Ласточка на запястье (гет)

Было принято решение идти в башню рано утром перед концертом. Конечно, дело было закрыто, и внимание к башне улетучилось, но рисковать всё равно не хотелось. Кирилл собирался на службу в полицию, и быть пойманным за лазаньем по заброшенным зданиям ему не хотелось. Пусть до этой башни никому не было и дела.

В семь часов утра ещё было темно и холодно. Друзья осторожно поднимались по лестнице, освещая путь фонариком. Кириллу было предложено остаться внизу, посторожить, но тот решил пойти со всеми, заверив, что всё будет хорошо. Каждый их шаг эхом отбивался от стен. Шли молча, словно боясь спугнуть живших в башне призраков. Казалось, что стоит произнести лишь слово, и их тут же схватят за ноги призрачные руки и потянут за собой вниз. Только добравшись до двери и вскрыв её, они смогли перевести дух.

- Ненавижу такие лестницы. - Ангелина дотронулась рукой до голых стен. Побелка осыпалась на пол. - Фу!

Кирилл прошёл мимо неё, внимательно оглядывая перевернутый стол и шкаф в покосившимися полками. Призывая на помощь собственную память, Костянов прокручивал в голове неясные фрагменты, пытаясь вспомнить все максимально подробно и чётко. Сделать это здесь было куда проще. Пусть сердце и сжималось от одних только страшных воспоминания о том, как, будучи в каком-то странном состоянии, он лежал в этой комнате, безжизненными глазами смотря на психопата, пока силы окончательно не покинули его тело.

Парень подошёл к столу. Гриша помог ему отодвинуть его от стены. Вот то самое место, которое видел Кирилл, ещё будучи в создании. В памяти ясно предстал образ охранника, садящегося на корточки и залезающего под стол. Мужчина проводит пальцами по стене, что-то нажимает, и хорошо прикрытая побелкой дверка отрывается. Словно копируя движения охранника, парень сел возле того места и провёл руками по белой, на первый взгляд чистой стене. Подушечки пальцев нащупали неровность, и Кирилл нажал на неё, вдавливая внутрь до щелчка, а затем достал рукой до металлической дверки, покрытой сверху слоем штукатурки.

В небольшой, по форме напоминающей кирпич ямке виднелся корешок затёртого альбома. Костянов, вытащив из карманов куртки перчатки, надел их и только после этого вытащил сам альбом.

- Вот это да! - Зоя бросилась к Кириллу. - А там что-то еще есть?

Костянов оставил альбом на полу, а сам ещё раз пошарил рукой в тесной выемке. Пальцы нащупали снимок и конверт. В конверте оказались деньги. Много денег. Толстая пачка из купюр номиналом в пять тысяч рублей. На снимке сам охранник, прижимающий к себе внучку. Беременную внучку. Зоя, позабыв об осторожности, выхватила снимок из рук друга и внимательно осмотрела. Анна была на этом фото с большим животом. Сама улыбалась, словно её заставляли. Голубые печальные глаза, и она будто вот-вот заплачет.

- Говоришь, Олег её изнасиловал? - Гриша взглянул на Ангелину.

Та похолодевшими руками взяла из рук Зои снимок.

- Думаешь, это Олег отец ребёнка? - дрожащими голосом спросила она.

- Всё сходится. - кивнула головой Зоя. - Поэтому она и покончила с собой. Скорее всего, ей запретили делать аборт, и она родила, но справиться с этим было сложно. Сами подумайте. Смотреть на ребенка своего насильника.

Кирилл поднял с пола альбом. Он был старым, годов СССР. Бежевая поблекшая обложка, изображенная на ней бабочка. Листы сцеплены при помощи старой ленты. Осторожно, словно отрывая ящик Пандоры, Костянов открыл его, принявшись осматривать содержимое страниц.

- Помните, Наташа сказала, что над ней издевались?

Ребята, оставив фотографию Геле, подошли ближе к Кириллу, смотря тому через плечо на альбом.

- Кажется, теперь связь найдена. - Кирилл демонстративно провел пальцем по страшному коллажу.

На всем развороте были приклеены маленькие вырезки из школьных фотографий. Улыбающиеся лица школьников были густо перечёркнуты чёрным маркером. Были видны лишь глаза, которые Аня не замазала. Затаив дыхание, Кирилл перелистнул ещё одну страницу и тут же замер. Фотография их класса. Целая. Не обрезанная. Лишь уголок был порван. Все, кроме них самих и обведенных в кружок Дорофеевой, Маши и Олега, были густо перечёркнуты маркером.

- Но что это значит? - испуганно спросила Ангелина. - Почему? Если он зачеркивал своих жертв, то почему тут наши одноклассники?

- А ты что-то знаешь о наших одноклассниках? - спросил Кирилл шепотом. - Мы ведь год ни с кем не списывались. Даже в обще беседе никто не ответил кроме нас.

