Ледяной дождь (гет)

Итачи гнал отряд на пределе возможностей. Желания сражаться с перевертышами не находилось ни у кого. Зато оказаться в стенах пусть и слабо, но все-таки укрепленной,

Деревни Дождя хотели все.

— Чем быстрее доберемся до Аме, тем будет лучше для нас всех, — только и произнес Учиха, перед тем как унестись вдаль.

За ним последовали и остальные шиноби. Передвигаться по земле было не то чтобы сложно — скорее, непривычно для тех, кто всю жизнь перемещался по деревьям. И, хотя Куренай уже не первую неделю путешествовала именно таким способом, отказаться от памяти тела бывает порой очень и очень сложно. Подстроившись под своего напарника, женщина старалась бежать вровень с ним. Юл, более привычный к такому стилю передвижения, не выглядел уставшим. Вернее, после всего, что произошло с ним за последние сутки, обычный бег по лесу, пусть и на более высокой скорости, не был для него чем-то запредельным. В конце концов, когда душа страдает, тело нагрузку просто отказывается замечать. Да, оно было бы радо вымотаться до полностью невменяемого состояния, лишь бы не чувствовать ту звериную тоску, не ощущать каждой клеточкой то отчаяние, которое захлестнуло Юла после похищения напарницы. Он ведь мысленно хоронил ее — прекрасно зная, вернее, не зная, чего можно ожидать от ненормального кузена — и не единожды и каждый раз отказывался верить в ее смерть. Сколько речей к ней он мысленно произнес, как представлял, что обнимет ее при встрече, прижмет ее к себе и … А в реальности лишь ограничился сухим кивком. Даже словом, даже взглядом не посмел обменяться. Кто он — и кто она? Бродяга, пусть и рожденный в семье правителя клана перевертышей и вдова легендарного шиноби, мать его ребенка и опекун главы одного из древнейших кланов. И даже его проклятая кровь, не могла спасти ту, которая заставляла его сердце биться быстрее. Так как может он претендовать на то, чтобы находится рядом с Куренай? Да, ему стыдно посмотреть ей в глаза, не то, что думать о большем!

— Юл-сан, — бежавшая рядом куноичи даже не подозревала, какие мысли бродят в голове ее напарника. Ее гораздо больше интересовал другой вопрос. — А где моя дочь и мальчики?

— С Мари-чан и мальчишками все хорошо. Они вместе с монахом и Тен-Тен-сан отправились в Коноху.

— Благодарю за заботу, Юл-сан.

— Это был приказ Итачи-сана — не мой.

Голос мужчины был спокоен, но прохладный тон его слегка настораживал женщину. Что же могло произойти за те несколько часов, что она пробыла в плену у Атли? Женщина снова пробежалась взглядом по мрачному лицу оборотня и, решила, что узнает у него все во время ночевки.

Только с наступлением сумерек отряд шиноби позволил себе отдохнуть. Напряжение прошедших часов давало о себе знать и люди повалились прямо на голую землю. Особенно тяжело пришлось мальчишкам-целителям, упавшим спать, едва только был объявлен привал. Итачи только покачал головой, созерцая столь мирную картину, и накрыл ребят походным покрывалом, предварительно достав его из вещмешка расположившегося близ искривленной сосны. Киба и Чоуджи с легкой завистью поглядывали на целителей, но профессиональная гордость и пронзительный взгляд Учихи не давали столь легкомысленно отнестись к своей миссии. Парни натаскали лапника, расположив лежанки неподалеку друг от друга. Куренай хотела было присоединится в обустройстве постелей, однако Киба аккуратно оттеснил своего сенсея от этого дела.

— Что Вы, Куренай-сенсей. Мы сами все сделаем с Чоуджи-куном.

— Киба-кун прав, Куренай-сенсей, — подтвердил слова друга наследник клана Акимичи.

