Зелёный свет&цвет (гет)

Саймон Стронг не переставал нервничать. Разрушенные стены, хоть и восстанавливались с руки короля-консорта, продолжали на него давить. Помогали только отвары Алис. И вот посреди ночи ей снова пришлось готовить очередной отвар. Ведьма не жаловалась. Не под боком у Саймона ей жилось бы не слаще. Да и не разбудили её. Сама проснулась. То ли кошмар, то ли видение.

— Вот, — старик пил только из её рук. И ел тоже. Так что не стал бы пить, принеси отвар кто-то другой. Человеком он важным не был, но кто мог знать, когда внучатый племянник захочет от него избавиться…

— Нос повесила, — Стронг то ли усмехнулся, то ли улыбнулся. — Благодарствую, — и поспешил опустошить кубок. Отвар горяч, но даже если обжигает, этому старцу такое нипочём. — Дурные знаки? Небось помрём все, — как и любой человек, он цеплялся за жизнь, но со старостью всё же проще относишься к смерти. Все помрут.

— Да… — Алис забрала кубок. По мере того, как виденья становились всё более ужасающими для самой ведьмы, пропадало и желание воспользоваться Порочным принцем. За его счёт не возвысишься. А за чей тогда?

— Стронги вымрут? — на счёт своих детей Саймон надежд не питал. Это был трезвый взгляд. Ведьма кивнула. — Надеюсь, у этого ублюдка Лариса смерть будет по заслугам… — это всё, чего он требовал от Алис как от ведьмы. А в остальном её жизнь — её дело. Старик твёрдо посмотрел на неё.

— Он мучится сейчас, — однако она всё же благодарна Деймону Таргариену за его присутствие: Ларис не может призвать её в столицу. — И в муках умрёт, — ни один целитель не поможет. Ни в Вестеросе, ни за Узким морем.

— Мой тебе совет, предпочти выживание амбициям. Особенно с твоим даром, даже на благо королей в один день можно стать неугодным, — погрозил пальцем и махнул рукой, дозволяя уйти. Посмотрев ведьме в след, старик лёг на бок, повернувшись спиной к двери.

Алис была ребёнком из ниоткуда, упорно называя себя бастардом Стронгов. Странная, но смышлёная девочка. На благо Лионеля Саймон признал её своим дитём. И до тех пор, пока Харренхолл не сгорел вновь, она никому из семьи зла не причиняла. Саймон закрывал глаза на все странности, некоторым из которых даже стал свидетелем. Ему оставалось лишь добиться отмщения за Лионеля и Харвина, а там пусть живёт, как умеет.

΅◊΅

Стражи и слуги не могли не оглядываться на принца, брата короля, когда уже после захода солнца он неторопливо шёл в королевские покои. Несмотря на нанесённое оскорбление, вольное или нет, Эймонд хотел дать ему шанс. В конце концов, нормальными братьями они были только при семье в полном составе. Эйгон ведь не хотел опускаться в глазах Реймы. И Эймонд делал вид, что старший брат был — нет, не хорошим, просто не таким уж и плохим. До последнего Эймонд сомневался, пока сам Эйгон не положил этому конец. Наивный дурак, неспособный воспротивиться даже одному своему пороку. Белые плащи у дверей в королевские покои должны были сначала доложить о его приходе, но одного взгляда на каждого из двоих хватило, чтобы они молча открыли двери.

Свечи в малом количестве стояли по разным углам покоев. Эйгон не любил, когда свечи зажигали на люстрах. Воздух пропитался вином. Он сидел на стуле, закинув ноги на стол. Кувшин. Кубок. И куча листов бумаги. Серьёзное лицо младшего брата подняло ему настроение, пребывание в унынии прервалось. Махнул рукой к себе, приглашая пройти, сесть рядом.

Эймонд завёл руки за спину и неспешно подошёл ближе. Эйгон резко повернул голову к окну. Эймонд повёл бровью: нет, брат посмотрел на пустой стул слева. Будто кто-то здесь был. Эйгон расстроенно цокнул. Эймонд подошёл к столу вплотную, бегло, но отрывками прочитывая строчки из писем. Почерк его дорогой супруги. Не такой совершенный, как он привык видеть. Ему письма из Дорна перепадали редко. Эймонд их спрятал ещё подростком, а куда в веренице событий позабылось. Принц усмехнулся.

