Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Гарри жил в доме своих дяди и тёти по фамилии Дурсль. Дядю звали Вернон, тётю — Петунья. Тетя была родной сестрой матери Гарри — Лили Поттер в девичестве Эванс. Мать Гарри была маглорождённой ведьмой, то есть ведьмой, которой не от кого было унаследовать магию, так как оба её родителя были маглами, то есть обычными людьми, не владевшими магией и не имевшими генов, дающих способность к магии. Отец Гарри был чистокровным магом, Вернон и Петунья — чистокровными маглами. У них был сын Дадли, тоже магл. Дверь в комнату Гарри была на земляном этаже(1), комнаты Дурслей располагались на первом(2). Из комнаты Гарри дверь вела в нечто среднее между гостиной и кухней, в дальнейшем будем называть эту комнату просто кухней, напротив двери комнаты Гарри была дверь чулана, а над ней — лестница на первый этаж. Когда Гарри был совсем маленьким, в его комнате была только кроватка, которую принёс Вернон, сама же комнатушка была маленькой, скорее это была даже не комната, а тесная каморка, тётя даже укладывала малыша в кроватку, стоя на кухне, при этом сразу за кроваткой была дальняя от двери стена, а менее чем в полуярде(3) от изножья и изголовья — ещё две стены. Будучи родной сестрой ведьмы, Петунья знала об одной интересной особенности магов и ведьм — у каждого мага и у каждой ведьмы было собственное пространство размером от каморки до полноценной минивселенной, в каждый такой мир вела отдельная дверь с Земли, за дверью было уже другое пространство вне пространства той вселенной, в которой находится Земля. Двери эти можно было разместить на любой подходящей поверхности при наличии права такого использования той самой поверхности. На внутренней стороне стены дома мага или ведьмы, на скале, которая сама расположена на частной территории, вообще где угодно, лишь бы это было удобно и легально. И можно было дверь забрать с собой при переезде, вместе с дверью забирался и сам мир. Миры эти соответствовали желаниям и воображению своих хозяев и хозяек. У кого-то там был просто дом на острове посреди «океана», заканчивавшегося сразу за горизонтом, а у кого-то — отдельная карликовая галактика. Одновременно эти миры соответствовали и своим иллюстрированным описаниям, которые не требовалось ни писать, ни рисовать. Эти миры создавались и изменялись магией своих хозяев и хозяек, эта же магия меняла и описания. По умолчанию каждое описание лежало в подобном почтовому, только висящем не с внешней, а с внутренней стороны двери ящике на двери в сам описанный в нём мир. Замков на этих дверях по умолчанию не было, но та же магия могла добавить замок и ключ. Миры же мужа и жены всегда в момент заключения брака объединялись в один, при этом сами двери всегда оставались раздельными. Именно поэтому комнату Гарри, находившуюся в его собственном мире, почти не обставляли по-магловски — дядя и тётя исходили из того, что Гарри сам изменит комнату по своему вкусу. И потом они оказались правы. По мере роста Гарри комната увеличивалась, росла и кроватка, но по началу в комнате не было даже окон. Когда Гарри было года три, окна появились, а сама комната достигла нескольких ярдов ширину и ярдов десяти в длину. Окна вели на собственную планету в системе всего из астрономических объектов: центральной звезды и той самой планеты. С одной стороны за окном шумел хвойный лес, с другой плескалось озеро. На следующий день появились шкафы, стол, люстра, два торшера по бокам от стола, ещё через день Гарри получил коридор с тремя дверями: на кухню, на планету Гарри и в его комнату, а на против этой двери в коридоре появилось окно. Дверь на планету Гарри вела на материк размером примерно с Австралию, но более зелёный и в средних широтах, расположена дверь была со стороны леса, до которого было ярдов двести. Одно дерево росло отдельно.
— Тётя, что происходит? — спросил Гарри.
— А что такое?
— Моя комната каждый день меняется. А сейчас у меня ещё и свой коридор откуда-то.
— Это нормально, Гарри, — ответила Петунья. — Ты маг, у каждого мага есть своя минивселенная размером от тесной каморки до целой карликовой галактики, соответствующая желаниям и воображению самого мага и собственному иллюстрированному описанию, описания эти редактируются магией синхронно с самими мирами. Но если что-то собственноручно вписать ручкой или врисовать карандашом или фломастером, то это тоже отразится на мире. А твоя комната расположена именно в твоей минивселенной.
— А ты тоже ведьма?
— Нет, я чистокровная магла. Маглы — это те люди, которые не имеют магических способностей при условии, что им не от кого было магию унаследовать. Есть ещё сквибы, это инвалиды по магии. А есть маги и ведьмы. Лили была маглорождённой ведьмой, то есть сама она была ведьмой, а вот наши родители — чистокровные маглы, поэтому ей не от кого было унаследовать магию. Такое иногда случается и не только с магией, в общем случае это называется мутация. Твой отец — чистокровный маг.
— А где они? Почему я их ни разу не видел?
— Они погибли, когда ты был младенцем. Их убил маг-террорист, а потом он убился о младенца.
— Об какого?
— Об тебя, Гарри. Редкостный был неудачник, но почему-то взрослые маги и ведьмы боялись его.
В начале августа деревья зацвели. Древесный ствол высотой ярдов семь-восемь, от него отходят ветви, от них — снова ветви и так до самых маленьких веточек, на всех ветвях, отходящих от ветвей, есть хвоинки, а на верхушке всего дерева — огромный цветок вроде астры, но с лепестками ярда по полтора. И так выглядело каждое дерево. Цвело и отдельно растущее дерево.
— Тётя, Дадли, идите сюда! — сказал Гарри.
— Что это? — спросила Петунья.
— Это я у тебя хотел спросить, — ответил Гарри.
Петунья вернулась к двери между Землёй и планетой Гарри, достала описание.
— Берастровый лес, — прочитала она название локации. — Это как?
Гарри наморщил лоб.
— Видимо, помесь берёзы и астры, — сказал он часа через полтора.
— Кто ж их опыляет? — спросила Петунья. — Кстати, у берёзы нет хвои.
Через несколько минут прилетели птицы-опылители размером почему-то с голубей. Вечером оказалось, что планета обзавелась спутником размером примерно с Луну и на примерно такой же орбите, ночью небо усыпали далёкие звёзды. Осенью на половине деревьев выросли жёлуди.
— Гарри, семена берёз — вовсе не жёлуди, — сказала Петунья, когда это увидела.
— Наверное, ещё дуб поучаствовал, — ответил Гарри.
— И ёлка, — добавил Дадли. — От берёзы-то там что?
— Не знаю, — ответил Гарри.
К новому году, не став покупать ёлку, нарядили одну берастру. Для доступа к недоступным снизу ветвям сначала использовали переносные лестницы, а потом, плюнув на них, залезли на само дерево.
— А другие дети празднуют рождество, — сказал Дадли. — Почему мы празднуем новый год?
— Рождеством называется день рождения Христа, — ответил Вернон. — А именно от его имени людей жгли заживо на кострах по обвинению в магии. Ты серьёзно хочешь праздновать его день рождения? А Гарри будет каково? Он сам маг. Новый же год — праздник деда Мороза. Это маг, по легенде раздающий детям подарки. Сам дед к нам не придёт, но один маг здесь и без него есть, можем надеяться на магические выбросы, от которых что-то хорошее появится.
В последний день года к приёмнику был подключен длинный кабель, другой его конец был соединён с антенной на крыше. Протянув кабель через обе двери, а в приёмник вставив батарейки, Вернон притащил его на опушку, включил и настроил на какую-то магловскую радиостанцию. В полночь из динамика донеслись удары Биг Бена. И точно с последним ударом под наряженным деревом что-то появилось. Дадли бросился разворачивать коробки, в одной из них оказался странный фотоаппарат без объектива. Крупноформатная листовая плёнка заряжалась в него горизонтально под неровное стекло, поверх которого был расположен затвор, а поверх него — подвижное зеркало. При нажатии спуска это зеркало вставало под углом 45° к плёнке и отражало свет вниз к плёнке. К фотоаппарату прилагались рамка для контактной печати, запасы бумаги и плёнки и ещё одна рамка для формовки пластика. В другой коробке оказалась ваза, которую сразу забрала Петунья. Рамки, плёнку, бумагу и фотоаппарат решили отдать Вернону. Детям достались пластиковые вертолёты с инерционными роторами и устройствами для их запуска, которые они сразу же и испытали. Вертолёт ставится на торчащий из пускового устройства металлический вал, корпус пускового устройства берётся в одну руку, потом другой рукой дёргается закреплённая на леске ручка, леска разматывается с катушки внутри и крутит вал, вал разгоняет несущий винт вертолёта, после чего лопасти сами разворачиваются на подъём, вертолёт взлетает, после отпускания ручки пружина сматывает леску обратно. Пока винт крутится по инерции, вертолёт летит. Вернон сделал снимок леса, потом ушёл в дом, а через некоторое время вернулся со снимком, кажущимся объёмным.
— А почему фотография объёмная? — спросила Петунья. — Ты же не маг. Или это магия Гарри?
— Нет, это не магия, — ответил Вернон. — Эта фотография лентикулярно-растровая. Потрогай поверхность. Каждая неровность — отдельная линза, точнее, мирообъектив из одной маленькой линзы. Этот объектив по каждому направлению покидания лучиком фотографии через конкретный её участок (на котором сам находится) окрашивает этот лучик и задаёт его ярость в соответствии с окраской соответствующего участка бумаги. Снято через такой же растр, только стеклянный. Представь, что ты смотришь на реальную объёмную сцену через пустую рамку. В ней можно выбрать плоскость, тогда объёмный вид сцены полностью определяется тем, через какие точки плоскости и в каких направлениях проходят лучики света, именно это и воспроизводит лентикулярно-растровое изображение. В обычной фотографии объём теряется из-за утраты информации о распределении яркостей и цветов по направлениям, а если оставить только одну линзу лентикулярного растра, то утрата объёма будет из-за утраты информации о распределении яркостей и цветов по плоскости. А здесь сохранено общее распределение, только несколько грубее настоящей голограммы(4).
— Ты такой умный, — сказал Дадли.
— Ты о чём? — не понял Гарри.
— О фотоаппарате. Я бы не смог такое придумать, — пояснил Дадли.
— А с чего ты взял, что я понял объяснение Вернона? — спросил Гарри.
1) По-русски этот этаж зовётся первым.
2) А вот этот этаж по-русски зовётся вторым.
3) Единица длины, в одном ярде три фута, в футе двенадцать дюймов, а дюйм по старинному английскому определению равен ширине большого пальца взрослого мужчины, а по современному — двадцати пяти целым четырём десятым миллиметра, получается, что в одном ярде девятьсот четырнадцать целых четыре десятых миллиметра.
4) Голограммой называется запись оптического поля, учитывающая распределение яркости и фазы по плоскости (если она тонкая) или в объёме (если толстая). При её воспроизведении воспроизводится тоже самое, но за счёт самоинтерференции света и иногда точней.
Тридать первого июля тысяча девятьсот девяносто первого года сова постучала в окно кухни. Дадли постучал в дверь коридора, ведущего на планету Гарри.
— Гарри, иди сюда, — сказал он.
— Что случилось? — спросил Гарри, выйдя на кухню.
— Тебе сова письмо принесла, — ответил Дадли, отрывая окно.
Сова влетела внутрь, уселась на стол и склевала несколько кусков мяса. К её лапе был привязан какой-то свиток. Гарри отвязал и развернул этот свиток, оказавшийся двумя листами какой-то кожи.
— И где я сову возьму? — спросил Гарри.
— Не знаю. Надо у мамы спросить.
В этот момент из своей комнаты вышли Вернон и Петунья.
— Что спросить? — спросила Петунья.
— Дадли сказал спросить у тебя, где сову взять, — ответил Гарри.
— Волшебные совы покупаются в Косом переулке, так называется лондонская секретная локация магов и ведьм. Но я не могу сама пройти туда, чтоб туда пройти, нужна волшебная палочка, а её саму надо купить в том же переулке. Но к ученикам, живущим с маглами и сквибами, обычно приходит представитель школы. Там знают, что ты с маглами живёшь, поэтому даже ждать сову не будут, это просто стандартная формулировка. А если даже и забудут, то двадцать первого августа, не дождавшись совы, всё равно должен придти представитель школы.
Представитель школы постучал во входную дверь ближе к полудню. От грохота его кулака дверь задрожала.
— Открыто, — сказал Вернон.
Дверь слетела с петель, в дом вошёл лохматый бородатый человек ростом футов девять(1).
— Извените, — сказал он. Пи добавил, махнув зонтом: — Репаро.
Дверь встала на место, огрев его по затылку, от чего пришелец потерял сознание.
— Это один из них, — сказала Петунья. — Плохо дело. Этот без сознания, а там думают, что всё в порядке.
Дадли полил пришельца из чайника.
— Где я? — спросил он, очнувшись.
— У нас дома. Вас дверь сама ударила после взмаха зонтом, мы не виноваты, — сказал Гарри.
— Вот я растяпа, — ответил он.
— Как связаться с другими магами? — спросил Вернон.
— Зачем? — спросил пришелец.
— Чтоб вызвать вашего врача, — ответила Петунья.
— Я в порядке, — сказал пришелец, попытавшись встать.
Его ноги заплелись и он снова упал.
— Это называется в порядке? — спросила Петунья.
— Фигг — наблюдатель директора.
— И представьтесь, пожалуйста.
— Хагрид.
Гарри выбежал на улицу и постучал в дверь соседнего дома.
— Хагриду плохо, — сказал он, когда Фигг открыла дверь.
Фигг скрылась в своём доме, вскоре после этого (прошло меньше минуты) прямо на крыльце появилась женщина в остроконечной шляпе.
— Идите за мной, — сказал Гарри, открывая дверь.
Женщина вошла, взяла Хагрида за руку, после чего они оба исчезли. Ещё через минуту во входную дверь снова постучали, в этот раз потише.
— Открыто, — сказал Вернон.
Дверь сначала попыталась снова упасть, потом открылась наружу. За дверью стояла та же женщина.
— Я заместитель директора Хогвартса, меня зовут Минерва Макгонагалл, мне нужен Гарри Поттер, — сказала она, войдя внутрь.
На ней было тёмно-зелёное платье, поверх платья — мантия, на голове у неё были очки и остроконечная и при этом почему-то широкополая шляпа, на ногах — чёрные сапоги, в которые были заправлены тёмно-зелёные брюки.
— Это я, — сказал Гарри.
— Дай руку, — сказала Минерва. — Я провожу тебя за покупками.
Гарри взял Минерву за руку.
— Приготовься к аппарации, это мгновенное перемещение. Твоя задача — не упасть сразу после перемещения.
— Вроде готов, — сказал Гарри, сразу оказавшись в большом городе.
Упала почему-то Минерва.
— Что случилось, госпожа заместитель директора?
— Не знаю, — ответила Минерва, вставая. — Со второго курса ни разу не падала при самостоятельной аппарации. И обращайся ко мне как к профессору. Этот бар — граница между магловской частью Лондона и одной из наших секретных локаций — Косым переулком. Бар называется «Дырявый Котёл». Маглы по умолчанию не видят его, но если маг или ведьма проведёт магла или маглу за руку в бар, то этот магл или эта магла в этот раз бар увидит. А потом — снова нет.
Вывеской бару служила висевшая на цепях модель паровозного котла, как бы изрешечённого из крупноколиберного пулемёта. Несколько «пуль» были сделаны «застрявшими» в пробоинах. В самом баре была толпа.
— Это же знаменитый Барри Тропер, — сказал человек в тюрбане. — Нет. Гарби Кроптер. Опять не то. Барби Коптер. Блин.
В воздухе появился хорошо пропечённый двухметровый блин.
— Не мучайтесь, коллега, его зовут Гарри Поттер, — поправила его Минерва.
— А я профессор защиты тёмных от искусств, — сказал человек в тюрбане. — Нет. Тёмный защитник от искусств профессора. Да блин горелый!
Блин загорелся, люди выбежали из бара в магловскую часть Лондона.
