Гарри Поттер и Запретные Желания (гет)

Редакция «Ежедневного Пророка» оглушила их с порога. Воздух гудел от деловитой суеты: над головами стремительно проносились совы, доставляя письма; Гарри даже заметил, как две из них, работая в паре, тащили небольшой ящик. Мимо, шурша мантиями, спешили по своим делам волшебницы, крепко прижимавшие к себе охапки пергамента.

— ...в Гринготтсе... Это правда? — донесся до них обрывок разговора от пары спешащих мимо волшебников.

— Простите, не подскажете, как попасть в архив? — остановила Байти одну из волшебниц в яркой розовой мантии.

Та, взмахнув копной темных волос, смерила их быстрым, оценивающим взглядом. Наконец, она коротко ответила:

— Направо и вниз по лестнице. Упретесь прямо в дверь с табличкой «Архив».

Бросив это через плечо, она тут же поспешила дальше, не дожидаясь благодарности.

Вскоре, постучав в массивную дверь, они попали в огромное, но загроможденное помещение. В нос тут же ударил густой, пыльный запах старой бумаги и выцветших чернил. Всё пространство было заставлено уходящими ввысь стеллажами, полки которых ломились от тяжелых подшивок и свитков.

За столом в углу сидела седая волшебница в замызганной мантии неопределенного цвета — не то серой, не то вылинявшей черной. Гарри застыл на пороге, завороженный этим царством пыли и знаний, и разглядывал бы его и дальше, если бы Байти легонько не подтолкнула его в спину.

— Хозяин Гарри, — прошептала она, — вы еще успеете всё осмотреть.

— С чем пожаловали? — раздался скрипучий, словно мелком по школьной доске, голос из-за стола. Старая волшебница, не поднимая глаз от своего занятия, прокашлялась.

— Мы хотели бы посмотреть подшивки за 1981 год, — кратко произнесла Байти.

— Сикль, — не уступила ведьма, указывая на небольшую табличку «Чтение платное». На ее мантии Гарри заметил потрепанный бейджик, на котором было выведено имя «Эмма» и, чуть ниже, курсивом: «Архивариус».

Байти молча извлекла из кармана монетку и положила её на стол. Расплатившись, они уселись за один из массивных столов неподалёку.

Эмма взмахнула палочкой, и вскоре перед ними приземлилась высокая стопка газет — ровно двенадцать подшивок, по одной на каждый месяц 1981 года.

Гарри сразу понял, где искать. Он придвинул к себе самую толстую подшивку — ту, что была помечена последними месяцами 1981 года. Руки слегка дрожали, когда он развернул пожелтевшую страницу первого ноябрьского выпуска.

Первая же полоса ударила в глаза. Огромный, кричащий заголовок на весь разворот:

«ТЕМНЫЙ ЛОРД ПОВЕРЖЕН! МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ, ПОЛОЖИЛ КОНЕЦ ТЕРРОРУ!»

Под заголовком была его собственная детская фотография. Он смотрел на мир из газеты десятилетней давности, и от этого становилось жутко. Она еще двигалась. Что добавляло жути.

Он просматривал дальше. Ликование шло с газет того времени. Заголовки пестрели, сторонники лорда притихли, но всё же некоторые ярые устроили форменный беспредел.

«МАССОВЫЕ АРЕСТЫ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ: МИНИСТЕРСТВО ОБЕЩАЕТ ПРАВОСУДИЕ!»

«АВРОРАТ В СОСТОЯНИИ ПОВЫШЕННОЙ ГОТОВНОСТИ»

И тут он наткнулся на статью, которая заставила его замереть. 

«ЧУДОВИЩНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО! СИРИУС БЛЭК, ПРАВАЯ РУКА ТОГО-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ, УБИВАЕТ ДРУГА И ДВЕНАДЦАТЬ МАГЛОВ!»

Гарри впился взглядом в движущуюся фотографию дико хохочущего мужчины с всклокоченными волосами, которого уводили авроры. Его крестный отец. Предатель.

