Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
| Следующая глава |
Женя проснулась от всхлипов Роберта. Видя, как этот сильный и властный человек убивается по своей жене, девушка ощутила непреодолимое желание как-то утешить его и успокоить. Только недавно, видя как он переживает из-за удара, она поняла, что Роберт просто привык притворяться сильным и жёстким человеком, но на самом деле это очень ранимый и нежный человек. Она помнила, с какой болью он смотрел на Никиту, считая, его предателем из-за этого удара. Он доверял Никите, ценил его, а Никита так поступил с ним. Обида, разочарование, непонимание. И сейчас этот человек был полностью раздавлен и уничтожен. Он лежал на диване в позе эмбриона и прижимал к груди подушку. Рыдания терзали его душу, и Женя осторожно положила руку на плечо мужчины и провела по его руке и спине. Потом откинула прядь волос с его лба. Мужчина что-то пробормотал и затих. Но сон его был наделён кошмарами, и девушка гладила его по руке и что-то шептала.
Ещё было темно, когда он открыл глаза. Рядом с его диваном на коленях сидела девушка, положив голову на сложенные на краю руки. Глаза были закрыты, а дыхание размеренное. Он положил руку на её голову, из-за чего она открыла глаза.
— Как вы, Роберт Данилович?
— Вы сидели со мной всю ночь? — спросил он. Голос был хриплый и тусклый. Она кивнула. — Но почему?
— Вам было плохо. Я не могла оставить вас.
— Как мне жить дальше? Как мне сказать сыну об этом? — прошептал Роберт, садясь и пряча лицо в ладони. — Почему он убил мою жену? Почему не меня?
Девушка села рядом с ним и одной рукой обняла его. Под одеждой чувствовалась дрожь тела, а по лицу снова текли слёзы. Уточнив у мужчины, есть ли в кабинете успокоительное, она отправилась на поиски лекарств и вернулась обратно. Напоила мужчину и села рядом с ним, слушая бессвязный поток слов, касаемых жены и сына. Когда лекарство подействовало, он снова задремал, и Евгения укрыла его одеялом.
Но сейчас сон был недолгим, и мужчина проснулся с сильнейшей головной болью. К тому же пошла кровь из носа, и Женя, оказав ему первую помощь, предложила ему сходить в медблок, там помогут. Мужчина неопределённо кивнул и снова впал в какую-то прострацию. Женя сидела рядом с ним и молча гладила его по руке. Вскоре её молчаливое участие и поддержка подействовали, и мужчина сказал, что постарается жить дальше. Вот сейчас переоденется, приведет себя в порядок и отправится в медблок. А потом нужно будет явиться к Гончарову.
Они вместе вышли из здания завода. Мужчина пошёл в одну сторону, а Женя, подождав, когда он скроется из виду, отправилась в участковый пункт полиции.
Дмитрия она нашла спящим за столом. На полу валялась пустая бутылка коньяка, в пепельнице было семь окурков, а в кабинете царил запах сигаретного дыма. Открыв окно и включив чайник, девушка растормошила участкового и отправила его умываться. Когда он вернулся, она усадила его на диван и протянула кружку с крепким горячим сладким чаем. Мужчина с огорчением понял, что так ничего и не сделал, хотя планировал работать всю ночь. Но, вероятно, организм ему сказал "хватит" и просто отключился. Чувствовал себя мужчина паршиво, но нужно дальше работать. К тому же он увидел непрочитанное сообщение от Никиты, которое тот отправил аж вечером. Надеясь, что с Пашей все неплохо, он позвонил Надежде Викторовне и узнал, что к ней никто не приходил. Значит, с парнем могло что-то случиться. А вот что касалось Мортиса, то тот очнулся и, в принципе, может разговаривать. Ранение в голову действительно чудом не задело даже кость. Женя решила навестить Пашу, пообещав Дмитрию, что если с ним что-то случится, то вызовет скорую и отправит его в больницу. Мужчина проводил девушку задумчивым и рассеянным взглядом и отправился в медблок. Нужно задать Мортису вопросы. Вот только дойдя до пункта назначения, он увидел, что дверь приоткрыта. Обычно она всегда закрыта, особенно зимой. Нахмурившись, он вошёл в помещение и прислушался. Тишину разрушили стоны мужчины, и он направился на звук, чтобы ошарашенно замереть на пороге.