— Это надолго, — сказал кто-то.
— Не мучайтесь, коллега, — сказала Минерва. — Гарри, это профессор защиты от тёмных искусств, его зовут Квиррелл. Придётся поход в Косой переулок отложить до завтра. Дай руку.
Гарри взял Минерву за руку и оказался дома, Минерва опять упала, потом исчезла, не вставая.
1) Единица длины, в одном футе двенадцать дюймов, а дюйм по старинному английскому определению равен ширине большого пальца взрослого мужчины, а по современному — двадцати пяти целым четырём десятым миллиметра, получается, что в одном футе триста четыре целых восемь десятых миллиметра.
На следующий день Минерва постучала часов в девять. Гарри открыл дверь, Минерва была в том же самом наряде. Гарри запер дверь и взял Минерву за руку, после этого они снова оказались в Лондоне возле бара. Минерва в этот раз не упала, а лишь слегка покачнулась. В баре было почти пусто, только бармен скучал за стойкой. Пройдя через бар и выйдя из него в другую дверь, Минерва и Гарри оказались в тупике, перегороженном кирпичной стеной.
— Смотри внимательно, Гарри, — сказала Минерва. — Я сейчас наберу пароль, это надо делать кончиком волшебной палочки, сам пароль — конкретные кирпичи и последовательность прикосновений к ним. Забыть пароль ни один маг и ни одна ведьма не может, но смотреть надо.
Минерва вытащила какую-то палку и набрала пароль, кирпичи задвигались, образовав арку.
— Вот это и есть Косой переулок, — сказала Минерва, когда кирпичи остановились.
Как только Минерва и Гарри прошли через арку, кирпичи задвигались снова, сложившись в сплошную стену, что Гарри увидел, обернувшись назад. По переулку бродили люди в мантиях и остроконечных шляпах, у некоторых шляпы были широкополыми, у кого-то — просто коническими.
— Сначала в банк, — сказала Минерва. — Наш банк называется Гринготс. Это единый банк магического мира, его отделения находятся в секретных локациях во всех странах, английское — в Косом переулке.
Здание банка было ещё косее самого переулка, а даже он явно был назван Косым не просто так. По внешнему виду здания банка можно было предположить, что он должен был обслуживать только шпинов, работающих против страны дураков, а располагаться — в центре их столицы. Внутри же оказались какие-то низкорослые длинноухие существа с когтистыми пальцами на руках. И когти были не единственной особенностью их рук. У каждого из них было по два больших пальца на каждой руке. Один большой палец располагался обычно, другой — за «мизинцем», противопоставлены остальным четырём были оба.
— Это гоблины, — сказала Минерва.
Подведя Гарри к одному гоблину, Минерва сказала:
— Мистер Крюкохват, мистеру Гарри Поттеру надо взять деньги.
— А у мистера Поттера есть его ключ? — спросил Крюкохват.
— Ключ пока у меня. Возми, это ключ от твоего сейфа.
— Тогда пройдём в хранилище.
Гоблин привёл Гарри к тележке, стоявшей рельсах, проложенных по стенам, под тележкой была пропасть. Как только Гарри и Крюковхат сели, тележка помчалась вперёд. Иногда она останавливалась и принималась вместе с короткими отрезками горизонтальных рельсов ехать уже по вертикальным рельсам вверх или вниз, потом короткие отрезки рельсов останавливались, стыкуясь с длинными, а тележка продолжала горизонтальное движение. Трижды тележка проезжала стрелочные переходы, в таких местах одна стрелка шла прямо по стене, а друга висела поперёк рукава пропасти. Наконец, тележка остановилась возле двери.
— Слезай, — сказал гоблин, слезая с тележки.
— Вот твой сейф, вставь ключ, — сказал он, показав рукой на дверь, когда Гарри слез с тележки.
Как только Гарри вставил ключ, дверь открылась сама, а ключ остался у Гарри в руке. За дверью была комната без мебели, без окон, без других дверей, в которой были свалены тремя кучами бронзовые, серебряные и золотые монеты.
— Наши сейфы используются не так, как в магловских банках, — сказал Крюкохват. — Сейф нужен для антуража, а на самом деле каждый вкладчик владеет счётом. Счёт — обязательство банка выдать деньги по требованию. Пока сейф закрыт, деньги хранятся в сейфе самого банка, он находится в другом месте, а деньги из него могут быть выданы заёмщику под проценты. Поэтому деньги на счетах вкладчиков лежат тоже под проценты, но эти проценты платит уже банк вкладчикам, так как банку выгодно привлекать деньги клиентов, чтоб выдавать ими же кредиты, чем больше денег на счетах вкладчиков, тем больше можно выдать, больше сумма процентов, выплачиваемых заёмщиками, именно на увеличение этой прибыли банк и тратит деньги, выплачивая проценты. Когда же открывается сейф вкладчика, деньги временно перемещаются в него из нашего основного сейфа, чтоб клиент сам мог взять столько, сколько ему нужно, не заморачиваясь выпиской требований. Приходить каждый раз в банк не нужно, после одного использования ты можешь разместить дверь в копию своего сейфа где-то в своей минивселенной. У тебя есть там кабинет? Вот в нём и размести. Открывается она тем же ключом, ни украсть, ни потерять, ни выбросить его невозможно: он всегда будет оказываться в твоём кармане, когда ты будешь совать туда руку, чтоб взять ключ, оказавшись же где угодно ещё кроме твоей руки и твоего кармана он просто исчезнет. Пока ключ не получен наследником или наследницей, он может быть у магического опекуна, у магической опекунши или у того или у той, кому опекун доверил или опекунша доверила передать ключ, а при открытии нового счёта ключ сначала находится у сотрудника банка, но воспользоваться им всё равно может только вкладчик или вкладчица. Выписка по счёту всегда будет висеть на внутренней стороне обоих экземпляров сейфа, по желанию ты можешь продублировать её в ящик своего письменного стола в твоей минивселенной. Ты также можешь устно потребовать копию выписки по своему счёту у сотрудника банка, стоящего за стойкой, в этом случае тебе придётся предъявить ключ. Но если здесь хранить вещи, то они хранятся именно в сейфе клиента, перемещаясь строго между экземплярами этого сейфа в зависимости от того, какой именно экземпляр открывается. Платить за это не нужно, надо просто иметь счёт в банке.
— А если кто зайдёт и свистнет деньги?
— Не беспокойся. Против твой воли никто в твою минивселенную не зайдёт. И даже если кто-то вхож в саму минивселенную, любая отдельно взятая дверь в ней открывается только тому, кому можно. А если кому можно идёт с тем, кому нельзя, то он-то пройдёт, а кому нельзя застрянет на пороге. Да и в дом можно запирающими чарами не пускать посторонних, но это уже не так надёжно.
— А что это за монеты?
— Бронзовые монеты называются кнаты. У них у всех один номинал — один кнат. Серебряные монеты называются сикли. У них тоже у всех один номинал — один сикль. Сикль равен двадцати девяти кнатам. Золотые монеты называются галлеоны. И у них тоже у всех один номинал — один галлеон. Галлеон равен семнадцати сиклям или четырестам девяноста трём кнатам. У тебя несколько десятков миллионов галлеонов. Кстати, вон в выписке в самом верху написана текущая сумма — тридцать семь миллионов шесть тысяч двести шесть галлеонов пять сиклей девять кнатов. Советую купить ещё кошель с расширенным пространством, расширяемый по мере надобности. Такой кошель даёт доступ по мысленному требованию только к тем монетам, ценным бумагам и магловским банкнотам, которые положены непосредственно в него, но не проверяет владельца. Стоит всего каких-то шесть кнатов.
Гарри купил кошелёк, нагрёб в него несколько горстей галлеонов и ещё тридцать кнатов и тридцать сиклей, а потом убрал его в карман. Как только Гарри и Крюкохват вышли из сейфа, он сразу закрылся за ними. В холл банка Гарри вернулся с Крюкохватом на той же тележке, в холле его ждала Минерва.
— Теперь сходим за палочкой, это там, — сказала Минерва, выйдя с Гарри в переулок.
— Здравствуй. Я Гарри Оливандер. А ты мой знаменитый тёзка Гарри Поттер? — сказал человек за прилавком в магазине палок.
За спиной у него был шкаф вроде тех, в которых в библиотеках хранятся каталоги.
— Да, я Гарри Поттер. Здравствуйте. Мне нужна волшебная палка.
— Я помню все палочки, которые сделал. И помню, какую из них и кому продал. Возьми эту.
— Что я должен почувствовать?
— Не почувствовать. Палочка сама выбирает мага. Взмахни ею.
Поттер взмахнул. Сноп искр ударил вертикально вниз в прилавок, опалив его.
— Типичное не то. Может, эта?
Теперь сноп искр опалил потолок.
— Опять не то. Эта?
Сноп искр ударил в шкаф за спиной Оливандера, развалив пару ящиков.
— И эта не подходит.
Так они мучились до вечера. Наконец, палка выбрала мага, окутав и его, и себя сиянием.
— Взмахни ею ещё раз и скажи: «Репаро».
— Чтоб меня дверь огрела по затылку, как Хагрида?
— Нет, это ремонтное заклинание, Хагрид, видимо, стоял на пути обломков.
— Репаро!
Все повреждения отменились.
— Семнадацать сиклей. Точно такая же палочка из ивы с пером феникса оставила тебе шрам на лбу. Причём, с пером того же феникса. Её хозяин творил великие дела. Ужасные. Но великие.
— А величие заключается в способности убиться о младенца?
— Хм.
Поттер запатил один галлеон.
— Почему так долго? — спросила Минерва, когда Поттер вышел.
— Палки капризничали.
— Остальные покупки придётся опять отложить.
Когда Гарри зашёл в свою комнату, копия сейфа там уже была. Гарри опробовал ключ на ней, потом снова закрыл сейф.
Утром следующего дня дверь опять содрогнулась от грохота. Доверять фактическое открывание двери Хагриду словом «Открыто» в этот раз не рискнули, дверь открыл Гарри, за порогом действительно стоял Хагрид. За спиной у него был мотоцикл с коляской, мотоцикл был огромен, а его руль был расположен на высоте чуть меньше пяти с половиной футов над осфальтом.
— Здравствуйте, Хагрид. Я Гарри.
— Здравствуй. Садись в коляску и полетели.
Сев на мотоцикл, Хагрид завёл его и поехал. Через несколько секунд двигатель завыл, ещё через две секунды мотоцикл взлетел. В Лондоне вой прекратился в ходе снижения на высоте ярда четыре. Потом мотоцикл мягко коснулся асфальта, проехал половину площади перед Дырявым Котлом и остановился. Гарри и Хагрид слезли с мотоцикла, когда они отошли, Хагрид вытащил зонт, взмахнул им в сторону мотоцикла и сказал:
— Минима!
Мотоцикл уменьшился настолько, что смог бы поместиться в карман пиджака ребёнка нормального роста. Или занять место на полке с игрушками. Хагрид подошёл, наклонился и убрал мотоцикл в карман.
— А в прошлый раз я мотоцикла не заметил. Вы тогда к нам аппарировали?
— Нет, тогда я тоже прилетел на мотоцикле, я аппарировать не умею.
— А мотоцикл потом куда делся? Зовя Фигг на помощь, я не обратил внимание. Но когда Минерва постучала, чтоб проводить меня в Косой переулок, мотоцикла за порогом точно не было.
— Как раз Минерва его и забрала. После того, как пристроила меня в больничное крыло. А потом постучала в вашу дверь.
Пройдя с Хагридом через бар (в котором теперь сидели три алкаша), пароль в этот раз набрал уже Гарри.
— Что ты уже купил?
— Только палку и кошелёк.
— Тогда теперь за одеждой и обувью. Это там. Хозяйку магазина зовут Мадам. Это почему-то имя, а не шаблон обращения. Фамилия у неё Малкин.
В витрине магазина одежды летали мантии.
— Здравствуй, — поприветствовала Гарри Мадам, когда он зашёл.
— Здравствуйте, мне нужна одежда и обувь к школе.
— Зайди туда на примерку. Но сначала выбери из каталога мантии, ботинки и сапоги. Можно ещё выбрать перчатки, пиджаки, рубашки, брюки, шляпу.
Гарри выбрал всё перечисленное. За указанной дверью к Гарри сразу взлетели ленты, размеченные в дюймах(1), линиях(2) и точках(3). Ленты обмерили Гарри, а перо само нарисовало выкройки и проставило размеры.
— Зайди через четыре часа, с тебя пятьдесят галлеонов.
— Дешево, однако.
— Дешево? Ты умудрился выбрать самый дорогой вариант. Например, перчатки из драконьей кожи стоят три галлеона за пару. Сапоги из неё же — ещё десять. Обычный же полный комплект целиком обходится галлеона в полтора, стандартный же комплект только мантий и обуви обычно стоит меньше галлеона.
— Теперь сундук, это там.
Сам магазин был стилизован под огромный чемодан, в который легко поместился бы одноэтажный дом. Сундук Гарри купил с расширением пространства и возможностью превращения в тонкий чемодан в твёрдом корпусе, внешне казавшийся обычным «дипломатом». После сундука был куплен альт-азимутальный телескоп-астрограф Кассегрена с отдельным транспортировочным ящиком, в комплект входили: запас плёнки, запас бумаги, запас реактивов, линзы Барлоу и Шепли, светофильтры и с частичным, и с кратным пропусканием, минифотолаб и переносной блинк-компаратор. Потом были куплены в одном и том же месте учебники, запас пергамента, запас перьев, запас чернил, чернильница. Потом подошла очередь забрать одежду и обувь. Потом были куплены четыре котла вместо одного: оловянный, медный, серебряный и золотой. Все одного размера. И там же был куплен стандартный набор ингридиентов.
— Можно ещё купить собственную сову, это там.
— Совы носят письма?
— Да. Жить сова может и в совятне Хогвартса, и в твоей минивселенной. И это единственные животные, которые могут проникать в минивселенные и покидать их не через двери. Но только своих непосредственных хозяев и хозяек. Школьные совы живут в школьной совятне, минивселенные магов и ведьм им недоступны даже по делу. А вот сейф даже сове недоступен. Где бы сова ни находилась, зов хозяина или хозяйки она услышит. Есть ещё эльфы и эльфийки, но это не животные, а почти часть нас самих. Физически эльф или эльфийка — отдельное искусственное существо, в каком-то смысле ожившая кукла, но управляется каждый эльф и каждая эльфийка отдельным потоком сознания своего хозяина или своей хозяйки. Вот эльфы и эльфийки могут не только телепортироваться в минивселенную и обратно, но и открывать и закрывать сейфы, брать оттуда деньги и класть их туда. Но эльфы и эльфийки обычно маленькие, да и внимание на себя тратят, поэтому даже у Минервы эльфиек всего две, у альбуса — один эльф, а у меня их вообще нет и никогда не было, я и простую-то непрерывную трансфигурацию толком не освоил, а тут ещё и экстрасенсорика одновременно с ней и необходимость делить внимание между своим телом и телом эльфа. А сову достаточно позвать, привязать письмо к лапе, и сказать адрес, дальше она сама разберётся.
— Что такое трансфигурация?
— Изменение объекта с помощью магии, не связанное с изменением размера за счёт изменения метрики вмещающего пространства.
— За счёт изменения пространства? Это так мотоцикл уменьшился?
— Да.
— А школьными совами я могу пользоваться?
— Конечно.
— Думаю, сова мне пока не нужна. Я же смогу купить её позже?
— Конечно.
— А ещё какая-то связь у магов есть?
