Из руин (гет)

Август подходил к концу, а с ним и наши занятия с Драко. Племянник значительно продвинулся в заклинаниях и стал неплохим окклюментом. Задание Лорда наполняло его чувством собственной важности, и он рвался в Хогвартс, при этом никакого плана у него не было. Драко наивно полагал, что всё свершится само собой, и ему останется лишь получить награду Лорда. Возможно, это был его способ уйти от неприятных мыслей и справиться со страхом.

Нарцисса, заручившись обещанием Снейпа, немного успокоилась и стала несколько любезнее. Вечерами, когда Драко уходил спать, мы подолгу засиживались вчетвером, играли в вист, бридж или преферанс, вспоминали прошлое. Вернее, вспоминали Лестрейнджи и Нарцисса, я больше отмалчивалась или отделывалась краткими «ага», «угу», «конечно, помню», однако слушала очень внимательно.

На исходе августа Нарцисса и Драко собрались в Косой переулок, а накануне у Драко вспыхнула метка. Изрядно оробевший мальчишка аппарировал. Нарцисса не находила себе места, пока он не вернулся. От её расспросов сын отмахнулся, сославшись на приказ Лорда сохранять тайну, но позже спросил у нас, не знаем ли мы, как починить Исчезательный шкаф.

В ответ на наше недоумение Драко рассказал, что Лорд потребовал у него найти способ провести Пожирателей в Хогвартс (очевидно, Волдеморт изначально не особо рассчитывал на Драко и озаботился подмогой), и Малфой-младший вспомнил, как однокурсник рассказал ему про идиотскую выходку близнецов Уизли, засунувших его в Исчезательный шкаф, где парень чуть не погиб, застряв между Хогвартсом и магазином «Горбин и Бэрк».

Лорд одобрил идею воспользоваться парой Исчезательных шкафов, но шкаф, находящийся в Хогвартсе, нуждался в починке. Драко, который сначала ляпнул языком, а потом подумал, что из этого выйдет, теперь боялся, что не справится с ремонтом.

В механизме шкафов Родольфус не разбирался, но они с Драко провели несколько часов в обширной библиотеке Малфоев и вроде бы подобрали книги, которые должны были помочь.

— Как Лондон? — поинтересовалась я, когда Драко и Нарцисса вернулись.

— Отвратительно! — пожаловалась сестра. — У мадам Малкин мы столкнулись с мерзкой компанией — Поттер, Уизли и грязнокровка… как её…

— Грейнджер, — подсказал Драко.

— Они оскорбляли нас, дерзили, этот негодяй Поттер пугал меня Азкабаном, говорил, что обеспечит мне двухместную камеру с Люциусом, обозвал его бездарным…

Навряд ли кто-то из нас возразил бы против этого определения, но мы дружно сочли, что говорить подобные вещи возмутительно.

— Ты наверняка не осталась в долгу, сестра? — невинно поинтересовалась я.

— Разумеется! — подтвердила Нарцисса. — Не хватало, чтобы этот сброд возомнил, что мы его боимся или готовы позволить им творить, что они хотят. Достаточно того, что когда Драко возвращался домой в июле, они наложили на него проклятия, нам пришлось обращаться в клинику святого Мунго!

Драко покраснел, вспомнив о пережитом унижении.

— Никогда больше не зайду к Малкин, — продолжала Нарцисса. — Если она позволяет грязнокровкам и предателям крови оскорблять чистокровных волшебников, то пусть с ними и остаётся. Нас прекрасно обслужили в «Твилфитт и Таттинг», там и товар лучше, и публика почище, за это стоит заплатить! В довершение всего, Драко исчез, заставив меня поволноваться! Я чуть с ума не сошла! — заявила она, с укором взглянув на сына.

— Мама, я уже вырос и не могу ходить с тобой под ручку, — нахмурился Драко. — У меня есть свои дела и свои обязанности.

— Все витрины увешаны вашими портретами, — обратилась к нам Нарцисса, предпочитая не замечать демарш сына. — За ваши головы назначена огромная награда, всюду шныряют авроры, высматривают, вынюхивают…

— А какие-то предположения о нашем местонахождении высказывают? — поинтересовался Родольфус.

— Со мной этого никто не обсуждал, — поджала губы сестра. — Думаю, многие подозревают, что вы прячетесь здесь, тем более, мы родственники, но после кампании в прессе, организованной Яксли, надеюсь, у них не хватит смелости снова вломиться в наш дом.

