И благость, и изъян (гет)

За день до свадьбы семейство Дарси было приглашено на чай в Лонгборн в первой половине дня. Планировать совместный ужин на две семьи посчитали бессмысленным, ибо все будут слишком заняты приготовлениями к счастливому событию.

— Беннет, вы, должно быть, рады, что до свадьбы остались считанные часы? — спросил мистер Дарси.

— Меня обуревают весьма противоречивые чувства, — ответил мистер Беннет. — Хоть я и доволен, что скоро весь этот шум и гам с приготовлениями подойдёт к концу, но я всё никак не могу смириться с тем, что Бингли и ваш сын, — кивнул он в сторону молодых людей, — отнимут у меня моих дочерей.

— Я увезу Джейн не так уж далеко, мистер Беннет, — улыбнулся Бингли. — И я всегда буду рад вам в моём доме.

— А как насчёт меня, мистер Беннет? — спросил Фицуильям. — Вы когда-нибудь простите меня за то, что я увезу Элизабет так далеко от Хартфордшира?

— Ох, даже не знаю, — вздохнул мистер Беннет. — Я постараюсь.

— В Пемберли и нашем доме в Лондоне вам всегда будут бесконечно рады, — сказала леди Энн. — Если, конечно, это хоть немного вас успокоит.

— Немного, — улыбнулся мистер Беннет. — Однако я надеюсь, Лиззи, ты понимаешь, что я рассчитываю получать от тебя по меньшей мере одно письмо в неделю. И я требую, чтобы они были весьма длинными и занимательными.

— Ах, папа! Неужто и остроумными тоже? — усмехнулась Элизабет.

— Несомненно, иначе ответа не жди.

— Вы всерьёз собираетесь отвечать на мои письма? — удивилась Элизабет. — Это так на вас не похоже!

— Что ж, под моим крылом останутся лишь две дочери, так что свободного времени у меня прибавится, — сказал мистер Беннет, а затем повернулся к своим младшим дочерям. — Или вы планируете стать непоседами?

— Нет, папа, — улыбнулась Китти. — Таких планов у меня нет, но коли я соберусь вам досаждать, то предупрежу вас заранее.

Мистер Беннет рассмеялся от столь необычного проявления чувства юмора у своей четвёртой дочери, которое она демонстрировала в последнее время всё чаще и чаще.

— Всё же готов заверить вас, Фицуильям, что приложу все усилия, дабы простить вас. И начну я с того, что дам вам один совет, если вы не против.

— Конечно нет, — ответил Фицуильям.

— Уверен, и в Пемберли, и в Лондоне в ваших домах работают прекрасные повара, — сказал мистер Беннет.

— Да, всё так.

— И они вам преданы?

— Очень на это надеюсь, — протянул Фицуильям, совершенно не понимая, к чему клонит его будущий тесть.

— Готовят ли они клубничный джем?

— Папа! Так не честно! — воскликнула Элизабет.

— Я лишь протягиваю руку помощи моему будущему зятю, дорогая, — добродушно сказал мистер Беннет, а затем вновь обратился к Фицуильяму. — Видите ли, у Элизабет есть небольшие проблемы с самоконтролем, когда дело касается клубничного джема.

— Неужели? — улыбнулся Фицуильям.

— Да-да. Она будет уверять вас, что это не так, но поверьте моему слову.

— Папа!

— Она будет всеми силами убеждать вас, что он ей совершенно не интересен, но не верьте ей! И поваров своих предупредите, ибо она наверняка попытается переманить их на свою сторону.

— Папа, вот об этом Фицуильяму было знать совсем необязательно! — прошипела Элизабет.

— А что, если оставить её наедине с сим лакомством? — усмехнулся Фицуильям.

— Она не остановится, пока её не затошнит, — хмыкнул мистер Беннет.

— В последний раз, когда это случилось, мне было двенадцать! — возмутилась Элизабет, однако, когда её отец приподнял бровь, добавила: — Ну, может быть и пятнадцать.

— Полагаю, что единственная причина, по которой этого больше не случалось, заключается в том, что у меня состоялся весьма серьёзный разговор с нашим поваром о том, что не следует потакать слёзным просьбам маленькой девочки, которая унаследовала от своего отца любовь к сладкому.

— Уверяю вас, — сказала Элизабет, — говорить на эту тему с вашими поварами вовсе необязательно.

— Обязательно, — хмыкнул мистер Беннет.

