В руинах (джен)

Черная жидкость, пронизанная мелкими пузырьками воздуха, окружала меня со всех сторон. Я рванулась, забилась, понимая, что воздух в груди вот-вот закончится, но внезапно осознала, что не дышу. Идея о том, что это всего лишь сон, пришла тут же, вместе с воспоминаниями о стычке в подземелье с преследовавшими нас стаями крейменов. Мысли были медленными и вязкими, а магия молчала. Отчаянно захотелось проснуться. Говорят, что для этого надо посмотреть на свои руки. Я повернула голову и перевела взгляд на окруженную черной мутью ладонь, скользя взглядом по запястью, предплечью, локтю правой руки… и небывалый ужас пронзил меня, словно копье. Ниже ключиц начинались голые, обугленные кости: позвоночник и грудная клетка, в которой не было ни трахеи, ни лёгких, а на месте сердца располагался потухший эфирный кристалл.

Я заорала, но звука не получилось — гнилая вода лилась в рот, вытекая обратно через промежутки между ребрами. Это всего лишь сон. Кошмар. Сейчас я очнусь, и все будет как прежде. Я жмурилась и терла глаза, щипала себя и таращилась на ладони, но, несмотря на все усилия, выбраться из ловушки сновидений не могла, по-прежнему барахтаясь в черной жиже. Жемчужные пузырьки двигались куда-то вверх… хотя, может быть, это я погружалась все глубже и глубже. Понять было невозможно: везде царил одинаковый мрак.

Не знаю, подчинялся ли этот странный мир нормальной человеческой логике, но где пузыри — там и воздух. Ничего лучше я придумать не смогла, поэтому перестала барахтаться, вытянула руки кверху, заведя за голову и скрестив в запястьях, закрыла глаза и представила гладкое, спокойное скольжение вверх сквозь толщу черной воды. Как ни странно, но тело отозвалось на это легким головокружением и странным зудящим холодком в районе солнечного сплетения, которое возникает при быстром движении или падении. Открыв глаза, я поняла, что пузырьки теперь двигались куда быстрее, сливаясь и расплываясь... и внезапно превращаясь в белые звезды в пустоте. Я больше не тонула — я летела. Вернее, стремительно падала вниз. Земля приближалась, и теперь я явственно могла различить очертания Города: крапчатого каменного спрута, раскинувшего свои щупальца в уютной морской бухте. Я видела и делящую его надвое реку, и разноцветные точки кораблей в порту и на рейде... и буро-зеленое пятно запретной территории, выделяющееся среди унылых серых домов. Оно приближалось с головокружительной скоростью, смазанное и нечеткое, с каким-то странным мутным белым пятном в центре. Я сжалась и зажмурилась, ожидая сокрушительного удара, но прошла сквозь землю как горячий нож сквозь масло и с криком приземлилась на что-то твердое.

Я снова дышала, снова могла кричать. Открыв глаза, первым делом ощупала грудь и убедилась, что все в порядке: под плотной тканью снова можно было ощутить не обнажившиеся ребра, а уже ставшие привычными шрамы. Наконец-то мне удалось выбраться из этого кошмара! Но куда меня забросило и где мои спутники? Неужели ушли и бросили меня одну в подземелье?

—Эй! — крикнула я куда-то во мрак, но ответа не последовало.

Каменный пол был покрыт толстым слоем грязи и мусора, но все же, к счастью, оказался сухим и достаточно ровным. Я попробовала призвать магию, чтобы создать заклинание света, но она не отзывалась. Перед глазами вновь проступило видение угасшего магического кристалла в обгорелой грудной клетке. Неужели я перестаралась, выгорела и навсегда лишилась возможности использовать его? Одна, в неизвестном мне подземелье, в темноте, без источника света, с одним лишь кинжалом, брошенная всеми… Неужели они оставили меня? Не могу в это поверить. А что, если не брошенная? Что, если моя сумасшедшая атака не удалась? Но тогда, выходит, все кроме меня мертвы? Даже не знаю, какой из вариантов мне нравился меньше.

—Как же так? — простонала я вслух, обхватив голову руками. Вся ситуация выглядела бессмысленной и безнадежной. — Как так?

—Как так? — неожиданно отозвался мужской голос где-то вдалеке, и я увидела тусклый рыжий огонек, подрагивающий вдалеке в такт чьим-то шагам.

Хвала создателю, кто-то из моих спутников возвращается! Значит, они все-таки живы, и меня никто не бросал. Просто, может быть, отошли ненадолго. Разведать дорогу, например. Я не узнала голос, но подземелья ведь искажают все звуки, иногда до неузнаваемости.

—Ниалл, это ты? — крикнула я в пустоту. — Шон, Оливер, кто здесь?