Глаза её увлажнились, она прижала платок к лицу.

— Мы не стали бы подвергать тебя риску, Цисси, если бы не приказ Лорда, — виновато произнёс муж.

— Домашние эльфы предупреждены, если незваные гости всё-таки нагрянут, уходите через камин в Малой гостиной, он настроен на дом Селвина.

Нарцисса ушла переодеться, а Драко, приблизившись к нам вплотную, возбуждённо зашептал:

— Я был в «Горбин и Бэрк», говорил с Горбином. Он отнекивался, что не знает, можно ли починить шкаф, и ничего не гарантирует, но я показал ему метку, напомнил про Фенрира, и он сразу стал шёлковым!

Племянник самодовольно ухмыльнулся. Родольфус, наоборот, нахмурился.

— Драко, время хвалиться меткой ещё не пришло, — напомнил он. — Если о ней узнают те, кому знать не положено, ты рискуешь навлечь на себя огромные неприятности, не говоря о том, что провалишь задание Лорда. Он не сочтёт твоё разоблачение уважительной причиной, особенно если это произойдёт по твоей вине.

— Конечно, — промямлил Драко, тут же теряя самоуверенность, — я буду очень осторожен. Честно говоря, я немного вспылил — я так рассчитывал на Горбина. Но теперь вся надежда только на книги, которые вы мне порекомендовали, дядя Родольфус. Единственное, что Горбин пообещал — никому не продавать свой экземпляр.

— А кому может понадобиться Исчезательный шкаф без пары? — хмыкнул Рабастан.

— Не волнуйся, Драко, я уверен, у тебя всё получится, — подбодрил мальчика Родольфус.

Драко благодарно кивнул. Он отчаянно трусил, но изо всех сил старался этого не показывать.

Накануне отъезда племянника я с трудом поборола искушение порекомендовать ему перехватить у Поттера учебник Принца-полукровки по зельеварению. И не потому, что пришлось бы слишком многое объяснять. Учебник, как я понимала, предназначался Поттеру, и только ему. Благодаря дополнениям Снейпа Гарри добьётся небывалых успехов в зельеварении и получит в награду Феликс Фелицис. С помощью Зелья Удачи разговорит Слизнорта и узнает всё, что необходимо, о крестражах. Ну и, как бонус, убережёт своих друзей во время нападения Пожирателей на Хогвартс после смерти Дамблдора. Всё продумано, план выстроен и, как и в случае с Отделом Тайн, навряд ли удастся его разрушить. Я уже не раз имела возможность убедиться, как неохотно ткань реальности поддаётся изменениям, норовя снова сомкнуться и залатать прорехи. Не буду искушать

судьбу, счастье уже то, что удалось избавить мужа и деверя от повторного заключения в Азкабане.

Так что первого сентября я ограничилась пожеланиями удачи, напутствиями быть осторожнее и не забывать того, чему Драко научился. Племянник уехал.

Не успели мы перевести дух, как спустя несколько дней в Малфой-мэнор заявилась довольно странная компания. Несколько взлохмаченных, обросших, грубых и вонючих типов приволокли пленника — старого благообразного волшебника, полумёртвого от страха. За их спинами топтался Петтигрю.

— Повелитель приказал запереть пленника в подвале, приглядывать за ним, чтоб не сбежал и не окочурился, — скрипучим, лающим голосом, похожим больше на собачий лай, сообщил предводитель компании, мощный крупный громила с наглой физиономией. От него так и веяло опасностью.

— И кто же будет за ним приглядывать, Фенрир? — ледяным тоном поинтересовалась Нарцисса.

— Он, — Фенрир кивнул на Петтигрю.

Тот заискивающе улыбнулся.

Нарцисса сжала пальцами виски, потом приказала эльфам подготовить подвал, обустроить его для содержания пленника и передать ключ Питеру. Эльфы кинулись выполнять её распоряжение.

— Господа, — прошептал старый волшебник, — миссис Малфой, леди Лестрейндж, вы же все покупали у меня палочки… Лорд Лестрейндж, я, рискуя жизнью и свободой, выполнил

вашу просьбу, предоставил вам с братом новые палочки, точные копии ваших… если

бы авроры узнали об этом, меня бы отправили в Азкабан… прошу вас, пощадите… отпустите меня…

— Не думаю, что вам что-то угрожает, мистер Олливандер, — ответил Родольфус. В его голосе, правда, не слышалось особой уверенности. — Полагаю, Лорд хочет задать вам несколько вопросов, а потом…

Родольфус замолчал. Трудно было представить, что, получив ответы на свои вопросы, Волдеморт раскланяется со стариком и отпустит его домой.

