Сизигия (гет)

Полет в объятиях дементора не шел ни в какое сравнение с путешествием на спине дракона или фестрала. На большом расстоянии от земли, посреди пушистых снежных облаков, был на удивление разреженный воздух; настолько холодный, что обжигал легкие почище Адского Огня. Гермиона ни разу не пожалела о времени, потраченном на предупредительные согревающие чары. Снейп чувствовал себя в этой стихии словно рыба в воде и ни малейшего неудобства от неприязненного зимнего неба не испытывал. Только приходилось напрягать голос, чтобы ведьма разобрала слова сквозь свист и вой встречного ветра. Зато встречное щебетание слухом улавливалось прекрасно, о чем Северус сто раз успел пожалеть. Способность держать язык за зубами никогда не отличала студентов львиного факультета.

— И все-таки?

— Мисс Грейнджер, я повторю еще раз, если вы глухи. Понятия не имею, что такое День Единства, — зельевар огибал встречные облака на такой скорости, что рябило в глазах. Живот ощутимо свело, обед собирался на подступы к горлу, но Гермиона старалась не подавать виду. — Я надеялся на энциклопедические познания некоей выпускницы, с недавних пор занявшей мои Подземелья. Схожие понятия есть в магловской философии, но с нею я, как вы понимаете, не знаком.

— Я пока еще тоже... в таких масштабах, — ведьма старалась делать вдохи глубокими и размеренными. Так было легче унять тошноту. Безглазая тьма под капюшоном, скрывавшим пустые глазницы черепа, вдруг обратилась в ее сторону.

— Что я слышу, — с издевкой пропел Мастер Зелий. — Неужели есть что-то, чего вы не знаете?

— Беру пример с вас, — отшутилась гриффиндорка. — По-моему, это вы сейчас просили поведать о загадочном явлении под названием "День Единства". И не списывайте свою забывчивость на возраст, статус или Обливиэйт, Профессор, — погрозила она пальцем.

Молчаливая усмешка со стороны капюшона, казалось, видна невооруженным глазом, несмотря на всю дикость подобного утверждения. Определенно, Слизерин был факультетом-скульптором: даже формальная связь с ним в виде преподавания накладывала очевидный отпечаток. А Грейнджер была превосходной ученицей.

— Если вы ждете комплимента, то напрасно, — с нарочитым высокомерием сообщил Северус. Но девушка не обиделась; напротив, эти слова вызвали ностальгическую улыбку. Ужас Подземелий и его непременная язвительность. Он не был бы собой, не оставив возможности ввернуть очередную шпильку в собственную речь. Но теперь Гермиона понимала, что цели задеть ее или оскорбить бывший учитель не имел. Давно ли?..

— Шутите? Я до этого просто не доживу.

Вместо ответа Снейп исполнил сложный пируэт, огибая полосу воздушного течения. Если пытаться миновать препятствие напрямую, на это уйдет непозволительно много времени. Ведьма перестала различать что-либо вокруг: небо превратилось в сплошное марево, перемежаемое тонкими белыми линиями.

— Закройте глаза, — посоветовал маг. — Вас перестанет укачивать.

— Спасибо, — с благодарностью булькнула Гермиона куда-то ему в ребра. Горло и впрямь сдавило спазмом; еще пара минут, и ужин вместе с напитком попросятся вон. О том, что будет, если с небес вместо снега посыплются обледенелые непереваренные котлеты, лучше не думать.

По мере приближения к Лондону девушка становилась молчаливее. Диалог сам собою угас, и маг не спешил возобновлять его, прекрасно понимая причину затянувшейся паузы. Когда небо впереди прорезали угрожающе четкие шпили Тауэра, ведьма напряглась, и ее обеспокоенный взгляд уже не мог оторваться от туманного городского пейзажа, не тронутого тускловатой луной.

Как только Гермиона и Снейп попали в палату, стало ясно, почему сова так и не вернулась. Отвечать на письмо было попросту некому — мама заночевала прямо в больнице и сейчас, устало согнувшись на стуле рядом с кроватью мужа, крепко спала. Девушка не рискнула будить ее, заметив, насколько та была истощена, да и Мастер Зелий выразительно покачал головой, запрещая беспокоить утомленного человека. Обилие бинтов, приборов и капельниц даже непросвещенному взгляду многое говорили об удручающем состоянии пациента. Ведьма прильнула к кровати отца, сжимая его безвольные ладони своими и шепча какие-то обрывочные слова вперемешку с тихими всхлипываниями.

Справляться с чужими слезами Северус не умел и не знал, что в таких случаях следует делать, поэтому остался у входа в палату. Вскоре посетителя заметил дежурный врач и поманил за собою в коридор.

— Я так понимаю, вы член семьи? — уточнил человек в белом халате, что-то проглядывая в документах. Снейп коротко кивнул, назвав на всякий случай свое второе имя — "Тобиас", — и бросил быстрый взгляд через плечо. Гермиона, поглощенная горем, разговора не слышала; видеть ее такой зельевар боялся. У храброй гриффиндорки было слишком много проверок на прочность; девушка близка к тому, чтобы окончательно сломаться.

Врач, черкнув что-то в записях, вновь привлек внимание Снейпа.

— Вижу, вы — человек более сдержанный, и лучше сообщить сведения вам, а не леди, — он кивнул в сторону палаты. — Кем вам приходится мистер Грейнджер?

— Я жених его дочери, — нехотя соврал Северус. Доктор кивнул, снова делая пометки, и перешел к сути.

