Хроники (джен)

Двадцать пятое ноября пятьсот девятого года

В тронном зале воцарилась тишина — пролети сейчас пчела, ее жужжание сошло бы за гром небесный.

— Господин посол, — голос короля был абсолютно спокоен, — правильно ли я расслышал ваши слова?

— Воистину так, Ваше Величество.

— В таком случае я вынужден объявить вас изгнанным из пределов Фиора — и это мой окончательный ответ.

— Как будет угодно Вашему Величеству, — посол Боско поклонился. — Однако смею надеяться, что Ваше Величество все же изменит свое… столь скорое решение. Если это случится, слух моего государя всегда открыт для слов дружбы…

И покорности, добавил про себя король Ваалор, заставляя себя молчать — авось примут за величественное спокойствие, подобающее монарху. А сдерживаться с каждым мигом становилось все труднее — слишком уж обнаглел князь Боско. Не о ничейных землях уже заговорил, не о торговых путях, не о спорных землях даже — нет, вздумал требовать исконные фиорские земли до самого Харгеона… Да не будь этот мерзавец послом — его голова уже давно торчала бы на воротах дворца! Но увы, сан защищал наглеца, и он во всю пользовался этим, заставляя короля стискивать зубы в глухой ярости…

Посол наконец убрался из зала, и король с шипящим выдохом резко встал с трона.

— Господа советники, прошу вас присоединиться ко мне в зале совета через десять минут, — холодно произнес он, резко развернулся и вышел. Конечно, за десять минут он вряд ли успокоится… но хотя бы избавится от ненавистного парадного облачения.

Десять минут спустя король занял место во главе стола и взглядом разрешил советникам садиться.

— Итак, господа, нашей стране фактически объявлена война, — сообщил он. — Барон Хираока, я надеюсь, вы объявили мобилизацию?

— Да, сир. Приказ был отдан в тот же момент, как этот мерзавец озвучил свои требования — пограничные гарнизоны уже доложили о готовности. По армии объявлена служба военного времени, в столице уже начали призывать запасных…

— И что, почтенный барон, мы скажем, если тревога окажется ложной? — осведомился епископ, представлявший в совете церковь.

— Что это были учения, переведем войска на службу мирного времени, а всех, кого успели призвать, отправим по домам — как после любых больших учений, — пожал плечами военный министр. — Вот только ложной тревога не окажется… И, может быть, наш молчаливый коллега сможет поведать нам нечто новое?

— Армия Боско готова двинуться в любой момент, — голос мастера лазутчиков был тихим, шелестящим и на редкость невыразительным. — и она двинется в тот момент, когда известие о провале попытки предъявить ультиматум достигнет князя… То есть максимум через три дня. Это все время, которое у нас есть — потому что приказ будет отдан. В этом можете не сомневаться — князь не продержится и года, если остановит свои завоевания… Маги и знать его не поддерживают, первые — поскольку он сам маг, вторые — поскольку фактически захватил власть, наплевав на них, простонародье готово на него молиться — но только до тех пор, пока не иссякнет поток награбленного золота. Тогда его мигом поднимут на пики… Поэтому времени у нас просто-напросто нет. Сир… Господа советники… — глава разведки обвел собравшихся взглядом. — Я возьму смелость утверждать, что принятых мер недостаточно. Необходимо начать полную мобилизацию и вывести войска в полевые лагеря. Прямо сейчас.

— Мы приняли во внимание ваше мнение, — полагающаяся по этикету фраза, но в этот раз за ней стоит реальность — мнение действительно принято во внимание… — Лорд министр иностранных дел, что скажете вы?

— Князь Тайвин до сих пор не утруждал себя объявлением войны, — старый лорд откашлялся и продолжил:

— Посему наиболее разумным считаю незамедлительно объявить ему войну и впредь действовать соответственно.

— Разумно, — согласился Хиракока, — но, боюсь, уже поздно. Не забывайте, благодаря магам известия расходятся по всему Ишгалу за день-два — и нам будет куда выгоднее выглядеть жертвами агрессии, до последнего надеявшимися разрешить дело миром…

— Мы выслушали ваше мнение, — заговорил король, убедившись, что идеи у советников кончились. — И приняли решение: мы не будем объявлять войну, но приказываем максимально ускорить мобилизацию и начать развертывание войск для отражения нападения. Мы благодарим советников и освобождаем их для свершения их дел.

Опустив советников, Ваалор поудобнее откинулся в кресле, уставился в потолок и шепотом выругался.шесть лет он правит этой несчастной страной — и ни одного года без проблем вспомнить не может… Но сегодняшнее — это, конечно, предел. Народ Фиора не отличался воинственностью, но за свои земли был готов порвать в клочья любого — и потому серьезных войн страна не знала уже больше века — со времен нашествия Зерефа. Пограничные стычки не в счет — они поддерживали боевой дух, но давали мало практики — и как покажут себя пусть и хорошо обученные и боевого духа солдаты против ветеранов десятка кровопролитных войн — большой вопрос… Ответа на который хотелось не знать как можно дольше.