Пожав плечами, Куренай занялась поздним ужином. По-хорошему, разводить костер было опасно, но оценив моральное и физическое состояние своего маленького воинства, Учиха дал разрешение на это не слишком дальновидное действие. Холодная осень явно входила в свои права, швыряя в шиноби павшими листьями. Трагичное завывание ветра настраивало на тревожный лад. Куренай переживала за дочку. Впервые с момента рождения малышки Мари, она не отходила от дочки более чем на пару минут. А с во время этой невообразимо долгой миссии, начинавшейся как банальное поручение, ее материнские чувства каждый раз сталкивались с испытаниями. Да и за Акиру и Акено душа была не спокойна. «Как они там? Не холодно ли им? Сыты ли?» — эти и многие другие вопросы крутились в голове у женщины. Нет, Куренай доверяла Тен-Тен и Дзиро-сану, к тому же перевертышам был не знаком запах девушки, что давало надежду на спасение детей.

Пока куноичи колдовала над костром, Итачи вместе с Юлом засели за карту. Блики огня играли на старой бумаге, стремясь запутать и без того уставшего командира. В тусклом свете названия поселений смазывались, будто нарочно мешая Учихе определить их местонахождение. Юлу же, благодаря ночному зрению, было все прекрасно видно и без огня.

— Если двигаться на юг, — вмиг удлинившийся за счет когтя палец Накамуры прочертил линию вниз, — то будем в Деревне к завтрашнем вечеру.

Итачи бросил взгляд в сторону иренинов и покачал головой.

— Мы с Вами, Юл-сан, может, и будем… — тяжело вздохнул Учиха. — Не весь отряд сможет выдержать такой темп, как сегодня. Страх — лучший стимул, однако два дня подряд для людей, не привыкших проводить дни в тренировках на выносливость… Нет, Юл-сан. Это не реально.

— Прибудем в Аме — лично займусь физподготовкой иренинов, — прорычал наследник клана Накамура. — Ваши предложения, Итачи-сан?

— Тот же маршрут, только пойдем мы по реке, чтобы отбить запах. Кажется, так уходят от погони с собаками. Я прав, Киба-кун? — поинтересовался мастер шарингана у сидящего неподалеку и активно прислушивающегося к разговору Инузуки.

Если бы Куренай не была знакома с Кибой, она бы решила, что парень покраснел. Смущенный и застуканный с поличным Инузука не видел смысла отмалчиваться.

— Вы правы, Итачи-сан. Это старый и проверенный способ. Только в нашем случае придется довольно долго идти по воде. Все-таки перевертыши поумнее собак будут. Акамару — без обид.

Пес Инузуки, казалось, прекрасно понял, о чем говорит хозяин, и, отвернувшись от Кибы, расположился у ног Куренай. Женщина рассеянно потрепала Акамару по голове, все также, не отрывая взгляда от огня.

— Куренай-сенсей, — окликнул ее Акимичи. — Как там с ужином дела?

— Все готово, Чоуджи-кун, — откликнулась куноичи.

Легкий суп из найденных неподалеку грибов и остатков крупы был скорее издевательством над гордым словом «ужин», однако, измученные шиноби не смели жаловаться и проглотили суп в считанные мгновения.

После ужина, не столько сытного, сколько согревающего отряд разошелся по импровизированным постелям. Решено был выставить часовых, дабы не прокараулить перевертышей, которые вполне возможно шли по следу отряда Итачи. А уж после того, как Куренай рассказала о своем феерическом побеге, то и вовсе было решено сохранять бдительность. Часовыми вызвались быть братья Накамура.

Впервые оказавшись наедине с братом, Рен не знал, что делать. Веселый и добрый Юл, заменивший ему отца и мать, оборотень, вокруг которого крутилась вселенная маленького Рена, канул в Лету, уступив место незнакомцу. Казалось, он находится в какой-то ледяной броне и оживает лишь тогда, когда видит черноволосую куноичи. В серых глазах брата Рен видел затаенное тепло и какую-то непередаваемую боль. «Что же произошло между Юлом и этой женщиной?» — размышлял Рен, искоса поглядывая на брата. Он не мог не заметить, как напряжен был Юл во время спасательной операции и как в его голосе проскальзывали нотки затаенной нежности по отношению к загадочной Куренай. Впрочем, это видели все.