— Я удостоверюсь, что все наши повара знают об этом, мистер Беннет, — засмеялся Фицуильям.

— Ах, папа! Ну что вы наделали? Им самим даже в голову бы такое не пришло! — возмутилась Элизабет под добродушный смех окружающих.

Когда наступило время семейству Дарси и мистеру Бингли возвращаться в Незерфилд, Фицуильям и Элизабет раньше всех подошли к карете.

— Завтра мы с вами станем мужем и женой, — широко улыбаясь объявил Фицуильям.

— Да, я знаю, — улыбнулась ему в ответ Элизабет. — Вы нервничаете?

— Нервничаю? Что вы! Жду-не дождусь, когда с этим будет покончено…

— Надо же, Фицуильям, — усмехнулась Элизабет. — Как романтично.

— Вы знаете, что я имею в виду, — сказал он, взяв её за руку. — Не могу дождаться, когда смогу назвать вас моей женой.

— Я тоже, — ответила Элизабет. — То есть, я тоже жду, когда смогу назвать вас мужем. Было бы крайне странно, если бы вас звала моей женой.

— С завтрашнего дня вам не будут сходить с рук столь насмешливые замечания в мою сторону, — усмехнулся Фицуильям. — Вам придётся за них платить поцелуями.

— Неужто вы уже угрожаете мне в столь непотребной манере? — в наигранном возмущении ахнула Элизабет. — А ведь мы ещё с вами даже не женаты!

— Надеюсь, вы никогда не посчитаете мои поцелуи непотребными!

— Ах, полагаю, что смогу научиться их терпеть, — невинно улыбнулась она.

— Вот именно за такие высказывания вас будет ждать расплата, — ответил он.

— И всё же, неужели вы нервничаете?

— Немного, — призналась Элизабет.

— По поводу свадьбы или всего, что последует за ней?

— Из-за того и другого, — кивнула Элизабет. — Для женщин всё иначе. Вся моя жизнь переменится. Я уже не буду Лиззи Беннет из Лонгборна, дочерью мистера Беннета, простого сельского джентльмена.

— Элизабет, мы уже обсуждали это. От вас не требуется ничего иного, кроме как быть собой. Если вы считаете, что миссис Дарси должна быть величественней или более утончённой, то вы не правы.

— Фицуильям, высший свет будет пристально наблюдать за мной. Я уже буду не дочерью, а женой. И я пока не знаю, как ею быть.

— Как и мне неизвестно, как быть мужем, — улыбнулся ей Фицуильям. — Мы всему научимся вместе, дорогая.

— Да, и я не хочу, чтобы вы подумали, будто у меня есть сомнения, потому что это не так. Но я немного тоскую. Эта ночь станет для меня последней в отчем доме. Завтра Лонгборн, единственное место, которое я могла назвать домом, перестанет им быть. И я лишусь постоянной компании моих сестёр.

— Но вы обретёте Джорджиану, а Пемберли станет для вас таким же домом, каким он является и для меня.

— Да, я знаю, — улыбнулась Элизабет.

— Я никогда не посмею запретить вам навещать своих родных или приглашать их в наш дом. Вы навсегда останетесь дочерью мистеру и миссис Беннет, сестрой для Джейн, Мэри, Китти и Лидии, а Лонгборн так и останется вашим домом. Любовь моя, я ничего не собираюсь отнимать у вас, а наоборот, желаю лишь обогатить вашу жизнь. У вас появятся ещё одни родители, ещё одна сестра, ещё один дом… да и муж в придачу.

— Вы правы, — засмеялась Элизабет. — Мне просто нужно будет привыкнуть.

— Элизабет, я буду любить вас столь самозабвенно, столь страстно, что вы никогда не пожалеете о своём выборе.

— О нет! — прошептала Элизабет. — Даже не думайте, что я могу пожалеть о нашем союзе. Полагаю, меня просто обуяла лёгкая меланхолия. Я люблю вас, Фицуильям. И никогда не пожалею о своём решении.

Совершенно не волнуясь о том, где они и кто мог их увидеть, Фицуильям поцеловал Элизабет.

— Я люблю вас, — прошептал он у её губ. — Идите в дом, становится холодно.

— Увидимся у алтаря?

— Только сам Господь Бог сможет меня удержать от женитьбы на вас.