— Парные зеркала. Но они строго парные. Пара зеркал чаруется на телепортацию между ними оптических полей, после этого всё, что без чар отражалось бы в одном зеркале, назовём его зеркалом А, вместо этого отражается в другом парном к нему зеркале, назовём его зеркалом Б, а всё, что без чар отражалось бы в зеркале Б, вместо этого отражается в зекрале А. Можно наложить только чары телепортации оптических полей, а можно — чары телепортации оптических полей и телепортации звука, тогда можно не только видеть друг друга, но и говорить. Патронус. Его можно послать к кому угодно с заданием что-то сказать. Патронус не способен к физическому действию, а услышать и увидеть может только ответ. Причём, неизвестно, куда патронус заберётся, известно только, к кому. Есть ещё какие-то, я всего сам не знаю. Ну и эльфы и эльфийки тоже могут уметь говорить. А зрение, осязание, равновесие и слух — их обязательные чувства. Это твой билет на Хогвартс Экспресс. Он отходит ровно в двенадцать тридцать первого августа с платформы № 9¾ на вокзале Кинг Кросс. Эта платформа — ещё одна наша секретная локация, проход на неё без пароля через колонну между платформами № 9 и № 10. Вот план магловской части вокзала, нужная колонна выделена синим, а нужная сторона — зелёным, проход открывается ровно в семь часов каждого дня, когда поезд прибывает на вокзал или отправляется с него, а закрывается — в полночь с того же дня на следующий. Хорошо видно?
— Да.
— Нормасайз, — сказал Хагрид в магловской части Лондона, поставив мотоцикл на осфальт, отойдя от него и махнув зонтом.
Мотоцикл снова стал огромным.
— Залезай.
1) Единица длины. Дюйм по старинному английскому определению равен ширине большого пальца взрослого мужчины, а по современному — двадцати пяти целым четырём десятым миллиметра.
2) Единица длины. Английская линия равна одной двенадцатой дюйма, а дюйм по старинному английскому определению равен ширине большого пальца взрослого мужчины, а по современному — двадцати пяти целым четырём десятым миллиметра, получается, что в одной английской линии два миллиметра и ещё сто шестнадцать целых и шесть в периоде микрона.
3) Единица длины. Английская точка равна одной двенадцатой английской линии, английская линия — одной двенадцатой дюйма, а дюйм по старинному английскому определению равен ширине большого пальца взрослого мужчины, а по современному — двадцати пяти целым четырём десятым миллиметра, получается, что в одной английской точке чуть больше ста семидесяти шести микрон.
На вокзал Гарри к десяти часам отвёз Вернон на своей машине. Когда Гарри прошёл через колонну, поезда ещё не было, но люди на платформе уже были. И школьного возраста, и взрослые. Некоторые были уже в шляпах и мантиях. К Гарри подошли два блондина. Один блондин был взрослый. Он был высок, носил трость. Другой блондин был сверстником Гарри. Одеты оба были одинаково — в мантии прямо на рубашки и в брюки, оба были в сапогах.
— Драко Малфой, — представился младший блондин.
— Гарри Поттер, — ответил Гарри.
— Тот самый? — спросил Драко.
— Мне-то откуда знать? Может, тебя какой-то мой полный тёзка интересует.
— Ну который волдеморта убил, — уточнил Драко.
— Волдеморда — это маг-террорист? — спросил Гарри.
— Да, он, — сказал Драко.
— Тогда не я его убил, а он об меня убился, — ответил Гарри. — Ты серьёзно считаешь, что младенец может кого-то убить? Сколько мне тогда было?
— Три месяца, — сказал Драко.
— Вот об этом я и толкую. А это твой отец?
— Да. Его зовут Люциус.
Ровно в одиннадцать у платформы остановился поезд, впереди у него был паровоз, на котором было написано название поезда, а чуть ниже — маршрут Кинг Кросс — Хогсмид. Тот же маршрут был написан на каждом вагоне.
— Я думал, он в Хогвартс идёт.
— Почти что туда и идёт, — сказал Люциус. — Хогсмид — деревня возле Хогвартса, целиком населённая магами и ведьмами. А до самой школы надо на лодке плыть, Хогвартс расположен на противоположном от станции берегу озера.
Гарри и Драко залезли в поезд, зашли в купе. Минуты через полторы в купе зашёл их рыжий сверстник.
— Драко Малфой.
— Гарри Поттер.
— Рон Уизли. А у тебя есть этот?
— Какой? — спросил Гарри.
— Ну шрам, — сказал Рон.
— Смотри, — сказал Гарри, положив руку на столик тыльной стороной ладони вниз.
— Нет, другой, — сказал Рон.
— Какой же? Говори толком, — спросил Гарри.
— На лбу, — сказал Рон.
— А, этот, — сказал Драко, откинув рукой волосы с правой стороны лба. На лбу у Драко была точная копия шрама Гарри.
— Так волдеморта ты убил?
— Нет, он убился самостоятельно. И не об Драко, а об меня. Ладно, смотри.
Гарри убрал волосы со лба. Пока Рон разглядывал шрам, зашла девочка.
— Гермиона Грейнджер. А вы кто?
— Твой будущий муж Рон Уизли.
— Мило.
— Драко Малфой.
— Гарри Поттер.
Ровно в двенадцать поезд тронулся, ровно в двадцать он остановился.
— Первокурсник, сюда, — орал Харгид, размахивая масляным фонарём.
...
— Идите за мной.
Хагрид привёл учеников к лодкам, стоявшим у берега. Все лодки оказались парусными катамаранами, паруса были намотаны на гики.
— Садитесь по четыре на корпус, — сказал Хагрид.
Взрослые сели по два, некоторые ученики постарше — по три, сам Хагрид сел один. Когда все расселись, паруса сами размотались и поднялись вдоль мачт, оказавшись треугольными. После этого подул ветерок, лодки поплыли. Проплыв на лодках через полосу тумана, все увидели за́мок. За́мок имел несколько башен разной высоты, стену с зубцами. При этом он был усыпан огнями. Нет, положенных дворцу огромных окон видно не было. Но что-то узкое и высокое светилось в большом количестве. Несколько ближе стали различимы узкие и высокие «окна» без стекол.
— Что это за странные окна? — спросила Гермиона.
— Не окна, а бойницы, — ответил Драко. — Это же за́мок, а за́мком называется такой дом, который ещё и крепость. Оборонительное здание и одновременно жилое. Точнее, строений в за́мке обычно несколько, но главное жилое здание ровно одно, крепостная же стена окружает и его, и вспомогательные постройки. Как вариант, часть стены главного жилого здания может быть и частью крепостной стены. Или внутренней крепостной стены, если их несколько. Даже здесь, где живут прямо в башнях, все они составляют единое целое. Это одно здание, а вспомогательные строения во внутреннем дворе за́мка.
Лодки заплыли в грот, пол которого был под водой, а свод — заметно выше уровня воды, вход же поверхность воды пересекала. Лодки пристали к причалу, паруса сами спустились и намотались на гики, после чего лодки сами привязались к кнехтам на причале. Все вышли из лодок. От причала вверх были гранитные ступени, дальше был коридор, Хагрид шёл впереди.
— Здравствуйте, дети, — сказала Минерва, встретив Хагрида и первокурсников у двери.
Куда по пути подевались преподаватели и старшие ученики, в этот раз приплывшие с ними на лодках, никто из первокурсников не заметил.
— Меня зовут Минерва Макгонагалл. Я заместитель директора этой школы, декан одного из её факультетов — Гриффиндора и профессор трансфиругации. В Хогвартсе четыре факультета: Гриффиндор, Слизерин, Пуфендуй и Гогтерван. Сейчас мы пройдём в Большой зал Хогвартса, где вас распределят по факультетам, а после распределения будет пир. В зале пять столов. Четыре стола по одному на факультет длинные, а один короткий, это преподавательский стол. За факультетскими столами едят только ученики. Я буду вызывать вас по одному, названный подходит к преподавательскому столу и садится спиной к сидящим преподавателям на пустой стул, потом я надеваю на него шляпу, она и скажет, на какой факультет поступил этот ученик. Потом я снимаю шляпу с ученика, он идёт к столу своего факультета и садится на скамью. Ваши старшие товарищи подскажут, какой стол свой. За успехи вы будете получать баллы, идущие и в личный зачёт, и в факультетский, за нарушения дисциплины и за особенно грубые ошибки в учёбе эти баллы будут сниматься. Факультетские баллы обнуляются перед началом каждого учебного года и учитываются в первенстве Хогвартса. Очки квиддича прямо приравнены к факультетским баллам. Личные баллы начисляются в том же количестве, но суммируются за всё время обучения раздельно по всем предметам и учитываются при аттестации. Объявляются только факультетские баллы, но вы будете знать, кто именно их заработал. Снимаются личные баллы только за грубейшие ошибки в учёбе и тоже раздельно по предметам, а за нарушение дисциплины снимаются только факультетские баллы. У каждого факультета своя башня, в которой живут и ученики, и некоторые преподаватели, остальные преподаватели живут в других частях за́мка. В каждой факультетской башне есть общая гостиная, а за ней уже — коридоры для входов в личные минивселенные. В данном случае для перемещения входа в личную минивселенную достаточно, глядя на стену, захотеть, чтоб вход переместился на эту стену. На каникулы вы должны будете забирать входы с собой, открепляя их от стен и запихивая в сундуки. А теперь идите за мной.
Дверь открылась, Минерва вошла в зал первая. И остальные преподаватели, и старшие ученики уже сидели за столами.
— Рон Уизли.
— Рон, ты что, завис?
Рон посмотрел назад.
— Рон, ты чего, — сказал Гарри. — Тебя же зовут.
— Не знаю, кого она зовёт, видимо, где-то потерялся ещё один ученик.
— Рональдиолрок Уизли, если ты предпочитаешь полный вариант, то следовало хотя бы подписаться именно им, когда отправлял мне письмо о своём согласии учиться именно в Хогвардсе, а не за границей.
Рон подошёл и сел.
— Гриф... Пуф...
«Куда ж тебя послать-то. Нет, храбрости в тебе всё же больше, чем трудолюбия»
— Гриффиндор.
— Гермиона Грейнджер.
— Гриффиндор.
— Гаррион Поттер.
— Гриффиндор.
— Драко Малфой.
— Слизерин.
— Блейз Забини.
— Слизерин.
— Дафна Гринграс.
— Слизерин.
...
Когда распределили всех, на столах появилась еда. После ужина Минерва встала первая и сказала:
— Сейчас вас проводят в гостиные факультетов префекты, а завтра после уроков каждый первый курс выберет двоих старост из своего числа. Одного мальчика и одну девочку.
По дороге в гостиную Гарри достал фотографию своего леса и показал её Гермионе.
— У меня есть вот такой лес. Это дядя в новый год снял, фотография лентикулярно-растровая. А в начале августа он цветёт. Прямо на верхушке каждого дерева распускается огромный цветок с лепестками как у астры, но ядра по полтора. А осенью половина деревьев желудями плодоносит. По одному жёлудю на каждое плодоносящее дерево.
— Дядя цветёт?
— Нет. Лес цветёт в начале августа. А дядя у меня человек, на нём узоров нет и цветы не растут.
— Я ещё не поняла про фотографию. Лентичего?
— Не знаю, дядя что-то объяснял, но я нифига не понял, мне тогда три года было. Какой-то оптический эффект с помощью кучи маленьких линз по всей фотографии, создающий иллюзию объёма.
— А у меня остров в центре озера на острове в море. И лес на берегу озера, а не сразу острова. Только у меня нормальные ёлки. С шишками. Может быть, не совсем нормальные, но на глаз отличий не видно. А кто твои деревья опыляет?
— Птицы размером примерно с голубя. Но не голуби. Не знаю, как называются. В описании моей вселенной должно быть написано, но я так и не прочитал.
Как раз в этот момент дошли до портрета Полной Дамы.
— За этим портретом находится наша гостиная, — сказал префект. — Сейчас я скажу пароль. Капут драконис.
Рама портрета превратилась в дверной косяк, Дама посторонилась, а прямо из нарисованного предмета интерьера выросла настоящая ручка. Префект открыл дверь, за ней действительно была комната. Гриффиндорцы вошли в свою гостиную. Гермиона достала одну шишку, отколупнула чешуйку, достала из-под неё орех.
— Это с твоей ёлки? — спросил Гарри.
— Ага. Я летом за ней на лодке сплавала. Только у меня не парусный катамаран, а винтовой педальный тримаран. Две педали вроде велосипедных через три цепные и две конические передачи вращают гребные винты, расположенные между корпусами, а штурвал с помощью намотанных на него тросов поворачивает баллер руля, на котором уже закреплено перо руля. Орех, наверное, обычный.
Гермиона достала плоскогубцы и раздавила орех. Внутри оказалось семя ёлки, а на скорлупе — ранее незамеченные чары, сработавшие при раздавливании: появилось платье вроде того, в котором Золушка на балл ездила, но подогнанное по размеру и росту Гермионы. Гермиона отлучилась в девичий коридор, первая разместила и подписала свою дверь, зашла к себе и переоделась. В гостиную она вернулась в том самом платье.
— Прям три орешка для Гермионы, — сказал кто-то из близнецов Уизли.
— Не три. У меня здесь целая шишка, — ответила Гермиона.
Утро хотело стать обычным, но что-пошло не так.
— На моих уроках не будет дурацкого размахивания палками, — сказал Снейп. — Поэтому кто-то из вас может даже решить, что это вообще не магия. Но если вы не похожи на ту толпу остолопов, которых мне приходилось учить раньше, то я научу вас разливать по склянкам удачу и славу, даже закупоривать саму смерть.
— А как это работает? — спросил Гарри. — Выпил и уже знаменит?
— А, наша знаменитость подала голос, — сказал Снейп. — Лично ты даже не заметишь разницы, можешь не беспокоиться. Что получится, если смешать корень асмодея с настойкой полыни?
— Снотворное, — ответил Гарри.
— Можно и так сказать. Получится зелье живой смерти, настолько сильное снотворное, что принявшего его можно перепутать с трупом. А чем отличается клобук монаха от борца?
— Подмножеством языка.
— Не понял.
— Это одно и то же растение, но одни люди предпочитают одно название, другие — другое. Ещё его называют аконитом, а борец — это ещё и спортсмен такой.
— А где ты будешь искать безоаровый камень?
— Где его буду искать я или где его будет искать идиот? Идиот попрётся в каменоломню, а я распотрошу желудок козы. Или возьму из ящика купленный в магазине. А как всё же работает зелье славы?
— Не славы, а удачи. Обратят ли на неё внимание — вопрос отдельный, можно же вляпаться и в инфляцию успеха или специально сохранить его в тайне. Выпил — и все случайности в твою пользу, но только на час, а готовить приходится неделю и только лично, поэтому используется только для чего-то по-настоящему важного.
— Меня палка целый день выбирала. Это разве удача? — спросил Гарри.
— Конечно. Именно из-за этого кошка не увязалась за тобой в магазин Малкин. А покупать одежду с женщиной — то ещё удовольствие, я бы предпочёл с ума сойти.
— А смерть родителей?
— А никто не говорил, что удачливость к тебе прилепилась уже во младенчестве.
— Я ещё про кошку не понял. Какая кошка за мной не увеязалась? — всё ещё не понял Гарри.
— Минерва — аниведьма, превращающаяся в кошку, — ответил Снейп. — Неудача же хранителя ключей школы магии, а по-простому школьного сторожа по имени Хагрид закономерна, поэтому никакое зелье удачи её отменить не могло. Но если идти за покупками с кошкой и будет время для покупки одежды, то она увяжется в магазин. Покупать одежду у женщины — ещё не беда, у мужчины как раз обычно хуже. А с женщиной — та ещё напасть. Не у, а именно с. То есть если в магазин одежды припёрлась сопровождающая покупателя женщина. А она бы припёрлась. А так Хагрид успел оправиться раньше, чем ты пошёл за одеждой. И задымление бара на это же сработало. А новый год ты как празднуешь?
— Наряжаем берастру, это такое дерево вроде ёлки, только плодоносит не шишками, а желудями, а цветёт астрами с лепестками ядра по полтора. А в новогоднюю ночь точно с последним ударом Биг Бена под наряженной берастрой что-то появляется.
— А как ты берастру к Биг Бену доставляешь? — спросил Снейп.
— Никак, — ответил Гарри. — Его по радио передают.