А рядом, в небольшом некрологе с фотографией улыбающегося круглолицего парня, была другая история:

«ГЕРОЙ, ОСТАНОВИВШИЙ ПРЕДАТЕЛЯ. МИНИСТЕРСТВО СКОРБИТ О ГИБЕЛИ ПИТЕРА ПЕТТИГРЮ».

У Гарри внутри все похолодело. Черное и белое. Предатель и герой. Та самая история, которую ему рассказывали все. Хагрид а за ним и Петунии то же рассказал Грюм. Но видеть ее здесь, напечатанной и бесспорной для всего волшебного мира, было совсем другим. Это было похоже на приговор.

Он уже начал вчитываться в подробности ареста, когда Байти, неслышно приблизившись, тронула его за плечо. Ее изящный палец указал на абзац в самом низу статьи.

«По словам очевидцев, Блэк не сопротивлялся аврорам, а лишь дико хохотал и кричал обрывки фраз. "Это из-за меня они мертвы! Моя вина! Это всё я!" — вот всё, что удалось разобрать в его бессвязных воплях».

— Хозяин Гарри, — почти беззвучно прошептала Байти, наклонившись к самому его уху. Ее теплое дыхание коснулось щеки, заставив его вздрогнуть. — Вам не кажется это странным? Это крик человека, раздавленного горем. Отчаяние, чувство вины... но не признание в предательстве.

Она выпрямилась, давая ему переварить сказанное.

— Он нигде не говорит: «Это я их выдал».

Слова Байти повисли в пыльном воздухе архива. Гарри перечитал цитату еще раз, и внутри у него что-то оборвалось. Он не признался. Не напрямую.

— Значит... — медленно произнес он, поворачиваясь к Байти, и его собственный голос показался ему чужим. — Значит, это правда? Питера действительно сделали Хранителем Тайны по совету Сириуса?

Байти серьезно кивнула.

— Я помню обрывки их разговоров. Тогда я не придала этому значения, нужно было уложить вас спать... — она улыбнулась. И ее щеки порозовели. Гарри внезапно понял что слишком долго смотрит на нее.

— Пожалуйста, посмотрите здесь еще, а я выйду на минутку. Мне нужно кое-что проверить.

С этими словами она бесшумно выскользнула из архива, оставив Гарри одного.

Гарри достал блокнот и принялся выписывать. Имена. Даты. Все что могло пролить свет. Он воображал себя Шерлоком как в книгах.

Он снова погрузился в чтение. Его внимание привлекла фотография безумной, кричащей женщины с всклокоченными волосами на первой полосе одного из выпусков.

«САМАЯ ПРЕДАННАЯ СТОРОННИЦА ТЕМНОГО ЛОРДА ПОЙМАНА!» — гласил заголовок.

Ниже был подробный отчет о нападении на чету Лонгботтомов.

— Лонгботтом... — пробормотал Гарри. Имя отозвалось в памяти. Он вспомнил пергамент с результатами проверки родства в Министерстве. Лонгботтомы были в списке его дальних родственников.

Он вчитался в строки.

«На второй день громкого судебного процесса Беллатриса Лестрейндж (урожденная Блэк), ее муж Рудольфус и деверь Рабастан были признаны виновными в применении Непростительного заклятия Круциатус к аврорам Фрэнку и Алисе Лонгботтом».

Еще ниже, в короткой заметке, сообщалось о последствиях:

«...Фрэнк и Алиса Лонгботтом навсегда потеряли рассудок и переведены в больницу Святого Мунго на пожизненное лечение. Их годовалый сын Невилл передан на попечение бабушки, Августы Лонгботтом».

Под заметкой была вставлена крошечная, слегка подвижная фотография: младенец в пелёнках, с заплаканным лицом. Он сжимал кулачки и беспомощно тянул ручки наружу, в сторону, куда-то за границы изображения.

Такой же, как и он сам. Гарри скомкал бумагу блокнота. Эмма кашлянула:

— Нельзя пор...

— Это мое! — быстро перебил ее Гарри, разжимая кулак и демонстрируя измятый клочок пергамента. — Просто мой блокнот.

Архивариус смерила его подозрительным взглядом, но, убедившись, что казенное имущество не пострадало, лишь поджала губы и вернулась к своему чтению.

