Наследница (гет)

Жизнь в Хогвартсе вернулась к своему привычному расписанию. Уже с первой недели занятий каждый из преподавателей счел верным решением задать им гору домашнего задания.

Макгонагалл то и дело оставляла каждого четвертого на отработку, профессор Стебль внесла в свое расписание обязательные дополнительные занятия для подготовки к ЖАБА, Флитвик задал им написать десять дюймов о правильном использовании заклинания «Мобилликорпус», техники, применении в магической практике. Единственный, кто не задал ни одного домашнего задания был профессор Грин. Мужчина отсутствовал в Хогвартсе уже вторую неделю, преподаватели молчали и не говорили ничего связного по поводу отсутствия профессора. Поэтому в первые дни учебы его часы взяли на себя остальные педагоги Хогвартса в качестве дополнительных занятий по своему предмету.

Для Лили год начался с новых тренировок по «Окклюменции», которые возобновились после примирения со Снейпом. Каждый вечер после ужина они занимались в пустом классе, отрабатывая навыки. С каждым разом Лили отмечала про себя, что у нее выходит все лучше и лучше. Поэтому спустя неделю она попросила Северуса рассказать ей «азы» Легилименции.

После очередных дополнительных занятий с Северусом Лили прогуливалась по вечернему Хогвартсу. После возвращения такой ритуал был для нее особенно важным. Именно в эти моменты она чувствовала, как мозг расслаблялся, а из головы уходили плохие мысли. В целом это помогало ей для отработки навыков «Окклюменции». Девушка поймала себя на мысли, что уже пару недель ее не мучали плохие сновидения, мысли были сосредоточены.

Марлин не нравилась новая привычка Лили. Она отнеслась к ее безопасности с ответственностью, особенно после встречи Лили с Эйвери. А предупреждение Марка об о надвигающейся опасности для Блэк в Хогвартсе полностью ужесточили контроль Маккиннон над Лили. Но Блэк было не переубедить, она не могла долго находиться в гостиной. Поэтому во время очередной прогулки по коридорам замка ее настиг Сириус Блэк.

— Что за очередной кусок пергамента? — устало вздохнула Лили, но как только она поняла, что это была та самая карта Мародеров, которую ей показал перед Рождеством Джеймс, ее глаза округлились от удивления.

— Марлин вынесла мне все мозги, что тебя могут убить в каждом коридоре, — усмехнулся Сириус. Он не считал, что Лили необходима была помощь, но суровый взгляд блондинки говорил об обратном. И Блэк решил лишний раз не спорить, а лишь соглашаться. Тем более, когда в последнее время Марлин была чересчур взволнована.

— Она весьма встревожена, — согласилась Лили. — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость. И только шалость.

На пергаменте, который секунду назад был чистым, стали появляться карта Хогвартса с окрестностями и точки с именами студентов. Сириус удивленно хмыкнул, когда заметил, что ей были знакомы секретные слова.

— Джеймс мне показывал ее уже, — ответила Лили, при мыслях о Поттере внутри неприятно кольнуло. Они до сих пор не разговаривали друг с другом, хотя девушка чувствовала частый его взгляд на себе. — До сих пор не понимаю, как вам удалось это сделать? Это очень сложная магия.

— Посиди на отработках столько же, сколько и мы, — с задором в голосе ответил Блэк, гордо выкатив грудь вперед. — Придумаешь что угодно, чтобы не попасться Филчу или Макгонагалл.

— Лучше бы вы направили вашу смекалку во что-нибудь полезное. К подготовке к ЖАБА, к примеру.

— Не будь занудой, Лили, — хмыкнул Сириус. Он вновь произнес заклинание, ткнув волшебной палочкой в пергамент, и он принял свой исходный вид. — Хватает вас с Лунатиком, чтобы не дать нам заскучать. Или наоборот.

Лили усмехнулась и поблагодарила Сириуса за небольшой подарок.

— Только есть одно «но», — сказал Блэк, перекатываясь с пяток на носки. — Никто не должен знать, что я отдал тебе ее.

Лили послушно кивнула.

После этого разговора прошло несколько дней. Карта часто ей помогала избежать нежданной встречи с Филчем, пару раз она пряталась от Макгонагалл, когда возвращалась с библиотеки после отбоя и несколько раз она миновала слизеринцев — друзей Эйвери, которые ходили всегда компанией.

По возвращению в гостиную она всегда оставляла карту в заранее обговоренном с Сириусом месте между камином и стеной.

Лили посмотрела на время. До отбоя оставался еще час, а в сумке лежало незаконченное сочинение по «Древним рунам», о котором Лили вспомнила только сейчас. Еще раз посмотрев взглянув на карту, она заметила приближающуюся точку Мэри Макдональд и Эндрю Патила — старосты Когтеврана. Лили поймала себя на мысле, что сегодня была среда — день патрулирования Мэри. Она скользнула в соседний коридор и побрела в сторону библиотеки. Свернув карту мародеров в карман мантии, Лили ускорила шаг.

После возвращения в Хогвартс Лили думала, что их отношения с Мэри будут еще более натянутыми, но Мэри вела себя с Лили отстраненно. Что было для Блэк удивительным, уже на следующий день после приезда в замок, Мэри переехала в комнату старост, которая числилась за ней с начала учебного года, как ее назначили Старостой школы. Девушка долгое время оставалась жить вместе с остальными подругами, но после Рождественских каникул она резко передумала, собрала вещи и переехали в другую комнату. Лили вздохнула с облегчением, когда они остались в комнате втроем с Марлин и Алисой. И хоть Мэри больше не делала выпадов в сторону Блэк, Лили старалась держаться от Макдональд стороной.

Войдя в библиотеку, она встретилась с суровым взглядом мадам Пинс, которая оценивающе смотрела на нее, вспоминая сколько книг Лили не вернула или испортила. Девушка прошмыгнула за соседний стеллаж и схватила нужную ей книжку по древним рунам. Она нашла необходимую страницу, вчитываясь в тему. Лили резко подняла глаза и заметила в противоположном углу библиотеки Ремуса и Энни. Девушка сосредоточено конспектировала учебник, а Люпин бросал на нее неуверенные взгляды. Энни подняла голову и тепло улыбнулась ему. Ремус сжал ее ладонь, от чего девушка едва покраснела, но руку не одернула.

Лили села за соседний стол, чтобы закончить сочинение, но тут же она почувствовала, как ее спину кто-то обогнул и присел рядом.

— Не думала, что наконец-то увижу, как выглядит твоя счастливая улыбка, — глядя в учебник, сказала Лили, весело улыбаясь.

— Лили, — почти что шепотом обратился к ней Ремус, когда девушка захлопнула книгу.

— Да, Рем.

Он сжал губы, а затем тихо выдохнул.

— Не говори ничего остальным… что видела нас.

— Боже, Ремус, — улыбнулась она, глядя на смущенного Люпина. — Можешь не переживать. Только ты не думал, что вас может кто-нибудь увидеть здесь? Вы не особо-то и скрываетесь.

— Когда ты в последний раз видела Джеймса или Сириуса в библиотеке? — со смешком в голосе произнес Люпин. — Не уверен, что они вообще знают о существовании этого места.

— Справедливо, — засмеялась Лили. Ее радостный смех прервала мадам Пинс, которая уже спешила к этим нарушителям тишины.

— Здесь вам не место для свиданий! — ругалась она, тряся над головой свернутую в трубку газету.

Лили схватила свои вещи, махнула рукой Энни, которая удивленно смотрела на Лили и Ремуса, и выпорхнула из библиотеки. Она направилась в сторону гостиной. На лице застыла улыбка, когда она вспоминала разговор с Ремусом и то, как он смотрел на Энни. Душа ее расцветала, когда рядом были счастливые люди. Радость и волнение за друга было искренним, особенно ей приятно было осознавать тот факт, что это был Ремус. И он может чувствовать себя особенным.

За своими мыслями Лили не заметила, как в коридоре столкнулась с влюбленной парочкой. За поцелуями они и не заметили, как мимо них прокралась Лили. Лишь только назвав пароль Полной Даме, девушка заметила среди влюбленных длинные черные волосы Сириуса и пышные светлые кудри Берты Джоркинс. Блэк сжимал девушку за талию, прислоняя ее к себе, а она с наслаждением смеялась, когда он касался губами ее шеи. Лили криво улыбнулась и вбежала в гриффиндорскую гостиную, где ее тут же встретил неугомонный шум голосов сокурсников.

Она огляделась по сторонам в поисках знакомых. В дальнем углу лишь сидели Джеймс Поттер и Питер Петтигрю. Поттер довольно откинулся на спину кресло и поправил спавшие на кончик носа очки. Петтигрю потерянно глядел на шахматную партию, запустив пальцы в редкие серые волосы.

«Наконец-то», — подумала Лили, глядя на Джеймса. Был идеальный шанс остаться с ним наедине и расставить все точки над «i». Ей не хватало общения с ним, того комфорта и спокойствия, когда он был рядом. Все причины для их ссоры показались Лили такими нелепыми, а после сказанных ему слов хотелось провалиться под землю. Она поправила на шее медальон, подаренный Джеймсом на Рождество и закрыла глаза.

Лили глубоко вздохнула, вспоминая слова Северуса. Нужно очистить разум и сосредоточиться на объекте. Она спокойно выдохнула и пристально посмотрела на Питера Петтигрю.

«Питер, посмотри на меня».

Но парень лишь подпер щеки ладонями, обдумывая следующий шахматный ход. Лили вновь повторила про себя его имя, но ничего не вышло. Неудачными были следующие несколько попыток, Лили уже расстроилась, что ничего не вышло, как вдруг Петтигрю замешкался, и она произнесла:

«Питер!».

Питер Петтигрю вздрогнул и подскочил на месте, разбросав шахматные фигуры по полу. Он неуверенно перевел глаза к коридору, рядом с которым стояла Лили. Девушка радостно улыбнулась и подозвала его к себе.

— Ты куда, Хвост? — удивленно спросил Джеймс, устало расставляя шахматы для новой партии.

— Я…я сейчас подойду, — неуверенно пискнул себе под нос Питер и пошел в сторону Лили, которая скрылась за стеной коридора.

Джеймс проводил его недоуменным взглядом и сделал очередной ход. Он поднялся на ноги, пересел на место Хвоста.

— Ну что, поиграем, — он потер ладонями и азартно улыбнулся. — Пешка на «В4».

Лили схватила его за руку, когда парень был около коридора. Она отвела его ближе к двери и прошептала:

— Питер, ты можешь мне помочь?

— Да-а... — неуверенно произнес он, боясь продолжения слов Лили.

— Мне нужно поговорить с Джеймсом, — улыбнулась Лили. Ее глаза бегали по сторонам в поисках подходящих слов. — А кроме как к тебе я больше ни к кому не могу обратиться.

Лили попала в точку. Слова подействовали на Петтигрю, и он стал более уверенным. Лили заметила, как уголки его губ поднялись в еле заметной улыбке. Он кивнул, соглашаясь на просьбу Лили отвлечь друзей, пока она будет разговаривать с Поттером. Хоть для этого не было никакой необходимости. Договорившись обо всем, Питер вышел за дверь, а Лили пробралась к Джеймсу и села на место Питера. Она тотчас же сделала вместо него ход конем.

— Шах! — улыбнулась она, скрестив руки на груди.

— Не можешь быть! — Поттер сузил глаза, пытаясь найти прореху в своей тактике. — Черт, и правда. Блэк, ты вмешиваешься в нашу с Хвостом игру.

В последние слова он попытался вложить свое недовольство, но чувствовалось, что он был рад появлению Лили.

— Так ты уже сделал за него половину ходов, — сказала девушка.

— Я даю ему фору, — возмутился Джеймс. — Ты видела, как он играет? Да из флобер-червя противник сильнее, чем из него.

Лили засмеялась и заметила, что его взгляд смягчился.

— Идем! — она схватила его за руку и повела в сторону лестниц, ведущих в спальню мальчиков.

— И что ты задумала, Блэк? — сказал Поттер, когда дверь за ними закрылась.

Лили молча прошла на середину комнату и остановилась около кровати Ремуса. Джеймс прислонился к стене и скрестил руки на груди, наблюдая за ней. Девушка расстегнула пуговицы на мантии и отбросила ее в сторону.

— Если ты собираешься устроить здесь стриптиз, то нам нужно запереть двери, — усмехнулся Джеймс. Лили посмотрела на него своими большими зелеными глазами и смущенно прыснула. Она закатала рукава своей блузки, бросила волшебную палочку на тумбочку и села на кровать Люпина, подперев под себя ноги.

— Садись!

Джеймс медленно подошел к ней и сел на против.

— Что ты задумала? — прищурив глаза, спросил он.

Лили поджала губы и набрала в легкие побольше воздуха. Она волновалась, и Джеймс это заметил, поэтому постарался придать своему голосу более небрежный тон.

— Мне надоели тайны, — выдохнула она, выставив свои руки перед ним. — Я тебе все расскажу.

— Лили…

— Прошу, не перебивай меня, — прервала его Лили. — Итак, все с самого начала. Меня зовут Лили Блэк. Поттер, можешь хоть раз быть серьезным?

Джеймс облокотился на руку и откровенно смеялся над тем, как бегали из стороны в сторону глаза Лили. Девушка кинула в него подушку, и Поттер выставил руки вперед в знак капитуляции.

— Извини, — смеясь, сказал он. — Просто ты такая смешная, когда злишься.

Глаза Лили расширились, и Поттер засмеялся еще громче.

— Все, честно! Если еще раз засмеюсь, можешь натравить на меня мантикору.

Лили вздохнула и снова попыталась настроиться на нужные слова. Колкость Джеймса на секунду вывела ее из нужного лада, но с другой стороны она почувствовала уверенность и некоторую легкость в их общении. Следующие слова она выронила на одном дыхании:

— У нас все началось неправильно, Джеймс. С вранья, поэтому я хочу начать все сначала.

— Лили, я уже слышал все, — вмешался Поттер. — Эйвери объяснил все достаточно лаконично, ты так не считаешь?

— А ты?

— Не знаю, — пожал плечами он. На самом деле он не знал, кому верить. Но у него было много времени подумать над словами слизеринца. И он сделал из этого свои выводы.

— Теперь послушай мою версию, а потом решишь, кому можно верить, — настойчиво сказала девушка. — Много лет назад меня наглым образом выкрали из родного дома, разлучив с родителями и родной сестрой по приказу Волдеморта. Моя настоящая фамилия Эванс, — она нащупала в кармане сумки фотографию, копию которой она сделала из той, которую выкрала у Петунии. Девушка протянула ее Джеймсу и тот внимательно посмотрел на семейный портрет Эвансов. — Для чего это было сделано, я не знаю. Но почти сразу же мы переехали в другую страну, и я не знала о том, кто я такая на самом деле.

Джеймс внимательно посмотрел на Лили, которая уже встала с кровати и стала ходить из стороны в сторону. В руках он по-прежнему держал снимок, на котором люди совершенно не двигались. Его всегда удивляла эта особенность маггловских портретов.

— Я не знала другой жизни кроме той, которая у меня была. Она была неплохой, но не той, которая должна была быть, — на мгновение она остановилась, переводя дыхание. На глаза стали выступать слезы. Джеймс не перебивал ее. — Много лет я считала себя Блэк, меня воспитывали, внушая важность и ценность чистой крови. Какая нелепость, понимаешь? Блэки прекрасно знали, что мои настоящие родители магглы, но они не упускали возможности внушить мне, что я особенная, ведь в моих жилах течет чистая кровь. А что они говорили о Темном Лорде…

Она замолчала, глядя на реакцию Джеймса. Ему надо было отдать должное — он не перебивал ее и внимательно слушал. При упоминании имени темного волшебника во взгляде Поттера Лили уловила частичку негодования, а руки сжались в кулак.

— В общем, они воспитывали меня так, как им приказал Волдеморт. Только они не учли самого главного, я никогда не воспринимала всерьез их слова, — хмыкнула Лили, садясь на кровать Люпина, она прижала ноги к груди, словно пытаясь оградиться. При воспоминании о родителях внутри была лишь пустота, она больше ничего не чувствовала к ним, а та нить, которая связывала ее с Блэками, разорвалась после смерти Ноа. — Они совершили огромную оплошность, решив, что я буду очередной Пожирательницей Смерти. Наверное, поэтому с самого детства меня учили боевым заклятиям, темной магией.

Вторую ошибку они совершили, когда отправили меня в Хогвартс. Думаю, что их план состоял в том, чтобы я была поближе к многим приближенным Темному Лорду. Самым главным в этой истории оказался Эйвери. Они не учли, что я окажусь на Гриффиндоре.

— Он знал про тебя? Про то, что ты из семьи магглов?

Лили грустно улыбнулась и кивнула.

— Я узнала об этом недавно. Мы ведь были помолвлены с ним, — с горечью в голосе хмыкнула Лили. Она взглянула в светло-карие глаза Джеймса, пытаясь понять по его взгляду, о чем он думал. — Но он знал про меня всю правду намного дольше, чем я.

— Он до сих пор думает, что вы…

— Помолвлены? — спросила Лили, а затем пожала плечами. — Не знаю. Это все глупые предрассудки наших родителей. Они договорились об этом, когда нам было по двенадцать лет, и я подкинула ему в кровать личинок навозного жука.

На лице Джеймса показалась одобрительная улыбка, он и сам был не против сделать что-нибудь с ним такое.

— Что было дальше? — спросил Поттер, во взгляде которого читался интерес к истории Лили. С каждым ее словом он все больше чувствовал себя полным идиотом за сказанные ей слова.

— Я вернулась домой на Рождество, где выслушала очередную порцию бреда о великом предназначении. Больше у меня сил не хватило, и я сбежала, — Лили на мгновение замерла, вспоминая последствия своего побега. — Из-за этого я потеряла своего очень близкого друга, который был для меня очень важен. Мой отец убил его… Готова поспорить на сто галлеонов, что он сделал бы то же самое со мной.

На ее глазах появились вновь слезы, которые девушка попыталась тут же смахнуть, но они все продолжали стекать по ее щекам. Джеймс тут же подскочил с места и взял ладони Лили в свои руки. Он аккуратно заправил ее выпавшую прядь за ухо, пытаясь встретиться с ее зелеными глазами.

— Извини меня, — прошептал Поттер и обнял ее за плечи. Лили прижалась к нему и уткнулась носом в его плечо. Ее слезы обожгли его кожу, и в этот момент Джеймс десять раз проклял себя за то, что поверил какому-то Эйвери, а не Лили.

— Я виновата в его смерти, — сквозь слезы выдавила из себя Лили.

— Тшш, — успокаивал ее Поттер, поглаживая по спине. — Ты ни в чем не виновата. Ни в чем…

— Я рассказала все Сириусу и Ремусу, потому что они первыми встретили меня, когда я трансгрессировала к Блэку на крыльцо. Потом узнала Марлин… А когда приехал и ты… Я просто… испугалась.

Джеймс немного отстранился и удивленно посмотрел на нее.

— Чего же ты испугалась? Меня?

— Был неподходящий момент, чтобы лезть к тебе со своими проблемами.

— Если в следующий раз снова испугаешься потревожить мои чувства, то наплюй на это и расскажи, — улыбнулся Поттер, и Лили почувствовала себя легче. — Я всегда готов буду выслушать тебя.

— Спасибо, — ее губы расширились в теплой улыбке, а Джеймс виновато опустил голову и снова обнял ее. — Я рада, что мы теперь снова друзья.

— Да… — протянул Поттер, обдумывая последнюю ее фразу. — Друзья… Верно.

За спиной Лили почувствовала шум мужских голосов, она отстранилась от Поттера в ту же минуту, когда в дверях появились остальные мародеры. Сириус и Ремус громко спорили между собой, а за их спинами выглядывал Питер. Он посмотрел на Лили и виновато улыбнулся.

— Лили?! — удивленно воскликнул Ремус. — Что ты тут делаешь?

— Думаю, нам всем это понятно, — небрежно бросил Бродяга.

Лицо Сириуса расширилось в довольной улыбке. Он подмигнул Поттеру и демонстративно прошелся к своей кровати. Лили хотелось запустить в него чем-то тяжелым, но она лишь отвела глаза в сторону. Джеймс наградил Сириуса недовольным взглядом, давая ему понять одним выражением лица, чтобы он замолчал.

— Мне уже пора, — сказала Лили, направляясь в сторону дверей. — До встречи, ребята.

— Что она в очередной раз сказала, что ты сидишь теперь с грустной миной, Сохатый? — спросил Блэк, глядя за тем, как друг неотрывно гипнотизировал дверь, за которой скрылась Лили.

— Она рада, что мы снова друзья.

— Лили снова разбила твое хрупкое сердечко? — усмехнулся Сириус. — Когда запишешь это в свой розовый дневник с единорогами, вспомни, что жизнь состоит не только из одних девушек.

Питер тихонько хихикнул, Ремус наградил его строгим взглядом.

— Бродяга просто волнуется, что ты вновь забудешь о нем, когда в твоей жизни появится девушка, — вкрадчиво объяснил ему Ремус, аккуратно раскладывая книги по полкам. Питер за его спиной внимательно слушал, пытаясь вклиниться в их разговор.

— Так всегда и происходит, — демонстративно скривился Сириус, откидываясь головой на холодную подушку. — Я думал, что после Мэри ты вернешься в строй, и мы будем как раньше вчетвером наводить шорох в коридорах Хогвартса. Если вы не забыли, то через каких-то пять месяцев мы выпустимся из школы. И я хочу, чтобы нашу четверку запомнили надолго.

— Тебя, Бродяга, точно не забудут, — подбодрил его Хвост, и Сириус снисходительно ему улыбнулся, принимая комплименты в свою сторону.

— Я все равно докажу ей, что готов быть ей не просто другом, — уверенно сказал Джеймс, поднимаясь на ноги. — Я не хочу больше упускать ни минуты. Кажется, что я действительно люблю ее.

Сириус демонстративно закатил глаза, накинул на свое лицо подушку и закричал в нее, только никто из друзей не понял его слов.

— Чертова любовь делает из нормальных парней смазливых девчонок, — хмыкнул Сириус, даже не пытаясь поверить в серьезность слов лучшего друга. — Ей богу, Сохатый, на следующий твой день рождения я подарю тебе розовую волшебную палочку моей племянницы Нимфадоры. Я надеялся, что после Мэри твои мозги встанут на место, и ты перестанешь быть безнадежным слюнтяем.

Джеймс засмеялся и толкнул его в плечо.

— Но тебе же, Бродяга нравится Берта, — невпопад вклинился Питер.

— Не говори глупостей, Хвост, — подавил в себе смешок Сириус. Питер смутился и тихо что-то пробормотал себе под нос. Никто его не услышал, поэтому Блэк продолжил. — Эта болтушка Джокинс мне порядком надоела. Держу пари, она уже расскажет завтра всему Хогвартсу, что у тебя, Хвост, на заднице самка гиппогрифа. Я проболтался ей вечерком, когда она попыталась воспользоваться своим длинным языком не по назначению.

Друзья засмеялись, а Питер еще больше покраснел.

— Ты ей сказал, что у меня… гиппогриф?

— Нет, конечно, — ответил Бродяга. Питер облегченно вздохнул. — Я сказал, что у тебя на груди набита сирена с голой грудью, вокруг которой танцуют танго камуфлори. Подумал, ты так будешь выглядеть более мужественным.

Все снова засмеялись, глядя за бегающим взглядом Питера. Ремус дружелюбно положил руку на плечо Петтигрю, но тот лишь недовольно смахнул ее.

— Ладно тебе, Хвост, — подбодрил его Джеймс, улыбаясь над шутками Бродяги. — Относись к этому проще.

Питер неуверенно взглянул на Сохатого, ища в его лице поддержку. Именно он всегда старался заступиться за него перед остальными.

— Берта просто еще не знает, какой наглый садовый гном появится на спине Бродяги после его шуток, — сказал Джеймс и подмигнул Петтигрю.

Все теперь смеялись над Сириусом, и даже Питер улыбнулся. Они прошлись по каждому, шутили и смеялись. Затем вспоминали свои проделки, которые успели совершить за все семь лет, прошлись по всем преподавателям, освежая в своей памяти старые истории об их беззаботной школьной жизни. Было так легко и непринуждённо вспоминать о том, что было и грустно осознавать, что будет дальше, когда они выпустятся из школы. Но у них были месяцы впереди, чтобы все запомнили их, и еще долгое время из уст студентов и преподавателей не сходили их имена. Сохатого, Бродяги, Лунатика и Хвоста. Четырех друзей. Веселых проказников — Мародеров.