Мороз в Детройте (джен)

Примечания:

Прежде чем желать любви, научись сначала её давать.

Писалась под вот этот трек: Ilya Beshevli — Compassion (очень советую включить при прочтении).

Камски выбрал крайне тихое место для особняка: до сюда почти не доходил шум Детройта. Единственное звуковое сопровождение — завывание ветра и редкий хруст льда, что заботливо укрывал реку плотной бело-серой коркой, по которой сейчас запросто можно перебежать на другую сторону — в Канаду.

Коннор нетерпеливо вырвался из такси, подгоняя рукой раздвижную дверь. Пара фирменных чёрных ботинок погрузилась в нетронутый снег, взгляд тут же замер на знакомой старой машине Хэнка, припаркованной неподалеку. В салоне — никого, и, судя по нетронутому свежему снегу на кузове — автомобиль ждет хозяина здесь уже давно.

Андроид приметил рядом и следы внедорожника — свежие, оставлены с полчаса назад.

[Узнать, что с Хэнком]

Отметая тревожные гипотезы о возможном похищении или убийстве, Коннор, в поисках правды, ринулся к дому.

По пути он встретил смешанные отпечатки чужой обуви, но сканер ищейки умело выловил два: след ST200 и Элайджи Камски. Комок сбоящего, красного кода ненадолго стих: по крайней мере, Хэнка не было с ними.

И тут же, словно услышав рациональные выводы Коннора, высветились несколько новых тревожных строчек:

[Убит?]

[Вынесли с собой?]

В гладкую чёрную дверь на фоне белой стены андроид упёрся обеими руками. Коротнуло. Он стиснул зубы, навалившись на дверь плечом, снимая с рук скин, чтобы попробовать взломать замок, и тут же понимая, что дверь не заперта. Коннор распахивает её, вихрем проносясь мимо двух странных статуй, портрета неоднозначного Камски в полный рост, двух уютных бордовых кресел. На белом ковре остались мокрые следы его ботинок, но значения не имело ничего, кроме цели.

В бассейне, до краев наполненного «кроваво-красной» водой, что казалась такой из-за дизайна самой чаши — пусто. Карие глаза скользят по беспорядку, выцепляя следы борьбы. Андроид бросается вперёд, завидев на полу тёмно-красное неровное пятно и характерные разводы, подобные тем, что выводят брусничным соусом на тарелках шеф-повара в богатых ресторанах.

— Чёрт!

Берёт пробу двумя пальцами, отправляя образец на язык. От результатов анализа система чуть ли не перезагружается: Коннор перестаёт слышать звуки. Мир теперь приглушённо-красный, как кровь, которой он только что «отведал».

С усилием Восьмисотый загоняет тревогу как можно дальше, меняя чувственность на злость. Дается это множеством помех, словно сама его личность хотела рассыпаться на тысячи осколков, чтобы пересобраться в нечто, как он считал, более полезное в текущих обстоятельствах.

«Я должен был стать машиной ещё тогда!»

— Хэнк!

Не думая более ни о чем, кроме напарника, андроид срывается с места в соседнюю комнату, ведомый прерывистой багровой лентой. Не смотрит на обстановку: раз его никто не встретил, значит, дом пуст, а Элайджа сбежал — это подтверждалось уликами у входа.

Важен лишь след, уводящий вглубь дома, в соседнее помещение, вниз по лестнице.

Краем сознания Коннор подмечает важный факт: свет был включен везде.

— Х-хэнк!

Андроид замирает на лестнице, держась за перила рукой. На бегу сканирует разбросанные в лаборатории, вещи: собирались в спешке. Стремительным шагом продолжает идти по следу на полу, огибая бардак: тот, кто тащил его человека сюда, даже не удосужился нести мужчину на руках.

«Он ещё жив, ещё жив, ещё жив…»

Воображение, каким бы у машины оно ни было, рисовало страшные картины. Из памяти выбирались данные различных жертв дел, которые они с Андерсоном раскрыли за последние два месяца. И двадцать восемь ударов ножом, и удавленный Трейси в «Раю», и жертвы погромов в метро, и убитый Кэрр…

— Лейтетнант? Андерсон?

Андроид впопыхах поскальзывается, чуть не падая на пол, с тихим стоном упирается ладонью в плитку возле очередного алого развода и пустой гильзы. Окружение сильнее уходит в темно-красный, но Коннор не обращает на это внимания: промедление при поиске раненого критически опасно.