- Ну, они уехали в другие города. - дрожащим голосом ответила Ангелина. - Кто-то даже уехал в Москву. Да и если бы в таком масштабе кто-то умер, то задумались бы!

- Если умирают молодые люди в разных городах, то это никого задуматься не заставит, а в нашем городе расследовали только местные случаи.

- Какой кошмар. Неужели они все? - голос Ангелины дрогнул, и она заплакала. - Неужели они все мертвы?

- Но почему? - Кирилл вцепился пальцами в края бумаги. - Она же перевелась до того, как мы выпустились!

Гриша прижал к себе дрожащую Дорофееву. Она плакала и хватала ртом воздух, пытаясь избавиться от жжения в груди. Зоя, цветом лица напоминающая мел, продолжала смотреть на чудовищную находку. Мозг лихорадочно искал выход. Создание требовало срочно найти ответ. Расставить все по местам.

- Листай дальше. - попросила Зоя, вытаскивая свой телефон и заходя в общую беседу класса, где ещё сохранилась их переписка. - Давай!

Кирилл послушно перелистнул страницы. Первые пять страниц были чистыми, но на последних развернулся список имен, рядом с которыми тянулись длинные предложения. Пока Кирилл изучал всё написанное, пытаясь разобрать кривой подчерк, Зоя лихорадочно гуляла по страницам бывших одноклассников. Проверяла одну страницу, затем в ужасе переходила на другую, пока таким образом не посетила страницы всех участников группы класса. С каждым разом её руки дорожали всё сильнее, а к горлу подкатывал тошнотворный ком.

- Ребят! - тихо позвала Зоя. - Походу это всё правда. Если не смотреть удаленные страницы, то на некоторых есть комментарии с сожалениями и траурные фотографии с зажжёнными свечками. Остальные же просто в последний раз были в сети в прошлом году, но не думаю, что это просто совпадение.

Гриша шумно выдохнул. Ангелина прижалась к нему ещё плотнее.

- Судя по написанному, Олег создал беседу после того лета. - Кирилл перелистнул страницу, но не находя на ней ничего стоящего, снова вернулся обратно. - В этой беседе они разбирали фотографии и травили Аню, а она каким-то образом узнала это. Более того, он выложил её голые фото, и именно с них начался интерес к этому всему. Вот почему большинство жертв именно из нашей школы! Другие, видимо, переходили туда по рассказам знакомых. Видимо, всем хотелось смотреть на голые фотографии, и они чисто из-за интереса заходили туда по передаваемой ссылке. Даже ученики младше нас на год или два смотрели всё это.

- Я помню, что Маша писала о беседе с интересным содержимым. - вспомнил Гриша, переводя взгляд на Кирилла.

- Да, она говорила, что девушка сама виновата во всем произошедшем. Но я думал, это как те рекламы с разоблачением звёзд. Я и не думал! - Костянов бросил альбом на пол. Зарылся руками в волосы. - Они убили её! То, что было шуткой, превратилось в ссылку смерти.

- Как и те визитки, что распространяли. «Весьма символично», —заметила Зоя.

- Это сделали наши одноклассники! - воскликнул Кирилл. - Люди, с которыми мы учились столько времени, участвовали во всем этом!

Стены начинали давить. Воздуха не хватало всем четверым. От осознания того, что все это время люди, с которыми они провели бок о бок одиннадцать лет, проворачивали такие ужасные вещи кружило голову и тошнило. Хотелось плакать и громко кричать. Хотелось поймать Олега и со всей дури ударить его по лицу, дабы всю жестокость выбить. Кирилл винил себя за то, что не прислушивался к словам Маши, за то, что пропускал мимо ушей множество её безобидных подколов, за то, что когда-то считал Олега если не другом, то просто хорошим человеком.

А ведь он мог. Мог вступить в беседу, мог увидеть этот кошмар и всё исправить. Хотя. А что он мог? Мог обратиться к отцу за помощью! Только он ничего не сделал. Он не знал. Он не стал переходить по ссылке. Не видел этой беседы. Не читал того, что было там написано. Да и, честно говоря, уже даже и не хотел. Знала ли Маша, к чему привели их действия? Знал ли Олег? Почему после того, что он сделал, помогал убивать других. Почему? Почему об этой группе знали все, кроме них?

Хотя на последний вопрос вполне можно было ответить. Ему просто было не до этого. После того лета он узнал, что не сможет поступить в университет. Позже на целый год ушёл в армию. У Гриши были свои заботы с тем, чтобы прокормить семью и справиться с потерей матери. Зоя как раз-таки после лета перестала общаться с одноклассниками, оставив для связи лишь одну беседу. Они на какое-то время выпали из жизни, тем самым пропустив злосчастную ссылку. Только Ангелина продолжала общаться с остальными. Только она могла знать. И, кажется, Зоя подумала о том же. Слишком уж красноречиво посмотрела в сторону Дорофеевой Орлова.

