И благость, и изъян (гет)

Следующая неделя тянулась для Фицуильяма бесконечно. Им с Элизабет редко удавалось побыть наедине, так как миссис Беннет постоянно нуждалась в помощи своей дочери в разных делах, касающихся свадьбы. Его терпение было на исходе, и единственное, что хоть немного его успокаивало, — это знание того, что через несколько дней они с Элизабет будут навеки связаны. Прибытие Фицуильямов и Гардинеров ожидалось в ближайшие дни, так что Незерфилд тоже был объят приготовлениями для встречи гостей. Джейн и Бингли тоже решили отправиться в Лондон сразу после свадьбы, ведь им было ясно, что уединения в Хартфордшире они не дождутся. А после они присоединятся к Беннетам в время поездки в Пемберли на Рождество.

— Брат пишет, что прибудет в Незерфилд в понедельник после обеда, — сообщила леди Энн складывая письмо.

— Прекрасные новости. Значит они проведут здесь всю неделю, — отметил Фицуильям.

— Да, они возвратятся в Лондон сразу же после свадебного приёма.

— Мама, — тихо сказала Джорджиана, — Мэри и Китти интересуются, смогу ли я остаться погостить в Лонгборне после свадьбы Фицуильяма и Лиззи. Вы позволите?

— Не вижу причин не позволить тебе остаться. Джордж?

— Коли Беннеты не против, ты можешь погостить у них.

— О, спасибо! Миссис Беннет сама это предложила, — заулыбалась Джорджиана. — Китти говорит, что переедет в комнату Лиззи, а Мэри — в комнату Джейн. Должно быть, невероятно тяжело складывать в сундуки буквально всю свою жизнь и отправляться в такую даль.

— Они переезжают всего лишь в соседнюю комнату, глупенькая, — усмехнулся Фицуильям.

— Ах, братец, ты слишком много времени проводишь в компании Элизабет! — воскликнула Джорджиана.

— Думаешь? А я считаю, что наоборот — недостаточно.

— Я про Лиззи говорила. Джейн уедет не так уж далеко от дома, а вот Лиззи придётся уехать в Пемберли, за несколько графств от Лонгборна!

— Правда? — спросила леди Энн.

— О чём вы? — нахмурилась Джорджиана.

— Я как раз собиралась уточнить у твоего брата, будут ли они с Элизабет жить в Пемберли, — ответила своей дочери леди Энн. — Ты нам так и не сказал, что вы решили…

— Да, мама, — кивнул Фицуильям, — мы будем жить в Пемберли.

— Ах, как я рада! — обняла своего сына леди Энн.

— Ничего не понимаю, — Джорджиана была в недоумении. — А где бы вы ещё могли жить?

— Джорджи, — обратился к ней Фицуильям. — Элизабет могла бы пожелать обзавестись домом, где она могла бы быть хозяйкой.

— Это не так? — спросила Джорджиана.

— Нет. Она сказала мне, что её мало волнует её положение в новом доме.

— Так и сказала? — удивился мистер Дарси.

— Ну, не совсем. Она сказала… что будет счастлива жить там, где есть я. Может, ей и хотелось бы стать хозяйкой дома, но она не пожелала разлучать меня с Пемберли и вами. К тому же, ей привычнее жить в доме, полном людей, а Пемберли так велико, что найти уединение нам будет не сложно.

— В этом она права, — усмехнулся мистер Дарси. — Задайся мы такой целью, то не виделись бы друг с другом неделями.

— Именно. После свадьбы мы проведём неделю в Лондоне, а затем обоснуемся в Пемберли. Однако, матушка, если Элизабет передумает через пару месяцев или пару лет, то мы переедем.

— Я понимаю. Мне предстоит сделать всё, чтобы вы были полностью довольны и никогда не вздумали уехать, — улыбнулась леди Энн.

* * *

По прибытии в Незерфилд лорд Мэтлок был несказанно счастлив узнать, что всё семейство Беннет приглашено на ужин к Бингли в этот день. Он так давно не видел мистера Беннета, что даже не знает, признает ли он его. Они ещё виделись несколько раз после окончания университета, но как только Беннет вступил в наследство, на то стало не хватать времени. Все, кто хоть немного знали мистера Беннета, были крайне удивлены тем, что он в молодости водил знакомство с графом, однако он не считал необходимым уведомлять об этом каждого встречного, ибо положение в обществе и связи этого джентльмена мало волновали. Всё же миссис Беннет не преминула высказать своё недовольство тем, что у неё столь жестоко отобрали возможность хвастать знакомством её супруга с лордом.

— Ах, вам нравится изводить меня! — воскликнула она, и хоть мистер Беннет вовсе не преследовал цель изводить свою супругу, но всё же был доволен её реакцией.

Как только Беннеты прибыли в Незерфилд, лорд Мэтлок немедленно направился в сторону старшего джентльмена.

— Беннет? Неужто это ты? А ты ужасно постарел, как я погляжу!

— Да и ты уже не юнец! — засмеялся мистер Беннет.