-…а потом? — в ужасе спросил Олливандер.

— Я не осведомлён о планах Повелителя, — покачал головой муж.

— Пошли, — Петтигрю грубо толкнул старика в спину.

— Повежливее с ним, — холодно приказал Родольфус. — Мистер Олливандер нужен Повелителю, и если ты причинишь ему какой-то вред, то рискуешь нарваться на недовольство Лорда. Тебе объяснить, что это значит?

Хвост втянул голову в плечи, бросил на Родольфуса злобный взгляд, но спорить не стал. Он увёл Олливандера вниз. Когда их шаги затихли, Фенрир обратился к Нарциссе:

— Леди Малфой, мои люди устали, проголодались, да и я сам не прочь перекусить…

— Тебе здесь не трактир, — оборвала его Нарцисса. — Забирай своих людей и уходи.

Фенрир злобно взрыкнул, однако не посмел настаивать. Когда оборотни ушли, Нарцисса обессиленно опустилась на кушетку.

— Теперь в моём доме ещё и тюрьма, — простонала она. — Мерлин, когда же это кончится… как мне не хватает Люциуса!

Мы промолчали, понимая, что всё только начинается.

— Я поселю Хвоста в комнатах для прислуги, чтобы реже попадался на глаза, но ты должна вернуться в свою комнату, — потребовала у меня сестра.

Я согласилась. Одним из поручений Петтигрю наверняка было шпионить за Нарциссой и нами, не стоило злить Лорда, особенно в свете полученной от Снейпа информации. То, что я Волдеморту больше не нужна, совсем не означало, что он готов уступить меня Родольфусу.

— Зачем ему Олливандер, как думаете? — спросил Рабастан. — Может, Лорд хочет, чтобы авроры и фениксовцы остались без палочек?

— Вряд ли это осуществимо, — возразил Родольфус. — В каждой семье найдётся не одна палочка пращуров, в хранилищах Министерства лежат конфискованные палочки арестованных волшебников… Это, конечно, не то, что палочка, выбранная для волшебника и выбравшая его, но на худой конец сойдёт. Вот маглорождённые действительно могут остаться без волшебных палочек. Впрочем, учебный год начался, они уже закупились. Да и

Олливандер не единственный мастер. Остальные, конечно, не такие именитые, но

как-то справятся, да и дешевле обойдётся. Скорее, Лорду нужна информация, которой обладает Олливандер. Или Лорд думает, что старик ею обладает. Посмотрим.

Мы разошлись по комнатам.

Вечером Петтигрю захотел усесться с нами за стол, но Нарцисса безапелляционным тоном потребовала, чтобы он ел со слугами.

— Я такой же волшебник, как и вы! — возмутился Хвост.

— Мы входим в «Список священных двадцати восьми», а ты полукровка, — хмыкнул Рабастан, — и то ещё хорошо проверить надо. И вообще, Хвост, мы — семья, мы связаны кровными узами, а ты на каком основании лезешь? Лорд поручил тебе следить за пленником, вот и следи, и скажи спасибо, что тебя вместе с ним в подвале не поселили. К нам не примазывайся, не того ты полёта птица и сидеть с тобой за одним столом мы не хотим и не будем.

Глаза Питера яростно сверкнули, он обвёл нас взглядом, убедился, что все мы разделяем мнение Рабастана, злобно пробормотал что-то себе под нос, но возражать не решился.

— Мы ещё с гриффиндорцем за одним столом не сидели, — фыркнул Басти, когда Хвост убрался.

— Не в том беда, что он гриффиндорец, хотя, исключая Сириуса, действительно, не приходилось, а в том, что он предатель, — брезгливо поморщился Родольфус, — он предал своих друзей, при том даже не из страха за свою жалкую жизнь, а ради… не представляю даже, ради чего.

— Да не были они друзьями, — возразила я. — Сириус дружил с отцом Поттера, Джеймсом, они воспринимали друг друга как равные, а Хвост и Люпин — так, на подхвате. Свита, играющая королей, восхищённые подданные, массовка, не более. Наслушалась я от Сириуса комментариев в адрес этих так называемых друзей, а уж что Регулус, которого

дорогой кузен не стеснялся, о них рассказывал! У Петтигрю и Люпина вообще самоуважения не было, судя по всему.

