И судьба сведет нас в третий раз (гет)

Примечания:

Пб открыта

* * *

В последнее время Куникудзуши ходил задумчивый, не реагировал, когда его звали, да даже бывало не отзывался, когда к нему обращалась Люмин. Путешественница на это лишь пожимала плечами, но невольно задумывалась, что сделала что-то не так. Хотя, учитывая самое начало их общего путешествия, то она сделала очень и очень много "не так", за что вполне себе могла получить ненависть и злость со стороны юноши. Это даже несколько расстраивало, но она, в любом случае, сама во всем виновата, даже толком не извинилась перед ним. Поэтому путешественницей было принято решение, что пока она не будет трогать юношу, пусть отдохнет от её присутствия, ведь не факт, что после всего произошедшего он не переосмыслил все, и навряд ли дальше захочет быть рядом. Да и смысла в этом не было, так как никакого будущего у них нет, Люмин как никто другой понимала это, ведь она даже не относится к этому времени, что уж о другом говорить.

А пока Люмин накручивала себя о том, что правдой никогда не являлось и навряд ли будет являться, Куникудзуши задумался об их отношениях. По факту, если верить рассказам девушек из дома, то его и Люмин многие уже считают парой, только вот юноше совсем так не казалось. В романах, которые он читал, пока путешественница была занята работой, настоящие пары описывали совершенно по-другому. Они постоянно были вместе, говорили о пустяках, старались всегда друг друга коснуться в любой удобный момент, но у них с Люмин было не так. Куникудзуши никогда не проявлял инициативу, за исключением пары случаев, так как был весьма неопытен в таком тонком и сложном деле, как любовь, однако и Люмин никогда не делала ничего первой, только лишь тогда, когда он попросит. Это не могло не расстраивать его, поэтому юноша стал думать, что дело именно в нём, ведь он совсем неумел в романтических делах, а Люмин явно наоборот — очень опытна. И чтобы от неё не отставать Куникудзуши пришлось перешагнуть через себя и обратиться к тем, кто точно сможет помочь, даже если они ему были неприятны, так как постоянно говорили что-то смущающее в его сторону.

Спустившись в главный зал, где обычно отдыхали все девушки, юноша увидел там лишь двух сестёр, обсуждающих что-то уж очень интересное, судя по их сосредоточенным лицам. Глубоко вздохнув пару раз, Куникудзуши все же решился подойти.

— Извините, что отвлекаю, — подойдя ближе, пытается привлечь на себя внимание он.

— Уже не отвлекаешь, — прервав свою речь, к нему оборачивается невероятно красивая женщина с длинными чёрными волосами, собранными в сложную прическу с использованием достаточно большого количества украшений. Светлое кимоно на ней было пошито со специально глубокими вырезами, а верх одежды только подчёркивал все прелести её тела. И хоть он и признавал красоту других девушек, его глаза всегда и только видели Люмин, другой ему нужно не было.

— Ты что-то хотел? — Ласково улыбнулась Азуми, младшая сестра первой женщины, почти точь в точь похожая на старшую, разве что выглядела моложе, да фигурой отличалась.

— Да, хочу спросить совета, — совершенно игнорируя тот факт, что перед ним сидели две красивые женщины, желающие привлечь его внимание, сказал он.

— Ого, неожиданно, — искренне удивилась Мива, вспоминая, как еще недавно юноша сторонился, предпочитая их обществу одиночество за книгой, либо воительницу, спасшую дом "Умехана" от страшной напасти. — И какого рода совет тебе нужен?

— Ну, в общем, — Куникудзуши замешкался, будто бы хотел спросить о чем-то неприличном, а не о об обычном способе привлечь внимание той, кто ему нравилась. — В общем...

Тяжело вздохнув, Куникудзуши поделился всеми своими переживаниями, касаемо их с Люмин отношений, сетовав на то, что скорее всего из-за его неопытности он и неинтересен путешественнице. Переглянувшись после того, как юноша закончил говорить, они лишь посмеялись, вводя Куникудзуши в смущение.

— Ты напрасно волнуешься, — начала старшая сестра, подбирая слова, чтобы успокоить его. — Люмин-сан скорее относится к тебе очень уважительно и не действует первой, потому что боится напугать. Поверь, со стороны очень заметно её трепетное отношение к тебе, она просто ждет, когда ты будешь готов.

— Да-да, Люмин-сан очень любит тебя, пусть и не показывает этого в должной мере. Скорее всего ей тоже тяжело делиться своими чувствами, ведь она воин, которой, кажется, раньше не было дела до всякой романтики. И, возможно, она кажется опытной, но так только на первый взгляд, — поделилась своим мнением Азуми, отмечая, как загорелись красивые глаза юноши.