— Куда уж там! — воскликнул лорд Мэтлок.

Краем глаза он заметил, как его племянник подошёл к мисс Элизабет и поцеловал ей руку. С самого первого мгновения их знакомства с юной леди, он был убеждён в том, что они без памяти влюблены друг в друга. Хоть графа и не очень устраивало, что у мисс Беннет не имеется приданого, однако он признавал, что эта юная леди могла предложить семейству Дарси нечто иное, кроме дополнительных средств. А уж за отсутствие у неё связей в высшем обществе он не смел её судить, ведь благодаря ей лорд Мэтлок имел возможность возобновить давно потерянную дружбу с мистером Беннетом.

Лорд Мэтлок считал себя весьма благородным и прогрессивным человеком, насколько это было возможно с его положением графа. Но его дружба с Беннетом даже в университете была весьма странной. Тогда он даже помыслить не мог о том, чтобы обзавестись близкой дружбой с сельским джентльменом, однако именно отсутствие у мистера Беннета даже малейшего интереса к титулам и привлекло лорда Мэтлока. Беннет никоим образом сам не пытался заручиться его дружбой, и, как единственный наследник графа, Мэтлок дорожил каждым искренним проявлением симпатии. Их сблизили общие интересы. Они оба были истинными эрудитами, хотя стоит признать, что Беннет был более увлечён литературой, чем будущий граф. Они оба предпочитали шахматы фехтованию и дебаты охоте. Лёгкая и непринуждённая манера общения Беннета позволила юному виконту чувствовать себя более расслабленно в его компании, в то время как остальные так называемые друзья не смели и слова сказать ему поперёк. Его новый друг проявлял к нему заслуженное уважение, но не выделял его из множества других сокурсников. Как ни странно, будущего графа это радовало.

Но годы шли. У них обоих умерли отцы, они оба унаследовали имения, женились, обзавелись детьми. Гора ответственности на их плечах всё увеличивалась, а вместе с тем времени на переписку попросту не осталось. Они и припомнить не могли, когда в последний раз обменялись письмами. Лорд Мэтлок пару раз вспоминал своего старого друга и даже подумывал написать ему, однако каждый раз приходил к мысли, что спустя столько лет это было бы крайне странно. И вот теперь он не мог отрицать, что был счастлив тому, что судьба, видимо, решила вновь свести их вместе.

Энн по секрету рассказала ему всю историю знакомства мисс Элизабет и Фицуильяма, и лорда Мэтлока очень позабавил тот факт, что дочь, очевидно, унаследовала ту черту характера своего отца, которая в прошлом привлекла его, а теперь стала причиной увлечённости Фицуильяма.

— Что ж, поведай мне, — сказал лорд Мэтлок. — Все эти прелестные леди твои дочери? С мисс Беннет и мисс Элизабет я уже знаком, а эти трое тоже их сёстры?

Миссис Беннет покрылась ярким румянцем, но была необычайно тиха, смущённая столь откровенным комплиментом со стороны графа.

— Это моя супруга, миссис Фрэнсис Беннет, — усмехнулся мистер Беннет. — А это мои младшие дочери: Мэри и Китти. Моя самая младшая, Лидия, уже замужем.

— Рад знакомству, — поклонился дамам лорд Мэтлок. — Позвольте представить вам мою супругу, леди Мэтлок, и моих сыновей, лорда Эштона и полковника Фицуильяма.

Ужин прошёл за приятными беседами, пока оба семейства старались узнать друг друга поближе, а лорд Мэтлок и мистер Беннет пытались наверстать не одно потерянное десятилетие дружбы и новостей. После этого вся компания отправилась в музыкальную комнату, где все леди по очереди занимали место за фортепиано. Когда пришёл черёд Джорджианы, Элизабет присоединилась к своей семье.

— Так странно называть тебя Мэтлок, — сказал мистер Беннет своему старому другу, прежде чем повернуться к лорду Эштону. — Видите ли, когда мы с вашим отцом были в Кембридже, титул виконта принадлежал ему, так что именно к нему все обращались Эштон. Надеюсь, вы простите меня, если я буду некоторое время путаться.

— Оно и понятно, мистер Беннет, — улыбнулся лорд Эштон. — Не беспокойтесь. Мой отец много рассказывал о вас.

— Только не это, — горько усмехнулся мистер Беннет. — И к вам, полковник Фицуильям, мне будет крайне странно обращаться по фамилии, после того как я несколько недель вот уж так называю моего будущего зятя.

— Да, сэр, в этом смысле наше семейство весьма запутанное, чем мы частенько и развлекаемся в обществе, — улыбнулся полковник. — Дабы избежать путаницы, можете называть меня Ричард. А ещё лучше, возьмите с меня пример и называйте моего кузена Фиц!

— Молю, не надо, — мученически отозвался Фицуильям. — Меня не устраивает даже то, что ты так ко мне обращаешься, хотя я уже давно бросил попытки исправить это.

