Папина дочка (гет)

— Ты куда, Эм? — удивленно спросила Гермиона, на которую она налетела в гостиной.

— Схожу к Снейпу, — радостно ответила она.

— Жить надоело? — скривился Драко.

— Нет. Просто удача подсказывает мне, что разгадку книжки я найду у Снейпа.

— Ты выпила зелье? — прикрыв рот руками, спросила Гермиона.

— Совсем чуть-чуть. Думаю, действия хватит часа на три, надо торопиться, — с довольным лицом сказала Эмма и бросилась бежать.

Около нужного кабинета она остановилась и уверенно постучала. Никто не ответил. Она постучала сильнее.

— Кто это? — голос был очень странным. Девочка даже подумала, что это вовсе не Снейп.

— Это Эмма Поттер. Мне нужно серьёзно с вами поговорить.

— Не сегодня, — отозвался он.

— Это срочно! Нужно именно сегодня! — настойчиво сказала она.

Дверь приоткрылась, и Эмма вошла. Она изумлённо осмотрелась.

— Профессор, вы пьяны? — спросила она, осторожно подходя к нему. Вопрос был лишним. На столе стояла бутылка огненного виски и стакан.

— Что вам нужно от меня, Поттер? — резко спросил он.

— Я хотела узнать, что это за символ. — открывая книгу на нужной сказке, проговорила Эмма.

Снейп посмотрел на символ, потом на нее.

— Я не стану вам этого говорить.

— Но профессор... Мне очень нужно. Дамблдор дал мне книжку и сказал внимательно прочитать. Нужно же искать какой-то смысл. Но это просто детские сказки. А этот символ — моя единственная зацепка.

— Ах, Дамблдор... — горько проговорил Снейп. — Он умеет задавать интересные задания. Но это ваше задание. Спросите у вашей заучки Грейнджер.

— Она не знает, что это. Но я знаю, что вы знаете. Профессор, что у вас случилось? — спросила она с участием, оглядывая его.

— Всё просто отлично. Всё хорошо. Дамблдор... Великий волшебник, но страшный человек, — сказал он тихо, словно засыпая.

— Вы поссорились с ним?

— Нет, какая глупость! Он просто тоже дал мне задание... Которое мне не по душе, — сказал Снейп, глядя в одну точку.

— Ладно, я поняла. Вы не станете мне помогать. Я не буду вам мешать, — проговорила Эмма, двигаясь к выходу.

— Поттер... Дары смерти из этой сказки существуют. Вот что означает этот символ, — сказал Снейп тихо.

— Как это существуют? Это же вроде сказка...

— Не сказка. Один из даров достался вам от отца.

— Мантия...

— Вы наследница Певерелл.

— Не может быть... Я думаю, отец купил эту мантию в магазине приколов.

— Такие мантии-невидимки не долгосрочны, они портятся за пару месяцев. А ваша служит уже очень много лет.

— Офигеть!

— Мой вам совет, все ниточки вашего детектива держать пока при себе. Не говорите ни друзьям, ни Дамблдору. Пусть он думает, что вы в неведении. Поверьте на слово, так будет лучше, — подходя к ней, сказал Снейп серьёзно. — Играйте эту игру и против Дамблдора тоже.

— Грядёт что-то серьёзное, да?

— Вы невероятно догадливы, — с сарказмом проговорил профессор. — Дамблдор великий светлый волшебник, но порой мне кажется, что он ужасный человек. Он играет нами всеми, словно шахматными фигурами. Поэтому, мисс Поттер, будьте осторожны.

— Хорошо. Профессор, я же вижу, как вам грустно. Хотите, я посижу с вами? — с жалостью глядя на него, спросила девочка.

— Это будет лишним. Ваш Феликс ещё будет действовать около двух часов, советую вам заняться чем-то нужным для вас, — сказал Снейп, и Эмме показалось, что она видит на его суровом лице тень улыбки.

— Но откуда вы узнали?

— Я мастер зельеварения, думаете, не понимаю таких вещей? Идите уже.

— Спасибо вам большое, — сказала она радостно и обняла его. Тот осторожными движениями похлопал ее по обоим плечам.

Эмма выбежала из кабинета. Она спрятала книгу в сумку и пошла вверх по лестнице. Ноги сами вели ее на восьмой этаж. Она понятия не имела, на что ей сейчас сдалась Выручай-комната. И когда ходила по пустому коридору туда-сюда три раза, в ее голове ничего не было, однако дверь появилась. Эмма вошла и застыла в изумлении. Комната на этот раз была невероятно уютна. По середине стояло большое пианино, а вокруг него были кресла, столики, диваны и даже камин. В углу стоял Омут памяти. Девочка провела пальцами по клавишам пианино.