Двадцать седьмое ноября пятьсот девятого года

Война началась на рассвете — армия Боско прошла перевалы и обрушилась на ничего не подозревающий Фиор… Увы, лишь на бумаге.

Их ждали. Пограничная стража пропустила войска, а затем обрушила дождь горящих стрел и огненных заклятий на обоз — и отступила, едва враг организовал хоть какое-то подобие сопротивления. Нанесенный ими ущерб был не слишком велик — но армия потеряла два часа на то, чтобы вновь собрать обоз, избавиться от убитых лошадей, перегрузить их поклажу на другие повозки, разобрать то, что удалось спасти от огня… А для армии, привыкшей полагаться на быстроту и натиск, даже два часа задержки -проблема, хоть и в пределах допустимого.

Пограничники не отставали — и только к полудню армия все же спустилась на равнину, развернувшись для первого сражения. Все шло не по плану, и командование уже далеко не так было уверно в победе, как несколько часов назад…

Их вряд ли утешило бы, что подобные сомнения испытывают и их противники — и даже в еще большей степени. Лорд Хираока, командующий юго-восточным флангом, был абсолютно не уверен в победе, хоть и скрывал это от подчиненных. Подчиненные и без того нервничали — четырем наспех собранным и недоукомплектованным армиям противостояло шесть полностью готовых к бою — и это только на одном фланге. Шансов на победу не было… Но что считать победой? Остановить врага, задержать его до тех пор, пока не подтянутся свежие силы — это уже победа. А значит…

— Господа, — Хираока по очереди посмотрел в глаза каждому из собравшихся, — наша главная задача — не позволить врагу пройти дальше. Мы не сможем перейти в полноценное наступление — это очевидно — но Корона и не требует этого. А потому отдам только один приказ — разверните глухую оборону и держитесь до упора. Пусть врагу придется делать каждый шаг по колено в собственной крови… Ни у кого нет предложений? Тогда — по местам! Времени нет!

Новый правитель Боско предпочитал полагаться на рейтаров, закручивающих караколь, и на магов-диверсантов, тогда как в Фиоре отдавали предпочтение пехоте с дальнобойными мушкетами и массовым магическим атакам. До сих пор эти два подхода ни разу не сталкивались между собой — и сейчас многочисленным теориям предстояла самая жестокая проверка…

Первыми двинулись рейтары. Выстроившись в дюжину шеренг, всадники быстрой рысью приближались к застывшей шеренге пехоты, взводя пистолеты…

Мушкетный залп перекрыл грохот копыт по каменистой земле, вспыхнули наконечники пик, посылая во врага магическое пламя — и первая шеренга рейтар полетела на землю. Остальные пришпорили коней, стараясь приблизиться и выстрелить до того, как успеет дать залп вторая шеренга мушкетеров, слитно хлопнули пистолетные выстрелы — кто-то упал, кто-то выронил оружие, кто-то принял пули на зачарованный щит…

Грянул второй залп, выбивая из седел рейтаров, бросая на землю коней, сразу за ним — третий, на флангах вспыхнули стычки магов…

Снова захлопали пистолеты — на сей раз всадники оказались ближе, и в строю пехоты появилось несколько прорех, куда ринулись было рейтары — и тотчас же рассеялись, отброшенные мушкетным залпом и магическим ударом…

Схватка застыла в неустойчивом равновесии — и обе стороны сделали следующий ход. Фиорский строй, ощетинившись пиками, двинулся вперед, а на смену рейтарам на поле боя появилась тяжелая кавалерия. Пистолетный залп — и, отбросив разряженное оружие, всадники, опустив копья, обрушились на пехотинцев.

Строй пехоты замер, пикинеры уперли пики в землю, передний ряд опустился на колено, над их головами грянул мушкетный залп — а затем два войска столкнулись.

Остановить набравшую разбег тяжелую конницу почти нереально — но только почти. Где-то пики пробили лошадей и всадников, несмотря на латы, где-то тяжелые копья дотянулись до солдат, где-то выбитый из седла всадник оказывался нанизан на пики, где-то — с мечом и булавой врубался в строй… Строй был прорван, и подбежавшая пехота Боско ворвалась в разрывы, пустив в ход пистолеты и кортики — бой окончательно превратился в свалку. Фиорская конница насела на рейтаров, навязала им ближний бой и заставила бежать с поля боя — но фиорская пехота медленно, но верно отступала.

Сражение прекратилось уже в сумерках — армия Боско оставила поле боя за собой, но и Хираока, несмотря на немалые потери, не ушел далеко, разбив лагерь всего в трех милях от мест сражения.У него был бы очень неплохой шанс на следующий день вышвырнуть захватчиков… Если бы к ним не пришло подкрепление. А оно пришло, и, если верить разведчикам, вражеская армия уже удвоила свою численность — и не собиралась на этом останавливаться.