— Прогноз неблагоприятный. Диффузное аксональное повреждение головного мозга. Иначе говоря, серьезная черепно-мозговая травма. Пациент до сих пор не вышел из комы, в перспективе — вегетативное состояние на неизвестный срок.

Снейп из указанных терминов немногое понял, но последняя фраза довольно емко обрисовала картину происходящего. Маг уже видел подобное и сам иногда практиковал. Только в его "диете" были отменные мрази и отщепенцы.

— Неизвестный — в каких пределах?

Врач развел руками:

— Трудно сказать. Возможно, навсегда.

— Могло ли это произойти из-за несвоевременно оказанной помощи? — натянуто ровным голосом осведомился Северус. Собеседник уверенно покачал головой.

— Нет. При госпитализации состояние было условно-благоприятным, но при дренировании гематом дважды останавливалось сердце. После этого пациент из комы не выходил. Мы попробуем еще несколько вариантов терапии в течение недели, нужно время, чтобы снимать показания. Но если и это не сработает, мы бессильны.

— Он слышит нас? — неожиданно для самого себя спросил маг и вновь получил отрицательный ответ.

— Сомневаюсь. Хотя определить это со стопроцентной точностью нельзя, поэтому...

— Я понял, — остановил доктора Снейп. — Делайте все необходимое.

Врач зафиксировал еще какие-то данные, спрятал ручку в нагрудный карман и, коротко кивнув на прощание, удалился. Безнадежный прогноз, как и любая задача классификации "невыполнимо и невозможно", воззвал к аналитическим способностям Северуса, и когда он переступил порог палаты, то уже набрасывал в уме план возможных действий.

Звук закрываемой двери, несмотря на все старания Мастера Зелий сделать его максимально тихим, будто оглушил ведьму. Она вскочила, вскинув на учителя испуганный умоляющий взгляд. По щекам ее бежали слезы, оставляя за собой влажные дорожки.

— Новости плохие, — честно предупредил шпион.

— Насколько? — на одном дыхании прошептала Гермиона.

— Помните родителей Лонгботтома?

Земля будто ушла из-под ног, и ведьма чуть не свалилась на пол рядом с кроватью, если бы не Северус. Миссис Грейнджер заерзала на стуле, но не проснулась. Применение Обливиэйт посреди магловской больницы зафиксируют Чары Надзора, и толпа мракоборцев немедленно примчится на "горяченькое".

Когда из рукава ничего не соображающей Гермионы показалась палочка, Снейпа чуть удар не хватил. Кажется, мысли о колдовстве пришли в голову не только ему, хотя, в отличие от спутницы, зельевар был в состоянии рассуждать здраво.

— Вы с ума сошли?! — прошипел он, вырвав у потерявшей здравый смысл ученицы магическое оружие. — Хотите попасть в тюрьму и избавить этого человека от шансов на выздоровление?!

— Пустите! — Гермиона бешено сопротивлялась. — Верните палочку!

— Нет.

— Да как вы..!

Миссис Грейнджер протяжно вздохнула, и ведьма сбавила обороты, опасаясь шума. Северус воспользовался передышкой, дабы погрузить "конфискат" в бездонный сюртук. Полная материализация чего-то похожего на руки или череп дементорам попросту не нужна и в целом рудиментарна. Только Снейп беспокоился о придании себе максимально человеческого вида.

"Все-таки в моем положении есть свои прелести".

Ведьма пошла напролом, пытаясь дорваться до чужих карманов. После непродолжительной борьбы ей таки удалось запустить ладошку под ткань, но, обнаружив там зияющую пустоту, Гермиона растерялась. Пальцы хватали туман.

— Удивлены? — сквозь зубы бросил зельевар. — Заклинание невидимого расширения по сравнению с этим просто чушь. Пока я сам не захочу вернуть палочку, вы ее не получите.

Калейдоскоп эмоций в карих глазах не поддавался описанию. Неистовость, ненависть, отчаяние и страх в самых невообразимых сочетаниях. Снейп терпеливо ждал, когда к юной волшебнице вернется хоть капля рассудка.

— Колдовство без ума — удел идиота Уизли, но никак не ваш. Я предупреждал, что под маскировкой доступны далеко не все чары, — он перечислил исцеляющие заклятья, которые не потревожат защиту и сохранят присутствие в больнице незамеченным. — Сочетание снадобий и медикаментов — неоправданный риск. Окончательный диагноз поставят через неделю, но есть вероятность за это время вывести вашего отца из комы. Вы верите мне?

Девушка немного остыла, уловив надежду в словах Мастера Зелий, и заговорила спокойнее, чуть слышным срывающимся голосом попросив вернуть палочку.

— Повторяю: любое, слышите, ЛЮБОЕ заклинание не из тех, что я назвал, разрушит мои чары. Ваше присутствие вне Хогвартса будет обнаружено, вас арестуют, а мистер Грейнджер навсегда останется таким. Помните об этом!

"Последнее предупреждение", — читалось между строк безо всякой легиллименции. "Я поняла", — кивком подтвердила Гермиона, повернулась к отцу и постаралась сосредоточиться. Было сложно не отвлекаться на окровавленные бинты, грубые швы и вереницу капельниц пополам с датчиками. Жизнь человека сейчас висела не то что на волоске — на десятой доле его.

Снейп, помедлив, встал чуть позади волшебницы, будто закрывая ее от подлых ударов со спины. Получив молчаливую поддержку бывшего учителя, Грейнджер уверенно начала колдовать.