Кровные узы (гет)

В замутнённом отражении зеркала замельтешило серьёзное лицо, узнать которое не удавалось.

Рубашка, застёгнутая под самое горло, и слишком сильно затянутый галстук. Тщательно уложенные назад волосы. Потухший взгляд.

Джеймс очень напоминал себе отца с разворота «Ежедневного пророка», и ему это не нравилось. Гарри Поттер был избранным, но быть избранным — не привилегия, а самое настоящее проклятие, бремя, которое его отец нёс на себе всю жизнь. Джеймс не хотел быть избранным. Не хотел быть примером для подражания. Не хотел, чтобы все смотрели на него и ждали чего-то. Он хотел быть простым мальчишкой, который взрослеет, делает глупости, набивая шишки о каждую совершённую им ошибку, но при этом оставаться собой. Оставаться собой со всеми своими недостатками, слабостями и пороками. Но спустя годы пряток за маской идеального Джеймса Поттера он уже не знал, кто он такой.

Собственное отражение опротивело ему ровно в тот момент, когда рука уже поднималась вверх, чтобы растрепать волосы и ослабить узел на шее. И, поймав в зеркале совсем другой взгляд — сбитый с толку, но искрящийся едва уловимой надеждой, — он несмело растянул губы в улыбке. Таким — растрёпанным, задорным, совсем не идеальным — он нравился себе больше.

Настойчивый стук в дверь отвлёк Джеймса, и улыбка стёрлась с лица, словно её не было.

— Войдите, — глухо произнёс он, безрадостно наблюдая за тем, как в комнату врывается Алисия.

— Джеймс, тебе уже пора идти, начало в семь, — с порога начала поторапливать она и смерила юношу придирчивым взглядом. — Ты что, ещё не готов?!

— Почему? Готов, — нахмурился Поттер.

Девушка тяжело вздохнула и, преодолев расстояние до зеркала, принялась приглаживать его взлохмаченные волосы назад. Затянув галстук на шее так, что Джеймс едва не задохнулся, она удовлетворённо улыбнулась и напоследок стряхнула с плеча одной ей видимые ворсинки.

— Теперь идеально.

— Да.

Джеймс выдавил улыбку и кинул новый взгляд на своё отражение. Алисия словно отвесила ему пощёчину: ты не можешь расслабиться, ты не имеешь права быть неидеальным. Ему казалось, что она старается переделать его, отдалить от того, что ему действительно хочется. И он всё отчётливее осознавал, что пропасть непонимания между ними разрастается до невиданных масштабов.

И как бы Джеймсу ни хотелось это признавать, но, замалчивая обиды, закрываясь, пуская всё на самотёк, он сам вёл их отношения к обрыву. И что ещё невыносимее — что, если он делал это намеренно?

— Ты права, пора идти, — отгоняя эти мысли, поставил он точку в их разговоре.

— Надеюсь, сегодня кубок получишь ты, — спускаясь по лестнице, произнесла Алисия и, мимолётно обернувшись, одарила Джеймса выразительным взглядом. — Это пригодится для нашего будущего.

Джеймс нахмурился из-за такого простого и уверенного «наше», слетевшего с её уст. Но сделал вид, что его напрягло вовсе не это:

— Слизнорт скорее подарит кубок тому, кто даже не состоит в «Клубе Слизней», чем отдаст победу мне.

Лонгботтом хотела было возразить, но, спустившись на лестничный пролёт, отвлеклась и остановилась. Джеймс, понуро опустивший взгляд на череду ступенек, не заметил заминки и налетел на неё сзади. Их появление привлекло внимание Маклаггена, который остановился на площадке: он перевёл взгляд со своей собеседницы — она стояла к ним спиной — на прибывших и быстро промчался мимо по ступеням. По его лицу было сложно что-то понять.

— О, Джеймс, — девушкой, с которой беседовал Эридан, оказалась Роза. — Мы готовы идти?

— Да, — решительно кивнул тот, лишь бы быстрее сбежать от Алисии. — Увидимся позже, Лис, — он коротко чмокнул её в губы и со скоростью новёхонькой «Молнии» сбежал по ступеням.

Слава Мерлину, Слизнорт слишком принципиален, чтобы пускать на сборище своих «слизней» третьих лиц, поэтому никогда не разрешал брать с собой пару. Впервые Джеймс был рад этому.

Он сбавил шаг, только когда вылетел из гостиной, и тогда же вспомнил, что Роза должна была последовать за ним. И действительно: обернувшись, он застал, как запыхавшаяся кузина буквально вываливается из-за портрета.

— Ты куда так ломанулся? — высоким голосом выпалила она, пытаясь отдышаться. Джеймс виновато поджал губы, в первую очередь, от того, что собирался солгать:

— Прости. Боюсь опоздать.

Роза закатила глаза:

— Будь моя воля, вообще не пошла бы на это сборище.

— Ну, у тебя хотя бы есть шанс получить Кубок, а у меня — только очередные слизнортские придирки, — уныло заметил Поттер, устремляясь вперёд по коридору.

— Если вторым победителем будет Забини — я откажусь от награды в твою пользу, лишь бы не стоять с ним на одной сцене, — отмахнулась кузина.

Джеймс засмеялся, но покачал головой:

— Спасибо за любезность, но я лучше посмотрю, как будет беситься Маклагген, когда по Хогвартсу разлетятся ваши с Забини общие фото.

Роза кинула на него возмущённый взгляд, но тут же нахмурилась и отвела его в сторону.

Следующие два пролёта вниз они шли молча, но в конце концов девушка не выдержала и призналась:

— Мы расстались. Я и Эридан.

— С чего это вдруг? — Джеймс удивлённо вздёрнул брови.

— После нашего разговора я решила, что пора заканчивать... с этим, — мрачно отозвалась Роза. — Хватит уже обманывать людей и саму себя.

Кузен понимающе кивнул.

— И в чём же ты обманываешь себя?

Роза кинула на него оценивающий взгляд, словно прикидывая, стоило ли рассказывать, но так и не ответила.

— Ты не обязана рассказывать мне всё, — успокоил её Джеймс. — Просто знай, что, если вдруг решишься, я выслушаю и не осужу.

Девушка подарила ему благодарную улыбку и, слегка сжав протянутое ей предплечье, ухватилась за его руку. На ней были слишком высокие каблуки.

— Как ты успела собраться за полчаса? Я даже не планировал заходить за тобой — был уверен, что ты опоздаешь, — сменил тему Джеймс, только сейчас окинув взглядом её внешний вид: на девушке были надеты лодочки и чёрное платье с открытой спиной, которую прикрывали собранные в хвост локоны.

— Немного магии и волшебная косметичка от Габриэль, — она растянула алые губы в усмешке. — Доминик ушла и того позже, но ей не надо было торопиться на приём, поэтому она отпустила меня пораньше.