* * *

Фицуильям проснулся следующим утром в необычайно добром расположении духа. Его камердинер, Роджерс, не мог не улыбаться при виде столь воодушевлённого настроения сего джентльмена. Сразу по пробуждении Фицуильям принял ванну, побрился и надел светлые брюки, голубой жилет и чёрный пиджак. Роджерс повязал ему галстук в весьма замысловатой манере, после чего объявил, что всё готово.

— Прошу простите за мою прямолинейность, мистер Дарси, но я очень рад за вас и желаю вам счастья, — сказал Роджерс, поклонившись.

— Благодарю, Роджерс, — ответил Фицуильям и вскоре остался в своей спальной наедине с собой.

Однако оставаться в одиночестве долгое время ему не пришлось, ибо его родители оба пришли к нему.

— Ах, Фицуильям, — вздохнула леди Энн, подойдя к нему и заключив его в свои объятия. — Ах, только поглядите, какой у меня красивый сын, — причитала она, отчего Фицуильям зарделся.

— Матушка...

— Нет, Фицуильям, тебе не понять, — сказала она. — Ты так похож на своего отца, а теперь, в день твоей свадьбы, я невольно вспоминаю и нашу.

— В таком случае, я очень благодарен за твой комплимент, дорогая, — улыбнулся мистер Дарси. — Надеюсь, что воспоминания о нашей свадьбе у вас приятные.

— Ах, вы и сами прекрасно знаете, что они замечательные! — ответила леди Энн. — Мне сегодня весь день придётся сдерживать слёзы радости.

— Не нервничаешь, Фицуильям? — спросил его отец. — Порой быть в центре внимания такого количества людей почти целый день может быть весьма утомительно, особенно для тебя.

— Я бесчисленное количество раз становился центром внимания, отец. В этот раз на это хотя бы есть радостная причина, так что полагаю, меня внимание окружающих сегодня не будет сильно беспокоить. Если честно, мне лишь не терпится, когда со всем этим будет покончено.

— Да, обычно именно невесты находят в этом дне больше удовольствия, — отметила леди Энн.

— Дело не в этом, — сказал Фицуильям. — Полагаю, я так долго жил в убеждении, что этот день никогда не настанет, что не смогу до конца поверить в своё счастье, пока всё это не завершится. Мне просто необходимо услышать слова священника, объявляющего нас мужем и женой, чтобы поверить в реальность происходящего.

— Думаю, у тебя нет причин бояться того, что мисс Элизабет сбежит из-под алтаря, — усмехнулся мистер Дарси.

— Всё равно, я не успокоюсь, пока мы не приедем в Лонгборн на свадебный завтрак.

— В таком случае, нам пора выдвигаться в церковь, — сказала леди Энн. — Мистер Бингли уже готов и нетерпеливо мечется из угла в угол в парадной.

* * *

Наконец настало время, когда оба жениха нервно переминались с ноги на ногу у алтаря, пока их друзья и семьи занимали свои места на скамьях церкви.

Единственный, кого там не было, — это мистер Беннет, который в тот момент был вместе со своими старшими дочерями. Полковник Фицуильям зашёл в церковь одним из последних и тут же направился к женихам.

— Ваши невесты уже у церкви ждут, когда всё будет готово. Я лишь хотел вас успокоить и сказать, что ни одна из них не сбежала, хотя лично я понятия не имею, почему, — хмыкнул полковник.

— Мы с Дарси — завидные женихи, полковник! — улыбнулся мистер Бингли.

— Возможно, — пожал плечами Ричард. — Но достойны ли вы тех двух ангелов, которых я повстречал этим утром? Сомневаюсь…

— Ты виделся с ними? — спросил Фицуильям.

— Да, а вы, надеюсь, не позабудете собственные имена, когда их увидите.

— О, Господи, — нервно вздохнул Бингли.

— Вас терзают сомнения? — насмешливо протянул Ричард.

— Размечтался, — фыркнул на него Фицуильям.

