Дуб, залитый солнцем (гет)

Поезд, в котором ехал Августин, остановили на въезде в Лейпциг. Августин, ничего не понимающий, каждый раз смотрел на своих товарищей с долей спокойствия и стремления к обобщенности. Судя по диалекту и военной форме, их задержали англичане. Они построили солдат в шеренгу, а после спросили у каждого фамилию и звание. Августин был последним в очереди. Англичане взяли его документы, с сомнением посмотрели на оторванную фотографию. Они что-то выясняли про Августина и, в конце концов, увели в другое место. Ему велели сидеть на небольшой полянке, похожей, скорее, на загон: она была ограждена колючей проволокой. Там уже сидели несколько солдат. Полуденное солнце начинало припекать голову.

Августин сел немного в сторону. Он не знал, что и думать: убьют ли его сейчас или же все-таки выяснится, что он невиновен? А может, всплывет правда о его прошлом?

— Зачем нас тут держат? Всех остальных уже увезли. — Шепчет Августин незнакомому мужчине. Вглядываясь, он улавливает в его чертах лица что-то знакомое… Его отросшие волосы перекрашены в другой цвет, это видно по выступающим рыжим корням; где-то он уже видел эти серо-зеленые глаза и морщинки возле носа. — Алекс, — тихо, с изумлением, произносит Августин. Мужчина улыбается и протягивает ему руку.

— А я все думал, узнаешь ты меня или нет. Я вот тебя сразу узнал. — Августин не верит собственным глазам. — Как ты тут оказался?

— Я ехал в Берлин, прикинувшись солдатом. Хотел найти свою семью и тебя. А дальше ты и сам знаешь. А ты?

— Это долгая история, но хочу тебе сказать, что я очень рад тебя видеть. А про очередь — они собирают тут всех лиц, в личностях которых они не уверены. — Алекс разминает плечи. — Я тут со вчерашнего дня.

— Подожди, получается, они знают что-то про нас?

— Может быть. Я впервые вижу тебя таким грязным. Так все же, ты только сейчас вернулся?

—Да… Я вовремя понял, что все-таки происходит в Берлине. А ты, Алекс? Расскажи хоть что-нибудь.

— Меня много где носило. Та история с Артуром не вскрылась. Они так ничего и не нашли. Они так и не поехали в Австрию, а выдвинулись сразу в Швейцарию, как им и сказала Ирен. Не найдя там никакого дядю, они свалили все на то, что Артур пропал, и опять ринулись допрашивать Ирен. Та сказала, что так и не видела Артура. Отчаявшиеся следователи стали шерстить его биографию, и оказалось, что он подставил твоего отца.

Августин побледнел, и воздух застрял где-то на уровне груди.

— Так они были знакомы?

— В какой-то степени. Артур убрал твоего отца, и у него исчез конкурент в бизнесе. Стали шерстить другие отделы, и я побоялся, что заденут меня. Пока они были заняты твоей семьей, я собрался и ушел на фронт. Вот и вся история. Не знаю, что было после, но вроде как, когда мы последний раз виделись с Ирен и Агнессой, дело замяли.

Августин не мог поверить своим ушам — все ужасы жизни, которые ему пришлось пережить, были из-за Артура! Это из-за его связей родители сели в тюрьму, из-за него Августину пришлось переживать бесконечные переезды, суды и бедность. Все из-за Артура, а Августин был причастен к его смерти. Конечно, сейчас былое уже не имело значения, но в Августине боролись между собой смешанные чувства. Он одновременно ощущал гнев и отраду за месть. И эта месть вышла очень уж удачной — никто так и не сел отбывать срок за убийство этого негодяя.

— Я так и думал, что они замнут дело. Слишком много противоречий в аппарате и во всей структуре. Нет целостности. Как думаешь, мы выйдем отсюда живыми?

— Может быть, если докажем, что не убивали. — Алекс еще успевал шутить, сидя за колючей проволокой.

— Ну, фактически мы убили врага моей семьи и спасли от его лап многих других.

— Ну это фактически, а как они реально на это посмотрят, только бог знает. — Августин пожал плечами. Их держали до ночи и только ночью привезли в тюрьму, где и начали разбирательства. Августину и Алексу дали по три месяца, в которые будет проводиться смотр их дел.

