Время в подарок (гет)

Швейцария, Цюрих,

октябрь 2003 года

— Драконья кровь была находкой, но меня смущают мандрагоры. Может, надо как в Греции? Эти выбросим, новые посадим.

— Не успеем. И зря ты так. Нормальные мандрагоры, у нас в школе куда хуже были.

— Так это школа...

— Нев, заткнись, а? — Суворов недовольно посмотрел на своего напарника. — Зелье взорвалось по другой причине. Завтра выясним, почему, и всё исправим. Что, в первый раз, что ли? Мне вот кажется...

Камин в крошечной гостиной полыхнул зелёным светом, и разговор прервался.

— Невилл, ты не спишь?

— Гарри? Эээ...

— Добрый вечер, мистер Поттер, — не вставая с кресла, Суворов отвесил вихрастой голове полупоклон.

— Здравствуйте, — спаситель магического мира нахмурился. Он не заметил, что помимо Невилла, в комнате есть кто-то ещё. — Невилл, у меня тут вопрос возник...

— Гарри, это Игорь Суворов. Однажды он станет гением зельеварения, а пока поднимает мою самооценку, — парень усмехнулся. — А это Гарри Поттер, герой, аврор и мой друг.

— Почётный титул, — протянул будущий гений.

— Не сказал бы, — сухо бросил Поттер.

— Да? А я вот всегда считал, что ради дружбы стоит попотеть, — Суворов смотрел на голову в камине с доброй насмешкой, и Поттер был готов провалиться сквозь землю. — Я вас оставлю, господа, — на той же ноте произнёс Игорь, взял кружку и вышел из комнаты.

Поттер виновато глянул на приятеля.

— Прости. Я не знал, что ты не один. И... он всё не так понял!

— Гарри, нормально он всё понял. А снимать квартиру в одиночку не имеет смысла, я целый день у Мастера, — Невилл подвинул кресло к огню и упёрся в каминную решётку ногами. — Так что случилось?

— Поставь заглушку.

Высокий лоб Невилла пересекли кривые полосы морщин.

— Я ему доверяю. Говори.

Поттер сощурился, вглядываясь в полумрак комнаты за плечом Лонгботтома, потом обернулся, будто опасался, что его подслушают Джинни или Кричер, и тихо заговорил.

— Невилл, я не знаю, к кому ещё обратиться. Они от меня что-то скрывают.

Лонгботтом недоверчиво уставился на победителя Волдеморта.

— Кто?

— Все, — прошептал Поттер и стал загибать пальцы. — После победы Гермиона была сама не своя, а потом появилась какая-то странная женщина — ну, ты помнишь, история была, — Герм встретилась с ней дважды... как минимум, дважды, и её родители вспомнили, что у них есть дочь! Гермиона говорит, что нашла заклинание в министерской библиотеке, но она врёт. Я проверил. Я просил, и для меня проверили.

— Кто?

Гарри смущённо кашлянул и снова обернулся, прислушиваясь к звукам внутри собственного дома.

Невилл решил не продолжать. Себе дороже.

— Ну... может, она где-то ещё нашла?

— Нет, я уверен! Я знаю! А ещё у них наладились дела с Роном. Я ведь уже был уверен, что они вот-вот разведутся, я был готов, а тут...

— Гарри, — Невилл смотрел на друга с упрёком. — Как ты вообще мог такое подумать? Ты их что, со стороны не видишь?

Поттер только махнул рукой.

— Я кроме Рона вообще никого не вижу. Ну, ещё других оперативников и Кингсли. И Джинни — это понятно. А Гермиону только изредка, так она же была на человека не похожа!

— Я помню, — сдержанно кивнул Невилл. — У нас был обед в одно время.

Поттер снова смутился.

— В общем, один раз Герм взяла у меня мантию-невидимку. И она что-то говорила про Снейпа! Ну, я и обмяк. Дал мантию, а сам попросил Джинни проследить за Гермионой.