Гарри торопливо разгладил лист. Дрожащей от гнева рукой он записал на обороте:

«Фрэнк и Алиса Лонгботтом.

Сын — Невилл.

Беллатриса Лестрейндж. Круциатус.

Барти Крауч-младший?».

Гарри просматривал все последующие выпуски, и картина становилась все более уродливой. Беллатрису и ее сообщников судили, процесс длился несколько дней. Но потом, в декабрьских выпусках, началось невообразимое — газетные полосы превращались в череду заголовков, от которых по спине пробегал холод... Они пестрели оправдательными приговорами.

«ЛЮЦИУС МАЛФОЙ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ДЕЙСТВОВАЛ ПОД ЗАКЛЯТИЕМ ИМПЕРИУС. ОПРАВДАН!»

«ИГОРЬ КАРКАРОВ ВЫДАЛ СООБЩНИКОВ И ПОЛУЧИЛ СВОБОДУ!»

«УБИЙЦА МАГЛОВ БЫЛ ПОД ИМПЕРИУСОМ! МАКНЕЙР НА СВОБОДЕ!»

Гарри не верил своим глазам. Десятки обвиняемых были отпущены. Десятки тех, кто пытал и убивал. А Сириус... Сириус, которого, судя по отсутствию заметок, даже не судили, сидел в Азкабане.

Горячая капля упала на пожелтевшую бумагу и тут же впиталась без следа — пергамент был зачарован. Гарри поспешно смахнул вторую слезу.

— Хозяин? — тихий голос Байти заставил его вздрогнуть. Она вернулась. — Все в порядке?

— Нет, — выдохнул он, с яростью указывая на газеты, полные фотографий ухмыляющихся, оправданных Пожирателей Смерти. — Это... это просто так несправедливо.

Его взгляд зацепился за последнюю новость внизу полосы:

«АЛЬБУС ДАМБЛДОР НАЗНАЧЕН НОВЫМ ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ВИЗЕНГАМОТА».

Байти подошла и мягко его обняла. Этот жест был полон нежности, но в нем чувствовалась и какая-то спешка. Она привычно пригладила его взлохмаченную челку.

— Байти... — голос Гарри дрогнул. — Там, в статье про Беллатрису, было написано, что она из рода Блэков. Значит, у Сириуса были родственники... Может, мать? Почему... почему никто ничего не сделал?

— У меня нет ответа на этот вопрос, хозяин, — прошептала Байти. — Но нам нужно немедленно уходить.

— Почему? — растерянно спросил Гарри, отстраняясь. — Подожди, я не всё успел записать! Еще..

— За нами следили, — отрезала она, не давая ему договорить. В ее глазах больше не было обычной мягкости. — Я заметила его на улице. Северус Снейп.

Гарри непонимающе нахмурился.

— Кто это?

— Старый знакомый вашей мамы, — быстро пояснила Байти. — Он приходил к нам в Годрикову впадину несколько раз. Пытался что-то рассказать хозяйке Лили... Я плохо помню, тогда я была в своем настоящем облике, без амулета. Помню только обрывки... его отчаяние. Сейчас он, кажется, преподает в Хогвартсе и...

— В Хогвартсе? — глаза Гарри загорелись надеждой. — Так это же хорошо! Я смогу поговорить с ним, расспросить о маме! Но зачем он следил? Почему просто не подошел?

Вопросы посыпались из него, но Байти уже практически тащила его к выходу. Он быстро сложил блокнот и поплелся за ней.

— Не знаю, — бросила она через плечо. — И это мне совсем не нравится.

Она на миг остановилась, заметив его ошеломленный взгляд.

— Я разобралась с ним, — поспешно добавила она, понизив голос. — Просто... временно обездвижила. Но чары уже спали, и кто знает, что он предпримет дальше. Нам лучше уйти.

* * *

Они почти бегом пересекли гудящий суетой холл редакции, направляясь к выходу. И уже у самых дверей путь им преградила неожиданная пара.

Женщина с тщательно уложенными платиновыми локонами и хищной улыбкой, одетая в вычурную мантию ядовито зеленого цвета. Рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу, стоял фотограф, нервно сжимавший в руках свою колдокамеру.