Неожиданно меня поддержал Рабастан.

— Белла права, Роди. Я их мародёрскую компанию помню. Сириус и Поттер эту парочку в грош не ставили, особенно Хвоста. Помогали, конечно, защищали, таскали за собой, но обращались как с домашними эльфами, а то и похуже.

— Но всё-таки они сделали Хвоста Хранителем тайны Поттеров, — не сдавался муж. — Не Сириуса, не Люпина, а именно его. Это огромное доверие, которое кому попало не оказывают.

— А знаешь, из каких соображений? — засмеялась я. — Кузен сказал ему «никто ведь не подумает на такое ничтожество, как ты, Питер».

Родольфус недоверчиво вскинул брови.

— Что ж, это многое объясняет, — поражённо пробормотал он. — Не оправдывает, но, по крайней мере, объясняет.

— Однако не является поводом сесть с Хвостом за один стол, — хмыкнул Рабастан.- во всяком случае, добровольно.

— Само собой, — согласился муж.

Сесть, конечно, пришлось, когда заявился Волдеморт поговорить с пленником. Вопли Олливандера разносились по всему дому. Мне было жаль старика, да и остальные, помнившие, как он подбирал им палочки, чувствовали себя неуютно. К счастью, Лорд не стал слишком усердствовать. Скорее всего, побоялся ненароком убить беднягу.

После допроса был назначен очередной военный совет. Нарцисса, хоть и не носила Метку, присутствовала в качестве хозяйки дома. В числе приглашённых был и Фенрир, гордо развалившийся на стуле и демонстративно не замечающий, что оба его соседа постарались отодвинуться как можно дальше.

Петтигрю сидел недалеко от Лорда и угодливо всем улыбался, но когда он смотрел на нас, я видела в его глазах вспышки злобного торжества.

Снейп отсутствовал — видимо, не удалось вырваться из Хогвартса.

Основной темой совета стал вопрос захвата власти и подчинения Министерства.

— К Скримджеру не подобраться, — говорил Яксли. — Он же бывший глава Аврората, сам продумал систему безопасности, взломать которую практически невозможно….

Волдеморт недовольно нахмурился.

— …пока мы не заменим его людей на наших на ключевых постах. Или не обработаем его людей, превратив их в наших. Время работает на нас, — усмехнулся Корбан, — равно как и то, что Скримджер не менее честолюбив, чем Фадж, хотя храбрее, умнее и осторожнее

Корнелиуса. Но он низкого мнения о рядовых обывателях, поэтому по-прежнему будет скрывать от них и наши успехи, и свои просчёты. Мы этим воспользуемся. Я уже развернул кампанию по запугиванию волшебников, и она действует. Статьи в прессе, нагнетающие ужас, напоминающие о жестокости Тёмного Лорда и его приспешников, массовый выпуск брошюр с идиотскими, совершенно бесполезными советами, от которых станет ещё страшнее и появится чувство бессилия, — всё это посеет страх и сломит сопротивление.

— Или наоборот, — подал голос Родольфус, — сподвигнет даже слабых и бессильных защищать свои семьи, друзей и близких, пусть ценой собственной жизни.

— Разумеется, если дюжина Пожирателей не может справиться с шестёркой подростков, а те, кого неоправданно считали лучшими, позорно бегут с поля боя, бросив остальных, — процедил Волдеморт.

Родольфус замолчал.

— Паника ширится, — продолжил Яксли, — и я пока не заметил готовности вступить с нами в борьбу ни в ком, кроме приспешников Дамблдора.

— Кем ты предлагаешь заменить Скримджера? — спросил Волдеморт.

— Пий Толстоватый, — не задумавшись, ответил Корбан. Было очевидно, что он уже обдумал все детали. — Заместитель Амелии Боунс, главы Отдела Магического правопорядка. Он в меру труслив, в меру честолюбив и умеет договариваться со своей совестью, если она у него вообще имеется.

Пожиратели захохотали.

— Для начала его надо сделать начальником отдела, пусть уже будет нам обязан, — заключил Яксли. — Когда всё будет готово, я использую Империус, и после того, как Пий выполнит пару-тройку наших поручений под заклятием и поймёт, что ничего страшного в них нет, он перейдёт на нашу сторону добровольно. Но прежде надо устранить Амелию.

— Её дом наверняка под охраной Министерства, — заметил Трэверс.