— Она проследила и сказала тебе, что всё в порядке. Но ты ей не веришь, — бесцветным голосом закончил Невилл.

Раздосадованный Гарри смотрел на него с обидой.

Как на первом курсе когда он пытался остановить неразлучную троицу.

Что тогда эффект, что сейчас.

Невилл подавил вздох.

А Гарри уже жаловался на Малфоя, который что-то знает, но ничего не говорит, на Рона, которого видели в компании МакГонагалл, на саму МакГонагалл, которая приезжала к нему, Гарри, а в итоге предпочла беседу с Роном и Гермионой...

И о Снейпе.

О том, что Снейп мог бы выжить.

О том, что Снейпу не дали шанса.

О том, что Снейп, возможно, выжил.

О том, что Снейп наверняка выжил...

И так далее.

Невилл молчал и с невыносимой обречённостью понимал простой факт: Гарри плохо соображает, что говорит. Ему просто физически необходимо вывалить всё, что бурлит в голове. Невилл слушал, рассматривал крошечные язычки пламени вокруг знакомой, вечно лохматой головы и знал, что потом, когда друг замолчит, ему — Невиллу Лонгботтому — нечего будет сказать. Гарри выбрал не того собеседника, не ту жилетку.

— Ты меня не слушаешь? — печально спросил Поттер.

Он как раз выговорился и теперь смотрел на Невилла так, как безнадёжно больной пациент смотрит на лучшего в мире врача — вопрошающе и с опаской.

— Гарри, — негромко позвал Лонгботтом. — Я не могу тебе помочь. Потому что ты мне ни драккла не рассказал. Вот это всё, — лицо Невилла приняло брезгливое выражение. Копаться в чужом белье он ненавидел. — Это всё о них. О ком-то другом. А что мучает тебя самого?

Гарри взлохматил волосы пуще прежнего и подался вперёд, будто хотел наплевать на законы международной каминной сети и войти в швейцарский камин.

— Гермиона была в прошлом, Невилл. Она была в прошлом. Понимаешь? Она могла спасти кого угодно. Снейпа. Дамблдора... Сириуса, — зелёные глаза потемнели. — Но она прошла мимо них. Они для неё ничего не стоят, понимаешь? Она даже мне не сказала бы, если бы не встреча с Малфоем. Она лжёт мне, Невилл. А Рон? Рон! Он всё знает, я уверен. Уверен. Я уверен, — как робот, забормотал он, глядя куда-то мимо Невилла. — Я не нужен им, Невилл. Для Гермионы даже близнецы стали дороже. Они предают меня, Невилл. Предают. Мне нет места среди них. Им не нужен Гарри. Не нужен. Почему? Почему?.. — бормотание оборвалось сдавленным всхлипом.

Лонгботтом почувствовал, как встают дыбом волоски на загривке.

Мгновенье — и Поттер тяжело, неловко заваливается на бок, исчезая из поля зрения. Пламя в камине снова становится оранжевым и тёплым.

— Гарри! Гарри, мантикора тебя побери!.. Expecto Patronum для Джинни... Тьфу, — из палочки тянется только тонкая струйка тумана. Expecto Patronum! Expecto... Игорь! — Невилл кричит так, что, наверное, проснулись все соседи, но не отдаёт себе в этом отчёта.

В комнату заглядывает Суворов.

— Что...

— Гарри! Мы разговаривали, а потом он упал, просто упал, я даже не знаю, почему! Но что-то случилось, он очень... странно говорил. А я не могу отправить этот морганов Патронус его жене! Ты не поможешь? — раздражение Невилла разве что нельзя потрогать, но Суворов только хмурится и кивает на босые ноги Невилла.

— Обуйся и возьми палочку. Поттер был дома?

— Да, но мне же не аппарировать за границу, — голос становится глухим и несчастным, каким не был уже несколько лет.

Игорь выходит из комнаты и через минуту возвращается с осколком зеркала. Края замотаны чем-то синим, но Суворов несёт осколок как величайшую ценность.