— Мы обещали, что поможем ей и с Рождественским балом, помнишь?

— Разумеется, — кивнула Роза. — Только я до сих пор не понимаю, приятна ли ей наша помощь.

— Ну, она не выказывала протестов и с благодарностью принимала любую помощь. А твоя идея с хрустальным залом на Рождество пришлась ей по душе, — высказал свои наблюдения Поттер.

— Да, — девушка приподняла уголки губ. — Или она тихо ненавидит Тедди за то, что он впутал нас в это. Сам-то он не явился.

— У него завал: надо просмотреть сотню проверочных работ до того, как все разъедутся по домам, — развёл руками кузен. — Но в следующий раз он обещал к нам присоединиться.

— Хорошо бы. Там работа будет масштабнее: Большой зал явно больше, чем приёмный зал Слизнорта.

На этом разговор свернулся, и спуск в подземелья продолжился в тишине. Когда молодые люди оказались в холле и свернули в сторону ведущей в подземелья лестницы, с другой стороны помещения в полутьме показались фигуры. Тихо переговариваясь, двое не спеша шли в их сторону, и вряд ли бы привлекли внимание Джеймса, если бы от лунного света, что лился из большого полукруглого окна, очки на лице мужчины не сверкнули в темноте, кинув блик на кривой шрам, украшающий его лоб.

— Джеймс, ты чего? — заметив, как кузен застыл на месте, Роза обернулась.

Поттер вгляделся внимательнее, но этого и не требовалось: мужчина и женщина шагнули под факел, который слабо освещал холл, и он утвердился в своих догадках.

— Мама? Дядя Гарри? — удивилась Роза.

— Что вы тут делаете? — уже резче спросил Джеймс.

Они замерли на месте, словно их застали на месте преступления. Переглянулись. Миссис Уизли поджала губы, мистер Поттер же мрачно качнул головой. Но к своим детям они повернулись уже абсолютно невозмутимыми.

— Профессор Слизнорт любезно пригласил нас на свой приём, — дежурно объявила Гермиона.

Джеймс фыркнул и прошептал едва слышно:

— Надеюсь, не для того, чтобы опозорить меня не только на глазах четверти школы, но и родителей.

Роза дёрнула уголком губ, еле сдержав так и рвущийся смешок, и незаметно пихнула его под рёбра.

— Какая честь будет пообщаться с героями войны. Дома-то вам не до нас, — иронично продолжил он, исподлобья глядя на отца.

Повисла неловкая пауза. Роза, сообразив, что к чему, кинулась к матери и легко приобняла её, а затем взяла под руку и повела вниз по ступеням.

— Что нового? — послышался приглушённый пролётом голос Гермионы.

— Всего и не расскажешь.

Джеймс дёрнул головой в сторону, чтобы не смотреть на отца, и так же нырнул в подземный коридор. Шаги отца послышались следом.

Он не знал, почему, но вид знаменитого Гарри Поттера вызывал лишь раздражение. Это ведь ему он пытался соответствовать все эти годы. На него стремился быть похож. Из-за него встал на ту скользкую дорожку, которая привела его в нерадужное настоящее. Джеймс никогда не испытывал такой злости, которую сейчас испытывал к отцу.

— Ну что, сегодня твоя коллекция пополнится новым кубком? — миролюбиво поинтересовался он, следуя в двух шагах позади.

— А если нет — откажешься от отцовства надо мной? — огрызнулся младший Поттер.

Шаги за спиной затихли, но Джеймс упрямо продолжал идти вперёд. И шёл. И шёл. Но в конце концов не удержался и обернулся — Гарри застыл посреди коридора с выражением полного непонимания.

— Джеймс, у тебя всё в порядке? — только и спросил он.

Хотелось рассказать всё, начиная с проблем, которые навалились на него в этом году, заканчивая тем, что он окончательно потерялся на жизненном пути, но вместо этого юноша раздражённо кинул:

— Да забей, просто настроение не очень.

Он не знал, почему ему было так тяжело говорить то, что он думает на самом деле. Отцу ли, Алисии или любому, кто видит в нём лишь идеального Джеймса Поттера. А возможно, как раз поэтому: он настолько привык делать то, что от него ждали, что переступить эти рамки и сделать то, что хотелось его сердцу, он так неистово, до дрожи боялся. Разочаровать. Сделать больно. Больше не быть для всех тем, кем его видели.

— Что, с профессором Слизнортом совсем всё плохо? — понимающе спросил отец, приближаясь к нему.

— Не то слово, — выдохнул Джеймс, так и не произнося всей правды.

— Ну ничего, дементор с ним, с этим кубком, — хлопнув сына по плечу, тепло улыбнулся Гарри. — Одним больше, одним меньше. Вот у меня вообще ни одного не было, и ничего, жив ещё.

Юноша фыркнул, но не сдержал слабой улыбки:

— Ты был избранным, тебе ни к чему было что-то кому-то доказывать.

— Не обязательно родиться избранным, чтобы быть особенным, — хлопнув его по плечам, шепнул ему на ухо отец и первым зашёл в приёмный зал Слизнорта.

Джеймс застыл у входа ещё на несколько мгновений и, не сумев сдержать улыбки, зашёл следом, погружаясь в атмосферу помпезности и деловитой чинности. Как бы они с Доминик и Розой ни пытались снизить градус пафоса этого мероприятия, почерк Слизнорта перебить не удалось. Туда-сюда с серебряными подносами в руках сновали официанты; их строгая форма была идеально выглажена, а выправке позавидовали бы авроры из личной гвардии министра. Зал был полон нарядных студентов, которых Слизнорт представлял специально приглашённым гостям — каждый год он созывал сильных мира сего, чтобы помочь своим лучшим ученикам заиметь связи, покровителей, познакомиться с научными руководителями для дальнейшей практики или просто примелькаться на будущее. Гарри Поттер был одним из них, поэтому его уже окружили несколько ребят — они с восторгом пожимали руку избранного и расспрашивали его о чём-то. На невысокой сцене, где через несколько часов объявят двух лучших зельеваров Хогвартса, сейчас выступали музыканты; в эту самую минуту саксофонист исполнял протяжную густую мелодию, что отдавалась внутри щемящей тоской, утягивающей на самое дно, и одновременно вселяла некую надежду. Это как падать плашмя с высоты Астрономической башни, но надеяться, что высшие силы — или всего лишь один маленький человек — подхватит и не даст разбиться.

Он выхватил из толпы изящный силуэт Серены, которая беседовала с пожилым мужчиной в длинной зелёной мантии, и не смог не улыбнуться. Почему-то ему всегда хотелось улыбаться, когда он видел её. Конечно, делал он это незаметно, чтобы было не так неловко. Но сегодня не удалось: именно в этот момент Малфой обернулась и посмотрела прямо на Джеймса, и он не успел даже отвернуться, не то что спрятать улыбку. Поймав его взгляд, девушка дёрнула уголком губ и сделала неловкий жест рукой, приветствуя его. Сам того не осознавая, Поттер сделал шаг в её направлении, но в тот же момент ему наперерез шагнул официант, который из-за мимолётного столкновения едва ли не перевернул поднос с напитками. Юноша отвлёкся, а когда снова посмотрел на Серену, её вниманием уже завладел Слизнорт.

