Чулан? Вовсе нет (джен)

Пятого сентября утром Гарри предложил:

— А давайте полетаем вместе в моём мире. Я предлагаю орлами.

— Давай.

— Давай.

— Давай.

— Тогда берёмся за руки и перемещаемся.

Оказавшись между своими лесом и озером, первым превратился в орла Гарри, после него — Гермиона, потом — Драко, потом — Рон. Взлетели вместе. Примерно в пятидесяти тысячах ярдов к востоку плескался океан. Гермиона сразу взяла курс туда, за ней полетели мальчики, через полчаса уже садились на берегу.

Приземлившись, превратились в людей. Весь берег был в жёлтом песке, на него накатывал прибой, высоко в небе плыли облака.

— Здесь классно, — сказал Рон.

— А я здесь сам первый раз, — ответил Гарри. — Гермиона, а ты слышала о Трехтихийском заклинании? Можно попробовать его использовать, чтобы вызвать магические существа из глубин океана! А может, мы даже увидим русалок?

Рон не мог удержаться от шуток:

— Лишь бы они не пытались нас схватить и утащить под воду!

Драко, скрестив руки, изогнул бровь:

— Если они попытаются, я готов показать им, что значит иметь дело с Малфоем.

— С драконом, чьи крылья в размахе достигают лишь пары дюймов? — подначил его Рон.

— Не напоминай, — ответил Драко.

— Ничего не получится, — сказала Гермиона, — в личных вселенных не бывает местного разума. Никого умней мартышки здесь нет, даже гориллы и шимпанзе не могут быть созданы магией личных вселенных.

— А кто сказал, что они разумны? — спросил Гарри.

— Ладно, давай попробуем, — предложила Гермиона.

Русалка приплыла на зов. Её длина от макушки до кончиков лопастей хвоста была равна всего лишь дюйму. Высунувшись из воды, русалка завизжала. Гарри подошёл к русалке и попробовал заговорить с ней. Но ни по-английски, ни по-птичьи, ни по-змеиному русалка не понимала. Гарри нарисовал пальцем на песке несколько простых геометрических фигур и стал показывать на них русалке пальцем и называть их. Но русалка смотрела не на рисунки, а на палец.

— Ты права, — сказал Гарри, — эта русалка не умней обезьяны.

— А давай попробуем иллюзию, — сказал Драко. — Если мы покажем ей подводный мир, то, может быть, она поймёт, что мы не враги.

— Ты не понял, — сказал Гарри. — Она визжала не от испуга, просто из-за крошечных размеров спектральный диапазон её голоса лежит глубоко в верхних октавах. Говорить нормально она не может, её связки приспособлены только к визгу и писку. Да и не факт, что она узнает показанное. Всё же это не Земля, здесь другой подводный мир, даже кораллы здесь выглядят иначе, человек ещё найдёт общее между здешними и земными кораллами, мартышка может и не справиться. А она глупа. Но что я свой, она чувствует в любом случае. Это же мой мир.

— А, понял. Это вроде моих визгов на дралэнге.

— На чём?

— Я же дракон. Поэтому драконий язык для меня вовсе не загадка. Драконы разумны, имеют собственный язык. Именно его я и обозвал дралэнгом, произнести драконье название нашего языка для человека сложновато, а без репетиции, наверное, невозможно, вот и пришлось образовать английское слово. Большие драконы рокочут, а я визжу.

— Вот именно об этом и речь.

Гарри показал иллюзию подводной пещеры. И снова раздался визг. Гарри стал показывать пальцем на части пещеры, русалка опять смотрела на палец. В Хогвартс, взявшись за руки, вернулись вечером.

— Вот мы придурки, — сказал Гарри в Хогвартсе. — У неё же речевой диапазон от пяти до пятисот килоГерц, а мы сейчас слышим до двадцати, это всего три процента её голоса. Надо было в драконов или в летучих мышей превратиться. Настолько маленькие драконы должны слышать килоГерц до семисот, а летучие мыши используют ультразвук для локации, поэтому тоже должны хорошо слышать высокие частоты.

— Нет, я слышу до полутора мегаГерц.

— А в облике летучей мыши — всего до ста двадцати килоГерц, — сказала Гермиона.