It's might be escapism (джен)

Led through the mist,

By the milk-light of moon,

All that was lost, is revealed.

Our long bygone burdens, mere echoes of the spring,

But where have we come, and where shall we end?

If dreams can't come true, then why not pretend?

Oh how the gentle wind,

Beckons through the leaves,

As autumn colors fall.

Dancing in a swirl,

Of golden memories,

The loveliest lies of all.

OST Over the Garden Wall — Into The Unknown

Утонув в удушливом вихре энергии, Рипто постепенно терял связь с миром. Ему хотелось неистово кричать и проклинать всех и вся, но в глубине злости на ситуацию и безумного змея было горькое понимание своего тупого героизма и самонадеянности, которые проложили ему прямую дорогу в один конец.

Его лихорадило от опоясывающего все тело жара, вырываться не было сил — руки не слушались, а тело кровоточило и болело от тщетных попыток противиться накатывающим волнам энергии. Казалось им не было конца, а вереница пульсирующих потоков точечными иглами пронизывала насквозь, всё увеличиваясь в размерах и угрожая тотчас же разорвать в клочья уже полусгоревшего колдуна. С самого начала выброса его парализовало и пошевелиться не виделось возможным, ровно так же, как и драть глотку в тщетных попытках заглушить страдания — боль отдавалась десятикратно горячими волнами, расходясь от груди к конечностям, а из горла не удавалось выдавить ни звука, кроме кровавого бульканья и хрипа. До ужаса знакомые ощущения выудили из глубин обугленной головы воспоминания о том самом инциденте с лавовым купанием, который ни за какие грёзы о светлом будущем Рипто не желал испытывать снова. Однако сопротивляться происходящему как-либо было уже слишком поздно. Если тогда скоропостижно плавилось и тлело лишь его хрупкое тело, пока разум панически метался в поисках спасения, то в этот раз угасающее с каждой секундой сознание едва цеплялось за призрачные попытки выжить. Образовавшийся внутри ящера очаг, слившийся в единое с вонзившимся в грудь осколком камня, стремительно впитывал в себя все больше и больше топлива, сжигая каждую клеточку его нутра, заставляя кипеть кровь в венах и полыхать всё его естество, разлагая душу прямо здесь и сейчас.

Его помутневшие глаза уже давно не видели, несмотря на то, что оставались широко раскрытыми. Считанные секунды тянулись вечность. Но ему ничего не оставалось, кроме как продолжать поглощение безумно высокой концентрации заряженной магии, вытесняя из себя все живое и растворяясь в небытие. Боль постепенно притуплялась, уходя куда-то на задний план. Он уже не слышал и ничего не чувствовал, сознание неумолимо обволакивало холодной мертвенной темнотой.

Где-то на последнем издыхании мелькнула горькая мысль, которую произнести было уже некому:

"Какая гребанная ирония… Будучи злодеем сдохнуть как какой-то тупой герой… Прости меня, Уилл."

К сожалению, он давно не мог услышать приближающиеся обеспокоенные голоса и обрушивавшийся на него поток слез. Не мог чувствовать, как отчаянно пытаются докоснуться чьи-то трясущиеся руки и растормошить его обугленные останки. Не мог узнать, чем закончилась эта странная, но на удивление интересная история и закончилась ли она вообще.

Ведь его личный конец уже наступил.

Связь с миром была потеряна окончательно. Если бы он мог что-либо ощущать, то возможно это была бы пугающе неприветливая пустота или, может, обжигающе холодная безысходность… Хотя обжигаться ему уже откровенно надоело. Да и кому теперь это ему? Здесь не было пространства, здесь не было кого-то, кто мог бы подарить свет и тепло этому «здесь». Бесконечно далёкие звёзды, что были свидетелями одной из нынешних трагедий подопечных земель, о чем-то шептались друг с другом, словно давние знакомые, рассказывая сплетни и насмехаясь над очередным неудачливым отпрыском мироздания. Почему даже среди звёзд ему нельзя найти покоя? Почему нельзя просто оставить его и наконец дать исчезнуть навсегда, слившись с неисчисляемым покрывалом сверкающей вечности?

Существует ли покой вообще? Или это и есть ад, в котором абсолютно всё: даже ветер, колышущий невидимые листья; даже звонкая речушка, которая размерено и плавно уходит вдаль; даже звёзды, к которым всю жизнь питал уважение, даже бескрайние зеленые поля и золото пустынь — что если они все смеются над ним? Почему это не может просто закончиться? Или он сам не может смириться и теперь псевдосознание так и будет играть свою злую шутку? Все эти навязчивые идеи все ещё сквозили даже в пустоте, словно ничего и не должно закончиться. Как же это все надоело. Прекратите. Оставьте. Однако… Откуда они все же возникали? В чьей голове, в чьей душе? Откуда-то же должен исходить резонанс, если это необычная пустота? Что, если…

Внезапно произошел сдвиг. Что-то поменялось. Неужели это вовсе не конец? Наконец-то долгожданный покой? Ничто и всё вокруг него будто бы активизировалось, весьма поспешно искажая своё окружение и насыщая его ослепляющими забытыми красками. Оно постепенно приближалось, угрожая поглотить всё вокруг и накрыть шквалом удушающего хаоса. Невидимая крепкая рука обхватила его, целиком пряча в теплом коконе из пальцев, и осторожно потянула сквозь пространство. Сознание вытянуло из забвения, будто бы из толщи воды на поверхность. Он едва лишь успев что-либо вновь распознать, слабо ощутил, как теплая волна серебристой рябью прошлась от кончиков пальцев до выжженного рога, возвращая восприятие чувств законному владельцу. Приятное ощущение легкости разлилось по вновь обретшему очертания и форму телу. Тьма в глазах рассеивалась, сменяясь мягким светом, пробивающимся через опущенные веки. Несуществующее напряжение спадало, напомнившая о себе боль в груди быстро затихла, а жаркий поток энергии концентрировался и сжимался в районе сердца, которое подозрительно молчало. Грудь так же не вздымалась от вздохов, но и необходимости в этом не ощущалось.

Сознание вернулось по щелчку пальцев.