На полу полулежала Надежда Викторовна, и мужчина присел на корточки около врача и прислонил пальцы к её шее. Пульс был, и он похлопал женщину по щекам. Убедившись, что она пришла в сознание, участковый оставил её и подошёл к Роберту. Убрал с него осколки и потряс за плечо. Роберт дёрнулся и открыл глаза. Первые несколько секунд он не понимал, где находится, а потом мотнул головой. В сознание вторглись недавние события, и он поморщился. Посмотрел на женщину, которой помогал встать Дмитрий, и поморщился. Прислонив руку к лицу, он почувствовал, что она в крови. Был разбит нос.
— Где вы прохлаждаетесь, Гончаров?! Вы упустили эту мразь, и я пострадал, — Роберт взвизгнул, заставив Дмитрия поморщиться. — Да вы знаете, что я с вами сделаю?! Я вас... Я вас в порошок сотру, Гончаров!
Дмитрий поморщился. От этого мерзкого противного тона стала болеть голова, где-то в висках запульсировала боль.
— Если вы хотите пожаловаться, то можете написать жалобы и передать мне, — Дмитрий всеми силами старался не сорваться.
Роберт покинул медицинский пункт, а Дмитрий вернулся к пожилой женщине, единственному врачу в этой дыре. Надежда Викторовна пожаловалась на головокружение и тошноту, и мужчина решил вызвать скорую помощь. Выкурил в ожидании машины несколько сигарет, проводил врачей к пациентке. Когда врачи провели все необходимые манипуляции, было принято решение отправить Надежду Викторовну в больницу. Дмитрий помог женщине добраться до машины и пообещал ей, что будет себя беречь и поспит немного. Машина уехала, и участковый закрыл дверь медпункта на замок и отправился к себе.
Начался снегопад, и мужчина поднял ворот своей влажной и пахнущей потом куртки. Алёна давно хотела её выкинуть, ведь в шкафу висит новая куртка, тёплая и стильная, и идущий по дороге человек подумал, что надо её не выбросить, а сжечь. Как и брюки и ботинки. Потому что где-то они лопнули, и сейчас было очень мокро и холодно идти. Но это всё будет потом. Сейчас как никогда надо быть сосредоточенным и собранным. Нужно все проанализировать, найти ошибку, написать кучу отчётов, составить протокол. Опросить Роберта Даниловича и Надежду Викторовну. Самому явиться в отдел, и взять туда Женю. Изучить материалы дела и попросить о помощи.
Поворачивая на самую главную улицу посёлка, улицу Кирова, Дмитрий увидел своих односельчан. На мгновение ему показалось, что они вооружились вилами и лопатами и сейчас пойдут за ним. Забьют до смерти, ведь он упустил Мортиса. Показалось — и исчезло. Люди просто шли к зданию администрации. Дмитрий сунул руки в карманы и пошел туда же. На верхней ступеньке около закрытой двери участкового стоял Роберт Данилович. Он грациозно опирался на свою трость, выглядел невозмутимым и самодостаточным. Дмитрий оперся о свою машину и притворился предметом интерьера. Но он стоял немного в отдалении, а все пришедшие на митинг смотрели на Роберта. Он напомнил всем, что уже началась зима, а вместе с ней начнутся выборы почетных жителей поселка, чтобы к его Рождеству сделать новый стенд с фотографиями. Голосование начнется сегодня и продлится до пятого декабря, и каждый совершеннолетний житель сможет выбрать несколько претендентов. Мест на доске всего семь, а претендентов восемь. Такая традиция была каждый год, все бюллетени архивировались и отправлялись в отделение ЦИК области. Это голосование было автономным, и никто кроме прописанных здесь людей не имел права участвовать в этом голосовании.
