Ничто не вечно (гет)

Приземлившись на траву перед входом в хорошо знакомую лабораторию, Гермиона почувствовала резкое недомогание. Она ухватилась за рядом стоящего парня, чтобы не упасть в обморок.

— Что с тобой? — Драко был немного обеспокоен состоянием своей компаньонки, ведь именно от неё зависела львиная доля придуманного плана.

— Всё в порядке, — пытаясь сфокусировать взгляд, пробормотала Грейнджер. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка почувствовала минутное облегчение, но в следующее мгновение её чуть не вырвало прямо себе на ноги.

— Да что ж такое? — Малфой наблюдал, как Гермиона отчаянно пытается освободить свой желудок от скопившегося в нем воздуха, даже не пытаясь чем-либо ей помочь. — Ты когда в последний раз ела?

— Я не помню, — девушке сразу стало понятно, что её организм просто бунтует от отсутствия пищи, но от этого вывода лучше не стало. — Знаю только, что очень давно.

— На будущее помни, что умереть от голода во время «миссии» гораздо досаднее, чем даже от холода.

— Откуда такие познания, Драко? — ирония в голосе Грейнджер заставила парня скорчить недовольную гримасу и отвернуться в сторону. Когда отвратительное ощущение тошноты прошло, девушка продолжила: — Итак, что мы имеем: твой отец сейчас колдует над Снейпом, да?

— Да.

— Следовательно, его прерывать нельзя. Иначе пострадает и он, и Северус, так?

— Так.

— С минуты на минуту сюда прибудет отчаянный боец за справедливость и будет пытаться во что бы то ни стало помешать сей процедуре, выставив себя в наивыгоднейшем для него свете, я права?

— Права.

— Все как-то отвратительно получается! — Гермиона потерла глаза. — Что будем делать?

— Что касается меня, то я не хочу, чтобы Поттер отнял у меня отца, — на вопросительный взгляд своей собеседницы парень быстро добавил: — Это долгая история, но если вкратце, то он последний мой родственник.

— Почему? А как же Нар…

— Давай не сейчас, ладно? — гриффиндорка впервые видела, как Драко повышал голос. Наверное, это была действительно щепетильная тема, раз он так быстро вышел из себя. — Нам надо помешать Поттеру и повернуть все так, чтобы мракоборцы узнали всю правду о нашем герое. При этом ни в коем случае не мешать отцу и…

— Неужели то, что он хочет сделать с Северусом, всего лишь месть? — Гермиона задумчиво уставилась куда-то вперед и, видимо, сама не заметила, что произнесла свои мысли вслух.

— Да, это всего лишь месть, — Малфой-младший глубоко вздохнул и засунул руки в карманы. — Хотя скорее это больше похоже на желание доказать самому себе, что он чего-то ещё стоит.

— А почему ты ему не помешал?

— Послушай, когда ты падаешь вниз, — блондин показал глазами упомянутый процесс, — то приземление не всегда приходится на мягкую поверхность. Очень часто вместо неё находится кое-что не очень приятное. А жить как-то надо… Вот и приходится выбирать между принципами и семьей. Как видишь, пока второе перевешивает.

— Скажи честно, тебе просто не хочется принимать собственные решения? — девушка понимала, что такой разговор может закончиться в лучшем случае мордобоем, а в худшем — чьей-то смертью, но пора было уже выяснить эти непростые отношения.

— Нет, я просто хочу, чтобы отец получил свое и отпустил меня на свободу, — Драко тоже не особо нравилась затронутая тема.

— Думаешь, он перестанет вытворять подобное, если у него под рукой не будет верного ему сына? Ему не составит никакого труда найти тебе замену.

— Не сможет, — Малфой-младший посмотрел в небо и непонятно зачем проследил за пролетающей птицей. — У него никого нет, кроме меня. И без меня он не сможет ничего сделать. По крайней мере, какое-то время…

— Не буду спрашивать, что ты будешь делать, когда получишь желаемое, но ответь: разве тебе никогда не было стыдно за свои поступки? Неужели ты готов пойти на все, даже на убийство?

— На убийство, как ты знаешь, я не пошел ни в первый раз, ни во второй: не смог убить ни Дамблдора, ни Маглаффена, когда этого требовала ситуация. Но я и так уже зашел слишком далеко, — он посмотрел на Гермиону, и та сразу поняла, кого он имеет в виду. — Поэтому, думаю, сейчас не уместно говорить, что пришло время покаяться и за все заплатить. Я должен был так сделать и не считаю себя в чем-либо виноватым.