— Можно ещё сократить его имя до «Уильям», — продолжил полковник, — но это не так сильно его донимает, а посему и не столь забавно.

— А ещё можно ничего не выдумывать и называть меня моим полным именем, — улыбнулся Фицуильям своему будущему тестю. — Можете обращаться к этому шуту Ричард, если желаете, мистер Беннет, а ко мне — Уильям. Ничего против не имею.

Радости мистера Беннета не было предела, когда ему стала известна ещё одна вещь, которой он мог дразнить Фицуильяма.

— Леди Энн, они постоянно так себя ведут? — ухмыльнулась Элизабет.

— Ах, мисс Элизабет, — вздохнула леди Энн, — когда они собираются вместе, то словно вновь становятся малыми детьми. Ричард оказывает ужасное влияние на моего сына.

— Тётушка! — схватился за сердце полковник. — Ваши слова ранят меня!

— Видите? — добавила леди Энн.

— Мне следовало заранее узнать об этом, — улыбаясь, отметила Элизабет. — И что же, им позволено вместе появляться в благовоспитанном обществе?

— Едва ли, мисс Элизабет, — сказала леди Мэтлок. — Не беспокойтесь, мы вас научим держать их в узде.

— А теперь и моя собственная матушка! — воскликнул Ричард.

— Полагаю, молодые люди достаточно себя опозорили, — усмехнулся лорд Мэтлок. — Беннет, скажи мне, твоя прелестная дочь, которая скоро станет мне племянницей, — улыбнулся он Элизабет, — сообщила мне, что ты рассказываешь постыдные истории из её детства, дабы опозорить её перед её будущей семьёй.

— О нет, милорд! Прошу, не напоминайте ему!

— Что ж, дайте-ка подумать… — протянул мистер Беннет. — Ах да!

— О нет, — вздохнула Элизабет.

Фицуильям ласково ей улыбнулся и взял за руку.

— Помните ли вы, Фицуильям, как я вам рассказывал, что Лиззи собиралась сбежать вместе с табором цыган?

— Папа! Вы и об этом ему рассказали?!

— Конечно! Ему следует знать, что у его будущей супруги в прошлом была попытка побега.

— Мне было семь, папа, — страдальчески протянула Элизабет.

— Всё же, он должен знать, что, в случае чего, ему следует обращать внимание на верхушки деревьев, — сказал мистер Беннет и повернулся к Фицуильямам. — Видите ли, ребёнком Лиззи отлично лазила по деревьям. У неё так хорошо это получалось, что со временем она стала переоценивать свои способности.

— Вы сейчас расскажете про историю с котёнком? — стараясь изобразить недовольство, спросила Элизабет.

— Именно, дорогая. Вижу, ты прекрасно помнишь тот случай. Однажды, когда Лиззи было около девяти, она увидела на верхушке дерева неподалёку от Лонгборна маленького котёнка. Вместо того чтобы позвать садовника, лакея или хотя бы меня, как поступила бы любая другая девочка, она решила, что она и сама прекрасно справится. Она забралась на самую верхушку дерева и благополучно достала котёнка, однако она не учла того, что забралась она выше, чем когда-либо раньше, и теперь у неё были заняты руки.

— В свою защиту скажу, что у меня был план. Я собиралась завернуть котёнка в подол своего платья, — возмущённо объявила Элизабет.

— Почему же вы этого не сделали? — усмехнувшись, спросила леди Мэтлок.

— Я не учла, что котёнку может не понравиться этот план спасения, — пробормотала Элизабет, отчего все разразились смехом.

— И вот я снова оказался в ситуации, когда у меня пропала дочь. Должен заметить, что та же самая. А посему я отправился на поиски в сад, разглядывая деревья, а не тропинки. И вот, наконец, я увидел моего непослушного ребёнка. Правда сначала я услышал, как она говорила с кем-то, а уж потом увидел её.

— Я разговаривала с котёнком, — объяснила Элизабет, — стараясь понять, кто же из нас сильней напуган. Я уже поняла тогда, что не смогу спуститься, не выпустив его из рук, но знала, что рано или поздно папа пойдёт меня искать.

— Так и случилось, правда мне понадобилась помощь двух лакеев, чтобы без происшествий спустить на землю и её, и котёнка.

— Ничего в этом постыдного не вижу, мисс Элизабет, — улыбнулся Ричард. — Это было даже благородно с вашей стороны.

— Благодарю вас, полковник.

— Вам придётся постараться вспомнить хоть что-то из детства Элизабет, что может заставить нас плохо о ней думать, мистер Беннет, — улыбаясь, сказал Фицуильям.

— Ничего подобного вы не услышите, сэр! — улыбнулась Элизабет. — Ничего ужасного я не сотворила в детстве. Бывали глупые поступки… проказливые, на худой конец… Но ничего дурного.

— Ну… — начал было мистер Беннет.

— Папа! — воскликнула Элизабет.

— Знаете, — сказал он, — я грешен тем, что очень люблю сладости, но, когда в доме есть пять маленьких девочек, то родителям мало что достаётся. Однако раньше я хранил запас шоколадных конфет в небольшой коробочке у себя в кабинете. И вот однажды я стал замечать, что мои запасы истощаются с удивительной и необъяснимой скоростью…

— Шоколадный воришка! — воскликнул Ричард. — А говорите, ничего дурного, мисс Элизабет!

— Так вы знали?! — воскликнула Элизабет. — Я-то думала, что это мой маленький секрет! А вы всё это время знали и ничего мне не сказали?

— Меня так забавляло, как ты выбегала из моего кабинета с перепачканным шоколадом лицом. Это стоило пары конфет, — улыбнулся мистер Беннет. — Ну так что скажете, Фицуильям? Вы готовы пожертвовать шоколадными конфетами?

— Мне лишь предстоит прятать их надёжнее, чем вы, мистер Беннет, — отметил Фицуильям.

— О, шоколад от меня спрятать вам не удастся, но можете попробовать, — усмехнулась Элизабет.

* * *

В среду, ровно за неделю до свадьбы, мистер Дарси наконец смог выкроить немного времени, чтобы поговорить со своим сыном наедине на тему хоть и весьма неловкую, но необходимую. В любых других обстоятельствах этот разговор прошёл бы в его кабинете, но, так как они были в Незерфилде, мистер Дарси знал, что единственное место, где их не посмеют потревожить, это личные комнаты Фицуильяма. Его собственные комнаты не годились, ведь туда в любой момент могла зайти его супруга, что было бы совершенно неприемлемо. Постучавшись ранним утром в дверь комнаты своего сына, мистер Дарси застал его, когда камердинер завязывал ему галстук.

— Доброе утро, отец, — поздоровался Фицуильям, немного удивлённый визитом мистера Дарси.

— Доброе утро, Фицуильям, — ответил он. — Я бы хотел поговорить с тобой, если у тебя найдётся время.

— Конечно, — ответил Фицуильям, а затем обратился к своему камердинеру. — Довольно, Роджерс. Думаю, дальше я справлюсь сам.

— Хорошо, сэр, — поклонился Роджерс. — Прошу, зовите, если вам понадобится помощь.

— Благодарю.

Как только Роджерс вышел из комнаты, мистер Дарси сел на софу напротив своего сына положил рядом книгу, которую принёс с собой.

— Всё в порядке? — спросил Фицуильям. — У вас серьёзный вид.

— Всё хорошо, но я думаю, нам пора поговорить.

— О чём вы? Мы вчера вечером с вами разговаривали.

— Я не о том, Фицуильям, — улыбнулся мистер Дарси. — Разговор будет весьма специфичный, — пояснил он, но заметив непонимание на лице Фицуильяма, продолжил. — Через неделю состоится твоя свадьба, и я подумал, что возможно у тебя имеются вопросы по поводу брачной ночи…

Фицуильям наконец осознал, на какую тему с ним хочет поговорить отец, и слегка побледнел.

— Я думал, вы уже проводили со мной подобную беседу, когда мне было пятнадцать.

— Да, но это было… Господи Боже! Почти пятнадцать лет назад! — покачал головой мистер Дарси. — Как летит время…

— Тринадцать лет назад, отец.

— Да-да, ты прав. И всё же, тогда этот разговор носил более предупредительный характер, дабы ты вёл себя осмотрительно. Теперь же… — поёрзал на месте мистер Дарси, тоже смущённый предстоящим разговором. — Я никогда не лез в твою жизнь, давая тебе свободу… поступать так, как ты считаешь нужным… в этом плане… Я всегда доверял твоим понятиям о чести и ответственности. Однако, те женщины, с которыми ты вероятно встречался в местах… определённого характера… не имеют ничего общего с твоей наречённой. Мисс Элизабет — девица, и, как следствие, будет иметь крайне смутное представление о том, что произойдёт ночью после свадьбы. Её мать и тётушка может и расскажут ей кое о чём, но в подробности вдаваться совершенно определённо не станут. Скорее всего, ей лишь дадут наставление довериться тебе. И это доверие тебе придётся заслужить, Фицуильям.

— Вы ошибаетесь, отец, — сказал Фицуильям, решив, что лучше, если он будет честным, ибо он действительно нуждался в любом совете, которое могло бы быть ему полезным. А его отец был единственным, кому он доверял достаточно, чтобы говорить на такую тему. — Я никогда не посещал упомянутые вами места.

— Нет? — удивился мистер Дарси. — То есть… Хочешь сказать, что ты доселе никогда не был в постели с женщиной?

— Да, именно это я и имею ввиду. Когда мне было пятнадцать, вы рассказали мне об опасностях, которые могут подстерегать мужчину, если он возляжет с женщиной, не являющейся ему супругой. Сама мысль о браке по неволе, если это будет дочь джентльмена, или риск заражения постыдной болезнью, если это будет куртизанка, были достаточно отталкивающими. Однако более всего меня пугала вероятность обзавестись бастардом… Я был в ужасе от того, что у меня может появиться ребёнок, моя плоть и кровь, который никогда не будет иметь возможности быть в полной мере под защитой фамилии Дарси, — говорил Фицуильям. — Но удерживал меня не только страх. Во-первых, я был свидетелем ваших отношений с матушкой, и с юных лет я желал именно этого. А во-вторых, мне была противна идея уподобляться Уикхему. Вы себе даже представить не можете, отец, сколько отпрысков он успел за все эти годы после себя оставить. Но я могу вам с полной уверенностью обещать, что любой мой ребёнок будет законнорожденным.

— Должен признаться, я рад это слышать, — с гордостью сказал мистер Дарси.

— Хотя я не стану отрицать, что соблазны у меня были. Возможно, вы мне не поверите, но я множество раз получал весьма непристойные предложения от так называемых леди из высшего света.

— Вот в это я с лёгкостью поверю, — усмехнулся мистер Дарси. — Некоторые дамы пойдут на что угодно ради выгодного брака.

— Порой ими двигало вовсе не это. У некоторых из них не было в браке нужды, а некоторые вовсе не имели возможности выйти за меня! Вдовы, замужние дамы! — воскликнул Фицуильям.

— Помимо того, что ты богат, Фицуильям, ты ещё молод и, так как очень похож на меня, весьма обаятелен, — задорно улыбнулся мистер Дарси, отчего Фицуильям не сдержал улыбку. — Поверь мне, я знаю, через что тебе пришлось пройти. И должен предупредить тебя, что подобные предложения не прекратятся окончательно после твоей свадьбы. Это остановит незамужних леди, чьей целью было заманить тебя под венец, но это не станет препятствием для замужних дам, вдов и девиц, чьё положение столь печально, что они предпочтут стать твоей любовницей. И я надеюсь на силу твоего духа, ибо заводить любовницу после свадьбы будет крайне неразумно с твоей стороны.

— Я не собираюсь изменять моей супруге, отец. Я не лгал, когда сказал, что у меня были соблазны, однако… — Фицуильям вдруг покраснел и отвёл взгляд.

— Ты можешь быть со мной откровенен, Фицуильям. Твои действия были добродетельны, и я не стану осуждать тебя лишь за мысли. Ты всё же мужчина.

— Я ещё никогда не испытывал столь сильного соблазна, как с Элизабет. Чуть ли не с того самого момента, когда впервые увидел её, — Фицуильям встал и подошёл к окну. — Не поймите меня неправильно, я люблю Элизабет, и мною движет не только страсть, однако в самом начале нашего знакомства так и было. Когда я ещё не любил её, я подумывал над тем, чтобы сделать ей предложение, не имеющее ничего общего с браком, и был столь самоуверен, что даже рассчитывал на её согласие, так как считал её слишком бедной, чтобы отказываться от такого предложения. Зная, как она отвергла моё первое предложение руки и сердца, я даже представить боюсь, как бы она отреагировала на подобное предложение…

— Но ты этого не сделал. Почему?

— Влюбился, — просто ответил Фицуильям. — Проникся к ней уважением и не мог так оскорбить её. К тому же понял две вещи: она обладает достаточным чувством собственного достоинства, чтобы никогда не согласиться на подобное, и помимо этого, она в той же мере дочь джентльмена, что и Джорджиана. Мне стало стыдно за мои мысли. Сомневаюсь, что они перешли бы в действие, но сами помыслы мои были отвратительны. Вот я и сбежал, как я полагал, на благо нам обоим. Я всё ещё думал, что мои чувства вызваны страстью, и, избавив себя, от объекта моей страсти, быстро её забуду. В Лондоне я стал догадываться, что мои чувства были глубже, чем я полагал. В моём окружении были женщины объективно более красивые, чем она, но ни одна из них не вызывала во мне таких чувств. Даже самых низменных. Но стоило мне вновь увидеться с ней в Кенте, как все былые эмоции вновь захлестнули меня с головой.

— И тогда ты сделал предложение?

— Это было единственным приемлемым вариантом. К тому моменту мысль предложить ей нечто иное полностью меня покинула. Я любил её и ничего не желал сильнее, чем сделать её моей женой, — Фицуильям вновь повернулся к мистеру Дарси. — Отец, прошу, не подумайте, что мои слова, сказанные вам с матушкой в июне, были неправдой, или что моя страсть к Элизабет сильнее, чем искренняя любовь, потому что это не так.

— Фицуильям, сомневаюсь, что хоть кто-то может не заметить твоей любви к Элизабет. И нет ничего плохого, что ты испытываешь страсть к будущей супруге. Для мужчины нет ничего более естественного. Конечно же, ты не можешь знать наверняка, будет ли она испытывать страсть…

— Будет, — не подумав, перебил своего отца Фицуильям.

— Но ты же сказал… — в ужасе произнёс мистер Дарси. — Фицуильям, только не говори, что вы успели согрешить!

— Что? — удивлённо нахмурился Фицуильям. — Нет, конечно же!

— Тогда откуда ты знаешь?

— Я целовал её. Точнее, она первая проявила инициативу.

— Как это?

— Через несколько дней после обручения мы гуляли в саду Лонгборна вместе с Бингли и Джейн, когда Элизабет внезапно схватила меня за руку и увела с тропинки в заросли, — улыбнулся Фицуильям, вспоминая тот случай. — Там она и поинтересовалась, собираюсь ли я заставить её ждать первого поцелуя до дня свадьбы.

Мистер Дарси не смог сдержать смеха.

— Что же мне оставалось делать? — продолжил Фицуильям. — Как джентльмену, мне запрещено компрометировать девушку, но в то же время отказывать леди я не имел права.

— Конечно, — посмеиваясь, сказал мистер Дарси. — Всё же, пара поцелуев и держание за руку под обеденным столом, — он выразительно посмотрел на своего смущённого сына, давая ему понять, что его попытки делать это незаметно были неудачными, — могут быть прощены, когда дело касается обручённой пары.

— Я бы не сказал, что была лишь пара поцелуев, — признался Фицуильям.

— Это не важно, — махнул рукой мистер Дарси. — Но я поверить не могу, что Беннет был прав!

— О чём вы?

— Как-то мы с ним сидели за партией в шахматы, и он спросил, куда ты ушёл вместе с Элизабет. Я ответил, что ему не стоит беспокоиться и что ты, будучи истинным джентльменом, никогда её не скомпрометируешь. Однако Беннет сказал, что если кто из вас и позволит себе вольности, то это будет Элизабет, а не ты.

— Она мне сказала нечто подобное, — засмеялся Фицуильям. — «Коли я не желаю скомпрометировать её, то она скомпрометирует меня». Мистер Беннет знает свою дочь даже лучше, чем я думал.

— Похоже на то, — улыбнулся мистер Дарси и пригласил сына сесть перед ним.

— Однако ты отвлёк меня. Я так и не сказал то, ради чего пришёл.

— О разнице между опытными женщинами и Элизабет?

— Именно. Теперь мне, по крайней мере, ясно, что ты не будешь пользоваться своим прошлым опытом. Но тебе всё же стоит знать, что девицам почти ничего не известно о супружеских делах. Тебе как минимум известно, как всё происходит, а вот мисс Элизабет может даже этого не знать. Возможно, она и слышала что-то от замужних дам, но ты сам прекрасно знаешь, что редко у кого из них этот опыт положительный.

— Да, я сам всегда страшился оказаться в подобном браке, где двое живут вместе, но стремятся находиться в компании друг друга как можно меньше.

— И такой брак будет неудовлетворительным во многих аспектах. В любви супружеская постель становится лишь лучше. Я убеждён, что Господь задумал этот акт не только с целью продолжения рода, но и с целью укрепления привязанности и любви между супругами. Однако помни, что мисс Элизабет это может быть неведомо. Её этот акт может пугать, и ей останется лишь довериться тебе.

— Представить не могу, чтобы Элизабет чего-то боялась, — покачал головой Фицуильям.

— Возможно ты прав, но всё же держи в уме, что есть такая вероятность. Как я уже сказал, она доверится тебе, и тебе предстоит оправдать это доверие.

— Как?

— Ты уже очень долгое время желаешь её. Уверен, тебе захочется немедленно отправится в спальню, как только вы прибудете в наш дом в Лондоне, и консумировать ваш брак как можно скорее, но делать этого не стоит. Ты уже наверняка знаешь, что нам, мужчинам, довольно одного поцелуя, чтобы стать физически готовыми к самому акту, — сказал мистер Дарси и, заметив, как покраснел его сын, понял, что он действительно это знал. — Однако женщинам требуется больше времени.

— Насколько больше?

— Зависит от неё самой… и от тебя, — улыбнулся мистер Дарси. — Универсального ответа на этот вопрос нет. Однако ты можешь ей помочь.

— Каким образом?

— Постарайся дать ей почувствовать себя в безопасности. Даже думать забудь о спешке. Дай ей знать, что ты никогда не сделаешь ей больно и что ей стоит сказать лишь слово, и ты остановишься. Убеди её, что ты хочешь лишь показать ей, как сильно любишь её. Не торопись. Не бойся спрашивать у неё, как она себя чувствует. Говори с ней. Целуй её и ласкай. И не ограничивайся её руками и лицом. Помни, что после свадьбы между вами нет запретов. Но ещё раз повторю, не спеши. Будь терпелив и ласков. Ваш первый раз может стать решающим фактором в том, как она будет принимать тебя все последующие ночи. Если ей понравится, то супружеское ложе станет для тебя раем. Если же она пострадает из-за того, что ты не смог сдержать свои низменные порывы, она может вовсе никогда больше тебя не захотеть. И что-то мне подсказывает, что тебе не понравится брать её против её воли.

— Конечно же нет! — воскликнул Фицуильям.

— Тогда не торопи её. Помни, что первый раз для неё скорее всего будет болезненным.

— Я бы хотел избежать этого.

— К сожалению, некоторый дискомфорт и боль для неё неизбежны, но насколько ей будет неприятно, зависит от тебя. Чем больше времени ты уделишь ласкам и, если добьёшься того, чтобы она расслабилась, тем меньше боли она испытает. Возможно, тебе повезёт, и она проявит не меньшую страсть, чем ты, однако в первую ночь я бы на это не рассчитывал.

— Как мне понять, что она готова?

— Думаю, ты поймёшь по её поведению. Но если ты не уверен… — мистер Дарси протянул сыну книгу, которую принёс с собой. — Эта книга тебе поможет, — Фицуильям взял книгу и собирался уже открыть её, но отец остановил его. — Я хочу, чтобы ты прочитал её полностью. И как можно скорее. Я надеюсь, что у нас ещё будет время поговорить об этом до свадьбы. Кое-что в этой книге может ошеломить тебя, но помни, что как только вы станете мужем и женой, между вами будет позволено всё, что вы оба находите приятным.

— Спасибо, отец. Я обязательно прочту её, — кивнул Фицуильям. Мистер Дарси похлопал сына по плечу и вышел из комнаты.

* * *

Следующие несколько дней тянулись для Фицуильяма бесконечно. С Элизабет он едва виделся, так как она и Джейн почти всё свободное время проводили со своей матушкой за приготовлениями к свадьбе и переездам, а также развлекая гостивших в Лонгборне Гардинеров. Да и сам Фицуильям редко оставался один. Его постоянно окружали родители и сестра, Бингли, Фицуильямы и мистер Беннет. Однако он сам для себя решил не предаваться унынию в отсутствии Элизабет и наслаждаться компанией нынешних и будущих родственников, которые с каждым днём становились друг другу всё ближе и роднее. Он всеми силами старался показать Бингли, что ему тоже есть место в его семье, ведь у него не было родственников кроме сестёр и одной тётки, которая жила в Скарборо. Мисс Бингли и миссис Хёрст должны были приехать в Незерфилд со дня на день, но Фицуильям не желал, чтобы до тех пор его друг чувствовал себя одиноким.

Его не переставало поражать, как он мог раньше думать его семья не сможет ужиться с роднёй Элизабет. С каждым днём мистер Беннет, его отец и дядя, а также мистер Гардинер становились всё более близкими друзьями; а его матушка и тётушка с удовольствием проводили время с миссис Гардинер и хоть и считали миссис Беннет немного суетливой и неотёсанной, но признавали в ней даму чрезвычайно добрую. Его кузены, лорд Эштон и Ричард, частенько проводили время в компании старших джентльменов и успели подружиться с Бингли, который скоро станет Фицуильяму свояком. И что уж говорить о Джорджиане, которая просто расцвела в компании своих будущих сестёр.

Казалось, что все младшие девочки стали лучше благодаря своей новоявленной дружбе. В Джорджиане Мэри смогла найти подругу столь же стеснительную и увлечённую музицированием, которая была достаточно добродушна и образована. Китти нашла в Джорджиане новый пример для подражания, вместо Лидии, что сыграло крайне положительную роль в изменении её поведения. А Джорджиана становилась всё более весёлой и жизнерадостной в компании своих сверстниц, а старшие сестрицы Беннет подавали ей пример того, как быть уверенной в себе юной леди. Фицуильям был поражён и обрадован всем этим и в сотый раз проклинал себя за былые мысли о том, что они с Элизабет не подходили друг другу. Даже их семьи словно дополняли друг друга, как и они с Элизабет.

Благодаря замечаниям со стороны своих родителей Фицуильям также наконец осознал, что хоть Беннеты и не обладали таким же влиянием, как Дарси, но в Хартфордшире они были главными землевладельцами и самой уважаемой семьёй. Лонгборн не просто был самым крупным и богатым имением в округе, если не считать Незерфилд, который уже долгое время не имел постоянного владельца, но и жители Лонгборна были глубоко почитаемы. Особенно Фицуильям смог это почувствовать пару дней назад, когда всё семейство Дарси отправились вместе с Джейн и Элизабет в Мэритон. Все в городке тепло встречали их не как «мисс Беннет и мисс Элизабет из Лонгборна», а как мисс Джейн и мисс Лиззи. Каждый встречный останавливался перед ними, чтобы лично поздравить с приближающейся свадьбой. Увидев его изумление, Элизабет лишь улыбнулась.

— Я же говорила, что здесь люди менее скованы и более добры друг к другу, чем принято в Лондоне.

— И вы не против? — спросила Джорджиана, непривыкшая к такому количеству незнакомых людей.

— Нисколько. Все они наши друзья и соседи, — сказала ей Элизабет. — Многие из них знали нас, когда мы были ещё малыми детьми.

Но ещё большее удивление Дарси испытали, когда один из торговцев, который был уже довольно стар, стал весьма настойчиво угощать их конфетами. И Фицуильяму, и Бингли с десяток раз сообщили, как все в округе были рады их счастью, хоть и печалились, что старшие сестрицы Беннет в скором времени их покинут.

Также он припомнил момент, как Беннеты появились на пороге церкви, когда все Дарси уже сидели в ожидании начала проповеди. Все присутствующие встречали их с величайшей почтительностью поклонами и приветствиями.

Беннеты приветствовали всех с теплотой и радушием, включая самих Дарси, а затем направились к скамье в первом ряду, которая была оставлена незанятой специально для них. Даже Дарси, несмотря на их состояние и родовитость, не удостоились такого внимания и заняли места в следующем ряду. А ведь раньше Фицуильям полагал, что Беннеты и близко к нему не стоят в положении в обществе. Теперь же он мог сам лицезреть то почтительное отношение, которое он привык получать в Лэмбтоне, направленное в сторону Беннетов.

Оставшиеся дни до свадьбы Фицуильям проводил в компании своей невесты, семьи и будущих родственников, однако вечером он отправлялся в свои комнаты пораньше, дабы продолжить чтение книги, которую дал ему отец. Ей, без всяких сомнений, был уже не один десяток лет, и Фицуильям не мог не задуматься о том, что его отец возможно получил её от своего отца. Впрочем, Фицуильям был уверен в старинности не только непосредственно той копии книги, которую он держал в руках, но и в старинности самого текста. Похоже, это был перевод на английский с языка, который был ему неведом. И если уж текст, описывающий акт любви, не мог заставить его покраснеть, то сопровождающие его иллюстрации без всяких затруднений добивались этого. Он читал о вещах, которые раньше даже в голову ему не приходили. Однако более всего его интересовали главы, в которых подробно описывалась женская анатомия и то, как с её помощью мужчина может доставить своей партнёрше удовольствие.

Главу про избежание зачатия и болезней Фицуильям вовсе пролистал, ибо первого им было незачем избегать, а второе было попросту невозможно. Он прочитал о разных видах близости, об исключительности каждого партнёра и необходимости взаимного доверия. Он прочитал, к величайшему своему удивлению, о любовных играх, которые, как ему казалось, будут его Элизабет весьма по вкусу в будущем, когда между ними не останется и капли стеснения. Он прочитал о том, каким образом следует лишать девушку невинности и что за этим следует. Большую часть из прочитанного ему уже рассказал отец: заслужить её доверие, не торопиться, быть ласковым и терпеливым, следить за её откликами и действовать в соответствии с ними. К концу книги Фицуильям был в высшей мере осведомлён об акте любви, о котором доселе знал, как оказалось, крайне мало.

— Я дочитал книгу, — сказал он своему отцу утром за два дня до свадьбы. — Теперь я понимаю, почему вы дали мне её только за неделю до свадьбы.

Если он и раньше с нетерпением ждал свадьбы, то теперь ожидание стало почти невыносимым. Слова и иллюстрации из книги всё ещё были свежи в его памяти, и он не мог сдержать своё воображение и не представлять Элизабет на месте описываемой женщины.

— Да, мой отец поступил так же.

— И всё это правда?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Всё это возможно?

— Что ж, признаюсь, я не всё из этой книги испробовал, — усмехнулся мистер Дарси.

— Отец! — воскликнул Фицуильям. — Я не о том. Просто, я наслышан… В клубе Уайта после пары бокалов многие женатые мужчины из моего окружения рассказывали, что дамы… — Фицуильям не знал, как продолжить, не используя те же грубые фразы, которыми изъяснялись упомянутые джентльмены. — Что дамы не привечают супружеский долг и лишь терпят его ради сохранности брака и продолжения рода.

— И в каких же браках состоят эти джентльмены, Фицуильям?

— В основном, это браки по расчёту. Полагаю, многие из них едва выносят своих жён.

— Так скажи мне, разве будет хоть что-то общее между супружеским долгом, исполненным в браке, где оба партнёра терпеть друг друга не могут, и в том браке, в котором будете состоять вы с мисс Элизабет?

— Конечно же нет!

— Вот тебе и ответ. Коли вы любите и почитаете друг друга, и если ты заботишься о чувствах своей супруги, то супружеская постель может стать для неё столь же приятной, какой она будет и для тебя.

— Я не хочу, чтобы Элизабет лишь терпела нашу с ней близость.

— Тогда возьми на заметку все возможные советы из прочитанной тобой книги, — усмехнулся мистер Дарси. — У меня есть очень веская причина полагать, что они прекрасно работают.

— Господи Боже, отец! — возмутился намёку своего отца Фицуильям.

— Есть ещё кое-что, Фицуильям, — добавил мистер Дарси. — Юным леди часто дают понять, что им не пристало получать удовольствие от супружеской постели, а даже если это и так, то никоим образом этого не показывать, дабы супруг не посчитал её распутной. Так что не забудь дать ей понять, что ты желаешь знать, что доставляет ей удовольствие.

— Хорошо, отец.

— У тебя есть ещё ко мне вопросы?

— Нет. Думаю, что нет.

— В таком случае, нам пора спуститься к завтраку.