Тысяча признаний (гет)

Гарри смахнул с коробки пыль. Прикрыв рукой рот и нос, параллельно обтряхивая замаранный рукав о штанину, он отвернулся и чуть отошел в сторону в ожидании, пока серое облако осядет на пол.

При всей чистоплотности обоих обитателей этого дома, на чердаке было ужасно грязно. Здесь хранились вещи, которые в большинстве своем были старше Поттера на добрых пятнадцать-двадцать лет, и это при условии, если здесь только вещи Северуса. Если здесь еще и вещи покойных Эйлин и Тобиаса Снейпов, то это место вообще просто ретро-музей… Отец и сын сюда не заглядывали, хотя бы потому, что практически весь год проводили в Хогвартсе, а в рождественские праздники и часть летних каникул у них, как правило, не возникало острой нужды перекопать кучу древнего барахла.

Парень раскрыл коробку и пристальным взглядом обвел содержимое. Записные книжки, блокноты, альбомы… ну да, самые обычные альбомы. В таких Гермиона делала зарисовки растений для зельеварения и травологии, а Малфой рисовал свои кривые картинки. Может, Северус тоже делал в них пометки для учебы, как Грейнджер?.. Почему-то слабо верилось в художественный талант хогвартского зельевара.

Гарри выудил один из альбомов и пролистал его. Рисунки. Натюрморты из зелий и ингредиентов, мифические и не очень звери, и множество портретов. Какие-то из лиц были ему знакомы: молодые Сириус и Ремус, родной отец, преподаватели, Мэри Макдональд, с которой он пару раз пересекался на каких-то праздниках, Лонгбботомы… и множество рисунков Снейпа, но совсем еще юного, наверное, он на них чуть старше самого Гарри сейчас. С разных ракурсов, в разных позах, большинство раскрашенные, в отличии от предыдущих черно-белых набросков. Сочные, живые рисунки, в которые вечно угрюмый на немногочисленных колдографиях подросток непривычно хорошо вписывался.

Автопортреты? В таком количестве? Но Поттер никогда не замечал за приемным отцом какого-то особенного самолюбования… Да и к чему бы ему рисовать, например, Мародеров? И ни одного рисунка с мамой?..

Северус не будет рад тому, что он залез в его вещи, пусть старые и ненужные, но теперь Гарри съедало любопытство.

Внизу раздался негромкий мужской голос, звавший парня. Он выудил из коробки еще пару записных книжек, тех, что бросились в глаза первыми, и поспешил спуститься с чердака. Закинув свои находки в комнату, на кровать, по пути на кухню, Гарри отряхивал с себя пыль. Там определенно стоит сделать уборку: прикосновение к любым поверхностям и предметам грозило неминуемой стиркой для одежды.

— Ты меня звал, па? — спросил парень, старательно пытаясь стряхнуть пыль с рук, едва не запнувшись о проходящего вместе с ним на кухню сиамского кота. — Феликс! — рыкнул он раздраженно. Зверь в ответ недовольно мяукнул и отправился тереться о ноги Снейпа, призывая обратить на себя внимание.

Мужчина, что склонился над книгой, лежавшей на столе, проигнорировал домашнего питомца. При взгляде на пасынка он сначала нахмурился, чуть прищурившись, а затем вскинул брови в недоумении.

— Где ты был? У тебя грязь на лице.

— Где? Здесь? — Гарри потер щеку ладонью, в том месте, где, как ему показалось, могли остаться следы путешествия на чердак.

— Теперь ты ее размазал, — с какой-то обреченностью в голосе констатировал Снейп. Он тяжело вздохнул и что-то невнятно пробормотал о том, что мальчишка весь в папашу. — Иди умойся. Обедать пора.

— Я не голоден, — поморщился Поттер.

— Неужели? Снова? Может пора уже прийти в норму, а, малыш? — мужчина вновь оперся руками на стол, устремляя взгляд на желтые страницы книги. — Девчонки приходят и уходят. Особенно такие, как Грейнджер.

— Не тебе мне об этом говорить, — прошипел Гарри, прищурившись.

— На парселтанге звучало бы еще более ядовито, — равнодушный к колкому замечанию, Северус только на мгновение взглянул на приемного сына. — И поешь ты все равно. Во-первых, ты похудел так сильно, что смотреть на тебя тошно уже даже мне. Во-вторых, я не хочу слушать от МакГонагалл вопросы о том, кормлю ли я тебя вообще. Она и так мне каждый год предъявляет целый список претензий по поводу тебя.

— Нет, — Поттер демонстративно отвернулся.

— Хочешь сказать, что я полтора часа стоял у плиты зря? Ты меня совсем не ценишь, — все так же равнодушно отвечал мужчина. — Иди уже отсюда, Бэмби.

— Не называй меня так, — парень скривился. — Мне уже давно не десять лет.

— Конечно, Бэмби, как скажешь.

Гарри всего повело от злости. Он вжал голову в плечи, взглядом дал понять отцу, что эта словесная дуэль еще не закончена, и отправился в ванную умываться. Отец умел быть очень раздражающим. Состязаться с ним в язвительности вообще было бесполезно — годами оттачиваемое мастерство зельевара Поттеру было не превзойти никогда.

Ему нравилась жизнь со Снейпом во много раз больше, чем жизнь с Дурслями, хотя тетя Петуния заметно изменилась в отношении к нему с тех пор, как Северус забрал его к себе. Тетка стала явно добрее, когда он перешел в категорию дальних родственников, заглядывавших раз в год на чашку чая. Гарри почти не были известны подробности того, как старшая сестра его матери общалась с Северусом в детстве, но, кажется, теперь она была сказочно ему благодарна за то, что тот взял все заботы о волшебной обузе на себя.