В эту ночь сон никак не хотел приходить к и без того уставшим шиноби. Итачи Учиха, не желая никого будить, лежал с закрытыми глазами и представлял себе жену. Нежно-розовые волосы, заплетенные в маленькую косичку, проницательные зеленые глаза, гигиеническая помада с запахом малины, мелодичный смех, зеленый лак на коротко подстриженных ногтях, белый халат с красным крестом и вечный запах лекарств. Образ Сакуры вставал перед глазами, с каждым мгновением обрастая все новыми и новыми деталями. Тоска, будто тисками сковывала грудь, хотелось выть в голос от невозможности прикоснуться к ней. Все мысли грозы мира шиноби были прикованы к молодой супруге. Как он мог жить без нее? Иногда Итачи казалось, что до их знакомства он и не жил, а существовал. Это было так странно, но так правильно думать о ней. Мечтать о том, как при встрече обнимет ее, поцелует, легко коснувшись широкого лба, и, подняв на руки, унесет. Неважно куда — в Казарменную башню ли, в заново отстроенный особняк Учиха или просто на какую-нибудь лесную полянку, где их никто не побеспокоит. А еще у него есть Такуя. Старший сын и его, Итачи, гордость. А скоро появится малыш или малышка. И будет их уже четверо. Семья, о которой он так давно мечтал. Мечтал и понимал, что недостоин. Но теперь небеса, наконец, откликнулись на его беззвучные мольбы и подарили ему его ангела. Только бы все было хорошо. Только бы успеть вернуться в Аме пораньше и отправить ее вместе с Такуей в Коноху. Так будет лучше всего.

Не мог уснуть в эту ночь и Киба. И виной тому был не холод и не мелко накрапывающий дождь — первый за всю операцию. Беспокоил Инузуку главный помощник госпожи Конан. Особенно те взгляды, которые молодой шиноби не мог не заметить, обращенные к его сенсею. Нет, Куренай-сенсей была очень красивой женщиной, с этим Киба не мог поспорить. Но клан Накамура, наследником которого и по сей день являлся Юл-сан, представлялся Кибе одной очень большой проблемой, столкнуться с которой он не пожелал бы никому. Тем более своему сенсею. А уж в том, что перевертыши доставят коноховцам неприятности, сомневаться не приходилось.

Не спалось и самой Куренай. Даже не смотря на теплую подушку в виде Акамару, которого Киба любезно предоставил в распоряжение сенсея. Немного покрутившись на походном ложе, женщина поняла, что не уснет. Слишком много вопросов у нее накопилось к бывшему напарнику и если он не разрешит ее сомнения, то… Куноичи даже не хотелось думать об этом. Она была не из тех женщин, что предпочитают молча терзаться разными догадками. Тихонько, чтобы не разбудить спящих близ нее товарищей, Куренай поднялась с лежанки. Разбуженный ее действиями пес-шиноби вопросительно поднял голову, однако не проронил ни звука. Куноичи погладила его по голове и направилась в сторону кустов, надежно укрывавших небольшую опушку, где дежурили братья Накамура.

От резких порывов ветра не спасало даже накинутое на плечи одеяло. Куренай зябко повела плечами и сильнее сжала на груди старую шерсть. Костюм Атли, в котором она сбежала от перевертышей, был ей несколько велик и холодный воздух нещадно гулял по голой шее, залезал в чересчур широкие рукава, пытаясь дотянуться до теплого тела. Стараясь не шуметь, куноичи аккуратно обошла спящих.