Вот бы сейчас услышать знакомый голос хоть кого-нибудь… да кого угодно! Я согласна даже на Витриола, при условии, что он будет молчать, и что у него есть с собой переносной фонарь. Лишь бы только не блуждать вслепую в этой ужасной темноте! Кажется, я начинаю ненавидеть подземелья.

Никто не отозвался, но огонек тем не менее приближался. Мне стало как-то не по себе. Наверное, не стоило так орать. Но кто же, все-таки, идет там, во тьме? Ставлю на то, что это был не коренной обитатель подземелий, ведь таким свет не нужен. Будем надеяться, что это просто человек, а с человеком всегда можно договориться, или спрятаться в тени и тайно последовать за ним к выходу, или… Сжимая в ладони рукоять кинжала — просто для собственного успокоения, — я доползла до ближайшей стены и вцепилась пальцами в шершавый, пористый камень.

Свет ненадолго исчез из поля зрения, оставляя меня в тревоге и сомнении на несколько мучительных мгновений, но потом появился снова, освещая края дверного проема и лицо того, кто нес фонарь. Я едва не вскрикнула, зажимая рот ладонью, но потом поняла: передо мной был самый обычный человек с самой обычной переносной лампой. Вроде той, что стала причиной всех несчастий Тайренна. Просто лицо идущего показалось мне жуткой рожей из-за того, что было подсвечено снизу.

Или…

Я убрала руку от рта, и вошедший тут же среагировал на почти неслышный звук движения, безошибочно повернувшись в нужную сторону. Не знаю, мог ли он меня видеть, но теперь просто не сводил с меня глаз, кажущихся черными провалами на подсвеченном всполохами пламени лице. Трикстер его дери! Облегчение от того, что мне встретился кто-то живой, быстро сменилось тревогой. Почему он молчит? Почему не окликает меня, как поступил бы на его месте любой нормальный человек?

Я двинулась чуть в сторону, стараясь производить как можно меньше шума. Бьюсь об заклад, я была настолько осторожна, что даже мои наставники-Хранители ничего бы не заподозрили. А человек с фонарем — да, засек движение. Его взгляд следовал за мной. В несколько больших шагов он преодолел разделявшее нас расстояние и оказался совсем рядом. Не успев и глазом моргнуть, я попала в круг света. Посмотрев на меня, человек наклонился, поставил фонарь и сел на пол напротив, скрестив ноги.

Передо мной был обычный мужчина средних лет. Высокий, но при этом жилистый, худой и как будто какой-то… легкий, что ли. У него были очень тонкие, бледные губы, острые скулы, длинный нос и треугольный подбородок. Вырез рубахи из небеленого полотна открывал необычно тонкую для мужчины шею с большим острым кадыком, выпирающие ключицы и глубокую впадину между ними. На груди висел небольшой медальон из серебристого металла с глифом Благословение Строителя. Темно-каштановые, чуть вьющиеся волосы были неровно отрезаны и падали на глаза. Он совсем не выглядел угрожающе — просто обычный человек с усталым, грустным взглядом. Может, это кто-то из гражданских участников проекта заплутал в подземельях?

— Привет, — осторожно произнесла я, по-прежнему сжимая рукоять кинжала. — Я тут потерялась немного.

— Как так?

— Так получилось, — уклончиво ответила я. — Ну так что? Можешь вывести меня куда-нибудь в периметр?

Произнося эти слова, я уже ожидала ответной улыбки и ответа вроде «конечно», но человек повторил снова:

— Как так?

От этой реплики у меня мурашки побежали по спине.

—Давай поднимемся наверх и поговорим там? — сделала я последнюю попытку.

— Как так?

— Ясно, — мрачно резюмировала я. — Не возражаешь, если я…

Я хотела было подняться, но мужчина схватил меня за руку выше локтя и, наклонившись ближе, заглянул мне в лицо, как будто силясь разглядеть что-то за круглыми глазницами моей маски. Его глаза — то ли светло-карие, то ли буро-зеленые, но какие-то прозрачные и водянистые — были необычайно грустными и чуть-чуть удивленными. Казалось, в них застыл тот же самый вопрос, с которым он все время обращался ко мне и не находил ответа: «Как так?»

Я рванулась, пытаясь освободиться от захвата, но мужчина, несмотря на свою кажущуюся тщедушность, держал крепко. Удивительно, но от него не чувствовалось ни опасности, ни агрессии — только какая-то растерянность, отчаяние и блеклая, пустая безнадежность.

— Как так? — снова повторил он привычный вопрос.

— Да откуда я знаю? Может, хотя бы расскажешь, что там у тебя произошло?

— Как так?

— Слушай, отпусти меня, а?

— Как так?