Открыв глаза, ящер непонимающе уставился на усеянное звёздами небесное пространство. Однако в этот раз он не ощущал тех странных насмешек со стороны светящихся точек, совсем нет. Но даже напротив: здесь же они стали ему таинственно подмигивать и даже расслабляли. В полотне мелькали кометы и ярко светили планеты, созвездия бриллиантами переливались на этом космическом пространстве, формируя вполне узнаваемые формы. Юркая Ящерица с интересом рассматривала его в ответ откуда-то с вышины неба, Грациозная Кошка вальяжно прошлась вдоль какого-то крупного скопления звезд, Сиятельная Корона была увита живым пульсирующим силой Плющом, а где-то на периферии мелькнул Драконий хвост.

Колдун заворожённо наблюдал за движением волшебных созвездий, до конца не понимая, что он видит: красивую картину или же реальное движение космических тел. При этом всём он медленно сел, нащупывая ладонями холодный серый мрамор, на котором находился с момента пробуждения. Опустив взор на руки, он приметил отсутствие одежды и собственное едва заметное свечение. Откинутое в сторону темное покрывало из прохладного шелка, которым он был укрыт, медленно сползало на пол и только ловкий рывок не позволил ей упасть. Укутываясь в ткань, ящер не мог перестать смотреть на свою полупрозрачную ладонь. Прислушавшись к себе, он с волнением осознал, что не дышит и сердце не заходится в груди. Ему бы в пору испугаться, но промелькнувшие в голове обрывки последних воспоминаний успокоили его. Он явно не умер, иначе бы астральное тело не приняло прежний облик, а растворилось, превращаясь в однородный маленький сгусток из остаточных эмоций и воспоминаний, чего с ним не случилось. По какой-то причине…

Легко прощупывая ладонью грудь, где ранее в развороченной выбросом ране пульсировали жгучие потоки магии, он обнаружил там аккуратно выведенные символы и рунные цепочки. Эти надписи подсвечивались от касания и тянулись от грудной пластины по всему телу, через секунды исчезая в общем сиянии его астральной формы. На ментальной коже проступали письмена и иероглифы, несущие весьма определенный смысл: кто-то над ним поколдовал и не дал уйти за грань, вытаскивая из удушливых объятий вечности в это странное место.

Пока динозавр себя рассматривал, силясь осознать глубину той задницы, в которую он себя загнал под гнетом обстоятельств, атмосфера в помещении поменялась. Он ярко ощутил присутствие кого-то еще в просторном, казалось бы, бесконечном зале. Поспешно поворачивая голову в сторону источника пытливого наблюдателя, Рипто встретился взглядом с лучащимися светом глазами женщины. Что поразило его, так это едва уловимые схожие с ним черты. Она будто бы была идеальным воплощением женской версии его самого: высокая сбитая фигура, прямая и уверенная осанка, приятные и плавные черты, мощные большие крылья — ни единого недостатка или изъяна. Она была облачена в роскошное платье в пол, из невесомого яркого материала, переливавшегося и блестевшего на свету. Из-под широких рукавов виднелись сложенные на талии аккуратные ладони, на которых призывно блестели кольца и браслеты. Небольшие рога усеяли голову, формируя корону, увитую золотыми украшениями. На белом поясе открыто висели разнообразные амулеты и цепочки. От нее удушливой, но ласковой волной растекалась магия, от чего Ядро внутри него впервые с момента пробуждения подало признаки жизни, неловко и испуганно подаваясь навстречу струящемуся потоку. Женщина молчаливо следила за его действиями, явно чего-то дожидаясь. Неловко помявшись, комкая в руках покрывало, он все же выдал незамысловатое и хриплое:

— Э… Здравствуйте?

Женщина легко засмеялась, прикрывая лицо рукавом платья. Ее звенящий яркий смех пробирал до мурашек, хотя глаза оставались холодными и немного злыми, что не вселяло спокойствия. Она неспешно и величественно приблизилась к нему, замирая на расстоянии вытянутой руки. Двигалась она абсолютно бесшумно, плавно, словно летела над полом, а не шла. Казалось, что она ждала эмоций и экспрессии, однако не получала подобного отклика и с интересом исследователя наблюдала.

— Ну здравствуй, потомок, — насмешливо протянула она, внимательно изучая его глазами. — Дал ты мне задачку, повозилась я с тобой.

В голосе существа сквозило недовольство и упрек, однако лицо выражало благодушие и даже радость, от чего разобраться в истинности высказывания становилось труднее. От близкого нахождения с ней ящер ощущал сильное давление на собственные плечи и голову, которые будто бы силой пытались склонить его. Пришлось прилагать усилия, чтобы остаться на месте с не менее гордо прямой спиной и сидеть перед более сильным созданием вселенной без раболепного желания согнуться.

— Я дико извиняюсь, — медленно начал подбирать слова Рипто, стараясь быть предельно вежливым и сдержанным, несмотря на внутренний эмоциональный диссонанс. — Но я понятия не имею, о чем вы и кто вы, миледи?

Подобное обращение было выбрано не случайно. Существо перед ним было невероятно сильным и могущественным, одним только взглядом эта женщина могла бы убить его и развеять останки, однако она в нем заинтересована и вышла на диалог, несмотря на разницу в магической силе. Древние рукописи и те немногие учителя, что были в его жизни, научили обращаться к Высшим в соответствии со статусом. Кольца на изящных руках говорили о мастерстве в различных областях магии, цепи на поясе — о ранге Магистра и Архимага, струящийся ореол магии — о мощном источнике и подпитке извне, доступной только тем, кто приблизился к рангу Бога. Из-за большого разброса пришлось выбрать самое нейтральное как Леди, а Миледи появилась спонтанно, в тихой надежде смягчить его вульгарность и возможную ошибку в суждениях.

Женщина на его вопрос обеспокоенно нахмурилась и наклонилась, всматриваясь и нависая. Внутри Рипто все замерло, он едва сдерживался, чтобы не начать стучать зубами от накатившего чувства страха. Его будто потрошили без ножа, выворачивали изнутри и с педантичностью патологоанатома рассматривали внутренности. Чем дольше она смотрела в его глаза, тем более холодными и злыми становились ее светящиеся зрачки.

— Ты… не знаешь кто я? — спустя бесконечное мгновение спросила она у него.

— Понятия не имею, миледи, — едва шевеля губами выдавил из себя колдун, старательно перебирая в памяти все известные ему образы Высших созданий. Ни одно имя не подходило, ни одно изображение из книг и древних свитков не совпадало с увиденным. Однако от него ждали узнавания, поэтому пришлось поспешно придумывать как сгладить сей прискорбный факт. — Мои скромные извинения. Могу только предполагать кто вы, миледи.