Парень посмотрел в зеркало над раковиной и скривился. Отец прав: он слишком сильно похудел, даже щеки впали. Но ничего с собой поделать он не мог — ему просто не хотелось есть. И ничего это не из-за Грейнджер… хотя бы потому, что центром его переживаний были отношения с Лавгуд, грозившие перетечь в романтические, и влюбленная в него Джинни, приходившаяся Полумне лучшей подругой. Эти глупые девчонки!.. Он со злобой со всей силы закрутил кран и вышел из ванной.

Оказавшись в комнате, Поттер решил отвлечь себя изучением своих чердачных находок.

Альбом, который уже был частично пролистан, он решил отложить в сторону и принялся за записные книжки. В них были в основном стихи, иногда встречались переписки, явно происходившие во время уроков. Гарри снова застопорился. Снейп еще и стихи пишет? Нет, понятно, что зельеварением не может заниматься человек не творческий, но чтобы он был настолько творческой натурой — сложно поверить.

Листая серые страницы, парень зацепился взглядом за рисунок на одной. Плюшевый медведь с довольно печальной мордочкой, с сердечком в руках и галстуком-бабочкой был подписан инициалами «Л.Э». Дальше, смешиваясь с перепиской, было еще несколько небольших карандашных набросков.

Медвежонок грустит, потому что ты давно ничего не пишешь, Сев.

Точно медвежонок, или ты?

Если скажу, что я, ты напишешь что-нибудь???

Не знаю. Вдохновения пока нет. Совсем. Я даже эссе по трансфигурации не могу закончить.

А если я тебе цветочек нарисую?

Смотри, какой цветочек.

И лань.

Смотри какая лань!

Северус!

Не игнорируй меня!

Я сижу рядом с тобой!

И рисую тебе медузу в водорослях.

Смотри, какая медуза в водорослях!

Лили, прекращай.

Ты — бука. А это котик. Хочешь, подарю тебе котенка, как вернемся домой? Мама писала, что у соседки окотилась кошка на днях, когда мы приедем, они будут еще совсем крохи!

Мне нельзя заводить животных, ты же знаешь.

Тогда я нарисую тебя с котенком. И в будущем у тебя будет красивый кот!

Сиамский.

Хорошо. Но только если ты напишешь мне стихотворение. Сейчас.

Ты издеваешься?

Самую малость.

Я опять не спал.

Я проводил и встретил солнце,

Я снова ждал,

Я на чае гадал,

Я мечтал увидеть тебя на кружки донце.

Я опять рисовал

Пейзажи мрачные, лица печальные.

Я тебя искал,

Линии рвал,

Я тайны твои разгадать лишь хотел сакральные.

Я ничего не смог,

Не забыть тебя, не возненавидеть.

Потерялся среди дорог,

Через пару часов занемог,

И вернулся домой, чтоб город пустой без тебя не видеть.

Я тебя умолял

В каждом письме, в каждой фразе,

Прости, я устал,

Слабость свою показал,

Рассыпав на лист, в конверт запечатанный, точек стразы.

Я снова не сплю,

Я снова встречу весенний живой рассвет,

Я снова пью,

Я не хочу

Засыпать ночью, в которой тебя нет.

Сев, это так круто! А про кого это???? Почему это я не знаю, что в твоей жизни появился кто-то такой?

Ты глупая, Лилс.

Это еще почему? Сам ты глупый. Ну не хочешь — не рассказывай, тоже мне, не очень-то и интересно.

Но стихотворение все равно классное.

Давай в школьную газету отправим?

Только попробуй, Эванс, и ответов на нумерологию тебе не видать как «превосходно» по ней, если сама писать контрольную будешь.

БУКА!

Гарри едва не выронил записную книжку из рук, когда на его кровать внезапно запрыгнул Феликс. Это розовое нечто появилось в доме Снейпа одновременно с Поттером, но наладить контакт с ним так и не удалось. Парень бы с большим удовольствием проживал в одном доме с миссис Норрис, чем с этим лысым подобием кота.

Феликс недовольно мяукнул, а Гарри только подтянул к себе ноги. Все равно прогонять его бесполезно… Парень взял в руки альбом и посмотрел на переднюю корку с внутренней стороны и обнаружил там именно то, что ожидал — имя и девичью фамилию матери. Это прояснило для него практически все.

— Ну что? Я смотрю, ты нашел себе занятие на ближайшие пару недель?

— Сколько раз я просил стучаться? — недовольно зыркнул на него Гарри. — Вы не рассказывали мне, что она рисовала…

— Как-то случая не представилось. Лили могла часами сидеть с альбомом и карандашом. Я был ее любимым натурщиком, — Снейп как-то немного нервно усмехнулся, проходя в комнату и садясь на край кровати, рядом с Феликсом, который тут же поспешил перебраться на колени к хозяину.

— Ты писал стихи? — парень помаячил перед лицом отца блокнотом. — Об этом тоже не представилось случая рассказать? Я ведь часто расспрашивал про твои годы учебы в Хогвартсе.

— Не считаю это важной деталью своей биографии. Но да. Писал. И много. Очень много. Столько же, сколько Лили рисовала. Даже больше, наверное, — ухмылку сменила несколько печальная улыбка. Северус погладил кота, который довольно замурлыкал в ответ на ласку. — Лет до двадцати, наверное.

— А почему перестал?

Мужчина тряхнул волосами, поджав губы и хмыкнув.

— Ты глупый, Бэмби. И, кажется, далеко не в отца.