Не без сожаления Джеймс отступил и вновь огляделся. В толпе мелькнули Роза и Гермиона, а где-то позади, в отдалении от всех, юноша разглядел физиономию Забини. Он стоял в тени помещения и, вальяжно прислонившись к колонне, потягивал перламутровый напиток, один из тех, которые разносили официанты. Глаза при этом скользили по толпе ровно до того момента, пока в поле его зрения не попала Роза; после этого его цепкий взгляд преследовал её по пятам.

Джеймс фыркнул и выхватил у проходящего мимо официанта бокал, лишь бы остановить себя и не пойти на разборки со слизеринцем посреди приёма. Он не был уверен, что ему следует встревать, но раздражение подавить не мог. Забини уже поигрался с Доминик и бросил за ненадобностью, что уж говорить о череде девушек, по которым он прошёлся до этого. А теперь он вьётся вокруг Дианы Принц, но при этом продолжает мучить другую его кузину! И это только малая часть его грехов. Естественно, Джеймс был категорически против всяких дел Розы с этим парнем. Но они только наладили отношения, и он не хотел лезть ей под кожу и пытаться внушить свою точку зрения, хотел позволить ей решить всё самой. Вот только он боялся, что решит она хреново, потому что это в стиле подростков — совершать глупости, идти на поводу эмоций, чувствовать что-то совсем не к тем и просто быть живым и непосредственным. Настоящим. Джеймс бы всё отдал, чтобы прожить свою юность именно так, но ему пришлось повзрослеть слишком быстро.

— Что на тебя нашло?

Роза появилась из ниоткуда и вперила в Поттера строгий взгляд.

— Ты о чём? — на секунду ему показалось, что он говорил всё это вслух или настолько задумался, что взаправду разукрасил физиономию Забини.

— Гарри, — развела руками девушка. — Ты был очень жесток с ним.

Ах вон о чём она.

— Не бери в голову, — покачал тот головой. — Просто нервничаю.

Роза смерила его недоверчивым взглядом и устало выдохнула:

— Мама из меня чуть всю душу не вынула — так хотела узнать, что у вас произошло.

— Пускай лучше про тебя спросит, — хмыкнул Джеймс и нашёл взглядом Маркуса. — Забини следит за каждым твоим шагом.

Кузина обернулась точно в его сторону, словно уже знала, где искать, но по её лицу было мало что понятно. Джеймс решил ещё раз поддеть её:

— Вот он обрадуется, когда сплетни о вашем расставании с Маклаггеном разлетятся по школе.

Он обещал себе не лезть в её дела, но узнать, что она думает, ведь мог!

— Ему не мешало вертеться рядом, даже когда я была в отношениях, — на её губах мелькнула тень улыбки, но она быстро отвернулась и вздохнула. — Он ведь знал, что с Эриданом у меня всё не по-настоящему.

— Так ты даже с ним поделилась таким откровением? — возмутился Поттер. — Это ж каким ничтожеством я был, что ты предпочла рассказать свои тайны ему?

Роза обернулась к нему, закатив глаза, и всплеснула руками:

— Я так никогда не считала! Наоборот, ты казался слишком правильным и идеальным, чтобы понять то, как я поступаю!

Да, точно, она говорила ровно то же самое тогда, ночью.

— Ну да, Забини-то совсем мудак, он точно понял бы, — хмыкнул Джеймс, чтобы продолжить волнующую его тему.

Кузина скрестила руки перед собой и смерила его насмешливым взглядом:

— То есть, ты сравниваешь меня с Забини в контексте моих херовых поступков? А я далеко пойду.

Блин.

— Прости, я не говорил, что ты такая же, как он, — покачал головой Поттер. — Я просто удивлён, что ты сочла его достойным доверия.

— Ну, не то чтобы я ему рассказывала... — с нажимом ответила она. — Просто он... Он словно видит меня насквозь, просчитывает все мои ходы наперёд, — Роза посмотрела прямо ему в глаза. Казалось, ей было страшно. — Он игрок. А я, сама того не осознавая, ввязалась в игру по его правилам.

— Мне это не нравится, Роза, — нахмурился Джеймс, покачав головой. Кузина стояла перед ним с таким видом, словно вот-вот расплачется, и ему точно не казалось, что её бьёт мелкая дрожь. Она была напугана. И явно не из-за того, что Забини — новый Волан-де-Морт (он, конечно, тот ещё засранец, но точно не вселенский злодей). Что... что если?... — Ты уже в него влюблена?

Роза опустила глаза.

Нет. Пожалуйста, скажи, что это не так.

— Я не знаю, — призналась она.

Джеймсу было бы спокойнее, если бы она сразу сказала чёткое «нет».

— Но не считай меня глупой, — посмотрела она на кузена. — Что я знаю точно, так это то, когда следует закончить.

Он сомневался, но не хотел давить на неё.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — только и сказал он.

Кузина нервно усмехнулась и опрометью обернулась, вероятно, в поисках Забини.

— Едва ли кто-то из нас знает, что делает.

— Просто... Будь осторожнее... в этих играх, — последнее, что сказал Джеймс, прежде чем она исчезла в толпе.

Ему оставалось лишь надеяться, что она услышала его.

Юноша вернулся взглядом к колонне, у которой стоял Забини, но его там не оказалось, зато он успел увидеть Гермиону в окружении нескольких студентов, Слизнорта в компании Тома Пьюси, а так же Лестрейндж, которая следила за ними с другого конца зала. Что, Серена была не далека от истины, рассказав ему о любовном треугольнике? Повертев головой, он обнаружил Лилиан Гилл — она беседовала с тем же волшебником, в компании которого он видел Малфой ранее, — но никаких взглядов в сторону вышеописанных не заметил. Возможно, всё не так плохо? В самом деле, не станет же Лестрейндж — а он знал о том, что она психованная сука, — набрасываться на соперницу только лишь из-за парня? Правда?

Джеймс хотел было снова взглянуть на Нериссу, но вместо этого заметил в нескольких шагах от себя Серену и тотчас забыл про это.

— Привет, — на выдохе признёс он, не сумев сдержать улыбки.

— Здравствуй.

Она смущённо улыбнулась, потупив взгляд, и Поттер неосознанно сделал то же самое, по пути окинув её взглядом. На девушке были надеты чёрное платье с объёмными ниспадающими рукавами, которые оголяли её хрупкие плечи, и чёрные лодочки. Из аккуратного пучка выбилось несколько прядей, которые теперь красиво обрамляли её лицо. Алые губы украшала открытая улыбка, её фирменный знак. Ему нравилось, когда она улыбалась.