Первым приближающуюся к ним женщину заметил Рен. Парень хотел было предупредить брата, но, заметив, как напряглись плечи Юла, понял — тот был в курсе. Он знал, и даже не сдвинулся с места, продолжая рассматривать узор по посохе-катане.

— Нии-сан, — негромко позвал Рен. — Нии-сан. Там…

— Знаю, — обрубил барс.

— Она хочет с тобой поговорить, — Ками-сама! Как несмело звучал теперь голос Рена! Парень втянул носом воздух.- От нее пахнет растерянностью.

Острый, как бритва, взгляд полоснул по Рену. Но теперь парень понял, что это не злость. Юл был подавлен, растерян, но никак не зол. Таким своего брата молодой лис не видел никогда. Набравшись смелости, Рен произнес:

— Юл-нии-сан, ты нуждаешься в этом разговоре так же, как и она. Поговори с Куренай-сан. Я не знаю, что произошло между вами, но, прошу тебя, не руби с плеча. Выслушай ее до конца. И сам расскажи о том, что у тебя на сердце.

Юл тяжело вздохнул. Куренай переминалась с ноги на ногу, не смея подойти ближе. И куда только подевалась вся храбрость? Весь деловой настрой растворился в воздухе, когда на горизонте показались очертания фигур братьев Накамура. Они негромко о чем-то переговаривались. И почему-то Куренай казалось, что разговор идет именно о ней. Рен что-то говорил брату, а тот качал головой, отвечая тихими рублеными фразами. Наконец, младший Накамура поднялся со служившего ему стулом пенька и направился в ее сторону. Приблизившись к женщине, Рен шепнул:

— Идите, Куренай-сан. Мой брат ждет Вас.

Теплое дыхание молодого оборотня опалило щеку куноичи и, казалось, придало ей немного уверенности

— Юл-сан, — Куренай подошла ближе к мужчине. Юл никак не отреагировал на ее появление, продолжая все также смотреть себе под ноги. Растрепавшаяся от сильных порывов ветра и многочисленных веток коса лежала вдоль позвоночника. Несколько белоснежных прядей слегка прикрывали его лицо, будто отделяя Накамуру от всего мира резной ширмой. В руках мужчина вертел катану. Пальцы задумчиво очерчивали нескончаемый витой узор. Она помнила тот вечер, когда предложила ему замаскировать оружие под посох, помнила эмоции, блеснувшие в его глазах. Казалось, это было давно, очень давно. Домик Саи-сан, уютный вечер, малышка Мари, играющая с котом, волнение перед предстоящей дорогой… Куренай он не замечал. Женщина вздохнула и присела рядом с ним и, коснувшись рукой его предплечья, вновь окликнула мужчину.- Юл-сан, пожалуйста, поговорите со мной! Прошу Вас!

— О чем Вы хотите поговорить, Куренай-сан? — ровным тоном произнес Накамура.

Взгляд по-звериному желтых глаз на минуту остановился на куноичи. Выражение лица Юла было абсолютно непроницаемым, как фарфоровая маска. «Будто с кем-то из АНБУ разговариваю», — пронеслось в голове у женщины. Как-то сразу забылась речь, которую она обдумывала, мучаясь бессонницей. Пауза затягивалась, а Куренай не знала, что сказать, хотя вопрос вертелся на языке.

— Прошу, ответьте мне на один вопрос. Только на один и я уйду, — встретившись с усталым взглядом янтарных глаз, женщина чуть нахмурилась, собираясь с духом. — Почему Вы переменили свое отношение ко мне? Почему Вы так со мной?

— Как так? — немного удивился мужчина.

— Хорошо, — выдохнула куноичи. Я переиначу вопрос. Почему Вы не смотрите на меня? Что случилось, пока меня не было?

— Это уже два вопроса, Куренай-сан, — парировал Накамура без тени улыбки. — И все-таки отвечу на оба. Ничего не случилось. Просто я хочу, что бы Вы пережили эту миссию. Сближаться со мной для Вас очень опасно. Не забывайте, ведь Атли уже удалось один раз Вас похитить.

— Юл-сан, думаю, после того, что я сделала с Вашим кузеном, в рейтинге его врагов я теперь занимаю почетное второе место. А если учитывать ваше общее мнение о роли женщин в мире, то, скорее всего, теперь именно я на данный момент являюсь для него врагом номер один. Поэтому, не кажется ли Вам, что он будет охотиться на меня в любом случае, и Ваше присутствие в моей жизни уже не является решающим фактором в желании Атли порвать меня на кусочки.

Куренай заметила, как мужчина нервно дернулся во время ее последних слов, будто от удара. Смуглая щека побледнела. «Ксо!», — женщина зажмурилась, отвешивая себе мысленный подзатыльник, — «И зачем я только упомянула про эти кусочки!».

— До врага номер один, Вы, конечно, не дотягиваете, — медленно произнес Юл, накрывая ее ладонь своей. — Но то, что Атли этого так не спустит — гарантирую. Как он теперь будет смотреть в глаза своим людям. Быть побежденным женщиной! Такого позора он не переживет. Или переживет и будет мстить.

— Будем надеяться, что не переживет, — хмыкнула женщина, встретившись взглядом с перевертышем.

Пальцы Юла были обжигающе горячими, отчего прикосновение мужчины казалось еще более ощутимым. Куренай прикрыла глаза. Несмотря на холодную погоду, он не стал надевать плащ, и тот, отданный Учихой, темной горкой лежал около его ног. Ей было так хорошо, так тепло рядом с ним. Казалось, оборотень тоже наслаждался обществом Куренай. Впервые за этот вечер Юл начал немного оттаивать. Янтарь уступил место серебру, а серебро уже не пугало. За время этой миссии Юл едва не поседел от страха. Женщину, сидящую перед ним, хотелось или задушить, или зацеловать до смерти. За напрочь отсутствующий инстинкт самосохранения и за отчаянное бесстрашие, за мужество, за терпение, за нежность и внимание. «Я люблю тебя! Ты нужна мне, как воздух! Я не представляю своей жизни без тебя!» — хотелось крикнуть ему, но он прекрасно понимал, что если произнесет это, то поставит крест на жизни Куренай. Он мог лишь любоваться ей, как диковинным цветком, разве, что прикоснуться к ее нежным пальцам, дотронутся до тонкой ручки…

Куренай прислонилась к плечу Накамуры и замерла, наслаждаясь этими волшебными мгновениями. Ей как никому было хорошо известно, как скоротечно бывает счастье. В какой-то момент Куренай привиделось, что отчужденность Юла была не более чем призраком, а затем Накамура побледнел и стал заваливаться на нее.

— Юл-сан, Юл-сан! — испуганно окликнула его Куренай, подхватывая напарника.

Его тело сотрясалось от крупной дрожи, глаза были раскрыты до предела. Он перевел на нее взгляд полный боли и отключился. Совсем рядом раздался нечеловеческий крик, переходящий в вой.

— Твою же ж… — послышался недовольный голос Кибы. — Итачи-сан, у нас Накамура, кажется, того…

— Джун-кун, Менэбу-кун, посмотрите Рена-сана, — отдал короткий приказ Учиха, после чего поинтересовался. — Где Куренай-сан?

— Я здесь, Итачи-сан, — откликнулась куноичи. — Юл-сан потерял сознание.

Через мгновение заросли затрещали, и на полянке появился Чоуджи. Он легко поднял Юла и перенес его к брату, вокруг которого уже расположились целители. Оба перевертыша выглядели страшно. Бледная кожа, отдавала синевой, заостренные скулы и носы и полная неподвижность. Юные иренины старательно сканировали тела братьев и взволнованно переглядывались.

— Что с ними, Джун-кун? — первой не вытерпела Куренай.

— Полное истощение чакры, — ответил зеленоволосый иренин. — У братьев изначально был небольшой объем чакры, но куда она могла испариться за какую-то минуту, я сказать не могу.

— Не волнуйтесь, Куренай-сан, — попытался успокоить женщину Менэбу-кун. — Мы влили в них некоторое количество своей чакры. По моим подсчетам, они должны прийти в себя через пару часов. Лучше всего оставить их здесь и укрыть чем-нибудь. В тепле процесс восстановления идет быстрее.

— В таком случае, я буду наблюдать за лагерем, — Итачи потер лицо, пытаясь прогнать сонливость. — Инузука-кун, сменишь меня на рассвете.

Укрыв Накамура плащами, Куренай расположилась рядом с братьями. Эту ночь она намеревалась провести рядом с Юлом и Реном. Даже не смотря на заверения учеников Сакуры, женщина не могла не волноваться. Разбуженный шумом Акамару расположился рядом с Куренай и, положив голову на ее колени, устало прикрыл глаза. Рука куноичи тут же потянулась к мягкой собачьей шерсти. Пальцы машинально перебирали, запутываясь в теплом меху, а женщина старалась гнать невеселые думы.

Утро наступило незаметно. Хмурый рассвет, сменивший ночную тьму, не принес облегчения. Куренай все-таки удалось ненадолго заснуть. Разбудил ее разговор мастера шарингана и Рена.

— Мне легче. Я — полукровка, — негромко произнес Накамура-младший.

Сон будто рукой сняло. Женщина резко выпрямилась, тут же пожалев о сделанном — все мышцы, даже те, о которых она понятия не имела, разом заболели. Давал знать о себе сон в сидячем положении. Однако, отвлекаться на подобные мелочи дочь клана Юхи была не намерена. Оглядевшись, куноичи заметила склонившегося над котелком Чоужди-куна, Кибу-куна, который прислонившись к дереву, отчаянно боролся с подступавшим сном. Учиха и брат Юла находились неподалеку и что-то негромко обсуждали. До женщины долетали лишь отдельные слова, смысл которых она при всем желании не могла растолковать. Юл, все также неподвижно лежал. Рядом с ним расположился Джун-кун. Его напарник спал, привалившись к поросшему мхом валуну. Выглядели они оба неважно. Куренай сделала несколько шагов по направлению к парню. Скорее почувствовав, нежели услышав ее приближение, иренин повернул голову и слабо кивнул, приветствуя куноичи.

— Доброе утро, Куренай-сан. Как вы себя чувствуете?

— Доброе! — откликнулась женщина. — Со мной все хорошо. Как Юл-сан? Я видела, что его брат уже на ногах.

Парень устало потер переносицу и, откинул заплетенные в тугую косу волосы на спину. Сменив позу с сейдза на попросту скрещенные ноги, Джун указал женщине рукой на лежанку Рена. Куренай не стала упрямиться и присела.

— Рен-сан пришел в себя на рассвете и тут же ушел к Итачи-сану, ничего толком нам не объяснив. Сказал только, что оборотни тоже где-то лежат пластом. И что Юл-сан скоро придет в себя. Я влил в него еще немного чакры. Надеюсь, что Рен-сан прав и Юл-сан…

Джун слегка побледнел и покачнулся. Куренай подхватила его и прижала к себе. Несмотря на довольно высокий рост, зеленоволосый целитель был болезненно-худым. По-детски узкие, худые плечи, едва-едва пробивающийся пушок над верхней губой без лишних слов показали куноичи, насколько обманчиво взрослым выглядел этот молодой иренин. Пытаясь быть полезным, он почти полностью исчерпал запас чакры и теперь тихонько вздрагивал в объятьях Куренай. Даже не умея считывать уровень чакры, женщина прекрасно знала, как выглядит истощение. Извернувшись, одной рукой одна достала плащ Рена и укутала в него Джуна, оставив на виду лишь зеленую макушку. Парень попытался сопротивляться, но тягаться со здоровой взрослой женщиной ему в тот момент было не под силу, и он затих, блаженно кутаясь в тепле.

