Гарри Поттер и глина Эдема (джен)

— Вы поступили глупо и спровоцировали обострение кризиса, — бросил Квиррелл, холодно глядя Гарри в лицо. — По вашей милости мы лишились потенциального свидетеля, а враг получил основание для того, чтобы нарушить перемирие.

Профессор сидел за столом в своей лаборатории, устало опершись на подлокотник кресла. Как ему удавалось совмещать преподавание, поиски Фиглинума, да еще и его исследовательскую работу по синтезу глины Эдема, оставалось для Гарри загадкой. Он даже предположил, что просвещенный прибегает к возможностям маховика времени, как это делала Гермиона год назад.

— Мы бы не стали так поступать, — выдержав его взгляд, ответил Гарри, — если бы просвещенный Вейсгаупт…

— Вы не могли подождать пару дней до моего возвращения? Я бы проделал все то же самое без лишнего шума.

— Черт возьми, профессор, я только и делаю, что постоянно кого-то жду с тех пор, как вернулся в Айзентурм! — вспылил Гарри, поднявшись с места. — И если никто ничего не хочет делать, приходится действовать нам.

— Сядьте на место, мистер Поттер, и успокойтесь. Я не намерен вас наказывать на этот раз. Просто сделайте вывод из произошедшего и в следующий раз думайте, прежде чем что-то предпринять. К вам, мисс Грейнджер, это тоже относится: уж вы-то со своим аналитическим складом ума могли догадаться, чем чревато ваше мероприятие. Но нет же, вам захотелось новых загадок и тайных посланий.

Гермиона беспокойно заерзала на стуле, виновато глядя в пол. Это не укрылось от внимания профессора, который не замедлил сменить гнев на милость и, усмехнувшись, сказал уже совсем другим тоном:

— Да, я ознакомился с содержимым блокнота. Надеюсь, оно скомпенсирует последствия вашего приключения на выходных.

— И что вы можете сказать об этом тексте? — осторожно спросила Гермиона.

— Он определенно содержит шифрованное послание. На третьей странице. Все остальное — для отвода глаз.

— Но как мы можем быть в этом уверены? — спросил Гарри.

— Этот вывод сделать нетрудно, — снисходительно отозвался Квиррелл. — Что это за строки, например?

Он протянул Гарри блокнот, раскрытый на первой странице, и Гарри прочел:

«Возле Риони, недалеко от белой шерсти,

Овен, Телец, Рак, Лев, Дева,

Марс, Юпитер, Солнце сожжет большую долину,

Леса и города; письма спрятаны в церковной свече.»

— Я уже читал это профессор. Вы считаете, что это не шифр?

— Переверните страницу, — спокойно ответил Квиррелл.

Гарри выполнил его просьбу. Текст, который он увидел на этот раз, оказался ничем не лучше и содержал какую-то чепуху про небесный огонь, молнию и падающую стену.

— И так на каждой странице, кроме третьей, — кивнул Квиррелл. — Мисс Грейнджер, вы уже сообщили своему другу, что это такое? Я вижу, что вы узнали текст.

Гермиона смущенно улыбнулась, покосившись на Гарри, и ответила:

— Еще нет. Я надеялась вначале расколоть шифр. Гарри, эти стихи — знаменитые «Центурии» Мишеля Нострадамуса. Он умер в XVI веке и никак не мог знать об Аненербе.

— Я думал, что уж он-то как раз мог, — пробормотал Гарри.

— Его так называемые пророчества — чистейшая галиматья, — отмахнулся Квиррелл. — И тот факт, что стихотворение на третьей странице не принадлежит Нострадамусу, лишний раз подтверждает, что весь остальной текст нужен только для того, чтобы сбить с толку не слишком подкованного человека, вроде вас.

Гарри снова перелистнул страницу и вгляделся в записанное там четверостишие. На первый взгляд — такая же бессмыслица, но с самого начала речь идет о том, что ему известно. И если это написано Юргеном Майснером, то у них в руках, вероятно, и впрямь ключ к чему-то важному. Он в очередной раз скользнул взглядом по строкам, пытаясь понять, какой смысл может скрываться за этим нагромождением слов. Текст стихотворения гласил:

«Под Черным Солнцем мрачная Валгалла,

Копье Судьбы указывает путь:

Сойди ж во тьму сквозь эхо ритуала,

Кольцо из рун с собою не забудь.»

Он покачал головой, признавая свое поражение. Для Гермионы, наверное, в этом нет ничего особенно загадочного, судя по тому, как она разделалась с поэмой Гёте. Но его собственная память вполне заурядная, да и наблюдательность не лучше среднего. Чего они вообще могут от него ожидать?

— Не имею представления, что это означает. Валгалла — это же вроде загробного мира в скандинавской мифологии? Может быть, это еще и название планеты, которая вращается вокруг Черного Солнца? Но я не знаю, что это нам дает. Копье Судьбы… Кольцо из рун… Что это такое?

— Ну, что такое Копье Судьбы, — общеизвестно, — пожал плечами Квиррелл, — это одно из названий того самого копья, которым римский сотник Лонгин пронзил ребра распятого Христа согласно Евангелию от Иоанна. Миф, конечно, однако нацисты были одержимы его поисками, полагая, что эта реликвия мистическим образом поможет им одержать победу в войне. А поскольку ничего подобного ими найдено так и не было, я с трудом представляю, как это копье может на что-то указать. Отдам блокнот профессору Ланге, пусть прогонит это по базе Гипертьюринга.

— Что же теперь? — опустил голову Гарри. — Снова ждать?

— Хотите действовать, мистер Поттер? — иронично изогнув бровь, спросил Квиррелл.

Гарри пожал плечами, подумав, что его мнение и без того написано у него на лице: в отличие от покойной Фриз он никогда не умел скрывать свои мысли и чувства. Нарываться же на очередную лекцию о стратегическом значении ничегонеделания ему сейчас хотелось меньше всего.

— Ну что ж, могу вас обрадовать, — сказал профессор. — За эти месяцы, в течение которых мы якобы «просто ждали», наши сотрудники смогли определить местоположение более чем тридцати баз и порталов Аненербе на одной только территории Европы. А заодно установили ненавязчивую слежку за двумя сотнями их агентов. Осталось только найти центр паутины, чтобы ликвидировать организацию раз и навсегда.

— Профессор! — Гарри с просветлевшим лицом вскочил на ноги. — Что же вы сразу не сказали?

— Я и сейчас, строго говоря, не должен был говорить. Секретные операции — в ведении ареопага. Но эдак вы с любопытной мисс Грейнджер рискуете откинуть еще какое-нибудь коленце. Естественно, эта информация не для распространения… И нет, я вызвал вас не для того, чтобы похваляться успехами нашей разведки.

— Для чего же, просвещенный Квиррелл?

Профессор пристально посмотрел ему в глаза, потом поднялся из кресла и сказал:

— Вы не против небольшой внеклассной тренировки, мистер Поттер?

— Конечно, профессор, — ответил Гарри, поднимаясь вслед за ним, — но в чем, собственно, дело?

— Я слышал, вы еще на прошлом курсе научились вызывать телесного Патронуса, не так ли? Это впечатляет. Однако я хочу научить вас одному трюку, который можно проделать с его помощью. Мисс Грейнджер, вам тоже было бы полезно присутствовать.

— Так вы позвали нас для этой тренировки? — удивленно спросил Гарри.

— Не совсем так. Просто я буду очень признателен, если завтра вы составите мне компанию в Глинско. Дело в том, что мы нашли Фиглинум.

Едва лишь распрощавшись с сокурсниками и покинув Сумрак, Гарри осознал, насколько серьезно Квиррелл относится к их безопасности. Всю дорогу ребят сопровождали шестеро магов Айзентурма, которые, как и сам Квиррелл, не брезговали и магловским оружием. На вопрос Гарри о том, хватит ли этого в случае нападения полного штурмового отряда Аненербе, профессор лишь усмехнулся, из чего Гарри сделал вывод, что эти шестеро — лишь часть предпринятых оборонительных мер. Несколько расслабившись, он обратился к профессору:

— Вы не расскажете, зачем нам снова вживили по импланту? У нас ведь уже есть стандартные метки.

— Это кое-что другое, мистер Поттер. Скажем так, дополнительная мера безопасности.

— Но что они делают?

— Лучше вам этого не знать, — серьезно ответил Квиррелл. — Надеюсь, нужды в них не возникнет.

Настроение Гарри снова испортилось. Что за дрянь им имплантировала Краузе? Дистанционный взрыватель? Средство внешнего контроля поведения? Он вспомнил внешний вид устройства: черная пузатая капсула с сегментированной поверхностью. Легко представить, что внутри нее — смертоносный яд, заготовленный для него на случай… На всякий случай.

Много времени путешествие не заняло: обнаружив предполагаемый вход в последний из Источников, иллюминаты создали портал недалеко от этого места. Когда перемещение закончилось, Гарри обнаружил, что они стоят в окружении высоких сосен — к юго-востоку от города, как мимоходом пояснил Квиррелл. Прохладный чистейший воздух, насыщенный запахами хвои, смолы, молодой травы и весны, оказывал воистину опьяняющее действие, и добрую минуту Гарри просто наслаждался этой чудодейственной смесью, пока вдруг не осознал, что это чувство вызвано не только воздухом. Рядом был Источник, и все его чувства буквально кричали об этом незримом присутствии.

Возможно, входи он в состав экспедиции, Фиглинум был бы найден много раньше… Но ему бы не позволили бродить по окрестностям, рискуя жизнью и свободой. Его помощью воспользовались лишь тогда, когда других возможностей не осталось.

Пройдя около сотни ярдов, их группа натолкнулась на охраняемый периметр, живо напомнивший Гарри о походной заставе Аненербе на острове Вен, с той лишь разницей, что иллюминаты куда тщательней подходили к охране своих территорий. Гарри насчитал более двадцати человек в пределах видимости, причем рядом с некоторыми из них были установлены станковые пулеметы неизвестной ему конструкции. Черт возьми, да они словно готовятся к полномасштабной войне!

— Вы не опасаетесь, что кто-нибудь из маглов наткнется на вас и доложит властям о том, что здесь целая армия? — поинтересовался Гарри у Квиррелла.

— К югу отсюда пролегает шоссе, но вообще-то места здесь безлюдные, — пожал тот плечами. — Однако мы предусмотрели и эту возможность, так что вся эта территория, включая портал, — под защитой Протего Хоррибилис.

— Вы ожидаете нападения? — спросила Гермиона, недоверчиво оглядывая периметр.

— Да, — кивнул Квиррелл. — Потому что это последняя возможность Аненербе получить над нами перевес. Если они ее упустят, то они даже не идиоты — они самоубийцы. С армией големов мы просто сотрем их с лица Земли, притом без потерь с нашей стороны.

— Чего же они ждут?

— Появления Гарри из рода Горшечников, очевидно, — усмехнулся профессор. — Того, кто сможет открыть им путь.

Продравшись через нагромождение валежника, они оказались у края свежевырытой ямы. Нет, не ямы — целого котлована. В его центре из земли выступала выщербленная каменная плита круглой формы с нанесенной по периметру вязью рун, напоминая гигантских размеров печать. «Вы еще не сняли последнюю печать, но время близко…» — вспомнил Гарри слова, сказанные Цакебе в его последнем видении. Что таилось за этим предупреждением? Почему образы будущего неизменно полны ужаса и боли? Разве не получают они в руки силу, способную обеспечить им победу над врагом?

— Это оно? — спросил Гарри, остановившись на краю котлована. — Как вам удалось найти его под землей?

— Рутина, рутина и еще раз рутина, — отозвался человек в мятом коричневом пиджаке, сидевший рядом на поваленном стволе, прихлебывая что-то газированное из пластиковой бутылки. — Перерыли все местные архивы, говорили с сотрудниками в краеведческом музее, со старожилами, провели анализ торговых путей от Средних веков и раньше. Наткнулись на ряд упоминаний о мелком ремесленном поселении недалеко от Глинско, которое тщательно охраняли — якобы не желая делиться секретами гончарного мастерства. А с какого-то момента все упоминания такого рода исчезают. Все указывает на то, что поселение искусственно ликвидировано, а вход попросту засыпан. Оставалось проверить несколько предполагаемых мест, и со второго раза догадка подтвердилась.

— Жаль, нас не было с вами, — мечтательно произнесла Гермиона, слушавшая эти объяснения, затаив дыхание.

— На наш век загадок хватит, мисс, — расплылся в улыбке обладатель мятого пиджака. — Вы же Гермиона Грейнджер, я прав? Эдди Рассел к вашим услугам. Закончится вся эта история — берите своего молодого человека и присоединяйтесь к очередной экспедиции. У нас всегда происходит что-то интересное.

Гермиона улыбнулась и кивнула в ответ. Она не стала говорить Расселу, что-де, «Гарри — не мой молодой человек, мы просто лучшие друзья». Возможно, это ничего не значило, но сердце Гарри забилось чуть быстрей обычного.

Когда они ступили на скользкий склон котлована и стали осторожно продвигаться к вырытой каменной плите внизу, Квиррелл пояснил:

— Эд — сквиб, но действительно выдающийся археолог, настоящий Индиана Джонс. Половина древних магических артефактов Айзентурма найдены лично им или под его руководством. Разумеется, мы привлекли его для поисков входа в Фиглинум.

— Это совсем не похоже на вход, — с сомнением произнес Гарри, когда они добрались до самого низа. — Скорей уж на какой-то алтарь или…

— Или на портал, — кивнул Квиррелл. — Так же, как и на острове Вен. Будь это всего лишь входом, мы бы обошлись своими силами — просто пробили бы плиту насквозь. Увы, воспользоваться порталом не получается. Судя по тому, что мы уже успели узнать, здесь тоже требуется носитель все того же генетического маркера. То есть вы, мистер Поттер.

— Но, возможно, требуется произнести ключевую фразу или заклинание, как в Пещере Матерей?

— Само собой. Эта фраза высечена рунами на плите, — усмехнулся Квиррелл, становясь в центре портала — и она подозрительно сильно напоминает нашу собственную, которую мы используем для входа в Сумрак. Смотрите сами. Фигулюс интрабит хик!

Руны под его ногами на мгновение полыхнули огнем, по окружающему пространству пронеслась рябь… И все прекратилось. Портал снова стал шершавой плитой из грязно-белого камня, и ничто не говорило о том, что здесь начинается путь в сокрытый невесть где последний из Источников. Профессор подал знак, и к нему спустились четверо вооруженных людей, став рядом на плиту. Последним, окликнув их, чтобы подождали, спустился Эдди.

— Теперь очередь нашего Избранного, — проговорил Квиррелл с настолько едким сарказмом, что Гарри недовольно поморщился. — Надеюсь, фокус сработает, и вас эта штука послушается.

Гарри взял Гермиону за руку, и вместе они забрались на каменное основание портала. Попытавшись повторить за Квирреллом команду открытия портала, Гарри вдруг обнаружил, что во рту у него пересохло, а сердце безумно колотится, как будто он готовится к прыжку в пропасть. Что с ним такое, черт возьми? Они в двух шагах от цели, разве нет? Что еще их может ждать здесь? «То, чему ты позволишь случиться». Он тряхнул головой, выкидывая из сознания слова Цакебе. К черту эти мутные пророчества с неясным смыслом. Облизав дрожащие губы, он глубоко вдохнул и произнес:

— Фигулюс…

В горле запершило, и он сорвался на кашель — сухой и мучительный, словно в глотку ему напихали стекловаты. Откашлявшись, он отнял руки от лица и увидел на своих ладонях несколько капель крови. Поспешно вытерев их об одежду, он сосредоточился на фразе, которую следовало произнести, стараясь не замечать удивленных взглядов окружающих и встревоженный — Гермионы. Все в порядке. Они просто сойдут в древнюю мастерскую и получат мощное оружие для битвы с врагом. Никто из них не пострадает. Никто не погибнет. «Почти наверняка», — вновь прозвучал в голове голос Цакебе. «Замолчи! — мысленно отозвался он, — прошу тебя, замолчи».

— Что-то не так, мистер Поттер? — спросил Квиррелл, на лице которого не отражалось никаких эмоций, кроме тщательно сдерживаемого нетерпения.

— Все в порядке, профессор, — выдавил из себя Гарри, через силу улыбнувшись и, словно прыгая вниз со скалы, закончил начатое: — Фигулюс интрабит хик!

Последняя печать была снята. Мгновенная дурнота, последовавшая за вспышкой света, и сменившее ее чувство опустошенности — вот и все, что ощутил Гарри при переходе. Окружавшие их сосны исчезли, и они оказались в кромешной тьме, как и тогда, на подступах к пещере Матерей. Однако через секунду в глаза ударили тысячи огней, заставив их рефлекторно зажмуриться, — магические факелы Фиглинума среагировали на появление гостей через сотни лет забвения.

Осторожно открыв глаза, Гарри в восхищении замер. Они находились в центре гигантского зала, по размерам немногим уступающего Пещере Матерей, но, в отличие от последней, до последнего камня несущего след человеческой руки. Здесь не было ажурных обсидиановых конструкций, настолько же прекрасных, насколько и чуждых человеческому взору. Фиглинум был построен людьми и для людей. Резные колонны, парапеты, карнизы, огромные вазы тончайшей работы и статуи — десятки статуй, печальными рядами стоящих вдоль изогнутых каменных аллей, ведущих от центра во всех направлениях.

Все эти аллеи вели ко входам в здания, выстроившимся огромным кольцом по периметру: Гарри насчитал двенадцать строений из белого камня, каждое из которых по тщательности и богатству отделки могло бы поспорить с Тадж-Махалом. Фиглинум был не просто мастерской — он был дворцом, символом тех вершин искусства, которых может достичь человеческий гений, вооруженный силой ангелов. Теперь настал их черед завладеть этой силой.

— Приступим к осмотру, — будничным тоном заявил Квиррелл, рассеяв наваждение. — Старайтесь не терять друг друга из виду. Мы не знаем, какие угрозы здесь могут таиться. Гарри и Гермиона, держитесь рядом со мной.

— Тончайшая работа, — заметил Эдди, проведя пальцами по орнаменту, украшавшему ограждение портала. — И вряд ли ручная. Они использовали магию или, что вероятней, эту вашу программируемую материю.

— Можно определить, когда это построено? — спросил его Квиррелл.

— Когда нагрянем сюда с оборудованием для радиоизотопного анализа — думаю, проблем не возникнет, — пожал плечами археолог. — А на глаз… Одно могу сказать, это определенно не средневековое искусство. Это ранняя античность как минимум. И судя по тому, что я знаю о культе Матерей, эти люди не просто поклонялись ангелам, они с ними сотрудничали. Были их рабами, слугами, а может и добровольными помощниками. До синтеза глины Эдема их не допускали, зато позволяли создавать из нее големов и наделять их личностью.

— Да, пока все сходится, — кивнул Квиррелл, первым сойдя с платфомы и двинувшись по одной из дорожек в направлении величественного каменного здания, словно выраставшего из стены. — Пещера Матерей не предназначалась для обитания людей. Когда ангелы покинули Землю, культисты нашли путь в город пришельцев, чтобы использовать остатки глины, которые он хранил. А потом исчезли и они сами. Почему, интересно? С такой силой в руках…

Они проследовали за Квиррелом, тщательно осматривая вымерший город, но стараясь далеко не разбредаться. Фиглинум не походил на обычное брошенное поселение: он оставался в идеальном порядке, словно охраняемый музейный экспонат. Никаких разрушений, истлевших костей и мусора. Его не покидали в спешке, он не вымер от какой-то страшной катастрофы. Нет, хозяева просто ушли из него, заперев за собой дверь — будто рассчитывая вскоре вернуться.

Когда до здания оставалось около десяти ярдов, Гарри внезапно остановился. То, что поначалу показалось ему искаженным эхом от их собственных шагов, усилилось в десятки раз и заполнило голову резонирующим шумом. Перед глазами все поплыло, и он ухватился за мраморный парапет, чтобы не упасть. Квиррелл подхватил его за руку. Гермиона, побледнев, вгляделась в его лицо и спросила:

— Что с тобой, Гарри? Ты что-то чувствуешь?

Он чувствовал и видел, но не мог облечь свои чувства в слова, поэтому, медленно опустившись на каменный пол, он просто посмотрел в глаза Гермионе и сказал:

— Они все еще здесь. Они говорят со мной.

Он не слышал ответа Гермионы: ее испуганный голос едва доносился до его сознания сквозь багровый туман, окружавший его со всех сторон. Гарри зажмурил глаза, но образы не исчезли — напротив, их яркость выросла настолько, что причиняла боль.

— Что ты хочешь от меня, Цакебе? — бросил он в пустоту. — Снова картины страшного будущего? Я устал от всего этого.

— Нет, имеющий власть, — услышал он в ответ. — На этот раз только прошлое. Вы смогли найти навеки сокрытое, и поздно теперь пытаться что-то изменить. Но ты должен знать начало истории, до финала которой добрался. Слушай же. Много лет назад, когда человечество состояло из разрозненных кочевых племен, мы впервые пришли на Землю. Нас было более двухсот, и мы несли с собой свет возвышающего знания. Мы дали вам неограниченную власть над материей, слишком плохо понимая вашу природу, чем едва не погубили мир.

Туман рассеялся, и перед ним с высоты птичьего полета открылся вид на раскинувшийся до горизонта город белого камня, стоящий на берегу моря. Даже с такой высоты Гарри мог видеть, что среди неторопливо идущих по улицам людей немало массивных приземистых фигур цвета необожженной глины.

— Атлантида, — вновь послышался голос Цакебе. — Первая цивилизация, которая должна была стать началом пути человечества к звездам. Мы создали материю, программируемую силой мысли — наше высшее достижение, наш дар людям…

— Глину Эдема… — прошептал Гарри. — Чтобы делать из нее големов?

— Не только. Программируемая материя может все, если уметь с ней обращаться. Исцелять смертельные раны. Возвращать к жизни недавно умерших. Обращаться в любое вещество, в любую структуру. Мы создали из нее живые тела и управляли ими, чтобы жить среди людей, помогая им и направляя их. Но у людей были свои планы.

— Что же случилось? Кто-то из нас развязал войну?

— Гораздо хуже. Кто-то из магов, желая получить больше этой материи, чем имел, запрограммировал ее на воспроизводство, и она стала обращать в глину Эдема все, с чем входила в контакт. Миф о царе Мидасе, который обращал в золото все, чего касался, — отголосок этой страшной катастрофы.

Прекрасный город изменился. По его улицам стремительно неслось нечто бесформенное, вспучивая каменные стены домов и трансформируя их в глину, осыпающуюся вязкими комьями вниз. Охваченные ужасом люди не миновали своей судьбы: на мгновение обратившись в глиняные изваяния, они разваливались на части, в которых уже не было ничего человеческого. Не прошло и минуты, как на месте поселения осталась лишь бурлящая глиняная масса, окутанная красными испарениями.

— Мы ничего не успели сделать, — услышал Гарри голос последнего ангела, — и Атлантида была поглощена растущей массой программируемой материи. Погибли все, кто ее населял, включая и тела моих сородичей. Мне пришлось уничтожить обращенный в руины континент, вывернув его в иное пространство, чтобы сохранить остальную часть Земли и спасти оставшихся.

Уничтоженная земля Атлантиды внезапно оказалась заключенной в исполинский шар — непроницаемо-черный, словно на мгновение над искалеченной планетой взошло Черное Солнце пришельцев — который сжался в точку и пропал из вида, оставив лишь чудовищный провал в пространстве. Воды океана ринулись в него со всех сторон и сцепились в яростной битве, породив циклопическую волну, которая, казалось, достигала небес. Она с грохотом обрушилась вниз, породив расходящиеся во всех направлениях круги на воде, каждый из которых мог поспорить высотой с любым виденным Гарри небоскребом.

— Уничтожение Атлантиды ослабило меня. Мне едва удалось сохранить жизнь, и у меня уже не было возможности остановить цунами. Оно обрушилось на побережье. Погибли люди — многие тысячи. Выжившие сложили легенду о великом Потопе, записав ее в своих священных книгах.

— Глина Эдема… Настолько опасна? — с трудом выдавил из себя Гарри. — Почему вы не уничтожили ее навсегда?

— Сама по себе — это просто глина. Но вы на пороге знания о том, как придавать ей желаемые свойства. Немногим из людей, несущим в себе печать Горшечника, дана власть над ней. Один из них — ты.

— Я… Я не собираюсь делать с ней ничего ужасного! — воскликнул Гарри. — Черт возьми, да я к ней близко не подойду теперь.

— Ты состоишь из нее, имеющий власть, — напомнил ему бесстрастный голос Цакебе. — И не только ты. Сосуд Пандоры открыт отныне. Мне очень жаль, но мы не смогли сохранить человечество.

— Уничтожь ее! Ты же знаешь все места, где она еще осталась! Ты можешь, Цакебе, твои магические силы — страшней, чем все, что я видел до сих пор!

— Моя сила — сила Черного Солнца, и она уходит из меня по мере угасания моего мира. Мне пришло время уходить, а нам с тобой — прощаться, имеющий власть. Я не знаю, сможешь ли ты остановить страшную судьбу, которая вам уготована, но… Даже в сосуде Пандоры, на самом его дне, таилась надежда. Используй это знание. Может быть, у вас есть шанс. Прощай.

Спустилась тьма, но она была недолгой. Во тьме он услышал зовущие его голоса, и один из них, до странности знакомый, называл его имя.

— Я… видел, — прошептал он и открыл глаза.

— Гарри! — воскликнула склонившаяся над ним Гермиона, коснувшись ладонью его щеки, — Ты так долго был без сознания… Что с тобой происходит? Опять видение?

Он кивнул, всматриваясь в каждую черту ее лица — бесконечно любимого, носящего сейчас печать тревоги за его собственную жизнь. Эти губы, произносящие его имя, — как бы он хотел коснуться их в поцелуе — до того, как мир будет поглощен безжалостной глиняной чумой! Каштановые волосы таинственно мерцали в свете магических факелов Фиглинума, превращая девушку в неземное существо, стоящее выше их косной материи и унылой повседневной рутины.

— Ангел… — прошептал он, улыбнувшись.

— Что? — глаза Гермионы округлились.

— Ангел Цакебе говорил со мной, — со вздохом ответил он, все еще будучи не в силах отвести от нее взгляд. — Нам угрожает страшная опасность…

— Надеюсь, что уже нет, — улыбнулась в ответ Гермиона. — Армии големов тут, к сожалению, не обнаружилось, но в ней уже нет необходимости. Эдди только что нашел огромный манускрипт, описывающий в деталях методику программирования глины Эдема. Профессор Квиррелл говорит, что теперь мы сможем создать любое ее количество, если запрограммируем глину на самовоспроизведение.