Непослушное тело едва качнулось в почтительном поклоне, но это действие, кажется, приняли благосклонно, если судить по легкой улыбке, что окрасила острые черты существа. Прищурив хитрые искрящиеся глаза, женщина неспешно зашагала по помещению, останавливаясь под одним из созвездий, протягивая к нему руку. Ящерка ловко перебралась на подставленную ладонь, давая себя гладить по обретшему плотность животику.

— И что ты думаешь? — не отвлекаясь от своего занятия поинтересовалась прекрасная обладательница силы, играясь с яркой веселой зверушкой в руках. — Кто я по-твоему?

Колдун напряженно думал, пока вокруг него вилась магия, окружая в плотный кокон. Затылком он ощущал чей-то взгляд, но обернуться отчего-то было намного страшнее, нежели разгневать женщину перед ним. Следя за действиями существа и буквально физически чувствуя всполохи энергии, интуиция вкупе с логикой подсказывали говорить, а не молчать. И говорить правду.

— От вас веет силой и многовековой мудростью. Вы явно читаете ментальные поверхностные мысли. Ваши глаза сияют от безграничной мощи, что струится от вас. Вы ослепляете одним своим присутствием. Предположу, что Вы какая-то высшая сущность из нейтральной или темной фракции скорее всего богиня, но скажу дерзкую вещь, вы скорее всего забыты или знания о вас утеряны.

Рядом с ним раздался довольный бархатный смешок, на плечи опустились костлявые сильные ладони. По спине прошелся табун ледяных мурашек, колдун весь сжался под покрывалом и испуганно застыл, закусывая губы. Замогильный холод опутывал его и пугал густой, непроглядной темнотой, спеша утащить его в самые глубины забвения. Женщина перед ним устало вздохнула и, поместив Ящерку обратно на полотно, с раздражением посмотрела куда-то за спину Рипто.

— Говорила же, что мозги у него есть, — смеющийся скрипящий голос прошелестел где-то над ухом динозавра. — Соображает парень.

— Заткнитесь великодушно, гостья дорогая. Не с вами беседу веду.

— Молчу, молчу. Хе-хе.

Руки исчезли, ровно как и холод. Резко обернувшись, ящер никого не увидел, однако незримое присутствие второго существа никуда не делось. Подобное ощущение касания к его Ядру и душе он ощущал пару раз, но ему непостижимым образом удавалось выскользнуть из хватки и уцелеть. Точнее — выжить.

Повернувшись к своей собеседнице, Рипто с круглыми глазами посмотрел на нее, замечая, как смягчается взгляд в ответ, а общая атмосфера в целом становится более доброжелательной и уютной.

— Ты прав в своих выводах, но кое-что важное ты упустил.

Нахмурившись, ящер усиленно прокручивал их короткий диалог, запоздало соглашаясь с высказыванием собеседницы.

— Вы назвали меня потомком. Почему?

— Умница, — проворковала над ухом другая сущность, однако шипение хозяйки мира отогнало гостью. — Молчу!

Тихие смешки гостьи раздавались из разных углов пространства, будто она кружила над ними. Они то затихали, то громко звучали практически возле уха, обдавая замогильным дыханием. Существо перед ним только глаза закатывало на подобные выходки.

— Я назвала тебя своим потомком, потому что так оно и есть, — принимая безразличный вид, важно сообщила повелительница этого крошечного мира.

— Странно, — скованно пожал плечами Рипто, задумчиво опуская взгляд на укрывающий его шелк покрывала. — Я бы сказал, что вы ошиблись, но скорее только оскорблю, а затем разозлю вас.

— Верно думаешь, — согласилась с его умозаключениями женщина, резко раскинув руки в стороны. Полы ее платья взметнулись в воздух, крылья за спиной угрожающе раскрылись, а поток магии от нее утроился, вдавливая колдуна в мраморный пол, однако холодные невидимые руки придерживали его спину, не давая лечь обратно и позволяли наблюдать лучившийся силой силуэт. — Я — богиня нейтральной фракции. Имя мне Ладасин Ци Бэндзай, — громогласно произнесла богиня, эхо голоса которой отдавалось в самом центре естества ящера. — Я — Высшее создание, дарующее мудрость и знания, несущее удачу и счастье, покровительствующее искусству и науке. Однако… — ее внутренний свет потух, вновь сконцентрировавшись в глазах, и давление урагана энергии, носившегося по залу, исчезло, как и исчезла поддерживающая рука со спины ящера. — Теперь я бывшая богиня, благодаря твоим предкам, коих практически не осталось, — она вскинула на него пытливый, полный затаенной злости и обиды, взгляд. — Хочешь ты того или нет, но ты кровь моей крови. Далекий потомок моих детей, которых я была вынуждена оставить в одном из множеств измерений. Они несли в своих венах мою кровь, мой Дар, позволяющий им взращивать силы в ходе жизни. Твой смертный род всегда верно служил мне, получая вознаграждения и наказания. Мы были плотно связаны клятвами и родственными узами. До определенного момента…

Голос хозяйки мира оборвался, сорвавшись на судорожный шепот, в котором сквозила многолетняя печаль и сожаление. Отводя потускневшие от боли глаза в сторону и с силой сжимая ткань платья на груди, Ладасин застыла. На мгновение Рипто показалось, что женщина закаменела от нахлынувших чувств. Молчание затягивалось, от чего становилось жутко и неуютно. Колдун осторожно соскользнул со своего места и, кутаясь в ткань, приблизился к бесконечно одинокой фигуре. Видимо ощутив его присутствие рядом, богиня встрепенулась и посмотрела на него.

— Вы на меня злитесь? — прямо спросил ее ящер, не отваживаясь коснуться и проявляя уважение к женщине.

Та тяжело вздохнула, устало потирая лоб, но при этом не отворачиваясь. Холод в глазах постепенно сменился ласковым светом. Ее лицо разгладилось и потеряло пугающую жесткость.

— Скорее на себя, — чуть покачав головой, печально ответила она. — Не сразу поняла, что случилось, растерялась из-за внезапной тишины, а потом и вовсе… ничего не смогла сделать, — протяжно выдохнув и спрятав в глубине мерного сияния глаз многолетнюю тоску, Ладасин повернулась к нему и мягко улыбнулась. — Но хватит о них, сейчас речь о тебе.

— Мне тоже нужно умереть? — нахмурившись уточнил колдун.

