Потерянная — незнакомая себе (гет)

Ева ступала медленно, беззвучно, будто сама стала частью теней. Чары невидимости, которым она училась зимой в Выручай-комнате, держались надёжно — прозрачная вуаль магии скрывала её от глаз, пока она удерживала в себе сосредоточение.

Проход был открыт — Гарри, Гермиона и Рон уже прошли все испытания, и теперь она, наконец, могла сделать то, ради чего готовилась столько месяцев.

Туннель разветвлялся, но следы троих друзей — Гарри, Гермионы и Рона — были очевидны. Здесь пахло свежими заклинаниями, раскалённой магией и нервами. Шаг за шагом Ева подходила всё ближе.

Она спустилась к огромной шахматной доске, где фигуры уже стояли, побеждённые и безмолвные. Одна белая ладья была разрушена до основания. В середине поля кто-то недавно стоял — отпечатки ног Рона. Он пожертвовал собой, она знала это. Его уже унесла Гермиона. Она пошла дальше.

— Спасибо, — прошептала Ева, проходя по краю доски, будто отдавая дань тому, кто открыл путь.

Дальше была комната с флягами — логическая загадка, которую Гермиона, конечно же, уже решила. От зелья, бывшего в бутылке, остался только тонкий фиолетовый пар и налёт на стекле.

«Всё уже готово», — подумала Ева. — «Этот день… я ждала именно его».

Она не хотела решать загадки. Она не искала славы. Она не спасала философский камень. Её цель была совсем другой.

Зеркало Еиналежь.

В нём она надеялась узнать правду. Увидеть её. Себя. Или не себя. Или кого-то, кто объяснит, зачем она здесь. Почему она выжила. Почему мама пожертвовала собой. Почему она — в этом мире.

И наконец — дверь. Последняя.

Гарри уже был там. Возможно, уже смотрел в зеркало. Возможно, уже встретился с профессором Квирреллом. А может, с кем-то гораздо хуже.

Ева остановилась.

Вдох. Выдох.

Она не могла вмешаться. Не должна была. Но она могла увидеть. Могла узнать. Могла… понять.

Плавно, на цыпочках, она приоткрыла дверь. Щель, ровно настолько, чтобы пройти.

Внутри была тишина. Запах камня, дыма… и чего-то древнего. Она остановилась, затаившись в тени.

Перед ней была та самая комната.

Каменные стены, свечи, зеркало. В воздухе висело напряжение, как перед грозой. Гарри стоял напротив зеркала Еиналежь, а за его спиной — Квирелл.

Ева почувствовала, как замерло время.

Квирелл говорил холодным, чужим голосом, не своим — его силуэт чуть дрожал, как от жары, и Ева знала, что это он. Волан-де-Морт. Он был там. С ним. В комнате. В Квирелле.

Гарри смотрел в зеркало, и... его глаза внезапно расширились. Он что-то понял. Он... нашёл камень?

— Что ты видишь?! — рявкнул Квирелл, подходя ближе.

Гарри не отвечал. Он солгал — и зеркало подарило ему камень. Он почувствовал, как что-то тяжёлое упало в его карман. Он справился.

Но в этот самый миг волна магии прокатилась по комнате — резкий толчок, как будто само зеркало отреагировало на магическую правду.

Чары невидимости Евы рассеялись.

Она стояла посреди комнаты, видимая. Уязвимая.

— Кто это?! — закричал Квирелл, резко обернувшись. Он поднял палочку.

Гарри закричал:

— Нет! Не трогайте её!

Поздно.

Вспышка.

Красный свет.

Удар в грудь.

Полёт.

Еву отбросило в сторону. Она ударилась о каменную стену, и всё вокруг стало чёрным, беззвучным.

…

Тишина.

Когда она открыла глаза, Квирелл исчез. отнего осталься только пыль на полу. Гарри лежал неподвижно на полу, камень слабо светился у него в руке.

Свет от свечей мерцал.

Ева попыталась встать, тело ломило, перед глазами плыли круги, но она стиснула зубы и поднялась.

Она не пошла к Гарри. Он был жив. Дышал. Камень был цел.

Её взгляд привлекло зеркало.

Оно всё ещё стояло в центре комнаты.

Ева сделала несколько шатких шагов вперёд. Сердце грохотало. Колени дрожали. Но она знала — этот момент ради которого всё.

Она встала прямо перед зеркалом.

И увидела…