— Разумеется, — кивнул Корбан. — Однако у меня есть основания полагать, что со дня на день я узнаю, как её найти.

— И как зовут основание? — осклабился Амикус Кэрроу.

— Долорес Амбридж, — ответил Яксли.

— Амбридж? А разве она не ушла в отставку вместе с Фаджем? — изумился Роули.

— Нет, осталась и не менее преданно служит Скримджеру. И нам будет служить, к ней, в отличие от Толстоватого, даже Империус применять не придётся. После года, проведенного в Хогвартсе, Амбридж ненавидит Дамблдора, Поттера и всю их компанию. А грязнокровок всегда терпеть не могла, хотя сама от них недалеко ушла. Кстати, знаешь, — Яксли повернулся к Селвину, — она упорно распространяет слухи о родстве с тобой.

— Этого ещё не хватало, — нахмурился Селвин. — Я ей объясню…

— Потом объяснишь, — холодно прервал его Волдеморт. — Если Корбан считает, что она может быть полезна, пока пусть говорит, что хочет.

Селвин тут же замолчал, почтительно поклонившись.

Родольфус едва заметно улыбнулся краешком губ. К сожалению, даже этот намёк на улыбку не укрылся от Волдеморта.

— Что тебя так насмешило, Лестрейндж? — поинтересовался он тоном, не сулящим ничего хорошего.

— То, как полукровки без роду и племени жаждут объявить себя высокородными волшебниками с древней родословной, — спокойно пояснил муж.

Я похолодела. К счастью, никто из Пожирателей не понял намёк Родольфуса, мало кто знал о происхождении Волдеморта и помнил имя Тома Реддла, но в семье Лестрейнджей оно было прекрасно известно. Я ни секунды не сомневалась, что Лорд догадался, о чём говорит Родольфус, однако предпочёл сделать вид, что его удовлетворило объяснение, тем более, что остальные Пожиратели приняли его за чистую монету и снова захохотали.

Волдеморт какое-то время сверлил глазами Родольфуса, потом перевёл взгляд на меня.

— Беллатрикс, у меня складывается впечатление, что ты слишком устала и решила отойти от дел, — недовольно процедил он. — Я давно ничего не жду ни от твоего мужа, ни от его никчемного брата, но от тебя ожидал большего усердия.

— Только прикажите, Милорд, и я немедленно всё исполню, — я склонилась как можно ниже. Не знаю, что там испытывал Волдеморт, но меня буквально затошнило от омерзения при одном лишь взгляде на него.

Лорд, более не удостаивая меня вниманием, снова обратился к Яксли:

— Поторопись со сведениями об укрытии Амелии Боунс. Продолжайте сеять панику. Пусть пресса пишет о том, что авроры ни на что не способны, Дамблдор слишком стар, а Скримджера не интересует ничего, кроме его поста, что Министерство не сможет никого защитить, что Тёмный Лорд всемогущ, а его противники слабы и ничтожны. Повторяйте до тех пор, пока в это не поверит каждый. Число рейдов будет увеличено. Пусть о них пишут в мельчайших подробностях, описывая раны, полученные жертвами, и их предсмертные мучения. Никого не щадить. Фенрир!

Оборотень мгновенно вскинул голову и преданно взрыкнул.

— Пусть оборотни нападают на волшебников, особенно на тех, кто выступает против нас или отказывается сотрудничать с нами. Кусай их детей, это произведёт особенно тягостное впечатление. Пусть они знают, что единственная возможность выжить для них — склониться перед Тёмным Лордом!

— В ближайшее полнолуние о нас заговорят, — плотоядно облизнулся Фенрир.

Остальные Пожиратели поёжились. Приказ Лорда не особо пришёлся им по нраву, но никто не осмелился возражать.

— И не забывайте, что все Пожиратели равны, никто не может ставить себя выше других на основании происхождения или чистоты крови, — произнёс Волдеморт, окинув нас недобрым взглядом. — Единственный критерий — верность своему Повелителю и готовность

исполнять приказы.

Все склонили головы в знак согласия, хотя на большинстве лиц мелькнуло недовольство, которое, впрочем, все постарались скрыть. Я бросила быстрый взгляд на Петтигрю и увидела на его крысиной физиономии торжествующую ухмылку.

На этом собрание завершилось. Гости разошлись. Волдеморт напомнил, что за пленника мы отвечаем головой, и тоже покинул мэнор к немалому облегчению всех его обитателей,

включая Хвоста.