— Ты говоришь о Четвертом Непростительном?

Драко замялся с ответом. Казалось, будто бы он решается что-то сказать, но не может произнести ни слова. Не собираясь и дальше мучить парня своими вопросами, Грейнджер просто подошла к нему поближе и положила свою руку на его плечо.

— Я все понимаю. Не скажу, что тебя не виню — это было бы чистейшей ложью — но я сама виновата: надо было хорошенько съездить Поттеру по морде ещё в Выручай Комнате и уехать к чертовой бабушке лечить нервную систему.

— Никуда бы ты не уехала: куда ты денешься без своей любимой библиотеки.

Подростки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Они стояли рядом, обдумывая следующую фразу, но ни один из них так и не решился озвучить её вслух. Очнувшись от собственных мыслей и осознав всю нелепость ситуации, Гермиона быстро убрала руку с плеча парня и отошла в сторону. Тот тоже не растерялся и, откашлявшись, собирался что-то сказать, но вдруг где-то неподалеку от них послышались многочисленные хлопки аппарации. Быстро скрывшись за кустом, подростки стали вслушиваться в каждое слово, сказанное Поттером.

— Значит так, сейчас я вхожу внутрь, а вы стоите здесь и ждете моего сигнала, — Гарри был похож на павлина с весьма раздутым самомнением. — Без меня ничего не предпринимать!

Все авроры молча кивнули, но как только парень скрылся в скале, мигом исчезли.

— Как ты думаешь, что они задумали? — блондин удивился не меньше Гермионы, но предоставил право поиска истиной причины поведения мракоборцев всезнайке Хогвартса.

— Явно что-то без согласия Поттера, — девушка успела перебрать в голове сотни вариантов и выбрала самый примитивный. — Нам надо идти за ним.

— Пошли.

Подростки достали волшебные палочки и, постоянно оглядываясь по сторонам, вошли в лабораторию. Со времени последнего визита гриффиндорки здесь ничего не изменилось: все тот же тусклый свет, камеры с жертвами и абсолютно никакой охраны. Но сейчас это её ничуть не волновало — было важно спасти того, кто, как ей казалось, ещё сыграет далеко не последнюю роль в её жизни.

Она вместе с Драко остановились напротив двери, за которыми слышались чьи-то отчаянные крики. На автомате подняв руку, чтобы дотронуться до последней преграды, разделяющей её и Северуса, Гермиона заметно вздрогнула, когда услышала голос Поттера:

— Я бы не советовал этого делать! В прошлый раз, когда я позволил одному человеку дотронуться до двери во время этого заклинания, это имело очень плохие последствия.

* * *

Кости будто ломило на куски, кровь как бешеная струилась по венам, голова раскалывалась на части от невыносимого давления на череп. Все мысли, чувства и эмоции, все воспоминания и радость, даже та небольшая, что была в его жизни — всё уходило, исчезало с такой адской болью, которая неизвестна ни одному человеку. Вторая личность, которая втекала в его тело вместе с тьмой Преисподней, убивала в нем все то хорошее, что когда-то выжило из-за любви к женщине. Тьма пожирала его душу, терзала и рвала на части, упивалась его болью, желая большего. Потоки необъяснимой ненависти на весь мир будто омывали органы, впитываясь в каждую клеточку и превращая её в ссохшуюся массу. Его и без того бледная кожа стала серой, щеки втянулись в рот, глаза впали, а кожа вокруг них почернела.

Северус терпел как мог. Он даже и не предполагал, что может быть что-то ужаснее Круциатуса. Но то, что с ним происходило, было в тысячу, нет, в миллион раз страшнее. Голос осип от продолжительного крика, ведь сдерживаться он уже больше не было сил — его тело готовилось принять чудовище, которое снова должно было погрузить волшебный мир во тьму ради прихоти корыстного юнца. Пытаться вернуть себе самообладание было бесполезно: то, в чем хозяйничает тьма, не способно больше ни на какие чувства, кроме жажды убийств и предсмертных агоний. Последние ниточки, связывающие душу Северуса с его телом, рвались одна за одной, а вместе с ними — и надежда на спасение.

— Почему ты до сих пор противишься мне, Снейп? — мужчина открыл глаза и ужаснулся: к нему с безумной улыбкой приближался Темный Лорд. — Ты предатель и должен заплатить за это. Столько лет ты дурачил меня, Северус, но сейчас, увидев твои настоящие воспоминания, я наконец-то понял твою подлинную ценность: ты единственный, кто может противостоять губительным чарам любви и обратить их в оружие, способное уничтожить этот застойный мир.