Дмитрий фыркнул и помассировал виски пальцами руки. Он лет двадцать пытался попасть на доску почёта, но его почему-то не выбирали. Обычно вместо него попадал Роберт Данилович, и это казалось мужчине несправедливым. Он обеспечивал порядок в посёлке, следил за тем, чтобы всё было тут тихо и спокойно, но почему-то за него голосовало меньше людей, чем за Роберта. Последний обеспечивал работой, но почему-то его любили и уважали больше. Дмитрию, который всю жизнь хотел работать на благо общества, было обидно и неприятно. Каждый раз он говорил сам себе, что это будет последний раз, что не будет в этом участвовать, но всё равно подавал заявку. И расстраивался. А сейчас хотелось попасть на доску. Это всё-таки какие-то льготы, выплата, пусть одноразовая, но эти деньги можно потратить на что-то важное.
— Гончаров, где вы прохлаждаетесь?! — зло бросил Роберт, указывая на него своей тростью. Презрительный взгляд, которым Роберт одарил полицейского, виден был через очки. — Вы в своем уме?! — рявкнул он.
— Вы что-то хотели, Роберт Данилович? — в тон ему бросил Дмитрий и оторвался от машины. Поднялся по ступенькам и достал из кармана связку ключей. — Если вы хотите написать жалобу, то можете писать, потом передайте её мне.
— Да вы, — мерзким тоном ответил мужчина, — если вы не помните, что сами вчера вечером приглашали меня к вам на беседу, то может быть вам поискать другое место работы? Видите ли, — губы мужчины дрогнули в презрительной усмешке, — мои рабочие боятся и перестали доверять вам. Вы же не проверили информацию и не предотвратили убийство моей... Настеньки. — Голос сильно дрогнул, а презрительная ухмылка спала с лица.
— Роберт Данилович, — Дмитрий всем силами старался сделать свтй голос твёрдым, но в нём чувствовались усталость и дрожь, — Вы, кажется, по образованию не мент? Занимайтесь своими делами и не лезьте в мои.
— Как это ему не надо лезть в ваши дела? Вам много раз говорили, что уборщик какой-то неадекватный. — Мария Ивановна как всегда была здесь, и Дмитрий решил на нее не обращать внимания. — Сколько еще должно погибнуть людей, чтобы вы начали что-то делать?
— Учите, Гончаров, что мы можем обратиться в вышестоящие органы...
— Да жалуйтесь куда хотите и сколько хотите, — психанул Дмитрий и открыл дверь в участок. Прошел по коридору и вошёл в свой кабинет, пропахший сигаретным дымом. Сел за стол и спрятал голову в ладони. Хотелось курить и напиться, и непонятно, чего хотелось больше.
Послышался скрип двери и вошел человек. Два шага, удар тростью. Дмитрий про себя выругался и отставил переполненную пепельницу в сторону. Роберт Данилович сел за стол и снял свои черные очки. На лице маска безразличия, спокойствия, а в глазах грусть и боль.
— Мне надо задать Вам несколько вопросов, Роберт Данилович. — будничным тоном сказал Дмитрий. — Вы можете рассказать, что произошло вчера в вашем доме?
— После посещения медпункта я вернулся домой. Настенька приготовила вкусный яблочный пирог, хотела попить со мной чай, но я... — голос дрогнул, а на лице появились морщины, — я сказал, что плохо себя чувствую и ушёл в спальню. Потом Настенька отправилась в магазин, а я услышал стук в дверь. Это пришла Евгения, она спрашивала меня, где обычно гуляет мой брат с собаками. Я бы хотел её проводить, но у меня сильно болела голова. С ней же ничего не случилось?
— Почему вы спрашиваете? — Дмитрий оторвался от письма и посмотрел на посетителя. — Вы разве не помните, что она ночью с вами сидела?
— Помню, конечно. Помню, — как-то грустно ответил Роберт и вздохнул. — Я очень ей благодарен за это. Не знаю, что бы я делал без неё. Наверное, наложил бы на себя руки...
— Не отвлекайтесь от темы, — Дмитрий вздохнул. — Итак, вы отправили Евгению в лес, а сами?
— У вас плохо со слухом или с пониманием?! — рявкнул Роберт. — Я плохо себя чувствовал и ушёл к себе.
— Подтвердить кто-то может?
— Да как вы смеете, Гончаров?! Вы меня в чём-то подозреваете?!