На бумаге место нашлось нравоучениям, хвастовству подвигами и подарками, советам принца Дорна, описания красот природных и красот человеческих. Эйгон до конца опустошил кубок. В письмах особенно старательно выводились похабные четверостишья из песен и описание интимных практик со ртом. Эймонд закатил глаз. Он знал, что Рейма не посмела бы подвести матушку. Но кто сказал, что она не умела вовремя остановиться уже тогда? Когда они выпивали наедине, кое в чём и мужу признавалась. Так что он не удивлён, что между старшими есть и такие секреты. А в Староместе Рейма наверняка подчищала за Эйгоном, заставляя каждую длинноногую счастливицу пить Лунный чай.

Эйгон прищурился, приподняв голову.

— Чего хмурый такой? — и усмехнулся.

Эймонд повернул голову к нему. Да, старший брат не желал опускаться в глазах второй старшей сестры. Будь Рейма здесь, деятельность Эйгона в качестве короля заиграла бы иными красками. И в Малый совет Эймонд был бы приглашён во вторую очередь. Принц поджал губы. Он до сих пор завидовал непонятно почему, но всё ещё крепким узам Эйгона и Реймы. Она ведь не была любима отцом, прилюдно точно. В отличие от Эйгона, которому посчастливилось искупаться в ласке и внимании Визериса.

Точно, когда родился первый бастард Рейниры, практически сразу Эйгон был позабыт. Уже не такой и желанный первый сын. А рядом старшая сестра, которую любит даже его мать. Но удивительно, что никто из противников Рейниры так и не смог заставить Эйгона сомневаться в Рейме. Даже сейчас он злился меньше Эймонда и ни разу не выразил обиды, не показал себя ею оскорблённым.

— Мой король, я улетаю этой ночью, — переданные слова Реймы Эйгона нисколько не задели. Если бы не угроза смерти им всем… что бы он делал и где был бы вообще?

— Король? Не брат, — Эйгон удивился. — Знаешь, всё хотел спросить… действительно не отпустил бы Люка, если бы с ним не было сестры? Ты ведь сказал, что отдал глаз взамен на дракона, — и всё же как брат Эйгон мог удивить Эймонда. Иногда он мог быть участливым.

— Поигрался, запугал бы… — так что Эймонд признался честно. Хотя с какой стати он должен что-то взамен за Вхагар, которая выбрала его. Разве мог Эймонд в ту ночь остановить старую драконицу, если бы она всё же решила его поджарить? — Следовало забыть про него и вернуть её силой. Хотя бы на одного дракона у Рейниры было бы меньше, — Эймонд не признается Эйгону, что в том кратком разговоре дал слабину. Он мог хотя бы попытаться обещать ей сохранить жизнь любимому племяннику, пойти на другие уступки, которые могли бы заинтересовать Рейму.

Эйгон не стал переспрашивать. Несмотря на опьянение, он прекрасно понял брата.

— Знаешь, если бы не частые напоминания, мол, Рейма дочь королевы Эйммы, я бы давно уже об этом не вспоминал. Разница в два года тоже повлияла, но сестра всегда была рядом… — Эйгон блаженно улыбнулся. Совсем расслабился. Позволил себе забыть о том, что Эймонд вызывает сомнения. Но это слова Лариса. Лариса, которого слушать нельзя.

Эймонд прикусил щеку. Ему надоело, но он всё же остался. И Эйгон с теплотой, которую проявлял только к Хелейне и детям, поведал ему одну историю из Староместа. О том, как «Ормунд, уже лорд, пытался спровоцировать Рейму, когда я заболел». Воспоминания о самой болезни были неприятны. Мучившая тогда ещё принца лихорадка, видимо, заставила двоюродного дядю думать, что Эйгон не осознавал происходящего вокруг. Рейма отказалась от учёбы и веселья, чтобы ухаживать за ним. Чего не делала даже здесь, в Красном замке. Ведь в родовом гнезде Хайтауэров защитить её мог только Эйгон. Случись какая подстава, даже дядя Гвейн не сумел бы помочь. Ормунд тогда явился проведать племянника, но при этом не упустил возможности задеть Рейму. Мол, каких усилий ей стоит притворяться, чтобы сохранить милость королевы и её детей. Лицемерка, шпионка, жалкая притворщица, которая и рада крупицам любви.