— Все в доме видят, какие между вами отношения, никто не даст соврать, что наши слова правда. Просто вы сами не замечаете, какими бываете на публике.

— И даже если Люмин-сан хочет казаться отстраненной и холодной, но нас она не проведет, если дело касается любви и чувств, так что не переживай и действуй, тогда она поймет, что ты готов к серьёзным отношениям, — Азуми удобнее пересела на подушке, наливая себе повторно чай.

На некоторое время юноша задумался, пытаясь найти в своих воспоминаниях хоть что-то, что подтвердило бы слова девушек. Первое время их с Люмин знакомства было тяжёлым, там было и место ненависти, но потом... Потом правда что-то изменилось после разговора в саду. Когда Куникудзуши поцеловал путешественницу в первый раз, та даже не сопротивлялась, но это скорее от удивления. Когда же из-за алкоголя юноша повёл себя весьма плохо, Люмин опять же не сопротивлялась, хотя могла бы его ударить и оттолкнуть, а позже и вовсе сделать выговор, но опять же девушка нечего не предприняла. Неужели ей действительно все нравилось? И как он может это проверить? Спросить напрямую? Ещё раз внезапно поцеловать её?

— Однако пару советов тебе все равно дадим, — вывел из размышления голос Мивы. — Запомни, нет девушек, которым бы не нравилось, что их носят на руках. Это приятно и сразу чувствуется забота со стороны партнера. Попробуй пару раз и поймёшь, о чем мы. Особенно учитывая, что Люмин-сан сейчас ранена, то ей в особенности необходима твоя помощь, — мечтательно улыбается старшая из сестёр Мива, вспоминая, как Куникудзуши пару дней назад относил путешественницу в комнату, когда та уснула наблюдая за его тренировками.

— Ещё девушки любят, когда мужчины действуют самостоятельно, без намёков, но нужно быть осторожными в этом, так как случайно можно напороться на плохое настроение. Сначала оцени, а потом действуй, — добавила к совету сестры Азуми, все еще удивленная тем, что Куникудзуши обратился к ним за советом, хотя недавно ещё избегал оставаться с ними наедине. Да что там оставаться, даже взглядом не пересекался.

— И больше объятий, но не навязчивых. Старайся быть чаще рядом, но не слишком мельтеши, иначе быстро надоешь, — спустя полминуты размышлений, даёт новый совет Мива.

— И конечно же поцелуи, — с придыханием говорит женщина. — Целовать можно не только в губы, но и любые другие части тела. У большинства женщин шея — очень чувствительное место, поэтому точно не прогадаешь, если захочешь сделать приятное. Ещё руки и плечи, возможно спину...

— И бедра, — с улыбкой взглянув на сестру, добавляет Мива.

— И бедра, — соглашается собеседница, отмечая, как покраснел Куникудзуши. Как же он был мил и хорошо собой; в доме не нашлось бы девушки, которая не завидовала Люмин, ведь ей достался настолько прекрасный и невинный партнер, ах, если бы им только можно было научить его и на практике, а не только на словах, тогда не нашлось бы девушки счастливее, кому бы этот шанс выпал. Однако все понимали, что не смели трогать его, так как каждая была благодарна Люмин за спасение, ведь если бы не она — то многие погибли бы.

— А остальное ты должен узнать сам, ведь к каждой девушке нужен свой подход, — заключила Мива. — Даже не факт, что все сказанное нами подойдёт для ухаживания за Люмин. Кроме, поцелуев, конечно. Такое точно понравится.

— Спасибо за помощь! — Куникудзуши низко поклонился и сразу же ушёл на поиски Люмин, обрадованный тем, что узнал довольно много интересного. Теперь только осталось проверить все на практике.

Люмин нашлась быстро, её голос он узнаёт из тысячи. Мечница стояла около входа в дом, разговаривая с юношей, который однажды уже провожал путешественницу до здания, при этом держа под руку. Внутри Куникудзуши сразу же все неприятно сжалось, давая волю ещё незнакомому чувству. Он нахмурился, с огромным и неудержимым недовольством взглянув на неизвестного, тот, кажется, заметив его взгляд даже запнулся на полуслове, но все же что-то сказал Люмин и та обернулась. Куникудзуши сразу же улыбнулся самой своей невинной улыбкой и робко помахал рукой девушке, та улыбнулась в ответ, что-то сказала собеседнику и направилась в сторону юноши.

— Что-то случилось? — Спрашивает подошедшая Люмин, на что Куникудзуши только качает головой.

— Нет, все хорошо, — отвечает он. — А кто это был?

— Да так, неважно. Он просто помог, когда мне стало плохо на улице, во время прогулки с Масами, — делится путешественница, а юноша хмурится. Почему он этого не знал?