За его спиной раздался нечленораздельный звук, похожий на то, что кто-то подавился воздухом от возмущения. Волна могильного холода ударила прямо в спину, вынуждая пошатнуться и спешно схватиться за протянутую руку богини, которая едва слышно хихикнула.

— Успеешь еще! — чуть ли не рявкнула наблюдательница, довольно быстро переходя с гнева на ворчание. — Ну и смертные пошли, лишь бы коньки отбросить… — видимо смешливый взгляд хозяйки мира заставил невидимую гостью стушеваться и поспешно ретироваться. — Да молчу я!

— Я солидарна с моей дорогой подругой, — спокойно произнесла Ладасин. — Рано еще тебе уходить за грань, хотя ты очень старался.

Сказанное явственно воспринималось как обвинение, из-за чего Рипто моментально вскинулся, задыхаясь от смущения.

— Я не специально! — прозвучало как-то по-детски, от чего щеки обожгло сильнее, а вид искрящихся смехом глаз никак не помогал угомонить жаркий стыд, что скатывался в груди. — Это старая ведьма виновата! Из-за нее появилась эта темная тварь, которая выедала мне душу и сосала силы на протяжении всей сознательной жизни!

— Это не объясняет какого дракла ты ждал так долго чтобы ее выкорчевать. — скептично выгнула тонкую бровь женщина, сбивая с динозавра всю спесь и решимость оправдываться.

Он понуро опустил голову, натягивая покрывало так, чтобы спрятаться в нем целиком, но сильная властная рука женщины не дала ему этого сделать, перехватывая подбородок и вынуждая смотреть в лучащиеся глаза. Она терпеливо ждала от него правды, при этом очевидно прощупывая эмоции и поверхностные мысли.

— Я поддался, миледи, — кривя губы выдохнул Рипто, силясь молчать или увильнуть от ответа, но от давления более сильного существа язык развязывался моментально. — Поддался ее влиянию, даже не думая о последствиях. Я считал, что заслуживаю такой неприглядной участи как сгинуть в расцвете лет, съедаемый изнутри. Все равно никто по мне не поплачет и не вспомнит, так что я не видел смысла даже пытаться что-то изменить.

Произносить подобное было больно, негатив душил, тяжелым камнем тянув к земле. Астральное тело не должно было испытывать ни холода, ни жары, однако ящер мог поклясться, что чувствовал как он покрывается коркой льда. Теплые ладони огладили лицо, а напротив присела богиня, одним крепким порывом ласково прижимая его к себе. Ее пальцы мерно растирали кожу, отогревая и отгоняя тоскливый мороз. Колдун и сам не заметил, как оказался укрыт от Вселенной, спрятавшись в жарких сильных руках женщины, что осторожно обняла его.

— Я верю тебе, — твердо произнесла она, отчетливо ощутив как дернулся от этих слов ее потомок. — Ты во многом не виноват, однако снять обвинения в других твоих пакостях я не смогу при всем моем желании, — богиня на мгновение отстранила его от себя, чтобы посмотреть в глаза. — Прости меня, мое потерянное дитя. Если бы не моя слабость, если бы не Пустота, мешающая мне тебя увидеть, то твоя жизнь сложилась бы иначе. Я бы смогла найти тебя гораздо раньше и помочь. Те беды, лишения и невзгоды, что выпали на твою долю, не случились бы. Прости, что меня не было рядом. Что дала твоей душе получить столько ран и увечий, которые залечить до конца невозможно.

— Вы тут не причем, — пожал плечами Рипто, едва слышно вздыхая от облегчения. — Это всё старая ведьма и проклятые драконы, чтоб им пропасть в Бездне. Да и история не терпит сослагательного наклонения.

— Отличное высказывание, мое дитя, — женщина искренне ему улыбнулась, проводя ладонью по щеке. Но тут ее благодушие резко сменилось негодованием. — Однако меня смущают твои взаимодействия с драконами, которые я увидела в твоих воспоминаниях.

— Они сами виноваты! — мгновенно ощетинился Рипто, забывая кто перед ним. — Я не сделал им ничего того, чтобы они не заслужили! Из-за них я лишился не только возможности получить Мастерство в заклинаниях и обучаться в принципе, но и своих кры…! — он задохнулся от ярости, проглатывая последнее слово на пике выкрика.

Замолчал он не потому, что хотел скрыть правду, а потому что лицо женщины перед ним вновь приобрело острые пугающие черты, глаза потемнели и метали настоящие молнии, а саму богиню затрясло. Она увидела в его памяти вспыхнувший эмоциональный момент, который до этого мгновения видимо не могла прочесть. Колдун поспешно отшатнулся от выпрямившейся хозяйки мира, которая стремительно отошла от него на некоторое расстояние и выпустила в воздух бешеный вихрь энергии. Она что-то кричала на странном языке, но судя по эмоциональной раскраске это были какие-то ругательства. Вскоре она затихла и перестала разносить потолок, который сам по себе починился.

— Как они посмели?! Какая наглость! — уже возвращаясь к нему, воскликнула Ладасин вскидывая руки над головой. — Отказывать моей крови! Подвергать насилию и гонению! Совсем распоясались, ящерицы-переростки! Ублюдки!

— Теперь я точно верю, что мы родственники, — криво ухмыльнулся ей Рипто.

Женщина удивленно застыла, долго и пристально смотря на него, после чего звонко и по-девичьи рассмеялась, аристократично прикрывая рукавом лицо. А ведь и вправду получается, что взрывной характер у них в крови. Как и неприязнь к драконам.

— Шутки шутками, — утирая одинокую слезинку и принимая более серьёзный вид, произнесла богиня. — Но им за эту дерзость нет прощения.

Рипто удивленно вскинул брови, наблюдая за тем, как приводит себя в порядок женщина.

— Я подозреваю, что вы хотите их наказать, миледи, — прозвучало больше, как утверждение нежели как вопрос.

— Хочу — и ты мне в этом поможешь, — строго отчеканила хозяйка мира, вставая перед ним и слегка нависая. — Я хочу, чтобы ты обрушил на драконов мой гнев.

— Что? — от удивления ящер разжал руки на покрывале и оно легко и непринужденно сползло на пол, подхватываемое волной магии, идущей от его собеседницы. Попытка поймать строптивую ткань не увенчалась успехом, оставляя его на обдувание потоком магии и холодного вихря.