— Я же играть-то не умею, — удивлённо сказала она самой себе и пошла к креслу у камина. Она смотрела в огонь. Ей было так страшно. Она и так загрузилась из-за пророчества, так ещё и Снейп напугал ее. Феликс устраивал ей какие-то эмоциональные качели. Если к профессору она бежала на подъеме духа, то сейчас ей хотелось разрыдаться. Тут она поняла. Она держала в себе слезы уже очень-очень давно. Ей очень нужно было поплакать, чтобы снова мыслить здраво. Она села у окна, посмотрела на страшную грозу за окном. Снег с дождём огромным потоком лились с неба, грохотал гром, молнии были одна сильней другой. Зелье предусмотрело даже удачную погоду для страданий. Эмма смотрела в окно, но заплакать не могла, хотя ей было просто ужасно плохо.

Тут послышались какие-то звуки, словно кто-то шёл в комнату. Девочка в панике накинула на себя мантию-невидимку и испуганно ждала.

В комнате появился Вилли. Эмма удивлённо спрашивала у самой себя, возможно ли, чтобы кто-то вошёл в Выручай-комнату, если в ней уже кто-то есть. И тут же поняла, что если цели одинаковые, то, наверное, возможно. Девочка с подоконника наблюдала, как парень сел за пианино. Он стал играть что-то очень красивое и очень грустное. Она видела его в профиль и, затаив дыхание, смотрела, как его пальцы быстро перемещаются по клавишам. Мелодия, которую он играл, затронула ее в самую душу, но заплакать она все равно не могла.

И тут... Он начал петь. Эмме казалось, что она в жизни не слышала ничего прекраснее. Она смотрела на него не моргая, словно боясь пропустить хотя бы секунду. Она чувствовала, как слезы сами собой полились из ее глаз. Но ей уже было на это все равно. Она слушала лучшую песню в своей жизни в лучшем исполнении. С развитием произведения Вилли пел громче, но все еще спокойно. Начались строчки, которые свели Эмму с ума:

— У тебя сто проблем и различных дел,

У меня ничего на ближайших три.

Ты смотрела в окно, а я просто пел,

А потом ты сказала: «Не уходи»...

И уже за окном люди с мётлами,

Светофоры, машины, скольжение.

Я не видел, что было за окнами,

Я смотрел на твое отражение....

Эмма задохнулась. Она давилась рыданиями, чтобы не закричать. Слёзы лились огромным потоком из ее глаз, ей хотелось рвать на себе волосы... Она не понимала, что происходило. Ей было настолько же плохо, насколько и прекрасно. Эмма хотела, чтобы эта песня никогда не кончалась. Она не заметила, как мантия-невидимка сползла на пол. Вилли поднял голову, и их взгляды встретились. Она смотрела на него, словно он божество, медленно стирая с лица слёзы. Парень не остановил мелодию ни на секунду.

— На двоих сто морей и одно окно,

Говори, ну а лучше пообещай,

Говори мне, что будет всё хорошо.

Я готов, я привык к таким вещам...

Эта ночь никогда не закончится,

И тебе не хватает терпения.

Я дарю тебе одиночество

На стекле в твоем отражении... — Вилли закончил петь и медленно провёл тонкими пальцами по клавишам. Он встал на ноги и подошёл к девушке. Они молча смотрели друг на друга около минуты.

— Это было лучшее, что я когда-либо слышала, — тихо проговорила Эмма трясущимся голосом.

— Спасибо... Не думал, что встречу зрителей. Что с тобой произошло? — спросил Вилли, подсаживаясь к ней на подоконник.

— Давай не будем об этом, — прошептала она обессиленно.

Он аккуратно обнял ее за плечи.

— Ты сам придумываешь эти песни? — спросила Эмма спустя минуту.

— Нет. Я очень люблю русских исполнителей. Перевожу их тексты на английский, — пожал он плечами. — Я надеюсь, ты плакала не из-за песни?

— Нет... Хотя, может, и да. Я и сама не поняла. Просто всё так тяжело, что иногда хочется просто утонуть в своих слезах и ничего не делать, — сказала она очень тихо.

Вилли кивнул, глядя на нее понимающе.

— Там есть омут памяти... Хочешь, посмотрим что-нибудь про наших родителей? — спросила Эмма неуверенно.

— Да, давай, — Вилли спрыгнул с подоконника и протянул ей руку. — Подожди, а откуда у тебя их воспоминания?

— Рем хранил воспоминания в стеллаже на кухне. Я брала посмотреть некоторые. Так, сейчас что-нибудь найдём, — стирая остатки слез с лица, сказала Эмма. Она взяла воспоминание палочкой из головы и швырнула в омут.