— Но в Британии не принято в новый год транслировать бой Биг Бена, — сказал Снейп. — Это вообще русский обычай, а наши маглы новый год даже не празднуют. Как ты ещё объяснишь такие передачи? Но я хотел спросить не про колокол. У меня, например, не было ни одного нового года, когда бы хоть что-то не разбилось по пути к ёлке. Да, я тоже праздную новый год, а не рождество. И тоже у хвойного дерева. Так вот, я хотел спросить, был ли у тебя, наоборот, хоть один новый год, в который бы что-то разбилось.
— Ни одного, — сказал Гарри.
— Вот видишь, — сказал Снейп.
— А у Гермионы на ёлках волшебные шишки растут, — сказал Рон. — Вчера она из ореха платье вытащила, только без хрустальных туфелек.
— Волшебные шишки? — сказал Снейп. — Интересно. Я заберу у тебя пару чешуек для исследований.
— Лучше скорлупки самого ореха, — ответила Гермиона. — Или даже целый орех. Вчера платье появилось при раздавливании скорлупы ореха, а внутри семя как семя, вроде бы даже еловое.
После уроков Гарри, Рон, Драко и Гермиона собрались в одном из заброшенных классов рядом с классом зельеварения. Рон рассказал о вчерашнем вечере Драко.
— А мне свой лес покажешь?
— Смотри.
— А вдруг твои жёлуди тоже волшебные? — спросил Драко.
— Не знаю, надо попробовать, у меня пара десятков где-то валяется.
Жёлуди нашлись примерно через час поисков на самом видном месте — на полке шкафа слева от входа. Видимо, от недооценки Гарри своей удачи. Гарри принёс три жёлудя и разрезал один ножницами. Но ничего не произошло.
— Наверное, у тебя магия в цветах, — сказала Гермиона.
— С этим придётся подождать до августа, — ответил погрустневший Гарри. — Цветы с моих деревьев никто не собирал.
Гермиона раздавила ещё один орех. В этот раз появился каллейдоскоп. Только торец у него был не плоский, а выпуклый, в виде полушария.
— Драко, у тебя трёхлетней сестры нет? — спросила Гермиона.
— Нет, я же Малфой, а в каждом поколении рождается только один Малфой и всегда мальчик.
— Жаль, — сказала Гермиона. — Подарил бы ей.
Драко заглянул в каллейдоскоп, но вместо ожидаемого узора из пересыпающихся стекол увидел совсем другое изображение. В основе было множество Жюлиа, именно оно отражалось в равносторонней треугольной зеркальной призме, «собранной» лицевыми сторонами зеркал внутрь. При повороте в направлении хода часовой стрелки на еверейских часах масштаб множества укрупнялся, на европейских — становился мельче, а при поглаживании торца в любую сторону менялась центральная точка множества.
— Для трёхлетки это слишком сложно, — сказал драко. — Здесь фрактал в основе, сама посмотри.
После Драко в окуляр каллейдоскопа заглянула Гермиона, потом — Рон, потом — Гарри.
— Дайте покажем его нашим деканам, — сказал Гарри. — Может быть, они придумают, как эту штуку воспроизвести и что ещё можно реализовать на этой платформе.
— Давайте, — сказал Драко. — Кому первому?
— Снейпу, — сказала Геримона. — Возьми. А завтра вернёшь, я покажу этот артефакт Макгонагалл.
— Драко, а у тебя с той стороны что? У меня просто коридор с окном и тремя дверями: одна дверь назад на Землю, одна — вперед на мою планету и одна — влево в мою комнату, которая сразу и кабинет, и спальня, в комнате ещё несколько окон, люстра, два торшера, стол, шкафы и кровать. А дверь ведёт на материк размером примерно с Австралию, но более зелёный и в средних широтах. Тот самый лес ярдах в двухстах от двери, а с другой стороны у меня озеро. У Гермионы остров в море, на острове озеро, в озере снова остров и уже на него ведёт дверь.
— Не сразу входная дверь туда, — сказала Геримона. — У меня тоже отдельный коридор, только гибрид спальни и кабинета не слева, а справа. А дверь прямо ведёт на остров. А на берегу озера еловый лес. Ну тот самый, откуда мои волшебные орехи. За ними плавать надо, но у меня лодка есть. Тримаран.
— А у тебя, Драко, что? — спросил Гарри.
— У меня выход на вершину скалы. Дверь с Земли ведёт в трёхэтажный дом, но дом этот стоит на вершине скалы. Спальня отдельно, кабинет отдельно, есть своя кухня, своя ванная, домашняя библиотека. Из каждой комнаты выход на отдельный балкон. Ну кроме тех, где лучше и окон не иметь, из ванной, например, выхода на балкон нет. А на земляном этаже есть дверь наружу, зимой прямо от неё начинается лыжная трасса. Гора хоть и гранитная и километровой высоты, но пологая, поэтому трасса простая, скатиться с неё, не сломав лыжи, может даже ребёнок. Но подъёмника нет, если вниз спуститься, то возвращаться наверх придётся или пешком, или на метле.
— Своя ванная? Хорошая идея, надо мне тоже на первый этаж такую воткнуть, — сказал Гарри. Раньше я об этом не задумывался, всё равно выход на Землю — это выход в дом Дурслей, а у них ванная есть. А в Хогвартсе? В моём озере купаться только летом можно и поздней весной, но летом-то как раз каникулы, толку от него осенью, зимой и ранней весной.
— А у меня выход на плато, — сказал Рон. — Дверей четыре. Влево в спальню, вправо в кабинет, а прямо наружу, окно прямо в этой двери, зимой лыжная трасса тоже прямо от двери начинается, но без уклона. И есть окна и в кабинете, и в спальне. Я тоже себе ванную на первый этаж приделаю.
— И я, — сказала Гермиона.
— Смотрите, профессор, что мне дала Гермиона, — сказал Драко тем же вечером в гостиной Слизерина. — Она этот каллейдоскоп сегодня из ореха достала, но там в основе не стекляшки, а фрактал, воспроизводимый какой-то магией. При вращении у него меняется масштаб, а если погладить это полушарие, то центральный фрактал перемещается. Как думаете, как можно воспроизвести этот артефакт и что ещё можно сделать на этой платформе? Завтра мне надо вернуть его Гермионе, она покажет его Макгонагалл.
— Не знаю пока, — сказал Снейп, глядя в окуляр каллейдоскопа.
Когда Рон, Гарри и Геримона в этот раз зашли каждый к себе, ванные у них уже были.
— Смотрите, профессор, что я вчера из ореха вытащила, — сказала Гермиона следующим вечером в гостиной Гриффиндора. — Там в основе не стекляшки, а фрактал, воспроизводимый какой-то магией. При вращении у него меняется масштаб, а если погладить это полушарие, то центральный фрактал перемещается. Как думаете, как можно воспроизвести этот артефакт и что ещё можно сделать на этой платформе? Вчера Драко должен был показать это Снейпу, но никакого ответа не передал.
— Не знаю пока, — сказала Минерва, глядя в окуляр. — Говоришь, Снейп это видел? Ну основу сделать, наверное, не сложно, можно с Сенистрой посоветоваться, она астрономию ведёт, должна в оптике разбираться, а вот чары на этом артефакте для меня загадка. Даже не знаю, с чего начать их разгадывать.
— Да что там советоваться? — сказала Гермиона. — Обычная равносторонняя треугольная зеркальная призма лицевыми сторонами внутрь. И окуляр из нескольких линз, подобранных так, чтоб удобней смотреть было, или даже из простой дырки. Весь вопрос в чарах.
— Ну это-то и я знаю. А подбирать как?
Пятого сентября последним уроком была астрономия.
— Это какая-то ошибка, — сказал Рон.
— Разве? — спросила Аврора.
— Если здешние часы накопили ошибку в половину суток, то посмотрите на небо. Звёзд же будет не видно.
— Одну звезду видно как раз днём, это Солнце. Вы при покупке телескопа на солнечный экран и на кронштейн для него внимания не обратили? Зря. На этой звезде специализируется целое направление в астрономии, оно даже так и называется — солнечная астрономия. А ночная астрономия начнётся девятого числа. Для профессиональных астрономов из числа маглов под солнечную астрономию строятся специальные телескопы и даже специальные обсерватории, а ночной телескоп ни один профессиональный астроном из числа маглов в сторону Солнца не развернёт никогда. Астрономы-любители имеют для этой цели экраны на кронштейнах и светофильтры, но к магловским профессиональным ночным телескопам они давно не подходят, а с профессиональными солнечными используются всегда. Ночные профессиональные магловские телескопы — монстры диаметром несколько ярдов, солнечные же даже профессиональные меньше пары футов. Вот у тебя какой телескоп?
— Фут, Кассегрена.
— С точки зрения астронома из числа маглов ночной телескоп такого размера — любительский малыш, а солнечный может быть и профессиональным. Двухфутовый ночной всё ещё мал, а солнечный уже великоват. Собирайте свои телескопы по инструкции в солнечной конфигурации, если что-то будет непонятно, то спрашивайте, я помогу разобраться. Объяснять вообще всё каждому именно для его инструмента будет долго, так как телескопы у вас разные, вон Драко вообще телескоп Ньютона притащил, у него вообще фокусёр с другой стороны, поэтому ко мне обращайтесь после того, как запутаетесь в инструкциях, так и вопросов, и ответов будет несколько поменьше. Но общее есть. Окуляр надо вынуть или изначально не вставлять. Кронштейн крепится к тубусу, а экран — к нему вот так. Располагаться экран должен так, чтоб выходящий из телескопа свет падал на экран перпендикулярно ему. Ни светофильтры, ни линзы пока не вставляйте. Фокусёр в этой конфигурации не нужен, просто двигайте экран вдоль луча. Для каждого инструмента придётся соотнести показанное с тем, откуда конкретно и в каком направлении из конкретного телескопа свет выходит.
Первокурсники собрали телескопы, кронштейны и экраны оказались у всех, только не все обратили на них внимание при покупке.
— Все собрали? Молодцы. А теперь наводите. Рефлекторы наведите открытой стороной в сторону Солнца, рефракторы — туда же объективами, катадиоптрические — менисками туда же. Мениски катадиоптических телескопов — самые большие их линзы, постоянно входящие в состав объективов. А объектив рефрактора — или сборка из нескольких самых больших его линз или одна самая большая линза. Разобрались, какой стороной наводить? Молодцы. Теперь ориентируйтесь на положение светлых пятен на ваших экранах. Эти пятна — изображения Солнца, они должны быть примерно в центрах экранов. Ну то есть центры пятен возле центров экранов. Навели? Теперь настраивайте длины кронштейнов. После настройки на резкость можно поставить линзы Барлону. Не Шепли, только Барлоу. Но без окуляров. Потом — скорректировать наведение и перенастроить резкость. Ещё можно поставить два светофильтра подряд: аш альфа, для выделения самой интересной части спектра и усиливающий, чтоб скомпенсировать снижение яркости. Так картинка будет интереснее, легче будет разглядеть верхушки конвективных ячеек в фотосфере. Линзы Барлоу увеличивают увеличение, делая изображение больше.
Сама Аврора навела телескоп на протуберанец на краю «диска», поставив такое увеличение, что протуберанец занял примерно четверть экрана.
— Подойдите сюда. Вот этот фонтан плазмы называется протуберанец, такие бывают не только у Солнца, но и у других звёзд. И даже не только у солнцеподобных звёзд, но и у звёзд других классов. Все протуберанцы в чём-то похожи, настолько, что даже новичок сможет опознать протуберанец в любом протуберанце любой звезды, если раньше видел хоть один и знает, как это называется. Но протуберанцы звёзд других классов чем-то и отличаются, любой опытный астроном может попробовать с некоторой немаленькой вероятностью отличить их от солнечных. Вернитесь к своим инструментам и можете попробовать навести их на протуберанцы и подобрать для этого комфортное увеличение. У кого есть вот такая штука?
— У меня.
— Значит твой телескоп можно собрать не только в конфигурации классического солнечнного телескопа, но и в конфигурации солнечного телескопа-астрографа, то есть инструмента, предназначенного не только для визуальных наблюдений, но и для съёмки. Уже астрограф — гибрид телескопа с камерой, обычно с фотоаппаратом, у тебя же гибрид этого инструмента снова с телескопом. Это навесная зеркальная камера для съёмки Солнца. Она надевается на этот же кронштейн вот так. Здесь качающееся зеркало. По умолчанию оно убрано, а при нажатии спуска занимает диагональное положение, отражая свет к плёнке. Камеру надо ставить так, чтоб расстояние от центра зеркала в этом его положении было одинаковым до плёнки и до экрана. Крепление уже рассчитано под это требование, но если что не так, то можно отюстировать камеру, при неравенстве снимки будут смазаны, когда на экране резкое изображение. Регулируется эта часть, но одновременно точно также регулируется и положение кассеты. У кого телескопы-астрографы, можете поснимать Солнце. Сначала придётся снять экраны, потом — надеть камеры, потом — снова установить экраны. Кассета с плёнкой вставляется так, кнопка спуска здесь.
Телескопы-астрографы оказались почти у всех, классический телескоп был только у Рона. Кто-то снял протуберанцы, кто-то — пятна, Гермиона сняла и протуберанец, и несколько пятен.
— Вы всё-таки торопитесь, профессор, — сказал Рон девятого сентября. — Светло же.
— Нужно время, чтоб собрать всё, что понадобится для наблюдений и расположить так, чтоб потом не ронять линзы и окуляры и не лепить впопыхах солнечную камеру вместо ночной. Да и телескопу нужно остыть. Солнечной астрономией занимаются днём, когда сравнительно тепло, но ночной-то — ночью, когда несколько холодней, да и солнечный телескоп в любом случае нагреется солнечным светом, ночной же должен быть в тепловом равновесии с воздухом. Поэтому вынести телескоп на наблюдательную площадку надо с вечера, а не с бухты-барахты из тёплой гостиной ночью сразу под открытое небо. Собирайте. Так как до начала наблюдений у нас теперь часа три, инструкции сегодня можете не доставать, я сама покажу и расскажу всё. С линзами Барлоу вы уже начали знакомиться, они увеличивают увеличения. Но на наших телескопах их можно ещё и комбинировать, тогда их коэффициенты перемножаются. Сборка из двух линз по восемь имеет кратность шестьдесят четыре, из трёх — пятьсот двенадцать и так далее. У маглов и зависимость фокусного расстояния от кривизны линз и расстояний между ними сложная, и большие коэффициенты им бесполезны, так как разрешение лимитирует диаметр объектива, у нас же всё это фиксится чарами, поэтому мы можем себе позволить ставить столько линз, сколько имеем и хотим, просто умножая их коэффициенты друг на друга. Линзы же Шепли и маглы, и мы используем похоже и между собой не комбинируем, они уменьшают увеличение, когда требуется увеличить угол обзора не гида или искателя, а основной оптической системы телескопа. Например, чтоб длиннофокусным инструментом снять сначала всю Луну, а потом, не переставляя камеру, снять тем же инструментом кратер, что через гид или искатель не получится даже у нас. Но мы их комбинируем с линзами Барлоу. Для удобства лучше заранее собрать колесо линз, чтоб потом просто поворачивать линзу и сразу получать нужное увеличение. Сегодня нам понадобятся увеличения: 10x, 19x, 38x, 76x, 152x, 305x, 610x и 1220x или близкие к ним. И фильтры тоже лучше собирать в колесо фильтров, чтоб потом менять их поворотом колеса. Но сегодня фильтры не запланированы. И усиливающие лучше пока вместе с окулярами даже не доставать, для вашей же безопасности. Какие кратности имеют ваши телескопы?
У всех базовая кратность оказалась 76,2x.
— Тогда ряд кратностей линз такой: x/8, x/4, x/2, 1x, 2x, 4x, 8x и 16x, каждая следующая больше предыдущей в два раза, 1x — это пустое гнездо колеса без линз вообще, x/8 — это линза Шепли кратности 8x, x/4 — линза Шепли кратности 4x, x/2 — линза Шепли кратности 2x, максимальная кратность одиночной линзы от 4-х до 10-ти, если не хватает, то надо поставить сразу несколько в одно гнездо, если надо больше восьми разных увеличений, то лучше собрать больше одного колеса линз и комбинировать по одному гнезду со всех сразу. Колесо собирается так.
