Потерянные (джен)

Февраль 2032 года.

Либерти-сити.

Агнесс стояла у окна, наблюдая за дождём. В отражении стекла она видела мать, спящую на диване, и отца, который неподвижно сидел рядом, держа её за руку. Это зрелище причиняло почти физическую боль. Она помнила, каким жизнерадостным и шумным был её отец раньше, как он всегда находил повод для шутки. И какой была мама, пока рак не стал жрать её по частям.

— Я думала о побеге, — сказала она Грейс, сидевшей рядом с ней. — В шестнадцать. Хотела уехать в Лос-Сантос, стать актрисой или моделью. Что угодно, лишь бы вырваться отсюда.

— Почему не уехала?

— Маме стало хуже. Деньги утекали как вода. Лекарства, анализы, врачи... — она прижала ладонь к холодному стеклу.

— Сиприани предложил помощь, да? — спросила Грейс.

— Если бы… А… Откуда ты?..

— Видела тебя в клубе. С его сыном. Или внуком.

Агнесс резко обернулась:

— Я просто...

— Пытаешься спасти мать. Любой ценой.

— А у тебя есть идеи получше? Лучше кадрить мафиози, трахаться за деньги, чем просто сидеть и смотреть, как мама умирает! — в голосе Агнесс прозвучал вызов.

В дверь тихо постучали. На пороге стоял Змей, неузнаваемый без своих синих дредов, в обычной куртке.

— Принёс, что просила, — он протянул Грейс конверт. — Хансоль передаёт привет.

Грейс кивнула:

— Спасибо. Там всё чисто?

— Обижаешь. Я проверил каждую купюру.

Когда он ушёл, Грейс протянула конверт Агнесс:

— Возьми. Это поможет оплатить несколько курсов лечения.

Агнесс замерла:

— Я не могу...

— Ради матери. Твои родители очень помогли мне когда-то, я возвращаю долг.

Пальцы Агнесс дрожали, когда она брала конверт. По её щекам текли слёзы.

— Почему?

— Потому что никто не должен продавать душу, чтобы спасти тех, кого любит.

Дождавшись, пока Агнесс уйдёт к родителям, Грейс спустилась в подвал, где Нико оборудовал что-то вроде командного центра. Лейла уже была там, раскладывала какие-то бумаги.

— Мне нужна ваша помощь, — сказала Грейс. — Один из мелких бандитов по кличке Феникс кое-что рассказал мне во время операции.

Нико оторвался от чистки пистолета:

— И что же?

— Джеки Версетти работает с Иниго Ла Вибора. Поставляет ему детей.

Лейла резко выпрямилась. Они уже были в курсе, кто такой Иниго, Грейс кратко ввела в курс дела. Тогда Лейла отреагировала злобно, узнав, что у Каталины был ребёнок.

— Ты уверена?

— Феникс сказал, что Джеки продал его Иниго после того, как я перехватила у него пакет с наркотиками. Это... объясняет многое.

— Включая то, почему Иниго так одержим тобой, — медленно произнёс Нико. — Если он работает с Джеки...

— То знает всё, что знает Джеки, — закончила за него Грейс. — И, вероятно, Марчи в ещё большей опасности, не только я.

— Ты должна рассказать Марчелло, — Лейла погладила её по спине.

Грейс кивнула. Она знала, что должна. Но как сказать человеку, что его собственный отец торгует детьми? Что он, возможно, причастен ко всему, что случилось с ней? Поднимаясь по лестнице в комнату Марчелло, она чувствовала, как каждый шаг даётся всё тяжелее.

— Марчи, — она села рядом с ним на кровати. — Нам нужно поговорить. О твоём отце.

И Грейс рассказала всё, что услышала от Феникса.

— Я догадывался. Просто не хотел верить.

Он сидел неподвижно, только пальцы нервно теребили край одеяла. Грейс молчала, давая ему время осознать, принять.

— Я всегда думал, что недостаточно хорош. Недостоин быть Версетти. А оказывается, всё куда хуже. Интересно, дед знал? — он резко повернулся к ней. — Томми. Он знал, чем занимается его сын?

— Не думаю. Иначе он бы...

— Что? Остановил его? — Марчелло горько рассмеялся.