— Белль, он сумасшедший, — тихо сказал Родольфус, когда мы вышли в парк пройтись перед сном. — Только сумасшедший мог додуматься натравить оборотней на детей. Что будет дальше, когда он наберёт силу? Мы атакуем Хогвартс? Сравняем его с землёй?

— Рольфи, сегодня ты повёл себя как сумасшедший. Зачем ты сказал ему про полукровок, объявляющих себя высокородными волшебниками? Думаешь, он не понял? Ты остался в живых только потому, что никто больше не сообразил, а у Лорда хватило ума не подсказывать остальным, что ты имел в виду. В следующий раз он убьёт тебя.

Родольфус присел на бортик бассейна и пропустил через пальцы струйку воды, бьющую из фонтана.

— Рано или поздно убьёт. Давно бы убил, но ему нравится унижать меня и наблюдать моё бессилие. Он прекрасно понимает, что по сути я ничего — ни-че-го — не могу ему противопоставить. Всё, что я говорю, его скорее забавляет.

Родольфус замолчал. Я понимала, что осталось невысказанным. Если бы не мы с Басти, он давно положил бы этому конец.

— Если я выступлю против него открыто, он ведь не меня убьёт — вас, — будто услышав мои мысли, продолжил муж. — И не просто убьёт — замучает, как он это умеет, а меня заставит смотреть. Я не могу этого допустить. Я ничего не могу… — снова повторил он.

— Ты можешь больше, чем остальные, — прошептала я, обнимая его. — Ты не боишься его. Боишься за нас, но его не боишься, потому он и бесится.

— Если не найдётся тот, кто сможет его уничтожить, он не успокоится, пока сам не уничтожит всех — маглорождённых, полукровок, чистокровных… Всех. Останется со своей гадиной на развалинах среди трупов, а мы, умирая, будем сознавать, что сами привели к этому, что всё это сделано нашими руками. Если бы был хоть один шанс с ним справиться, Белль, я бы рискнул. Постарался бы обезопасить вас, спрятать на краю света, и рискнул бы.

Но шансов нет.

Родольфус вздохнул и умолк. Потом встал, предложил мне руку и проводил до моих покоев. Когда он прощался со мной, мне показалось, что в глубине коридора прошмыгнула

крыса.

На следующий день мы, не сговариваясь, объявили, что будем есть в своих комнатах. Нарцисса сделала то же самое. Петтигрю бесился от злости, но сделать ничего не мог.

Драко прислал несколько писем, в которых то хвастался, как ему удалось отделать Поттера по дороге в Хогвартс, то жаловался на придирки учителей и равнодушие Слизнорта, который уделял внимание даже грязнокровке Грейнджер, но никак не ему, представителю древнейшего прославленного чистокровного рода.

— Плохой знак, — заметил на это Рабастан, — у старины Горация нюх на будущих знаменитостей. Так что вряд ли твой племянник, Белла, когда-нибудь прославится. Нас с братом он тоже не замечал, а вот тебя вечно зазывал на все свои сборища, помнишь?

Родольфус заметил, что известность — это не всегда хорошо.

— Только Нарциссе это не говори, она прочит Драко пост министра магии, не меньше, — засмеялась я.

«Я всё ещё в поисках решения», — написал Драко в одном из писем. Это означало, что отремонтировать Исчезательный шкаф пока не удалось.

— Время есть, — отметил Родольфус. — До конца учебного года Драко ничего не грозит, в Хогвартсе Лорд до него не дотянется.

О том, что будет, если Драко не справится, он промолчал, да мы и так понимали — ничего хорошего.

Шмыгающую по дому крысу заметила не только я. После того, как Хвост обнаглел настолько, что стал проникать в жилые комнаты, Нарцисса не выдержала. Из очередной поездки в Лондон она привезла кошку-крысоловку. Кошка смирно сидела в переноске и ничем не обозначала своего присутствия. Вечером Цисси выпустила её в коридор. Очень скоро оттуда раздался вопль и звук удара чего-то тяжёлого. Выглянув, мы поняли, что Петтигрю, удирая от кошки, на ходу сбросил анимагический облик и, не рассчитав, впечатался в стену. Под наш дружный хохот он убрался и больше нам не докучал.

А потом настал день, когда я снова обнаружила на столе лист пергамента с цифрами и именами. Имён было два: «Эммелина Вэнс. Амелия Боунс».