— Они нарушили древний договор, — мерно вышагивая вокруг съежившегося от отсутствия укрытия колдуна, принялась перечислять Ладасин. — Они не уберегли и не помогли мои детям, когда те нуждались в помощи. Твой род вырезали, а они даже не дернулись что-то сделать! А как они поступили с тобой? Они ведь не могли не знать, что хотя бы один из моих потомков остался жив! Эти напыщенные огнедышащие ящерицы ничего не сделали чтобы хотя бы найти тебя, не говоря уже про обучение и прочее! Это прямое оскорбление лично мне! Я уничтожу их твоими руками и закон Мироздания будет на моей стороне, ибо я нахожусь в своем праве требовать виру.

Она замерла напротив динозавра в воинственной позе, испытывающее смотря на него сверху вниз. Сам же Рипто неверяще пялился в пространство перед ним, пытаясь уложить в голове услышанное. Его долгая и неудачная месть теперь могла свершиться, особенно при поддержке богини, пусть и бывшей. Он наконец-то получил шанс отыграться за всю боль и унижения, которые он испытал из-за драконов. Колдун уже в красках представлял, что он сделает со своими заклятыми врагами, когда до него запоздало дошло, что его потряхивает, но не от нетерпения, а от чего-то другого. Ни мстительного удовлетворения, ни восторженного предвкушения от повеления Ладасин он не испытывал. Ему стало тревожно и неуютно, будто бы все его естество противилось этому решению. Нет, внутри все сворачивалось в тугой узел от одной только мысли о том, что ему придется в одиночку выкосить целую расу, пусть даже столь ненавистную. И только в этот миг он понял от чего его затрясло на самом деле.

Он испугался своих мыслей. Теперь оправдаться наличием Пустоты не получится и собственные садистские наклонности его немного ошарашили. С исчезновением твари его истинные мысли выплыли на поверхность, давая волю темным желаниям. Осознание собственного сумасшествия пугало сильнее любой бездны или божественной кары. Глубоко внутри, Рипто всегда боялся увязнуть в безумии и потерять себя насовсем. Он ведь мечтал не об этом. Да, он хотел доказать миру что чего-то достоин, хотел уважения и любви. Но он никогда не желал постоянной войны, погони и крови. Динозавр не хотел потратить единственную жизнь и силы на упрямое желание поставить всех, кто когда-то причинил ему боль и унижение на колени, а также на попытки заставить всех страдать.

А виной его неопределенности и эмоционального бунта был именно Спайро. Сражаясь с ним бок о бок Рипто на долгие мгновения позабыл о своем стремлении к возмездию. Он отбросил годы вражды и обид, когда принял его помощь. Он испытал к этому юноше симпатию, когда тот не отвернулся от него и не воспользовался своим преимуществом. И все же огонь ярости по-прежнему точил его силы где-то глубоко внутри. Только завидев самодовольные морды, тлеющие угли разрастались в полноценное пламя, именно поэтому он в последние годы держал дистанцию, надеясь покорить ярость. Благодаря Уиллу и отсутствию в голове глумливого шепота, его гнев больше не походил на безумный беспощадный ураган, принимая вид мерно догорающего костра. Несмотря на внешнее спокойствие и терпимое отношение к отдельно взятому дракону, ящер все еще ничего не забыл: ни обид, ни поражений, ни издевательств.

После возвращения заблудшего осколка души и последующего ее восстановления Рипто долго размышлял. Нахождение рядом с первым интеллектуально неограниченным другом способствовало переосмыслению собственных принципов и действий. Видя, как растет над собой Уилл, как он меняется для себя и старается побороть страхи, Рипто решил хотя бы попытаться измениться: приложить усилия и покорить свою ненависть, постараться отпустить былое, простить себя и, возможно, попросить прощения за уже содеянное. Ему надоело вечно быть монстром, которым постоянно пугают детей и вздорных юнцов. Надоело быть изгоем. Надоело быть слабым и беззащитным. Надоело прятаться за бравадой и сарказмом. Надоело бессмысленно разрушать. Надоело жить по чужой указке. Надоело быть зависимым. Он только освободился и теперь его пытались заковать в другие, более смертельные и болезненные цепи. Ни за что и никогда снова!

— Миледи, — медленно процедил он, сжимая кулаки и решительно вскидывая голову, без страха и сомнения смотря в сияющие глаза. — Я знаю, что это против вашего желания, но я не хочу быть вестником конца. Я не желаю более нести хаос и смерть, куда бы я не шел.

— И почему же? — скептично выгнула бровь женщина, едва нахмурившись, однако даже из-за этих крохотных действий атмосфера между ними накалилась.

— Если сейчас я соглашусь, то выжгу себя целиком, — высказал свои опасения и затаенный страх Рипто. — Месть станет смыслом моей жизни, а когда она свершится — меня не станет. Я не оставлю за собой ничего и никого.

— Ты должен, — гневно оскалившись потребовала Ладасин. — Это мой приказ!

— При всем уважении и страхе, но нет, — нагло улыбнувшись ответил ей ящер. — Я вам ничего не должен. Вы мне пока что никто.

— Тогда я верну тебя в небытие, где тебе и место, — не менее гадко ухмыльнувшись в ответ на его улыбку отозвалась богиня.

Тот едва заметно вздрогнул, но взгляда не отвел. Он был готов к подобному и мог смириться с этим упущенным шансом. Он был готов умереть за свой выбор остаться свободным. Единственное, что его расстраивало, так это оставшийся один Уилл, но он надеялся, что тот его когда-нибудь простит и забудет, найдя другого, более достойного, и верного друга.

— Хорошо, — спокойно согласился с ее условием ящер, от чего женщина удивленно заморгала.

Она явно не рассчитывала на резкий отказ, поэтому попыталась уговорить строптивого потомка на ее условия.

— Даю последний шанс… — начала было она строгим голосом учительницы, отчитывающей нашкодившего школьника, но колдун перебил ее эмоциональным выкриком.

— Женщина, я тебе уже сказал, нет! Убей меня наконец и оставь в покое! — его охватило яростное пламя, пытавшееся достать и больно обжечь стоящую поблизости богиню.

Не ему тягаться с Высшим созданием, но этой вспышкой он хотел спровоцировать в ответ, чтобы от него наконец-то отстали.