Они находились на территории англичан, солдаты вели себя с ними лояльно. Августин, отбывая в тюрьме, много думал о Юме и Юнне, об отце и матери, он вспоминал дом и сестру, он снова вспомнил тот вечер в своем доме, Анну, Вильгельма… Живы ли они и смогли ли как-то выбраться? Помнит ли Агнесса про их договор, про дом и стоит ли их особняк, залитый солнечным светом? Растет ли на небольшой полянке неподалеку огромный старый дуб?

Весна и лето полетели очень быстро. В сентябре, сняв обвинения, их наконец-то отпустили домой. Алекс уехал из тюрьмы вместе с Августином, но их дороги вскоре разошлись: Алексу нужно было к своим в Мюнхен, но он сказал, что скоро приедет к Августину.

* * *

Августин последним поездом возвращался домой. Уставший и грязный, он ехал прямиком из тюрьмы, в маленькую квартиру в Берлине, откуда начался весь этот тяжелый путь. Августин с тяжестью на душе многое обдумывал, увидев родные дома, от которых теперь остались лишь руины. Он дождался, когда автобус остановится и, неспешно выйдя, осмотрелся по сторонам. Вокруг было тихо. Люди постепенно возвращались к обычной жизни. Августин с замиранием сердца стоял перед их старым, многоэтажным обшарпанным домом, пытаясь уловить в его темных окнах хоть какие-то признаки жизни. Позже он понял, что в доме наверняка нет ни электричества, ни воды. Хорошо, что хоть сам дом уцелел.

Августин зашел внутрь и услышал шорохи в одной из квартир. Августин открыл хлипко висевшую покореженную дверь. Зайдя внутрь, он очутился в темной комнате. Всюду царил бардак и разруха. Внутри, на пыльных матрасах, спали незнакомые ему люди. Они нехотя проснулись, услышав возле себя шаги. Незнакомцы озадаченно и чуть враждебно смотрели на силуэт Августина, потирая глаза.

— Простите, — неумело извинился Августин. — Вы не знаете, семья из двадцать пятой квартиры не переехала?

Люди молча отвернулись от него, Августин пошел прочь, стучась в другие квартиры.

— Простите, вы не знаете, семья из двадцать пятой квартиры тут живет? — робко спросил он у старухи, которая завалилась на ободранный диван.

— А вы кто? Что спрашиваете их? — недоверчиво покосилась старуха.

— Я Августин, их воспитанник. Вы, наверное, не помните меня. — Он уже хотел было развернуться.

— Августин… — с задумчивостью произнесла старуха. — Августин, ну конечно! Я помню тебя. Господи, как же ты исхудал! — Воскликнула она. Улыбаясь ему, она отвела его в сторонку на лестницу, где никого не было. — Я ведь тебя сразу и не узнала, ты ведь так повзрослел.

— Да и не только, — с горькой улыбкой произнес Августин. — Когда… я уходил отсюда, тут все выглядело по-другому.

— Да, много чего произошло. Анны и Вильгельма тут больше нет. Они уехали. Мы квартиру вашу заперли, так и никому не открывали. Она уцелела, ты не переживай. Там, правда, вещей почти нет. Ты-то сам где все это время был?

— Да много где. Я уехал из родительского дома и не появлялся в нем до сих пор. Сначала был в Германии, потом меня послали в Австрию, ну а потом в Польшу, где я и был до этого года. Потом меня взяли в плен, и, не найдя никаких весомых доказательств, отпустили. У меня больше не оставалось вариантов, кроме как поехать сюда. — Августин обвел глазами лестничную клетку — когда-то их дом был богато украшен и считался одним из элитных. — Как вы сами здесь поживаете?

— Да как видишь, плохо. Наши квартиры не сохранились. Да мало кто решил остаться здесь. Одни уехали, решив, что им тут не место. Другие умерли или пропали без вести. Кто где сейчас, уже даже и не вспомнишь. Ладно, пойду, найду ключи от твоей квартиры и спать лягу.