Они переглянулись и синхронно наклонились. Действия происходили в большом зале. Эмма и Вилли нашли глазами нужную компанию и направились к ней.

— Нет, я вам гарантирую, что нужно сделать так! — с восторгом говорила шестнадцатилетняя Эмма Браун. — Представьте себе, как Джим удивится!

— То есть ты ... предлагаешь заставить Эванс танцевать стрип в короткой юбке, чтобы Поттер был доволен? — спросил молодой Сириус с сомнением.

— Ну, они же уже подружились! Я уверена, что Лили захочет удивить его.

— Эмма, включи мозг, — закатил глаза молодой Ремус. — Лили этого никогда не сделает.

— Тогда мы станцуем с ней вместе. И споем. А вы будете играть, — с довольным лицом сказала Эмма. — Будет круто! Рем за пианино, Вилли с гитарой, Сириус за ударные, и мы с Эванс поем. Лучше подарка на день рождения Джимми не придумаешь!

— То есть ты тоже планируешь танцевать стрип в короткой юбке перед Поттером? — в ужасе спросил Сириус.

— Блэк, я свободная женщина. Я могу танцевать стрип перед всей гостиной Гриффиндора, если только захочу, — едко бросила Эмма в его сторону.

— Они что, тут ещё не начали встречаться? — удивлённо спросил Вилли Блэк.

— Они тут уже закончили встречаться, перед тем как снова начать, — махнула рукой Эмма.

Они перенеслись в следующее воспоминание. Действия происходили, скорее всего, в выручай-комнате, потому что интерьер был ни на что не похож.

— Вот это наши с тобой мамы в нашем с тобой возрасте, — весело сказала Эмма.

Лили с Эммой в обтягивающих лосинах стояли посредине комнаты. Позади них была музыкальная группа.

— Блэк, ты так и будешь до вечера сидеть? Ритм кто будет задавать? — устало спросила Эмма Браун.

— Ему сейчас сердечный ритм придётся восстанавливать, — засмеялся Вилли Джоркес.

— Да, девчонки, могли бы на репетицию надевать что-нибудь по типу спортивной формы? — с несчастным видом спросил Ремус.

— Для стрипа? Вам всем мозг вырубило что ли сегодня? Парни, ну пожалуйста, давайте уже начинать, — попросила Эмма.

Вилли с Эммой с интересом смотрели на то, как девушки красиво извиваются и поют.

— Лили, ну спину больше прогибай, пусть Поттер почувствует себя богом хотя бы раз в жизни. Покажите ему страсть, покажите, что он хозяин мира! — весело сказал Сириус, закуривая.

— Можешь заткнуть его уже? — недовольно спросила Лили у подруги.

— Это больше не в моей власти. Вон, иди сама ему вмажь, — растягивая шпагат, сказала Эмма после первого прогона.

— Давайте ещё раз, — сказал Ремус. — Эм, вам с Сириусом ещё на тренировку вечером, надо всё успеть.

— Главное, чтобы Джеймс ничего не заподозрил, — сказала Лили.

— Как он может не заподозрить-то? Мы все здесь. Он сейчас ходит где-нибудь по коридору, туалет даже найти не может без провожающих, — рассмеялся Сириус.

— Эй! — раздался крик из неоткуда.

Эмма резко осмотрелась по сторонам и пошла к дивану, стоявшему у входа. Она резким движением сдёрнула мантию-невидимку и закатила глаза.

— Поттер! Я же сейчас убью тебя к чёрту! Ты что тут делаешь? — устало опускаясь рядом с ним на диване, спросила девушка.

— А что удивительного? Вы все начали постоянно исчезать! Мне скучно. Я хотел знать, что вы скрываете, — невинно проговорил Джеймс, улыбаясь.

Сириус взял в руки гитару, словно это бита, и пошёл к нему.

— Спокойно, Бродяга, спокойно.

— Джимми, мальчик мой, просто скажи, сколько репетиций ты видел?

— Ну... Все, — мило улыбаясь, сказал он.

Все застонали в отчаяние.

— Мерлин...

— Я подарю тебе на этот день рождения трусы какого-нибудь жирного вонючего огромного слизеринца, — вкрадчиво проговорила Эмма, медленно подползая к другу на диване. — Я надену их на твое лицо и буду с огромным удовольствием тебя душить, пока ты не впадешь в кому

Джеймс испуганно смотрел ей в глаза.

— Не надо, Эм, — только выдавил он жалко.

— Всё, концерт окончен, — махнул рукой Сириус.

Всё вокруг стало расплываться. Они снова оказались в своей реальности.

— Моя мама была такой... жесткой, — сказал Вилли, задумчиво садясь обратно на подоконник.

— Да. Надо же было как-то держаться среди толпы пацанов. У меня всегда после просмотра прошлого есть ощущение, что мой отец был умственно отсталым, — рассмеялась Эмма.