Я позвала Родольфуса и Басти. Родольфус взглянул на пергамент и удивлённо присвистнул:

— Боунс взять живой и без серьёзных травм.

— Надеется перетянуть её на свою сторону? — предположил Рабастан.

— Не думаю, что он настолько наивен. Семьи у неё нет, единственная племянница, слава Мерлину, сейчас в Хогвартсе, так что давить на Амелию нечем, а после того, как её родители, брат и вся его семья были убиты нами, рассчитывать на её лояльность по меньшей мере глупо.

Рабастан молниеносно поставил антиподслушивающее заклятие.

— Вэнс, Вэнс… — Родольфус нахмурился, припоминая. — Вроде была такая на Пуффендуе, ты не помнишь? — спросил он брата.

Басти пожал плечами.

— А потом в Ордене. Неплохая волшебница, хотя до Амелии ей далеко.

— Она-то чем Лорду не угодила? — поинтересовалась я.

— Яксли пишет, что Амелия отказалась от охраны аврората, эту функцию при ней выполняет Вэнс. Видимо, поэтому, — пояснил Родольфус.

— Её тоже брать живьём? — уточнил Рабастан.

— Насчёт неё ничего не сказано. Вэнс, насколько я помню, ничего особенного из себя не представляет, но вот Амелия — очень опасный противник, и на таких условиях нам придётся нелегко, — нахмурился муж. — Но выбора нет.

Мы облачились в плащи и маски и аппарировали.

Амелия жила в одиноко стоящем доме, расположенном в сельской глуши. Родольфус наложил антиаппарационное заклятие. Антимагловские чары были наложены, очевидно, самой Амелией, так что никаких маглов поблизости не наблюдалось.

Мы с Родольфусом объединённой Бомбардой вынесли дверь и ворвались внутрь. Две женщины, сидящие в креслах у камина, вскочили на ноги. Одна молниеносно поставила щитовые чары, вторая швырнула в камин горсть летучего пороха. Однако привычного зелёного всполоха не последовало. Колдунья повторила манёвр, но так же безрезультатно.

— Оставь, Эммелина, — горько улыбнулась старшая, крупная женщина с квадратным подбородком и коротко остриженными седыми волосами. — Раз они здесь, значит, тот, кто сообщил им адрес, принял меры, чтобы помешать нам скрыться. Нам остаётся принять бой. Наши шансы не так уж плохи. Эй, вы, снимите маски, — обратилась она к нам повелительным тоном. — Я имею право знать, кто пришёл меня убивать.

Родольфус медленно поднял руку.

— Не надо, это может быть ловушкой, — прошептал Рабастан, но Родольфус, не слушая его, молча снял маску и опустил руку. Нам ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.

— Лестрейнджи, — презрительно усмехнулась Амелия. — Так я и думала. Тройка Непростительных.

Родольфус поморщился. Он не любил это глупое прозвище, которым когда-то наградил

нас Ивэн.

— Лучше бы вам было вернуться в Азкабан вместе с остальными, — Боунс смерила нас уничижительным взглядом. — Но коль скоро вы решили снова испытать судьбу — приступим!

Щит исчез и на нас немедленно обрушился град заклятий. Надо отдать должное нашим противницам, ни одного Непростительного среди них не было. Но всё равно, мы хоть и имели численное преимущество, были скованы приказом Волдеморта, и это уравнивало силы.

Амелия тоже отметила это.

— Похоже, слухи о вашем мастерстве слишком преувеличены, — засмеялась она, посылая в нас очередное заклятие, которое Родольфус не без труда отразил. Я воспользовалась моментом и попробовала её обездвижить, но Вэнс парировала мой выпад и атаковала сама. Я уклонилась от её атаки, но за моей спиной раздался звук рухнувшего тела.

Комнату снова разделил щит, но в этот раз его поставил Родольфус.

— Белла, посмотри, что с Рабастаном, — хрипло попросил он, не сводя глаз с Амелии

и её помощницы.

Я метнулась к Басти. Он был без сознания, но дышал. Я быстро отлевитировала его в угол комнаты, для надёжности прикрыв журнальным столиком. Так себе защита, конечно, но хоть что-то.

Пока я занималась деверем, что-то беспокойно царапало моё сознание. Что-то было не так. И лишь когда Басти был в относительной безопасности, я поняла, что это. Тишина. Ни звуков схватки, ни топота, ни выкриков, ни даже дыхания противников — тишина. Сердце пропустило удар, а потом резко заколотилось. Я резко обернулась.