— В 2016-м году мой отец должен был найти крысу в клане. Может быть, тогда твой дед догадывался о чём-то. Но покушение на него перевело стрелки куда не надо?

— Я помню, как отец смотрел на меня в детстве. Как будто я был... ошибкой. Помехой. Может, единственная причина, по которой я всё ещё жив — это то, что дед не позволял ему...

Его голос сорвался. Грейс осторожно взяла его за руку. Его пальцы были ледяными.

— Я не дам ему добраться до тебя, — она сжала его ладонь.

— Забавно, — он не отнял руки. — Я, по идее, должен защищать тебя, а получается наоборот.

— Ты уже спас меня. И Андрию. Чуть не умер при этом, между прочим.

— Я всегда хотел, чтобы он гордился мной. Хотя бы немного…

— Я горжусь тобой. А он — пусть идёт в жопу.

За окном начинало светать. Где-то внизу Лейла тихо напевала по-сербски, успокаивая Андрию после очередного кошмара. Мир продолжал жить своей жизнью.

— Что мы будем делать? — наконец спросил Марчелло.

— Сначала найдём Иниго. А потом уже твоего отца. Если они правда связаны друг с другом, это не будет очень сложно.

* * *

14 февраля 2032 года.

Либерти-сити.

Марчелло спустился по лестнице, придерживаясь за перила. Рана всё ещё беспокоила, но с каждым днём становилось легче. На кухне пахло свежей выпечкой, Лейла и Мэллори готовили что-то особенное к ужину. Мэллори выглядела лучше: новые лекарства действовали, а регулярная терапия возвращала ей силы.

На столе в гостиной уже лежала горка самодельных валентинок. Агнесс притащила целую коробку розовой бумаги и блёсток, и все развлекались, делая друг другу открытки.

— «Дорогой кузен, твои усы сводят меня с ума», — зачитал Роман, и Нико швырнул в него старой мягкой игрушкой.

— Это от Агнесс, между прочим!

— Папа! Да какие у Эндрю усы? — возмутилась Агнесс, но глаза её смеялись.

Грейс сидела в углу дивана, сосредоточенно вырезая сердечко. Рядом пристроился Андрия, который увлечённо рисовал что-то непонятное в обрамлении роз.

— Мама говорит, сегодня вечером все будут рассказывать истории, — сказал он, не отрываясь от своего шедевра. — Про любовь.

— О нет, — простонала Агнесс.

— А что такого? — Роман выпрямился. — Между прочим, это очень романтичная история! Я увидел её в своём такси...

— И сразу влюбился! — хором закончили все.

Мэллори выглянула из кухни:

— Вообще-то он трижды назвал меня неправильным именем и пытался впечатлить меня своим ужасным акцентом.

— Но ведь впечатлил же! — Роман притянул жену к себе. — Раз ты здесь.

К вечеру все собрались за большим столом. Свечи создавали уютный полумрак. Лейла разлила вино по бокалам.

— Ну что, кто первый? — спросила она.

— Давай ты, — предложила Мэллори.

Лейла переглянулась с мужем:

— Мне было 18 лет. Мои родители слиняли на корабле из-за долгов отца. И я не успела на сраный корабль, потому что взорвали мост со Стантона на Портленд. Оказывается, на мосту был Клод, сбегал от кортежа полиции. Я кое-как нашла лодку и вернулась на Портленд. Только у меня не было ни денег, ни вещей, ни документов. И никакой связи с родителями, пока они были в плавании. Я припёрлась в Квартал красных фонарей и нашла гараж. А там оказался Клод. Мы познакомились. И я прилипла к нему на несколько недель. Божечки, каким он был красивым! Мы катались на машине по ночам, и я мечтала, чтобы это не заканчивалось. Но он отправил меня к родителям.

Все тихонько поаплодировали.

— Давай, Беллик, расскажи о своей любви, — передала эстафету Лейла.

— О, это было... интересно. Идём мы с Романом в магазин, а на меня налетает бешеная баба с окровавленной рукой. А какие у неё были глазищи выразительные!

Лейла рассмеялась.

— На меня наехал на тачке какой-то хрен.

— А потом эти глазища вылезли из кухонной тумбы с малышкой Грейс. Я был так зол и возбуждён.