Внезапно силуэт Ладасин загородила черная бесформенная фигура, непроглядной громадой нависая над ящером. Краски вокруг поблекли, его горячий поток мгновенно потух, поднимая облако пара ввысь, а на мраморном полу замерцали морозные узоры, пробираясь к его босым ногам. Холодные руки крепко обхватили лицо, вынуждая смотреть в глаза и вырывая из тисков обуявшего гнева. Вдавливающее его в пол одним только взглядом существо довольно оскалилось в белозубой улыбке.

— Гордец и наглец, — чуть посмеиваясь произнесло оно, очерчивая острыми пальцами глазницы. — Горячая кровь и сердце. Узнаю твою мать в твоих глазах.

— Госпожа Смерть… — еле выдавил из себя динозавр, признавая покровительницу всех некромантов, которую ему довелось видеть воочию лишь однажды и мельком.

А Повелительница Смерти наконец явила себя во всей красе. Темная личность, закутанная в черный саван, насмешливо поглядывала на него глубокими зелеными глазами, скрытыми в непроглядной тьме капюшона, и медленно убрала костлявые руки, пряча их в широких рукавах. В этот раз поклон у колдуна получился более явным и глубоким, колени неистово дрожали под напором силы, что обрушилась на него сверху, но он упрямо стоял, сцепив зубы.

— Смерть! — возмущенно вскрикнула Ладасин, гневно топнув ножкой.

— Тихо, милая. Я услышала и увидела достаточно, — успокаивающе произнесла сущность, чуть обернувшись к хозяйке мира.

— Я же просила! — продолжала канючить бывшая богиня.

— Он мой подмастерье и ученик одного из моих самых верных и одаренных учеников. Имею право поучаствовать в воспитательной беседе, — непринужденно отозвалась Смерть, вновь возвращая свое пристальное внимание к Рипто. Она коротко взмахнула полой своего одеяния, укрывая им ящера целиком, чтобы через мгновения его вновь укрыло тканью, которая ранее сбежала от него. Оказывается, кусочек мантии Смерти был очень теплым. — Ну-ну. Выпрямись. Кланяться тебе не к лицу, — весело позволила ему разогнуться Повелительница Усопших, зубасто оскалившись. — По глазам вижу, что тебя так заинтересовало в моей речи. Конечно, я видела твою мать. Она носила один из Даров моей дорогой подруги и могла бы выжить, при условии твоей смерти. И когда я предложила ей обмен, она меня послала в пешее эротическое, требуя отдать ее Дар тебе, прежде чем уйти на перерождение. Наглая чертовка, прямо как ты.

Последнее было произнесено с улыбкой на губах, от чего ящер лишь удивленно хлопал глазами. Однако страх того, что его прямо сейчас изничтожат, куда-то испарился. Хорошенько закутавшись в ткань, холод перестал беспокоить его, равно как и тянущее к земле ощущение беспомощности.

— Ты мне весь эффект испортила, — обижено надула губы богиня.

— Не куксись, милая. Мы обе заинтересованы, не вижу смысла тянуть более.

Существа по-дружески перебросились какими-то репликами на неизвестном языке, при этом хихикая и толкаясь словно дети. После короткого общения между собой они с интересом уставились на застывшего истуканом Рипто. Тот удержался от того, чтобы не съежиться и не втянуть голову в плечи под этими пристальными пытливыми взорами.

— Мне страшно предположить, что вы от меня теперь хотите, — честно выдал он, когда неловкое, по его мнению, молчание затянулось.

— Забирать тебя за Грань рано, так что не бойся, юный последователь, — язвительно откликнулась Смерть, паря над полом рядом с хозяйкой мира.

— То есть отпустите? — с надеждой спросил колдун, от захватившего его восторга и облегчения сделав шаг навстречу двум сущностям, что с улыбками взирали на него сверху вниз.

— Понимаю твое сомнение, но по моей воле ты сейчас здесь, а не на пути к праотцам, — строго покачав пальцем напомнила Смерть, после чего пожала плечами и развела руками. — Однако я помнила о горе подруги и не смогла проигнорировать факт вашего родства, хоть и не полного. Так что причин оставить тебя в живых, несмотря на увечья полученные тобой, все же больше, особенно учитывая желание моей подруги стать твоей покровительницей.

— Покровительницей? — обратив весь свой взор на молчавшую Ладасин, уточнил Рипто.

— Грядут перемены. И ты должен быть готов к ним. Ты нужен мне, как голос, что донесет до остальных мои мысли. Как разящий клинок, что сметет моих недругов. Как пламя возмездия за моих детей, что уничтожит наших обидчиков, — решительно произнесла бывшая богиня, под конец понижая уровень пафоса. — Но сейчас ты уязвим и слаб для всех вышеперечисленных подвигов. Поэтому, как последнему из Рода, я дам тебе свою защиту и поделюсь знаниями. Чтобы в последствии ты помог мне в этом нелегком противостоянии.

— Почему вы сами не накажете виновных? — резонно поинтересовался ящер.

— Мне запрещено вмешиваться в ваш мир, а тебе нет, — с лукавой улыбкой отозвалась женщина, сверкая мрачным взглядом.

— Но ведь не может быть все так просто. Наверняка есть какой-то подвох, — сузил глаза в подозрении колдун, слыша в ответ мягкий раскатистый смешок Смерти.

— Правильно думаешь. Ничего просто так не бывает. Законы магии никто не отменял, дружок.

— Ты должен стать Лордом магии и снова явиться в мои чертоги, но уже самостоятельно. Срок у тебя 10 лет того мира, в котором твое ядро полностью поправится, когда ты завершишь инициацию взросления, — строго обозначила Ладасин, под выпученные глаза своего потомка. — И не думай обхитрить меня попыткой бесконечно колесить по мирам, тогда твой срок сократится вдвое.

— Минуточку! Но ведь я уже взрослый! — обиженно воскликнул динозавр, под снисходительные взгляды обеих женщин.

— Для нас и для Магии ты еще ребенок. Поэтому и сил мало, — пожимая плечами, отозвалась костлявая. — Тебе бы выздороветь и набираться знаний, прежде чем мы всерьез возьмёмся за тебя.