Аврора показала сборку колеса линз, потом подошла к каждому и помогла установить колесо в ночную камеру, а камеры — на телескоп и разобраться с управлением и камерой, и колесом. Рону она поставила колесо просто между фокусёром и окуляром. Стемнело.
— Вон там Сатурн. Эта планета окольцована. Поставьте минимальное увеличение и наводите, потом последовательно увеличивайте увеличение до максимума. Можете сфотографировать Сатурн. Очень большие выдержки не ставьте, он достаточно яркий, да и чувствительность у ваших плёнок приличная. Лучше отщёлкать несколько кадров с выдержками от десятой доли секунды до десяти секунд, потом посмотрите результат и выберите нужную. Постепенно научитесь выбирать выдержку без помощи пробных снимков.
— Насмотрелись, наснимались? Вот там вы видите ковш с ручкой. Этот астеризм входит в созвездие Большая Медведица. Если мысленно провести линию через крайние звёзды ковша, вот через те дальние от ручки, то эта линия упрётся в Полярную, это как раз начало ручки такого же астеризма, но поменьше. Да, вы правильно поняли, он входит в созвездие Малая Медведица. Полярная — жёлтый сверхгигант. Наведите на неё. Наше Солнце — звезда того же цвета, но карлик.
— Вон там в середине ручки Большой Медведицы шестикратная звезда Алькор Мицар. Это двойная с экстремально большим расстоянием между компонентами, настолько большим, что их даже невооружённым глазом видно раздельно. Не все видят их раздельно, но некоторые видят. Каждый из компонентов — снова двойная. И оба компонента одного компонента — опять двойные. Посмотрите и на Алькор, и на Мицар.
— Наконец, вот там посмотрите на галактику Андромеды. Только с линзами Шепли кратности 8x и 4x, иначе она целиком не влезет в поле зрения.
— Чтоб ночная звезда была видна также крупно, как Солнце при 33x, нужно очень большое увеличение. Например, для полярной надо примерно 18 800 000 000x, при шаге 2, базовом увеличении 76,2x, минимуме около 10x и 8-ми гнёздах на колесо нам понадобится два колеса: нулевое с кратностями: x/8, 1/4, x/x, 1x, 2x, 4x, 8x и 16x и первое с кратностями: 1x, 256x, 65 536x и 16 777 216x. Сначала ставим оба колеса на минимум и последовательно перебираем восемь увеличений, поворачивая только нулевое колесо на одну восьмую оборота за раз, потом первое колесо ставим на 256x, а нулевое — прокручиваем от x/8 до 16x, получаются увеличения: 32x 64x, 128x, 256x, 512x, 1 024x, 2 048x и 4 096, потом первое колесо ставим на 65 536x, а нулевое — прокручиваем от x/8 до 16x, получаются увеличения: 8 192x, 16 384x, 32 768x, 65 536x, 131 072x, 262 144x, 524 288x и 1 048 576x, потом первое колесо ставим на 16 777 216x, а нулевое — прокручиваем от x/8 до 16x, получаются увеличения: 2 097 152x, 4 194 304x, 8 388 608x, 16 777 216x, 33 554 432x, 67 108 864x, 134 217 728x и 268 435 456, с которым как раз получим нужное увеличение. Принцип понятен? Можно ещё добавить 4 294 967 296x на первом колесе, с тогда получим ещё кратности: 536 870 912x, 1 073 741 824x, 2 147 483 648x, 4 294 967 296x, 8 589 934 592x, 17 179 869 184x, 34 359 738 368x и 68 719 476 736x. Заполнив первое колесо, получим увеличения до 11 52 921 504 606 846 976x. Это увеличение избыточно даже при разглядывании отдельных пылинок возле Полярной. А можно поставить и ещё одно колесо с ещё большим шагом и минимум также 1x. Принцип понятен?
По два колеса собрали и установили уже сами. Гарри задрал увеличение, снял край «диска», потом напечатал.
— Профессор, вот это протуберанец?
— Да.
— Странная форма, — сказал Гарри.
— Арочные и на Солнце бывают, но вот такого с тремя арками в разные стороны из одного восходящего потока я на Солнце никогда не видела, но это тоже протуберанец. А это на дождь похоже, — ответила Аврора.
— Как дождь? — не понял Гарри.
— На звёздах тоже дожди бывают. Из сгустков гелия или водорода, — сказала Аврора.
Шестнадцатого сентября всем раздали теорию по аппарации.
— Начинать аппарировать проще всего или в собственную минивселенную, или в пределах неё. Но это ваши личные территории. Хогвартс же находится под антиаппарционным барьером, блокирующим аппарацию и в пределах защищённой территории, и на неё извне, и с неё вовне. И пока входы в вашим минивселенные в Хогвартсе, блокировано перемещение и в них, и из них тоже. Кроме того, аппарировать в свою минивселенную или в пределах её может только хозяин или хозяйка, но на аппарацию хозяина или хозяйки в пределах своей минивселенной никакой антиаппарационный барьер влиять не может. Поэтому в пределах своей минивселенной аппарировать можно, а в ней или из неё — нет. Поэтому выбирайте между самостоятельным освоением и индивидуальными практическими занятиями вне Хогвартса, о которых можете договариваться с любыми преподавателями, мы все владеем этой магией. Баллы от вашего выбора не зависят, важно то, что вы покажете, сдавая аппарцию на выездном экзамене.
Гарри освоил аппарацию вечером того же дня.
— Профессор, а я могу сдать аппарацию сегодня? — спросил Гарри Минерву утром семнадцатого сентября.
— Уже готов? Однако! Давай двадцать второго.
На экзамене Гарри по забывчивости утащил Минерву на опушку берастрового леса.
— Профессор, а где барьер? — спросил он, вспомнив, из-за чего в Хогвартсе нет класса аппарции.
— А где мы?
— Это берастровый лес в моей вселенной.
— А по-моему, нормальные ёлки.
— Идите за мной.
И Гарри вывел Минерву через созданный ещё в 1983-м коридор в Хогвартс.
— Нужны комментарии? Я-то свой лес знаю, нет там нормальных ёлок и не было никогда.
За это Гарри получил оценку HSP (выше представляющегося возможным).
Получив быстрый и удобный доступ в любой момент в собственную минивселенную, Гарри задумался о том, что не плохо бы вместо минифотолаба обзавестись стационарной тёмной фотолабораторией.
— Профессор, а как должна быть оборудована стационарная фотолаборатория? — спросил он Аврору.
И под диктовку прилепил к кабинету лестницу, ведущую к тамбуру на первом этаже, а за этим тамбуром разместил лабораторию без окон, но с шестирожковой люстрой, в которой чередовались белые плафоны с красными, с красными и белыми бра, с большим столом, с тёмными шкафами, в которых могут оставаться незасвеченными бумага и реактивы, когда в лаборатории светло, с фотоувеличителями разных форматов, с рамками разных форматов для контактной печати, с кюветами и бачками для промывки и химической обработки плёнок и бумаг, с раковиной, канализацией и водопроводным краном. А потом аппарировал к Дурслям, вернул вход в свою минивселенную на прежнее место напротив чулана в доме Дурслей и вернулся аппарацией в гостиную Гриффиндора.
Двадцать третьего числа после уроков Гарри расспросил Вернона ещё раз о том, как устроен лентикулярный растр и каким образом он имитирует объём. И сразу добавил в свою фотолабораторию стационарное оборудование для изготовления пластиковых лентикулярных растров, после чего сделал ещё один лентикулярно-растровый фотоаппарат, но уже с автоспуском и для себя.
— Давайте возьмёмся за руки и аппарируем ко мне, — сказал он друзьям вечером.
— Но из Хогвартса нельзя аппарировать.
— Я могу аппарировать и в Хогвартс, и из Хогвартса.
Драко, Рон, Гарри и Гермиона взялись за руки и перенеслись на опушку берастрового леса. На ногах устоял только Гарри, остальных вырвало.
— Извините, я не ожидал такого эффекта. Минерва на экзамене лишь пошатнулась.
Когда Драко, Рон и Гермиона пришли в себя, Гарри сфотографировался с ними на опушке на свой фотоаппарат (верхушки деревьев в кадр не попали), потом переместился в свою лабораторию, где обработал негатив и сделал с него 5 оттисков, вернулся к друзьям и раздал три оттиска им.
— Возвращай нас обратно, — сказала Гермиона.
Они взялись за руки и оказались в гостиной Гриффиндора, на ногах снова остался лишь Гарри, остальные повались на диван, но хоть без рвоты. Драко смог уйти только через час, съев два жёлудя берастры. После этого по два жёлудя съели Рон и Гермиона. Один экземпляр фотографии Гарри оставил себе. Ещё один он вставил в рамку и следующим утром перед аппарацией в Хогвартс повесил у Дурслей на кухне.
— Это мои друзья. Вот это Драко Малфой, это Рон Уизли, а это Гермиона Грейнджер, — сказал он Дурслям.
— Минерва рассказала мне об особых свойствах твоих желудей. Она утверждает, что они помогают тем, кому плохо после аппарации. Дашь мне и Поппи по жёлудю для исследований? — сказал Снейп.
— Подождите, я сейчас.
— Берите сразу горсть, мне не жалко, — сказал Гарри, смотавшись в лес за желудями нового урожая.
— Мадам Помфри, это желуди с моих берастр, — сказал он, зайдя в больничное крыло. — Куда их можно высыпать?
— Сюда.
— А как сажать берастры? — спросила Помона Гарри вечером.
— Зачем? — спросил Гарри.
— Поппи обнаружила, что их жёлуди помогают не только после аппарации, а при любой тошноте.
— Ну пусть опишет берастровый лес. Сажать-то зачем? Не магла же.
— И будет этот лес похож только внешне.
— Тогда придётся ждать весны и сажать жёлуди в рыхлую почву. У меня ростки раньше апреля ни разу не появлялись. А пока давайте вместе на опушку аппарируем, соберёте урожай с помощью акцио в мешок, потом вернёмся с жедлудями в Хогвартс. Плодоносить берастры начинают в первую же осень по одному жёлудю за раз, но каждый раз плодоносит только половина деревьев, видимо, остальные цвели мужскими цветками. Но при этом одно и то же дерево может одну осень плодоносить, а следующей осенью — уже нет или наоборот. Какие именно деревья будут плодоносить конкретной осенью, а какие — нет у меня предсказать ни разу не получилось. А растут медленно. Помните деревца мне по колено? Это шестилетние.
— Давай. Только мне надо за мешком сбегать.
Помона упала оба раза. Причём, вместо пустого мешка она притащила мешок с мешками, что позволило за один раз собрать несколько центнеров желудей.
Вечером Гарри аппарировал к себе, пересадил шесть маленьких берастр в горшки, потом аппарировал в гостиную Гриффиндора.
— Это берастры, — сказал он.
— Берастры же высотой несколько ярдов, — сказала Гермиона. — А эти маленькие.
— Этим меньше года, они в прошлом апреле проклюнулись, а шестилетние мне по колено. Но это именно берастры. А вот цветут они в первый же август и в первую же осень начинают плодоносить. Эти две тебе. Рон, эти две тебе.
— А опыляет их кто? — спросила Гермиона.
— Птицы, ты в день заезда уже спрашивала и я тебе ответил. Я вам аппарирую для этого парочку птиц.
— А как за этими птицами ухаживать? — спросила Гермиона.
— Зачем? Опылят и верну к себе, — сказал Гарри.
— А оставшиеся твои? — спросил Рон.
— Нет, у меня таких целый лес. Драко отдам.
— Драко, это берастры, — сказал Гарри следующим утром.
— Берастры же высотой несколько ярдов. — А эти маленькие.
— Этим меньше года, они в прошлом апреле проклюнулись, а шестилетние мне по колено. Но это именно берастры. А вот цветут они в первый же август и в первую же осень начинают плодоносить. Эти две тебе. Рон и Гермиона свои уже получили.
— А опыляет их кто?
— Птицы. Я тебе аппарирую одну специально для этого, потом верну её к себе.
Первого октября оказалось, что эльфов и эльфиек надо делать собственноручно и похожими на самих себя, а в процессе сочетать магию и обработку инструментами и почему-то существовал обычай делать их с длинными ушами (как у сказочных эльфов), чем, видимо, и объяснялось название. Процесс этот занял от одного месяца, при этом оказалось, что даже девочки пользоваться зеркалами не умеют. Проявлялось это в том, что при попытке сделать эльфийку, глядя в зеркало, получались даже не орчанки, а инопланетянки, но если перед девочкой лежала её же лентикулярно-растровая фотография, то получалась кукла, отдалённо напоминающая её саму. А мальчики, глядя в зеркала, делали не просто инопланетян, а инопланетян, пострадавших в застенках Мелькора, при использовании же фотографий у них получались вполне человекообразные манекены, иногда имевшие сходство с самими мальчиками. Получаться хорошо начало тридцать первого, а тринадцатого ноября по одной годной кукле было у всех.
— А вот теперь начинаем пробовать заставить их двигаться. Пока без обратной связи, — сказала Минерва на уроке трансфигурации. — Баллы зависят от порядка, в котором у вас получится заставить эти куклы ходить. Для движения используйте непрерывную трансфигурацию в каждую следующую фазу движения.
Первой двинулась эльфийка Гермионы. Но не пошла, а прыгула, ударилась головой о потолок, упала на стол и лягнула ногой лежащий рядом молоток. А вот пошёл походкой пьяного матроса первым эльф Рона. И сразу после него — эльф Гарри. Последним пошёл эльф Драко пятнадцатого. В качестве внеклассной работы на шестнадцатое и семнадцатое была задана отработка произвольных движений, а восемнадцатого начали осваивать экстрасенсорное зрение, для чего Минерва лично завязала всем своим ученикам и ученицам глаза и сказала снова заставить эльфов и эльфиек ходить. Натыкаться на препятствия и друг на друга куклы перестали к концу урока, экстрасенсорный слух начали изучать девятнадцатого, для чего сами ученики и ученицы были размещены в одном классе, а Минерва с эльфами и эльфийками — в другом. Минерва доставала перетасованные карточки и с них зачитывала задания на движения, которые эльфы и эльфийки должны были выполнять. А двадцатого надо было руками эльфов и эльфиек щупать предметы, а самим описывать вслух то, что щупает кукла, так изучалось экстрасенсорное осязание. А двадцать пятого оказалось, что у Гарри умеет аппарировать, не замечая антиаппарционного барьера Хогвартса, даже эльф. В том числе, вместе с письмом, на котором стоит. Причём, ему оказались доступны и все четыре гостиные, и все кабинеты.
К декабрю более-менее прилично контролировать своих эльфов и эльфиек научились все. После этого оказалось, что сама по себе непрерывная трансфигурация в каждую следующую фазу движения не требует ни сходства, ни постоянной связи хозяина или хозяйки с одной и той же фигуркой, ни собственноручного изготовления фигурки и не предъявляет каких-то специфических требований к самому процессу изготовления фигурки, всё это было нужно лишь для экстрасенсорной обратной связи с эльфами и эльфийками. То есть только так можно видеть глазами своих эльфов и эльфиек, слышать их ушами, осязать их поверхностями, чувствовать взаимное положение частей их тел, маршировать же по столу в поле своего зрения можно тем же способом заставить и купленных в магазине литых оловянных солдатиков любого качества и с любыми лицами и фигурами и даже вырезанные из дерева без применения магии фигурки орков и инопланетян. И это можно использовать для настольной ролевой игры: фигурки персонажей будут непрерывно трансфигурироваться на столе в каждую следующую фазу движения, двигаясь столь же разнообразно, как сами люди, а некоторые (имеющие отсутствующие у людей части тел) — даже ещё разнообразней, но для этого игрокам не надо ни трогать их своими руками, которым могли бы мешать руки других игроков или части самого игрового поля, ни подвешивать фигурки на ниточках, которым также могут мешать и части игрового поля, и другие ниточки. Но если управление отрабатывать на эльфах и эльфийках, то именно обратная связь помогает, а потом, добившись столь же естественных как своих движений эльфов и эльфиек, можно переходить к управлению фигурками кого попало, сразу получая приличный результат без необходимости тренировать просто ходьбу на двух ногах и даже непривычные движения вроде бега настоящим галлопом на четырёх ногах можно освоить всего за несколько минут. Если же не пользоваться обратной связью, то избавлять фигурки от походки пьяного матроса придётся несколько лет. В то же время сначала надо заставить фигурки хоть как-то ходить, а только потом можно браться за обратную связь, так как пока эльф или эльфийка может только лежать, его или её слишком сложно ассоциировать с собой.