— Уже тогда? Я думала, ты меня ненавидел. Я металась по городу с Грейси, за нами гонялись мафиози из клана Леоне, пока не встретила этого угрюмого серба с печальными глазами.

— Я не угрюмый, — проворчал Нико. — Просто задумчивый.

— Конечно, милый, — Лейла погладила его по руке. — В общем, мы начали общаться. Сначала просто как друзья. А потом...

— А потом я понял, что она единственная, кто видит во мне человека, а не убийцу.

Марчелло, Андрия и Агнесс сидели, раскрыв рты. Они не знали таких подробностей.

— За тобой гонялась мафия, когда ты была маленькая? — уточнил Версетти.

— Ну вообще за папой, но мне и Лейле тоже досталось.

— А вот как раз твоя очередь рассказывать, — Нико кивнул на Грейс.

— Ну... была одна история. С Джеком. Я выполняла одно задание, а он был под прикрытием. Могла его пришить, но вместо этого мы помогли друг другу. И он навешал мне лапши, что всё будет хорошо, что он сделает мою жизнь сказочной. Я думала, что влюблена. Он казался правильным. Хотел сделать из меня нормального человека.

— А ты не хотела быть нормальной? — спросил Андрия.

— Хотела. Хочу. Наверное. Но... Он любил не меня, а идею обо мне. Свой проект.

— А ты, красавчик Версетти? — Роман повернулся к Марчелло. — Небось все модели были у твоих ног?

— Были. И не только они. Но это не про любовь. Была одна девушка. Не модель. Просто фанатка. Приходила на каждый концерт, всегда стояла в последнем ряду, но прыгала так высоко, что невозможно было не заметить. Однажды я пригласил её на кофе.

— И? — заинтересовалась Агнесс.

— И мы проговорили до утра. Она любила те же книги, что и я. Знала все мои песни... но не потому, что я известный. А потому что чувствовала их. Понимала.

— Даже секса не было? — вздохнул Роман.

— Если вам, мистер Беллик, станет легче, я скажу, что был.

— Мне легче, спасибо, мистер Версетти.

— Что с ней случилось? — спросила Грейс.

— Не знаю. Когда начался весь этот кошмар с завещанием... я просто исчез. Даже не попрощался. Надеюсь, у неё всё хорошо, и она счастлива.

— Может, ещё встретитесь, — сказала Мэллори.

— Может быть, — Марчелло улыбнулся. — А ты, Агнесс?

— Я пас, — она подняла руки. — Никаких историй.

— Да ладно тебе, — подтолкнул её Роман. — А как же тот парень из пиццерии?

— Папа!

Все расхохотались.

— Вон, пусть Эндрю поделится.

— А я-то чё? Мне пятнадцать.

— И что?

— Будем думать, что я влюбился в свою спасительницу, ослепительную Грейс.

Девушка улыбнулась и чмокнула парнишку в макушку.

— Я подожду, пока тебе не исполнится восемнадцать, Беллик-младший.

* * *

Начало марта 2032 года.

Либерти-сити.

Барбара сняла новую крошечную квартиру на последнем этаже облезлого дома в Либерти-сити. Они отмечали новоселье втроём: она, Грейс и Марчелло. Дешёвое вино, на которое бурчал Марчи, пока не опьянел, лилось рекой, пустые бутылки уже выстроились вдоль стены как солдаты. За окном шёл дождь, и капли барабанили по карнизу.

Грейс давно не позволяла себе так расслабиться. Алкоголь растворял все барьеры, все стены, которые она старательно строила годами. Она смотрела на Марчелло, развалившегося на продавленном диване, и чувствовала, как внутри разгорается пожар. Он что-то рассказывал, жестикулируя бокалом, вино выплеснулось на его рубашку, и он рассмеялся пьяно и беззаботно.

— Я спать! — объявила Барбара, пошатываясь. — Только не... это... не трахайтесь на моём новом диване! Без меня.

— Барб! — возмутилась Грейс, но та уже скрылась в спальне.

Они остались вдвоём. Марчелло пытался сфокусировать на ней взгляд:

— Ты красивая.

— Пф-ф-ф.

— Нет, правда. Очень. И страшная.

— Что?