В этот же момент начала играть музыка, оповещая всех присутствующих о приближении невест. Фицуильям стоял у алтаря, как громом поражённый, и наблюдал, как Элизабет идёт к нему по проходу церкви, не отрывая от него глаз. Ричард был прав. Она действительно выглядела, как истинный ангел. Фицуильям был так сосредоточен на ней, что едва замечал присутствие мистера Беннета и Джейн, которая шла по правую сторону от своего отца. Он не мог оторвать взгляда от того, как ей шло её свадебное платье и как оно подчёркивало её изящную фигуру. Элизабет радостно ему улыбалась, отчего её глаза, казалось, сияли ярче, чем когда-либо. На её груди красовалось ожерелье бабушки Фицуильяма, а на её правой руке — кольцо его матери. Быть свидетелем того, как она идёт к нему под руку с мистером Беннетом, стало для него символическим окончанием всей той боли, через которую ему пришлось пройти за последний год. Теперь ему осталось лишь произнести клятвы, и он будет счастливо женат на своей возлюбленной.

Фицуильям понятия не имел, как он выглядел в тот самый момент, но предполагал, что на его лице было то же самое влюблённое выражение, которое было у Бингли. В тот момент ему было совершенно всё равно, что чуть ли не все жители Мэритона увидят, как безнадёжно он влюблён в Элизабет. Наконец, она встала слева от него и повернулась к священнику, который уже открыл Книгу Общей Молитвы и начал церемонию.

— Возлюбленные братья и сёстры, мы собрались здесь пред лицом Божьим и в присутствии Церкви Христовой, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину, а также этого мужчину и эту женщину в таинстве святого брака. Брак — почётен и был учреждён самим Богом ещё в те времена, когда человек был невинен. Он знаменует для нас мистический союз, существующий между Христом и Его Церковью. Сам Христос почтил брак, когда в Кане Галилейской украсил его Своим присутствием, превратив воду в вино и совершив Своё первое чудо. И святой Павел восхваляет его, ибо он почитается всеми людьми. Поэтому никто не должен заключать брак или брать на себя обязательства брака безрассудно, необдуманно или беспричинно. Наоборот, должно вступать в брак с благоговением, благоразумием и здравомыслием в страхе Божьем. Вот почему эти две пары присутствует здесь для того, чтобы их соединили в святом и законном браке.

— Во-первых, брак предназначен для рождения детей, которые будут воспитываться в благоговении перед Господом нашим и прославят его святое Имя. Во-вторых, брак является инструментом против греха и заключается во избежание блуда. В-третьих, брак дан нам для взаимного общения, помощи и утешения, которые один должен получать от другого и в радости, и в печали. И именно в такой священный союз вступают сейчас эти две присутствующие пары.

Фицуильям мельком взглянул на Элизабет, вдруг осознав, что до встречи с ней он и не надеялся найти женщину, подобную ей, на которой он смог бы жениться из истинного чувства любви и привязанности. Только с ней он сможет испытать все радости брака, о которых говорил священник: взаимное общение, помощь и утешение.

— И если кто-нибудь из здесь присутствующих может назвать какую-либо достойную причину, по которой эти две пары не могут быть законно соединены вместе, пусть сделает это сейчас или же молчит об этом отныне и навсегда, — объявил священник и после нескольких секунд тишины продолжил. — Женихи и невесты, поскольку вы обязательно ответите в день суда, когда откроются все сердечные тайны, я требую от вас и настаиваю: если кто-нибудь из вас знает о каком-либо препятствии, из-за которого вы не можете вступить в законный священный брак, то исповедуйте это сейчас. Ибо да будет вам известно, что, если кто-нибудь сочетается вопреки Божьему Слову, их брак является непозволительным.

После очередной паузы священник приступил к церемонии и повернулся к Бингли, ибо обе пары заранее решили, что, так как Джейн и Бингли обручились раньше Дарси и Элизабет, то и обвенчаться они должны первыми.

— Чарльз Роберт Бингли, берёшь ли ты эту женщину как свою законную супругу, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке? Будешь ли ты любить, беречь, почитать её и заботиться о ней в болезни и здравии, и оставишь ли всех остальных и прилепишься ли только к ней, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — сказал Бингли.

— Джейн Беннет, берёшь ли ты этого мужчину в свои законные мужья, чтобы жить с ним по Божьему установлению в святом браке? Будешь ли ты подчиняться и служить ему, любить и почитать его и заботиться о нём в болезни и здравии, и оставишь ли всех остальных и прилепишься ли только к нему, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — сказала Джейн.

— Кто отдаёт эту женщину этому мужчине? — спросил священник.

— Я отдаю, — ответил мистер Беннет, положа ладонь Джейн в руку священника, который передал её в руку Бингли и попросил его повторять за ним.

— Я, Чарльз Роберт Бингли, беру тебя, Джейн Беннет, в свои законные жёны, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Божьим святым установлением, любить тебя и заботиться о тебе в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.

