Большой переполох в фандомах (джен)

Несмотря на то, что жила Саша сейчас в целом, как у Христа за пазухой, в душе её снова поселилось беспокойство. Выставка уже была не за горами. Да и визит японки разбередил старые раны. Всё чаще думала она о своём отце. Что-то подсказывало ей, что не оставит он их так просто в покое. Уж не им была послана та "яростная самурайка"? Очень может быть. Так что держи сейчас ухо востро...

* * *

Буквально через неделю, когда уже про разговор о днях рождения позабыли, а мандраж по поводу предстоящей выставки не утихал, хотя до выставки было чуть ли три месяца, Мик проснулся, не говоря ни слова, покидал в себя вкусный завтрак, тепло оделся и исчез из дома в неизвестном направлении.

Бен и Саша немного обалдели от такого нахальства и принялись гадать, что послужило причиной.

Они не успели предположить и сотой доли прописных истин, как в дверь позвонили.

— Мик вернулся, — улыбнулся Бен и пошел открывать.

Но за дверью оказались… много коробок и большая корзина.

— Эй! — сказал Бен грозно, — что за шутки?

— Солнышко, — корзина опустилась на пол, и за ней оказался весёлый Грэгори, — привет, сладенький. А Мик дома?

— Нет. Он ни свет ни заря убежал из дома.

— Так на него похоже, — щелкнул языком Грэг. Он был одет в кожаные брючки с заниженной талией, из-под которых выглядывали розовые стринги, розовую рубашку с рюшами и кожаную черную куртку, — как безответственно исчезать в свое день рождение…

— У Мика… день рождение? — изумился Бен, — а он ничего не сказал?

— Так это он уже третий год проделывает, — улыбнулся Грэг, — убегает и возвращается лишь вечером, а мы его ждем. Джонни, милый мой, сгружай коробки на пол.

Коробки были водружены на пол, и за ними обнаружился Джон Ватсон — синих джинсах, в клетчатой рубашке и коричневой куртке с бахромой.

— Ишь, разрядились, павлинчики, — цокнула Саша язычком.

— Вы с Беном начинайте прибирать, а мы с Джоном помоем пол, — принялся командовать Грэг, — а потом я наплету гирлянд из лент и цветов, вы их повесите, а мы с Джонни будем готовить праздничный ужин.

И все дружно принялись за дело.

* * *

Ближе к полудню приехал Дайсуке.

— До чего же красиво вы тут все оформили, — восхищенно присвистнул он, переступив порог, — Грэг, мои комплименты.

— Ой, да ладно, — изящно махнул ручкой Грэг, пробегая мимо Дайсуке с блюдом и ножом, — иди помоги Бену и Саше расставить подарки. Ты Мику что-нибудь собираешься дарить?

— Угу, — Дайсуке снял обувь и заскользил во одних носках по блестящему деревянному паркету.

Стекла блестели, диваны благоухали, пол сиял, столы сверкали.

— Привет, Саша, — поздоровался он с девочкой, — привет, Бен, — и с парнем, — как дела?

— Приветики. Лучше и быть не может, — был Сашин ответ.

— Хорошо, — нервно ответил Бен, — если не считать того, что Мика нет дома.

— Вернется, — ухмыльнулся Дайсуке, — вы тут с подарками закончили?

— Ага.

— Может тогда хлебнем вина и поговорим о делах, пока празднества нет?

— Можно, — Бен смущенно улыбнулся.

— Вот и славно. Сходи на кухню, Бен, выпроси у Грэга бутылочку красного вина и возвращайся, — сбагрил Дайсуке Камбербетча, а когда тот ушел, повернулся к Саше, — поговорим о твоих родственниках?

Та лишь кивнула.

— Страшно, конечно, да и неприятно, — Дайсуке взял Сашу за руку и повел её в оранжерею, — поговорим без ушей. Следствие ещё ведется, и я не имею права разглашать информацию.

Пришли, сели на имитацию античной скамьи.

— Значит так. Понимаю, что-то, что я тебе сейчас скажу, может показаться тебе чудовищной выдумкой, но я твою мать не знал и врать мне нет причины. Готова ли ты выслушать?

— Всё... Всё до конца!

— Жила была на свете Эмма Сильверштейн. Была у нею дочь по имени Саша и муж по имени Хью. По прошествии некоторого времени Эмма с Хью разошлись. Почему? Ты, Саша, помнишь причину, почему отец вас бросил?

— Мама отвечала — "разыгрался с человечьими самками", и всё. Больше ничего не желала о нём говорить.

— Игра была причиной. Эмма играла и этой страсти предавалась основательно, хоть и разумно. Муж ушел, осталась дочь. Пока ты была маленькая, она воспитывала тебя, попутно создавая имидж несчастной женщины, потихоньку спивающейся из-за трудных жизненных обстоятельств. Соседи сочувствовали по мере сил, жалели тебя, жалели мать твою, но Эмма пила отнюдь не дешевое пойло из соседнего паба. Она питала слабость к изысканным винам. Попутно играла, попутно торговала дорогими наркотиками — соль, экстази… и копила деньги. По большому счету, ты ей была не нужна. Она дожидалась твоего совершеннолетия по-вашим химерским меркам, чтобы выгодно продать тебя. У неё уже были на примете пара богатых извращенцев. Эмма с тобой проводила беседы про то, что девушке твоего возраста нельзя ложиться в постель с мужчинами?

Сашу трясло, но всё же она нашла в себе силы ответить:

—Да... Причём не один раз. Просто у нас с этим всё очень строго, поскольку родить мы можем всего лишь один-единственный раз в жизни.

— Кто её убил, я тебе пока сказать не могу… Полиция проверяет версии о клиентах. Нет, — Дайсуке поднял ладонь, — проституткой твоя мать не была. Она разумно откладывала деньги, мечтая о том, что когда она тебя продаст, то сразу же превратится в богатую даму, которая наймет себе смазливого парня и уберется из Лондона к черту.

— С-с-сука... — слеза скользнула по бледной щеке химеры.

— Знаю. Предательство близких тебе людей — это ужасно, — Дайсуке вздохнул, — если хочешь, я тебе принесу запись допросов и сканы документов. Сама прочтешь. А Мик тебя не предаст. Он всё сделает, чтобы вы оба жили достойно и счастливо. И на свадьбу твою придет и задарит тебя всем, чем необходимо…

— Спасибо, что раскрыли глаза, — ответила Саша. Было больно. Очень больно.

— Если что — спрашивай, — подвел итоги беседы Дайсуке, — всегда отвечу. А теперь пойдем в гостиную.

* * *

В гостиной оказался смущенный Бенедикт и миниатюрная худенькая девушка с короткой стрижкой, с черными волосами, одетая в черные расклешенные джинсы с яркими аппликациями на коленках, в охристой блузе с круглым воротом и распашными рукавами. На востреньком носу сидели небольшие очки, придавая ей сходство с библиотекаршей.

— Привет, — улыбнулась она Дайсуке и Саше, — меня зовут Ирэн Адлер. — обратилась она к Саше, — меня Дайсуке знает.

— Добрый день, — поздоровалась Саша.

— Это официальная подружка Мика, — не моргнув глазом, сказал Дайсуке, — я с ней познакомился в позапрошлом году, когда брал интервью. Как дела, Ирэн?

— Превосходно, — Ирэн лукаво улыбнулась, — недавно выпустила монографию о Уильяме Шекспире.

— Опять этот спор, был ли Шекспир?

— Нет, — Ирэн грациозно откинулась на спинку дивана, — «Гамлет в современном мире».

— Хорошая монография, надо почитать, — ухмыльнулся Дайсуке, — ты Бену, — он указал на Камбербетча, — хоть сказала, где ты работаешь?

— Не успела, — рассмеялась Ирэн, — я его разглядывала. Такой прекрасный молодой человек, такие острые скулы, изящно очерченные губы, удивительные серые глаза…

Бен уже полыхал, как костер на опушке

— Я работаю библиотекарем-библиографом в Лондонской библиотеке. — Ирэн опять улыбнулась, — удивлены?