— Но я не смогу стать Лордом! Я… Я же… — от нахлынувших эмоций хотелось кричать, Рипто бросало из стороны в сторону, неприятное ощущение внутренней пустоты разрасталось в груди. Он не знал, как правильно донести свою точку зрения до Высших, стоящих перед ним. — Я же бездарный! Недоучка! Оскверненный бездной! Монстр! Безумец! — хватаясь за голову выпалил он череду своих не самых приятных имен, начиная метаться по залу как загнанный зверь. — Какой из меня Лорд?! У меня ничего нет для этого титула! Ни талантов, ни навыков, ни банально средств! Я даже ни разу не мастер! — в отчаянии воскликнул он, вскидывая руки к потолку. — Да и где это видано, чтобы динозавр был Лордом Магии?! Да будь за мной трижды благородный род, меня не примут ни в одну академию или школу, после всего что я натворил! — он перестал нервно вышагивать, резко развернувшись к молчаливым существам. — ВЫ ошиблись. Я не справлюсь с вашими условиями. Вам придется искать другого, более достойного.

— Ты справишься, — шагнув ближе к напряженному потомку, Ладасин положила ладони на его плечи, утешительно сжимая их. — Главное, что ты выжил, а остальное наверстаешь. Я помогу, — она укрыла его волной магии, успокаивая и передавая уверенность в ее словах. — В тебе огромный потенциал, а мое покровительство помогут тебе его раскрыть. После принятия моей защиты любой на твоем пути будет вынужден считаться с тобой, хочет он того или нет.

— Дитя, поверь, был бы ты не достоин, то даже не услышал бы наших голосов, — лениво отозвалась Смерть, с интересом наблюдая за медленным приручением подругой дикого зверька, который к ее большой досаде не достался ей.

— Но…! — робкую попытку возразить Костлявая пресекла моментально.

Она бесшумной тенью подлетела настолько близко, насколько позволяли личные границы, чуть ли не упираясь лбом в лоб упрямца, испуганно округлившего глаза на подобное действие и, к ее внутренней радости, среагировавшего на опасность, но из-за отсутствия магии не сумевшего никак защититься. Сверля его зелёные глаза своими, Смерть с зубастой улыбкой спросила:

— Тебя пытаются убедить два высших существа и тебе этого мало?

Динозавр долгое мгновение неотрывно смотрел в зеленые омуты, после чего печально вздохнул, все еще удерживая зрительный контакт с Повелительницей Мертвых.

— Нет. Просто как-то… непривычно, — поежившись и сильнее кутаясь в плащ, негромко произнес он. — Такой кредит доверия мне не привычен.

Ладасин печально хмурилась за спиной Смерти, едва сдерживаясь чтобы не сделать что-то опрометчивое, как ранее, когда она взорвалась от гнева или открыто обняла измученную душу своего потомка. Она видела его воспоминания и ей было тяжело понимать, что ментально юноша перед ней разбит и истерзан. Дикий напуганный звереныш, с необычайно умными глазами, как у большинства ее детей. Именно глаза и единство духа были самыми яркими общими чертами, подтверждающими их родство. Богиня сжимала зубы в тихой злобе от несправедливости и жестокости, обрушившейся на ее будущего подопечного. Она не понимала как ребенка можно было гнобить и тем более избивать, взращивая ненависть к себе и миру. Для нее и для многих сильных созданий дети — это самый ценный дар Вселенной, который необходимо было оберегать и старательно взращивать. Порой она совершенно не понимала откуда в смертных столько злобы…

Стряхнув с себя гнетущее чувство вины и сожаления, женщина осторожно отодвинула свою подругу от потомка, обращая его внимание на себя.

— Приняв моё покровительство ты войдешь в род полностью, а не будешь болтаться безродным бастардом. Наш договор будет действовать до тех пор, пока ты не получишь титул и не выполнишь все мои задания, после чего он будет расторгнут. Ты будешь волен делать все что душе угодно, — как можно более полно обрисовала условия их договора Ладасин, поспешно добавляя: — В определенных рамках, которые на тебя наложит получение столь солидного статуса.

— То есть это своеобразный пинок под задницу? — губы Рипто дрогнули в веселой усмешке, на которую женщина не смогла не ответить такой же.

— И не только. Видишь ли… Среди моих детей давно не было одаренных магией, сумевших пересечь порог Мастера. В тебе же из-за кровосмешения есть не только унаследованный дар, но и мощное ядро, — бывшая богиня мечтательно заулыбалась. — Так что на тебя у меня большие планы. Буду холить и лелеять если справишься.

— А если нет? — моментально выдал самый волнующий вопрос колдун, закусывая губы.

— Заберу то единственное, по-настоящему ценное, что у тебя есть и выжгу свою кровь из твоих вен, — строго обозначила хозяйка мира, складывая руки на груди.

— Я тоже накажу за ослушание. Поверь, тебе не понравится служить мне за Гранью, — угрожающе проскрипела из-за плеча подруги Смерть, после чего радушно засмеялась. — А теперь, уйми ваше наследственное любопытство и преклони колено.

Рипто колебался пару мгновений, но банальные «за» перевешивали всё имеющиеся в наличие «против». Выбор у него был не самый разнообразный: либо получить «защиту», за которую придется расплачиваться служением богине, либо исчезнуть из бытия навсегда. Как бы он не храбрился и не уговаривал себя, а умирать не хотелось, особенно когда на горизонте замаячила возможность прожить жизнь так, как всегда хотел — будучи свободным от проклятия и защищенным от более сильных врагов. Пусть за это придётся долго и усиленно работать, но Рипто не привык бояться трудностей, ему впервые хотелось побороться за собственное беспечное и счастливое будущее.

Он плавно опустился на одно колено, висящая на плечах ткань скользила вдоль его худого силуэта и широким полотном растеклась вокруг него на полу. Ему на голову опустилась теплая женская ладонь, а костлявые пальцы едва коснулись затылка. Вливавшаяся в него магия была холодной и горячей одновременно, его неработающее Ядро ощутило это божественное касание и радушно вплетало в общий поток свою слабенькую нитевидную магию.

— Клянешься ли ты, смертное создание Вселенной носящее имя Рипто, принять мой род как свой, беря на себя все тяготы и блага бытия в нем? — прогрохотал в тишине помещения голос бывшей богини. — Клянешься ли служить верой покровителю Рода — Ладасин Ци Бэндзай? Клянешься ли с честью выполнить свое предназначение, данное тебе покровителем рода? Клянешься ли стать достойным Лордом Магии в указанный срок?

— Клянусь, — твердо и без колебания отозвался он.

Связующая магию нить моментально превратилась в канат. Энергия, будто высвобожденная река, захлестнула его изнутри, но холодные пальцы на затылке быстро усмирили собирающийся сверчь, надавив в нужные точки и перекрывая источник.