— Я вас ни в чём не подозреваю. Это стандартный вопрос, Роберт Данилович, — устало проговорил Дмитрий и вернулся к письму. Быстро прочитал написанное. — Что было потом?
— Я проснулся от голосов. Они ругались. Я... вышел из комнаты и... — голос дрогнул, и Роберт впервые как-то сгорбился и протер глаза пальцами руки. — Простите, мне тяжело это вспоминать. Он... схватил её за горло, а она захотела крикнуть, но потом последовал выстрел. И... — он снова осёкся и зажмурился. — Простите, я...
Дмитрий увидел ползущую по его щеке слезу и покачал головой. Встал из-за стола и налил из чайника воду в одну из кружек. Посмотрел на плавающую в воде пыль и какую-то грязь, про себя выругался и достал бутылку воды. Налил в чистую кружку воду и поставил перед Робертом. Тот выпил немного воды и поставил кружку обратно.
— Вам лучше? Вы отвечать дальше сможете?
— Д-да. — Роберт вздохнул и постарался собраться.
— Что было дальше?
— Он выстрелил в нее и сбросил через перила. Она упала, а я... я бросился на этого мудака.
— Когда он получил ранение?
— Я не помню, — неуверенно проговорил Роберт. — Он угрожал мне, и я выхватил у него пистолет. А потом... потом ворвались вы.
Роберт срова взял в руку кружку и поднес ко рту. Дмитрий заметил, как трясётся его рука, и покачал головой. Продолжил записывать, потом посмотрел на посетителя и подумал, что после разговора пойдет в магазин, купит себе две пачки сигарет и бутылку алкоголя. Роберт сделал глоток и поставил кружку на стол.
— Хорошо. Я вас понял. — Дмитрий вернулся к опросу. — Теперь вернемся к сегодняшнему дню. Расскажите в подробностях всё, что помните.
— У меня болела голова, и Евгения мне посоветовала пойти в медблок. Я... пришёл туда. Я... не помню... всё было как в тумане. Он набросился на Надежду Викторовну. Я хотел его оттащить, но он откинул меня, и я ударился о стеклянную дверцу шкафчика. Больше я ничего не помню. Простите...
Роберт казался сгорбленным и каким-то потерянным. Внезапная смерть жены очень сильно его подкосила, и сейчас, сидя в кабинете Гончарова и давая показания, он уже не был таким самодостаточным и самоуверенным. Ему было больно и одиноко от этого разговора, но никуда нельзя было деться. Хотелось прекратить разговор и уйти в свой особняк, но в то же время не хотелось оставаться там. Ведь там больше никогда не будет голоса любимой Настеньки, её поцелуев. Никогда больше они не сядут вместе в большой столовой за накрытый длинный стол. Больше не будет запаха вкусной домашней еды... Ничего этого не будет. Как жить с этим?
Дмитрий дописал текст и подвинул мужчине заявление.
— Роберт Данилович, прочитайте заявление. Есть у вас, что дополнить?
Мужчина чувствовал, что совсем расклеился, и постарался взять себя в руки. Некоторое время тупо смотрел на лист бумаги, а потом буквы вылились в слова и предложения. Он прочитал написанное и кивнул.
— Нет, — чуть погодя вздохнул он.
— Хорошо. Пишите здесь. С моих слов записано верно и мною прочитано. Число, подпись и расшифровка.
Когда Роберт вернул лист Дмитрию, мужчина посмотрел на него.
— Можете быть свободны. В ближайшее время вам могут позвонить из города и пригласить на беседу. Я передам ваши показания. И вот еще что, — Дмитрий помассировал виски пальцами, — вам сейчас нельзя заходить в дом. Вы можете забрать собак с территории, но не больше. Что же касается вашего сына, то... — мужчина поморщился, — вам придётся ему рассказать, что случилось с его матерью.
Роберт покинул кабинет Дмитрия. Когда хлопнула входная дверь, мужчина закрыл глаза и вздохнул. Нужно работать дальше.
HrizantemaIsOdisseiавтор
|
|
Добрый день! Спасибо за отзыв. Мы рады, что Вам понравилось.
Продолжение пишется потихоньку:) 1 |
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
| Следующая глава |