Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

Утро у них началось с разговора. Верней, ему надо было поговорить с Мельником о происходящем. Об Айрин, верней, о том, что эта несносная душонка с собой сотворила.

Он сам не знал, зачем начал разговор, но состояние «три в одном» его очень сильно беспокоило. У него самого возникший конфликт с внутренним «я» привел к тому, что малейшие последствия воздействия янхаров едва не привели к худшему исходу для личности. А эта разделила свою душу на три части, при этом изначально ее личность не была цельной (и оставался вопрос, каким образом ее допустили к работе без элементарных проверочных процедур сродни тем, что регулярно проходил он), и… и хоть бы хны!

Хантер уже сам не знал, чего боялся. Что Айрин свихнется из-за произошедшего? Но ее энергополе адаптивно, психоматрица устойчива как раз-таки благодаря своей хаотичности, в результате чего личность приспосабливается абсолютно к любой ситуации, при этом сохраняя свою целостность. Что ее части окажутся враждебны по отношению друг к другу? Но все три личности не станут пилить сук, на котором сидят, и уже разработали алгоритм действий на случай противоречий: сначала будут голосовать и действовать так, как хочется большинству, а если «перевеса голосов» в итоге не произойдет, то решение оставят за Кэтрин, поскольку это все-таки ее жизнь, а Айрин и Арэйн как бы вторичны. Может быть, Хантера пугал тот факт, что одна из частей Рин может оказаться враждебной к нему и его друзьям? Это было и вовсе бредом. Самой агрессивной в тройке личностей была Арэйн, да и то ее поведение было не агрессивным, а просто… неприятным, чем-то напоминающим Хантеру поведение дознавателей.

Впрочем, кое-что ему надо было обсудить с ней. А именно — тот факт, что за прошедшие пару дней она на его глазах уже нарушила около сорока директив Сениора, таким образом заработав себе на пожизненное заключение, если об этом кто-то в его ведомстве узнает… Если… Кто-то… Узнает… Она ведь не первый раз совершает вещи, за которые Сениор, мягко говоря, не гладит по головке. Хантер видел эти нарушения при анализе ее памяти, но у него не было полномочий подавать иск о расследовании. Кроме того — он в тот момент еще не обзавелся собственной инициативой и делал то, что говорят. Но… почему никто не сообщил о том, что Айрин нарушает закон? Раскрытие личности аборигенам, использование технологий, которые не характерны для этого мира, он уж молчит про то, что она сделала со своей душой…

К мыслям троих девчонок он подключился сразу же, как зашел на кухню. Айрин и Кэтрин не закрывались от него ментальным щитом, а вот Арэйн жестко заизолировалась, добавив несколько слоев шума, а вдобавок — наложив ментальный щит, который наверняка бы причинил ему немало неприятностей вплоть до болевого шока. Айрин просто плевать на то, что кто-то может прочитать ее мысли, ведь она говорит то же, что и думает. Кэтрин рационалист, который считает, что уж Артем, Аня и он вредить ей точно не захотят, а вот если случайно пролезут в мысли и каким-то образом наткнутся на менталку, то будет неприятно и им, и ей.

Между Айрин и женщиной, готовящей еду, с первых секунд проходит нить энергетической связи. Айрин она напомнила повара с Базы, а самой девушке женщина показалась похожей на студентку с одного из институтов, где она работала поваром до катастрофы. Нить протянулась на Кэтрин, но тут же автоматически перекинулась на Айрин, которая и занялась «прогоном» энергии на интуитивном уровне. Пару часов назад ожила и связь между ними — видимо, Айрин перестала дуться на него за то, что он, фактически, подписал ее убить себя. Впрочем, может быть дело в том, что был обижен он сам? Может быть, за те слова «я тебе никто и тебе будет наплевать на мою смерть». Как она могла подумать так о нем? Нет, конечно, имела права, но тогда Рин уже не была ему чужой… пусть и она, и он сам не понимали этого. Она в принципе не может быть чужой кому-нибудь, с такой-то прокачкой энергополя и любовью устанавливать энергетические связи со всеми встречными.

«Худенький-бледненький амбал, штаны трещат, половицы прогибаются», — со смехом прокомментировала Айрин реплику повара. Девчонки принялись переговариваться друг с другом, решая вопросы управления телом и переговоров с ним. Хантер деликатно намекнул, что хотел бы поговорить со всеми, но тут же понял, что с этой идеей его обломали. Арэйн и Кэтрин были на редкость… необщительными. Причем, если Кэтрин была неадаптированной в социальном плане и с едва знакомыми людьми общалась, пересиливая себя, то Арэйн просто не любила болтать. То ли дело Айрин, которая тут же вступила с ним в диалог…

«Приятного аппетита», — пожелала она в тот момент, как Хантер поближе пододвинул к себе один из котелков. Кэтрин в этот момент сделала то же самое, но по-прежнему игнорировала при этом события вокруг, увлекшись рисованием. Взяться за питание общего тела пришлось Арэйн, что-то при этом нелестное еще было высказано и в адрес товарок, которые решили уморить общее тело, и в адрес Хантера, который отвлекал от важных дел в итоге… В общем, Арэйн была в своем репертуаре, подчеркнуто-вежливым тоном демонстрируя свое отношение «а не пошли бы вы все подальше».

«Вам всем тоже. Айрин, у меня к тебе очень серьезный разговор. И угадай, чего именно он касается?»

«Ну, ты либо хочешь обсудить со мной что-то, касающееся тебя, либо что-то, касающееся меня».

«Что-то, касающееся нас обоих. Я уже понял, что твои личности уживаются друг с другом. Но ты ведь понимаешь, что так дальше продолжаться не может?»

«Да понимаю я, — она вздыхает. — На Базе нас живо загребут твои коллеги за то, что мы устроили. Да и ты…»

«Я тебя не сдам», — внезапно произносит он. Слишком категорично для себя. То ли он прикрутил сам себе не ту часть матрицы, то ли еще что-то пошло не так, но сейчас мысль о том, что Рин заподозрила его в предательстве, вызвала обиду. Предательство… Они все бы так назвали подобный поступок. Он логичен с точки зрения закона: донести на правонарушителя, чтобы того наказали. Вот только… Если законы были нарушены, чтобы спасти других людей? Если человек, нарушивший их, при этом рискует не только свободой в дальнейшем, но и жизнью здесь и сейчас? Разве не может сам факт, что ради спасения других человек подвергает себя смертельной опасности, быть искуплением такого поступка? И имеют ли моральное право представители Суда Сениора судить проштрафившихся альтернаторов, при этом сами не имея реального представления о том, что происходит там, «на земле», когда нет связи с базой, неоткуда ждать помощи, а противники редко уточняют о способностях и возможностях бойца и не связаны ни законодательством, ни собственными моральными нормами?

«Вот как? Интересно… Определенно, на тебя положительно повлияло то, что тебя сюда забросило. Согласись, обстановка при изучении «на месте» производит несколько иное впечатление, чем ее восприятие через призму чужой памяти. И, будучи лицом пристрастным, смотришь на события и поступки уже совсем иным взглядом, чем при изучении папочки с личным делом подозреваемого».

По спине пробежала дрожь, заставившая Охотника едва заметно передернуться. Рин никогда не была телепатом, но порой пугала других тем, что говорила то, что думали люди в данный момент.

«Я теперь понимаю, какой выбор тебе приходится делать каждый день. Сам не так давно разрывался между правилами Сениора и личными предпочтениями».

«Нет. Ты не понимаешь. Видишь ли, Хантер, я никогда не разрывалась между правилами Сениора и собственными предпочтениями. Потому что у меня собственные предпочтения идут рука об руку с моим моральным кодексом, а он у меня, насколько мне известно, в чем-то даже построже правил Сениора будет. Другое дело, что его соблюдение подчас полностью игнорирует правила Сениора. Судить меня, естественно, будет Сениор по своим правилам, но лучше я в тюрьме посижу, а то и вовсе сдохну, чем буду себя грызть годами за тот или иной поступок. Были в моей памяти такие, ты знаешь».

Он вспомнил двух рыжих девочек. Ту, которая приняла сторону врага и погибла от руки Айрин. И ту, которая приняла сторону Айрин, после чего погибла, помогая альтернаторам спасать Д-Цельсий 506. Забавно, но первая цепочка держится до сих пор. Айрин извлекла из этого события совсем другой урок. Любой другой бы начал подозревать в предательстве всех встречных. Айрин же корила собственную несостоятельность, которая не подбросила ей идей для обезвреживания без убийства в нужный момент, а так же то, что она в свое время отмахнулась от Райны Уоллес в тот момент, когда та только попала в дурную компанию расистов и потащила было Айрин за собой. Может быть, найди светловолосая девочка нужные слова в то время, и памятного боя на Цитадели вовсе не состоялось бы… Хантер принялся разглядывать вторую цепочку и заметил одну странность. Потянув за нитку из клубка, он заставил появиться перед глазами обрывок видения:

* * *

— Черт подери, да пустите вы меня! Я, блять, вообще-то, спаситель пустоши, вы не имеете права со мной так обращаться!!! Ну чего сразу к стоматологу-то, они сами потом выпадуууууут!!! — верещала светловолосая девушка с длинными клыками, выглядывающими из-под верхней губы. Ага, кажется, Кэтрин Андерсон не рассчитала собственные силы при отработке превращения в кошку и нарвалась на «дружеский визит» к дантистам Базы. Собственно, дантистами были два дюжих амбала, один из которых и тащил за ногу упирающуюся и визжащую больше для проформы, чем из-за реального страха Айрин. При этом амбал посмеивался и говорил девушке о том, что после какой-то очередной реформы они больше не имеют права удалить звероформам зубы ударом кулака, а вынуждены тащить их на процедуру в кабинеты.

— Подруга, блять, я вообще властелин Дамбы Гувера, но меня на купирование крыльев тащат. Бережней, бля, я тебе не зверюшка из бестиария! — рыкнула на второго амбала девушка, которую тащили по воздуху в неком подобии сетки. Сзади на ее майке выступали какие-то бугры, надо полагать — те самые крылья. За свою реплику она тут же удостоилась насмешки от амбала и вступила с ним в перепалку, но в этот момент их с Рин взгляды встретились и на дне серых глаз мелькнуло узнавание. — О, Ринчик, блять, сколько лет, сколько зим! Ну, теперь точно будет пиздатая веселуха…

* * *

Вот оно что… Определенно, это было интересно. По крайней мере, хоть относительно Дарины Мейсер Айрин теперь рефлексировать не будет. А вот начальству Базы вряд ли светит спокойная жизнь, поскольку Айрин плюс Мейсер — это не Айрин умноженное на два, а Айрин в квадрате. Горе будет тем, кто станет на пути у этого сработавшегося еще в пятьсот шестом тандема.

«Если ты закончил шерстить мою память, то давай вернемся к нашим баранам. Ты хотел спросить, как я собираюсь найти выход из ситуации? Ответ — а никак. Навыки наших телепатов позволят, разве что, уничтожить две личности, оставив третью в качестве единственного контролера этого тела. Никого из нас это не устраивает, поскольку наша цельная личность должна быть не обрубком самой себя, а сочетать лучшие качества разных своих воплощений. Так что я предпочту просто подождать. Может быть, мы сами собой как-нибудь соединимся. Может быть, на той же Базе или у кого-то из сущностей посильней найдется что-то, способное нас всех собрать без потери частей мозаики. Я просто не думаю об этом, Хантер. И ты не думай. Займись лучше теми вещами, на которые можешь повлиять — это будет лучше всего».

«Я понимаю, что мне так и стоит сделать, но ты тоже должна меня понять. За прошедшие двадцать лет я видел много ненормального, но случившееся с твоей душой превосходит по ненормальности все остальное. Это ведь напоминает чем-то крестражи, созданные Волан-де-Мортом. Ты помнишь, как он закончил?»

«Он отделял части души потому, что боялся смерти. Это несколько… иное. Я уж молчу, что это было реально отделение, а не выделение трех отдельных личностей, взаимодействующих между собой. Кроме того… Я ведь не Волан-де-Морт, Хантер. Я не собираюсь резать непохожих на меня людей на основании идеи о чистоте крови. Я не собираюсь творить какое-то дерьмо. А насчет ненормального… что вообще такое «норма», Хантер? Ты, сидя в своем кабинете на Сениоре ни разу не задумывался о том, что, в принципе, понятие «нормы» у каждого свое? Где-то в двух шагах от нас сидят люди, для которых не-норма такие, как мы. Нам надо лечь и сдохнуть? А в соседнем мире, например, не было апокалипсиса. Сейчас там сидят люди в каком-нибудь кафе, шлют друг другу эсэмэсочки с яблофонов, ищут, с кем бы переспать и для них не представляется нормой тот факт, что в это же время в соседней реальности кто-то бьется за выживание. А может быть, и в их собственной, но лишь за пару тысяч километров от них. Я, когда жила в родном мире, в жизни не могла представить, что буду путешествовать по вселенным, истребляя чудовищ и моральных уродов всех мастей. И что для меня это будет нормой. Тяжелой, смертельно опасной, но все-таки нормой. Еще двадцать лет назад для тебя самого нормой был четкий рабочий график, отсутствие физического труда и четкое выполнение инструкций начальства. И посмотри теперь на себя, в кого ты превратился? Двухметровый амбал в вечно грязной снаряге, который каждый день бьется за свое существование и жизни своих друзей, который пулемет во сне обнимает вместо любимой девушки и даже не знает, а доживет ли он до следующего рассвета и когда этот рассвет вообще настанет. И это ведь для тебя теперь норма, согласись?»

«Не могу не согласиться», — со вздохом согласился Хантер, доедая похлебку, к которой двадцать лет назад даже не подошел бы, учитывая непрезентабельный вид тары, в которой ее подавали на ВДНХ. А сейчас… Что же, по сравнению с жареной крысятиной местная еда — просто деликатес.

«Нихуя ты в жизни не понимаешь. Деликатес — это крысятина. Причем сырая. В идеале — живая и дрыгающаяся, пока от нее отрывают зубами самые аппетитные куски», — высказалась Айрин, когда Хантер высказался непонятно зачем о своих мыслях.

В памяти личности проскользнуло кошачье. Да, вот об этом еще не надо забывать — о том, что девочка не всегда девочка, а иногда зверюшка, причем зверюшка не самая безобидная.

«Вот не надо, я, между прочим, только поел», — огрызнулся он, вставая из-за стола. После этого уточнил, чем собирается заниматься сидящий за столом экземпляр. Экземпляр не ответил, увлеченно рисуя карту в то время, как другие части личности принялись привычно сворачиваться на сон в глубине подсознания. Решив погулять по перрону и вроде бы как подышать свежим воздухом, Хантер вышел из помещения, при этом не прекращая размышлять над информацией, которую вывалили только что на его все еще гудящую после вчерашнего голову.

Когда он вдоволь нагулялся по перрону и вернулся в палатку, служившую временным пристанищем для сталкерско-альтернаторской компании, Рин уже спала, верней, спали. Произошедшее за последние дни все-таки отразилось на ней — регенерационные процессы отбирали практически все силы у неокрепшего после закрытия разрыва организма. Неудивительно, что с утра они ее с таким трудом будили. Собственно, о том, что надо все-таки дать ей отоспаться хорошенько, подумал не только Хантер, но еще и Мельник с Юной. Первый не будил девушку до последнего, пока не настала пора идти к монорельсу. А Юна, недолго думая, превратилась в Юру и, взвалив на плечо начальницу, как кулек картошки, пошла, верней, пошел в сторону нужного туннеля, как ни в чем не бывало. Хомяк семенила следом за компанией, уже за пределами станции приняв свой истинный облик и идя впереди на случай незапланированной атаки. Но путь к монорельсу снова прошел спокойно.

Монорельс Хантер уже видел. Правда, в чужой памяти, но этого было достаточно для ознакомления, поэтому сейчас он не стал заниматься прогулками по вагону, вместо этого выбрав себе местечко подальше от спящей Рин. Ну, как спящей. Сознание нормальных людей полностью отключалось, в то время как ее — переносилось в выделенный участок памяти, как и его собственное. И если с ним такое происходило регулярно, то у Рин опция каким-то непонятным образом активировалась, когда была какая-то опасность.

Опасность… Охотник вздохнул и откинулся на спинку довольно удобного кресла.

— Что? — сидящий через ряд Мельник с тревогой оглянулся на него. Хомяк, Юна и материализовавшаяся Теф сидели в дальнем конце вагона и о чем-то шушукались между собой едва слышно, не мешая переговариваться сталкерам.

— Ничего, — бывший дознаватель вздохнул. — Пытаюсь познать великую альтернаторскую философию «пох, прорвемся».

— И как, есть успехи? — Мельник уточнил предельно серьезно, но в глубине светлых глаз уже мелькали смешинки.

Хантер вздохнул и махнул рукой. Позади раздалось падение тела и емкое «бля», которое вскоре снова сменилось сонным сопением. Рин в своем репертуаре.

— Мы многое знаем по сравнению с тем, что было… Да вот хотя бы неделю назад. При этом мы не знаем абсолютно ничего. У нас есть, с одной стороны, куча паранормального народу для противостояния разным паранормальным явлениям, но… Но если копнуть поглубже, то мы узнаем, что этот народ — стажеры да младшаки, которых распихали по научным группам и тот факт, что они успешно действуют против зверей и среднестатистических людей, совсем не значит, что они справятся с более квалифицированным противником. Более-менее стоящих бойцов в итоге на случай конфликта… Теф, Хомяк и Юна. Три относительно неуязвимых единицы, в отличие от всех остальных.

— Кхм… Позади меня еще один дрыхнет. Рядом со мной сидит еще один. Двое на ВДНХ остались. По всему миру разбросаны…

— Сначала я хотел сказать «не льсти мне», но потом понял, что ты говоришь серьезно и не знаю даже, как тебе объяснять истинное положение вещей.

— Словами. Можешь жестами, — сталкер говорил спокойно, но в мыслях уже воцарился какой-то странный сумбур.

— Словами… Вся паранормальщина делится на уровни. От первого до десятого. Если смотреть по показателям, то боевка на десятку у Хомяка, Юны и Теф и то только в связи с их неуязвимостью. Хотя метаморфа можно дезинтегрировать, сущность поймать в сложносоставленную энергетическую ловушку, да и против ксеноморфов наверняка есть что-то превосходно действующее. Рин — это седьмой уровень физической защиты и то лишь потому, что она довольно быстро регенерирует, легко переключается в бою между разными видами атак, использует дополнительно психологические и психические методы воздействия и проявляет нехилую такую смекалочку и находчивость. Телепатия у нее вообще на втором уровне, что в бою с паранормальным противником можно не учитывать в принципе. Психологическая защита хорошая. Но только психологическая, а если брать считывание мыслей, то чешешь по памяти, как по открытой книге. Воздействовать пытаешься — там да, там сразу менталка мозги прожарит, но вот если аккуратненько хочешь узнать о том, что она сейчас будет делать — проблем никаких.

— Ты к чему клонишь? — Мельник неодобрительно прищурился.

— Не перебивай и узнаешь. Общий боевой опыт у нее… В первой жизни два года, в третьей около года, у Айрин было на момент смерти… в общей сложности около двух десятилетий. Знаешь, что это значит? Это значит, что любой мало-мальски обученный противник с, например, шестым уровнем физической защиты, телепатией на «четверочку» и опытом в сто-двести лет выпотрошит ее прежде, чем она успеет пикнуть. Меня вообще в список не вноси: кабинетый крыс с возможностью понять, что будет делать враг — он все равно кабинетный крыс. Та же Рин меня уложит на лопатки. Телепаты на ВДНХ… Артем на стадии становления, а значит — там вообще без шансов. Он либо выжжет себе мозги в серьезном поединке, либо же просто протупит и не словит мышей в нужный момент. Анна… У твоей дочери сейчас где-то четвертый уровень физической защиты. В процессе жизни и нормального обучения на Базе его могут поднять хотя бы до шестого, а пока что… Ну, она может очень эффектно мочить туннельную нечисть, как ты уже заметил. Или тех же недружелюбных двуногих элементов а-ля «человек стандартный». Научная группа — это мелкота, которую выставили в Темные Миры по принципу «уж там-то они точно ничего не испортят, поскольку испортить что-либо в выженных мирах невозможно». Ученые да — они реально специалисты, я видел, как Михаил за пять-семь лет превращает абсолютно нежизнеспособный мир во вполне пригодный для обитания альтернаторов. Вот уж в этом плане проблем точно не будет: восстановят наш шарик лет за пять так, что мама родная не узнает. Но боевая часть… Там все по нулям. Короче, наш вероятный противник — это спецназ. А противостоят ему ребята, которые полгода после призыва. Так понятно?

Мрачный кивок показал, что до Мельника дошла причина плохого настроения Хантера. Сам не зная, почему, Охотник заговорил снова:

— И знаешь, что смешно? Д-Сигма 415 был обречен на вымирание. Ситуация в Д-Цельсий 506 заставила Базу отозвать альтернаторов и приготовиться к уничтожению данного мира. Корпорация «Зайникс», хозяйничающая в Д-Омега 89 действовала по отработанной технологии и не дала этому миру ни единого шанса на спасение, а встречу с «Эдарджгаэр» переживал один из десяти старших и опытных бойцов Базы. Все это дает мне возможность сформировать совсем иную статистику и утверждать, что на самом деле наши шансы не ноль, а как минимум семь из десяти при условии, что паранормалы и нормальные люди будут сотрудничать ради общей цели. И, черт возьми, я не могу ни обосновать, ни доказать этого.

— Ты к чему это говоришь?

— Ты спросил, что не так. Я тебе ответил. Логика требует искать какие-то закономерности, шерстить по собственным архивам в надежде, что попадется крупица информации, которую можно применить в нашей ситуации. Интуиция говорит, что надо схватить в охапку Айрин, тебя, для верности — еще Артема и Аню, ну так, чтобы с гарантией, и сунуться на Полянку, авось перепадет какая-нибудь важная инфа. То, что видели девочки в день падения бомб, опять же, надо как-то объяснить. В бункере все проверить на предмет всяких там занятных веществ вроде мутагенов и вирусов, после чего скормить это все дело Хомячку, или использовать особенности Юны для нейтрализации всякой опасной дряни…

Стук колес монорельса начал замедляться — они подъезжали к станции, верней — к платформе в центре бункера. Это заставило обоих мужчин свернуть разговор и, на всякий случай взяв в руки оружие (они оба помнили про неприятности, которых можно было ожидать от Владимира), бросить взгляд на самую паранормальную часть группы. Увиденное порадовало: Рин находилась в полной боевой готовности у дверей, Хомячок приняла безобидный «детский» вид, Юна с готовностью трансформировалась в Юру, а Теф привычно растворилась в энергополе Рин.

Управление взяла Арэйн. Это Хантер понял по тому, как сам собой разгладился капюшон куртки и исчезли пятна на водолазке. Быстро предупредив Мельника о смене «рулевого» по телепатическому каналу, он прошел вперед, стараясь скрыть Рин за своей спиной. Благо, что получилось это без проблем, ведь девушка была ниже его на добрых три десятка сантиметров, а то и больше.

Как и ожидалось, все бойцы, кроме раненного Бориса, высыпали им навстречу. Судя по всему, за прошедшее время они успели понервничать из-за судьбы Мельника и Артема. И, несмотря на то, что по рации ВДНХ сталкер сумел связаться с ними и сообщить, что к чему, те все равно беспокоились и, естественно, хотели узнать все из первых уст.

— Товарищ полковник, порадуйте нас информацией о том, что Черные действительно уничтожены.

— Янхары, — поправил Ульмана Мельник, Хантер при этом сунул руку в карман и крепко сжал там пистолет таким образом, чтобы в случае чего выстрелить сквозь плащ во Владимира. Странно, но сейчас его мысли было невозможно прочитать. И если раньше, когда он действовал через чужую память, этому могло бы быть объяснение, то сейчас причина могла быть только одна: он имеет дело с человеком, мысли которого закрыли ментальным щитом, причем это явно сделал кто-то еще, находящийся поблизости. Кто именно?

— Кто-кто? — удивление Ульмана было неподдельным. Впрочем, естественной была и реакция Степана. А вот Владимир — тот оплошал.

«Рин, позади тебя человек. Хочет схватить. В руках пустой шприц», — проинформировал Хантер Арэйн. Получил в ответ:

«Благодарю. Будьте добры не вмешиваться, Дознаватель — я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал».

Обмен данными занял долю секунды, никто даже ничего понять и заподозрить не успел. А вот Мельник как раз открыл рот, чтобы ответить на вопрос Ульмана:

— Янхары. Это официально принятое их название, — сталкер улыбнулся как можно добродушней. Но ночное зрение позволило Хантеру заметить злость в глазах товарища. — Что такое, Владимир? Ты мне хочешь что-нибудь рассказать? Сейчас самое время…

— Не понимаю, о чем ты.

Прижатый к стенке бывший товарищ беспомощно оглянулся на Ульмана и Степана. В тот самый момент Хантер решил, что пора вмешаться.

— На девочку ведь ты навел, верно? И Ризенхельцу ты отмашку дал. Для чего, вот в чем вопрос… Ты расскажешь, или нам самим додумать? У меня, как видишь, неплохо получается… — Мельник делал большие паузы между предложениями, а это было очень дурным знаком.

За два десятилетия рядом с ним он уже успел хорошо изучить этого человека. И эту манеру поведения, так напоминавшую ту, что демонстрировала Айрин. Правда, полковник все-таки вел себя намного более адекватно, чем альтернатор, но на то он и полковник… За время, проведенное вместе с ним, Хантер четко усвоил: если друг орет матом, стучит по столу кулаками и по голове оппонента подручными предметами, то значит — все нормально. Если же Мельников начал говорить спокойным и очень вежливым тоном — жди беды.

— Н-на какую еще девочку…

— Это на аномалию нашу, что ли? На Ринку? — в энергополе Ульмана прокатилась волна возмущения. Странно, но на это среагировало энергополе Степана — видимо, тот вспомнил, кто именно спас жизнь Борису и несколько раз прикрывал его самого от мутантов за время следования в Д-6. Кто увел аномалию… Кто оказался невосприимчив к воздействию Биомассы и в компании с Артемом спас отряд от неминуемой смерти. Вот как они ее воспринимают теперь…

— Владимир, я тебе даю последний шанс. Расскажи все по-хорошему, — Мельник явно спиной чувствовал движение и сделал едва заметный жест, судя по всему, для Юны и Хомяка. — Кто создал этот бункер? Для каких целей он использовался? Какого дерьма вы умудрились натворить и, главное — почему же ты так ее боишься?

— Да потому что они не люди! Все они… Ты, ты даже не понимаешь, в какое дерьмо влез, — сбивчиво заговорил Владимир. За спиной раздалось движение воздуха. В тот же самый момент Мельник резко дернулся вперед, сбивая с ног Владимира, Хантер одновременно с этим повалил на землю Ульмана, а Степана опрокинула маленькая девочка в смешной шапчонке с помпоном. Пока то да се, никто не заметил, что Юра словно бы испарился. Но вот позади раздался вскрик и изумленное «ай».

«Переигрываешь», — укоризненно произнес Хантер. Арэйн промолчала. Доля секунды ушла у мужчин на то, чтобы подняться. Но оружие наизготовку брать не стали. Судя по всему, можно будет обойтись без стрельбы.

— Не двигаться, — прямо напротив них стоял мужчина в одежде брамина. Хантер лишь вздохнул мысленно. Столько лет он от них прятался и все для того, чтобы появилась Рин и все-таки поставила на уши это непонятное чертово болото. Закономерный итог: один из браминов приперся в бункер. Поправка — несколько браминов. Пока сталкеры осматривались по сторонам, непонятно откуда словно материализовались еще шесть человек. Все начальство «Библиотеки». Все телепаты, но с боевыми навыками у каждого было еще хуже, чем у средней паршивости охранника на какой-нибудь станции.

— Что же, надо полагать, стоит поблагодарить вас за то, что вы вернули этому месту жилой вид. Самим нам не хватало усилий расправиться с тем созданием, что жило внизу. Да и, надо признать, получить в качестве подарка наследницу двух высших техномагических кланов нам приятно.

В голосе брамина звучали знакомые издевательские нотки. По телепатическому каналу раздался тихий смешок Мельника — сталкер сразу припомнил пафосные речи Ризенхельца, которыми тот пытался доказать всем вокруг и самому себе собственную значимость.

«Хантер! Запуск сканирования…» — внезапно произносит голос Арэйн у него в голове. И в следующий миг он понимает, что из ее «оперативной памяти», часть которая по-прежнему «зарезервирована» для его нужд, он легко попадает в разум держащего девушку человека. И всего лишь потому, что тот, удеживая шприц, прижимает руку к ее шее, чтобы сподручней было набирать ее кровь. Стоп… Он набирает шприцом ее кровь? Совсем больной, что ли? Неужели собирается… Мда, похоже, что в разговоре с Мельником он способности большей части противников переоценил. Так, собственная менталка… Надо… Что надо? Ну, раз они так пытаются ее пробить, то он с радостью подсунет им «нужную информацию». Чуть прикрыв глаза, он чувствует, как пробивается внешний барьер одновременно на всех спартанцах и в тот же момент брамин получает всю интересующую его информацию. Согласно этой информации Арэйн, которая действительно является наследницей двух техномагических кланов, не имеет никакого отношения к Базе. Росла она в родном мире, потом при случайном выбросе переместилась в эту вселенную. От роду ей… ну, пусть двадцать так и будет — по меркам техномагических вселенных это мелкотня наподобие десятилеток в метро.

Удобно. Почему у нее такой большой запас рабочей памяти? Вот зачем слабому телепату, который только при прикосновении что-то считать способен и не умеет даже проводить два считывания одновременно, такой «багажник»? Этого Хантер не узнает. Но сейчас от ее оперативки очень большой прок: он может, не загружая собственный мозг, провести все нужные операции, используя столь любезно предоставленное чужое пространство.

— Не сиделось в своем родном мире? — издевательски произнес брамин на ухо девушке. — Захотелось приключений? Или ты, как и другие, надеешься, что тебя мамочка и папочка спасут? Не спасут… Жизнь очень жестокая штука… Очень жестокая. Ты привыкнешь. Если выживешь, конечно. Кто первый?

— А это не опасно? — неожиданно спросил самый младший в группе.

— Кхм… — старший брамин достал из кармана парочку наручников из странного белого металла, после чего закрепил их на руках Арэйн.

Хантер при виде этого нелепого жеста едва не рассмеялся. Серьезно? Заблокировать руки — и все? И они думают, что это сработает?

Рука Ульмана медленно потянулась к закрепленному на рукаве ножу. Примерно такой же жест сделал Степан, явно намереваясь броситься в атаку. Нет, нет, и еще раз нет — этого допускать было нельзя. Даже самый слабый из этих телепатов может доставить проблем. Конечно, на отряде менталка Хантера, но что, если он ошибется? Кроме того, он все еще не завершил сканирование и не узнал информацию о бункере и роли браминов в его использовании. То, что не брамины его построили, понятно сразу: уж слишком они… недалекие для подобных проектов. А вот кое-какую интересную вещь Хантер все-таки обнаружил: объяснение, почему они так горели жаждой испытать на себе кровь Арэйн.

Все ведь знают о том, что кровь представителей высших техномагических кланов изменена в результате поколений генетических экспериментов таким образом, чтобы они не только сами обладали устойчивостью к куче болячек, но еще и могли эту способность передавать. Правда, про некоторые нюансы народ явно не в курсе…

— Ну что ты стоишь в стороне? Подходи, первым будешь, — это было небрежно брошено Владимиру. Тот обернулся на Мельника с Хантером и сейчас Охотник отчетливо уловил замешательство ученого. Причина была обнаружена сразу же.

Владимир все-таки не хотел их с Мельником смерти. И после того, как глава Ордена повалил его на пол вместо того, чтобы уклониться от выстрела самому, таким образом выставляя на линию огня предателя, тот абсолютно не знал, как действовать и как реагировать.

Взгляд ученого затравленно метнулся по ряду ящиков и бочек, стоящих на платформе. Тусклого освещения было достаточно чтобы понять: предметов, которые могли бы сойти в качестве оружия, здесь нет. Проходя мимо Ульмана, он уже протянул было руку, чтобы снять с бойца один из ножей, но Хантер решил остановить побоище прежде, чем оно начнется. Тем более, что ему стало наконец-то понятно, что именно задумала Арэйн.

«Не двигайтесь и не пытайтесь их атаковать. Это слишком опасно», — его голос прозвучал одновременно в голове у всех троих. Люди испуганно вздрогнули, но руки к оружию тянуть прекратили. А брамины, так те вообще ничего не заметили.

— Будешь у нас подопытным кроликом, — со смешком уточнил старший. После чего вздрогнувшему Владимиру в шею воткнулся тот самый шприц, наполненный кровью Арэйн. Едва уловимое нажатие на поршень…

Голубые глаза девушки в наручниках на мгновение вспыхивают неярким светом. Судя по всему, Рин переключилась на энергетическое зрение.

«Надо им помешать», — резко вскидывается Мельник.

«Нет. В этом нет необходимости, поверь».

— Ну что там? — спрашивает он у подручных. Те достают странный прибор, конструкция которого непонятна никому из присутствующих и проводят им вдоль по телу ученого, который стоит, закрыв глаза и прижав руку к месту укола.

— Действует. Кто следующий?

— А разве нам не надо понаблюдать за тем, как все будет проходить и…

— Идиот. Это либо работает, либо нет. И работает, как видишь, буквально через минуту. Вируса в нем больше нет, а значит — не будет и в нас.

— Я против того, чтобы вы использовали мою кровь, — внезапно произносит Арэйн. Хантер чувствует, как волосы на затылке против воли встают дыбом. Теперь ему становится понятна задумка Арэйн. Пожалуй, он с ней согласен. Брамины слишком опасны. Что же до Владимира… Кажется, за него вступилась Айрин. Решила, что ему надо дать шанс исправить то, что он натворил. Верней, то, что он помог натворить браминам и тем, кто изначально работал на этот комплекс.

— Тебя никто не спрашивает, — грубо ответил один из мужчин, после чего шприц пошел по кругу. Арэйн морщилась, в ее мыслях Хантер отчетливо читал что-то вроде «фу-фу-фу, это же негигиенично», а в памяти Айрин проскользнула ассоциация с наркоманами в стадии ломки. Те такими же трясущимися пальцами сжимали шприц с заветной дозой…

«Хантер… Так ты что, тоже из… из этих, да?» — в голове раздался чуть дрогнувший голос Ульмана.

«Да».

Удивительно, но боец почему-то не возмущается, а припоминает, какие нелестные мысли в адрес Хантера мелькали в его голове в тот момент, когда сам Хантер был рядом. Охотник был одним из тех немногих людей, над кем Ульман смеяться не рисковал. Но в мыслях, разумеется, все обстояло совсем иначе и сейчас, кажется, тот начал бояться, что при случае один из лучших бойцов Ордена с ним поквитается.

— Вот и все. В расход ее, — командует старший. По его приказу двое достают пистолеты и направляют их на Рин, но в следующий момент валятся на пол, содрогаясь в конвульсиях. Глаза оставшихся четверых изумленно распахиваются, но в следующий момент они составляют компанию своим товарищам. Агония длится недолго — все заканчивается через пару минут. За это время Хантер успевает окончательно разобраться в произошедшем.

— Что это было? — Степан и Ульман произносят это в один голос. Бледный до синевы Владимир хватается рукой за горло в ожидании, что сам сейчас составит компанию бывшим товарищам. В этот момент голубые глаза связанной девушки становятся серыми, а на лице появляется привычная улыбка довольного жизнью человека.

— Ну я же сказала, что нельзя им пользоваться моей кровью, а они не послушались, сами виноваты. А, если вы про то, что это вообще было, то пусть нам Владимир все и расскажет. Вы ведь расскажете, да?

От непроницаемого выражения мордашки Рин ученый почему-то бледнеет еще сильней.

— Володя, давай без шуток, ладно? — Мельник делает несколько шагов вперед и становится напротив бывшего приятеля. Сейчас Хантер видит, что все благоприятные ассоциативные цепочки и энергетические связи со стороны Мельника разрушены до основания. Даже убей Рин Владимира вместе с остальными — сталкер бы счел это абсолютно нормальным. Все правильно. Друзья, которые готовы были рискнуть твоей жизнью ради достижения своей цели и, вдобавок, скрыли множество важной информации, друзьями являться не могут. — Ты либо рассказываешь нам все и по порядку, либо, ей-богу, выставлю тебя за гермоворота с одной пулей в пистолете.

На лице мужчины заиграли желваки. Хантер сам почувствовал, как в душе всколыхнулось что-то черное. Странно… Он раньше считал, что дознаватели неспособны ненавидеть. А Владимира он ненавидел. Он знал про бункер. С самого начала знал. И вместо того, чтобы рассказать, вынудил Мельника, Артема, Рин и Данилу рисковать собой. Он отправил в смертельную опасность людей, которые могли все исправить! И более того — после этого именно он привел в действие то, что заставило Мельника напасть на Рин. В то время, как Хантер из последних сил боролся за свою жизнь в непосредственной близости от янхаров, ожидая той самой помощи, которую у него все-таки получилось призвать на границе жизни и смерти…

«Граница жизни и смерти»… Неожиданно в памяти поднялся настолько глубокий пласт информации, что утерянные, как считал Хантер, картинки, начали хаотично заполонять сознание.

— Идите, я позже догоню, — тихо произнес он, опираясь руками об одну из бочек. Дознание… Дело сорок шесть ноль восемь двадцать девять шестнадцать. Подозреваемый… Результаты экспертиз… Информация о погрешности проведенного ритуала… А что если им повторить то, что было создано тогда? Ведь у них есть все возможности. Да, это будет опасно, но зная, как действовать, разве они не смогут… Разве Творец, пусть и начинающий, не будет способен… Он даст эту информацию Айрин. Пусть она решает.

— Святослав Константинович, — в спину удаляющимся мужчинам раздался холодный и вежливый голос Арэйн.

— Что? — Мельник обернулся.

— Вы ничего забыли? Например, меня расковать…

— Погоди, а ты разве сама не можешь… — с изумлением начал сталкер, глядя на довольно тонкую цепочку. В его памяти тут же замелькали кадры, как этим утром, верней — уже прошлым, хрупкая на вид особа буквально взглядом ворочала тяжеленные бетонные плиты, которые могли сдвинуть разве что пять мужиков.

— Полагаете, что я бы стала унижаться перед вами, если бы могла совершить подобное?

— Товарищ полковник, а я вот тут не понял, а что с малой-то? — Ульман протянул было руку, чтобы взъерошить волосы девушки, но та сделала шаг в сторону от него, при этом сообщая:

— Уважаемый, во-первых, нарушать границы личного пространства других людей — это дурной тон. Во-вторых, я не уверена, что вы имеете малейшие представления о гигиене рук…

— Мельник, это что с ней?

— По голове приложили. Не один раз причем, — быстро нашелся сталкер. Видимо, у него не было желания объяснять причину столь разительной перемены в поведении Арэйн. Судя по всему, девушки поняли, что личность Арэйн вызывает уж слишком нестандартную реакцию, потому что в следующий момент управление приняла Айрин.

— Ульман, да расслабься, что ты дергаешься-то? Или только тебе народ стебать, а мне уже нельзя?

— Тьфу-ты. Мать, я уже было подумал, что вместо тебя к нам кто-то другой пришел. Предупреждать же надо.

— Ты меня предупредил, когда в туннеле чуть не подстрелил?

— Ты бы еще мне припомнила, что я тебе на ухо слишком громко что-то сказал в храме, — покачал головой боец и составил компанию Мельнику в обшаривании трупов. Им надо было найти ключ.

— Плохие новости, — тихо произнес Мельник.

— Какие?

— Ключа нет, — вздохнул Ульман. — Придется экспериментировать с ножовками.

— Вот бери ее — и экспериментируй. А мы пока что с Владимиром пообщаемся.

Судя по тому, что Юна исчезла с радаров окончательно — она трансформировалась в какой-нибудь нож из подходящего сплава, способный разрезать неизвестный сплав. По крайней мере, Хантер надеялся на то, что именно так девочка и поступит, иначе Айрин придется побегать в наручниках несколько дней, а это еще неизвестно как на ней скажется… Впрочем, сейчас его больше волновал допрос Владимира и его рассказ, который восполнил пробелы в уже имеющейся «базе данных».