— Скажи, Джун-кун, почему ты так отчаянно пытаешься привести в себя Юла? — вдруг поинтересовалась куноичи. — Рен-сан сказал, что все в порядке, и он скоро очнется.

— Несколько лет назад Юл-сан вытащил мою семью из рук разбойников. У нас, в стране Дождя нередко можно встретиться с подобными людьми. Особенно это касается отдаленных от Амегакуре деревень. Моя семья не была особо обеспеченной — не голодали, конечно, но особой роскоши не мы с сестрой тоже не видели. Да и жили как раз в одной из деревень на границе с Камнем. С каждым годом население некогда немаленькой деревни таяло, и когда там осталось не больше десяти дворов, отец решил, что лучше для нас будет перебраться куда-нибудь южнее. И мы пустились в путь. — Джун поправил чуть сползшее одеяло, а Куренай удивилась, насколько ученик Сакуры оказался хорошим рассказчиком. Устроившись поудобнее, парень продолжил свою историю. — Мы шли несколько дней, останавливаясь на ночлег в попутных деревнях. Родители не хотели рисковать, ночуя в полях. И вот, когда мы остановились посреди дороги — Юри-чан устала и стала просится на руки, — я увидел разбойников. Казалось, они появились из ниоткуда. Три огромных мужчины двинулись к моему отцу, поигрывая оружием, а еще двое — обступили мать. Не успел я оглянуться, как у моего горла оказался нож, а сестренку вырвали из рук матери. Угрожая родителям расправой над нами, они хотели получить деньги, еду и развлечения. Мне страшно вспоминать об этом, но при мысли, что у них могло получиться, у меня волосы встают дыбом. И в тот момент, когда я, и думаю не только я, мысленно попрощался с семьей, появился Юл-сан.

— Джун-кун, — раздался слабый голос оборотня. — Ну, что ты там бормочешь?

Зеленоволосый целитель посмотрел на оборотня и, встретившись с ним взглядом бросился к нему на шею. Куренай хотелось сделать то же самое, но ограничилась пожатием руки. Слабая улыбка коснулась губ Накамуры, и он тоже едва сжал ее пальцы.

— Юл-сан! Юла-сан! — голосил Джун. — Я так рад, так счастлив, что вы очнулись! Мы так волновались!

— Ну, ну, что со мной будет, — попытался успокоить паренька Юл. — Как Рен?

— Со мной все хорошо, нии-сан, — раздался голос Накамуры-младшего над головой Куренай. — Скажи лучше, как ты?

Обернувшись, женщина заметила, что помимо Рена, у лежанки Юла собрался весь отряд, включая пошатывающегося Мэнебу.

— Со мной все в порядке, — откликнулся Юл, принимая с помощью, хлопочущего будто наседка, Джуна удобное положение. — Ты понял, что именно произошло?

Рыжий оборотень задумчиво посмотрел на брата, после чего медленно кивнул. Озабоченность во взгляде Рена несколько удивила шиноби.

— Если это то, о чем я думаю, то ситуация принимает крайне неблагоприятный оборот. Особенно сейчас.

— Может быть, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — переводя удивленный взгляд с одного оборотня на другого, не выдержал Инузука.

Присутствие одного перевертыша тяготило его, а уж когда к несносному лису добавился более чем опасный барс, Киба стал нервничать не на шутку. Каким-то шестым чувством он ждал от Накамура подвоха и вот сейчас лишний раз убеждался в силе своей интуиции.

— У нас неприятности. Если в двух словах, то наш с Реном отец умер и теперь сила, с помощью которой он управлял кланом, будет искать себе хозяина среди кровных наследников. Если отбросить сантименты, то главная проблема сейчас заключается в том, чтобы обойти Атли и успеть к святилищу клана Накамура раньше, чем там окажется наш кузен.