— Он был таким милым. Мои родители, как будто, более агрессивные.

— Не знаю... Может, потому что твой отец не добивался расположения любимой шесть лет подряд?

— Сколько?

— Да-да. Лили шесть лет подряд отшивала Джеймса. Когда я смотрю прошлое, всегда удивляюсь, как я вообще появилась на свет.

Они задумчиво смотрели на грозу.

— Наши с тобой родители были так дружны. Они всегда были вместе. Мы так не похожи на них... — сказал Вилли задумчиво.

— Мы другие люди. У нас другие проблемы, другое мировоззрение. Я часто думаю о том, что мы должны были вырасти с тобой в одной песочнице... Мы бы росли в одной большой дружной семье. И у нас были бы лучшие в мире дядя Джон, дядя Рем, дядя Вилли. И звали бы нас совсем не так, потому что и Вилли, и Эмма были бы в порядке... Но всё не так. Мы встретились с тобой спустя много лет после рождения. И мы почти чужие люди.

— Да, всё так вышло. Но ты мне уже давно не чужая. При нашей первой встрече ты разбила мне лицо... Но я зауважал тебя. Тот период был ужасен для меня. За три дня жизнь перевернулась с ног на голову. Я приехал в Хогвартс и начал на всех орать, потому что не знал, что делать. Но ты как будто привела меня в чувство. Тем более встала на защиту отца... Когда я осознал, что произошло, мне хотелось познакомиться с тобой нормально. Но было поздно, ты уже закрылась в себе.

— Да потому что у меня точно так же, как и у тебя, всё перевернулось вверх ногами. Волдеморт вернулся. Тот, кто погубил мою семью... В то время я ненавидела всех, кроме Сириуса. Но прошло время, и всё изменилось. Когда родилась Джейн, я по-настоящему почувствовала себя частью вашей семьи.

— Ты и есть ее часть. Неужели ты решила, что кто-то думает по-другому? Конечно нет. Мы только что смотрели на наших молодых родителей. Они были семьёй. Ты дочь одного из них. Я уверен, что мой отец любит и бережёт тебя куда больше, чем меня.

— Это просто из-за того, что он больше любит девочек, — улыбнулась Эмма. — Тем более меня назвали в честь твоей мамы... Кто тебе больше всех нравится из Мародёров? Если брать их как героев книги?

— Джеймс. Определённо. Он очень забавный, — усмехнулся Вилли. — А тебе?

— Это странный вопрос. Сириус, конечно. Хотя ещё и Вилли... Да, они мне оба очень нравятся. Драко тащится с Эммы, а тотемный герой Гермионы — Ремус. Когда-нибудь, если я останусь жива, я напишу о них книгу, — мечтательно проговорила Эмма.

— Ого. Если я останусь жив, то обязательно ее прочитаю.

— Спасибо, что ты побыл со мной. Стало намного лучше, — посмотрев ему в глаза, сказала девочка.

— Кажется, тебе впервые понравилось проводить со мной время, — улыбнулся он.

— Да... Я надеюсь, ты уже не влюблен в меня? — спросила Эмма с надеждой.

— Можешь не переживать, завтра мы идём на свидание с Джинни, — сказал он мягко, опуская глаза.

— О! Я рада за вас. Это круто...

— Да, спасибо...

— Ну что ж, я пойду. Пора уже. Поздно...

— Да, хорошо. До встречи.

— Пока...

Эмма вышла из комнаты и побрела по коридору. Она была в ужасе. Вилли только сказал про то, что идёт на свидание, как ее словно током ударило. Это была ревность. Она шла, щипая себя за руки. Невозможно же было влюбиться в человека только из-за того, что он потерял к ней интерес. Она просто шла спать и надеялась, что это пройдёт.

Проснувшись, Эмма поняла, что хотела влюбиться благодаря зелью удачи и что у нее это получилось. Ей даже снилась песня, которую она вчера услышала в Выручай-комнате. Но она не хотела влюбляться в Вилли. Тем более после недавнего разговора с Джинни. Она опять была в заднице. Даже когда исполнялись ее желания, она все равно была в заднице. Это порядком ей надоело. Она сидела в кровати и задумчиво смотрела в стену. В конце концов, посидев так минут пятнадцать, Эмма решила попробовать просто забыть о Вилли. Ведь всего сутки назад она даже не задумывалась о нем.

Прошло пару недель. Эмма старалась избегать парня. Он снился ей почти каждую ночь. Но она просыпалась, щипала себя за руки и мотала головой, чтобы выкинуть его оттуда.

* * *

Как-то незадолго до Рождества, когда они с Драко и Гермионой сидели в Трех мётлах, к ним вразвалочку подошёл Слизнорт.

— Приветствую вас, юные дарования науки зелий, — весело сказал он, наклоняясь к ним.

— Здравствуйте, профессор, — с трудом сдерживая смех, поздоровались все трое.

— Скоро у меня будет рождественский приём. Жду вас всех троих. И, конечно же, у каждого есть место «плюс один». Смею надеяться, что вы захотите вступить в мой клуб? А то Эмма почему-то игнорирует мои письменные приглашения уже полгода.

— Почтем за честь, профессор, — улыбаясь, ответила Гермиона за всех троих.

Слизнорт с довольным лицом пошёл к другому столику.

— Блин, какой еще приём? — скривилась Эмма. — Это напоминает мне о рассказах Сириуса про аристократию...

— Ничего такого. Сходим, развеемся. Прикольно же, можно кого-нибудь пригласить, — сказала Гермиона.

— Может, просто втроём пойдём? — с надеждой спросила девочка.

— Ну уж нет. Гермиона, пойдёшь со мной? — тут же сориентировался Драко.

— Ну давай, — смущённо улыбнулась та.

— Ну какого чёрта? Почему так? Опять вы парочка, а мне придётся кого-то искать или вообще идти одной? — обиженно заложила руки на груди Эмма.

— Так пригласи Вилли. Он, насколько я помню, и сам есть в этом клубе.

Сердце Эммы забилось чаще от того, что она услышала его имя. Она больно щипала себя за запястье под столом.

— Он же, наверное, с Джинни пойдёт, — небрежно бросила она, надеясь, что её гипотезу опровергнут.

— А, точно. Ну тогда не знаю.

— Не пойду...

— Нет, ты что! Нужно сходить. Это будет просто невежливо, — укоризненно сказала Гермиона.

— Как я скучаю по близнецам. Кто-нибудь из них точно бы со мной пошёл... Пойду одна, даже запариваться не буду.

— Ну мы же всё равно там будем все вместе, — сказал Драко. — Это же не бал. Просто походим в нарядной одежде под камерами и поедим, так что быть втроём не сложно.

— В нарядной одежде?! Кошмар... Мне нужно сделать важный звонок. Алло, Сириус? Ну и что, что ты на работе, у меня тут катастрофа!

Эмма вышла из-за стола, в панике крича что-то в трубку. Драко с Гермионой рассмеялись.

В день приема у Слизнорта Эмма очень нервничала. Она стояла у зеркала в черном платье, которое прислал ей Сириус, а выбрала его жена. Оно было очень красивым, но очень уж откровенным. Плечи были открыты, декольте слишком уж глубоким, а разрез на ноге доходил почти до пояса. По крайней мере, ей так казалось. На ноги она надела черные босоножки на высокой платформе и сразу же упала. Также большой проблемой стало замазывание синяков на ногах. Гермиона сделала ей макияж и прическу.

— Ради чего всё это? Я же даже не иду ни с каким парнем, — спросила Эмма у Гермионы через несколько часов совместной работы. — Ты, кстати, тоже могла бы не париться. Малфоя за парня считать не обязательно.

— Нужно же чувствовать себя уверенно. Парни тут ни при чем, — спокойно сказала Гермиона, поправляя макияж.

— Как бы я хотела попасть туда, — мечтательно проговорила Парвати, наблюдая за ними из-за журнала.

— Так собирайся, — рассмеялась Эмма. — Будешь моим «плюс один».

— Ты серьезно? — в восторге спросила девочка.

— А почему нет? Нигде же не сказано, что однополым парам туда нельзя. У тебя есть час. Успеешь?

— Еще спрашиваешь! Я мигом!

— Вот что человеку надо для счастья, — пораженно провожая взглядом Парвати, сказала Эмма.

Вскоре все втроем девушки вышли из гостиной Гриффиндора. На Гермионе было нежное розовое платье, на Парвати — длинное сиреневое.

— Вот мы вроде все в платьях, а я почему-то по сравнению с вами все равно не чувствую себя женственной, — проговорила Эмма, нервно кусая губу.

— Ну, женственность — это не твое. Ты скорее дерзкая, — сказала Парвати.

— Где же Драко? — потерянно сказала Гермиона, осматривая коридор.

— Ты чего? Он там сейчас красится и наряжается. Аристократия привыкла сводить с ума всех на светских мероприятиях! — рассмеялась Эмма.

— Ой, Поттер, сама-то тоже не в драных джинсах пошла, как я посмотрю, — появляясь из-за ее спины, едко проговорил Драко. — Леди, вы просто божественны, — беря под руку Гермиону, сказал он с улыбкой.

— Фу, тошнит от вас. Пошли, Парвати, сегодня мы все равно будем самой красивой парой, ведь среди нас нет ни одного парня, — гордо сказала Эмма. Парвати с Гермионой смеялись.

Они все вместе дошли до подземелья.

— Ну всё, пора показаться свету, — картинно задирая голову, проговорила Эмма.

— Надо признать, ты отпадно выглядишь, — сказал Драко, рассматривая ее образ при свете ярких ламп в торжественном зале.

— Представляю, как сложно тебе было это сказать, — довольно улыбнулась Эмма.

— Всё, ни единого комплимента за жизнь от меня больше не услышишь, Поттер!

— Поттер... Эмма, это что, ты? — услышала девочка сзади.

Она обернулась и увидела Вилли. Он стоял и смотрел на нее как дурак, не говоря больше ни слова. Эмма с удовольствием осознала, что происходящее напоминало ей какой-то невероятно красивый романтичный момент из фильма.

— Да, что, не похожа?

— Просто у меня нет слов, насколько ты красива...

Эмма радовалась, что слой макияжа скрывает то, как сильно покраснели ее щеки.

— Спасибо твоим родителям. Они прислали мне платье с туфлями в самый последний момент, — улыбнулась она. Это был их первый диалог после того вечера в выручай-комнате.

— С кем ты пришла?

— С Парвати. Близнецы выпустились, поэтому звать по-дружески мне было некого. Малфой-то с Гермионой, — пожала она плечами.

— Я хотел предложить тебе. Но...

— Но тебя позвала Джинни. Да, она рассказывала на тренировке. Но так и должно быть. Вы же встречаетесь. Тебе повезло с ней, она крутая девчонка.

— Мы... не встречаемся. Всё, видимо, к этому идет. Но я не знаю, нужно ли...

Эмма удивленно вскинула на него взгляд.

— Почему нет? — очень искренне спросила она, в то время как счастье захлестнуло ее изнутри.

— Всё как-то странно. Будто я не чувствую, что это нужно. Она веселая, простая, умная, добрая. Но как будто чего-то не хватает. Не ей, конечно. Мне чего-то не хватает для чувств.

— Наверное, тебе нужна веселая, сложная, не очень умная и злая? — спросила она тихо, делая неуверенный шаг к нему навстречу.

— Как будто бы да, — сказал Вилли еще тише, немного наклоняясь к ней и нежно касаясь рукой ее талии.

Они стояли так несколько секунд, глядя друг другу прямо в глаза.

— Я люблю тебя, Эм. Я ничего не могу с собой сделать. Ты единственная девушка, которая мне нужна. Мы совсем разные, я понимаю. Ты любишь квиддич, любишь быть жесткой. Ты бываешь дерзкой, суровой, даже жестокой. Я совсем не такой, но... Ты нужна мне. Именно такая.

Эмма стояла, словно воды в рот набрала. Она хотела сказать хоть что-то, но не могла. Она словно растворилась в его огромных глазах, и казалось, что ноги сейчас подкосятся. Тут она увидела, что за спиной Вилли стоит Джинни, пытаясь найти его. Эмма быстро отстранила его руку, посмотрела еще раз в его глаза и бросилась бежать прочь с этого приема. В коридоре она стащила с ног туфли, швырнула их в угол и побежала босиком. Девушка села на ступеньки перед входом в башню и в ужасе прижала колени к груди. Что же с ней такое? Она чувствовала влюбленность и раньше, но в этот раз всё было совсем не так. Какая-то буря бушевала у нее в душе.

Она услышала чьи-то шаги и сжалась в комочек еще сильнее. Из-за угла вышел Драко, держа в руках ее туфли.

— Он обидел тебя? — спросил парень серьезно.

— Что? — удивленно спросила Эмма.

— Что случилось? Вилли сделал что-то плохое? — садясь рядом с ней, заботливо спросил он еще раз.

— Ничего он не делал... Делал, конечно. Но плохого ничего. Драко... Он признался мне в любви, — кладя голову ему на плечо, проговорила Эмма.

— Я сейчас не знаю, чему удивляться больше. Тому, что тебе признались в любви, или тому, что ты впервые в жизни назвала меня по имени, а не по фамилии, — широко раскрывая глаза, сказал он.

— Извини, Малфой, я случайно.

— Подожди... Вилли признался тебе в любви. И ты... Убежала? Не ударила по лицу, не наорала на него, не ответила колкостью... Что с тобой происходит в последнее время? — он взял ее тонкую руку в свою и принялся рассматривать изувеченное запястье. — Это еще что?

— Я, кажется, люблю его, ясно? — жестко проговорила девочка, отдергивая руку.

— Чего? Ты любишь Вилли? Что за бред? Ты и он... Подожди, но если так, то какого черта ты сбежала? Я ничего не понимаю.