Затем настала очередь Джейн произносить клятвы.

— Я, Джейн Беннет, беру тебя, Чарльз Роберт Бингли, в свои законные мужья, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Божьим святым установлением, любить тебя, заботиться о тебе и подчиняться тебе в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни в здравии, пока смерть не разлучит нас.

Ричард подошёл к священнику и положил кольцо на книгу, которую священник подал Бингли, дабы он надел кольцо на палец Джейн и завершил церемонию венчания заключительными словами.

— С этим кольцом я женюсь на тебе, в своем теле я поклоняюсь тебе, и всем своим мирским благом я наделяю тебя: Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Теперь священник повернулся к Фицуильяму.

— Фицуильям Джордж Дарси, берёшь ли ты эту женщину как свою законную супругу, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке? Будешь ли ты любить, беречь, почитать её и заботиться о ней в болезни и здравии, и оставишь ли всех остальных и прилепишься ли только к ней, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — с непоколебимой уверенностью произнёс Фицуильям.

— Элизабет Беннет, берёшь ли ты этого мужчину в свои законные мужья, чтобы жить с ним по Божьему установлению в святом браке? Будешь ли ты подчиняться и служить ему, любить и почитать его и заботиться о нём в болезни и здравии, и оставишь ли всех остальных и прилепишься ли только к нему, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — сказала Элизабет, и Фицуильям едва удержался от вздоха облегчения, ибо в этот момент ему показалось, что у него гора свалилась с плеч.

— Кто отдаёт эту женщину этому мужчине? — спросил священник.

— Я отдаю, — ответил мистер Беннет и передал ладонь Элизабет в руку священника, который вложил её в руку Фицуильяма и попросил его повторять за ним.

— Я, Фицуильям Джордж Дарси, беру тебя, Элизабет Беннет, в свои законные жёны, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Божьим святым установлением, любить тебя и заботиться о тебе в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.

Затем настала очередь Элизабет произносить клятвы.

— Я, Элизабет Беннет, беру тебя, Фицуильям Джордж Дарси, в свои законные мужья, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Божьим святым установлением, любить тебя, заботиться о тебе и подчиняться тебе, — она не смогла удержаться от лукавой улыбки, напоминая Фицуильяму, чтобы тот эти слова не воспринимал чересчур всерьёз. Он улыбнулся ей в ответ, представляя, как позабавил мистера Беннета их молчаливый диалог, — в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни в здравии, пока смерть не разлучит нас.

Ричард вновь подошёл к священнику и положил ещё одно кольцо на книгу, которую священник подал Дарси, дабы он надел кольцо на палец Элизабет и завершил церемонию из венчания заключительными словами.

— С этим кольцом я женюсь на тебе, в своем теле я поклоняюсь тебе, и всем своим мирским благом я наделяю тебя: Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

— Помолимся, — объявил священник. — Господи Боже наш, пошли своё благословение сим рабам Твоим, которых мы благословляем во имя Твоё, дабы, как Исаак и Ревекка, жили они вместе в мире и единомыслии, дабы ныне рабы Твоя исполняли и соблюдали обет и завет, заключенный между ними, и навсегда оставались в истинной любви и мире друг с другом, и жили согласно Твоим законам; во имя Иисуса Христа, Господа нашего, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Затем священник соединил руки новобрачных и сказал:

— Тех, кого Бог соединил вместе, никто да не разлучит, — он повернулся к собравшимся. — Поскольку Чарльз Роберт Бингли и Джейн Беннет, а также Фицуильям Джордж Дарси и Элизабет Беннет вступили в священный брак и засвидетельствовали это перед Богом и этим собранием, и в связи с этим дали обеты и поклялись в верности друг другу, и заявили об этом, обменявшись кольцами, и, соединив руки, я объявляю их мужем и женой, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Позвольте мне теперь представить вам мистера и миссис Бингли, а также мистера и миссис Дарси.

* * *

Фицуильям был как никогда разговорчив и общителен тем утром в Лонгборне. Его не волновало, что его поздравляли уже в тысячный раз за последние пару часов. Ему не досаждало то, как его новообретённая тёща причитает о том, какими она обзавелась «обаятельными и высокими» зятьями. Его не беспокоило, что сэр Уильям в сотый раз за утро шутит о том, что он и Бингли отняли у Хартфордширских холостяков два прелестнейших бриллианта. Его не волновало даже то, что он был центром всеобщего внимания. Он лишь любовался своей супругой, которая изо всех сил старалась отвлечь внимание своих друзей и соседей на себя, не подозревая, что Фицуильям был вовсе не против их причитаний в этот день. Только не в тот день, когда он вступил в священный союз со своей любимой женщиной. В этот день он мог вынести всё, что угодно.

Он с честью выстоял под напором язвительных замечаний мистера Беннета, неуместных подмигиваний Ричарда и кислого выражения лица мисс Бингли.

Обе пары с радостью встречали всех гостей: друзей, родственников и соседей, которые наперебой восхищались и церемонией, и прекрасно устроенным свадебным завтраком, что часто приводило гостей к заключению, что сегодняшняя свадьба стала величайшим событием в истории Мэритона. Миссис Беннет приняла заслуженные поздравления и благодарности от молодых.

Фицуильям должен был признать, что миссис Беннет проделала замечательную работу. Он хоть и думать забыл об убранстве церкви, когда в неё вошла Элизабет, но он достаточно времени провёл там без неё, чтобы оценить элегантную обстановку, изящно украшенную к свадьбе. Ему казалось, что выйдет более вычурно, однако он вновь ошибался насчёт своей тёщи.

Им удалось провести в компании своих семей пару часов, прежде чем пришло время отправляться в дорогу. Фицуильям и Элизабет желали добраться до Лондона до ужина, а сам Фицуильям не мог не признаться, что ему хотелось поскорей остаться наедине с Элизабет, пусть это уединение и будет лишь внутри кареты.

— Как вы поступите, отец? — спросил он мистера Дарси. — Вы сегодня отправитесь в Пемберли?

— Нет, мы переночуем в трактире вместе с Фицуильямами этой ночью и отправимся в дорогу завтра утром.

Услышав это, миссис Беннет весьма красноречиво высказалась, каким опрометчивым и неблагоразумным было затевать подобное, и принялась настаивать, чтобы оба семейства остались на ночь в Лонгборне, так как теперь все они одна большая семья.

— Комнат на всех хватит, — причитала она. — К тому же, Джорджиана, Мэри и Китти наверняка будут не против провести ночь в одной комнате, не так ли, девочки?

— Конечно, мама, — ответили ей дочери.

— Да, миссис Беннет, — заулыбалась Джорджиана в предвкушении.

— А разве Гардинеры не останутся в Лонгборне на ночь? — спросил мистер Дарси.

— Да, но у нас имеется восемь свободных комнат. Коли девочки займут одну, а дети моего брата — ещё одну, то места хватит на всех!

Леди Энн, которая всем сердцем не любила трактиры, немедленно приняла приглашение миссис Беннет, порешив, что это прекрасная возможность поближе познакомиться с новыми родственниками. К всеобщему удивлению, Фицуильямы тоже согласились остаться в Лонгборне на ночь.

— Боюсь даже представить, как пройдёт ваш вечер, — улыбнулся Фицуильям.

— Что ж, этой ночью нам точно скучать не придётся, — ответил ему мистер Дарси, улыбнувшись ему с намёком. — Впрочем, как и тебе, — усмехнулся он.

— Отец! — прошипел на него Фицуильям, оглядываясь по сторонам.

— Книга всё ещё у тебя?

— Да, но не могли бы мы как-нибудь потом это обсудить?

Мистер Дарси засмеялся и похлопал своего сына по спине, прежде чем остальные члены семьи подошли к ним, дабы проводить молодых.

— Даже не знаю, как выразить вам мою благодарность, — сказал Фицуильям, обнимая свою матушку. — Без вашей поддержки, сомневаюсь, что всё так сложилось бы.

— Долг каждого родителя заключается в том, чтобы способствовать счастью своих детей, — сказала леди Энн и поцеловала своего сына в щёку. — Будь счастлив, родной.

Джорджиана обхватила Фицуильяма руками и крепко обняла его.

— Я не сомневаюсь, что ты будешь счастлив, Фицуильям. Ты нашёл прекрасную женщину себе в жёны и мне в сёстры.

Фицуильям обнял Джорджиану в ответ и направился в сторону Беннетов.

— Миссис Беннет, позвольте поблагодарить вас за то, как вы подготовились к этому дню. О большем я и мечтать не смел.

— Ах, — зарделась она. — Я так рада, что вы довольны, Фицуильям. Прошу, берегите мою девочку, хорошо?

— Обязательно, мэм, не беспокойтесь, — ответил Фицуильям, целуя руку своей тёще.

— Что ж, Фицуильям, вы добились своего. Вы увозите мою Элизабет в такую даль. Полагаю, теперь уже поздно пытаться вас отговорить от этой затеи? — усмехнулся мистер Беннет.

— Сэр, у вас и раньше не было шансов, — улыбнулся Фицуильям. — Но я обещаю вам, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы Элизабет была счастлива. Вам будет довольно моих заверений?

— Да, вполне. Теперь она не только моя маленькая Лиззи, но и ваша Элизабет.

— Думайте о том, что сегодня вы обзавелись двумя сыновьями, а не о том, что потеряли дочерей.

— Да, думаю, так будет лучше. Что ж, скоро мы с вами увидимся. Доброй дороги.

— Благодарю, — Фицуильям пожал руку мистеру Беннету и попрощался с Мэри и Китти, поцеловав их в щёки, отчего девочки засмущались, но пообещали, что как-нибудь погостят в Пемберли.

В это время Элизабет прощалась с родителями и сестрой Фицуильяма.

— Спасибо вам, — сказала она, — за вашу поддержку.

— Это ни к чему, дорогая. Жду-не дождусь, когда вы с Фицуильямом присоединитесь к нам в Пемберли, — ответила леди Энн.

— Это будет очень скоро.

— Вы правы, а с тем количеством забот, которые нас ждут в Пемберли, мы с леди Энн едва заметим ваше с Фицуильямом отсутствие, — сказал мистер Дарси, целуя ладонь Элизабет. — Добро пожаловать в семью, Элизабет.

— Благодарю, — улыбнулась она, прежде чем леди Энн обняла её и пожелала доброй дороги.

В следующий момент она оказалась в объятиях Джорджианы.

— Ах, Лиззи, спасибо! Мы все будем так счастливы вместе! Я даже выразить не могу, как я рада за тебя и Фицуильяма, и за себя тоже!

— Надеюсь, Джорджи, ты будешь всё так же счастлива, когда осознаешь все прелести большого количества сестёр в твоей жизни, — усмехнулась Элизабет.

Последние прощания были для Элизабет самыми трудными. Джейн подошла к ней и обняла её так сильно, как никогда раньше. Никто из присутствующих не посмел подойти к ним и помешать.

— Моя дорогая Лиззи, — вздохнула Джейн. — Даже не знаю, как я буду без тебя. Ты всегда была для меня голосом разума, когда я чересчур верила людям.

Может, ты и младше меня, но ты всегда была моей защитницей.

— Уверена, что Чарльз прекрасно справится с этой ролью в твоей жизни. А вот что мне делать без твоего спокойствия и мягкости, которые всегда сглаживали мой цинизм? — спросила Элизабет. — В этом плане Фицуильям порой даже хуже меня.

Фицуильям прекрасно слышал её слова, но нисколько не оскорбился, ведь это была чистая правда.

— Джорджиана поможет, — сказал он. — По крайней мере, для меня она, как для тебя — Джейн.

Джейн рассмеялась и наконец отпустила Элизабет.

— Ах, какие глупости! Мы же увидимся скоро!

— Да, это точно, — улыбнулась ей Элизабет.

— Ни Дарси, ни я, — сказал Бингли, — не позволим, чтобы вы двое проводили вдали друг от друга слишком долго. Так рисковать вашим счастьем мы не готовы.

— Вот вы шутить изволите, но это правда, — ответила ему Элизабет. — Ловлю вас на слове. Позаботьтесь о моей сестре.

— Всенепременно, — улыбнулся Бингли и поцеловал ей руку.

Фицуильям, в свою очередь, попрощался с Джейн, и она отправилась вместе с Бингли к их карете, а Фицуильям повел Элизабет к карете Дарси, которая доставит их в Лондон. И вот, когда Лонгборн позади них стал едва различим, Фицуильям обратился к своей молодой супруге:

— Всё в порядке, дорогая?

— Да, — улыбнулась Элизабет. — Пусть я и оставляю позади свой отчий дом, но рядом со мной такой супруг, о котором я боялась даже мечтать. Думаю, я тоже перейму философию моего дядюшки и буду принимать в своей жизни и благость, и изъян.