— Вот мы и здесь, — объявила она, когда со смущённым приветствием было покончено.

Поттер непонимающе прищурился и повёл головой в сторону.

— Что это значит?

— Что наши усилия по борьбе с Зельеварением не прошли даром, — с тем же воодушевлением пояснила Серена.

Да, если бы не она, Слизнорт, вероятно, выгнал бы его из своего клуба поганой метлой. Джеймс ухмыльнулся:

— Ну, у тебя есть хоть какой-то шанс получить кубок. Я же со всей ответственностью могу заявить, что я в пролёте, — он поднял руки вверх, капитулируя.

— В любом случае, это отличный шанс завести знакомства, — подбодрила его девушка.

Джеймс с усмешкой покачал головой и напомнил:

— Я собираюсь стать аврором, так что все мои знакомства произошли ещё в возрасте до года, — Малфой засмеялась, согласно кивая, и юноша вспомнил о мужчине, с которым она беседовала, когда он зашёл в зал. — Слизнорт познакомил тебя с тем колдомедиком, про которого ты говорила?

За время их занятий в библиотеке — а встречались они там регулярно — Джеймс успел узнать, что Серена стремится стать колдомедиком и прикладывает к этому много усилий. Ему казалось это удивительным, потому что чистокровную аристократку он видел совсем в другом амплуа, но оказалось, что девушка искренне горит этим делом. И это говорило в её пользу. Сколько там плюсиков уже скопилось? И они уж точно перевесили все надуманные минусы, которые он когда-то ей приписывал.

— Да, мистер Эджком, — кивнула она. — В следующем году его пригласили вести несколько лекций для магистрантов, и он будет набирать студентов для практики в Мунго.

— Хочешь оказаться одной из них? — догадался Джеймс.

— В идеале. Конечно, всё может измениться... — Серена грустно улыбнулась. — Отец не в восторге от моего выбора. Но это то, чего я хочу.

«То, чего я хочу»...

Джеймсу стало грустно от осознания того, что он этого совершенно не знал.

— Здорово, когда ты правда знаешь, чего хочешь, — воспроизвёл он свои мысли.

— А ты разве не знаешь? — нахмурилась девушка. — Ты ведь готовишься в авроры с курса четвёртого, — на удивлённый взгляд Поттера она лишь закатила глаза. — Да, я знаю.

Конечно, она знала. Она ведь была очень наблюдательной, внимательной, эмпатичной. Такой справедливой. И очень сердечной. Порой Джеймсу казалось, что она единственная, кто понимает его. И поэтому он не стал лгать:

— В последнее время я сомневаюсь во всех решениях, которые принимал раньше, — он сделал паузу, смакуя свои же слова, и впервые не почувствовал себя уязвимым, обнажив свои слабости. Он несмело растянул губы в улыбке, видя, с каким пониманием Серена смотрит в ответ. — Я впервые сказал это вслух.

Она тепло улыбнулась.

— Польщена, что именно мне.

— Почему-то... — тут же подхватил Джеймс, — почему-то говорить правду тебе мне проще, чем остальным. Наверное, потому что ты единственная, кто знает настоящего меня.

Серена посмотрела на него со всей серьёзностью и коснулась его руки своей, и ему совсем не хотелось отпрянуть от неё и залезть обратно в свою скорлупу, где есть только нескончаемый поток придуманных им же правил. Напротив: хотелось разнести её вдребезги, освободиться. И слова Серены подтолкнули к решению окончательно:

— Никогда не поздно показать это всем.

Джеймс прикрыл глаза и кивнул. Он был готов.

Внезапно он почувствовал, как Серена отпускает его. На одно короткое мгновение вся решимость ушла вместе с ней, и он неосознанно потянулся следом, чтобы снова почувствовать её мягкое касание, но вовремя одёрнул себя. Заметив, что она смотрит куда-то сквозь него, он обернулся и наткнулся на своего отца.

— Мистер Поттер, добрый вечер, — пролепетала Малфой, когда тот поравнялся с Джеймсом.

— Серена, — с вежливой улыбкой кивнул он. — Как твои дела?

— Прекрасно, спасибо, — девушка залилась краской и смущённо улыбнулась. — Ещё увидимся, — быстро добавила она, глядя на Джеймса, и ретировалась, растворившись в толпе.

Он остался стоять на месте и пытался разглядеть её силуэт среди присутствующих, когда отец ухмыльнулся:

— Мне есть, о чём волноваться?

Юноша закатил глаза:

— Судебный запрет уже спал, пап.

— Нет. Я имел в виду... — покачал головой Гарри и хитро посмотрел на сына. — Драко Малфой ведь не заявится ко мне посреди ночи с убивающим заклинанием за то, что его дочь снюхалась с Поттером?

— Пап! — одёрнул его Джеймс, широко выпучив глаза.

— Я просто спросил! — мистер Поттер поднял руки вверх.

Джеймс непонимающе уставился на него, поражаясь, что он мог сказать нечто подобное, но не выдержал и прыснул. Отец поддержал, и они залились смехом.

Ему так этого не хватало...

После второго курса они никогда не смеялись. Джеймс решил, что разочаровал отца, замкнулся и решил стать тем, кто больше не разочарует. А это был серьёзный, не по годам развитый ребёнок, который являлся бы для всех примером. Не ребёнок, в сущности, а маленький взрослый, который точно знает, что делает. Который никогда не смеётся.

— Ты ведь не будешь разочарован во мне, если я не выиграю кубок? — неожиданно спросил он у отца, и не смог больше сдерживаться. — Завалю экзамены, не поймаю снитч или решу, что аврорат не для меня, и подамся в бродячий цирк?

Джеймс в отчаянии посмотрел на Гарри, моля, чтобы он сказал, что будет любить его, несмотря на все недостатки и, что бы он ни совершил, не перестанет считать его своим сыном.

— Я буду гордиться тобой, даже если решишь совершить каминг-аут, — заверил он его, и Джеймс незаметно выдохнул, но вслух лишь съязвил:

— Жаль, что я не гей, было бы так просто завоевать твоё одобрение!

Мистер Поттер засмеялся, но уже через мгновение серьёзно посмотрел на сына:

— Мне важно, чтобы ты занимался тем, к чему лежит твоя душа. Чтобы понял, кто ты есть на самом деле. Чтобы был собой.

Джеймс мечтал услышать эти слова так много лет...

— Я хочу, чтобы мой сын был счастлив.

* * *

— Был рад знакомству, мисс Уизли. Надеюсь увидеть вас этим летом на ежегодном консилиуме зельеваров в Ноттингеме.

Роза вежливо улыбнулась и склонила голову в польщённом поклоне.

— И мне, мистер Белби. Сделаю всё возможное, чтобы присутствовать. Полагаю, это будет полезно.