— Иди сюда и бери меня под руку. Быстро, если тебе дорог Поттер.

Невилл не успевает открыть рот, как зельевар сам подходит вплотную и сгибает локоть. Парень настороженно касается пальцами руки Суворова и чувствует себя полным дураком.

Ощущение давно забытое и крайне неприятное.

Игорь смотрит на напарника с иронией, стучит палочкой по зеркалу, а потом ровным голосом, будто рассуждая о замене котла, произносит:

— «Кабанья голова».

В голове Невилла взрывается фейерверк, а сам он летит в пропасть — нелепо, неуклюже, неожиданно — и, теряя равновесие, приземляется в плохо освещённой комнате.

— Поднимайся, Нев.

Игорь Суворов протягивает руку и помогает встать. Невилл отряхивается, подмечая потёртый ковёр на полу, красноватый отблеск огромного камина, тёмный стол у окна и огромный портрет светловолосой голубоглазой девочки на стене.

Ему кажется, что он вернулся в прошлое, только пятна от настойки полыни на пальцах напоминают о неудачном утреннем опыте в лаборатории.

Можно ли сойти с ума за минуту?

Можно ли сойти с ума просто так, без видимых причин?

Гриффиндорец и бывший аврор ещё сопротивляются, но растерянный круглолицый мальчик уже чувствует ненавистный привкус страха. Он вспоминает родителей, глядящих в потолок тусклыми глазами. Он вспоминает кривые зубы Рабастана Лестрейнджа, бесформенной массой лежащего на земле, ещё дрожащую палочку в мальчишеских пальцах, вопросительный возглас кого-то из авроров и суровое бабушкино «это был мой внук».

Можно ли сойти с ума за минуту?

Мысленно Лонгботтом лихорадочно перебирает ингредиенты, которые они сегодня клали в зелье, прикидывает, сколько времени он провёл в теплицах.

Можно ли сойти с ума...

Мысль обрывается, когда за спиной хлопает дверь и отчаянно знакомый голос ревёт.

— Гарик? Решил навестить старика?

Невилл поворачивается и встречается с изумлённым взглядом пронзительно-голубых глаз — точно таких же, как у Игоря.

— Лонгботтом, — ворчит хозяин трактира, но морщинистый лоб разглаживается. — Я так и знал, что однажды всё этим кончится.

* * *

Россия, Мурманск,

октябрь 2003 года

В сумраке октябрьского вечера Дурмстранг похож на каменную глыбу. Окна горят неестественно ярко — электричество плохо ладит с магией замка. Шум ветра почти заглушает два хлопка аппарации.

— Вот и подошёл к концу выходной, — бесцветно произнесла Суворова. — Вы... вам понравилось?

— Да.

Не развивая эту тему, Снейп зашагал по направлению к школе. Сырой ветер дул прямо в спину, волосы вставали дыбом и лезли в глаза. Тёплый ресторанчик с хорошим вином и странными разговорами медленно уходил в прошлое.

Северус ненавидел задушевные беседы, но за последние два месяца изголодался по нормальному человеческому общению. Иногда он был готов встретиться с кем угодно, лишь бы собеседник был неглуп и знал, кто перед ним. Первое спасение пришло в лице Михаляка — всегда интеллигентного, благодушного и спокойного сладкоежки, но заместитель слишком часто грешил осторожными взглядами, слишком часто заменял ровное «Северус» колючим «господин директор». Это выводило из равновесия.

Арина была из другого теста. Вежливая, но въедливая, принципиальная, но мягкая — она оказалась сносным собеседником, хотя ещё пару недель назад Северус был бы в ужасе от перспективы провести несколько часов один на один с профессором чар. К сожалению, вопроса «как вы выжили?» избежать не удалось, но Снейп ограничился туманным «мне помогли». Женщина фыркнула и не стала расспрашивать. Суворова вообще умела быть дотошной, но она знала.

Знала о Тёмном Лорде и Пожирателях.

Знала о Поттере и Альбусе.