— Да пошел ты! — Снейп замотал головой, и на секунду ему показалось, что вместо Волан-де-Морта с ним говорит Люциус. — Ты не получишь от меня ничего!

— Ошибаешься, я уже получил немало. И зачем останавливаться, когда желаемое вот-вот окажется в руках? — Реддл засмеялся, его тело стало медленно превращаться в черный дым, который просачивался через легкие, потом в кровь и, наконец, в самое сердце.

Северус кричал, извивался на полу, пытаясь справиться с вторжением нежелаемой личности. Когда он почувствовал, что сможет отвоевать себе минуту в собственном сознании, Снейп, понимая, что эта возможность может стоить ему жизни, воспользовался ею, чтобы поговорить с Люциусом.

— Ты не сможешь контролировать ту силу, которую обрел Темный Лорд после смерти! Посмотри, что происходит! Неужели ты хочешь снова оказаться в той яме неуважения и презрения?!

— Заткнись! — Малфой-старший трясся от страха, наблюдая за вселением души Реддла в бывшего друга. — Мне не нужно контролировать эту силу — Поттер убьет Лорда, когда тот будет крайне уязвим.

— Ты ошибаешься, ничего не выйдет! — Северус чувствовал, как и без того слабая защита рассудка готова была рухнуть в любой момент. — Останови все это, позволь мне умереть и живи дальше отмщенным!

— Прости, я не могу. Слишком поздно.

— Нет!!!

Люциус поднял свою волшебную палочку и произнес: «Круцио!». Последняя минутная преграда разрушилась, как будто её и не было вообще. Боль приобрела новую силу и уничтожала его «я» с ещё большей жестокостью.

«Нет! — мысленно Северус пытался ухватиться за воспоминания о Лили. — Не уходи! Не оставляй меня одного снова! Я не хочу быть вечно одиноким!»

Вдруг вместо Лили появился другой силуэт. Её кучерявые волосы изящно развевались, а нежная улыбка озаряла лицо, как солнце озаряет холодную землю. В её карих глазах было столько теплоты, что казалось, будто самые холодные воды могут превратиться в горячие источники и никогда уже не остыть. Она протянула свои руки и положила ему на лицо. Маленькая слезинка скатилась по её щеке, и он очень нежно вытер её. Она такая красивая лежала у него на руках, а он даже не решался ещё раз к ней прикоснуться. Устав ждать, она сама взяла его руку и приложила её к лицу, потеревшись об неё своей щекой. Такая милая и нежная, наивная и доверчивая, отзывчивая и понимающая, самая красивая и умная девушка находилась в его объятьях, а он не мог решиться сказать ей о своих чувствах. Её носик еле заметно задергался, когда она засмеялась. Наверное, он очень забавно выглядел. Она продолжала тереться об его руку, как маленький котенок в ожидании ответной ласки. Это самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел.

Закусив губу, она вдруг чего-то очень сильно засмущалась, и Северус сам для себя решил, что было бы неплохо почаще вгонять её в краску — она неописуемо прекрасна в такие моменты. Девушка очень медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза. Эти карие бусинки проникали очень глубоко, в самую душу. Настолько глубоко, что захотелось её остановить, чтобы она нечаянно не вымазалась в грязи его естества. Словно услышав его желание, она придвинулась к нему как можно ближе и снова положила свои руки ему на лицо.

— Не отталкивай меня, — её голос лился с губ подобно музыке, — ведь я так сильно тебя люблю.

Это было сильнее его. Он не выдержал и заплакал. Эта честность, это бескорыстное желание быть рядом с ним несмотря на всё, что он сделал в прошлом, растопили лед его уже давно всеми покинутого сердца. Слезы лились из глаз, и она не успевала их вытирать своими пальчиками. Он провел рукой по её непослушным кудрям, желая запутаться в них как можно сильнее, чтобы никто не мог разлучить их. Хотел потеряться в её глазах, чтобы никто и никогда не нашел его. Хотел быть с ней всегда, чтобы не было этого невыносимого, убийственного одиночества, приковывающего цепями к вечной тьме. Ему больше ничего не надо, только она и эти нежные пальчики, которые отчаянно пытаются вытереть все его слезы.

— Глупенькая моя, я же жизнь тебе сломаю.