— Сильно плохо? — Сразу же заволновался он, вспоминая те ужасные приступы, которые были у Люмин.

— Нет, не волнуйся, просто утомилась и раны сильно болели, — поспешила успокоить его путешественница. — Идем отдохнем? Или у тебя другие планы?

— Нет, совсем нет! — Для еще большей убедительности он машет головой, аккуратно взяв девушку за руку. — Сильно устала? Раны открылись?

— И то, и другое, ещё и голова заодно побаливает, — путешественница охотно берёт юношу за руку в ответ, позволяя вести себя в комнату.

Зажжённые перед уходом ароматные палочки успели догореть, и в воздухе витал лёгкий запах сандала, который на некоторое время мог унять невыносимую головную боль Люмин, но ещё лучше с этой ролью справлялся Куникудзуши. Его присутствие словно унимало все боли, рядом с ним было спокойно, а мысли в голове исчезали, позволяя уснуть крепким беспробудным сном до самого утра.

— Хочешь поспать? — Спрашивает юноша.

— Просто полежать, — девушка садиться на разложенный футон и хлопает ладонью по месту рядом с собой, чтобы Куникудзуши сел вместе с ней.

Юноша сразу же оказывается рядом, садясь на предложенное место подгибая под себя колени. Он хотел что-то спросить у путешественницы, но все сразу же вылетело из головы, ведь теперь Люмин, словно специально ожидая, когда он сядет рядом, легла к нему на колени головой. Куникудзуши сразу же весь напрягся. Конечно же мечница это заметила, чуть приподнялась, спрашивая:

— Если тебе некомфортно — то так и скажи, не стоит терпеть.

— Нет! — Выходит довольно громко. — Мне... нравится, просто неожиданно, — юноша краснеет, отводя взгляд в сторону. Люмин возвращается на месте и поднимает руку вверх, касаясь щеки юноши, заставляя того посмотреть на нее.

Растерянный взгляд танзанитовых глаз, бегающий по её лицу, был невероятно мил. Да и в общем выражение лица Куникудзуши было очаровательно своей невиновностью. Однако Люмин все же не показалось, что он избегал её, даже сейчас не смотрел ей в глаза. В чем же причина? Есть ли у неё право узнать, или же лучше промолчать? Девушка все-таки встаёт, выпрямляясь, украдкой смотрит на чем-то расстроенного Куникудзуши.

— Что-то опять случилось? — Люмин привлекает его внимание вопросом, а затем ласково касается щеки, ведет чуть выше, к виску, а затем поправляет съехавшую вуаль.

Куникудзуши качает головой, а затем касается руки путешественницы, чуть отстраняя от себя. Девушка хотела было уже полностью убрать руку, но юноша держал крепко. Развернул к лицу ладонью, а затем прижался к середине губами, прикрыв глаза. Для кого-то ничего не значащий жест, но сколько в нём было интимного для них двоих. Из-под ресниц он взглянул на девушку, прижав её ладонь к своей щеке.

— М-малыш? — Голос немного дрогнул.

— Научи меня, — неожиданно просит он, взглянув точно в золотые глаза путешественницы.

— Научить? Чему? — Не совсем понимая, что происходит, задает вопрос Люмин.

— Тому, что тебе нравится, — он наклоняется ближе, их лица оказываются на расстоянии пары сантиметров друг от друга. — Как тебе нравится и когда, — он опускает взгляд на губы, и до Люмин вроде как доходит, что от нее хотят.

— А ты хочешь?

Он кивает, его щеки краснеют, он смущенно смотрит на неё, почти уже растеряв всю свою только что приобретенную уверенность. Люмин коротко улыбается, а затем, шепчет:

— Запоминай.

Прижимается губами к его губам, мягко их обхватывая. Другой рукой касается его второй щеки, затем ведёт выше, прихватывая вуаль и накидывает её на них двоих, словно прячась таким образом от всего мира. Он отвечает на каждое её действие, словно отзеркаливая. Уж что, а учился он быстро, да и Люмин казалось, что в этом "учении" не было смысла. Каждый их новый поцелуй становится маленьким произведением искусства, в котором смешиваются страсть и нежность, сумасшествие и уверенность. Причудливый свет мягко играет на щеках сквозь вуаль, а ветер, попадающий через открытое окно, шепчет в ушах, словно поддерживая эту романтическую симфонию. Губы теснятся и разжимаются, и с каждым движением кажется, что уходит время, а ощущения становятся ярче. Как будто в эту секунду все мысли о мире, о проблемах и заботах растворяются, оставляя только чистую радость взаимопонимания и любви.