Старуха медленно стала спускаться. Августин, все это время смотревший ей вслед, глубоко выдохнул. Он знал, что происходило в Берлине по тем газетным обрывкам, что приносили в тюрьму, но не думал, что все так плохо.

Ему было очень стыдно за неведение об Анне и Вильгельме. Хотелось услышать об их судьбе, узнать, как сложились их судьбы. Но не сейчас. На сегодня новостей и потрясений уже достаточно. Женщина принесла ему ключи, улыбнулась на прощание и ушла к себе. Августин даже не успел ничего произнести.

Он медленно побрел наверх и, открыв ключом квартиру, вдохнул пыльный и затхлый воздух. Сняв ботинки, он улегся на диван и заснул, решив, что все остальное оставит на завтра.

Августин весь следующий день провалялся в кровати — так сильно ему не хотелось вставать. Но нужно было найти Агнессу, Ирен, Юма и Юнну и узнать об остальных. На него впервые свалилась какая-то неимоверная тяжесть от чувства стыда за то, что он сбежал в Австрию и все это время отсиживался там, бросив родных. Оставалось ждать Александра, он обещал в скором времени приехать и, может, они вместе что-то придумают. У Августина не было никаких сил. На улице стали слышны первые голоса людей, город начинал оживать. Августин заставил себя встать и посмотреть на улицу. Да, все же правильно говорят, нет такой войны, после которой невозможно было бы восстановиться.

* * *

Одним утром Августин был разбужен стуком в дверь. Он быстро открыл глаза и тихо спросил, кто там. Это оказался Алекс; Августин быстро открыл дверь и пустил его внутрь.

— Ну, как съездил?

Алекс отмахнулся: было видно, что он явно чем-то обеспокоен, и его гложат переживания.

— А ты что-нибудь нашел за эти дни?

Августин покачал головой.

— Нет. Я ходил в Красный крест, но мне сказали, что ни о ком из моих родных там не слышали.

— Может, сходить к ним на квартиру? Ну или найти, куда еще они могли пойти.

— Их квартира разрушена. Я проверял. К тому же я не думаю, что Агнесса стала бы оставаться там.

— Но куда-то же они пошли, они ведь не могли раствориться. Вспоминай! — прикрикнул на друга Алекс.

Августин смотрел в одну точку. Это было, конечно, безумием, но через минуту он подскочил и, схватив рюкзак, побежал из квартиры. Алекс ринулся за ним. Пролетая лестничные пролеты, Августин остановился, когда очутился на улице.

— Августин, куда ты несешься? Черт побери, ты скажешь или нет?

— Они могли поехать в наш фамильный дом, в котором мы когда-то выросли. Мы договорились встретиться там, если потеряем связь. Поэтому единственное, куда они могли поехать, это туда.

Алекс, вздохнув, с трудом поверил в слова друга, и тот повел его. Августин не видел ничего перед собой, грезя лишь об их доме, стоявшем на небольшом зеленом пригорке в лучах яркого солнца. Он вспомнил смех маленькой Агнессы, когда он неуклюже катался на велосипеде — воспоминания накрыли его с головой. Алекс чудом успел оттащить Августина от дороги, по которой бешено неслись автомобили.

— Августин, что с тобой? Вообще по сторонам не смотришь? — Чуть вспылил он.

— Прости… — ответил Августин, вновь погружаясь в свои мечты.

Августин нашел попутчика, который согласился отвезти их на адрес, и всю дорогу он сидел как на иголках: он постоянно оглядывался по сторонам, грязный и весь измазанный, он впервые за много лет после того, как они уехали из этого дома, чувствовал себя по-настоящему счастливым. Может, Августин не сломался лишь потому, что все это время мечтал о том, что когда-нибудь он вернется, сядет с книгой под свой любимый дуб и все станет, как раньше. Он уже совсем скоро он вновь увидит рощи, залитые рыжим закатным солнцем, посмотрит на портреты своих прадедов, прогуляется по отцовской библиотеке и наконец посидит в его кресле, увидит уже повзрослевших Юма и Юнну и обретет покой победителя, который все сделал правильно. Августин все время волновался и высматривал знакомые пейзажи — он знал, что их дом может быть виден только с одного угла дороги. Но все стояло в руинах. От домов соседней остались лишь обломки, деревья вдоль дорог были повалены, а огороды разворованы. Они вышли недалеко от той самой дороги, которая вела в гору к дому и к дубу, под которым когда-то так любил сидеть Августин.