— В смысле... опасная. Как нож. Красивый и... острый.

Он явно не соображал, что несёт. Грейс подсела ближе. В голове шумело, всё тело горело. Она провела пальцем по его шее, чувствуя, как бьётся пульс под кожей.

— Ты пьян.

— Ага, — он улыбнулся. — А ты?

Вместо ответа она села к нему на колени и поцеловала. Грубо, отчаянно, прикусывая губу. Он что-то промычал, но не сопротивлялся. Её руки уже расстёгивали его рубашку, ногти царапали кожу. Она кусала его, оставляла тёмные засосы на шее, под ключицами. Она хотела его здесь, сейчас, немедленно. Но что-то было не так. Его движения были слишком вялыми, взгляд — расфокусированным. Он был почти без сознания.

Грейс отстранилась, тяжело дыша. В горле стоял ком.

— Блять. Блять!

Первая пощёчина досталась ему за то, что такой красивый, такой беспомощный. Вторая — себе за то, что почти воспользовалась этой беспомощностью. Горячие и злые слёзы хлынули внезапно. Она сползла на пол, прижимая колени к груди. Марчелло что-то бормотал, пытаясь дотянуться до неё, но она отодвинулась.

— Не трогай меня.

«Я люблю его? — пронеслось в голове. — Господи, я действительно его люблю».

Эта мысль ударила под дых, выбивая воздух из лёгких. Сколько она бежала от этого? Сколько отрицала очевидное?

— Грейс... — прошептал Марчелло, а она уже поднялась.

— Спи. Просто... спи.

Она накрыла его пледом, стараясь не касаться. В ванной долго смотрела на своё отражение: растрёпанные волосы, размазанная помада, дикие глаза. Плеснула в лицо холодной водой.

«Не так, — думала она. — Не в пьяном угаре. Не как животное. И вообще, может, никак, не факт, что он хотел бы того же, что и я».

Всю ночь она просидела на кухне, глядя в окно. Задремала сидя. Утром её разбудил громкий возглас Марчелло:

— Какого хрена? Откуда эти... — он разглядывал себя в зеркале. — Это что, засосы?

Грейс замерла, не в силах пошевелиться. Из спальни выползла помятая Барбара:

— Ой, прости, красавчик. Это я виновата. Нажралась и попутала тебя с бывшим.

— Что? — Марчелло недоверчиво уставился на неё.

— Ну а чё? — Барбара плюхнулась на диван. — Ты ж такой... весь из себя. Красивый. А я под винишком романтичная становлюсь.

Грейс спрятала лицо в ладонях, не зная, хочет ли рассмеяться или провалиться сквозь землю.

— И часто ты... путаешь людей с бывшими? — осторожно спросил Марчелло.

— Только по особым случаям, — подмигнула Барбара. — Кстати, Рени, а ты где была в этот момент? А то я помню, ты тоже на него глаз положила...

— Я пойду, — пробормотала Грейс, вскакивая. — Мне... надо... в общем, пока.

— Беги-беги! — крикнула ей вслед Барбара. — Только помни: в следующий раз я могу и не быть такой благородной!

Марчелло озадаченно посмотрел на захлопнувшуюся дверь:

— Чего это она так резко?

— Ой, да ты ж не знаешь, — Барбара закатила глаза. — У неё просто... аллергия.

— На что?

— На красивых итальянцев с засосами, — хихикнула она и потянулась за телефоном.

«Эй, Рени! 🔥 В следующий раз, когда захочешь поставить нашему певцу засос, не забудь сначала его хотя бы в сознание привести! 😘 P. S. Ты теперь моя должница за эти укусы, мне же пришлось изображать вампира-алкоголика!»

* * *

Март 2032 года.

Лас-Вентурас.

— Я не могу поверить, что мы правда это делаем, — Грейс разглядывала себя в зеркале. Фиолетовый парик с чёлкой, короткая кожаная юбка, белый топ — она была точной копией Мерседес Кортес образца 1986 года.

Настя, которая помогала ей с макияжем, довольно хмыкнула:

— О, поверь мне, дорогая, это сработает. Кен уже три дня под кайфом, после того как просадил все деньги в казино. В таком состоянии он поверит во что угодно.