Узнав об этом, первокурсники побросали в аквариум фигурки русалок и заставили их плавать, получив приличный результат минуты за полторы.
Потом разыграли приключения Элли в волшебной стране по сказке «Волшебник изумрудного города», Страшилой управлял Рон, Элли — Гермиона, Тотошку захотел играть Драко, а Гарри досталась роль Дровосека. Причём, в качестве игрового поля использовали макет самой волшебной страны. На тренировки собачьих аллюров у Драко ушло секунд пятнадцать, а Гарри потратил секунд пять, чтоб освоиться с топором. Трусливого льва заменили львицей, которую сыграла Дафна, ей потребовался целый час, чтоб научиться изображать трусость, из-за чего пришлось несколько десятков раз останавливать игу и начинать её заново.
Ближе к концу декабря остальные дети разъехались из Хогвартса по домам на каникулы, а Гарри просто перестал по утрам возвращаться в гостиную Гриффиндора. После завтрака на кухне в доме Дурслей Гарри рассказал им про эльфа и о том, как именно маги и ведьмы играют в ролевые настолки.
— Это как? — спросил Дадли.
— Смотри, — ответил Гарри.
Его эльф аппарировал на стол и побежал, потом уселся на кусок сахара, вместе с этим сахаром аппарировал из центра стола на угол того же стола, потом снова встал и пошёл. Дойдя до кружки, эльф аппарировал в карман рубашки Гарри.
Вдруг Петунью вырвало.
— Я сейчас, — сказал Гарри.
Аппарировал к себе, потом назад.
— Это жёлуди берастры, съешь их.
Петунья съела два жёлудя и ей сразу стало легче.
— Что с тобой? — спросил Гарри.
— Беременность, — ответила Петунья.
— Не понял, — сказал Гарри.
— Беременных иногда тошнит, — объяснила Петунья.
Гарри сходил в свою вселенную и принёс ещё желудей в кульке.
— Вот ещё. Наша школьная медсестра обнаружила, что жёлуди берастры помогают при любой тошноте. Носи их с собой. Два жёлудя помогают от тошноты, мешающей встать, и даже останавливают рвоту.
— Что это? — спросила Петунья, показав на ещё одну дверь, вдруг появившуюся возле двери во вселенную Гарри.
Гарри открыл дверь, на двери был ящик, а в нём — книга с одной заполненной страницей и заголовком «вселенная Розы Дурсль». Единственная заполненная страница была озаглавлена «Спальня», под этим заголовком был рисунок пустой комнатушки без окон.
— Похоже, ты скоро родишь ведьму, — сказал Гарри.
Его эльф аппарировал в кабинет Хогвартса с самописным пером. Сам Гарри прочитал последнюю строчку:
— Роза Дурсль. Ведьма. Дата рождения пятнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто второго года.
И сказал уже от себя:
— Ну точно, твоя дочь будет ведьмой, самописное перо в Хогвартсе подтвердило.
Эльф вернулся в карман рубашки.
— Что за перо? — спросил Вернон.
— В Хогвартсе есть кабинет, в котором самописное перо само пишет список детей из числа британских подданных с магическими способностями. С указанием имён, фамилий и дат рождения. Эти дети с рождения зачисляются в Хогвартс, но в одиннадцать полных лет летом могут попросить о переводе в заграничную школу. Если такое прошение не поступило, то мальчик маг или девочка ведьма по умолчанию будет учиться в Хогвартсе. Если поступило письмо с явным согласием, то учиться тоже предстоит в Хогвартсе, но уже не по умолчанию, а на основании осознанного выбора. Рон, например, такое письмо в Хогвартс прислал. Так вот, Роза Дурсль в этот список только что вписана, датой рождения указано пятнадцатое августа следующего года. Мой эльф может аппарировать в любой кабинет Хогвартса и в гостиную любого факультета Хогвартса и он только что был в том самом кабинете, я его глазами эту запись и прочитал. А там вход в её вселенную. Пока из одной пустой комнатушки без окон. Какая ещё ведьма по фамилии Дурсль может по умолчанию иметь право разместить его на этой стене? Только твоя дочь.
Примерно через полчаса раздался стук во входную дверь. Гарри открыл, за дверью была Минерва в зимней мантии.
— Я только что была в кабинете с самописным пером, оно вписало какую-то Розу Дурсль, — сказала она.
— А что не так? — спросил Гарри.
— Оно ещё ни разу никого не вписало настолько заранее. Мало того, указан возраст начала обучения — пять лет.
— Видимо, побочный эффект желудей. Тётю вырвало, я дал ей два жёлудя, после этого появилась дверь во вселенную Розы, я послал эльфа, имя уже было вписано. Но возраст начала обучения указан не был. Дата рождения уже была указана, а возраст начала обучения — нет.
— Очень интересно, — сказала Минерва. — Миссис Дурсль, осмотритесь в Мунго? Личные минивселенные настолько заранее тоже ни разу не появлялись.
— Кто ж меня туда пустит?
— Теперь пустят. Ещё и попросят обследоваться, им же интересно. Обычно минивселенные появляются за день-два до рождения, а перо пишет за три-четыре часа, а тут за месяцы.
Минерва, Гарри и Петунья взялись за руки и оказались на пороге Мунго. Минерва опять упала, Петунья — нет. Потом Минерва объяснила причину визита. Магию будущего ребёнка в Мунго обнаружили, что на столь малом сроке очень удивило врачей, но никакие патологии выявлены не были. Потом Гарри взял Петунью за руку и они оказались дома.
— Ну как? — спросил Вернон.
— Патологии не обнаружены, но магией фонит так, что врачи глаза выпучили, — сказала Петунья. — И у меня будут близнецы.
Приёмником заморачиваться не стали, зато между лесом и дверью на континент теперь была своя собственная часовая башня с шестью циферблатами с разных сторон и с колоколом, по которому механизм в начале каждого часа отбивал время. В новогоднюю ночь под берастрой появились:
1) два одинаковых ранца (их сразу забрали Дадли и Гарри),
2) фарфоровая статуэтка кота (её забрала Петунья),
3) дрель-шуроповёрт, в комплекте которой оказались не только аккумуляторные батареи (две штуки, в инструкции было написано, что аккумуляторы в них натрий-полимерные), зарядное устройство и биты, но и накидные головки, свёрла, абразивные насадки и фрезы, причём, биты были не только плоские и крестовые обоих видов (филлипс и позидрив), но и звёзчатые, шестигранные и четырёхгранные (этот девайс сразу забрал Вернон),
4) две кроватки для младенцев.
Кроватки отнесли в комнату Розы, что сразу отразилось на рисунке. Первого января утром Гарри снова отправил эльфа в кабинет с самописным пером. И сказал:
— Запись изменилась ещё раз. Теперь там написано: «Роза Дурсль. Ведьма. Дата рождения пятнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто второго года. Возраст начала обучения — пять лет. Аниведьма, анимагические формы: кошка (котёнок) породы мейкун, самка (котёнок) рыси, самка (котёнок) гепарда, самка (котёнок) леопарда, тигрица (котёнок), львица (котёнок). Астра Дурсль. Ведьма. Дата рождения пятнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто второго года. Возраст начала обучения — пять лет. Аниведьма, анимагические формы: кошка (котёнок) породы мейкун, самка (котёнок) рыси, самка (котёнок) гепарда, самка (котёнок) леопарда, тигрица (котёнок), львица (котёнок)». И все шесть форм нарисованы в цвете.
Через несколько секунд комната Розы обзавелась ещё одной дверью на кухню в доме Друслей, а книги в ящиках на обеих дверях (одинаковые) стали озаглавлены «Вселенная Розы Дурсль и Астры Дурсль» и «Вселенная Астры Дурсль и Розы Дурсль».
— О как! Получается, что у близнецов вселенные тоже объединены. Сейчас спрошу у Рона.
Написал письмо.
Эльф аппарировал из кармана на письмо, потом — вместе с письмом на подоконник Норы́ и постучал в окно.
— Нет, — сказал Рон, прочитав письмо. — У близнецов вселенные тоже всегда объединены, но только лет до трёх, потом разъединяются, но между ними появляется ещё одна дверь. А входы с Земли всегда сразу раздельные.
— Рон сказал, что объединение вселенных, принадлежащих близнецам, — норма, но только лет до трёх, потом они разъединяются, но между ними появляется ещё одна дверь. А входы с Земли всегда сразу раздельные, — сказал Гарри, Дурслям.
— А как ты Нору́ нашёл? — спросил Рон. — Я сейчас положу твоего эльфа в карман и выйду на улицу, а ты аппарируй меня к себе.
Рон положил эльфа Гарри в карман и вышел на улицу.
— Просто угадал координаты, — сказал Гарри, аппарировав и своего эльфа, и Рона на кухню Дурслей. — Не забыл, как Снейп пытался убедить меня в моей сверхудачливости? Вот я и отправил эльфа куда попало, а он оказался на подоконнике твоего дома. Только причём здесь нора́?
— Норо́й дом моей семьи называется, это имя собственное. Возвращай меня назад. Я пока аппарирую не очень точно, могу промазать на полтора горизонта, а ты можешь аппарировать так, чтоб сразу, не глядя, сесть на диван.
— Ладно, помогу тебе вернуться.
Гарри аппарировал Рона ко входу в Нору́, а потом аппарировал своего эльфа в свой карман.
В Хогвартс дети вернулись двенадцатого января. Первым вернулся Гарри, просто аппарировав утром в гостиную. Остальные приехали вечером.
— В этот раз мы ехали в каретах, — сказала Гермиона за ужином в зале. — Говорят, что в них запряжены какие-то фестралы, но я видела, что кареты едут сами. Считается, что фестралов видят только видевшие смерть и осознавшие это.
— Прямо через всю страну на фестралах? — не понял Гарри.
— Нет. До Хогсмида на том же самом поезде. А от Хогсмида до Хогвартса уже в каретах. И в декабре из Хогвартса в Хогсмид тоже в каретах. Всегда в лодках плавают только Хагрид и первокурсники в сентябре, остальные могут выбирать. И весной могут выбирать уже все, а зимой лодки не плавают, остаются кареты.
— Гарри, а ты координаты любого дома можешь угадать? — спросил Рон.
— Наверное. Не пробовал.
— Не поняла, — сказала Гермиона.
— Он первого января мне эльфа прямо на подоконник Норы́ прислал, отправив его наобум и с первой попытки попав. Норо́й дом моей семьи здесь на Земле называется.
— Так попробуй, — сказала Гермиона.
Эльф Гарри сел на подоконник дома Грейнджеров и постучал в окно.
— Эмма, иди сюда. Здесь какой-то эльф, — сказал Даниэль Грейнджер.
— Какой ещё эльф?
— Ну помнишь, Гермиона свою эльфийку показывала? Вот такая же ожившая кукла, только в виде мальчика.
Эмма подошла к окну, потом оба Грейнджера оделись и вышли во двор, эльф аппарировал к ноге Эммы.
— Я Эмма Грейнджер. А ты чей? — спросила Эмма, подобрав эльфа.
— Га... Гап... Гар... Гарри, — сказал эльф. — Вы родители Гермионы?
— Да. А как ты узнал мой адрес?
— Мой эльф заговорил, — сказал Гарри.
— Угадал, — сказал эльф. — Гарри сверхудачлив, так что я аппарировал наобум и оказался на вашем подоконнике. Только не адрес, а координаты.
— Гермиона, координаты твоего дома я тоже угадал. Мой эльф как раз сидит у твоей матери на ладони. Твои родители во двор вышли, он аппарировал к её ноге, а она его подобрала.
— Мне пора, — сказал эльф. — Гарри сейчас исследует свою способность угадывать координаты домов.
После этого эльф Гарри оказался на подоконнике дома Малфоев.
— Какой-то особняк. Драко, как дом твоей семьи выглядит?
— А где твой эльф? Я сейчас своего на крыльцо выведу.
— На подоконнике, сейчас аппарирую его на крыльцо.
Эльф Гарри аппарировал на крыльцо, эльф Драко вышел туда же.
— Мой эльф сейчас поднимет левую руку, указательный палец будет вместе со средним, мизинец — с безымянным и большой будет выставлен отдельно.
— Вижу этот жест, — сказал Драко. — Заставь своего эльфа аппарировать вместе с моим сюда.
Оба эльфа оказались на полу в зале, держась за руки.
— Да, это мой эльф. Получается, что координаты манора Малфоев ты тоже угадал.
— А ты ещё что-нибудь доставала из орехов?
— Да. Помаду, например. Ещё туфли. Почему-то маминого размера, а не моего, я их ей и подарила. А вчера микроскоп вытащился. Вот смотри. Сюда батарейки вставляются, это предметный столик, сюда вкручиваются объективы, сюда или вкручиваются окуляры, или ставится вот эта насадка с полупрозрачным матовым экраном, тогда можно смотреть на экране, она же совмещает функции зеркальной камеры, рулон плёнки заряжается сюда, это рычаг перемотки, здесь спуск, здесь все настройки, их больше, не только выдержка, но и положение диафрагмы, резкость настраивается вот этой крутилкой. Вот смотри, я вчера напечатала снимки хвоинок моей ёлки. А это для сравнения хвоинки земной ёлки. При максимальной увеличении видны клетки и даже ядра, но никаких серьёзных отличий я так и не заметила, ёлка как ёлка.
— И работает в Хогвартсе? — спросил Рон.
Гермиона вкрутила объектив и окуляр, положила образец, включила осветитель, заглянула в окуляр.
— Работает, смотрите.
Рон, Гарри и Драко посмотрели по очереди. Потом Гермиона зарядила насадку плёнкой, заменила на неё окуляр, отщёлкала рулон, меняя и объективы, и образцы. Потом вытащила приёмную кассету.
— Давайте возьмёмся за руки и я аппарирую в свою лабораторию.
Гарри, Драко, Рон и Гермиона взялись за руки и оказались в фотолаборатории Гарри.
— Жёлуди нужны?
— Нет.
— Нет.
— Нет.
Гарри взял и обработал плёнку, потом напечатал и обработал все фотографии.
— Так, камера тоже работает, — сказал Гарри. — Берёмся за руки и назад.
Гарри, Драко, Рон и Гермиона взялись за руки и оказались в зале.
— Профессор, а я тоже научилась аппарировать, — сказала Гермиона. — Можно мне завтра сдать аппарацию?
— Давай девятнадцатого.
Тринадцатого утром в гостиной Слизерина о своих успехах сообщил Драко:
— Профессор, я тоже готов. Мне тоже девятнцадцатого сдавать аппарацию?
— Да, давай девятнадцатого, — сказал Снейп.
— А давайте сделаем настольный квиддич, — сказал Драко после уроков. — Макет игрового поля, маленькие метёлки для эльфов с теми же полётными чарами, какие на настоящие мётлы накладывают, маленькие мячики с таким же чарами, какие накладывают на настоящие бланджеры, квофлы и снитчи, маленькие дверцы внизу, чтоб эльфы пройти могли, а сверху прозрачный колпак. А играть эльфами. Две команды обычной численности и состава.
— Давай, — сказал Гарри. — Это будет весело и даст дополнительную возможность потренироваться если не для полноразмерного квиддича, то хоть в управлении эльфами.
— Да, — добавил Рон, — только представьте, как наши эльфы будут летать! Надо будет придумать правила, чтобы всё было честно.
— Зачем? Возьмём обычные правила и никаких гвоздёв, — сказал Гарри.
