будет дальше?! — сорванным голосом прохрипел Скорпиус, продолжая стискивать её плечи пальцами. — Станем новыми Слизнортом и Урхарт и будем доводить друг друга и спустя десятки лет? Скажи мне!

Глаза закрыла пелена из слёз, и Поттер совершила попытку вырваться.

— Не трогай меня! — издав гортанный всхлип, прокричала она. Она была готова сорваться.

— Ты ведь и сама понимаешь, в чём проблема, Лили, — слегка ослабив хватку, проговорил он. Его голос уже не был пропитан ненавистью и злобой, лишь спокойно шелестел где-то над ухом. Надломленно. — Только не хочешь признаваться самой себе, переступать свою гордость, будь она трижды проклята! Именно поэтому не хочешь понять, что погрязла в своих детских обидах. Цепляешься за них, потому что больше не за что! Но тебе пора понять, что всё это давно в прошлом! Наша вражда давно в прошлом! Мы ведь уже не дети!

Лили подняла на него полные слёз глаза и не смогла остановить настойчиво бьющуюся в сознании мысль:

— А что ещё между нами останется, если не будет этой вражды?!

Ей казалось, что она едва шептала, но эхо от её голоса достигло самых верхушек деревьев и вернулось обратно, когда она подняла испуганные глаза на Малфоя, который в растерянности застыл перед ней. Надежды на то, что он не расслышал, уже не было. Эхо услужливо повторило её слова раз десять, затихая при каждом новом «что между нами останется».

После этого, видимо, уже ничего.

Лили раскрыла все карты. Призналась, что не хотела отпускать его. Что хотела задержать его в своей жизни любым способом, даже сделав из него врага, соперника... Но не просто чужого человека, который будет проходить мимо при встрече и не кинет даже мимолётного взгляда. Эта привязанность оказалась крепче, чем она считала.

Но теперь уже ничего не будет, как прежде.

Девушка почувствовала, как горящее лицо обдаёт потоками ветра, а слёзы на щеках едва ли не леденеют от холода, и лихорадочно закрыла лицо руками, чтобы Малфой не видел её в таком состоянии. А в следующую минуту сорвалась с места в направлении Запретного леса.

— Лили, постой! — послышалось ей в спину. — Лили, ну куда ты идёшь, ночь на дворе!

— Четыре часа вечера, придурок! — буркнула она в ответ, но шаг не замедлила. Хруст снега под ногами преследовал её.

— Уже темнеет!

— Плевать!

За спиной послышался тяжёлый вздох. Лили могла поклясться, что Скорпиус закатывает глаза. Но повернуться, чтобы проверить, не могла — гордость не позволяла.

— Ты серьёзно собралась в Запретный лес, только чтобы сбежать от меня?

Поттер рыкнула и таки обернулась, продолжая идти дальше спиной вперёд.

— Отвали от меня, Малфой, иди, куда шёл!

— Я шёл за тобой, — с идиотской улыбкой развёл руками тот.

Лили мученически закатила глаза, проклиная Мерлина за то, что столкнул их в самый неподходящий момент, да ещё и вовремя не заткнул её, позволив сболтнуть лишнего. Она только не понимала, почему Малфой до сих пор не сбежал. Зачем шёл за ней, когда уже должен был понять, что она чувствует к нему куда больше, чем показывает?

Губы дрогнули, когда девушку поразила неожиданная мысль, что и он, Скорпиус Малфой, неспроста бегает за ней по пятам, пытаясь привлечь внимание. Но она тут же прогнала из головы эту идиотскую мысль, как и улыбку с лица.

Ей это было совсем-совсем не нужно!

Да кого она обманывала?

Стремительно отвернувшись от него — и втайне надеясь, что он не оставит её одну — Поттер едва сделала следующий шаг, как замерла на месте. Глаза испуганно скользнули по небольшой поляне, заточённой среди высоких деревьев. Она была полностью очищена от снега, а пожухлая трава, прибитые к земле кустарники и низко висящие ветки елей были обуглены.

— Что за?

Малфой поравнялся с ней и от удивления стащил с себя шапку, зарывшись пальцами в волосы. Они переглянулись, и между ними уже не было того напряжения, которое не давало ей покоя ещё пару минут назад.

Это было гораздо серьёзнее.

— Надо идти к МакГонагалл, — с готовностью кивнула Лили и повернула обратно, чтобы припустить к замку.

— Зачем? Чтобы нас обвинили в поджоге? Не-а, мне и без того хватает проблем со старухой, — фыркнул Малфой.

Поттер закатила глаза и повернулась к нему лицом.

— Ты просто невозможен!

— Весь в тебя!

Его губы дрогнули и расплылись в слабой неуверенной улыбке, а Лили так и стояла, глупо глядя на него в ответ. Она не понимала Скорпиуса. Ещё десять минут назад он кричал, хватал её за плечи и — девушка была уверена — был готов снова влепить ей пощёчину, а теперь улыбался, как ни в чём не бывало. Нет, не так. Тепло и искренне. Она никогда не видела, чтобы он улыбался так.

Лили не хотела давать их отношениям ни единого шанса, но, вопреки этому, внутри от его взгляда и улыбки потеплело, и по дороге в Хогвартс её грела совсем не куртка.

* * *

Роза вырвалась из душной шумной гостиной в прохладный коридор и с облегчением вдохнула влажный воздух. Хотелось оказаться как можно дальше от людей.

Ей нужен был лишь малюсенький повод, чтобы сбежать от Эридана, но и он не потребовался, когда Фред и Роксана решили закатить вечеринку по случаю проигрыша слизеринцев в сегодняшнем матче. Маклагген был так занят обсуждением игры и весельем с однокурсниками, что даже не заметил, как его девушка невидимкой выскользнула в проход за портретом «Полной дамы» и исчезла в темноте.

Отбоя ещё не было, так что она могла прогуляться по опустевшему замку без риска нарваться на неприятности. Это было необходимо, как воздух, потому что в последнее время, дабы не позволять себе лишних мыслей о своём положении в общественной иерархии Хогвартса, не складывающихся отношениях с Лорканом, с каждым днём всё более очевидных чувств к Маркусу Забини, Роза проводила всё время в компании Эридана или Валери. Так всё её внимание было занято сторонним, и нежелательные думы приходили лишь перед сном, а так избавиться от них было ещё проще — она крепко подсела на снотворное и засыпала, едва её голова касалась подушки. Но иногда ей безумно не хватало одиночества, такого привычного, уютного и почти родного, того, с кем она провела добрую половину своей жизни. Пускай Роза и стремилась избавиться от него вполне сознательно, по кирпичикам перестроив свою репутацию в школе, была не готова, что станет скучать по старой себе. По той непримечательной девочке, которая закрывалась стопкой книг, когда кто-то пытался ворваться в её жизнь. Она была почти невидимкой. Иногда это бывало даже полезно.

И сейчас девушка с усмешкой думала, что, если бы ей позволили вернуться в прошлое и сделать выбор, хочет ли она повторить путь, выбранный ею этим солнечным сентябрём, она бы ни в жизнь не согласилась.

Разговоры о ней мало помалу утихали, ведь на смену им приходили другие громкие слухи. Одна интрижка её брата со слизеринской охотницей Дотемрией Нотт чего стоила! Конечно, не прекращалось обсуждение Доминик. И — о, это было вишенкой на торте! — Маркуса Забини, который продолжал своё абсурдное падение в никуда с очередной девчонкой. Но Роза всё равно чувствовала, что продолжает быть объектом пристального внимания, и расслабляться не спешила. И только наедине с собой могла хоть на мгновение выдохнуть.

И потому всё чаще поднималась на восьмой этаж, в комнату, о которой больше никто не догадывался.

Почти никто.

Каждый раз, когда она приходила к её дверям, Роза молилась, чтобы там не оказалось Забини. И шёпотом добавляла: «Пусть заглянет хотя бы на секунду». Но эту слабовольную мысль гнала от себя так же стремительно, как его образ.

Коридоры были пусты. Наверняка хаффлпаффцы праздновали свою победу в гостиной, а слизеринцы горевали над разгромным счётом у себя в подземельях. Равенкловцы вполне могли присоединиться к победителям, а Скамандеры — направиться на гриффиндорскую вечеринку. Если так, то Роза была рада, что ушла. После того случая, когда она на глазах у всех унизила очередную подружку Лоркана, они не общались. Девушка не раз ловила на себе его взгляды в школьных коридорах или Большом зале, но он хранил молчание. Спустя столько лет она смирилась с неизбежным. Ей никогда не получить его.

На пролёте между четвёртым и пятым этажами Уизли услышала шорох, за которым последовали приглушённые голоса. Звук причмокивания и тихое хихиканье не заставили себя ждать, и девушка закатила глаза: видимо, какая-то влюблённая парочка. Ей вовсе не было интересно, но, когда она проскользнула на лестницу, бросила неосторожный взгляд в ту сторону и так и застыла на месте. В тёмном уголке, освещённом слабым лунным светом, Лоркан зажимал какую-то блондинку.

«Очередная» — с отвращением подумала Роза, но взгляд отвести не сумела. Смотрела на них с особым мазохизмом и с удивлением понимала, что ничего от увиденного не чувствует. Только едкую горечь от того, что потеряла столько времени даром.

Она уже хотела уйти, когда Лоркан оторвался от поцелуя с девчонкой и каким-то неведомым образом посмотрел прямо на неё. Их глаза встретились — разочарованный и растерянный, — но Роза тут же сорвалась с места и взбежала по лестнице.

«С этим всё».

Ей больше не хотелось мучить себя пустыми грёзами.

Она бежала до тех пор, пока не оказалась у дверей Выручай-комнаты и с готовностью дёрнула ручку двери на себя. Та поддалась легко, словно только и ждала, когда кто-то заглянет на огонёк. Роза представляла её как свою давнюю подругу.

И она встретила её кромешной темнотой. Это было привычно, и Роза зажгла «Люмос» на конце палочки. Тусклый свет вырвался наружу, освещая пространство не дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и девушка пошла вперёд. Врезалась в стену. Пошла в другом направлении — и снова преграда. Она нащупала руками стены по обе стороны от себя и определила, что находится в узком проходе.

Такого ещё не случалось.

Продолжая вести руками по шероховатой поверхности, Уизли пошла вперёд. Несколько раз коридор свернул налево, а затем направо, увлекая её в неизвестность. А спустя несколько минут блужданий по длинному лабиринту, она отчётливо услышала вдалеке тихую мелодию.

Всё чудесатее и чудесатее.

Музыка заполняла собой всё пространство, обволакивала её, проникала в самую душу и словно бы залечивала все мелкие ранки на её сердце. Роза прикрыла глаза, продолжая идти наощупь, повинуясь своим ощущениям и той неведомой силе, которая вела её к тому, чего так желало её сердце.

Ведь Выручай-комната никогда не ошибалась?

Когда сквозь веки забрезжил тусклый свет, девушка открыла глаза. Лабиринт заканчивался, и впереди её ожидала неизвестность с тонким ароматом роз, переливами клавиш и тёплыми языками пламени.

Ей предстало то же самое помещение, которое она видела уже несколько раз: небольшое, изысканно обставленное, с большим камином, уютной тахтой и расположившимся прямо по центру фортепиано. Но в этот вечер что-то изменилось.

На пуфе возле музыкального инструмента восседал Маркус Забини, и именно из-под его рук вылетала та мелодия, которую Роза слышала, блуждая по лабиринту. Заметив на периферии зрения движение, юноша перевёл взгляд в её сторону, и последний раз ударил по чёрно-белым клавишам, поставив точку.

— Надо же, ты нашла Выручай-комнату, — негромко заметил он, когда молчание затянулось.

Роза вздрогнула от его голоса, только сейчас осознав, что всё это время смотрела на него, не смея отвести взгляд.

— Так вот откуда здесь рояль, — слишком высоким для устоявшейся тишины голосом сказала она первое, что пришло на ум.

Маркус не отреагировал на её слова. Он поднялся на ноги, и девушка напряглась, но он не сделал ни шага в её сторону. Лишь прислонился поясницей к основанию рояля и скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за ней. Роза откашлялась и вдруг осознала, что в горле пересохло. Как на заказ, на столике, расположившемся в паре шагов от неё, появился стакан воды, и она жадно усушила его. Неловко посмотрела на Забини, поймав на себе его насмешливый взгляд.

— А ты, я вижу, освоилась в моём тайном месте, — хмыкнул он. В комнате снова повисло напряжённое молчание. — И как давно ты сюда заглядываешь?

Девушка, пальцем вырисовывающая на столике хаотичные узоры, подняла на него глаза и поджала губы.

— Пару недель. До сегодняшнего дня мне везло, и твоей физиономии я здесь не лицезрела.

Маркус усмехнулся.

— Ну, уходить, чтобы тебя порадовать, я не собираюсь.

— Стало быть, это намёк на то, чтобы ушла я? — вздёрнула брови Роза.

Юноша оттолкнулся от рояля и сделал несколько шагов вглубь комнаты, следя за ней краем глаза.

— Если ты здесь, значит, тебе это нужно, — в конце концов заключил он. — Кто я такой, чтобы решать это за Выручай-комнату?

Ей бы стоило уйти, но Забини был прав. Выручай-комната открыла для неё свои двери, значит, Роза нуждалась в этом. Оставалось понять, в чём именно. Поэтому, необходимо было остаться. Она должна была разобраться в мотивах комнаты. В своих мотивах.

— Не думала, что ты знаешь магловскую инструментальную музыку, — заняв место Забини у рояля, хмыкнула девушка. — Если мне изменяет память, это была мелодия из какого-то фильма.

Тот раздражённо закатил глаза.

— Мы это уже проходили. Тогда ты сказала... подожди... — он на секунду задумался, вспоминая, и расплылся в усмешке. — «Я не думала, что чистокровные снобы опускаются до магловской литературы...» Так кто из нас заносчивый сноб, который не принимает ничего нового?

Он смотрел с таким вызовом, что Роза двести раз пожалела, что осталась. Нужно было бежать сразу, как увидела его здесь.

— Я не собираюсь это выслушивать, — затрясла головой она.

— Не слушай, — безразлично развёл руками Маркус.

Уизли была близка к истерике, потому что для полного психоза ей не хватало только грубости от того, кто занимал девяносто процентов её мыслей, но держалась. Главной стратегией последнего месяца было холодное безразличие к нему, и она старалась демонстрировать это и сейчас. Наверное, если бы она сразу улизнула, он бы всё понял.

Девушка обошла рояль и двинулась в сторону стоящего к ней в полоборота мольберта, на котором был установлен холст. Но она так и не увидела изображения — Забини опередил её и накрыл его чёрным полотном, что появилось буквально из воздуха. Роза вздёрнула брови и перевела заинтересованный взгляд с закрытого холста на Маркуса — он настороженно смотрел в ответ.

— Я сделаю вид, что мне совсем не любопытно, — усмехнулась девушка.

— Я был бы оскорблён, если бы тебе было не любопытно, — в тон ей ответил тот, и Роза, подавив улыбку, продолжила блуждать по комнате.

— Играешь на фортепиано, — тихо проговорила она, когда зашла на второй круг, — рисуешь, читаешь классическую магловскую литературу... Что ещё?

Их взгляды встретились, и Маркус дёрнул уголком губ, прежде чем медленно подойти к ней.

— Ещё я богат, — вкрадчиво поговорил он. — Умён. Горяч, — остановившись прямо напротив, юноша заглянул ей в глаза.

— И очень самоуверен! — на выдохе добавила Роза.

Она скользнула мимо него, едва не задев плечом, и остановилась у рабочего стола, на котором были раскиданы ингредиенты для зелий и возвышался котёл.

— Кроме всего этого, я гений зельеварения, — добавил Маркус.

— А тут я бы поспорила, — Уизли выдавила улыбку и покачала головой, окинув взглядом содержимое стола. — То, что ты делаешь, ни на что не похоже.

Забини ответил на её вызов с железным спокойствием.

— Я бы удивился, если бы ты знала о таком зелье. Ты ведь хорошая девочка, и запретная магия для тебя под запретом, да? — остановившись с другой стороны, вкрадчиво произнёс он.

Роза нахмурилась, окинула новым внимательным взглядом ингредиенты, кипящий на огне котёл, и недоверчиво спросила:

— И что же это?

— Это не моя тайна, — отрезал Маркус.

Ей это не нравилось. Запрещённые зелья не вели ни к чему хорошему: начиная от заключения в Азкабане за одно их приготовление, заканчивая хаосом, который мог последовать из-за их воздействия на кого-то. С другой стороны, Забини мог блефовать, чтобы заинтересовать её. Вполне в его духе.

Поэтому Роза решила подыграть:

— Смотри, как бы сюда не заявился кто-то ещё, и твои секретные занятия зельеварением не стали общественным достоянием, — она выдавила милую, но притворную улыбку, посмотрев ему прямо в глаза. Чёрт, она и забыла, как ей нравилось это чувство.

— Возможно, мне придётся убить тебя, раз ты стала первым свидетелем, — внимательно заглядывая ей в глаза, вкрадчиво проговорил Забини.

Почему-то это не выглядело шуткой.

— Если ты тот, кем я тебя считаю, это вполне ожидаемо, — резко ответила Роза.

— Ты серьёзно? — Забини нахмурился.

Похоже, ей стоило уходить.

Едва она сделала шаг в сторону от стола — Маркус перегородил ей путь, вперив в неё раздражённый взгляд.

Стало страшно.

— Кто я для тебя, Роза? — наклонив голову на бок, спросил он. — Последний подонок? Монстр? Убийца? Что я сделал, что ты так боишься меня?

— Я не боюсь тебя, — замотала головой девушка.

Ей не хотелось признаваться в этом, так она чувствовала себя идиоткой.

— Хорошо, не меня, — процедил Забини. — Ты боишься своих чувств ко мне.

Хотелось засмеяться ему в лицо, чтобы он выбросил эту бредовую мысль из своей головы, но Роза подавилась своим же «ха».

Если бы это было неправдой, не было бы так горько. И от этого осознания хотелось скукситься от плача, забившись где-нибудь, где никто не найдёт.

Да, ей было совсем не весело, но, вопреки этому она выдавила из себя неправдоподобное:

— Ты смешон.

Казалось, Забини знает о её чувствах больше, чем она позволяет себе их испытывать. Это вводило в истерику, и, сама того не замечая, Роза начала биться мелкой дрожью.

— Когда ты признаешься самой себе в том, что испытываешь ко мне, ты придёшь сама, — отчеканил он. — Я лишь даю тебе время на это осознание.

— Как благородно, — фыркнула она, скривив личико.

Она поймала его ожесточённый взгляд, и сглотнула. Только второй раз она видела Маркуса таким: взбудораженным, не владеющим собственными эмоциями. Живым. Неужели это делала с ним она? Заставляла пробудиться, сбросить маску холодного и невозмутимого волка-одиночки, который контролирует каждый свой шаг.

Возможно ли, что она была его слабостью так же, как он — её?

— А теперь тебе лучше вернуться в свою гостиную, — твёрдо заключил юноша, и Роза поймала его взгляд. Он снова был бесстрастен, но в глубине его прозрачных глаз оставалось что-то ещё...

Тревога.

Смятение.

Глубокое и страстное желание.

Да, он был прав. Она боялась его до дрожи. И до дрожи хотела оказаться в его объятиях.

Выручай-комната никогда не обманывалась — она дала Розе то, чего она так страстно желала.

— Роза, — в последний момент окликнул её Маркус.

Девушка притормозила, но не смогла обернуться, чтобы снова взглянуть на него.

— Я буду ждать.

Она прикрыла глаза и выдохнула:

— Придётся ждать очень долго, — хотя сама не верила в то, что говорила.

— Сколько угодно.

Роза скользнула обратно в лабиринт в надежде, что он говорит правду.

* * *

— Объясните ещё раз, что вы там делали.

Минерва возвысилась над всеми присутствующим в директорском кабинете, взирая строгим взглядом на школьников, застывших у её стола, и Изабель нервно облизнула губы и мельком посмотрела на Слизнорта. Он стоял с другой стороны от МакГонагалл, нервно похлопывая ладонью по карману чёрной мантии, и, чуть помедлив, повернул голову в её сторону. Их взгляды пересеклись в немом диалоге, и впервые за долгие годы им совсем не хотелось ругаться, спорить и перетягивать на себя одеяло. Здесь не было победителей, и им было ничего делить. Кроме общих воспоминаний, уходящих корнями в детство.

Поттер и Малфой неосознанно повторили действия своих деканов и нервно переглянулись. Парнишка сглотнул, а Лили выразительно посмотрела на него и кивнула на преподавателей. Тот судорожно затряс головой, и девушка закатила глаза, но только хотела ответить на поставленный вопрос, Скорпиус таки созрел:

— Мы ругались.

Что ж, это было похоже на правду. Во всяком случае, стычки этих двоих не раз ставили Хогвартс вверх дном, а заодно позорно отправляли Изабель, взрослую, самодостаточную, защитившую докторскую, прямиком в директорский кабинет выслушивать очередную нудную лекцию. Это было унизительно.

— В Запретном лесу, — напомнила МакГонагалл, смерив их суровым взглядом. — Более подходящего места для склок не нашлось?

— Это вышло не специально, директор, — недовольно буркнула Лили.

— Уж надеюсь, мисс Поттер, потому что отлавливать ругающихся студентов ещё и по Запретному лесу мой возраст не позволяет, — хмыкнула директор.

Изабель тихо прыснула, представляя бабушку рыскающей по кустам в поисках беглых студентов, но когда поймала на себе её осуждающий взгляд, плотно сжала губы, показывая, что больше не издаст ни звука. Слизнорт насмешливо вздёрнул брови, наблюдая за ней, и Урхарт незаметно от всех показала ему язык. Он закатил глаза и вернул внимание студентам.

— Дабы не повадно было, я снимаю с вас по десять очков за нахождение там, где вам было не место. Свободны, — заключила МакГонагалл и опустила глаза на раскиданные по столу бумаги.

— А как же то, что мы там нашли? — вознегодовала Поттер. — Вы что же, ничего не сделаете? Не станете искать того, кто это устроил?

— Мисс Поттер, — устало проговорила директор, — мы сами разберёмся с тем, что с этим делать. Отправляйтесь в свои гостиные. Оба.

Девушка насупилась и, кинув на Малфоя короткий, но проникновенный взгляд, взмахнула гривой рыжих волос, прежде чем удалиться. Юноша закатил глаза и последовал за ней, и Урхарт услышала, как за статуей горгульи уже слышатся пререкания.

Кого-то они ей напоминали. Она неосознанно посмотрела на Слизнорта и поймала ответный ехидный взгляд. Хотелось показать ему средний палец, чтобы больше не пялился.

— Вы тоже свободны. Данный инцидент мы обсудим на утреннем собрании в понедельник. До тех пор предупредите своих подопечных, чтобы и носа не высовывали из замка, или встанет вопрос об отмене рождественского бала.

Изабель покорно кивнула, впрочем, прекрасно зная, что учеников едва ли остановит её запрет, если они поставят цель устроить себе запрещённые приключения. Так же она была уверена, что бабушка не выполнит своих угроз, иначе и Хэллоуинского маскарада не состоялось бы.

Они со Слизнортом покинули директорский кабинет и, не сговариваясь, направились в учительскую. Вообще-то, Урхарт желала отделаться от него как можно быстрее, но после прошлой стычки её до сих пор мучило чувство стыда за то, что она наговорила лишнего. С тех пор они даже не пререкались, хотя раньше не упускали возможности поскалиться друг на друга хотя бы разок за день.

Но сейчас ей было не до этого.

Забежав в учительскую, Изабель проскользнула к окну и вперила взгляд в темноту за окном. Всё было спокойно.

— Это какой-то бред... — выдохнула она, устав вглядываться в черноту.

— Да, Поттер и Малфой совсем страх потеряли, — бесстрастно согласился Слизнорт, усевшись за стол.

Изабель обернулась к нему и нервно всплеснула руками.

— Да нет же, я не об этом! Я о том, что они нашли!

— Это просто проталина, — занудно напомнил ей мужчина.

— Проталина, — Изабель выдавила неестественную улыбочку. — Только несколько дней назад ночью я видела огонёк в Запретном лесу. И мне стало любопытно...

— Только не говори, что ты пошла в лес...

— И я пошла туда, — настойчиво продолжила она. — Но когда добралась до кромки леса... никаких звуков, огней — ничего не было. Только следы. Которые вели в замок.

Слизнорт нахмурился.

— Ты хочешь сказать?..

— Либо кто-то из преподавателей или студентов увлёкся чем-то постыдным в лесу, — дёрнула уголком губ Урхарт, — либо в школе скрывается кто-то, кому тут совсем не место.

Ей таки удалось заинтересовать собеседника.

— Ты говорила МакГонагалл? — сведя брови к переносице, серьёзно спросил он.

— Естественно! Почему, думаешь, мы проводили рейды?

— А почему никому не сказали настоящую причину?

Изабель обречённо опустила плечи и, как нечто само собой разумеющееся, фыркнула:

— Потому что мы боремся с последствиями, а не предотвращаем неизбежное.

Слизнорт хмыкнул и задумался. Пальцы рук сцепленными лежали на столе, и он сверлил их взглядом до тех пор, пока не вышел из своего транса.

— И что это за неизбежное?

— Понятия не имею, — призналась Урхарт. — Это могло быть что угодно. Кто-то просто устроил пикник зимой в лесу и перестарался? Кто-то терпеть не может снег и решил планомерно избавляться от него? Или это был какой-то ритуал? Жертвоприношение?

— Или кто-то что-то искал.

Изабель удивлённо посмотрела на собеседника.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну... — под её заинтересованным взглядом Слизнорт зарделся, — для чего ещё топить снег? Что, если под ним могло что-то находиться?

— Например?

Он задумался лишь на мгновение и выдал как на духу:

— Например, лунный цветок, который цветёт только в полнолуние. Или другие травы для зелий. Коренья. Экскременты кентавров. Мало ли кто что оставил в этом лесу?

— Фу. Отвратительно, — скривилась женщина, но тут же, вспомнив рассказы бабушки, едва не подпрыгнула на месте от своей догадки. — Постой! А что, если это Воскрешающий камень?!

Слизнорт окинул её скептичным взглядом.

— Из сказки о братьях Певерелл?

— Это не просто сказка, Слизнорт, — снисходительно фыркнула Изабель. — Камень существует. И лет двадцать назад, когда Гарри Поттер шёл на встречу с Воландемортом, чтобы умереть от его руки, камень был с ним. И мог остаться там спустя годы.

Мужчина кивнул, приняв информацию к сведению, но всё-таки покачал головой.

— Думаешь, такой мощный артефакт не привлёк бы других искателей бессмертия раньше? Если он и был там, его могли найти уже сотню раз. Ну, а если рассудить, что наш министр магии был в своём уме в те года, логично предположить, что камень давно нашли мракоборцы и спрятали где-нибудь в Отделе тайн. Мало ли кому придёт в голову... не знаю... воскресить Воландеморта?

Это действительно звучало логично. Логичнее, чем предположила она. Но это было неудивительно: Изабель жила эмоциями, слушала интуицию и своё сердце, в то время как Слизнорт обладал холодным разумом и всегда думал головой. Они были как огонь и лёд. Наверное, поэтому и не могли поладить.

И Урхарт поймала себя на мысли, что вот сейчас, находясь с ним в одной комнате и ведя обычный диалог, не чувствовала дискомфорта. Ей совсем не хотелось сбежать. Не хотелось ёрничать, пытаться задеть его. Они просто разговаривали, словно так было всегда. И она с любопытством представила, что было бы, не начни они эту глупую детскую вражду в первый день знакомства. Возможно, они бы дружили? Нет, определённо нет, Изабель бы не смогла терпеть этого зануду столько лет! Но тогда они бы и вовсе не общались. Она не знала, радовала ли её подобная перспектива...

Женщина снова прошла к окну и ещё внимательнее вгляделась в сумрачный лес. Было неспокойно, а она привыкла доверять своей интуиции.

— Не нравится мне всё это, — сорвалось с её уст после долгого молчания.

— Ещё не случилось ничего, чтобы начинать бить тревогу, — послышалось позади.

— Это-то и беспокоит, — вздохнула Изабель. — Как правило, мы замечаем неладное слишком поздно.

Слизнорт усмехнулся:

— Ну, если что, ты будешь на страже Хогвартса и всего магического мира.

Урхарт закатила глаза и подарила ему раздражённый взгляд.

— Ха-ха! Очень забавно, Слизнорт.

— Я старался, — он расплылся в довольной усмешке.

В комнате снова повисло молчание, но Бенджамин прервал его скрипом стула о пол и своими шагами. Он медленно приблизился к ней и едва слышно проговорил:

— Отдохни, день был нервным.

— О да, — протянула Изабель и подарила ему ехидный взгляд. — Ты рад вашему проигрышу?

— А где конфетти? — вздёрнул он брови.

— Это уже не оригинально.

Они одновременно расплылись в усмешке. Когда молчание затянулось, Слизнорт вернулся к столу, подхватил со спинки стула свою мантию и, прежде чем выйти, мягко пожелал:

— Спокойной ночи, Урхарт.

Изабель улыбнулась, глядя в окно.

— Спокойной ночи, Слизнорт. Пусть тебе приснится мир.

Он так и не открыл дверь. Изабель обернулась, чтобы удостовериться, и увидела, что он застыл, держа в ладони дверную ручку и удивлённо глядя на неё.

— Моя мама в детстве укладывала меня спать с такими же словами, — на его лице мелькнула мягкая улыбка.

— И меня.

Жаль, что мир не может быть вечным.