Пожилой мужчина ещё раз пожал руку девушки, и Слизнорт увёл его, сообщив, что хочет познакомить с ещё одним юным дарованием. На самом деле Роза была искренне удивлена, когда он представил еë известному зельевару. С профессором у неё всегда были тёрки: порой девушке приходилось с боем защищать свои работы, потому что невыносимая натура Слизнорта диктовала критиковать любого, если он не слизеринец. Конечно, против фактов он пойти не мог и всегда ставил ей высшую оценку, но делал это с таким видом, словно подписывает оправдательный приговор Пожирателю. Невооружённым глазом было видно, что свою студентку он недолюбливает. Тем удивительнее для Розы был тот факт, что он познакомил её с Белби. Значит ли это, что в глубине души он высокого мнения о её способностях? Это могло бы польстить.

После длительного разговора с зельеваром в горле у девушки пересохло, но официантов поблизости она не наблюдала — во время беседы они отошли ближе к периферии, где было не так шумно, а подносить напитки здесь было некому. Ближе всего к ней стояли несколько фуршетных столов, уже порядком опустевших, но Роза предпочла их шумной толпе. Быстро затолкав в рот канапе — она ни крошки не съела за этот вечер, — девушка влила в себя бокал сладкого пунша, но пить от него захотелось только сильнее. Увы, освежающие напитки уже разобрали, и, безнадёжно пробежав глазами по длинному столу, она осталась не у дел.

— Могу я предложить вам напиток? — послышался позади неё приглушённый музыкой голос, и Роза с облегчением обернулась, но радость тотчас сменилась недовольством — это был вовсе не официант.

— Так ты всё-таки подрабатываешь официантом?

— Если только для тебя, — расплылся в обольстительной улыбке Забини, не обратив внимание на её прохладный тон.

Уизли лишь фыркнула и отвернулась от него, но обиду сдержать не смогла:

— У тебя есть более подходящая кандидатура, которой ты можешь прислуживать — твоя новая подружка.

Из её слов можно было понять многое, и Роза корила себя за проявленную слабость. Он не должен знать, что ей не всё равно.

— И тебя это задевает? — вздёрнул брови Маркус, подходя ближе.

Роза издала смешок и затрясла головой:

— Мне безразлично всё, что с тобой связано.

Юноша недоверчиво покачал головой и сделал новый шаг, остановившись точно перед ней.

— Не обманывай саму себя. Я прекрасно знаю, что ты не можешь не думать обо мне.

Уверенность, с которой он это сказал, задела её.

— Я тебя расстрою: мне плевать! — почти разъярённо прорычала она, сделав к нему шаг. Они оказались слишком близко. Роза на это не рассчитывала.

— Нет у меня никакой подружки, — ни с того ни с сего выпалил Маркус, и этого она не ожидала тоже.

Девушка не успела сообразить, что к чему, и это точно отразилось на её лице — сделать вид, что эта информация для неё ничего не значит, она не смогла. Видимо, на это он и рассчитывал. По крайней мере, его лукавая улыбка была тому подтверждением.

Сожалеть было поздно, оставалось лишь сделать вид, что ничего не было.

— А она об этом знает? — ехидно уточнила Роза.

— Ей сообщат, — невозмутимо кивнул Забини.

— Ты аморален.

— Я знаю.

Она не хотела этого делать, но улыбка появилась против воли, и скрыть её не было возможности даже за бокалом, потому что единственный напиток, который был недалеко, находился в руках слизеринца. Что б его.

Заметив взгляд девушки, Маркус хмыкнул и протянул ей бокал, но встретился лишь с настороженным взглядом собеседницы.

— Не волнуйся, яд подливать не стал, — расплылся в ухмылке он. — И амортенцию тоже.

Роза закатила глаза, почему-то уверенная, что если бы и подлил — сообщил об этом напрямую, рассчитывая на то, что она не поверит. Обманул, сказав правду. Это в его стиле. И она выхватила бокал из рук, чтобы показать, что не верит ни одному его слову. Что не собирается играть в его игры. Выпила пунш залпом, даже не успев почувствовать вкус. И с вызовом посмотрела в глаза, потребовав ещё.

Забини растянул губы в довольной усмешке и жестом подозвал официанта, который проходил неподалёку. Взяв бокал для девушки, он перекинулся с ним парой слов и вернулся к ней. Роза приняла напиток, но в этот раз не стала спешить.

— Почему ты больше не приходила в Выручай-комнату? — поинтересовался юноша, когда стало ясно, что сама она разговор не продолжит. Стоило уйти вовсе, но желание остаться перевесило голос разума. Почему-то он говорил голосом Джеймса (хотя учитывая, что сам он снюхался с Сереной Малфой, назвать его разумным язык не поворачивался).

— Чтобы не столкнуться с тобой? — ехидно предположила Уизли.

Маркус оценил её ответ.

— Мы можем составить график посещения, если ты так боишься остаться со мной наедине, — издевательски предложил он.

— Я не боюсь, — отрезала Роза.

— Ладно, сделаю вид, что поверил.

Она одним глотком допила остатки пунша, и Забини понял всё без слов — догнал официанта и взял новый бокал. Девушка прыснула, наблюдая за ним, и поинтересовалась, когда сделала несколько новых глотков:

— Почему сам не пьёшь?

Юноша растянул губы в хитрой ухмылке и вытянул из кармашка пиджака серебристую фляжку.

— У меня всё с собой.

Уизли фыркнула, совсем не удивившись, и снова припала к бокалу.

Пунш сегодня был особенно хорош.

Они стояли молча до тех пор, пока что-то не заставило Розу выпалить:

— Что ты от меня хочешь?

— То есть? — Забини удивлённо изогнул брови.

— Чего ты ходишь за мной всё время? — не выдержала она. Сама не понимала, что на неё нашло, но почему-то не могла остановиться. — Ты уже десяток девушек к себе в постель уложил за это время, закрутил с Дианой Принц, ходил слушок о тебе и Лестрейндж! Почему ты просто не отстанешь от меня и не найдёшь себе новую игрушку, раз у тебя такой богатый выбор?!

Оставалось надеяться, что это не выглядело слишком жалко. В стиле обиженной ревнивой идиотки. Роза бы удавилась, если бы Забини понял, что она до чёртиков ревновала его к каждой из них!

По взгляду слизеринца было не понятно, как он воспринял череду её вопросов, но с ответом он медлил. Внимательно заглянул в её глаза, заставив нервничать сильнее, облизнул губы и вкрадчиво спросил:

— Что, если эти игрушки меня не цепляют?

— О, ты только что подтвердил, что всё это просто игры! — с ликованием объявила Роза. Ну что на неё нашло?!

— Ты не слышишь между строк, — закатил глаза Маркус и приблизился к ней почти вплотную, перейдя на шёпот, — только ты меня так цепляешь.