— И можно ещё призы сделать для победителей, — предложила Гермиона. — Это добавит немного соревнования.
— Отлично, — сказал Драко, — тогда давайте начинать.
Само поле сделали к вечеру. Колпак сделали из стекла, основание — из крашенной в зелёный цвет фанеры, кольца скрутили из бронзовой проволоки и заварили, столбы отлили из смолы, но с бронзовой проволокой внутри, пока смола твердела, её дегазировали, потом ускорили полимеризацию магией, после затвердевания омеднили гальваническим способом, а до отливки заранее приварили кольца, получились столбы с кольцами, покрытые красной медью, трибуны и стены тоже отлили из смолы, дегазировали, потом ускорили полимеризацию магией, но без проволоки, а после затвердевания собрали и раскрасили, внутри каждой трибуны сделали винтовые лестницы, через каждую трибуну сделали проход на поле. Даже слепили из крашенного зелёной краской гипса кое-какой рельеф. Разметку нанесли белой краской поверх зелёной.
Учиться же летать эльфами пришлось три часа на следующий день. Сначала они вообще не могли взлететь, потом начали натыкаться друг на друга, падать с метёлок, застревать ногами в кольцах, летать не туда. Несмотря на то, что сами дети уверенно летали ещё в сентябре.
Рон подошёл к Минерве пятнадцатого сразу после урока:
— Я тоже готов сдавать аппарацию. Я ещё на каникулах научился кое-как аппарировать, но мазал на полтора горизонта, а сейчас научился с погрешностью не более десяти дюймов и даже не падаю при самостоятельной аппарации. Мне тоже девятнадцатого?
— Да, давай девятнадцатого.
— А давайте сделаем пакмана, — сказал Гарри.
— Что такое пакман? — спросил Драко.
— У маглов есть такая компьютерная аркада, — ответил Гарри, достав распечатку скриншота. — Вот изображение экрана.
— Вот это сам пакман, начинает он здесь, ходит по лабиринту и собирает вот эти точки и эти круги, — продолжил он объяснять, показывая пальцем на отдельные части изображения. — Если всё собрано, то этап пройден. А если пакман ушёл сюда, то возвращается отсюда. Это призраки, они начинают здесь и ловят пакмана. Если призрак поймал пакмана, то одна попытка потрачена. Но если пакман взял круг, то на несколько секунд получает способность сам ловить призраков и отправлять их сюда. В каждом следующем этапе лабиринт новый.
— Тогда давайте сделаем его гексагональным. То есть с клетками — правильными шестиугольниками, — сказала Гермиона. — Кругов сделаем шесть и шесть призраков.
— Нет, лучше сделаем трёхмерный вариант, — сказал Рон. — И чтоб пакман мог прыгать, а призраки — нет.
— Почему лучше? — спросил Гарри. — Разве трёхмерный вариант не может быть гексагональным?
— А управлять как? — спросил Драко.
— Маглы управляют с помощью джойстика, — сказал Гарри. — Но надо придумать что-то своё. У кого какие идеи?
— Я думаю, мы могли бы использовать волшебные палочки для управления, — предложила Гермиона. — Каждый игрок мог бы направлять пакмана, используя заклинания. Например, «Скороход» для ускорения или «Поворот» для изменения направления.
— Слишком медленно, — сказал Гарри. — Произносить команды долго, придётся уменьшить скорость, а это не так весло. Поэтому надо или мыслью, причём, не оформленный в слова, а образной, или руками, или ногами. Давайте тогда макет джойстика, только с возвратной пружиной, но вообще без блоков, отвечающих даже за минимальную обработку, и даже без датчиков, а в ручке отверстие под волшебную палку. Игрок вставляет свою волшебную палку, а потом берёт «джойстик» своей рукой, как магл — настоящий джойстик. И куда наклонил, туда и команда. А прыжок — усиление хвата. Или попытка потянуть ручку джойстика вдоль её оси. Пусть она чуть вытягивается или чуть оттягивается. Или на кнопке, в которой тоже не будет даже датчиков. Чары в самом бартопе
— В чём? — не понял уже Рон.
— Тип корпуса игрового автомата такой, — ответил Гарри, достав фотогрфию другого корпуса.
— Это фотография другого корпуса, этот просто напольный, — продолжил он, — но если в этом корпусе внизу сделать нишу во всю глубину за вычетом толщины задней плиты, то получится бартоп. Бартоп — напольный корпус, но на основе настольного. То есть сам автомат получается в настольном корпусе, но сделанном за одно целое со столом, размеры которого в плане равны размерам в плане самого автомата. Ну не совсем монолитно, это целое собирается из деталей, но и задняя деталь, и боковые детали целые во всю высоту от пола до верха корпуса. И это именно сплошные плиты, а не отдельные ножки. Здесь сама игра другая, а у нас будет пакман.
— Во, давайте ещё для двоих сделаем, — сказала Гермиона.
— Давайте, — сказал Гарри, — только сделаем два экрана. Ну типа два автомата в одном корпусе задними сторонами друг к другу. Но если играть на обоих, то только мультиплеер против друг друга. А джойстиков два с каждой стороны, но один с каждой стороны для левши, а другой — для правши, с каждой стороны используется только один джойстик за раз.
Пакманы делали до февраля. Причём, не только квартет из Гарри, Драко, Рона и Гермионы, другие дети подхватили их идею. С разработкой чар помог Флиткик, но накладывала их каждая группа сама. И во всех пакманах оказались разные наборы уровней. Вообще все лабиринты каждая группа сделала кто во что горазд. Поэтому, добившись стабильной работы своих чар, все стали играть на пакманах друг друга, потратив на это свободное время до апреля.
А в апреле началась посадка берестр. И не только в минивселенных Поппи, Рона, Драко и Гермионы, но и в школьных теплицах. А учил сажать в этот раз Гарри вместо Помоны. Проклюнулись берастры на следующий день, но дальше росли медленно, как и предупреждал Гарри.
В апреле Рон предложил сделать болдер:
— А давайте болдер сделаем.
— Что это? — спросил Гарри.
— Аркада, — ответил Рон. — Там надо кристаллы собирать, роясь в подземельях. Есть ещё булыжники. И булыжники, и кристаллы могут падать, если камень упадёт на персонажа, то попытка потрачена, а если собрать заданное количество кристаллов и потом добежать до определённого места, то этап пройден.
— А давайте сделаем несколько видов кристаллов, а задание будет с разбивкой по видам, — сказа Гермиона. — Надо собрать столь-то рубинов, столько-то изумрудов, столько-то сапфиров, столько-то аметистов и так далее. Если каких-то камней собрано больше задания, а каких-то не хватает, то выход не открывается, даже если сумма достаточна или даже больше задания.
— По смыслу это ничего не даст, — сказал Гарри.
— Может и дать, — сказал Драко. — Если кристаллы будут превращаться друг в друга или дополнительно появляться по несовместимым условиям, то смысл может быть. Игрок превратил сапфир в рубин, а потом оказалось, что рубинов и без превращения хватает, а сапфиров — нет и именно из-за этого превращения, поэтому этап не засчитан. А если не превратить, а потом окажется, что не хватает рубинов, то вернуться и превратить может быть уже нельзя, тоже можно не пройти. А задание распределяется по видам камней случайно в начале этапа и при каждом переигрывании заново. И соотношение количества самих кристаллов по их видам тоже определяется случайно в начале этапа и при каждом переигрывании заново. Превратил сапфир в рубин и из-за этого не прошёл, решил переиграть, не стал превращать и не хватает рубинов. И всё честно, так как при правильном решении игрока этап проходим, это игрок неправильно сыграл. А видно за раз только часть игрового поля.
— Ну чтоб не пройти можно другую сложность добавить, — сказал Гарри. — Там могут летать, например, бабочки. Наткнулся на бабочку — попытка потрачена, но бабочку можно прибить булыжником, за это кристаллов добавят, их можно будет собрать. И даже сделать этапы, в которых прибить некоторых бабочек надо обязательно, иначе кристаллов не хватит. И даже чтоб бабочку надо было заманить под булыжник, используя собственного персонажа как приманку. Управление как в нашем пакмане, только с гексагональностью больше не связываемся.
Болдеров тоже делали все, разбившись на группы. Каждая группа — свой. Тоже весь месяц, тоже для двух игроков, тоже в двойных бартопах и тоже у каждой группы оказался свой собственный набор этапов. А до каникул играли в болдеры друг друга.
Шестнадцатого июня Петунья жарила картошку, масло брызнуло, капля резко изменила траекторию и вместо руки Петуньи улетела в стену.
— Петуньюшка, ты разве ведьма? — сказал Вернон.
— Магла, — сказала Петунья. — Ты же знаешь.
— Тогда откуда у тебя магический выброс? — продолжил подозревать её Вернон.
— Какой ещё выброс? — не поняла Петунья.
— Ты только что магией отбросила от себя каплю масла, — сказал Вернон.
— Скорее всего, это выброс Астры. Или Розы, — сказал Гарри.
— До рождения?! — спросил Вернон.
— Ну они же не простые ведьмы, а полные униксоиды, — сказал Гарри.
После обеда Гарри и Дурсли пошли гулять. На улице им попалась мышь. Петунья зарычала по-львиному и прыгнула. Опомнилась с рукой в мышиной норке после попытки вытащить оттуда мышь.
— Что это со мной? — спросила она, вставая.
— Видимо, девочки чудят, — ответил Гарри. — Они же кошки.
— Не хватало ещё сожрать сырую мышь, — сказала Петунья.
— Если бы только сырую, — сказал Гарри. — А прикинь, если живую.
— Мышатина, — сказала Петунья, смакуя слово. И замурлыкала. — Блин! — добавила она, опомнившись примерно через час.
Хорошо пропечённый блин материализовался у неё во рту.
— Давай поаккуратней с этим, — сказал Гарри. — Квиррел прошлым летом задымил бар. Только у него блин имел диаметр больше двух ярдов, а твой обычных размеров.
— Постараюсь, — ответила Петунья.
Вечером из комнаты Розы и Астры из-под дверей полился свет. Гарри открыл одну дверь, чтоб посмотреть, что происходит. Оказалось, что комната увеличилась в размерах, появились окна, дверь на планету девочек, люстра. На стене оказался выключатель, который Гарри сразу выключил. За окнами была степь, с той стороны был закат.
— Уже?! — сказал Вернон, заглянувший в комнату через другую дверь. — Гарри, твоя комната начала расти, когда тебе исполнилась неделя от роду, а не за два месяца до. Да и то не до трёх же ярдов в ширину и пятнадцати в длину.
— Ну так я и не с пяти лет учусь. И шести анимагических форм у меня нет. У меня и одной-то пока нет.
— Петуньюшка, кажется, я понял, почему ты по ночам мурлычешь, — сказал Вернон, выйдя из будущей спальни Розы и Астры. — Это на тебя девочки влияют.
— Я мурлычу? А чего не сказал? Толкнул бы в бок, я бы постаралась перестать.
— Так мне не мешает.
Утром Гарри проснулся на верхушке берастры. Причём, он был не человеком, а орлом. Оглядел себя, слетел вниз, потом вернул себе человеческий облик, снова стал орлом, человеком, орлом, человеком, орлом, человеком. Вышел на кухню. Когда с первого этажа спустился Дадли, Гарри сказал:
— Я теперь анимаг. Пошли, покажу, только возьми с собой дайс D2(1).
В своей минивселенной Гарри превратился в орла, потом — в человека.
— Говори, когда превращаться, я буду превращаться по команде. Выдерживай случайные паузы. Бросай дайс, если он выпал другой стороной, то называй, в кого мне превратиться. Давай, бросай, выпавший сразу номер будет значить «орёл», другой — «человек». А я буду превращаться.
— Стань орлом... человеком, орлом... человеком... орлом, человеком, орлом, человеком... орлом... человеком. Хватит? Ты превратился все разы сразу.
— Сходи за измерительной рулеткой, я превращусь ещё раз, раскрою крылья, а ты размах измерь.
— Нифига себе! — сказал Дадли, измерив размах крыльев Гарри.
— Что такое? — спросил Гарри, став человеком.
— Четыре ярда в твоём возрасте. Каким же ты будешь, когда вырастешь, если уже сейчас больше кондора?
— Не знаю.
После завтрака Гарри сказал:
— Я теперь анимаг, превращаюсь в орла с размахом крыльев четыре ярда, если Дадли правильно измерил. Полетаю над своим континентом, попробую прикинуть скорость своего полёта.
Сказав это, Гарри аппарировал на опушку своего леса и взлетел. Чувство свободного полёта пришло только в этот момент, спускаясь в прошлый раз с берастры, он был слишком озабочен, а теперь он расслабился. Набрав высоту, он окинул взглядом и лес под собой, и озеро. Примерно в пятидесяти тысячах ядах к востоку плескался океан, западный берег континента был не виден. О скорости Гарри просто забыл.
Когда Гарри приземлился, на опушке его встретили Дурсли. Петунья одной рукой прикоснулась к берастре, другой — к маховому перу Гарри, после этого её и Гарри окутало то же самое сияние, какое окутало самого Гарри и его палку, когда палка выбрала его.
— Что это за сияние? — спросила она.
— Судя по всему, волшебные палки для Астры и Розы надо будет сделать из берастры с моими перьями, — сказал Гарри, став снова человеком.
— А я анимаг, превращаюсь в орла и уже сейчас больше кондора, — сказал эльф Гарри, сидя на столе перед Минервой.
— Гарри?
— Да.
— Я завтра же соберу комиссию, покажешь свои возможности на поле для квиддича.
Следующим утром Гарри аппарировал в Англию в воздухе, взлетев в облике орла со своей поляны. Когда он сел на поле для квиддича, комиссия уже собралась. Возле одной стены были расставлены столы, на них лежали бумаги и перья, стояли чернильницы, за столами на стульях сидели некоторые преподавали Хогрвартса и чиновники из министерства. Гарри превратился в человека.
— В том, что ты именно Гарри, мы убедились. Превращайся снова в орла, — сказал какой-то чиновник.
Гарри превратился в орла. Чиновник встал из-за стола и подошёл к Гарри.
— Расправь крылья.
Гарри расправил крылья, чиновник измерил размах.
— Двенадцать футов ровно с погрешностью меньше точки. А теперь стань снова человеком.
Гарри снова стал человеком.
— Думаю, мы можем записать анимагическую форму Гарри как гигантского орла неизвестного вида(2), так как настолько огромного орла ни наша, ни магловская наука не знает, — сказала Минерва. — Возражения будут?
Возражения не последовало, Гарри был вписан в реестр.
— У меня новость, я теперь зарегистрированный анимаг орёл, — сказал Гарри, аппарировав перед Гермионой, которую застал на прогулке.
— А покажи как ты летаешь.
— Дай руку, только я сначала остальным сообщу. Ты не против аппарации к ним?
— Нет.
— У меня новость, я теперь зарегистрированный анимаг орёл, — сказал Гарри, аппарировав с Гермионой перед Драко, который как раз выходил из дома.
— А покажи как ты летаешь.
— Дай руку, только я сначала Рону сообщу. Ты не против аппарации к нему?
— Нет.
— У меня новость, я теперь зарегистрированный анимаг орёл, — сказал Гарри, аппарировав с Гермионой и Драко перед Роном, сидящим на скамейке в парке.
— А покажи как ты летаешь.
— Дай Драко руку.
— А можно тебя сфотографировать в полёте? — спросил Драко, когда они вчетвером оказались в кабинете Гарри.
— Можно. Здесь ставится выдержка, это спуск, это видоискатель, диафрагмы нет, вот кассеты, плёнка в них листовая, поэтому каждая кассета на один кадр, вставляются так, так вытаскиваются. В каждой кассете дублирующий затвор, он же крышка кассеты, если кассету вставить, то дублирующий затвор открывается, а плёнка через него прижимается к лентикулярному растру, при вытаскивании кассеты дублируюший затвор закрывается между плёнкой и лентикулярным растром. За работу дублирующего затвора отвечает вот этот штырёк, нажимаемый и отпускаемый частью защёлки кассеты, расположенной на самом фотоаппарате, поэтому руками этот штырёк лучше не трогать, чтоб не засветить плёнку.