Знала о миллионе вещей, которые он, как последний болван, пытался удержать втайне.

Снейп был уверен: она знала и о мантикоровой книге Скитер. И, тем более, о Лили.

Но приняла как должное. Как и почему, Снейп не знал.

От неё пахло хризантемами. Детством. Покоем.

И... она была правнучкой Аберфорта.

— Ему было вас жаль, — она смотрит на него так, будто они знакомы сто лет, а говорит так, будто встречает впервые. — Прадеду.

— Странно, — он вспоминает крепкую жилистую руку, которая за шкирку выпроваживает его, двадцатилетнего горе-шпиона, из «Кабаньей головы».

— Он составлял список, — Арина, в отличие от него, трезва, как стёклышко, но взгляд затуманивается. — Ещё со времён молодости записывал всех, кого погубил Альбус. Он это так называл. Вы там тоже были. Номер пятьдесят. Юбилейный, представляете?

Снейп качает головой.

— Значит, небольшой был список, — он хотел просто возразить, но сам же морщится от своих слов.

Арина смеётся глухим нездоровым смехом.

— Вы кстати идёте как раз за Гарри Поттером. Он сорок девятый.

Северус только вздёргивает бровь.

— Не скучайте по нему.

Брови медленно поднимаются ещё выше.

— По Альбусу, — поясняет Суворова. — Он был бы рад за вас. Он вас любил, разве нет?

— Странное представление о любви, — бурчит Снейп, но ему по-детски приятно. Кажется, беседуя, они идут по болоту. Вместе страшно, а по одному утонешь.

— О, как убийственно мы любим , — нараспев произносит Арина и, увидев выражение лица собеседника, вздыхает. — Это стихотворение, Северус. Я вам дам почитать.

— Странное представление о любви, — снова повторяет он, скорее, для себя.

— Да лишь бы любовь была, — фыркает Суворова.

Теперь фыркает он.

— В Хогвартсе вы были бы на Гриффиндоре.

— Хорошо, что я не попала в Хогвартс, верно? — непонятно заключает Арина.

И они начинают выбирать десерт.

Холл встретил их слепящим светом и многоголосым шумом. Студенты мелькали на лестницах и в галереях, на площадке второго этажа Клара что-то обсуждала с Михаляком. Авроры не демонстрировали никаких признаков беспокойства.

— Господин директор!

Навстречу Снейпу устремился Адамсон. Его громогласное обращение услышали все, начиная с третьего этажа и ниже.

Михаляк остановил пробегающего мимо ученика, что-то ему сказал, а затем направился вниз. Шварц шла рядом, не переставая улыбаться.

— Господин директор! — Адамсон, наконец, приблизился к цели и теперь не вопил, как банши. — Не могу поверить, что вы уехали!

— Боюсь, поверить придётся, — Северус выдавил улыбку.

То ли он ослаб здоровьем, то ли российский алкоголь был не чета английскому, но в голове царствовал лёгкий дурман, несовместимый со школьным гулом и, тем более, нервным травологом. Судя по тому, что Михаляк и Клара уже достигли первого этажа, а на лестнице появился на редкость суровый Йохансон, скоро можно будет собирать педсовет. Прямо в холле.

— Господин директор, сегодня после матча у нас произошла неприятная беседа с аврорами, — тон траволога даст фору Персивалю Уизли. — И я бы хотел довести до вашего сведения, что эти господа мешают учебному процессу. И лично мне.

— Ян, сегодня воскресенье. Сегодня учебный процесс впадает в кому для всех, кроме Ярвинена и Марич, — печально сообщила Арина.

А, вам тоже хочется принять горизонтальное положение, коллега?

— У меня была отработка. С пятикурсниками.

— Ян, может, зайдём в мой кабинет? — меньше всего на свете Снейпу хочется вести задушевные беседы с Адамсоном, но выбирать не приходится.

— Я бы хотел выяснить это, пока они здесь. Потому что авроры мешают мне обучать студентов, — заупрямился траволог. — Я объясняю. После матча у меня была назначена отработка с...