— Удивительно, что после в Красном замке, танцуя, они не убили друг друга. Я хотел попросить лорда наказать его, но Рейма переубедила, — Эйгон перелил остатки вина в кубок. — Ормунда тогда было не остановить. Она не стала ему ничего отвечать. Но когда он ушёл… я ещё потом солгал, что не слышал! Она погладила меня голове и назвала дорогим братом, которого она будет защищать, — немного отпил вина. — Даже от меня самого, — Эймонд ждал, что Эйгон взглянет на него, желая получить какую-то определённую реакцию.

Но ни один мускул на лице принца не дрогнул. Хотя история достаточно интересная. Словами об упавшей на глаза короне принцесса призывала брата к мирному решению. Только не уточнила условий.

Совсем тихо Эйгон прошептал:

— Я тогда подумал, что она всегда будет рядом. Несмотря на все мои проступки, она оставалась моим союзником. Пока на людях она поддакивала чужим нравоучениям, с глазу на глаз, уже шутя, вправляла мне мозги… — если бы она была двойняшкой не Бейлона, а его, тогда Рейнира не могла бы хоть как-то привязать её к себе.

— Это первый раз, когда ты мне душу изливаешь, — Эймонд постарался не усмехнуться. Эйгон всё ещё не смотрел на него. Ударился головой о спинку стула, зажмурив глаза и поджав губы. У него и не было цели вести душевную беседу с Эймондом. Вряд ли ему сейчас окажут ответную откровенность. Просто…

— Если Рейнира в Грачиный Приют отправит Рейму, верни её. Делай что хочешь, но верни, — в ответ Эймонд отвернулся. Как будто он этого не хотел!

Если уговоры не помогут? К сожалению, он уверен, что не помогут. Что ему нужно сделать? Убить Валеона. И при этом не позволить любимой стать калекой? Эймонд рассчитывал на встречу с Рейнис и Мелеис. И только.

— …я закрою глаза на твою измену ей… — снова прошептал Эйгон.

— Кто бы говорил, — Эймонд резко повернул голову. Он был не готов столкнуться с виной в пьяном взгляде. Эйгон ведь изменил Хелейне. В семье об этом знали, помнили. Но Хелейна простила его. Брат сильно изменился. Но только не по отношению к нему. — Мы сами разберёмся, — Эймонд не собирался что-либо утаивать от Реймы. Никогда. Он уже давно не маленький мальчик.

Эйгон посмотрел вслед уходящему брату. Не то чтобы его вдруг замучили сожаления о том, каким плохим братом он был для Эймонда. Даже если и найти силы на извинения, гордый младший их не услышит. Но Эйгон всё же ставил на его верность семье.

«…ради долга…» — так он однажды сказал?

΅◊΅

Рейнира, вернувшись, направилась принимать не желанную ванну, а услышать последние новости. Элинда что-то сказала об их срочности. Её возвращение не то чтобы обрадовало Малый совет, скорее, удивило. Уже боялись худшего? Даже обвинения Джейса, пусть и разумны, не отозвались гордостью за него. Она была обязана попытаться избежать гражданской войны.

— Если вы так рьяно убеждены, что я совершила глупость, то, возможно, узурпатор действительно я? — и почему-то мужчины стали опускать головы, не выдерживая её взгляда. — Так хотите отправить на смерть своих солдат, обречь на скорбь их семьи? Увы, вы дождались, теперь нам не остаётся иного выхода, как воевать.

Направление Коля к Грачиному Приюту удивило. «Зелёные» могли только догадываться о её разладе с Деймоном. В любом случае, на первый взгляд бесполезный захват Приюта отрезал Рейниру от суши. Делил «чёрных» надвое. Сам, без дракона? Рейнира окинула коротким взглядом родственников. Сестры нет. Ей доложили. Как и велено, она сейчас в Долине. Или возвращается оттуда.

— Нет, у тебя нет опыта, — если Вхагар не замечена с армией Коля, не значит, что её не будет вовсе. Сестра бы тоже так решила. Рейнира понимала, что только один Таргариен может быть отправлен в Грачиный Приют. Она сглотнула.

— Моя королева, оставьте это мне, — Рейнира даже не успела посмотреть на Рейнис, как та изъявила желание громко и чётко. Полный уверенности и ясности взгляд успокоил Рейниру. И она кивнула. Рейнис улыбнулась ей и поспешила оставить совет. Теперь оставалось ждать итога.

΅◊΅

Вхагар безупречна. Всем. От поведения до возраста, от размера до окраса. Несмотря на размер и сопутствующий риск обнаружения, даже не в первый раз, не без стараний всадника, драконица приземлилась невероятно — достаточно тихо. Нет, конечно, не обошлось без грохота и испугавшейся живности. Но до людей в Грачином Приюте этот шум явно не дошёл. Идеально. Воды хватает. А вот запасов еды маловато. Но охотиться и разжигать костёр, особенно разжигать костёр неразумно. В ночи искать съедобные ягоды нет смысла. Только вздремнуть, оставаясь в седле, и можно.

Как назло, голова оставаться без мыслей не желала. Из-за брата Эймонд задумался, что именно ему делать, если Рейнира отправит Рейму. Он не имел права проигрывать из-за неё. Нет, супруга точно не являлась его слабостью. Она всегда сила. Только в этот раз, если не останется иного выхода, он должен будет… убить и её? А не только чёрного дракона.

— Ты ведь сможешь убить Валеона, если я прикажу? — Эймонд уткнулся лбом в сложенные ладони. Вхагар в ответ тяжело и шумно выдохнула.

Может, слов драконы и не понимают, но чувствуют состояние своего всадника. Надёжная старушка. Мысли о том, почему она выбрала его, помогли отвлечься. Ответ на этот вопрос не играл большой роли. Скорее был необходим для утоления мимолётного интереса. Висенья, дед Бейлон, Лейна Веларион и он. О характере дочери Почти королевы он был наслышан достаточно. Её можно было сравнить с Висеньей, но кузина ей точно не была. А после Висеньи был Бейлон. Было ли от него что-то в самом Эймонде? Хотя Вхагар стала его драконом на пять лет раньше, чем это сделал прославленный дед…

Впереди тяжёлый день. Ему нужны силы и ясность ума. Как же ему уснуть? Предаться детским воспоминаниями: сказкам и колыбельным — или вспомнить напевы Реймы и её мурлыканье под нос? Так сон в неудобном положении будет хотя бы приятным. Хотя разумно слезть и улечься ближе к голове Вхагар, но сырость травы не прельщает.

΅◊΅

Утро наступило ясное. Солнечный свет прям норовил проникнуть в королевские покои. Его Милость, Эйгон Второй своего имени на радость служанкам опохмелиться не пожелал. Голова раскалывалась, но всё ещё терпимо. Заседания совета сегодня не будет. Так что завтракать король мог долго. И подумывал, что стоило пойти и поесть в компании жены и детей. С особой теплотой он вспомнил о дочери, широко улыбнувшись. Сегодня служанки могут быть спокойны. Белые плащи безмолвны. Пока король к ним не обратиться, им следует молчать.

— Ваша Милость, лорд Ларис Стронг. Впускать? — стук доспехов, глухое и ленивое эхо от шагов рыцаря.

Короткий взмах руки — и стук трости. После смерти отца и следовавшей за ней коронацией еда не казалась такой вкусной, как сегодня. Эйгон в хорошем настроении. Ларис быстро считал это по его довольному выражению лица. Вместо воды или вина свежевыжатый сок. Неожиданная мысль о том, что стоит упростить перечень поедаемых в Красном замке блюд. Народ ведь должен оценить? Экономия мизерная на первый взгляд, и всё же любая лишняя монета может пригодиться. Эйгон постучал пальцами по столу:

— Лорд Ларис, вы на долгий разговор или есть срочная новость?

— Если позволите, хотел выразить опасения, — в этот раз Косолапый не стал мучить Эйгона выжидательными паузами, будто опасаясь его разгневать или успокоить. Он не стал высказывать сомнения по поводу решения захватить в итоге Грачиный Приют. — Вхагар наш самый сильный дракон и единственный такой. Не подумайте, что я недооцениваю дракона Вашей Милости, — если бы его ноги были здоровы, он бы спокойно переминулся с ноги на ногу. — Никто в совете не осмелился спросить точно, на появление какого дракона от принцессы Рейниры вы рассчитываете…

— Она отправит Рейму или Рейнис, очевидно же! Деймон теперь не с ней, — Эйгон закончил с завтраком и поднялся из-за стола.

— А если она отправит их двоих? Это идеальная возможность оставить нас без Вхагар, попытаться… — всё логично.

— Да, но о том, что нам нужен Приют, а не Харренхолл она не узнает сразу. Решение будет поспешным, она не сможет ухватиться за эту возможность, — да, в столице не узнали, что принцесса Рейма отправилась в Долину и только должна возвращаться на остров.

— … — Ларис покрутил трость.

— Решили поддержать моё желание? — Эйгон постарался несильно хлопнуть Мастера над шептунами по плечу.

— Это уместно, если Рейнира отправит двух драконов. Я не намекаю, что Вашей Милости разумно вступать в бой. Скорее, вы могли бы отвлечь свою сестру. О ваших узах многие осведомлены. Можно сыграть на них, — Ларис выпрямился так сильно, как мог. Воодушевляющая идея!

— Как только Вхагар разберётся с Мелеис, мы можем вернуть Рейму с Валеоном! — Эйгон усмехнулся. Радость проблеснула в его глазах.

— Или убить её дракона… — если принцесса так сильно верна старшей сестре. Радость Эйгона тут же угасла. И Ларис понял, что следовало промолчать, а не играть роль здравомыслящего.

— Отправьте кого-нибудь в Логово, пусть готовят Солнечного огня, — король подошёл к зеркалу. — Мои доспехи! Живо! — частый, но стихающий стук трости.

΅◊΅

Обычно дорога обратно пролетает куда быстрее, но Рейма наоборот не торопилась с возвращением на Драконий Камень. Она позволила себе чуть больше остановок, чтобы отвлечься на прекраснейшие виды, увидеть которые могли себе позволить только драконьи всадники. Дорог каждый миг, но съедаемые сомнения в своём выборе (или всё же его отсутствии?) подтолкнули к медленному полёту. Чему Валеон доволен куда больше своей всадницы. Рейма проголодалась. К счастью, лесные виды подсказывали, что ближайшая остановка уже скоро — да, Грачиный Приют.

— Быстрее, опустись ниже! — а они были очень высоко, мало кто из наездников поднимается в такую высь. Мало у кого-то возникает лёгкое головокружение без сопутствующего риска потерять сознание вовсе.

Дыма не было. Принцесса ничего не подозревала, пока не показалось выжженное пятно, которого по пути в Долину она не видела. Тут уже в животе всё перевернулось. Валеону приказано замедлиться. Своим глазам она не поверила.

— Солнечный огонь… — дракон не издавал звуков и не шевелился. Рейме захотелось приземлиться рядом, но благоразумие взяло вверх над желанием. Она направила дракона к крепости и не зря. Теперь видны тела убитых — в сражении или лапами дракона. Здесь была и Вхагар, само собой. Тело Мелеис невозможно не заметить. А вот солдат, которые пытались рубить голову…

Они начали разбегаться, но некоторые лучники не растерялись и навели на дракона и принцессу стрелы. Рискуя, Рейма принялась выискивать тело Рейнис. И нашла. Лицо сморщилось в гримасе отторжения. Армия Коля ведь выдвигалась в Харренхолл. Но в глубине души она понимала, что должна была усомниться в этой новости. Не из-за Бейлы, а потому что сама училась с Эймондом. Отто учил их действовать через обман. Валеон уже сам приготовился сжечь всё и вся, издав короткий и грубый свист. Он приблизился к замку с конкретной целью.