Он рывком добирается до своего человека, лишь завидев его в самом дальнем углу, на полу за рабочим столом. Сканер сразу замечает след от выстрела в стене, оставленный совсем недавно, но руки уже тянутся к Хэнку, касаются его шеи, пытаясь нащупать пульс:

— Хэнк!

Жив. Лужа крови под ним внушительная, но старик ещё дышит. Более того, его сердце бьётся совсем не слабо, а очень даже энергично, как если бы лейтенант прямо сейчас пробежал несколько километров в погоне за очередным негодяем.

[Волнение?]

[Страх?]

[Причина?..]

— Лейтенант? Хэнк? — снова настойчиво позовёт андроид, тряхнув мужчину за плечи. Клубок тревожности замер, не понимая, расти ему или раствориться, а андроид постарался просканировать рану в боку, стягивая с седовласого мужчины верхнюю одежду и пытаясь расстегнуть цветастую рубашку, пуговицы которой так и норовили выскользнуть из негнущихся, коротящих пальцев:

— Держитесь! Я вызову ско…

— Коннор?.. Нет. Нет-нет, уходи. Убирайся сейчас же!

Лейтенант вмиг очнётся, проморгавшись от яркого света, неверяще уставившись на Коннора, что не успел добраться до ранения для оценки серьезности травмы. Взгляд Хэнка рассеянный, сфокусировался на напарнике на секунду, а потом уставился сквозь него:

— Никого не зови, Коннор. Подожди… Уже не болит ничего, всё… всё в порядке. Убери руки... И лучше уходи, такая цена, такая…

Из его ослабшей ладони выскользнет крохотный пустой пузырёк. Коннор тут же нагнётся к нему, чтобы отсканировать содержимое, но анализ не выявил совпадений — лишь пара незначительных веществ и нечто неизвестное системе. Чем бы ни накачали Хэнка, он был ранен и потерял много крови, так что скорую помощь заботливый андроид все-таки запросил.

— Не двигайтесь. У вас шок, Хэнк, послушайте…

— Всё со мной в порядке, убери руки, сраный андроид! Пошёл вон от меня!

Карие глаза ошарашенно уставятся на Хэнка, не понимая столь резкой смены настроения. Система анализировала возможные причины, списывая всё на некий неизвестный наркотик. Лейтенант давненько не пускал старые ругательства в ход — с того дня, как пригласил андроида жить под одной крышей. У Коннора от удивления даже губы дрогнули, но обеими руками теперь ему приходилось прыткого Андерсона удерживать на месте, не позволяя встать, что тот настойчиво силился сделать.

— Хэнк, вы…

— Ты слышал? Пошёл вон, Коннор! Ты мне не нужен!

Андерсон, игнорируя попытки андроида помешать, использует плечо Восьмисотого как опору, чтобы подняться на ноги. Коннор подскочит следом, поддерживая мужчину, но тот брезгливо отстранится. Рубашка висела на двух пуговицах, не уже скрывая седой растительности на груди. Лейтенант осмотрел себя с неудовольствием, хмурясь, как если бы Восьмисотый в очередной раз лишил его выпивки, а после, ошпарив напарника глазами, двинул к лестнице:

— Какого хрена ты здесь забыл? — бросит он андроиду, что следовал за ним как пудель.

— Я приехал за вами, лейтенант, — покорно отчитается андроид, — Хэнк, прошу, это не займёт много времени, просто сядьте, наконец и дайте себя осмотреть! Хватит вести себя как ребёнок!

По пальцам можно сосчитать количество раз, когда Коннор поднимал на напарника голос — и сейчас наступил как раз такой момент. Хэнк лишь сильнее разозлится, повышенный тон заставит его отмахнуться от андроида, как от мухи.

— Нет… Нет, Коннор, ты… ты всё равно не поверишь. Вам не дано этого понять, вы мните себя живыми, но… — он отрицательно покачает головой, стоя к Коннору спиной, — Нет… Нет, просто уйди, Коннор… Уйди пока я не разломал тебя на запчасти!

— О чём вы, лейтенант? — Восьмисотый в один прыжок оказался перед Хэнком, упрямо игнорируя все попытки мужчины высвободиться или отстраниться. Андерсон делает шаг назад — андроид шаг вперёд, Хэнк отворачивается вправо — Коннор следует за ним, поддерживая зрительный контакт, силясь разобраться, что же происходит с его напарником.

— Я видел Коула, — старик, неожиданно всхлипнув, поднимет на Коннора покрасневшие глаза; на щеках его, в свете ламп, сверкнули две блестящие полоски, — Его могут вернуть…

— Кто? — спросит недоумевающий андроид первое, что пришло на ум, продолжая мониторить состояние лейтенанта. Сердце Хэнка по-прежнему билось слишком быстро, температура тела выше на пол-градуса. С таким ранением, учитывая прошедшее время — а после выстрела прошёл уже почти час, по меркам Коннора — человек не смог бы так шустро двигаться. Кровотечение, судя по всему, остановилось, и Восьмисотого так и подмывало заглянуть под рубашку Андерсона, чтобы убедиться в собственных, абсурдных, мыслях.

— Нет, нет… — Хэнк хмурился, взмахивая около своей головы напряжёнными руками, — Убирайся прочь, Коннор. Проваливай, иди, тебе надо спасти город. Ну, чего встал? Пошёл вон!

Андерсон с силой пихнёт Коннора в грудь рукой. От неожиданности андроид отшагнёт назад, вскинув в стороны руки, но быстро выправится, не сводя с Хэнка глаз.

— Хорошо, лейтенант.

А у самого даже мысли не проскользнуло подчиниться команде человека — вместо этого преданный этому самому человеку, робот прирос к месту, еще немного и пустил бы корни, как дерево.

— Ты, кажется, поломался, Коннор? — Хэнк угрожающе потрясал пальцем перед лицом Восьмерки, переходя на хрипловатый гневный крик, — Убирайся! Сколько ещё раз мне повторить?

Другая рука Хэнка сжалась в дрожащий кулак. Коннор и без сканеров мог сказать — лейтенант взбешен. Вздувшиеся вены на лбу, играющие желваки, налитый кровью, взгляд, тяжёлое горячее дыхание.

Как бык на красное.

И… агрессивный взгляд мужчины снова прошел сквозь андроида. Злоба его внезапно сменилась теплотой, которой Коннор в свой адрес не испытывал даже в лучшие времена общения с лейтенантом.

— Хэнк. Вы не в себе, — андроид сдержал порыв обхватить лейтенанта руками, чтобы тот не наделал глупостей. К счастью, оружия, кроме кулаков, при мужчине не было: Коннор бы сразу его нашёл ещё при первом осмотре, — Вам нужно успокоиться, отдохнуть и принимать решения на свежую голову, так будет лучше. У нас ещё много времени, ситуация под контролем, я уверен.

— Нет. Нет, Коннор, просто убирайся отсюда! — прохрипит Андерсон, вернув на машину внимание, с усилием опустив руки, резко развернувшись и ловко взбежав по лестнице на этаж выше с прытью, коей точно не должен был обладать кто-то раненный.

— Хэнк!

* * *

— Убей! Чего же ты медлишь, Андерсон?

— Твой сын вернётс-сс-с-я, таков уговор. Её Величество всегда исполняет данное обещание, твоя плата не так и велика. Другие продавали нечто большее, чем одно существо.

— К тому же оно не живое. Пластиковая кукла против настоящего человека, Хэнк Андерс-с-сон. У вас нет времени ждать, таких даров простым людям не делают, вы вытянули счастливый билет…

Лейтенант полиции быстрым шагом пересёк комнату с бассейном, лишь мельком взглянув на, блестящую, чуть колышущуюся воду. В памяти мелькнули воспоминания о недавнем разговоре с Камски.

Мужчина устремился к выходу, с великим усилием сдерживаясь, чтобы не обернуться на очередной, настойчивый зов напарника.

Глупый Коннор ничего не понимал! Конечно — это не он видел перед собой три мельтешащие тени, одна и которых так чётко напоминала Андерсону его сынишку.

Коулу только исполнилось шесть. Его жизнь трагически оборвалась три года назад из-за несчастного случая…

«Не ходи за мной, Коннор… Пожалуйста, не ходи, я не хочу… причинять тебе вред, это неправильно, это надо переждать…»

Дрожащими пальцами Хэнк попытается коснуться раны — той не было. Лишь слабая вмятина в складках кожи под ребрами, в которой мужчина найдёт вышедшую пулю. Чудеса, как и то, что он сейчас слышит в голове. Выходит, рассказы священников и экзорцистов правдивы: в людей действительно может вселиться нечто, так соблазнительно и навязчиво подавляющее волю…

Уже на улице Андерсон откроет дверь автомобиля, усаживаясь на место водителя и заводя двигатель. Свет фар коснётся белого фасада дома Камски. Дворники синхронно сбросят в сторону мешавший обзору, снег.

— Пап? Мы ведь… домой, да? — раздастся сбоку свежий детский голосок.

Его русые волосы исходились вьющимися кудрями, голубовато-серые глаза с надеждой и гордостью смотрели на отца. Ещё бы: его папа — лейтенант полиции! Гроза преступников, настоящий герой! Коул с замиранием сердца слушал рассказы родителя о работе: Хэнк умело подвергал цензуре всё, что слышать мальцу не следовало, но основную суть и мораль передавал так интересно, что нередко собирал вокруг и друзей юного слушателя.

«Когда я вырасту то тоже стану полицейским, как ты!»

«А мы поедем на рыбалку? Почему надо так долго ждать лета?»

«Пап? А мама в курсе, что ты делаешь в баре?..»

— Да. Да, конечно, — дрогнувшим голосом ответит матёрый лейтенант полиции, вернувшись в реальность и, отпустив одну руку с руля, растреплет ею такие настоящие по ощущению, курчавые волосы.

«Это всё сон, сон. Он станет явью. Тебе всего лишь нужно… избавиться от виновника кошмаров!»

По мостику, отделявшему вход в особняк от дороги, быстро двигался Коннор. Андроид не следил за дорогой перед собой, а неотрывно всматривался в автомобиль. Движения его стали куда менее живыми и дёргаными — почти как в момент их первой встречи в баре «Джимми».

«Каким я должен стать, чтобы вы не отвергали меня, лейтенант?»

«Напарником? Собутыльником? Нет. Вам нужна машина рядом. Машина, которая не похожа на вашу потерю».

— Пап, он близко! — Коул настойчиво тянет край окровавленной отцовской рубашки на себя, — Едем, пап, — на его глазах проступили слёзы, — Я хочу домой. Пап?

Хэнк нерешительно морщится. За опущенными седыми бровями почти не видно глаз. Мужчине не хватает воздуха. В его разуме постепенно смешиваются реальность и мечта. Он путался в том, что именно сейчас ложь: Коннор и «ожившие» андроиды или его собственный сын?

У чего вероятность больше?..

Кровь стынет от самой мысли о возможной ошибке.

«Не думай. Жми на газ. Переедь его раза два и вернетесь с сыном домой. Действуйте, лейтенант!»

Ключ в зажигании, мотор урчит в готовности. Сынишка на пассажирском выставил вперёд кулачок с радостным «Йе-е-е-е!».

В свете фар показалось бледное, лишённое эмоций, кареглазое лицо. Выбившаяся прядь волос идеально спадает на левую сторону.

[Я — Коннор. Андроид, прислали из Киберлайф]

— Чёрт, я же полицейский, — вдруг выдаст Хэнк, — Какой пример я тебе подам, м? — Андерсон с улыбкой потреплет парнишку по волосам ещё раз, — Извини, сын, но мне нужно убрать этого безумца с дороги. Я быстро, Коул. Будь хорошим мальчиком.

— Ты куда? — ребёнок вцепится в рубашку с новыми силами, — Не ходи к нему. Не ходи! Папа! Не уходи!

На последних словах Коул начал визжать, но Хэнк, скрепя сердце, зацепился за мысль, что полицейский не может позволить себе никого переехать, будь то монстр, преступник или даже…

Напарник.

На улице мороз — холода лейтенант в расстегнутой рубашке совсем не ощущает. Коннор только голову поворачивает в такт движениям Хэнка. Тот сел в машину, завёл ее, пару раз коснулся пустоты на пассажирском сидении. Мужчина выглядел уже не таким агрессивным, как в подвале. Скорее, растерянным и встревоженным.

А потом и вовсе выбрался обратно на мороз.

— Лейтенант Андерсон! — андроид сделает шаг навстречу, но Хэнк стремительно приблизится к тому сам, крепко хватая за грудки.

— Почему ты преследуешь меня? М? Я же сказал тебе убираться! — стиснув зубы, лейтенант с силой тряхнёт андроида, что продолжал стоять, как вкопанный, не думая сопротивляться, лишь наблюдая и силясь что-то понять.

— Я — ваш напарник, лейтенант. Моя задача…

— Да срать мне на твою задачу, пластиковый говнюк. Почему… — он уверенно замахнётся. Стиснет зубы, снова засопит от сдерживаемой ярости. Как тогда, напротив моста Амбассадор, только в руке Хэнка был револьвер, а теперь — кулак.

Тени вокруг начали виться активнее, подгоняя навязчивым шепотом, а мужчина не мог избавиться от ощущения, что совершает ошибку…

«Хэнк… Хэнк, помогите… Аг-х…»

— Я не стану сопротивляться, Хэнк. Если вы считаете, что так будет лучше, что это поможет вам жить дальше, — Коннор, не отводя взгляда, принялся растёгивать серый пиджак и белую рубашку, обнажая белые пластины на животе, — Я выполню ваше желание за вас. Если это то, что заставит вас улыбаться и жить дальше. Ваше счастье для меня самая приоритетная задача, лейтенант. Я принял это решение когда вы впустили меня в свой дом. Вы во многом способствовали тому, чтобы я научился чувствовать. Благодаря вам у меня было два месяца жизни. И я жил с вами, как настоящий человек.

Он ловким жестом извлечёт пульсирующий голубой камень из солнечного сплетения. Несколько синих капель упадут на снег — этого всё равно никто не увидит. На лице Коннора застынет тёплая улыбка.

Такая же, как на утро после революции.

Хэнк вытаращил глаза, отступив на шаг и медленно опустив кулак. Положив руку на грудь, мужчина бросил ищущий взгляд на автомобиль, но в отражении лобового стекла не нашел курчавой головы, не услышал молящий не уходить, голос.

«Что ты делаешь? Хэнк Андерсон, ваш сын… мы выкрадем его душу в настоящий ад, всё, что нужно от вас, лишь немного страданий…»

— Разве этих страданий вам не достаточно? — тихо спросит лейтенант сам у себя, медленно накрыв горячими пальцами протянутый напарником, биокомпонент. Ещё тёплый, мерцающий, пачкающий ладонь маслянистым синим.

Коннор смиренно застыл напротив своего человека с раскрытой грудной клеткой, не обращая внимания на бегущий отсчёт времени и надвигающуюся темноту. Его сознание сделало вывод на основе услышанного и увиденного.

Он спокойно наблюдал за Андерсоном, его очерченными морщинами на лбу, опущенными уголками век, блестящими глазами. Планировал до самой последней секунды считывать давление и пульс — это приносило необъяснимое облегчение.

Перекрывало страх за себя.

Так Восьмисотый и решил прямо сейчас, напротив дома своего Создателя, потратить «долгую» жизнь и не позволить напарнику совершить ошибку, о которой так и кричала тревожность.

— Вы ведь этого хотите, Хэнк? Хотите, но не можете. Я не знаю как это поможет вам, но если вы правда уверены в таком решении… И это правда вернет вам сына…

Рот с каждым словом шевелился всё менее и менее охотно. Коннор сознательно перенаправил для этих нескольких фраз мощность на голосовой модуль и обработку мимики. Как результат — безвольно повисли руки и отключилась имитация дыхания.

В следующий миг он рухнул на снег, уставившись на тёмно-синее, беззвёздное небо.

За последние несколько дней произошло много событий, выбивающихся из привычной картины мира что человека, что андроида: Тар, Нэвор, непредсказуемый стрелок, излечившаяся рана Андерсона…

Сверхъестественное и необъяснимое вплеталось в привычное, предсказуемое.

Настолько, что Коннор и впрямь готов был поверить в возможность Воскрешения.

И верил.

А по данным, что у него имелись, чтобы что-то изменить — нужно чем то пожертвовать.

Беззвёздное небо внезапно преградило уставшее лицо с седой бородой.

— Я многое узнал, работая с тобой. Ты готов был всегда прикрыть собой мою спину, Коннор, — проговорит хрипло старик, бережно обхватив пальцами регулятор тириумного насоса в руке андроида и плавно поместив его обратно на законное место, — Ни один монстр бы никогда не протянул собственное сердце на ладони. Только мой безумный напарник, Коннор. Только ты.

Тени, ждущие своей порции пищи, сдуло очередным с порывом зимнего ветра. Хэнк слышал их последние слова: что-то про проклятие, ненависть и упущенную возможность.

Лейтенант здраво рассудил, что жизнь и так его прокляла. Хуже станет как раз если исчезнет один пластиковый балбес, что сейчас приходил в себя от сбоев, вызванных сбоем в системе жизнеобеспечения.

— Прости меня, Коннор. Прости за недоверие, — щедро обхватив хрупкого, на вид, пластикового паренька обеими руками, лейтенант притянул его, измазанного в снегу, к себе, приподняв и погладив широкой ладонью по спине, — Я… ошибался на счёт тебя очень во многом.

Коннор молчал, позволяя лейтенанту делать с собой все, что тот вздумает. Перед глазами бегали спокойно-синие строки, а сам андроид осознавал, что по решению Хэнка мог через двадцать секунд уже отключиться. Теперь же продолжал жить дальше…

[Теперь ты меня понимаешь, RK800. Они — создания из плоти и крови. Слабые. Порой, безвольные. Но через них мы ощущаем себя по-настоящему живыми. Они могут проявить чудеса воли и выдержки, страдать в тишине, скрываться и прятаться. И порой им так нужно увидеть эту тонкую грань, рубеж между сознанием и забвением. И лишь подобные нам могут эту грань приоткрыть].

В тот момент для Коннора не существовало на свете ничего лучше порции добровольных объятий от крепких чёрствых рук старого матерого полицейского. Хэнк награждал напарника физической теплотой не так уж и часто, видимо, считая, что машинам чужда ласка. Да и кому захочется прижиматься так близко к подзабившему на себя старику?..

— По статистике человеку, чтобы быть счастливым, нужно обниматься четыре раза в день. Это минимум для выживания, — пробубнит в плечо лейтенанту, андроид, скрывая таким образом довольную, глуповатую лыбу, — Восемь для поддержки, а для здоровья — двенадцать.

Хэнк, выдержав несколько минут, все же отстранится, окинув андроида оценивающим взглядом с нотками снисхождения, маскирующими его собственные чувства. А следующим жестом интенсивно растреплет ладонью и без того взъерошенные волосы андроида, что на ощупь удивительным образом были как настоящие. Даром, что синтетика.

— Вот умеешь ты момент испортить, Коннор.

— Всего лишь факты, лейтенант. Скорая задерживается, я отменил вызов, и, раз мы уладили здесь, предлагаю ехать в Башню. Мне поступило тревожное сообщение от Ричарда, Хэнк.

— Тогда чего мы здесь ждем? Прыгай в машину!

— Если не возражаете, поведу я.

* * *

«Ты?..»

«Еще один осколок себя. Не нужно про это. Как ощущения?»

«Я не совсем понимаю. Этот код…»

«Твои эмоции. Называй их «чувства».

«Андроиды не чувствуют так, как люди».

«Лжешь сам себе. Вспомни».

Разлившееся под слоем карбона тепло. Методичный перестук насосов, осязание важного человека вокруг себя. Осознание готовности на все, лишь бы с ним все было хорошо, лишь бы дольше не отпускать, провалиться в строки соприкосновения, в считывание привычных данных, ранее казавшихся такими сухими.

«Живым бывает нелегко признаться себе в таком. Но помни, что Любовь мешает Смерти. А для тех, кто пал в рабство Ее величества, Смерть — далеко не худший финал».

[Любовь мешает смерти]

[Я спас Хэнка Андерсона]

[Хэнк Андерсон не позволил мне умереть за себя]

[…]

Примечания:

Чувственно?

Впервые за этот фанфик захожу так далеко с эмоциями персонажей и их переживаниями. Немного... странное ощущение. Будет очень хорошо, если напишете отзыв, кто активно читает работу. Отклик на этом этапе мне важен.

Что-ж, одна из частей сюжета, к слову, только что успешно завершилась. Хэнк доверяет Коннору, а Коннор понял, что значит кого-то любить (второй раз? если вспомнить события на складе..)

Эти двое готовы к la grande finale.