— Свидетельствую! — продекламировала громогласно Смерть. — И дарую в качестве подарка будущему Лорду кусок своей мантии.

Ткань ярко вспыхнула, принимая форму посеребренного узорами черного плаща.

— Свидетельствую! — Подхватила ее возглас Ладасин. — И дарую своему юному наследнику свое благословение.

Рипто ощутил, как символы на его теле вспыхивают, проникая глубже в астральный образ, вплетаясь в него намертво. Вокруг собранных в единое целое кусков ядра оплеталась толстая горячая лента, стягивая куски в обоюдный узел. На груди в том месте, где застыл кусок расплавленного камня, появились линии и рунные кольца, которые не душили, а аккуратно вплетались в общий энергетический поток.

— Да будет так! — отчетливо полыхнули космическим светом ожившие созвездия с небесного полотна.

Зал тряхнуло, но ни одна фигура не пошатнулась. Связь успешно закрепилась, а покровительство было принято и подтверждено близким Ладасин кругом богов. Когда сияние и давление исчезло, все присутствующие облегченно выдохнули, в воздухе повисла приятная на вкус остаточная магия. Смерть задорно хлопнула в ладоши и подлетела к подруге, горячо поздравляя ее с пополнением. Та радостно и светло улыбалась, ни на секунду не отводя взгляда от «захмелевшего» от подобного выброса подопечного. Новоявленный представитель древнего вымершего рода медленно поднялся на ноги, едва заметно пошатнувшись и моментально отвлекаясь на собственное отражение в начищенном до блеска полу. По всему его телу тянулись светящиеся линии и символы, а в том месте, где лежала ладонь его покровительницы, — теперь едва заметно сияла серебряная вязь мелких символов на божественном языке. Этот узор оплетал всю голову, охватывая основание рога и формируя небольшой концентрированный круг в районе лба. По древним свиткам Рипто ошалело узнал этот рисунок на его ментальной коже. Венец наследника Рода и символ небесного покровительства. У него. Безродного дикого сироты.

— Охренеть, — тихо выдохнул он, с сомнением ощупывая появившийся венец.

— То ли еще будет, — довольно пожурила его Смерть, резво подлетая уже к нему и порывисто поправляя сбившийся плащ. — Теперь придется поработать. И смотри у меня! — чуть посуровела Высшая сущность, оскаливаясь в зубастой улыбке и пригрозив тонким костяным пальцем. — Не забрасывай ритуалистику! А то обижусь!

— Приложу все силы, — хрипло отозвался ящер, без тени страха заглядывая в темноту капюшона Смерти.

— Отрадно слышать, — ласково произнесла Ладасин. — Теперь мы можем обсудить некоторые опущенные в результате спешки детали.

— Хвала звездам, а то меня просто распирает от вопросов, — устало, но довольно выдохнул в потолок Рипто.

— Не удивительно. Думаю, нам стоит переместиться из зала в более комфортную обстановку.

Бывшая богиня протянула колдуну руку, чтобы переместить его из зачарованного зала в свой сад, где они бы под чай обсудили дела насущные. Однако внезапно его образ поплыл и задребезжал, а протянутая в ответ ладонь прошла сквозь ее. Сам же ящер почувствовал резкий рывок вниз, от которого потемнело в глазах и с губ сорвался болезненный стон. Женщины перед ним выглядели напуганными и обеспокоенными.

— Что происходит? — воскликнула хозяйка мира пытаясь удержать соскальзывающего на пол колдуна в горизонтальном положении, но ее руки упорно проходили насквозь.

— Проклятье! — выругалась Смерть, водя руками по воздуху и выписывая магические символы. — Я не контролирую это! Кто-то вмешался!

— Миледи? Меня куда-то тянет! — очередной рывок опрокинул колдуна на бок, его силуэт стремительно истончался и терял целостность.

— Не сопротивляйся! — прикрикнула на него Костлявая, продолжая пытаться перехватить контроль над процессом. — Сделаешь только хуже!

Третий рывок был более мощным в исполнении, вынуждающий ящера вскрикнуть от невыносимой боли. Его будто вдавливало в пол и пыталось потащить сквозь твердый камень. Он из последних сил цеплялся за расплывающиеся образы женщин, что пытались остановить происходящее, упрямо сопротивляясь воздействию извне, несмотря на предупреждение. Ладасин видя, как распадается астральное тело наследника и чувствуя его боль как свою, решительно выставила над ним руки, что-то колдуя. Увидевшая подобное действие Повелительница Усопших перестала пытаться восстановить потерянный контроль над связью и присоединилась к подруге, нависая черной громадой.

— Послушай, мы еще поговорим более подробно и обязательно обсудим твои и мои обязанности, — усиливая заклинание, быстро произнесла хозяйка мира. — Просто запомни, ты не один и за тобой теперь стоит Сила! Не бойся ничего, я уберегу тебя.

— Иди! — скомандовала Смерть, сделав резкий взмах руки, которой она растворила смазанный исковерканный вынужденным призывом образ перед ней.

Астральное тело растворилось, вновь сильно потрескавшись, от чего Ладасин горько взревела в пустоту. Она столько сил потратила на то, чтобы собрать те жалкие ошмётки ауры своего наследника. Долго и старательно соединяла куски ядра, рассыпавшегося словно разбитый глиняный сосуд. Как можно аккуратнее прощупывала ментальные блоки и повреждённый рассудок. И ради чего? Чтобы неумелые наглые смертные вновь все это разрушили!

— И какого кагала это было?! — прорычала женщина, поворачиваясь к оторопевшей Повелительнице Мертвых. — Ты же говорила, что у нас есть время!

— Его кто-то насильно выдернул из состояния блуждания, — закусывая кончик мизинца, отозвалась та. — А я знаю только нескольких существ способных на такое. И ты их тоже знаешь.

— Драконы…! — низко прошипела Ладасин, решительно поднимаясь на ноги. — Ну братец! Ну получит он у меня за своих подопечных!

— По такому поводу я помогу тебе пройти к нему прямо сейчас, — нарочито мирно предложила Смерть, однако хорошо знающая подругу женщина давно догадалась, что та изволит гневаться. — Мне тоже хочется перекинуться с ним парой слов.

На этом две женщины взялись за руки и исчезли в отточенном движении руки Костлявой, будто стеревшей их образы широкой полой своего савана, после чего и он растворился.