Снова собрав своих изрядно вымотанных подчиненных, лорд, стараясь не смотреть на пустые места за столом, вздохнул и заговорил:

— Будем честны — мы проиграли. Это не разгром, но все же это поражение. Оставшихся у нас сил явно не хватит на полноценное сражение — и остальные три армии южного фланга находятся едва ли не в худшем состоянии. Но кто сказал, что мы должны искать этого сражения? Отступим и скроемся, а затем будем нападать на фланги и тыл, не давая врагу покоя, но и не позволяя навязать сражение на своих условиях. Я знаю, это будет непривычно и сложно, но…

— Так сражались Морские Короли, — перебил его кто-то из командиров. — И они были непобедимы.

— Так сражаются степные кочевники Востока, — добавил лорд-генерал Ли, — и до сих пор Пергранд не может совладать с ними…

Все остальные промолчали — и лорд Хираока произнес:

— Быть по сему. Выступаем на рассвете.

Тридцатое ноября пятьсот девятого года

Дорога была отличной, и двенадцатитысячное войско скорым шагом двигалось по ней на запад, не встречая серьезного сопротивления… Но неся почти непрерывные потери — пусть каждый раз и не слишком большие, но едва ли не ежечасно. Потому и пришлось разделиться и идти по нескольким дорогам, что растянувшаяся на добрый десяток миль армия была слишком уж уязвима для внезапных стремительных налетов…

— Пора, — шепнул сержант, и десять человек разом нажали на спуск. Десять артефактных стрел взлетели в воздух и упали на повозки обоза, превращаясь в пламя, а вслед им уже летел новый десяток.

Вспыхнула парусина, пламя резво побежало по дереву, подбираясь к бочонкам пороха, возница судорожно рубил постромки, а рейтары,попытавшись собрать хоть какое-то подобие строя, обстреливали придорожный кустарник. Напрасная трата времени и пороха — на месте засады никого не было… а расколовшаяся под ногами земля управлялась магом из совсем другого места.

На сотню ярдов дорога разошлась волнами, словно вода за кормой корабля и снова сомкнулась над головами неудачливых людей и лошадей. В ловушке оказалось чуть больше трех сотен рейтаров — не выжил никто.

Пока спешившиеся рейтары прочесывали окрестности; пока откапывали и хоронили погибших; пока тушили повозки обоза — прошел не один час. На ночлег пришлось встать, не пройдя и пяти миль от места стычки — и безнадежно спутав все планы командования. Встреча трех армий, назначенная на полдень послезавтра, не состоится вовремя, придется ждать отставших — а фиорцы, тем временем, смогут собрать резервы и занять удобную позицию… Остановившись перед своей палаткой, генерал Ария уже не в первый раз подумал, что допустил ошибку. Он полагал, что слишком растянувшаяся армия будет слишком медленной и легкой добычей партизан — но, как оказалось, разделив армию, он ничего не улучшил…

Молодой мужчина с бронзовой диадемой на розовых волосах прикрыл глаза — придворные, собравшиеся в зале, постарались сделаться незаметными — и спросил:

— Так значит, армия не добилась ничего?..

— Да, ваша милость, — лорд-канцлер усердно смотрел в пол — раздражать Тайвина сейчас было особенно опасно. — Они оказались готовы к нападению, и мы потеряли в приграничных сражениях больше времени и солдат, чем ожидали, а затем… Они все время отступают и не принимают сражения, но нападают малыми отрядами…

— Так перебейте их по частям, — презрительно фыркнул Тайвин.

— Ваша милость, эти отряды слишком быстры и слишком хорошо прячутся. Конечно, они несут потери, но совершенно несравнимые с нашими, а кроме того…

— Ну что еще?!

— У Фиора гораздо больше магов, ваша милость. И они гораздо сильнее большинства наших армейских магов. Они могут позволить себе придавать таким отрядам магов S-класса, и даже если один из них погибнет…

— Хорошо, я пришлю магов в помощь этим слабакам… Это все, лорд-канцлер?

— Тогда оставьте нас. И вы, — Тайвин безразлично скользнул взглядом по придворным, — тоже. Аудиенция окончена.

Оставшись в одиночестве, князь треснул кулаком по подлокотнику трона и встал.

— Как же вы мне надоели!.. — прошипел он.

Цена власти — терпеть глупцов и лизоблюдов, по тысяче раз разжевывать простейшее — и обнаруживать, что все опять исполнено неверно, следить за «соратникам», мечтающими занять твое место… Впрочем, все это поправимо — тот же лорд-канцлер куда сообразительнее своего предшественника… А потому его голова пока что останется на плечах. В отличие от лорда-казначея…

— Бриан!

— Да, ваша милость? — из-за трона выскользнул невысокий худощавый человек в сером плаще.

— Дело Астуса?..

— Завершено.

— Прекрасно. Завтра в полдень он должен быть казнен.

— Каким способом?

— Ну, раз он так любит золото… Залить ему расплавленное золото в глотку. Полагаю, это удержит его преемника от желания запускать руки в казну.

— Будет исполнено, ваша милость, — Бриан коротко поклонился и исчез в тенях.

Покинув тронный зал через неприметную дверь, Тайвин оказался в личных покоях, сбросил мантию на руки подскочившему слуге и прошел в кабинет. Здесь, недосягаемый для надоевшего стада подхалимов, он, наконец, сможет заняться делами…

— Полагаю, вы принесли дурные вести, барон? — осведомился Ваалор.

— Всего понемногу, сир, — ответил Хираока, устало опускаясь в кресло.

— Однако же дурные плохи настолько, что вы решили воспользоваться своей привилегией?..

— Можно сказать и так, — Хираока вздохнул. — После пограничных сражений наши армии отступают, но сохраняют боевой порядок и постоянно нападают на вражеские силы, избегая настоящего сражения. Мы уже сорвали все планы Тайвина — а это, как минимум, треть победы. Кроме того, армия Боско несет куда большие потери, чем можн было бы ожидать — мы мобилизовали гильдии, так что в армии много магов — даже малый отряд может причинить вреда не меньше, чем целая рота.

— Но мы, тем не менее, отступаем.

— Да, и отступление продлится еще некоторое время. Но, думаю, к солнцевороту отступать будет уже враг… И, предвидя ваш следующий вопрос, говорю: нет. К столице враг не подойдет.

— Что ж, барон, — Ваалор развернул очередной свиток, — полагаюсь на ваше искусство. Надеюсь, мне не придется в вас разочароваться…

— Никоим образом, сир…

Седьмое декабря пятьсот девятого года

Измотанная долгим переходом и постоянными стычками армия Боско все еще была достаточно сильна, чтобы разгромить выставленные против нее фиорские войска. Генералы нервничали — зимняя кампания была сложна и сама по себе, даже если бы не было постоянных налетов и князя, считавшего, что лучшая мотивация — публичная казнь. Кроме того, согласно планам, сегодня армия должна была стоять у стен Крокаса, а не в сотне миль от Харгеона… Тем не менее, исход войны, по плану Командующего Элигора, должен был решиться здесь — он рассчитывал дать генеральное сражение.

И дело было даже не в князе — при всей своей жестокости он был справедлив — а в тающих припасах. Добыть что-то на месте было невозможно, а отправленные из Боско конвои никогда не доходили без потерь…

— Они планируют генеральное сражение, — Хираока подался вперед, — что совершенно не нужно нам. Сейчас наша задача — не победить их, а заставить двигаться туда, где наша победа станет неизбежной. Сейчас мы сохраняем армию — они же лишь теряют солдат, так пусть же сегодня им придется больше хоронить, чем сражаться! Выступаем!

Коротко поклонившись, генералы покинули палатку, Хираока тщательно запер ларец с картами и бумагами, подозвал оруженосца и принялся снаряжаться. Сейчас, оставив в стороне все остальное, он думал лишь о предстоящей битве… Битве, где поражение было победой, а гибель — поражением.

В последний раз изучив вражеские позиции, Элигор опустил подзорную трубу и коротко кивнул трубачу. Над полем боя прокатилась звонкая трель сигнала, и рейтары, вскинув пистолеты, галопом помчались в атаку. Их встретил нестройный мушкетный залп, не нанесший большого вреда, ряды сомкнулись, закрывая разрывы… И в тот момент, когда первый ряд притормозил, готовясь разрядить пистолеты во врага, земля под копытами коней превратилась в море огня. Шесть тысяч кавалеристов погибли мгновенно и в одно мгновение, а фиорские драгуны, вырвавшиеся из-за строя пехоты, уже нацелились во фланг пехоте Боско.

Их встретил шквал магии, мушкетные залпы и выставленные пики — но драгуны рассыпались, укрываясь за магическими щитами и уворачиваясь, снова сбили строй, дали залп из пистолетов, второй — и с поднятыми мечами врезались в пехоту. Кого-то встретили пики, кого-то — успевшие перезарядить оружие мушкетеры — но слишком многие смогли ударить. И даже если этот удар стал последним в их жизни — дело было сделано. Строй пехоты сломан, маги не могли атаковать, не рискуя попасть по своим же, для пик не хватало места — а фиорские драгуны недаром считались одними из лучших воинов Ишгала. Когда — после полутора часов бешеной рубки — пехотинцы все же заставили драгунов отступить, на поле боя осталось почти три тысячи солдат и всего две сотни драгунов…

Тем временем тяжелая конница снова таранным ударом ворвалась в порядки фиорской пехоты, сломав строй и почти без потерь убив больше тысячи человек и выбив пехоту с поля боя.

Несомненно, это была победа — и все же Элигор был не рад. Он выиграл сражение — но при этом потерял едва ли не вчетверо больше бойцов, чем противник, очередной конвой с припасам и был разграблен, а отставший от армии пехотный полк так и не давал о себе знать — скорее всего, был попросту уничтожен.

— Еще одна такая победа, — пробормотал он, глядя куда-то в пустоту, — и мы останемся без армии….

— Пусть нам пришлось отступить, но стоявшая перед нами цель достигнута, — лорд Хираока кивнул вошедшим командирам и распечатал только что доставленный курьером свиток. — Более того — это отступление было последним. Мы выиграли время, и через пять-шесть дней сможем собрать все силы в единый кулак и разгромить вторгшуюся армию. Впрочем, возможно, что еще раньше врагам придется отступить — нападения на обозы и удары по тылам никто не прекращал, конвои перехватываются, а значит, враг голодает и мерзнет… Так давайте же проявим немного человечности и поможем ему хотя бы согреться!

По палатке прокатились негромкие смешки — шутка пришлась по вкусу, но гораздо важнее была новость, которую ждали с самого начала войны все — от простого солдата до самого лорда Хираоки. Отступлений больше не будет…

Пятнадцатое декабря пятьсот девятого года

Армия вторжения таяла — медленно, но неотвратимо. Затянувшееся отступление фиорцев стало чем-то настолько привычным, что Элигор, получив донесение о том, что вражеские войска готовятся к бою, не придал этому особого значения. За две недели изменилось немногое, и фиорцы, скорее всего, опять попытаются укусить побольнее и сбежать, оставив за собой летучие отряды. Опять. Опять и снова — неужели ему придется осадить столицу, чтобы вызвать их на бой? Наверное, иначе никак…

Командующий ожидал повторения предыдущих сражений, и даже избранное врагом место — невысокие лесистые холмы, на севере постепенно переходившие в предгорья — убеждала в этом. Здесь будет очень легко скрыться после очередного поражения… И ничуть не сложнее скрыться перед боем.

Штаб занял вершину одного из холмов, войска начали строиться, а маги тем временем обшаривали каждую пядь земли в поисках ловушек. С фиорской стороны по ним время от времени стреляли самые меткие мушкетеры, но большого вреда не причиняли — кто умел маскироваться, кто защищался барьерами, а прочие передвигались почти исключительно ползком или, согнувшись в три погибели, перебегали с места на место.

— Ловушек нет, — сообщил, наконец, подскочивший ординарец, Элигор кивнул и приказал:

— Начинаем. И надейтесь на то, что сегодня это закончится…

Слова оказались пророческими — едва только рейтары вырвались на расстояние выстрела, грянул залп… Но на сей раз огонь велся отовсюду. Казалось, из-под каждого куста, из каждой ямки летит свинец, снося людей, лошадей… И рейтары дрогнули. Так и не сделав ни единого выстрела, они бросились врассыпную, пытась спаститьсь от свинцового ливня — и падали один за другим.

Пропел горн, посылая в бой тяжелую конницу — но в небе вспыхнул бледно-синим светом рунный круг, и на закованных в латы всадников обрушились молнии, а фиорская пехота двинулась вперед — и к строю присоединялись все новые и новые мушкетеры, появлявшиеся из-за холмов, выбегавшие из леса, выбиравшиеся из кустарника.Снова зазвучал горн — на этот раз тревожно, возвещая появление вражеских драгун, что вырвались из леса и россыпью, не сбивая строй, врезались в левый фланг...

На несколько мгновений Элигор зажмурился, стараясь отстраниться от ужасной действительности. Ловушек не было — все поле боя было одной огромной ловушкой — и он в нее попался. Он недооценил силы противника, не обратил внимание на хитрость — и теперь ему навязали генеральное сражение, к которому он не был готов.

Но когда он ооткрыл глаза, его подчиненные не увидели ничего, кроме полного спокойствия, а раздавшиеся команды были, как и всегда, предельно лаконичны и четки. Шансов одержать победу уже не было, но оставалась возможность спасти войска, превратив бегство в отступление…

Когда вражеские горнисты затрубили отступление, лорд Хираока усмехнулся под забралом. Наконец-то отступление закончилось… Впрочем, все еще может измениться — недаром же отец запретил отзывать отряды рейдеров. Военное счастье переменчиво — но все же сегодня оно отвернулось от Боско. И, как надеялся Хираока, — теперь уже окончательно.

— Лорд Хираока, враг отступает! — выпалил подскакавший адъютант. — Какие будут приказания?

— Продолжать преследование, пока это возможно, — распорядился командующий. — Не давать ни секунды передышки, если местность и состояние солдат позволит — не останавливаться даже на ночь.

Адьютант умчался, а Хираока, подняв подзорную трубу, принялся изучать поле боя. Враг отступал в порядке, не обратившись в бегство — но сохранять порядок явственно становилось все сложнее. Арьергард постепенно таял, авангард, слишком вырвавшийся вперед, терроризировали рейдеры, потянулся назад ручеек пленных… Убрав трубу, он кивнул спутникам и тронул поводья. Химера сердито тряхнула рогатой головой и тронулась, а вслед за командиром и свита направила коней вслед наступающему войску.

— Отправьте в столицу донесение., — приказал Хираока нагнавшему его магу, — и сообщите, что мы продолжаем наступление и нам нужно подкрепление.

Барон Хираока, пренебрегший этикетом и просто ворвавшийся в королевский кабинет, на несколько секунд заставил Ваалора напрячься — пока тот не разглядел выражения лица гостя.

— Ваше величество, мы победили! — с порога заявил барон. — Враг отступает, теряя людей и бросив артиллерию!

— Я не сомневался в вашем искусстве, барон, — Ваалор облегченно выдохнул. — Полагаю, говорить о победе еще рано?

— Полагаю, уже можно, хотя назвать вам точный срок не рискнул бы. До солнцеворота мы так или иначе изгоним врага, но продолжать ли нам преследование на их территории?

— Нам стоит готовиться к этому, но не стоит спешить, — Ваалор отложил очередной документ. — Тем более, что наш молчаливый друг представил мне весьма любопытные сведения… Возможно, война закончится гораздо раньше, чем мы ожидаем, и так, как никто и не ожидал. Впрочем, сам он признает, что эти сведения довольно сомнительны, так что их стоит лишь держать в уме, как некоторую неопределенную возможность, не более.

И король снова углубился в бумаги, весьма прозрачно намекая, что аудиенция окончена.

Армия остановилась глубокой ночью — и то только потому, что ни люди, ни кони двигаться уже не могли., не то Элигор шел бы и дальше. Армия и так проделала марш куда больше уставного дневного перехода, но этого было мало… Безумно мало — будь у него такая возможность, Элигор приказал бы не останавливаться до самой границы. Если утром еще была надежда перейти в наступление, то сейчас и надежда на спасение стала таять…

Фиорская армия не отставала весь день, и даже сейчас, поздно ночью, все еще вспыхивали стычки. Пока что порядок удавалось сохранить, но чутье старого вояки подсказывало Элигору, что еще немного — и армия начнет разбегаться. И станет легкой добычей фиорцев, но разве дезертиров могут беспокоить подобные пустяки?.. Оставалось лишь одно — не останавливаться. Идти и идти, пока солдаты не начнут валиться с ног, пока у них остаются силы на что-то большее, чем наспех проглотить паек и заснуть. Тогда — может быть — они и смогут уйти. Только может быть…

Двадцатое декабря пятьсот девятого года

Во всем Фиоре только пять человек могли помешать королевской трапезе — и вошедший в зал неприметный человек со свитком в руке был одним из них.

— Неужели ваши известия настолько не терпят отлагательств? — раздраженно осведомился Ваалор. — Впрочем, неважно. Присоединяйтесь к трапезе…

— Ваше величество, вы весьма щедры к скромному труженику… — произнес мастер лазутчиков, усаживаясь за стол. — Тем более…

— …Что принесенные вами вести заслуживают куда больше награды, — Король бегло просмотрел свиток, свернул его и спрятал. — Я этим займусь , но позже… Господа, сразу по окончании трапезы собирается совет.

Кивнув советникам, король извлек из кармана тот самый свиток и бросил его на стол.

— В Боско начался мятеж, — сообщил он. — Семь княжеств северного берега недолго мирились с участью провинций… Как и ожидалось. Совершенно очевидно, что армию вторжения незамедлительно отзовут, поэтому перед нами стоит вопрос: следует ли нам препятствовать этому? Князья Семиградья никогда не были нам друзьями, но как враги Боско они могут быть весьма полезны. В тоже время, заключив перемирие и позволив армии уйти, мы сохраним силы, которые, вполне возможно, вскоре нам понадобятся…

— Отпустить армию было бы разумным поступком, — первым высказался епископ. — Многие жизни будут спасены перемирием, и я считаю, что следует его заключить.

— Тайвин подавит мятеж и не замедлит отблагодарить нас, — мастер лазутчиков покачал головой. — И как эта благодарность будет выражена и какие масштабы приобретет — объяснять не требуется. С другой стороны, если армия так и не вернется, шансы Тайвина уменьшатся почти на треть…

— …А мы ведь можем и помочь семерым князьям, — подхватил мысль Хираока. — Ваше величество, я считаю, что нам следует продолжать войну и не дать армиии Элигора уйти. Если же он сам запросит перемирия — требовать сдачи в плен всей армии без всяких условий.

— Быть посему, — Ваалор встал. — Стоит думать не только о том, как завершить идущую войну, но и о том, как предотвратить следующую. Барон Хираока, отдайте армии соответствующий приказ.

Выслушав мага, лорд Хираока неопределенно хмыкнул, поднял подзорную трубу, несколько секунд полюбовался на парламентера под белым флаго и снова хмыкнул — на сей раз саркастически.

— Очень своевременное сообщение, — заметил он, опуская трубу. — Что ж, послушаем нашего оппонента…

Он послал коня вперед, проехал сквозь строй и остановился перед ни, внимательно глядя на приближающегося усталого седого человека в красном мундире.

— Командующий Элигор, я полагаю?

— Лорд Хираока, надеюсь вы простите мне пренебрежение формальностями, — заговорил Элигор. — В силу определенных обстоятельств наше присутствие требуется в Боско, поэтому я явился к вам с предложением заключить перемирие, чтобы мы могли свободно покинуть Фиор.

— Командующий Элигор… — протянул Хираока. — Я согласен опустить оружие только после вашей безоговорочной капитуляции, и никак иначе. Если вас это не устраивает — вы можете продолжать бессмысленно разменивать человеческие жизни на мили.

— Вынужден отклонить ваше любезное предложение, лорд Хираока, — Элигор кивнул своему спутнику и развернул коня. — Вы слишком торопитесь — война еще не проиграна…

Едва белый флаг исчез за спинами вражеских солдат, Хираока распорядился:

— Продолжать атаку, — и, развернув коня, отправился в обоз — его химера, скорее всего, уже получила новые подковы и при этом возможно даже не попыталась в очередной раз поднять на рога кузнеца или подмастерье.

Тонкая пачка бумаги в руке Тайвина вспыхнула темно-пурпурным огнем.

— Вон!.. — проскрежетал он, и лорд-канцлер шарахнулся прочь, захлопнул дверь, отбежал на десяток шагов и только тогда перевел дух. Пронесло — а ведь князь не видел ничего дурного в том, чтобы убить вестника за дурные вести, им принесенные… А уж если новость о мятеже не дурная, то какая же заслуживает подобного названия больше? Тем более — о таком мятеже.

Взбунтовалась не провинция, не отряд наемников — все Семиградье поднялось против князя Боско, явно рассчитывая вернуть себе независимость. И у них вполне могло получиться — лучшие силы сейчас были в Фиоре и, судя по последним донесениям, ждать их оттуда в ближайшее время не стоило. И напоминать об этом князю тоже не стоило — Бриан едва не превратился в кучку пепла, а лорд-маршал лишился головы.

Лорд-канцлер двинулся дальше, стараясь не думать о возможном безумии своего господина, но мысль, появившись, не желала исчезать. Тайвин с самого начала внушал опасения, но сейчас, когда его армия впервые потерпела настоящее поражение, опасения превратились в страх. А уж восстание… Если раньше Тайвин хоть как-то сдерживал свой поистине демонический нрав, то сейчас все чаще и чаще им овладевали вспышки ярости. Если ничего не изменится, то не пройдет и месяца, как князь окончательно потеряет разум… И лорд-канцлер впервые задумался — может быть, уже пора что-то делать?..

Армия останавливалась на ночлег после отчаянного рывка, а ее командующий терзался сомнениями. Минувший день оказался едва ли не худшим за всю эту войну — сперва известие о восстании, затем — отказ в перемирии и, как венец всего — внезапная атака, почти уничтожившая арьергард. Похоже, что выбора не было — или капитуляция, и тогда домой вернется хоть кто-то, или полная гибель армии. И в том, и в другом варианте помощь в борьбе с мятежниками они оказать не смогут…

— Господин, — окликнул его адъютант от входа в палатку.

— Да, Рикс?

— Солдаты беспокоятся, господин. Они начинают опасаться, что вы желаете их гибели. Даже среди офицеров есть немало тех, кто считает ваш отказ сдаться ошибкой…

— Достаточно, Рикс. Я сам не уверен, что поступил правильно, но сейчас ничего менять не буду. Если тебя станут спрашивать, что думаю я сам — ответь, что я пока настроен продолжать сражаться…

Пока. Хорошее словечко, хмыкнул про себя Элигор, когда адъютант ушел. Вот именно — пока. До следующего же боя, который при любом раскладе окажется последним… И даже если они вернутся — никто не сможет чувствовать себя в безопасности, пока князь не решит, что они проиграли не по своей вине. То есть — пока Тайвин жив.

Что же, решение принято, осталось только дождаться подходящего момента.

Двадцать пятое декабря пятьсот девятого года

Оглядев в подзорную трубу потрепанный строй врага, лорд Хираока жестом подозвал слугу и велел ему найти белое полотнище.

— Господа, — заявил он, — я полагаю, что мы сможем сегодня одержать победу, не вступая в сражение. Враг измотан и лишен припасов, а его боевой дух низок, как никогда. Я почти уверен, что они примут предложение сложить оружие, которое я намереваюсь сделать.

Позаимствовав у кого-то из солдат пику, Хираока нацепил принесенную слугой скатерть, велел трубачу подать сигнал к переговорам и неспешно двинулся вперед. Солдаты сопровождали его криками и подбрасывали шапки, офицеры отдавали честь куда энергичнее, чем предписывал устав, строй перед ним мгновенно, словно на параде, расступался и столь же четко смыкался за спиной…

Элигор уже ждал перед строем, и Хираока, натянув поводья, заставил химеру остановиться и упер пику в землю.

— Командующий Элигор, — приветствовал он собеседника кивком.

— Лорд Хираока, — ответил Элигор. — Полагаю, вы вновь предложите мне сложить оружие?

— Именно, Командующий Элигор. Я не хочу лишних жертв, а вы и сами видите, что этот бой окажется для вашей армии последним. Поэтому я вновь предлагаю вам сложить оружие. Ваша капитуляция спасет многие тысячи жизней ваших людей и позволит им после войны вернуться домой… Что же до вашего долга перед сюзереном — князь Тайвин, как вам вероятно, известно, все более утрачивает рассудок и вскоре, по всей видимости, будет лишен престола…

— Не стану скрывать — сама мысль о капитуляции для меня глубоко отвратительна, — после долгой паузы заговорил Элигор. — Но еще более отвратительна мысль бросить людей, которые доверили мне свои жизни и свою честь,на верную и бессмысленную гибель.

Обнажив меч, Элигор протянул его рукоятью вперед Хираоке и произнес:

— Сим вверяю вашему милосердию наши судьбы и слагаю к вашим ногам оружие.

Третье января пятьсот десятого года

Спешно переброшенная к границам Боско армия начала наступление, успела продвинуться на полсотни миль — и остановилась.

Сопротивления не было — не оказалось даже пограничников, а уж их-то, несмотря на восстание, должны были оставить. Но нет — на все пятьдесят миль форсированного марша армии не встретилось ни одного солдата. В двух попавшихся по дороге деревнях ничего не знали, и потому, остановив армию неподалеку от первого же города, лорд Хираока под флагом перемирия отправился выяснять, что случилось.

Против ожидание, парламентеров встретили совершенно спокойно и даже пустили в город. Причину этого Хираоке разъяснил мэр, на резонный вопрос ответивший:

— Так князь-то вконец рассудка лишился — сорвал даже пограничников в Семиградье мятеж давить. Ну а когда его один командир спросил — кто, мол, границу охранять будет — он его и весь его отряд тут же велел казнить… Вот тут-то все и дезертировали, теперь по домам сидят и ждут, чем дело кончится. Придавят его — хорошо, не придавят — пойдем тогда додавим.

— Весело тут у вас… — пробормотал Хираока. — На постой-то пустите, раз у нас перемирие?

— Почему бы и нет? — пожал плечами мэр. — Зовите квартирьеров. Только следите, чтобы беспорядка никакого не учинили…

Ваалолр оторвал взгляд от доклада на столе и задумчиво разглядывал мастера лазутчиков. Мастер на это не реагировал, и после десятка секунд изучения Ваалор заговорил:

— Весьма… своевременная новость.

— Да, ваше величество, — согласился глава фиорских шпионов. — Очень своевременная. Признаюсь, я не ожидал подобного — по крайней мере, сейчас. Подобный исход представлялся мне возможным не ранее, чем…

— Оставьте подробности, — отмахнулся король. — Я более чем уверен, что у вас и на этот случай есть план и вы его уже реализовали, так что скажите главное: Тайвин мертв?

— Я уверен в этом также, как если бы лично обезглавил его.

— Армия Боско капитулирует?

— Полагаю, еще до заката.

— Вот и прекрасно. Благодарю за прекрасные новости.

Мастер разведчиков поклонился и исчез, в очередной раз заставив короля задуматься, как же он это делает — причем не пользуясь магией, это Ваалор знал точно…

Отряд из мага, трубача и самого лорда-канцлера появился в городе на закате.

Хираока отдал честь теперь уже первому лицу государства, помог спуститься с лошади и провел в зал совета.

— Итак, достопочтенный лорд-канцлер, вы хотели меня видеть, и я перед вами, — начал он. — Полагаю, в свете недавних событий в столице вы явились заключить перемирие?

— Да. Как ни печально это сознавать, но благодаря безумию покойного князя армия Боско сейчас пребывает в печальном состоянии, а в стране начинается возмущение. В такой ситуации нам остается только признать свое поражение…

— Что ж, я не вижу препятствий. Боевые действия прекращаются, армия Фиора остается на занятой территории до заключения мирного договора, однако преступления солдат, если таковые произойдут, будут караться по законам Боско. Это все, — лорд Хираока протянул собеседнику свиток.

— Даже если бы эти условия были неприемлемыми — выбора у нас нет, — лорд-канцлер бегло проглядел свиток и поставил свою подпись, завершая войну.