— После какого матча? — запоздало сообразил Снейп.

— После квиддичного матча. Вы же переносили на сегодня игру «Молнии» и «Северного ветра» вместо того дня, когда... когда трибуны взорвались.

Снейпу показалось, что он разом протрезвел.

Матч.

Матч был сегодня.

Ученики. Учителя. Родители. Несколько сотен человек в одном месте. Идеальный вариант для нападения.

Он просто забыл. Он гулял по Петербургу с профессором чар.

Эгоист.

— И как всё прошло? — поинтересовался он.

Адамсон пожал плечами.

— Нормально. «Молния» выиграла и прошла в следующий тур, я как раз болел за них, там оба загонщика будут прекрасными травологами, а капитан неплоха в зельеварении... Так вот, — он снова пошёл в наступление. — У меня была отработка в теплицах недалеко от поля. И авроры решили, что мои растения...

— Северус, добрый вечер, — Михаляк просто излучал хорошее настроение, и Снейпу показалось, что тёплая ласковая ладонь погладила его по голове.

Ладонь.

Он вспомнил мягкие руки Арины — слишком длинные для её миниатюрного роста, тонкие пальцы, пахнущие лимонным мылом ладони.

— Надеюсь, вы хорошо провели день?

А то вы не догадываетесь.

— Да, благодарю.

— Новости я расскажу вам завтра.

— А есть новости? — Северус покосился на недовольного Адамсона, переминающегося с ноги на ногу.

Михаляк кивнул.

— Например, мы с Кларой решили один вопрос по Попечительскому совету...

— О, это задумка Андрея. Но он попросил моего совета, и мы... но, может быть, мы расскажем об этом завтра?

Мы?

— Хорошо. Если я буду вам нужен, я у себя в кабинете. И... Ян, — Снейп потёр виски. — Я буду признателен, если за завтраком вы поменяетесь местами с Михаилом и всё мне расскажете.

Адамсона такое решение категорически не устраивало — это понял бы даже Поттер, — но он нехотя кивнул.

— Арина, вы составляли компанию директору? — невзначай спросил он, когда все трое поднимались по лестнице.

Сейчас она что-нибудь скажет, а завтра же об этом узнает весь Дурмстранг.

Суворова, к его удивлению, только оглушительно чихнула и выудила из кармана платочек — даже не белый, а в тонкую полосочку.

— Ян, простите, что вы спрашивали?

Траволог махнул рукой и свернул в боковую галерею.

— Невежливо игнорировать собеседника, — усмехнулся Снейп. — Это была беспалочковая магия?

— Просто невербальная, — Арина тонко улыбнулась. — Полезно держать палочку в рукаве. — О, чёрт.

Северус проследил за её взглядом и наткнулся на злого, как тысяча красных колпаков, Эрика Йохансона.

Профессор трансфигурации стоял у входа в женское крыло, и, судя по его лицу, ему не было никакого дела до Клары и Милы. Северус подавил страстное желание залезть Йохансону в голову и медленно направился вверх по лестнице.

Нет, он не подслушивал чужие разговоры.

Нет, ему не было дела до отношений Арины и Эрика.

Просто он слишком хорошо помнил, как переживал Йохансон, когда Суворова упала с лестницы. Как он носил розы в Медицинское крыло. Как часто эти двое появлялись вместе. Как он ненавидел Михаила Бергмана.

Но Бергман исступлённо варил зелья для едва живой Арины, а Эрик вляпался в позавчерашнюю драку и историю с кулоном.

В жизни Северуса Снейпа было много ошибок и ещё больше подозрений.

В жизни Северуса Снейпа были Сириус Блэк и Питер Петтигрю.

Жизнь — хороший учитель. А Северус Снейп был достойным учеником.

____________________________________________________

«О, как убийственно мы любим» — стихотворение Ф. И. Тютчева (1851 год) http://www.ruthenia.ru/tiutcheviana/stihi/bp/178.html