- Скажи. Ты знала? - холодно спросил Гриша, отстраняя от себя Ангелину и смотря её в глаза. - Про беседу, про фото. Почему тебя тоже решили наказать?

Ангелина закусила губу. Да так сильно, что она лопнула и на губе появились капли крови.

- Брат рассказывал о беседе, но она была активна всего месяц. Он говорил, что все забудут и что там ничего такого нет.

- Что можно было ожидать от той, кто молчал про изнасилование. - злобно прошипела Зоя.

- Зоя, - девушка хотела взять Орлову за руку, но та отпихнула её от себя.

- Что ты? Боялась?

- Я тоже была там. - попыталась объяснить Ангелина. - И, если бы я что-то сделала, он бы сказал, что я тоже была участником.

- Она умерла из-за твоего брата! - перешла на крик Зоя. - А ты молчала! Не могла сказать про изнасилование? Хорошо, я приму это и пойму. Но ты знала про беседу. Знала, но не сказала.

- Я не…

- Не хочу тебя больше видеть!

Зоя двинулась к выходу. Парни не стали останавливать её. Напряжение достигло своего пика. Молчание казалось свинцовым. Никто не знал, как его нарушить.

Пьяные гости громко подпевали, пытаясь устоять на не слушающихся ногах. В местном клубе «Алый цвет розы» всегда было довольно оживлённо. Многие группы выступали на тематических вечерах или корпоративах в этом баре. Была тут и хорошо оформленная сцена с профессиональным освещением, и стильная обстановка с услужливыми официантами. Даже инструменты весьма дорогих фирм в роскошной бордовой расцветке стояли посередине сцены в ожидании своих новых, временных музыкантов.

- Но как-бы не было печально,

Я все ещё ему подвластен. - пела Зоя, в такт ударяя по натянутым струнам.

Событие сегодняшнего утра нехило их подкосило, оставив глубокий неприятный след на душе. Только вот концерт был уже запланирован и лишаться денег группе не хотелось.

Изначально никто из них даже не представлял, как они будут играть после всего, что сегодня узнали. Зоя и Ангелина не разговаривали. Собственно, Кирилл и Гриша тоже молчали. В напряжении они дошли до клуба, в напряжении зашли на сцену и взяли инструменты. Но волнение от первого в их жизни платного выступления на время вытеснило переживания по поводу страшных событий.

Музыка лечила. Она забирала собой в уникальный мир, в котором музыканты растворялись полностью. Вкладывая душу в каждое слово, в каждый удар палочки по барабану, в каждый плавный перебор на гитаре. Им казалось, что вместе с музыкой они делятся частью своей сущности. Приятный ритм бил в унисон с их сердцами. Слова текли из самого сердца, плавно переплетаясь с музыкой в единое целое. Это волшебное состояние, когда на какой-то миг ты отдаешься чему-то невластному, возвышенному. Тому, что даёт человеку крылья и уносит, кружит, поднимает и снова резко кидает обратно.

Ради этого стоило преодолеть желание замкнуться в себе и все-таки выступить. Ради бешенного стука сердец. Ради головокружительного адреналина, растекающегося по венам, подобно сладкому дурману, приводящему все живое в истому. Ради этих восторженных криков и кусочка страха, от которого подкашивались колени. Ради возможности выступить с собственной музыкой. Ради возможности высказаться со сцены, разрываясь от переполняющего тело восторга. Ради этого ощущения магии и сплоченности, благодаря которому и рождается невероятная музыка. И уже не было важно то, что почти все гости были давно глубоко пьяны и особо не вслушивались в то, что поют артисты.

Это был их первый платный концерт. Первое серьёзное выступление. Мечта, что казалась далёкой иллюзией, взятой с экранов телевизоров, в одно мгновение, переместилась в реальность. Они оказались в своей мечте. Наполнились ей полностью.

- Я подвластен твоим глазам

Но мне уже не жаль. - продолжал своим басом Кирилл.

Он знал, что среди гостей есть и его отец. Знал, что он смотрит на него из-за угла и втайне гордится. Именно он и посоветовал своему начальнику пригласить на юбилей «Арельских ласточек» с их уникальным репертуаром. Именно он заручился за него, дав номер телефона Зои, что выступала от группы в качестве агента. Кирилл знал это. Знал, но не сказал, дабы не расстраивать Зою, которая думала, что её расклеенные рекламные листовки на улице наконец оправдали себя.

- Но мне уже не жаль! - в унисон с вокалистами запел начальник, вставая на стул и салютуя наполненной пивом кружкой. - Не жаль!