А-а-а-а, Создатель Милосердный, да сколько же можно-то?! Все те же самые интонации, то же самое настроение. Он как будто застрял в этом состоянии, силясь понять, как же, все-таки, «так», что как будто не слышал меня.

— Да вот так, Рогатый тебя раздери! — рявкнула я прямо ему в лицо.

Человек отпрянул, схватил лампу и привычно «кактакнул», поднимаясь. Я тоже вскочила на ноги, намереваясь смыться куда подальше, пока сама не двинулась умом и не начала приставать ко всем с одним и тем же дурацким вопросом. Но не тут-то было. Никто не собирался меня отпускать.

— Как так? — мой ушибленный на голову собеседник снова завел свою песню, перегораживая путь. — Как так? Как так? Как так?

— А-а-а-а-а-а-а, — завыла я, чувствуя, что схожу с ума. — Вот просто так! Потому что! Вот так! Дай пройти, слышишь? Ну?

Конечно, он не слышал — пелена непонимания и растерянности заслоняла для него все остальное. Но почему-то этот сумасшедший был уверен, что я знаю нужный ответ, и явно не собирался отпускать меня просто так. Шаг в сторону — и я снова нос к носу столкнулась с обладателем грустных вопросительных глаз, смотрящих на меня взглядом побитой собаки. Я попыталась провести его с помощью простецкого обманного маневра — сделала вид, что шагаю в одну сторону и тут же рванулась в другую, — но псих разгадал меня в два счета. Попробовала поднырнуть под его рукой — но схватившие меня пальцы оказалась необычайно сильными, и меня тут же вернули на место.

— Как так?

— Да не знаю я, как!

Я покрепче сжала рукоять кинжала в запотевшей ладони. Да будет Создатель мне свидетелем, я ни за что не хочу бить первой. Но мне нужно вырваться из этого безумия… и мне нужен свет. Без фонаря я далеко не уйду.

— Послушай, — я положила руку ему на плечо и постаралась придать голосу как можно больше уверенности, хотя сердце колотилось как безумное. — Просто выведи меня отсюда. Я помогу! Обещаю, мы во всем разберемся. Посмотри на меня! Я не знаю, что тебе нужно, но клянусь, я сделаю все! В моих силах помочь тебе. Даже если и нет — я знаю тех, кто может.

Я уже внутренне приготовилась к очередному «как так?», но мой собеседник молчал. На мгновение показалось, что мне все-таки удалось до него достучаться, что в водянистых глазах напротив мелькнул какой-то проблеск сознания или понимания — но лишь на мгновение. Взгляд снова застлала пелена.

— Как так?

— Вот так! — крикнула я, в отчаянии чиркая кинжалом по его предплечью.

Мне нужен его фонарь! Надеюсь, так я не нанесу ему слишком большого вреда. Видит Создатель, я не хотела этого! Но мне нужно отсюда выбраться! Потом вернусь сюда с кем-нибудь и обязательно помогу этому безумцу.

Мужчина отшатнулся, глядя на меня все теми же недоумевающими, отчаявшимися глазами. Тяжелые капли крови, черной как смола в тусклом свете, глухо застучали по полу. Я потянулась, чтобы выхватить фонарь, но в этот момент держащая его рука разжалась, и моя единственная надежда выбраться отсюда ужасающе медленно полетела на каменный пол. Рывок, попытка перехватить — но пальцы сгребли лишь пустоту, и фонарь упал прямо к нашим ногам, разбиваясь и выпуская наружу пламя. Слишком большое, слишком яростное, слишком горячее, в один лишь удар сердца поглотившее меня с ног до головы… «Кажется, мне сейчас должно быть очень больно», — подумала я, но свет померк, а потом пришли знакомые голоса, сначала отдаленные, а потом становящиеся все громче и громче:

— Осторожнее!

— Маска не снимается!

— И что теперь делать?

— Ждать.

Реальность возвращалась рваными репликами ведущегося где-то вверху разговора. В ушах звенело, в голове плескалась муть. Я открыла глаза, вываливаясь обратно в оставленные всеми богами вонючие тоннели под запретной территорией.

Первым делом я схватилась за свою одежду, просто чтобы убедиться, что не обгорела. Мне все еще мерещился жар огня и запах паленых волос, но с каждым ударом сердца эти ощущения отдалялись и отступали. Теперь мир вокруг снова пах кровью.

— Ну что, очнулась, Хранительница Касадра, гроза крейменов?

Ниалл склонился надо мной. Его голос звенел от внутреннего напряжения, но тон был нарочито-веселым, как у человека, который не слишком успешно пытается скрыть волнение.

— Старейшина Хранителей, — простонала я, пытаясь поддержать шутливый тон. Вышло не очень.

— Умница, девочка, — влез в разговор Шон.