— А ты до сих пор её чинил, можно подумать.

Они засмеялись, и их поцелуй был таким страстным и желанным для обоих, будто это были последние мгновения их совместного счастья. Снейп посмотрел на неё и сказал:

— Я люблю тебя больше всего на свете, Гермиона.

Вдруг картинка стала тускнеть. Северус пытался ухватиться за неё, но она ускользала сквозь пальцы и исчезала.

— Теперь ты мой! — вместо улыбающегося лица любимой появилась отвратительная змеиная физиономия Волан-де-Морта.

— Нет! — зельевар почувствовал, как его душа оказалась в какой-то невесомости и постепенно начала падать вниз. — Нет! Нет, нет, нет! Гермиона!

Тело Северуса замертво рухнуло на пол. Символ на полу вокруг него все ещё горел, а значит, заклятье ещё не окончено. Люциус осторожно подошел к телу.

— Северус? — его голос дрожал так сильно, что ему едва удалось внятно произнести хоть один звук.

— Не Северус, а Темный Лорд, — тело Снейпа кое-как приняло вертикально положение, и Люциус от страха сел на пол, когда на него посмотрели красные змеиные глаза Темного Лорда.

* * *

— Так что же ты не вмешался, когда этот кто-то спутал тебе все карты? — Грейнджер чувствовала, как ненависть к этому очкастому индивиду заполняет всё свободное место её сердца. — Снова не хватило смелости поднять волшебную палочку?

— Я смотрю, в тебе откуда-то появилась безрассудная храбрость, — Поттер довольно улыбался, чувствуя свое преимущество несмотря на то, что он был в численном меньшинстве.

— Так с тобой когда-то общалась, вот и нахваталась ненужной заразы.

— О, да ты, я смотрю, совсем свой язычок распустила. Но этого ты точно набралась у Слизерина. Слышишь, Малфой, твоя школа?

— Нет, таким тоном только твоя особа может похвастаться! — Драко до сих пор было очень приятно злить Мальчика-Который-Всех-Достал. — А где твои дружки? Неужели тебя турнули из Министерства?

— И не надейся, седовласка, — Гарри вытащил волшебную палочку и направил её на Гермиону. — Они не смеют бросить будущего Министра Магии на поле битвы.

— Какой битвы? Мы не в Хогвартсе, и сейчас далеко не сентябрь, — девушка не отставала от своего бывшего друга и тоже направила на него палочку. — Ориентацию во времени потерял?

— Знаешь, мне надоело слушать твое мычание, — Поттер встал в стойку и поклонился, как на дуэли. — Докажи, что ты действительно на что-нибудь способна, грязнокровка.

Это было последней каплей. Глубоко вздохнув, Гермиона отправила оппоненту такой мощный Экспеллиармус, что он проделал огромную дыру в стене, правда, уже после того, как пролетел мимо мишени, которая оказалась слишком изворотливой. Отпрыгнув в сторону, Поттер отправил шквал заклинаний поочередно и в Драко, и в Гермиону, но ни одно не достигло цели. Гарри каким-то чудом удавалось в самый последний момент уворачиваться от заклинаний, что уже скоро начало доставать Малфоя. Он превратил лежащий неподалеку обломок стены в острые камни и метнул их в противника. К счастью, на этот раз некоторые все-таки попали в цель, но лишь слегка задели её. Гермиона тоже не отставала: она повторила последнюю атаку Драко, чтобы напомнить бывшему другу про уроки Трансфигурации, и в Поттера полетели небольшие копья. Но тот не растерялся и использовал заклинание, которое превращает предметы в пыль. Откашливаясь, Грейнджер пыталась рассмотреть в возникшем облаке хоть чей-нибудь силуэт. Когда наконец, пыль осела, девушка увидела напротив себя Драко.

— Эй, спокойно, это я! — Малфой-младший поднял руки и пытался остановить девушку, которая была готова отправить его к праотцам.

— Откуда мне знать? А вдруг ты подделка?

— Наше поместье, парк, я на тебе. Вспоминаешь?

— А ничего другого вспомнить не мог? — тут блондин понял, что выбрал очень двусмысленное описание той встречи.

Гермиона глазами показала парню, что пора искать беглеца. Повернувшись в сторону, Грейнджер вдруг показалось, что неподалеку от Малфоя что-то приземлилось. Она быстро развернулась обратно, но не успела поднять волшебную палочку, как вдруг пыль и камни перед ней окрасились в бордово-красный цвет.