— Ну, в принципе, ничего другого я и не ожидала услышать.

— Хватит уже. Что с тобой?

— Слишком много всего.

— Ты знаешь, что мне ты можешь рассказать всё. Даже Гермиона об этом не узнает.

— Во-первых, я не хочу подпускать его близко к себе. Сейчас это очень опасно.

— С чего бы это?

— Пророчество... Черт, я не собиралась об этом никому рассказывать.

Минут пятнадцать Эмма посвящала друга во все тонкости ситуации, в которую она попала. Про то, что хочет всеми силами защитить семью Блэк, про непонятные планы Дамблдора, про дары смерти.

— И наконец, я сказала Джинни, что на Вилли мне пофиг, и я ей не конкурент. Не прошло и трех месяцев.

Драко сидел на ступеньках, вытаращив глаза.

— Как ты живешь со всем этим в голове? Это же ужас какой-то!

— Ну вот из-за этой каши крышу иногда и сносит... Приходится босиком сбегать со светского приема.

— Почему ты раньше не рассказывала обо всех этих заговорах и пророчествах?

— А смысл? Чтобы на одного человека больше парилось?

— Ты зачем когда-то давно объясняла мне смысл дружбы? Чтобы потом благополучно забыть про него? Так вот, я напомню, мы с тобой лучшие друзья... И вот в этих всех проблемах я нужен тебе, чтобы разгрузить твой слабый мозг.

Эмма рассмеялась и крепко обняла Драко.

— Если ты такой умный, объясни мне, что делать с Вилли?

— Поговорить, я думаю. Мне теперь его жалко... Представляешь, как тяжело признаться в любви? А ты просто свалила.

— Да там Джинни подходила. Я растерялась... Я испугалась. — залипнув в одну точку, сказала Эмма. — Мне страшно чувствовать что-то серьезное. Теперь я понимаю, почему я влюблялась в парней намного старше меня. Так я точно знала, что у нас с ними ничего не будет. Кошмар... Я боюсь отношений в реальной жизни...

— Так, стоп. Ты поговоришь с Вилли, ясно? Чтобы ни происходило в твоей больной голове, не забывай, что он наш друг.

— Да, я поговорю. Можно не сегодня?

— А тебе вот его совсем не жалко, да?

— Ладно, ладно...

Эмма с Драко поднялись на ноги и пошли обратно по коридору. Как только они свернули за угол, она увидела Вилли с Джинни, шедших к ним навстречу. Эмма вцепилась в руку друга. Он быстро сунул ей в руки туфли.

— Спокойно, Поттер... Джинни, можно тебя? Хотел кое-что узнать, — позвал девочку Драко. Он увлек ее обратно в торжественный зал.

Вилли с Эммой остались в коридоре совсем одни.

— Прости, в последнее время беда с нервами, — сказала Эмма, снова глядя в его глаза.

— Это ты меня прости. Ты уже объясняла, что между нами ничего быть не может. Просто мне показалось...

— Да, тебе правильно показалось. Но, Вилли, это ничего не меняет. Нам с тобой не суждено строить дом и заводить детей, — проговорила она очень быстро, пряча взгляд.

— Объяснишь?

— Не могу...

Вилли коротко кивнул. Он взял туфли из рук Эммы, затем сел перед ней на колено и принялся осторожно надевать их ей на ноги. Сердце ее билось так сильно, словно сейчас вылетит из груди. Она восхищалась красотой момента и хотела запомнить его на всю жизнь. Вилли снова встал пред ней. Он нежно провел пальцами по ее ладони. Она инстинктивно сжала его руку. Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Страсть захлестывала их с головой, но они не подавали виду. Просто смотрели.

— Послезавтра нам жить в одном доме. Со всеми... Сириус грозился, что в этом году Рождество будет грандиозным. Так что нам лучше забыть о том, что сегодня было. Мы с тобой друзья, — наконец отпуская его руку, сказала Эмма.

— Да, наверное, — убирая руки в карманы, мягко сказал Вилли. — Может, хотя бы по-дружески дойдем до нашей гостиной вместе?

— Да, пожалуй, можно, — сказала она, возвращая свой любимый безразличный тон.

Они шли по пустым коридорам, и у обоих в голове бились одинаковые мысли, но оба молчали. Наконец они добрели до абсолютно пустой ночной гостиной.

— Ладно, до встречи, — махнула Эмма ему на прощание.

— Да. Спокойной ночи, — улыбнулся он.

Она принялась подниматься по лестнице, но вдруг резко остановилась и побежала обратно. Выбежав в гостиную, она увидела, что Вилли еще не дошел до своей лестницы.

— Вилли... — тихо сказала она. Он тут же обернулся.

— Да?

