Перекрёстки судеб (джен)

Конец июня пришёл на территорию школы с ярким солнцем, но оно не могло затмить собой тревогу. Прошло уже три дня, как Эван Макгрегор пропал.

Карем, Гарри, Рон и Гермиона сидели в общей гостиной. Жаркое солнце сочилось сквозь стёкла, в воздухе витала нервозность.

— Всё ещё не могу привыкнуть, что Эван вот так взял и исчез, — задумчиво протянул Гарри, глядя в окно.

— Может он решил пройтись по лесу?.. — неуверенно предположил Рон.

— По лесу? — Карем фыркнул, — он бы не ушёл далеко, а если бы ушёл, уже бы его нашли.

— Он странно тогда себя вёл, — покачал головой Гарри, — мог и уйти.

— Тут всё странно, — вздохнула Гермиона, — говорят, что экзамены отменят.

— Возможно, они знают больше, чем говорят, — серьёзно произнёс Карем, — из-за мелочей так не делают.

— Может быть, нам самим пойти искать его?.. — внезапно оживившись, предложил Гарри.

— И что мы будем делать? — Рон уставился на него, — бегать по лесу, и выкрикивать его имя?

— Это лучше, чем ничего, — возразил Карем, — если мы будем просто сидеть и ждать, то это никак Эвану не поможет.

— Но если он действительно в лесу, — осторожно начала Гермиона, — то... Прошло ведь уже три дня... — она умолкла, не желая продолжать страшное предположение. После этих слов среди них воцарилась гнетущая тишина, каждый погрузился в собственные раздумья.

Тем временем, на верхних этажах одной из башен, в своём кабинете, сидел Альбус Дамблдор.

Пропажа одного из учеников серьёзно обеспокоила его, так как тот состоял в родстве с Минервой Макгонагалл. Исчезновение мальчишки было помехой в его плане... Он выбрал для своего исчезновения самое неудачное время. Эта пропажа заставила его делать шаги, которых он не планировал.

Приходилось издавать новые указы, контролировать беспокойство, и ради чего...

Он всегда играл в долгую, продумывая всё до мелочей, но это привлекло внимание слишком многих. И теперь, вместо сосредочения на истинном плане, вынужден разбираться с кризисом, а это отвлекало, раздражало...

В любое другое время этот инцидент не имел бы никакого значения, как тогда, с юной Миртл, однако сейчас... В его руках был наиважнейший козырь — всеобщее доверие и уважение, и проигрыш будет означать провал всего.

Действовать необходимо как можно быстрее. Часть плана не готова, но медлить никак нельзя. До конца учебного года совсем немного.

Он потянулся за потрёпанным пергаментом на краю стола, и кончик пера на мгновение замер над листом.

Собравшись с мыслями, он кивнул самому себе, и набросал:

"Завтра же утром приступайте с исполнению"

Вздохнув, он откинулся на высокую резную спинку золочёного кресла. Пути назад уже не было, но Дамблдор его и не искал.

В эти несколько дней будет решена судьба всего магического мира, все фигуры на доске и готовы к бою.

Оставалось только ожидать следующего хода Лорда Волан-де-морта, хода, высчитанного одиннадцать лет назад.

* * *

Сириус шёл по вымощенной булыжником улице, ведущей к тёмному, мрачному зданию.

Вокруг плясала тишина, колыхаемая его шагами и тёплыми порывами ветра.

Вдалеке едва слышался гул города, заглушённый магическим барьером, но здесь жизнь замерла. Здание выглядело как массивный серый монолит, словно специально находящийся здесь, подальше от глаз магического общества.

Несмотря на внешнюю угрюмость и мрачную ауру, это место было известно как одно из лучших учереждений для лечения магов. Но от этой информации легче ему не становилось — мысль о том, что племянник теперь находится здесь, пробирала Сириуса до глубины души.

Он остановился перед коваными железными воротами, через которые можно было увидеть тщательно ухоженные газоны и дорожки, ведущие к главному входу.

Это несоответствие между внешним мраком и аккуратной внутренней территорией только усиливало ощущение чего-то неестественного.

Сириус вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок, и продолжил свой путь, ощущая нарастающее чувство вины — за эти полгода он впервые смог выбить разрешение на посещение.