— Особенно если увидит Томми, — подхватил Руперт, протягивая Марчелло гавайскую рубашку. — Ту самую — голубую с пальмами из восьмидесятых.

Марчелло критически осмотрел её:

— Барбара была права насчёт рубашки. Классно, что мы нашли в нужном цвете.

Он уже облачился в светлые джинсы и белые кроссовки, уложил волосы назад, как носил его дед в молодости. Нацепил золотую тяжёлую цепь. Грейс поймала его взгляд в зеркале и быстро отвела глаза. После той ночи она старательно избегала оставаться с ним наедине.

— Где вы его нашли? — спросила она у Насти.

— В дешёвом мотеле у казино «Четыре Дракона». Руп, милый, покажи им фото.

Руперт вывел на экран ноутбука снимки с камер наблюдения. Кен Розенберг выглядел постаревшим и измождённым, но всё ещё носил свои фирменные костюмы.

— Он отсиживается там уже неделю, — сказал Руперт. — Выходит только в казино. И, судя по количеству доставленных ему «посылок», плотно сидит на кокаине.

— Идеально, — Марчелло поправил воротник рубашки. — В таком состоянии он точно поверит в призраки прошлого.

— Только не перестарайтесь, — предупредила Настя. — Вам нужно завещание, а не его сердечный приступ.

Час спустя они сидели в припаркованной машине напротив мотеля.

— Камеры показывают, что он у себя. Судя по его активности, как раз в самом... подходящем состоянии.

— Все помнят план?

Марчелло кивнул:

— Я захожу первым. Грейс через пять минут. Изображаем гостей из прошлого.

— Это такая ржака, ребята, я не могу, — Настя еле сдерживалась.

Они поднялись на третий этаж. Перед дверью номера Марчелло обернулся к Грейс:

— Готова?

Она поправила парик:

— Давай покажем ему восьмидесятые.

Кен открыл после первого же стука. Его зрачки были расширены, руки тряслись.

— Томми? — прошептал он. — О господи... ТОММИ?

— Привет, Кен, — Марчелло идеально скопировал интонации деда. — Давно не виделись.

— Но... но ты же... — Кен отшатнулся. — Ты умер!

— Заткнись, присядь, расслабься.

Кен сел на кресло, его трясло.

— А может, это ты умер, Кен? — Марчелло шагнул в номер. — Может, мы все мертвы?

В этот момент появилась Грейс:

— Томми! Я же просила подождать меня!

— Мерседес? — Кен схватился за голову. — Нет-нет-нет... этого не может быть...

— Кен, дружище, — Марчелло положил руку ему на плечо. — Ты же не думал, что сможешь украсть моё завещание и остаться безнаказанным?

— Я... я не... — Кен попятился. — Это всё Джеки! Твой сын кинул меня, и я решил проучить его… Прости! Прости!..

— Где оно, Кен?

— В сейфе! Вон там, за картиной! Код... код... — он истерически рассмеялся. — Это же твой день рождения! Я использовал твой день рождения!

Грейс вопросительно посмотрела на Марчелло, он ответил:

— 10 июня 1951 года.

Грейс быстро набрала 10061951. Сейф открылся. Внутри лежал конверт с печатью нотариуса.

— Вот видишь, Кен, — Марчелло похлопал его по спине. — Всё можно решить по-хорошему.

— Ты заберёшь меня с собой? — в глазах Кена стояли слёзы. — На ту сторону?

— Не сегодня, старый друг. Не сегодня.

Они вышли, оставив Кена бормотать что-то невнятное. В машине Настя, ухахатываясь, протянула руку за конвертом:

— Давайте сюда. Мы с Рупертом проверим его на подлинность.

— Только не открывайте, — быстро сказал Марчелло. — Хочу, чтобы первым его прочитал совет. Как положено.

Что бы ни было написано в этом завещании, оно могло изменить всё. Руперт завёл мотор:

— Ну что, по домам? Думаю, мистеру Розенбергу хватит на сегодня.

— И на следующие несколько лет, — хмыкнула Настя.

Они ехали через ночной Лас-Вентурас. Неоновые огни казино отражались в окнах, где-то вдалеке гремела музыка. Марчелло снял парик с Грейс. Они рассмеялись, и на мгновение всё стало как прежде.