— С чего я взяла, что не могу поцеловать тебя? Всего раз, — спросила она громко, и эхо раздалось по пустой гостиной. — Да, я обещала Джинни, что ты мне безразличен. Да, Волдеморт убьет тебя, если узнает, что ты дорог мне. Да, у меня полно проблем! Но здесь... Здесь совсем никого нет. Мы сделаем это всего раз. Никто не узнает об этом, ведь для всего мира мы просто друзья. Так и будет, после этого вечера. Но сегодня...

Эмма побежала вперед, пересекая гостиную. Вилли тоже подался вперед. Она подбежала и резко затормозила совсем рядом с ним. Локон выбился из прически, парень аккуратно убрал его с ее лица. Они снова смотрели в глаза друг друга. Он приподнял пальцами ее подбородок и медленно приблизился к ее лицу. Они закрыли глаза и растворились в поцелуе. Эмма обвила пальцы вокруг его шеи, прижимаясь к нему все крепче. Она не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Вилли нежно провел рукой ей по спине, она жестко провела ногтями по его шее. Эмма сделала маленький шаг в сторону гостиной, увлекая его за собой. Вилли легким движением поднял ее на руки и положил на диван. Она смотрела на него снизу вверх, дышать обоим было очень сложно.

— Мы ещё можем остановиться, — сказал он ей на ухо тихо.

— Нет, — жестко сказала Эмма, быстро срывая с него рубашку. Он спустил ее платье до пояса. Они горячо целовались, прижимая обнаженные тела друг к другу. Это продолжалось не больше минуты. Тут девочка вдруг зачем-то подумала о том, почему она не хотела делать всего этого пару часов назад.

— Так, стоп. Да, надо остановиться, — резко садясь на диване, проговорила Эмма.

Вилли сел с ней рядом.

— В твоей комнате кто-то есть? — спросила она.

— Ну да. Маклагген там и ещё пара человек, — сказал Вилли, задумчиво глядя в камин.

— Жаль. Придётся идти курить во двор. Пойдёшь со мной?

— Да, схожу.

— Тогда иди за кофтой. И я пойду.

Через несколько минут они встретились снова. Эмма уже была одета в свою обычную одежду. От былой роскоши осталась только потрепанная причёска и смазанный макияж.

Они молча шли вниз по лестнице. Эмма не понимала, что с ней было весь этот вечер. Она никогда раньше такого не чувствовала. Но после этого ей страшно хотелось всегда быть рядом с Вилли. Чувствовать его сердцебиение и дыхание совсем рядом с собой.

Они дошли до первого этажа и встали у выхода.

— Тут ужасно холодно, — сказал Вилли удивлённо.

— А чего ты хотел? Рождество, — она трясущимися руками открыла пачку и достала сигарету. — Будешь?

— Нет, ты же знаешь, я не курю.

— Ну я подумала, вдруг сейчас тебе это нужно, — пожала плечами Эмма.

— Хотя да, давай.

— А вот это будешь? — девочка достала из кармана толстовки бутылку виски.

— Откуда? — удивлённо спросил Вилли.

— У Слизнорта со стола взяла. Уменьшила, а потом взяла, — улыбнулась Эмма лукаво.

Они закурили и по очереди прикладывались к бутылке. Эмма удивлённо поглядывала на парня, который осторожно делал маленькие глотки и морщился, когда затягивался сигаретой. Она не понимала в кого он такой. Но ей почему-то казалось, что все в нем идеально. Все, что он сказал про нее, когда признался в любви... Она чувствовала тоже самое. Он был таким мягким и спокойным, каким-то слишком добрым со всеми. И он был нужен он. Именно такой.

Через пятнадцать минут, когда девушка скурила три сигареты, они пошли обратно в замок.

— Ничего себе как в тепле развозит, — удивлённо проговорила Эмма, когда чуть не упала на лестнице. Вилли подал ей руку.

— Знаешь, что я поняла сегодня?

— Что?

— Светские мероприятия не для меня.

— Я думаю, это было и так понятно. Я так удивился, когда увидел там тебя, — пожал плечами Вилли.

— Да это всё Гермиона. Невежливо отказываться, надо обязательно сходить, будет весело, — передразнивая подругу, проговорила Эмма.

— Ну было же неплохо, — усмехнулся парень.

— Нормально было. Не то чтобы весело. Чувствую, у меня проблем теперь ещё больше.

— Не будет у тебя никаких проблем. Мы же уже договорились, что этого вечера просто не было. Никто ничего не узнает. Мы ведь с тобой просто друзья, — спокойно сказал Вилли.

— Почему ты тогда держишь меня за руку? — спросила Эмма, глядя ему в глаза.

— Потому что... Просто так, чтобы ты не упала, — быстро ответил он, отворачиваясь.

— Ну хорошо.