На поляне Гарри превратился и взлетел. А Драко его несколько раз сфотографировал в полёте.
После посадки Гарри снова стал человеком, потом в своей лаборатории напечатал фотографии в трёх экземплярах каждую и раздал их друзьям.
1) Дайсом называется устройство или приспособление для розыгрыша дискретного случайного значения, число после буквы D означает количество вариантов значений, событие розыгрыша значения называется броском дайса, если дайс должен быть брошен несколько раз подряд для одного розыгрыша комбинации случайных чисел или с той же целью должно быть брошено одновременно несколько однотипных дайсов, то количество последовательных бросков или одновременно бросаемых однотипных дайсов указывается перед буквой. Например, дайс D6 — это игральный кубик, D4 — тетраэдр, D60 может быть сделан в виде, например, игровой рулетки с 60-ю секторами, тогда в комплект такого дайса должен входить шарик, а бросок 5D6 — это пять бросков кубика D6. Бросок дайса всегда обозначается с числом перед обозначением его типа, то есть одиночный бросок кубика с цифрами от одного до шести — всегда 1D6, а просто D6 — только сам дайс. Дайс D2 — монета, а в идеале — предназначенная для подбрасывания плоская фишка с цифрами 1 и 2. Дайс любого типа может быть реализован электронно, хороший электронный дайс должен быть основан не на программном генераторе псевдослучайных чисел, а на аппаратном генераторе истинно случайных чисел. На гранях некоторых дайсов нанесены не цифры, а что-то другое, тогда после буквы D может стоять не число, а иное обозначение, определяющее конкретную семантику маркировки граней. Например, дайс DF — кубик, на котором две любые противоположные грани маркированы одинаково, причём, две грани из шести обозначают 0 и могут быть пустыми, ещё две грани означают +1 и могут быть маркированы просто плюсом без цифры, две оставшиеся грани означают -1, если на гранях +1 нанесён просто плюс, то грани -1 маркируются просто минусом без цифры. Два других широко известных специальных дайса — волчок из «Что? Где? Когда?» и барабан с «Поля чудес», бросок любого из них — это на самом деле его раскручивание. Иногда за один дайс считаются несколько физических многогранников, грани которых маркированы не сразу числами, а их разрядами. Например, D100 может состоять из двух физических десятигранников, на грани одного из которых нанесены единицы, а на грани другого — десятки. А D1000 — из трёх, на гранях одного из которых будут единицы, другого — десятки и ещё одного — сотни. Другой вариант составного дайса — ряд барабанов на общей оси, боковые стороны этих барабанов должны быть разделены на части и маркированы, тогда бросок дайса — это на самом деле раскручивание барабанов, раскрутить их можно одним движением все сразу, но останавливается каждый барабан независимо.
2) Как и люди, орлы — род, а не вид.
Пятнадцатого августа Петунья проснулась на потолке.
— Мя! — сказала она и прыгнула вниз.
Не допрыгнула. В полуметре над кроватью она зависла.
— Гарри, Петунья летает! — заорал Вернон.
— Анлевиосса, — сказал Гарри, выходя из своего коридора.
Петунья мягко опустилась на кровать. До роддома доехали без приключений. Но обратно привезли девочек, мурлычущих во сне по-кошачьи.
— Ну точно кошки, — сказал Дадли.
Оказавшись в кроватках, обе девочки превратились в рысей. Гарри сходил в свой лес, отломал от берастр две ветки, превратился в орла, клювом вырвал у себя два пера, потом превратился снова в человека и сделал две волшебные палки из берастрового дерева со своими перьями. Потом он зашёл в спальню девочек и положил каждой на лапку по волшебной палке. Сияния окутали не только палки и девочек, но и кроватки.
— Палки выбрали ведьм, — сказал Гарри. — Нужны футляры для них. Я сейчас.
Сказав это, он забрал палки и аппарировал с ними в магазин Оливандера.
— Здравствуйте, это волшебные палки моих кузин. Я сам сделал эти палки. Обе палки из берастры с моими перьями. Я орёл. Обе палки выбрали ведьм. А теперь мне нужны футляры для этих палок.
— С вас двадцать кнатов. По десять кнатов за фуляр.
Гарри заплатил, забрал футляры, убрал в них палки и вернулся домой.
— В этих футлярах волшебные палки девочек, — сказал он.
Шестнадцатого Гарри отправил эльфа, чтоб пригласить в гости друзей.
— А зачем вы котят спеленали? — спросила Гермиона, увидев Петунью с Розой и Астрой в облике мейкунов на руках.
— Это и есть мои кузины, они обе аниведьмы. У каждой шесть анимагических форм: мейкун, рысь, гепард, леопард, львица и тигрица. Обе зарегистрированы за несколько месяцев до рождения.
— Шесть?! — сказал Драко.
— Да. И Петунья из-за них уже охотилась на мышей, пока была беременна, — сказал Гарри.
— Блин! Коросте капец, — сказал Рон.
В воздухе появился хорошо пропечённый двухметровый блин. Девочки приняли человеческий облик. И замурлыкали.
— Кому? — спросила Петунья.
— Моей крысе, её зовут Короста. Съесть не съедят, но напугают точно. Мало ей профессора Макгонагал и кота Гермионы, так ещё и эти девочки.
— А причём здесь профессор? — все ещё не поняла Петунья.
— Она тоже кошка, — сказал Гарри.
В поезде Гермиона показала друзьям часы.
— Я вчера часы вытащила. Вот смотрите. Наручные часы с кукушкой. И на маятник посмотрите. У наручных часов и даже у будильников маятники обычно крутильные, а здесь вот такой, предназначенный только для напольных, настенных и башенных часов. Но идут, а маятник работает в любой плоскости и даже не реагирует ни на тряску, ни на повороты корпуса. Как если бы тяжесть и инерция были локализованы в корпусе, то есть как если бы на маятник действовало такое гравиподобное поле, что в этом поле ускорение свободного падения постоянно по величине и направлению в системе отсчёта, связанной с корпусом часов, и полностью не зависит ни от ускорений этого корпуса, ни от его положения в пространстве, а обычные гравитационные поля на этот маятник не действовали бы вовсе. Причём, часов почему-то оказалось восемь штук. Одни будут мои, двое часов я потом подарю Астре и Розе, эти три штуки ваши, остаются ещё двое, отдадим их пока нашим деканам для исследований. Драко, возьми сразу двое часов, одни себе, другие для передачи Снейпу.
— А я вчера стал анимагом, — сказал Драко.
— Круто! — сказал Гарри.
— Нет, Гарри, полого. Ты уже сейчас больше всех остальных орлов, а я...
Драко превратился в дракона прямо в купе, уселся на столик и расправил крылья. Гарри приложил к ним свой мизинец, длина которого оказалась точно равна размаху крыльев. После этого Драко стал снова человеком.
— Видал? Даже если я вырасту раза в два, то всё равно буду мелочью. Дракон, спокойно помещающийся в клюве у птицы. Ты всё ещё считаешь, что это круто? При этом я огнедышащий. Но пламя моё холодное. Прикинь, оно даже не обжигает. Подставь руку.
Драко снова превратился в дракона и сел на столик, Гарри подставил руку, Драко дунул на неё огнём.
— Действительно холодное, — сказал Гарри.
— Вот, — сказал Драко, став снова человеком. — Я пробовал своим огнём свечи зажигать, получается один раз из пятнадцати, если очень постараться.
— А я теперь тоже птица, — сказал Рон. — Только не орёл, а колибри. Но размах крыльев фут ровно. Для колибри это много, я даже зависать не могу, вместо зависания получается покачиваться в продольном направлении.
— А я летучая мышь, — сказала Гермиона.
— Покажи, — сказал Гарри.
Гермиона превратилась в летучую мышь с размахом крыльев полтора ярда.
Драко прикоснулся к ней и тоже стал точно такой же летучей мышью, только мужского пола.
— Дай я попробую, — сказал Рон.
Прикоснулся к Драко, но не смог стать летучей мышью. Потом прикоснулся к Гермионе и смог.
В Хогвартсе Минерва сообщила Гермионе:
— Мы твой каллейдоскоп воспроизвели. Только порождающий алгоритм надо на бумажке писать и в щель наматывать. Только на бумажке, пергамент не подходит. Бумага же — от папируса до промокашки, даже новомодная синтетическая. И писать приходится на си плюс плюс. Чем угодно: карандашом, перьевой ручкой, шариковой ручкой, гелевой ручкой, рапидографом, фломастером, стеклянным рейсфедером..., но только на си плюс плюс и только на бумаге. И на страницы делить нельзя, только свиток.
— Я вчера часы вытащила. Вот смотрите. Наручные часы с кукушкой. И на маятник посмотрите. У наручных часов и даже у будильников маятники обычно крутильные, а здесь вот такой, предназначенный только для напольных, настенных и башенных часов. Но идут, а маятник работает в любой плоскости и даже не реагирует ни на тряску, ни на повороты корпуса. Как если бы тяжесть и инерция были локализованы в корпусе, то есть как если бы на маятник действовало гравиподобное поле, постоянное по величине и направлению ускорение свободного падения в системе отсчёта, связанной с корпусом часов, полностью независимое ни от ускорений этого корпуса, ни от его положения в пространстве, а обычные гравитационные поля на этот маятник не действовали вовсе. Причём, часов почему-то оказалось восемь штук. Возьмите эти для исследований.
Снейп сказал Драко:
— Мы каллейдоскоп Гермионы воспроизвели. Только порождающий алгоритм надо на бумажке писать и в щель наматывать. Только на бумажке, пергамент не подходит. Бумага же — от папируса до промокашки, даже новомодная синтетическая. И писать приходится на си плюс плюс. Чем угодно, хоть кисточкой, но только на бумаге и только на си плюс плюс. И на страницы делить нельзя, только свиток.
— А Гемиона сказала, что вчера часы вытащила. Вот смотрите. Наручные часы с кукушкой. Уже странно. Так ещё маятник. У наручных часов и даже у будильников маятники обычно крутильные, а здесь длинный, предназначенный только для напольных, настенных и башенных часов. Но идут, а маятник работает в любой плоскости и даже не реагирует ни на тряску, ни на повороты корпуса. Как если бы тяжесть и инерция были локализованы в корпусе, то есть как если бы на маятник действовало такое гравиподобное поле, что в этом поле ускорение свободного падения постоянно по величине и направлению в системе отсчёта, связанной с корпусом часов, и полностью не зависит ни от ускорений этого корпуса, ни от его положения в пространстве, а обычные гравитационные поля на этот маятник не действовали бы вовсе. Причём, часов почему-то оказалось восемь штук. Возьмите эти для исследований.
— А Гермиона в курсе?
— Это была именно её идея.
А после уроков эксперименты продолжились на стадионе. Оказалось, что любой из четверых, прикоснувшись к другому члену квартета в его анимагической форме, может принять анимагическую форму того, к кому прикоснулся. Прикоснувшись к Гарри орлу, Драко, Рон или Гермиона может превратиться в орла того же размера и вида (Гермиона в орлицу), прикоснувшись к Гермионе летучей мыши, Гарри, Драко или Рон может стать летучей мышью того же размера и вида, только самцом, прикоснувшись к Драко дракону, Гарри, Рон или Гермиона может стать таким же маленьким драконом (Гермиона дракошей), прикоснувшись же к Рону колибри, Гарри, Драко или Гермиона может превратиться в колибри переростка того же вида и размера (гермиона в самочку). Но если прикоснуться к тому, кто сам находится в чужой анимагической форме после прикосновения к другому члену квартета, то способности к превращению это не даёт. Причём, не имеет значения, был ли превращающийся в чужую анимагическую форму в своей анимагической форме или в человеческом обличье. Превращение же из чужой анимагической формы и в свою анимагическую форму, и в человека возможно без дополнительных условий. И при всех этих превращениях сохраняется пол. Регистрационная комиссия в этот раз собралась на стадионе второго сентября после уроков, все четверо повторили эксперименты в присутствии её членов.
Пятого сентября утром Гарри предложил:
— А давайте полетаем вместе в моём мире. Я предлагаю орлами.
— Давай.
— Давай.
— Давай.
— Тогда берёмся за руки и перемещаемся.
Оказавшись между своими лесом и озером, первым превратился в орла Гарри, после него — Гермиона, потом — Драко, потом — Рон. Взлетели вместе. Примерно в пятидесяти тысячах ярдов к востоку плескался океан. Гермиона сразу взяла курс туда, за ней полетели мальчики, через полчаса уже садились на берегу.
Приземлившись, превратились в людей. Весь берег был в жёлтом песке, на него накатывал прибой, высоко в небе плыли облака.
— Здесь классно, — сказал Рон.
— А я здесь сам первый раз, — ответил Гарри. — Гермиона, а ты слышала о Трехтихийском заклинании? Можно попробовать его использовать, чтобы вызвать магические существа из глубин океана! А может, мы даже увидим русалок?
Рон не мог удержаться от шуток:
— Лишь бы они не пытались нас схватить и утащить под воду!
Драко, скрестив руки, изогнул бровь:
— Если они попытаются, я готов показать им, что значит иметь дело с Малфоем.
— С драконом, чьи крылья в размахе достигают лишь пары дюймов? — подначил его Рон.
— Не напоминай, — ответил Драко.
— Ничего не получится, — сказала Гермиона, — в личных вселенных не бывает местного разума. Никого умней мартышки здесь нет, даже гориллы и шимпанзе не могут быть созданы магией личных вселенных.
— А кто сказал, что они разумны? — спросил Гарри.
— Ладно, давай попробуем, — предложила Гермиона.
Русалка приплыла на зов. Её длина от макушки до кончиков лопастей хвоста была равна всего лишь дюйму. Высунувшись из воды, русалка завизжала. Гарри подошёл к русалке и попробовал заговорить с ней. Но ни по-английски, ни по-птичьи, ни по-змеиному русалка не понимала. Гарри нарисовал пальцем на песке несколько простых геометрических фигур и стал показывать на них русалке пальцем и называть их. Но русалка смотрела не на рисунки, а на палец.
— Ты права, — сказал Гарри, — эта русалка не умней обезьяны.
— А давай попробуем иллюзию, — сказал Драко. — Если мы покажем ей подводный мир, то, может быть, она поймёт, что мы не враги.
— Ты не понял, — сказал Гарри. — Она визжала не от испуга, просто из-за крошечных размеров спектральный диапазон её голоса лежит глубоко в верхних октавах. Говорить нормально она не может, её связки приспособлены только к визгу и писку. Да и не факт, что она узнает показанное. Всё же это не Земля, здесь другой подводный мир, даже кораллы здесь выглядят иначе, человек ещё найдёт общее между здешними и земными кораллами, мартышка может и не справиться. А она глупа. Но что я свой, она чувствует в любом случае. Это же мой мир.
— А, понял. Это вроде моих визгов на дралэнге.
— На чём?
— Я же дракон. Поэтому драконий язык для меня вовсе не загадка. Драконы разумны, имеют собственный язык. Именно его я и обозвал дралэнгом, произнести драконье название нашего языка для человека сложновато, а без репетиции, наверное, невозможно, вот и пришлось образовать английское слово. Большие драконы рокочут, а я визжу.
— Вот именно об этом и речь.
Гарри показал иллюзию подводной пещеры. И снова раздался визг. Гарри стал показывать пальцем на части пещеры, русалка опять смотрела на палец. В Хогвартс, взявшись за руки, вернулись вечером.
— Вот мы придурки, — сказал Гарри в Хогвартсе. — У неё же речевой диапазон от пяти до пятисот килоГерц, а мы сейчас слышим до двадцати, это всего три процента её голоса. Надо было в драконов или в летучих мышей превратиться. Настолько маленькие драконы должны слышать килоГерц до семисот, а летучие мыши используют ультразвук для локации, поэтому тоже должны хорошо слышать высокие частоты.
— Нет, я слышу до полутора мегаГерц.
— А в облике летучей мыши — всего до ста двадцати килоГерц, — сказала Гермиона.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу