Термы Нерона (джен)

Ночь окончательно опустилась на город, но улицы не превратились в пустынные и тихие, напротив, казалось, что столица, пережив вечернее затишье, очнулась, пробудившись от кратковременного сна. Привычно загромыхали колеса телег, нескончаемым потоком устремившись по мостовой. Принялись набирать силу веселые крики возбужденных гуляк, продолжавших отмечать праздник в честь богини плодородия и земледелия. Темнота, стерев большинство красок, превратила их в тусклые и невзрачные, окрасив белоснежные одеяния горожан в серое, наподобие выцветших саван. У большинства встреченных по дороге прохожих одетые на головы венки сбились набок, у многих и вовсе где-то потерялись.

— Мне не по себе, — тихо пробурчал Феликс. — Я ни разу там не был, но наслышан о том местечке. Папа почти каждый день рассказывает. То убьют кого-то, то ограбят, то побьют ради забавы или от обиды и разочарования, что нечего отобрать…

Субура, где скрывался Диодот, считалась одним из городских районов. Располагалась в низине между холмами Эсквилин, Виминал и Квиринал и слыла настоящими трущобами. Днем и особенно ночью ее узкие, тесные и ужасно грязные улицы наполнялись всякого рода сбродом, в том числе беглыми рабами и скрывающимися от правосудия преступниками. Пробираясь по кипящим, словно водоворот и таящим на каждом шагу опасность кварталам можно было столкнуться со злоумышленниками любой масти, запросто соседствующими здесь с мелкими торговцами, сапожниками, кузницами, ткачами и цирюльниками. Посторонний, не являясь местным жителем, заходя в этот криминальный район, никогда не был уверен, что вернется оттуда невредимым или хотя бы живым.

Туллия задумалась:

— Ты прав, — она остановилась. — В таком виде соваться в Субуру небезопасно.

— Я о том же, — воскликнул Феликс и тут же смутился и озадаченно поинтересовался: — И что будем делать? Ждать пока папа потушит пожар?

— Ждать времени нет, — моментально отреагировал Фабий. — Предлагаю такой выход.

И запустив руки в валявшуюся на обочине дороги грязь, принялся пачкать ею лицо и одежду. Туллия, вздохнув, последовала его примеру. Феликс немного поглядел на них и, кинув прощальный взгляд на чистую, недавно выстиранную тунику, присоединился к друзьям. Через несколько минут они выглядели, как самые настоящие замарашки, став похожими на беспризорников или детей, которых редко ждут дома. Грязные чумазые лица, покрытая пылью обувь, черные, по локти, руки, задубевшая от грязи одежда.

— И последний штрих, — Фабий схватил Феликса за рукав и с силой потянул. Ткань, не выдержав, словно возмущаясь, громко затрещала.

— Ты что творишь? — разозлился брат.

— Так, правдоподобней.

— Правдоподобней вот так… — он, в свою очередь, порвал рукав Фабию.

Туллия, мгновенно сообразив, что ее ожидает, стремительно отступила на несколько шагов.

— Хватит! Хватит! А то переусердствуете. Пора уже идти.

Выйдя на Аргилет, днем одну из самых оживленных улиц города, они прошли мимо закрытых на ночь лавок, в основном книжных и сапожных. Поблизости здесь когда-то находились глиняные карьеры, отчего и возникло название Аргилет. Дорога, исчезая в темноте, шла вниз к склонам холмов, превращаясь в Субурский ввоз.

Лавки и частные дома сменились нависшими, скрывающими небо высокими, доходными домами, грязными, шумными кабаками, мрачными, зловещими притонами. Из темных, сырых углов повеяло смрадом, опасностью и пугающими звуками. Редкие светильники, встречаемые по пути, в основном висели потухшими. Приглушенный, тусклый свет лился лишь сквозь наглухо закрытые ставни, да с неба, когда Луна на короткое время выглядывала из-за серых туч.

— Далеко еще? — прошептал Феликс, с отвращением глядя себе под ноги, обращаясь к Туллии.

Ответить дочка Цинны не успела. От широкого лаза, видимо, служащего входом в подозрительного вида заведение, отделились две фигуры и вразвалочку направились к ним. Брат мгновенно прикусил язык, Фабий напрягся, жалея, что оставил дома кинжал Диодота, Туллия, немного пригнувшись, ускорила шаг.

— Куда спешим, ребятня? — обратился к ним один из местных противным, сиплым голосом. — Невежливо проходить мимо хорошего человека.

— Откуда нам знать, что вы хороший человек? — не оглядываясь, бросил Феликс через плечо.

— Хороший, конечно, хороший… Для своих. А вы, чьи будете? Или сами по себе?

— Мы торопимся, извините, — прибавляя скорости по примеру Туллии, ответил Фабий.

— Мы вас надолго не задержим, — заржал второй звонким, моложавым голосом, раздавшимся почти рядом.

Обернувшись, Фабий увидел, что незнакомцы быстрым шагом, переходящим в бег, их настигают.

— Бежим! — не задумываясь, выкрикнул он и припустил вперед.

Почти догнавший его грабитель, выбросил к нему руку, но лишь захватил пальцами воздух.

— Юпитер! — просипел он. — Не уйдете!

В нос ударил идущий от преследователя запах пота, смешанный с луком и кислым вином. Резко вильнув вначале вправо, а затем влево, Фабий попытался хоть немного оторваться. Куда там. Мужчина оказался значительно старше и быстрей. Рука схватила за плечо и дернула на себя. Раздался треск и порванный Феликсом рукав, окончательно оторвался, оставшись в ладони жителя Субуры.

На мгновение тот от неожиданности сбился с шага и немного отстал. Но вскоре вновь начал приближаться. Бежавшая впереди Туллия свернула в узкий проход, Феликс последовал за ней. Фабий, по-прежнему чуя за спиной дыхание преследователя, старался не отставать от друзей. Впереди мелькнуло что-то темное, бесформенное, но явно преграждавшее им дорогу. В кромешном мраке Фабий не мог, как ни силился, разглядеть, что же такое перед ними. Дочка Цинны, подбежав, на долю секунды остановилась, перевела дыхание и принялась подыматься вверх. Фабий не сразу понял, что она перелезает через препятствие.

— Вот и попались, — ухмыльнулся сиплый, сбрасывая скорость. — За такую разминку я с вас теперь шкуру спущу. Пустыми карманами не отделаетесь.

Туллия тем временем оказалась уже на верху и, подбежав ближе, Фабий, наконец, понял, что проход им загородила повозка, доверху нагруженная мешками. На них сейчас и забралась дочка адвоката. Феликс, ухватившись руками за грубую ткань, в свою очередь, начал взбираться на них. Недолго думая, он последовал его примеру.

— Стой, паскуда! — грабитель схватил Фабия за правую ногу и потянул на себя.

Лягнув нападавшего свободной левой, он сумел высвободиться на краткий, всего в несколько секунд, миг, позволивший ему влезть достаточно высоко, чтобы нападавшие не могли достать.

— Что стоишь? — набросился сиплый на приятеля. — Дуй за ними.

Фабий кинул на него взгляд и увидел, что тот вытаскивает из-за пазухи длинный, не в пример Диодотову, нож.

— Сам слезешь? — поинтересовался он, вытирая кровь с разбитой губы. — Или помочь?

Фабий не стал отвечать, а вместо этого слегка обернулся, краем глаза отметив, что Туллия уже успела слезть, а Феликс преодолел самый вверх мешков и тоже готов спрыгнуть.

— Значит, не хочешь? — сиплый подпрыгнул и нанес колющий удар.

Фабий едва увернулся. Нож легко вошел в мешок и наружу сквозь дыру в мешковину вырвалась белая пыль.

“Мука”.

Повозка, скрипнув, покачнулась и приятель сиплого, не удержавшись, кубарем слетел на землю. Фабий, проводив взглядом его падение, в свою очередь, с трудом удержал равновесие и принялся карабкаться наверх, чувствуя, что все под ним буквально ходит ходуном. Взобравшись повыше, обнаружил, что стоявшие внизу Туллия с Феликсом, упершись руками в края телеги, изо всех сил ее раскачивают.

— Не уйдешь, — не обращая внимания на стонавшего возле ног разбившегося напарника, зло пообещал сиплый и, вновь подпрыгнув, опять постарался достать Фабия острием ножа. Как и в прошлую попытку, кончик оружия лишь разрезал мешок, в очередной раз выпустив в воздух новую порцию муки.

Оказавшись, наконец, на самом верху, Фабий перевел дыхание, чувствуя, как ноют содранные пальцы и саднят колени. Упавший тем временем поднялся и с завидным упорством опять принялся взбираться, пытаясь преодолеть преграду. Бешено вращая глазами, отчетливо видимыми в свете выглянувшей Луны, он скалился гнилыми зубами, одновременно изрыгая поток грязных ругательств, смешанных с обещаниями поквитаться с обидчиками. Не желая проверять на деле, чего стоят его слова, Фабий столкнул вниз ближайший мешок. Падая, он потащил за собой еще один, а тот увлек еще парочку. Послышался крик, сменившийся стоном. Все вокруг окуталось белой пылью, полностью скрывшей видимость, сделалось невыносимо дышать, призывно засвербело в носу.

Чихая без остановки, Фабий скатился к друзьям, больно ударившись коленом. Внезапно в лицо ударило пятно ослепительного света.

— Проб, быстрей сюда! — послышался мужской голос. — Кажется, у нас воруют.

В открывшейся в стене дома двери мелькнули смутные, едва видимые очертания фигуры. Летавшая в воздухе мука, словно опустившийся утренний туман, скрывал ее, делая похожей на приведение, вредное, ворчливое и возмущающееся. Спустя секунду к призраку присоединилось еще одно. В руках обоих мелькнули факелы, сверкнуло лезвие мечей.

— Руки в ноги и отсюда! — скомандовала Туллия и первой, показывая пример, кинулась наутек.

Но, не сделав и шага, резко дернулась и остановилась словно вкопанная.

— Пусти! — закричала она. — Отпусти, мерзавец.

Воспользовавшись тем, что вокруг ничего не было видно и тем, что друзья отвлеклись, глядя на появившихся владельцев мучного груза, грабители сумели перебраться через преграду.

— Не ерепенься, малышка, — ухмыльнулся моложавый преследователь. — С тобой после…

Договорить он не успел. Прямо в челюсть ему врезался приличных размеров кулак. Схвативший дочку адвоката житель Субуры отлетел в сторону, не успев издать и звука. Начатая им фраза так и не была завершена. Туллия мгновенно пригнулась и следующий удар, предназначавшийся уже ей, с шумом рассек воздух.

Хозяева телеги, перегородив дорогу, ведущую к выходу с прохода, в который друзья забежали, спасаясь от погони, мрачно насупившись и глядя исподлобья, принялись медленно наступать.

Мучная пелена почти рассеялась и Фабий смог их разглядеть. Низкие, коренастые, судя по одежде и внешнему виду, жители деревни. Тот, которого назвали Пробом, обладал глубоко посаженными глазами и массивным, квадратным подбородком. На его лице яростно играли желваки, плотно сжатые губы изогнуты в кривую полоску. Короткие рукава грязной туники обнажали мускулистые, волосатые руки. Его приятель казался несколько ниже и моложе. Длинные волосы на голове зачесаны назад, открывая взору большие мясистые уши. Рот кривиться в злой, полной ненависти ухмылке, обнажая крупные, белые зубы. Орлиный нос впечатлял своим размером, а ноздри походили на пещеры Циклопа.

— Постойте, постойте, — затараторил сиплый. — Вышла дикая ошибка. Я не воровал вашу муку. Я ни при чем. Это все они.

И рукой показал на троих друзей.

— Решил свалить вину на подручных? — прогудел Проб грубым голосом. — Поступок низкий и достоин городского.

— Мы не их подручные! — опешил от несправедливого обвинения Феликс. — Они пытались нас ограбить и убить.

— Мне все равно. Я не лезу в чужие дела. — Проб по-бычьи наклонил голову. — Вы испортили мою муку. Извольте заплатить.

— Согласен, — обрадовался сиплый. — Пойдемте, выпьем по стаканчику и все обсудим. Уверен, договоримся.

Он осторожно, попытался поднять своего приятеля, но тот продолжал лежать без движения, не подавая ни малейших признаков жизни.

— Вы убили моего друга, — тоном, словно речь шла о скончавшейся собаке, констатировал сиплый. — Мы в расчете. Скорее теперь вы мне должны, но я добрый и прощаю.

— Жив твой дружек, — Проб носком сапога пнул лежащего и тот, взвыв от боли, в долю секунды оказался на ногах.

С разбитой губы капала кровь, схаркивая ее он выплюнул на землю зуб. Сверкнув глазами, пострадавший потянулся за оружием. Крестьяне моментально направили на него свои мечи. Пользуясь тем, что сейчас на них не смотрят, Фабий взглядом предложил друзьям попробовать сбежать. Риск, конечно, был большим, обозленные порчей груза его хозяева могли и убить, но чувствуя, что время безвозвратно уходит и Диодот прямо сейчас может покидать гостиницу, направляясь в Остию, он не мог позволить себе ждать, решая проблему разговором. К тому же он не чувствовал за собой никакой вины. Мешки испортил сиплый с товарищем, а он с друзьями просто угодил под раздачу разозлившихся торговцев.

Подмигнув Феликсу и надеясь, что тот поймет, он со всей силы лягнул Проба ногой в колено. По счастью, брату в голову пришла такая же мысль. Он в точности исполнил такой же трюк. Одновременно с взвывшими от боли и неожиданности крестьянами Феликс припустил к выходу с прохода. Фабий, схватив зазевавшуюся Туллию за руку, потащил ее за собой, спеша, как можно дальше оторваться от непременной погони. Дочка адвоката мгновенно пришла в себя и припустила так, что сразу оставила мальчишек позади.

Ожидаемой погони, как и возмущенных криков не последовало. За спинами беглецов грабители моментально напали на еще не успевших опомниться торговцев. Завязался бой, но его исход Фабия не волновал, поэтому так и остался для него неизвестным. Вместе с друзьями он благополучно достиг выхода из прохода и, свернув на еще одну узкую, темную улочку, со всех ног бросился бежать по ней, все дальше и дальше углубляясь в мрачные недра Субуры.