Гарри и Байти попытались обойти их, сделав вид, что не заметили, но женщина шагнула им наперерез. Ее глаза в очках с драгоценными камнями цепко впились в них.

— Одну минуточку, дорогие мои! — пропела она медовым голосом. — Рита Скитер, специальный корреспондент «Ежедневного Пророка». Я не могла не заметить такую интересную пару. Светловолосый мальчик и его... — она смерила Байти оценивающим взглядом, — очаровательная спутница. Что же привело вас в наше скромное гнездо правды?

Ее взгляд метнулся к двери архива.

— Что же такое интересное вы искали в пыльных подшивках прошлого? — промурлыкала Скитер, а затем наклонилась к ним, понизив голос до заговорщического шепота: — И чем вам так не угодил бедный профессор Снейп?

Гарри замер. Байти на мгновение растерялась, и он впервые увидел на ее лице тень настоящего изумления. Рита Скитер расценила это по-своему.

— Ну же, расскажите тетушке Рите, что происходит? — ее глаза алчно блеснули. — Неужели мрачный профессор зелий опять мутит что-то тёмное?

Ее Прытко-Пишущее Перо уже воспарило над блокнотом и заскрипело, выводя первые строки: «Таинственная незнакомка (аврор?) и ее юный спутник разоблачают двойного агента?..»

И в этот момент Байти шагнула вперед. Она наклонилась к самому уху журналистки. Он не слышал ни слова, только видел, как менялось лицо Риты Скитер. Самоуверенная ухмылка сползла, сменившись недоумением, а затем и чистым ужасом, проступившим алыми пятнами на ее бледных щеках.

Когда Байти выпрямилась, Рита напоминала рыбу, выброшенную на берег. Она беззвучно открывала и закрывала рот, ее глаза были широко распахнуты, а Прытко-Пишущее Перо замерло в воздухе и с тихим стуком упало на пол.

— Идем, — спокойно сказала Байти, легонько подтолкнув Гарри в спину.

Они вышли из редакции, оставив позади остолбеневшую журналистку и ее фотографа. На Косой переулок опускался легкий летний дождь. Байти легким взмахом ладони сотворила над их головами невидимый воздушный купол, и капли застучали по нему, не достигая их.

Они быстрым шагом направились прочь от суеты.

— Что ты ей сказала? — не выдержал Гарри, когда они свернули на менее людную улочку.

На губах Байти играла довольная ухмылка.

— Всего лишь намекнула, что мне известна ее маленькая, жучиная тайна.

Она произнесла последнее слово с особым удовольствием, смакуя эффект, который оно произвело на Риту Скитер.

— Какая тайна? — не понял Гарри.

— Противная женщина, — фыркнула Байти. — Я ведь выписываю «Пророк», чтобы быть в курсе событий. И давно заметила: она пишет о вещах, которые никто не мог бы подсмотреть. О разговорах за закрытыми дверями, о секретах, сказанных шепотом.

Она бросила на Гарри хитрый взгляд.

— И знаешь, в чем секрет?

— В чем?

— Она — анимаг, — с триумфом заключила Байти. — Судя по всему, какая-то мелкая летающая гадость. Жук. У меня есть чары, чтобы определить подобное присутствие. Я просто прошептала ей на ухо одно слово: «Навозный жук». Судя по ее лицу, я попала в точку. И она судя по всему не зарегистрирована.

Они свернули в безлюдный, пахнущий сыростью тупик за магазином котлов. Байти протянула Гарри руку.

— Опять? — спросил он с плохо скрываемым неудовольствием, вспоминая ощущение перемещения.

Байти лишь молча кивнула с виноватой улыбкой.

Мир сжался в тугой узел, а в следующую секунду они уже стояли в тихом холле «Дома Лили». Привычное ощущение безопасности окутало Гарри, смывая напряжение последних часов. За большими окнами виднелось всё то же серое, дождливое небо, но здесь, внутри, царили покой и мягкий, приглушенный свет.

Но тишина была обманчивой.

Эту уютную тишину прорезал едва слышный, сдавленный звук.

Всхлип.

Он доносился из кухни.