Родольфус стоял в той же позе с палочкой наизготовку и поддерживал щит. Обе ведьмы, остановив схватку, наблюдали за нами, но не атаковали, давая мне возможность обезопасить раненого.

Я подошла к мужу и остановилась рядом с ним.

— Как он? — спросил Родольфус.

— Жив. — Больше я ничего не могла сказать.

— Родольфус, — обратилась к нему Амелия, — забирай жену с братом и уходи. Когда-то ты был неплохим человеком, и я знаю, что служба Лорду не доставляет тебе удовольствия, в отличие от…

Она не стала продолжать, лишь бросила на меня красноречивый взгляд.

— Не могу, — покачал головой муж. — Слишком поздно.

Амелия и Эммелина взмахнули палочками. Щит рухнул. Схватка возобновилась. Теперь мы с мужем стали осторожнее, не столько нападали, сколько защищались. В какой-то момент Эммелина Вэнс, окрылённая успехом предыдущей атаки, снова пошла в наступление и неосторожно открылась. Амелия заметила это и попыталась её защитить, но Родольфус не дал ей такой возможности, а я ударила заклятием, которому научил меня Долохов.

Вырвавшийся из палочки язык пурпурного пламени полоснул Эммелину по груди. Женщина пошатнулась, обмякла и рухнула на пол.

Родольфус снова поставил щит, знаком попросил меня прекратить бой и предложил

Амелии заняться соратницей. Та какое-то время недоверчиво смотрела на нас, потом, не выпуская из виду, склонилась над Вэнс, проверила ей пульс, подняла выпавшую из рук раненой палочку и, пользуясь Мобиликорпусом, перенесла её в противоположный угол. Всё это время Боунс не спускала с нас настороженного взгляда и держала наготове собственную палочку.

— Невероятное мастерство, — пробормотал Родольфус.

Убедившись, что Эммелина Вэнс в безопасности, Амелия выпрямилась перед нами.

— Жаль, что ты выбрал не ту сторону, Родольфус, — с грустью произнесла она и резко взмахнула палочкой. Мы снова ринулись друг на друга.

Несомненно, Амелия Боунс была одной из сильнейших волшебниц Британии. Может, не уступала и самому Дамблдору. Но возраст давал о себе знать. Наступил момент, когда её движения немного замедлились и она стала допускать ошибки. Одной из таких ошибок мне удалось воспользоваться. Амелия, пытаясь поразить Родольфуса, вытянула руку, и я хлестнула по кисти заклинанием бича. Старуха охнула и выронила палочку.

— Экспеллиармус! — палочка немедленно оказалась в руках Родольфуса.

— Инкарцеро! — тело Амелии Боунс охватили верёвки.

Родольфус сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь отдышаться.

— Поздравляю, ты свою задачу выполнил, — в голосе Амелии не было страха, лишь безграничное презрение. — Теперь, как я понимаю, очередь Беллатрикс?

Родольфус мотнул головой, спрятал обе палочки, закатал левый рукав, обнажив метку, и прижал к ней палец.

Амелия замолчала. Она всё поняла, но страха в ней по-прежнему не было. Я почувствовала невольное уважение к этой несгибаемой женщине, знавшей, ради чего она жила и ради чего умирает.

Спустя несколько минут перед нами предстал Волдеморт. Антиаппарирующее заклятие

Родольфуса его не остановило.

Мы молча склонились в глубоком поклоне. Волдеморт оглядел поле боя и глаза его торжествующе блеснули кроваво-багровым светом.

— Нам есть о чём поговорить, Амелия, — осклабился он. — И результат этого разговора зависит от тебя.

Эммелина Вэнс в своём углу слабо застонала.

— Авада Кедавра! — Лорд лениво взмахнул палочкой. Полыхнула зелёная вспышка, и стон оборвался. — Не хочу, чтобы нас отвлекали, — насмешливо пояснил Волдеморт.

— Повелитель, — обратился к Лорду Родольфус, — мой брат ранен. Можем ли мы забрать его и обратиться к целителю?

— Да, убирайтесь, — отмахнулся тот. — Вы своё дело сделали. Неплохо сделали, но всё равно оставили грязную работу, которую я должен был за вас доделать.

Мы снова поклонились, Родольфус обхватил Рабастана за корпус и поднял, я сняла заклятие и мы аппарировали в мэнор. Последнее, что мы слышали — исполненный страдания и боли стон Амелии Боунс.