Он приблизился к дверям с латунной табличкой, которая гласила:

"Психиатрическое учреждение для лечения магов от воздействий тёмной магии, имени Реми Одуэна"

Дверь распахнулась, как только он поднял руку к молотку. Внутри царила чистота и тёплый, мягкий свет. Сириус шёл по длинному коридору, пол которого был настолько отполирован, что лампы отражались в нём. В конце стояла молодая, миловидного вида девушка, которая завидев его, приветливо улыбнулась.

— Вы должно быть, к Питеру Маккинону? — получив утвердительный кивок, она продолжила, — прошу следовать за мной.

Какое-то время они шли между рядами одинаковых дверей, пока наконец не остановились перед одной из ней. Сириус остановился, взял себя в руки, и коснулся ручки.

Комната была небольшой, но весьма уютной. Свет проникал сквозь занавешеные окна. Пол был весь покрыт мягким ворсом, у окна стоял шкаф с книгами, стол, в углу продавленное кресло.

Питер лежал на кровати с книгой в руках, на нём была та же одежда, что и на суде, только чистая. На лице появился лёгкий румянец, да и в целом, выглядел он значительно лучше, чем запомнил его Сириус.

В зеркале, вясящем напротив входа, он увидел собственное отражение — бледное, напуганное.

— Питер, — наконец окликнул он племянника, делая шаг в комнату.

Тот повернул голову и расплылся в улыбке, завидев вошедшего.

В его глазах уже не было прежнего отчаяния, только какая-то усталость, смешанная с чем-то, похожим на облегчение.

— Дядя, — его голос был тихим, но не подавленным, как боялся Сириус, — ты пришёл...

— Конечно, — мужчина улыбнулся, чувствуя как беспокойство отпускает его, и садясь в кресло, — как ты?

Питер сел и потянулся.

— Лучше, чем могло бы было, — наконец произнёс он, и его улыбка стала мягче, словно ему вспомнилось что-то приятное.

Сириус облегчённо выдохнул. Он верил Дамблдору, но не до конца. Однако теперь убедился в правдивости слов старого волшебника. Это место действительно помогало юноше.

Он почувствовал, как сердце наполняется теплом, словно и не было этого страшного полугодия. Он задумался, и осторожно начал:

— Питер... Я вижу, что ты стал себя лучше чувствовать... И хотел бы поговорить о Мэрэлин.

При упоминании тёти в глазах Питера мелькнула затаённая ярость.

— Я знаю, ты не веришь мне, — начал он спокойно, но в голосе звенела сталь, — но ты ведь и сам чувствуешь, что-то не так... — он огляделся в лицо дяди и слабо улыбнулся, найдя подтверждение своих слов.

— Питер, — наконец справившись с вновь нахлынувшими сомнениями произнёс Сириус, — ты должен понять, Альбус Дамблдор мудрый человек, и прошлое, которое ты помнишь...

Питер покачал головой, и шёпотом, не давая вырваться эмоциям наружу, ответил, не выслушивая до конца.

— Это не прошлое... Это настоящее. Она была с нами...

Его прервало тихое постукивание в дверь, в комнату вошла молодая медсестра, та, что провожала Сириуса.

Она улыбнулась Блэку.

— Прошу прощения, но вам пора заканчивать. Первое посещение должно длиться не больше десяти минут.

Тот кивнул, и поднявшись с кресла произнёс, обращаясь к насупившемуся Питеру.

— Я постараюсь навещать тебя почаще.

Племянник в ответ кивнул и улыбнулся.

Оглянувшись у самой двери, Блэк увидел, как она коснулась плеча Питер, что-то тихо говоря ему, и взгляд юноши на неё. Его глаза смягчились, в них промелькнуло нечто новое: нежность, словно она своим присутствием пробудила в нём нечто забытое.

Наконец она развернулась, и сделав шаг к двери, обратилась к Сириусу:

— Вас проводить, мистер Блэк?..

Тот взглянул на неё, снова на Питера, и внезапно осознал, кто помог племяннику восстановить сознание.

— Спасибо, я помню дорогу, — твёрдо ответил он, чуть покачав головой, и вышел из комнаты, впервые за полгода чувствуя настоящее облегчение.