Она смотрела ему в глаза, не понимая, всерьёз ли он. Что если та неосторожная мысль, мелькнувшая в Выручай-комнате, была не лишена оснований? Что если за всей этой игрой скрывалось что-то большее? Что-то настоящее.

У неё перехватило дыхание. Она боялась этого. Она до ужаса боялась его чувств, ведь если они есть — свои сдерживать она будет уже не в силах.

Роза залпом осушила свой бокал, и от резких движений её неожиданно повело вправо, так, что она едва не оступилась. Маркус подхватил её под локоть, мимолётно коснувшись талии, чтобы придержать надёжнее.

— Осторожнее, — выдохнул он где-то над её ухом. Его руки продолжали держать её, и от его голоса по шее вниз побежали мурашки.

Убедившись, что Роза в состоянии стоять самостоятельно, он отстранился и лукаво улыбнулся:

— Вскружил тебе голову?

Не хотелось даже отшучиваться или откровенно послать.

— Нет, я сделала глоток, и... — пролепетала девушка, и пазл в голове встал на место. Официант. Глоток напитка. Забини. Фляжка в его кармане... — Ты напоил меня! — вынесла она обвинительный приговор.

— Виновен, — юноша поднял руки вверх, от греха подальше отступив назад.

— Да как ты смеешь? — вспыхнула Роза. — Ты хоть понимаешь, что здесь преподаватели, куча важных шишек, моя мама!?

Она никогда не пила, поэтому не поняла, чем вызвана затуманенность сознания и желание сказать то, чего совсем не следовало, но теперь всё встало на свои места. Это немного утешило девушку, потому что, грешным делом, она решила, что такой эффект оказала близость Забини. Теперь же она со всей ответственностью могла заявить, что он не имеет над ней такой власти! Спасибо тому пойлу, которое он подмешал в её бокал!

— Тебе следовало расслабиться, — безмятежно ухмыльнулся Маркус, и Розе захотелось хорошенько стукнуть его.

— Если...

— Хватит уже так много думать, — перебил он девушку и протянул навстречу руку. — Лучше потанцуй со мной.

— Вот ещё, — скривилась та, скрестив перед собой руки.

Музыка слышалась будто из другой вселенной — тихой гипнотической мелодией, приглушённой пеленой перистых облаков, что заволокли всё небо. Словно сирены пели свою песню из глубины океана, утягивая заблудших моряков в необъятные пучины. Его глаза в приглушённом свете сверкали так же.

— Милая, это всего лишь рука, а не щупальце гигантского кальмара. А я вовсе не дементор и даже не боггарт, — вкрадчиво проговорил Забини, продолжая протягивать к ней руку. — И я пригашаю тебя на танец, а не в свою постель.

Роза криво усмехнулась, пропуская грязные намёки мимо ушей.

— А похож. Я имею в виду боггарта, — фыркнула она и недовольно проворчала:

— Как самый страшный кошмар.

Кинула новый опасливый взгляд на его руку. Должна ли она соглашаться на его предложение? В конце концов, он прав — это всего лишь танец, она ведь не девственность собралась с ним терять! К тому же она была пьяна и могла запросто объяснить свою слабость этим неприглядным фактом. И вообще, она теперь абсолютно свободна, и никто не имеет право обвинить её в танце с кем-либо! С другой стороны, мало кто обрадуется такому пируэту. Но не ей ли плевать? Это её жизнь, и она могла ломать её, как ей вздумается. Как точно сказано...

— Просто танец, — предупредила Роза, прежде чем вложить свою кисть в его руку.

— Ты не пожалеешь, — пообещал Маркус и с готовностью утянул её на танцпол.

— Очень сомневаюсь...

Юноша остановился среди других пар и, лишь получив утвердительный кивок, положил ладонь ей на спину, скользнув по гладкому участку кожи. Роза пожалела, что надела платье с глубоким вырезом. Её рука невесомо пристроилась на его плече. Она заметила, как он странно улыбнулся и, перехватив её кисть, притянул ближе к себе. Его рука скользнула ниже по спине. Между ними не было ни миллиметра.

— Ты напряжена, — прошептал Забини на ухо, и девушка судорожно выдохнула.

— Ещё сантиметр — и твоя рука окажется на моей заднице, конечно я, блин, напряжена! — огрызнулась она полушёпотом.

— Мне нравишься ты пьяная.

— Заткнись!

Он насмешливо фыркнул, но не спешил убрать руку, лишь сильнее притянул к себе, из-за чего Роза почувствовала томящее чувство внизу живота. Возбуждение.

— Сегодня тебе повезло с партнёром, — полушёпотом заметил Маркус и перехватил её ладонь в своей.

— Считаешь? — фыркнула она в ответ.

Юноша ухмыльнулся и прокрутил её вокруг своей оси, а затем снова притянул к себе. Казалось, невозможно находиться ближе друг к другу, но с каждым движением они сближались только сильнее, если такое вообще было возможно. Наверное, ещё ближе они могли стать только в постели...

Эта мысль ударила словно током, и от макушки до самых пят по телу Розы хлынули мурашки. Мандраж. Волнующее чувство, которое сбивало с толку, но которое так хотелось испытать.

Его рука скользнула ещё ниже — он будто дразнил её, — и девушка задержала дыхание, почувствовав, как низ живота наливается жаром. Голова шла кругом.

— Ты, кажется, приглашал на «просто танец», — собрав последние крупицы сознания воедино, выдохнула Роза, — но это всё больше походит на постель.

— Только если ты этого хочешь, — расплылся в ухмылке Забини.

Она подарила ему возмущённый взгляд, но не смогла и слова вымолвить в ответ.

Больше они не говорили ни слова, но продолжали зрительный контакт. Глаза Маркуса отвечали на вопросы, которые Роза не решалась задать. Они словно пытались прочитать мысли друг друга. Вели молчаливый диалог.

«Знаешь, я играю не по правилам. Иногда приходится их нарушать», — говорила его улыбка искусителя.

«Ты ещё даже не принадлежишь мне, но я уже не представляю, как можно тебя потерять», — отвечала она то, чего никогда не произнесёт вслух.

Слова песни, что исполняли музыканты, словно подыгрывали им. А что, если он всё подстроил и специально пригласил её именно в этот момент, зная, какую композицию будут исполнять? Роза не понимала, почему, но это казалось ей романтичным. Не в стиле Забини.

А впрочем, пора переставать мыслить шаблонно.

Реальность менялась на её глазах. Всё, о чём Роза запрещала себе думать в течение долгого времени, воплощалось в жизни, но вместо страха она чувствовала уверенность. Всё словно ушло на второй план. Его репутация, её стремление завоевать Лоркана. Осознание того, что это просто игра. Предостережение Джеймса, история с Доминик. Ей хотелось забыть про всё это, наплевать на всё, лишь бы танец не заканчивался. Лишь бы он не отпускал её, продолжал держать в своих объятиях. Его руки будто были созданы для её талии, а они — друг для друга.

Или это говорил алкоголь в её организме?

Чёрт бы его побрал, этого Забини!

Роза осознала, что музыка стихла, только когда он отстранился и отвесил лёгкий поклон. Нехотя шагнув назад, она отвела от него взгляд и оглянулась — парочки вокруг покидали танцпол, чтобы смениться другими. Поймала несколько заинтересованных взглядов студентов и хмурый — Джеймса. Встретившись с ней глазами, он отрицательно покачал головой, и девушка почувствовала укор совести. Она поддалась. Забыла — вполне осознанно — о том, кто такой Маркус Забини, и позволила себе эту слабость. Но какой чертовски приятной она оказалась.

— Маркус, можно тебя отвлечь?

Уизли повернулась на голос и заметила рядом с ними семикурсника Томаса Пьюси. Он виновато поджал губы, взглянув на девушку, и вперил в Забини настойчивый взгляд. Тот недовольно закатил глаза и небрежно бросил:

— Ладно. Только недолго, — он внимательно посмотрел на Розу и привычным движением взял её руку в свою. — Я вернусь, — пообещал он и на прощание поднёс её кисть к губам.

Она смотрела ему вслед с багровым румянцем на щёках. В голове был сумбур, в животе — ураган. Но совсем не от алкоголя. А сердце твердило одно — ты пропала.

Роза поспешила покинуть танцпол, пока её не успели облепить парочки и почти сразу наткнулась на миссис Уизли. Она лукаво улыбнулась и кинула взгляд в сторону Маркуса — он беседовал с Пьюси где-то посреди толпы.

— Кто этот парень?

— Никто, — отрезала та, тщательно пытаясь не дышать в сторону матери.

— Он не похож на Эридана Маклаггена, — как бы невзначай заметила она.

Роза в недоумении покосилась на миссис Уизли — она не рассказывала ей.

— Причём здесь Маклагген?

Гермиона откашлялась и потупила глаза, словно бы виновато:

— Пока вы танцевали, я стала случайным свидетелем разговора двух студенток, которые крайне нелестно прошлись по тебе, обвиняя в том, что ты танцуешь с другим, хотя сама встречаешься с Маклаггеном. Говорили не столь мягко, разумеется.

Девушка залилась краской. Ну только этого ей не хватало! Одно дело глупые ровесники, но когда родители узнают о том, что происходит в её жизни, что она совсем не тот человек, кем они её считали... Ей было жутко стыдно перед матерью. Слава Мерлину, отец не в курсе. Его хватит удар только от одного упоминания Маклаггена.

— Это всё неправда, — заверила Роза. Немного лукавила, но в сущности говорила чистую правду. — Тебе ли не знать, на что способны сплетни: одна история с Виктором Крамом и дядей Гарри чего стоит.

Теперь уже пришла её очередь краснеть.

— Я надеялась, ты этого не узнаешь.

Роза изогнула губы в ехидной улыбке. 1:1.

— Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? — окинув девушку внимательным взглядом, спросила Гермиона.

— Нет, — легко соврала девушка. — Правда, всё в порядке. А с Маклаггеном уже всё кончено, так что можешь не переживать.

— Но почему ты не написала, что?..

— Мне пора, мам, увидимся позже! — и она буквально сбежала из-под гнёта матери.

Ей срочно нужно было освежиться и перевести дух. А может, и сбежать от Забини. Она окончательно запуталась и не знала, как теперь быть.

Пробираясь через толпу к выходу, Роза столкнулась с девушкой в сияющем чёрном платье, покрытом пайетками. Она появилась перед глазами буквально из ниоткуда, и Роза запоздало узнала в ней Нериссу Лестрейндж. Поймав её тяжёлый взгляд, Роза неосознанно сглотнула.

— Прошу прощения, — выдавила она дрогнувшим голосом и попыталась пройти мимо.

Эта девушка вызывала опасения не меньше, чем Забини.

Лестрейндж сверкнула глазами и дёрнула уголком губ, прежде чем сказать:

— Будь осторожнее.

И Роза не поняла, предостережение это было или угроза.

* * *

Он был готов проклясть его.

Том пробирался через толпу, и Забини оставалось идти следом, сверля тяжёлым взглядом его затылок и прикидывая, что сделает с ним, если на кону не стоит хотя бы спасение магического мира от новой угрозы. Зря он что ли променял Розу на него?

Когда они оказались в самом центре толпы, со всех сторон окружённые людьми, Пьюси резко развернулся и кинул на спутника озабоченный взгляд.

— Я не хотел тебе мешать...

— Ближе к делу, пожалуйста, — проявляя чудеса выдержки, перебил его Маркус.

Но Том не торопился. Осторожно оглянувшись, он убедился, что Нерисса осталась где-то позади и не заметит их в тесной толпе, и только тогда обозначил цель этой вылазки:

— Мне нужна твоя помощь.

Маркус закатил глаза и фыркнул:

— Я похож на благотворительную организацию?

Пьюси стоило больших усилий сдержаться и не наорать на него прямо посреди зала, по лицу видно было. Но, стоило отдать ему должное, он сдержался и даже состроил умоляющую физиономию в стиле печальной демимаски.

— Пожалуйста, — не хватало только упасть на колени.

Кинув на него насмешливый взгляд, Забини небрежно передёрнул плечами:

— Ничего не обещаю.

Том воспринял это как готовность помочь и впопыхах изложил суть просьбы:

— Мне нужно, чтобы ты занял Нериссу на время. Полчаса, не больше. Поговори с ней, потанцуй, не знаю... — он с сомнением посмотрел на собеседника. — Включи своё обаяние или что там девушки в тебе находят...

Маркус оскорблённо вздёрнул брови, умудрившись взглянуть на него свысока, не смотря на тот факт, что Том был на полголовы выше.

— То есть, — опасно прищурился юноша, — ты просишь меня провести время с девушкой в то время, когда я танцевал с другой девушкой?

Пьюси сглотнул и затараторил ещё быстрее:

— Прости, я выбрал неподходящий момент. Стоило подойти позже.

— Не стоило вообще, — отрезал Забини.

— Это очень важно, — в ход снова пошла слёзная мольба (без шуток, Том выглядел так, словно вот-вот бросится к его ногам), но Маркус не дрогнул.

— А мне-то какое дело до твоих проблем?

Лицо юноши изменилось в считанные секунды: вот он пучит глаза, пытаясь вызвать жалость, а в другой момент уже ухмыляется, презрительно щурясь. Взгляд дьявола искусителя, Маркус знал его не понаслышке.

— Ну, тебе ведь только на руку, если Нерисса разлюбит меня, — выразительно произнёс он. — Или я не прав?

Такая перемена удивила и одновременно заинтриговала.