Алекс и Августин пошли в гору. Пройдя километра два, они наконец-то увидели дом, целый и невредимый, и Августин рванул со всех сил к его старым дверям. Он бежал, спотыкался и снова начинал бежать, радуясь, как ребенок. Он забежал на крыльцо, но главная дверь оказалась забаррикадирована. Августин рывком развернулся и побежал к саду, что располагался с обратной стороны дома. Августин помнил, что там была еще одна дверь.

Сад и огород давно пришли в запустение. Тут больше не росли свежие овощи и красивейшие цветы, которые их мать взращивала колоссальным трудом. Дверь на кухню оказалась открыта. Августин вошел, прислонился к стене и вспомнил Эдит, готовившую вкусные маковые булочки. Он провел рукой по пыльной поверхности и пустился бежать из кухни в маленькую гостиную, пробегая полуразрушенный холл.

Он открыл двери в маленькую гостиную и увидел там всех своих родных. Августин открыл рот в немом удивлении, не зная, какие слова подобрать. Агнесса сидела на месте матери и теперь точь-в-точь была похожа на нее, рассказывая что-то Юнне и Юму. Ирен, сидя чуть поодаль, что-то читала. Все они резко оглянулись на Августина, и на секунду в доме повисла тишина.

— Ты живой! — спустя мгновение Агнесса, вскочив с кресла, бросилась к брату и заключила его в объятия.

— Конечно. — Августин обнял ее в ответ. — Прости, что так долго. — Он разомкнул руки и жестом пригласил всех обняться вместе.

Все вместе, впятером, они долго обнимались и сдерживали слезы счастья. Наконец-то Августин воссоединился со своей семьей. Он краем смотрел на Юнну и Юма и был рад, что они выжили, так и не попав в тиски той страшной мясорубки. Августину показалось, что Ирен снова не изменилась за все эти годы и была столь же прекрасна, как в их первую встречу. Как же он скучал по всем ним.

Где-то за спиной послышалось, как Алекс пытается отдышаться.

— Августин, черт, почему ты так быстро бегаешь? — запыхавшись, спросил он.

— Потому что в свои годы ты прокурил все легкие.

— Очень смешно. — Алекс хотел добавить еще что-то, но его чуть не столкнула с ног Агнесса.

— Вы оба живы! — Она уткнулась в плечо Алексу и громко зарыдала. Он нежно погладил ее по волосам и уже через пару мгновений стал отпускать свои глупые шутки.

Августин спустился со ступенек из дома и увидел дорогу в гору, залитую полутенью, которая утопала в просачивающемся свете солнца. Он пошел в гору по аллее дубов, в которой когда-то он очень любил отдыхать. Он точно помнил тот самый большой и старый дуб. Он и сейчас стоял на своем месте, уже не такой ветвистый и величественный, но все еще олицетворяющий незабвенное спокойствие, которого так желал все это время Августин.

Он все время своего отсутствия мечтал снова вот так вот просто, как сейчас, сесть под дубом и смотреть на закат. Слезы покатились у него из глаз; он вспомнил родителей и себя маленького. Наверное, он только сейчас понял, как сильно все эти годы он старался бежать от самого себя. Августин вечно прикрывался черным кителем в попытке закрыть ту дыру, что зияла в его душе после ночи, когда они уехали отсюда. Да, вероятно, он все время хотел лишь быть счастливым, но он все время откладывал свои мечты на потом. Люби Августин себя, наверное, вся его жизнь сложилась бы по-другому. Сейчас, конечно, было поздно жалеть об этом. Августин просто был рад, что пришел к тому самому дубу. Солнце восходило, освещая заброшенные сады и дома. Дубовая аллея все так же стояла на своем месте, будто бы война обошла ее стороной.

Августин взглянул на часы — было ровно четыре часа дня. Ветер, дувший этим днем с северо-запада, развевал его отросшие волосы.