Костянов-старший на это лишь одобрительно улыбался, смотря на своего сына. Он затерялся в толпе и наблюдал за сценой внимательно, словно боясь пропустить важное. Раньше он не особо верил в увлечения сына музыкой, а уж тем более вокалом. Не мужское дело. Глупая затея. Но сейчас, смотря на то, как горят глаза Кирилла, как сверкают хорошо знакомые ребята, он вдруг осознал, что все это время не видел истину из-за глупых стереотипов.

Доиграв последний куплет, группа замерла в нерешительности, смотря на слушателей. Помутивший сознание восторг прошёл, уступив место страху. Ласточки стояли на сцене и ждали реакции публики, словно приведённые на казнь люди, ожидающие милости сурового судьи. В наступившей тишине они, казалось, слышали, как сильно бьются их сердца. Чувствовали волнение и переживания друг друга. Ощущали себя единым целым. Переглядывались между собой, без слов поддерживая друг друга. Перед страхом провала забылись даже серьёзные обиды.

Зал шумно зааплодировал, и ребята разом покраснели, смущаясь такой волны доброжелательности. Им предложили спуститься, налили Кириллу и Грише пива. Предложили девочкам закуски. Усадили за общий стол. Ребята же все не могли отойти от внезапного успеха. В конечном итоге никто из них не был талантливым музыкантом, и вся их музыка рождалась из простого, душевного рвения и многочасовых самостоятельных репетиций.

- Хорошо молодёжь поработала. - мужчина сунул Зое пухлый конверт. - Так держать!

Похлопав Кирилла по плечу, хозяин вечера удалился. Зоя передела конверт Кириллу, а сама взяла себе кусочек нарезанного яблока, наблюдая за весельем. Руки её дрожали от волнения, а спина была мокрой от пота. Играть на празднике пять часов с небольшими перерывами сможет не каждый, и группе казалось, что они не на концерте выступили, а пробежали марафон.

- Первая зарплата благодаря музыке. - довольно подметил Кирилл, перечитывая деньги. - Хорошо бы, если бы так всегда. Тут почти вся моя зарплата за месяц!

Зоя на это ничего не ответила. Прежний мандраж постепенно уходил, оставляя место неприятным воспоминания о сегодняшнем дне. Ангелина в ее сторону даже смотреть боялась. Она сама себя ненавидела. Ненавидела за то, что ничего не сказала. Что даже подумать не могла, что та группа могла быть связана со смертью Ани. Хотя всё, казалось, было так просто.

- Пошли поговорим. - набравшись смелости попросила она, хватая подругу за руку.

Зоя хотела отказать, но Кирилл многозначительно взглянул на неё, и той пришлось согласиться. В конце концов, они участники одной группы, и им предстоит много времени проводить на репетициях. Не стоило Зое снова закрываться от Ангелины.

- Я не знала, Зоя, что эта беседа могла так сильно ранить её! - сразу, как только девушки вышли на улицу, сказала она. - Я думала, что то, что сделал мой брат, страшнее этого!

Зоя покачала головой, выдохнула облачко пара.

- Знаешь, что по-настоящему страшно? Это одиночество. Когда ты видишь, как близкие тебе люди поддерживают того, кто сделал тебе больно. Когда они встают против тебя, объединяясь вот в такие вот беседы, и неважно, сколько просуществовала эта группа, месяц или год. Представляешь, что она чувствовала, когда читала это?

Морозный воздух обдувал раскрасневшиеся щеки. После жаркого зала холод на улице казался намного сильнее. Ангелина молчала, не зная, что сказать. Её щеки обожгли горячие слезы. Стыд душил с каждой минутой, сжимая свою руку на её горле все сильнее и сильнее. Терпеть больше не было сил.

- Пожалуйста. - Ангелина подошла к Зое. Схватила её за рукав куртки. - Не бросай меня! Да, знаю, я глупая, но…

- Успокойся! - Зоя, сжалившись, подошла к подруге и прижала ее к себе. - Честно говоря, не думаю, что большинство в этой беседе действительно хотели сделать ей плохо. Наверняка им казалось, что если не вмешиваться, то ты и ни при чем. Только ни при чем в нашем мире быть невозможно. - Зоя смахнула с щёк Ангелины слёзы. - Безобидная, на первый взгляд, шутка может обернуться катастрофой.

- Зоя, я…

- Не надо! - девушка выпустила её из своих объятий. - Мы все ещё подруги, и я надеюсь, что ты станешь другой. Но давай поговорим обо всем потом. Не хочу портить впечатления после нашего концерта.

Дорофеева кивнула, глотая слёзы. От постоянных рыданий на глазах появились стрелочки. Они зашли в холл, когда Зое пришло сообщение от Егора:

«Хочешь остаться у меня на ночь?»

- Ангелин, я, пожалуй, пойду. - Орлова улыбнулась. - Меня ждет мой личный антидепрессант на ночь. Предупреди за меня мальчишек. Пожалуйста.