История третья: вместе (гет)

Лида насовершала в молодости много ошибок, но никогда не думала, что за них придется отвечать ее дочерям. Она держалась, внешне — она держалась, но держалась только из-за девочек. В желудке ледяной глыбой лежало отчаяние. Джина убеждала ее, что бежит, когда окажется на суше, но Лида была уверена, что такой старый, опытный лис, как Брайан должен был все предусмотреть… и вот оно. Холм посреди болота, единственная дорога — и некуда, некуда деваться… Джине хватит благоразумия, чтобы не штурмовать торфяник, в этом Лида уверена.

Она думала, думала, думала — и у нее был единственный выход.

Она должна умереть. Только тогда Брайан оставит в покое Синичку — ведь ему нужна совсем не Синичка. Он мстит ей, Лиде…

Она найдет способ, когда за ними перестанут смотреть так пристально. Можно утонуть в болоте, съесть стекло или, по примеру древней римлянки — горящие угли. Но лучше — дождаться, пока ее выведут с взрывчаткой и взорвать саму себя. Это лишит их взрывчатки и это будет быстро — один миг боли, и все.

Думала ли она когда-нибудь, что ее жизнь закончится вот так?.. Ее налаженная, спокойная жизнь, двадцать лет тишины… Она перебралась в другую страну, она сменила фамилию себе и имя дочери, она думала, что Брайан давно сдох в своей тюрьме… а он явился, как восставший из могилы мертвец — чтобы утянуть ее за собой.

Если бы Лида могла перенестись в молодость хоть на минутку! Перенестись, найти саму себя и избить поленом за дурь свою великую!

Для ее поколения заграница была даже не мечтой — религией. Раем на земле, местом, где хорошо, сытно, богато, легко и весело…

Те, кто сумел вырваться, уехать — были предметом зависти. Лида смотрела на себя в зеркало и думала, что сумеет обмануть судьбу. Ей не надо лезть срывая когти, работать кассиром со своим дипломом экономиста… Все что ей нужно — хороший английский, улыбка и немного обаяния.

Лида всегда любила ухаживать за собой. Маски, прически, макияж — она знала, как выгодно преподнести то, чем одарила ее природа. Синтия в этом пошла в нее, с детства любила наряжаться, а теперь с удовольствием ходит с Лидой по салонам… не то, что старшая.

Джине не нужно, чтобы было красиво, богато — ей нужно сделать все по-своему. Лида предлагает ей отбелить веснушки — нет, дочке нравится так. Предлагает выпрямить волосы, сделать их красивым, гладким атласом — нет, Джине нравятся ее волны хаоса. В конце концов Лида махнула рукой — Джина очень рьяно отстаивала свою индивидуальность. А потом она выросла и повадилась пропускать мимо ушей чуть ли не все слова матери… и вот в этом-то она была изумительно похожа на Лиду в молодости.

Что там «шнурки» понимают, думала Лида. Они отстали от жизни, их мораль устарела, они ни в чем не разбираются, но уж я-то найду, на чьем горбу мне въехать в рай.

А ведь мама ее предупреждала — Лидочка, не выходи замуж за первого встречного только потому, что он иностранец и он богат, Лидочка, ты ничего о нем не знаешь, Лидочка, это чужая страна, мы не сможем тебе помочь… Лидочка только отмахивалась — впереди ее ждала сказка. Сказка оказалась страшной, а мама была права. Дура была, дура. На голове кудряшки, в голове — пустота. За границей оказалось лучше, чем дома — но совсем не так прекрасно, как она представляла. Здесь тоже можно было попасть в беду — она и попала. Спасибо Дилану, если бы не он, Лида бы точно не сумела противостоять Брайану…

Второго мужа, точно так же, как и первого Лида не любила. Дарах был для нее способом уехать из России, Флавиано — шансом удрать из Ирландии. И Лида, с широко закрытыми глазами, шагнула во вторую ловушку.

Нет, Флавиано не был террористом — «всего лишь» алкоголиком и отчаянным бабником. «Всего лишь» ревновал ее к каждому столбу, а Лида — в чужой стране, без языка, с ребенком — не могла никуда от него деться.

И об этом мама тоже предупреждала Лиду, но та только отмахнулась — Флавиано был богат и потаскан, юная Лидочка думала, что наконец-то схватила удачу за хвост. Муж скоро помрет, а она станет его наследницей.

Ну почему нельзя явиться из будущего и хорошенько налупить по заднице себя-прошлую?

Муж коптил небо еще долгий десяток лет, а когда все-таки помер — делить наследство явились его дети, как официальные, так и нет, и эта толпа оставила от всех богатств… практически ничего. Годик прожить безбедно — а у Лиды совсем не было опыта работы, зато были две дочки.

И Сашу Лида тоже не любила, но безмерно его уважала. Старалась быть ему хорошей женой и год пыталась вытащить его из болезни, пока не поняла — пора спасать уже себя. И этот брак тоже оказался ошибкой! Первой ошибкой, за которую начали платить ее дочери — Лида долго думала, почему ее замечательная Джинни находит таких… господи, даже слова сразу не подобрать!

А недавно Джина обмолвилась, почему. Лида спросила Аурелио, можно ли что-то с этим сделать и получила ответ, что — можно, но только при активном желании пациента и не за один год.

Аурелио… с ним у Лиды правда могло что-то получиться. Он был веселым и надежным, своеобразным и бесконечно понимающим… Дура она была, дура, американ бой, уеду с тобой… но девчонкам-то за что?

Ее ошибки, ей и платить. И платить она будет жизнью.

Лида не сможет ничего сделать для Джины, вытащить ее от чокнутой старухи — Джине придется выбираться самой, Лида уверена — рано или поздно Джина выберется. Старуха была жуткой древностью уже во времена Лидиной молодости, сколько ей еще осталось? А Брайан не посмеет задерживать Джину, когда умрет Анвен. Брайан суеверен до изумления.

Джина заберет Синичку и позаботится о ней.

Как горько, что Лиды в этой истории уже не будет.