Перед глазами все плыло. Я не разделяла всеобщего приподнятого настроения: просто захлебывалась собственной кровью. Она была во рту, в носу, в горле... Такое ощущение, что и в ушах тоже, потому что со слухом было явно что-то не так. Оперлась на руки и села, уставившись в непонятно откуда взявшийся сухой каменный пол.

— Воды, — прохрипела я, снимая маску. Ладони тут же окрасились алым.

— Ох ты ж дери меня все демоны бездны! — выругался Шон под неодобрительный взгляд Ниалла.

— Что такое? — обеспокоенно спросила я.

— У тебя даже глаза красные, как у кролика.

Ну, отлично, видимо, и тут тоже сосуды лопнули. Надеюсь, это не повредит зрению. Впрочем, сейчас думать об этом было некогда.

— И что теперь? — буркнула я, умывшись.

— Сиди, отдыхай, — посоветовал Флайвил. — Время есть. Немного, но есть.

Мы находились в небольшом, но сухом помещении. Выломанная ржавая решетка валялась возле квадратного люка в полу. Снизу доносился плеск лениво текущей воды. Хаммериты зажгли взятый с собой переносной фонарь, и выкрученный на минимум трепещущий огонек заставлял тени дрожать в углах.

Уныло цедя воду из чужой фляжки в попытке убрать изо рта мерзкий металлический привкус, я размышляла о том, что мне теперь делать дальше. Хаммериты смиренно ждали и, даже если и были недовольны внезапной задержкой, то внешне никак не продемонстрировали свое раздражение.

Я никогда не чувствовала себя настолько магически опустошенной, как сейчас. Атака на крейменов, похоже, удалась, ведь мы все еще живы, но силы истощились так, что я не могла создать даже простейшее заклинание света. Да что там: даже почти не требующее энергетических затрат магическое зрение стало теперь непозволительной роскошью. В груди поселилась необъяснимая тревога: а что, если мой сон был пророческим, и я действительно израсходовала всю магию, выжгла эфирный кристалл до самого дна? Что, если способности ушли навсегда? Впервые за все время я осознала, что магия стала неотъемлемой частью меня. Даже утрата глифов в свое время не ощущалась так болезненно и так остро.

В конце концов я все же решила, что честность — лучшая тактика. По крайней мере, сейчас.

— Я могу идти дальше, — наконец призналась я. — Но помощи от меня не ждите.

— Даже световых шариков?

— Даже шариков.

— Жалко, — расстроился Шон. — Они забавные были.

Я лишь развела руками.

— В таком случае, мы не можем отпустить тебя назад, одну по подземельям. Ниалл, ну скажи ей...

— Шон прав. Я не отпущу тебя одну. Идем все вместе.

По сравнению с чернотой из моего сна, где обитал странный псих с грустными глазами, подземелья запретной территории теперь казались мне ярко освещенными улицами Олдейла.

— Просто дайте мне фонарь или химический факел. Я дружу с темнотой.

Оливер пренебрежительно хмыкнул.

— Ты, может, и дружишь. А они в ней живут.

— Торопиться некуда, Кэсс, — вторил ему Ниалл. — Ты уже сделала очень много. Вернемся, когда снова накопишь силы.

Вот уж не знаю, захочу ли я снова услышать песню подземелья. Я слишком дорого заплатила за этот концерт!

Я не стала озвучивать свои опасения по поводу навсегда утерянной магии вслух. Казалось, что произносить их значило увеличить вероятность подобного исхода. Мне этого не хотелось. Не хотелось даже думать об этом, даже допускать такую возможность. Она — часть меня, и потерять ее будет так же болезненно, как ослепнуть.

Как выяснилось, в поисках безопасного и сухого места хаммериты оттащили меня еще дальше от входа, пока я валялась в отключке. До выхода на Кафедральную оставалось всего ничего, а вот обратно, к Рубин, было пилить и пилить. Лишившись магической поддержки, мои сопровождающие выглядели куда менее уверенно. Мы передвигались медленно, часто останавливались, прислушивались, но песня подземелья оставалась неизменной. Теперь шум ветра в тоннелях звучал ровно, спокойно и убаюкивающе. Только когда впереди забрезжил тусклый дневной свет, напряжение начало потихоньку спадать.

К счастью, в отличие от Ниалла, я могла позволить себе быть слабой и весь обратный путь фактически провисела на руке у Шона. Сил осталось только на то, чтобы передвигать ноги, постоянно запинаясь и спотыкаясь о скопившийся в коллекторе мусор. Хорошо, что вход в подземелье находился не слишком далеко от шлюза, на освоенной и оживленной территории, где нам повезло практически сразу сесть в повозку, доставлявшую стройматериалы, и на ней уже добраться до Дома Розали.