Люмин ненадолго отстраняется, заглядывая в опьянённые близостью танзанитовые глаза. Она улыбается, целует в щеку, в висок, затем опускается ниже, прижимаясь губами к шее. Этот поцелуй вызывает у него мурашки по коже, нежное волнение, которое разливается внутри, словно волны в некогда спокойном океане. Разум плывет от её прикосновений, и все сказанные ему советы сразу же забываются, стоит ей только чуть прикусить гладкую кожу, оставляя едва заметный след на шее. И давно ли в комнате стало так жарко? Окно открыто, дует ветер, но жар не отступает, он дико смущен, но ни за что не пожелает, чтобы Люмин останавливалась.

Слишком хорошо. Приятно. Он готов раствориться в этом моменте, хочет, чтобы её губы касались его кожи снова и снова. Они были увлечены друг другом, не обращая внимания на происходящее вокруг, да и зачем, если она — весь мир для него?

— Ну как, научился? — Девушка отстраняется, её дыхание тяжелее, щеки и уши горели. — Малыш?

— Теперь... моя очередь, — не сразу отзывается он, а затем хоть и с робостью, но целует Люмин вновь.

Он все запомнил, теперь его очередь делать тоже самое с ней. Поцелуй в губы затягивался, он не мог насладиться ею, не мог остановиться, словно была она его кислородом. Неловко, но он продолжал, учился, пробовал заново, если не получалось. Её шарф чуть сполз, освобождая кожу на шее, он прижимается губами к коже, точь-в-точь как она делала пару минут назад.

Юноша отстраняется, заглядывая в золотые глаза. Перед ним все плывет, он улыбается, но все же, слишком долго не мог вести себя так смело. Ему становится неловко, щеки и уши горят от смущения и он опускает взгляд, стягивая с нее свою вуаль и прячась за ней. Будь у него сердце — оно бы сейчас выпрыгнуло из груди. Ему стыдно за свою излишнюю смелость, да даже в глаза теперь не сможет посмотреть. Зря он послушал тех сестер, ему не стоило следовать их советам.

— Все хорошо? — Спрашивает Люмин, а Куникудзуши находит в себе силы лишь кивнуть, продолжая прятаться за вуалью. Девушка тянет юношу на себя, головой укладывая на свои колени. — Идем сюда. Неужели не понравилось?

— Понравилось, — спустя пару минут молчания, все же отвечает он.

— Почему тогда прячешься?

— Не прячусь, — и в доказательство своих слов убирает вуаль в сторону, полностью её с себя стаскивая. Люмин лишь тихо посмеивается, а Куникудзуши уже жалеет, что убрал вуаль.

Они молчат, так как слов больше не находилось. Люмин методично перебирала тёмные пряди его волос, думая о своем, Куникудзуши же наслаждался её прикосновениями, щекой прижимаясь к бедру. Из-за их движений белое платье путешественницы собралось складками, оголяя колени и часть бедра, на котором был бинт. Бездумно, прогоняя в голове советы Мивы и Азуми, он губами коснулся кожи на её бедре рядом с повязкой. Руки Люмин остановились и она услышала то, чего боялась услышать больше всего:

— Я люблю тебя, — тихо говорит он.

И даже если он в этот момент не понимал, что значат эти слова, то позже полностью осознает, на долгие пять сотен лет страдая от этого чувства. За века, разделяющие влюбленных, жизнь превращается в часы томительного ожидания, когда каждый день становится вечностью, каждое полнолуние — напоминанием о ней. И в его голове часто рисуются образы: она — с ладонями, протянутыми к небесам, мечтает о нем; он — вдохновляется ее улыбкой, которая, как звезда, освещает его ночи. Письмо, написанные в слезах, покидают его сердце в ответ на её письмо, но возвращается с пустыми страницами, увенчанными несбывшимися мечтами.

Тишина разлуки тяжелая и гнетущая. Она заполняет звезды, за которыми он смотрит с тоской, как будто фальшивое небо могло бы стать свидетелем его к ней любви. А время, неумолимый плут, играет с ним в прятки, унося год за годом, оставляя следы на коже и в душе. Он переживает смену эпох, видит, как мир вокруг меняется, но его чувства остаются неизменными, словно древние рукописи, не подвластные ни времени, ни веретенам судьбы.

Каждая мелодия, каждый штрих пейзажа будет напоминать о недостающей части его души. Ветер шепчет ему её имя, а дождь, падая на землю, оставляет капли, подобные слезам, что жаждут воссоединения. Их следующая встреча будет протянута на века, словно утренний туман, обволакивающий землю, оставляя лишь сладкие грёзы.

Ну а пока он засыпал на её коленях, чувствуя, как пальцы игрались с темными локонами его волос, а он не подозревал, что их первое полнолуние станет последним.

Примечания:

Спасибо за прочтение, что-то опять да наскребла, ну и как же без стекла то))))