Сто рассуждений (джен)

Я всегда задавал себе вопрос: «А что обо мне скажут люди? Что они подумают?». Не знаю, с чего это началось, но факт остаётся фактом — не могу жить по-другому, без размышлений о том, что обо мне скажут другие.

В детском саду я очень хотел играть с девочкой в семью, но воспитательница кричала на меня: «Играй с мальчиками, иначе я не разрешу тебе играть вообще и заставлю спать вместо того, чтобы играться!». Поначалу я не воспринимал её слова всерьёз, пока она не заперла меня одного в спальне со словами: «Что о тебе подумает комиссия? Что ты девочкой вырастешь?».

В школе я хотел пойти в художку, чтобы учиться рисовать, ибо талант у меня имеется, но мои родители настояли на вольной борьбе. Сколько синяков я тогда получил... Но рисовать я не бросал, пока папа не выхватил у меня коробку с карандашами и лист бумаги со словами: «Что о тебе люди подумают? Не мужское это дело — рисовать!». Правда, папа не знает, что много таких художников создали потрясные шедевры. Больше я не рисовал, не считая уроков ИЗО.

В старших классах я понял, что не понимаю физику. Совсем. Мама кричала на меня, что у неё по физике были одни пятёрки, а у меня что. И даже наняла репетитора. Конечно, мне удалось подтянуть оценку, только до четвёрки, но папа на меня орал, что я позор их семьи, раз хотя бы по одному предмету у меня четвёрка.

В шестнадцать лет я смотрел аниме, причём не всякую «Наруту», а довольно-таки интересные и взрослые мультики с закрученным сюжетом. Мама из-за этого на меня орала так, что, наверное, соседи слышали; она кричала, что это развлечение для детей, а я должен смотреть что-то взрослое, иначе надо мной все смеяться будут. А что «взрослое» я должен смотреть? Новости про то, что Путин молодец, хотя это далеко не так? Разборки ментов и бандитов в духе нескончаемых девяностых? Дебильный юмор от Гарика Харламова и Гарика Мартиросяна? Антинаучные передачи по «Рен-ТВ»? Что я должен смотреть? И кто эти «все» должны надо мной смеяться?

В школе одноклассники надо мной посмеивались из-за того, что у меня до сих пор нет девушки, и частенько спрашивали: «А ты случаем не голубок?». Мне пришлось связаться с местной гулёной, чтобы от меня отстали. Я только сочинял про сексуальные подвиги, чтоб не ударить лицом в грязь, и рассказывал парням, а они мне верили. Или делали вид, что верили?

Окончив школу, хотел поступить на врача, но родители опять сказали, что я только всех пациентов убью, поэтому отправили учиться на юриста. Хоть я уже переселился в общагу, но до сих пор врезаются, словно бритвы, слова родителей: «Что о нас люди скажут? Ты будешь посмешищем!».

Хотел всегда ходить на пары, сдавать зачёты и экзамены, чтобы не было проблем с сессией, но на первом курсе пацаны меня выманивали на свои тусовки, пьянки и гулянки со словами: «Ты чё, не мужик?», и я ходил на эти развлекушки, чтобы не отставать от остальных, не быть белой вороной, кем являлся в школе.

На первом курсе мне понравилась одна девушка. Она милая, молчаливая, скромная; внешне очень приятная — с фигуркой, лицом без штукатурки, хорошей одеждой; только у неё одна проблема — она ни с кем не общается. Когда я засматривался на неё, мой «друг» мне говорил: «Зачем тебе эта лохушка?». И я встречался с одной яркой клубной девицей, у которой вся жизнь — сплошное развлечение. Мне было хорошо с ней заниматься грубым сексом, но это было совсем не то. Я её хотел, но не любил. И мне стыдно той скромнице в глаза посмотреть — не мог ей причинить эту боль. Я не хотел бросать эту тусовщицу, хоть она и переспала со всеми моими друзьями и заразила меня трипаком.

Прошло время, я окончил институт, пошёл работать продавцом, ибо юристом меня никуда не брали из-за отсутствия стажа. С родителями у меня связи оборваны — хоть на что-то хватило смелости. Но коллеги продолжают меня доставать со своими расспросами: «Когда женишься?». Стоило мне жениться на одной покупательнице, которая дала мне свой телефон, чтобы познакомиться со мной, так нас замучили: «Когда детей заведёте?». Стоило моей жене родить одного ребёнка, и началась новая волна расспросов: «Когда родите второго?».

Теперь у меня двое детей, и я не лезу в их жизни, не ставлю мнение общества выше их желаний. И почему родители всё время опираются на мнение совершенно левых людей, а не на желания детей? Почему совершенно левым людям так и нужно влезть в чужую жизнь и указывать, кому как жить?