Рейма проверила: цепь надёжно держит её. Солдат мало. Стоит ли разобраться с остатками? Победа здесь в итоге за столицей.

— Принцесса Рейма?! — два голоса прозвучали одновременно. И оба ей хорошо знакомы. На стену поднялись сир Кристан Коль, то есть десница, и Гвейн Хайтауэр, брат вдовствующей королевы, матушки.

— Почему здесь Солнечный огонь? — она, конечно же, понимала, что без Эйгона не обошлось. Кристан, который теперь видел в ней предательницу, всё же не мог смотреть с презрением. Принцесса переживала о короле. Всё понимала, но надеялась на лучшее.

— Король прилетел на подмогу, — но Кристан не собирался пускаться в объяснения. Сейчас важно было понять, вернуться ли они в столицу или нет. Десница покосился на труп драконицы, которой начали рубить голову. Теперь их оставят без трофея, но жизнь короля куда важнее. Стоит ли об этом сказать прямо? Сир Гвейн опередил Коля:

— Что вы намерены делать, принцесса? — он чуть склонил голову, выказывая уважение. Всё же они знали друг друга достаточно хорошо. Рейма оглядела лучников.

— Пусть опустят стрелы, тогда мы разойдёмся мирно, — в горле образовался ком. Волнение, вина, даже без страха не обошлось. Тошнота. Тело Рейнис сгорело. Гвейн переглянулся с Кристаном, и десница повелел опустить стрелы. Принцесса нервно усмехнулась: — Что с Эйгоном? — ни принц, ни король. Гвейн обратил внимание. — Он жив? — лучники переглядывались: добить решила?

Коль нахмурился. Разве ей не следует скорее забрать тела Почти королевы и её драконицы? Коненчо, они успели остыть, так что лапы Валеон не обожжёт, но всё же…

— Если нет, всех перебьёшь? — Гвейн легко перешёл на «ты». Он тоже тренировал Рейму, даже больше, чем ленившегося Эйгона. Ей даже кивать не нужно, молчание и затвердевший взгляд были верным ответом. — Его ещё можно спасти, — Гвейн надеялся, верил, молясь про себя богам.

— И вы тратите здесь время, чтобы отрубить голову дракона в качестве трофея, когда должны торопиться спасти своего короля? — Рейма разозлилась. Гвейн кинул быстрый взгляд на десницу. Его идея. Принцесса усмехнулась только одним уголком губ. — Я забираю тела Мелеис и принцессы Рейнис, — рычала уже она.

Валеон вытянул шею и извергнул пламя в небо. Кто-то из лучников потерял сознание. Лучше так, чем обосраться.

— Такой исход устроит… — Коль хотел прибегнуть к игре слов, но передумал. — …вашу сестру?

— Как десница вы должны думать не об этом, — будь кто-нибудь другой, уже плюнул в его сторону.

— Эй вы, помогите затащить тело принцессы Рейнис к принцессе Рейме, пока она не передумала! — Гвейн обратился к трём несчастным, которые не успели скрыться за стенами и застыли у них, дрожа.

Те тут же принялись выполнять приказ. Валеон же приготовился извергнуть пламя ещё раз, чувствуя опасения Реймы. Коль ушёл первым. Нельзя терять времени. И лучше скрыться в лесах, на случай возвращения Реймы. Вдруг решит добить или Рейнира прикажет это сделать — не так уж важно будет. Мужчины, убедившись, что принцесса затащила труп своей тётки к себе, трусливо убежали за стены. Ведь за этим последовал приказ на валирийском оттащить Мелеис. И оттащить достаточно далеко. И быстро. У лучников не осталось и шанса. И пускай чёрному дракону неудобно было ухватить мёртвую драконицу, он всё же сделал это.

Ворон принёс на Драконий Камень последнюю весть: «Мы падём». И, выйдя на балкон, откуда открывался вид на горизонт в сторону Приюта, Рейнира собственными глазами разглядела чёрного дракона, несущего в лапах безвольный труп Мелеис.