— А ты не такой идиот, — расплылся в усмешке Маркус и склонил голову набок, внимательно наблюдая за тем, как лицо юноши снова приобретает прежнее глуповатое выражение. — Зачем мне её отвлекать?

— Мне нужно пообщаться с одним гостем, — оглянувшись, прошептал Том. — Слизнорт позвал его специально для меня.

— И? — выгнул брови Забини. — Кто он такой, твой загадочный гость? Нашёл нового любовника?

Пьюси раздражённо закатил глаза и рыкнул:

— Если хочешь узнать — помоги и отвлеки Нериссу. Иначе ничего не выйдет.

Неплохо.

— А ты быстро учишься, — заметил Маркус и, выдержав несколько секунд картинной задумчивости, вынес вердикт:

— Ладно, но не обещаю, что вытерплю её целых тридцать минут.

— Постарайся хотя бы десять.

Да хоть целую ночь, но сегодня этого не было в его планах.

Пьюси буквально испарился — трансгрессировал, не иначе, — и Маркус остался один. Он растерянно оглянулся в поисках, но сам не знал, кого стремился найти больше. Ему нужно было отвлечь Нериссу, но в эту минуту его волновала совсем не она.

Наверное, если бы он увидел Розу в толпе — наплевал бы на обещание, данное Тому, пустил по ветру все договорённости, пари, которое привело его к этой опасной мысли. Но всё, о чём Забини мог думать в эту минуту — как чертовски сильно хотелось снова оказаться с ней. Вдыхать аромат её нежной кожи, касаться — осторожно, почти невесомо, — просто слышать её голос, смех с лёгкой хрипотцой, видеть настороженный взгляд, несмело растянутые в улыбке губы... Это казалось острой необходимостью. Да, эта мысль была недопустима — она была опасна, почти губительна, — но гнать её от себя больше не получалось.

Она была его зависимостью. И, чёрт, подсадила на себя сильнее, чем табак самого высшего сорта, чем самый лучший алкоголь.

Но первой в поле зрения Маркуса оказалась Лестрейндж. (А Тому сегодня везло.) Не теряя времени даром — если верить Пьюси, его было впритык, — юноша принялся прокладывать дорогу к девушке. Она прижала полный бокал к губам, но не спешила сделать глоток. Казалось, что она и вовсе забыла про напиток, а все её мысли были заняты другим: словно под гипнозом она глядела в одну точку. Забини встал за её плечом и присмотрелся, пытаясь понять, что привлекло внимание девушки. В нескольких метрах ближе к сцене он обнаружил Лилиан Гилл.

— Ты сейчас прожжёшь ей затылок, а мысли так и не прочитаешь, — ухмыльнулся он над ухом Нериссы. — Или ты добиваешься именно этого?

Она даже не дёрнулась — лишь слегка повела плечом и повернула к нему голову вполоборота. Ухмыльнулась.

— Это не мои методы.

— Какие же твои? — полушёпотом уточнил Маркус.

Нерисса развернулась к нему всем телом и, запрокинув голову, заглянула в глаза.

— Если будешь стоять у меня на пути — узнаешь.

Хищный взгляд Лестрейндж не позволял сомневаться в весомости этой угрозы. И либо Маркус был законченным скептиком, либо мазохистом с суицидальными наклонностями, но от подначивания это его не остановило:

— Я уже стою. Начинай, — он возвысился над ней, перегородив собой дорогу, и вкрадчиво уточнил. — Или нам следует уединиться?

Девушка растянула губы в усмешке и пробежалась по нему кокетливым взглядом. Игралась с ним, как кошка с мышкой. Он бы никогда не позволил этого кому бы то ни было, но Нериссе был готов уступить.

— А ты уже переспал с Розой? — ехидно спросила она.

Юноша закатил глаза.

— Ты и сама знаешь.

— Тогда отдыхай, — Лестрейндж похлопала его по плечу и, подарив напоследок дерзкую улыбку, пошла прочь.

Он не мог её отпустить. Бегло скользнув взглядом по залу в поисках Тома и не обнаружив его, Маркус в два больших шага догнал Нериссу и пристроился справа от неё. Если она потеряет Пьюси из виду, у неё появятся вопросы, и тогда он не получит ответы на свои. Единственным выходом было развлекать Лестрейндж до потери пульса, надеясь, что она хоть на несколько минут забудет о своём ненаглядном.

Юноша нагнулся ближе к её уху и вернулся к тому, на чём они остановились:

— Ты ведь понимаешь, что рано или поздно это произойдёт? А вот Пьюси никогда не будет твоим. Зачем оттягивать неизбежное?

— Ещё секунда, и шансов не останется у тебя, — предупредила Нерисса. — Роза сейчас стоит в пяти метрах от нас у выхода и смотрит, — она выразительно посмотрела на Забини. — Она ревнует.

Он метнул короткий взгляд в искомом направлении, и действительно обнаружил там Розу. Чёрт, как не вовремя.

— Пускай, — однако отмахнулся он, обращая всё внимание на собеседницу. Сейчас на первом месте должна быть она. — Ей полезно.

Нерисса лукаво покачала головой.

— Ты очень рискуешь, Маркус, — елейным голоском пропела она. — В отличие от тебя, я знаю, о чём она думает. Тебе будет любопытно.

— Я и так знаю, что она думает, — закатил глаза юноша, прекрасно зная, к чему она ведёт.

— Ты бы удивился, — настаивала та. Она опустила глаза на свои ногти и, с преувеличенным интересом наблюдая, как они переливаются в свете прожектора, как бы невзначай добавила: — Но ты проворачиваешь с Томом тёмные делишки, которые не выгодны мне, поэтому я оставлю её тайны при себе.

Да какие там могут быть тайны, он раскусил её на раз-два ещё в сентябре!

И вдруг Маркус почувствовал, как холодеют ладони. Струйка пота медленно скатилась со лба, но он был так напряжён, что даже не подумал смахнуть её.

Ведь... Ведь если она была в голове Розы — могла увидеть воспоминание о Выручай-комнате. О зелье.

Проклятье!

— Хватит копаться в её голове, — пытаясь взять себя в руки, раздражённо бросил он. — И тем более, шантажировать этим меня.

Надо сделать вид, что всё в порядке. Вдох. Выдох. У неё ничего нет, а это представление — жалкая попытка вывести его на откровение.

— По-другому ты не понимаешь, — Нерисса невинно хлопнула глазами, но уже в следующее мгновение вперила в него цепкий взгляд. — О чём вы говорили с Томом?

— Прости? — Забини удалось принять невозмутимый вид.

— Он подошёл к тебе после танца с Уизли, позвал, и ты пошёл с ним, — констатировала она и ухмыльнулась. — Жаль, что она не владеет окклюменицей, да? Что он хотел? — она не потерпит лжи — по взгляду видно было.

— Сходить в туалет, — небрежно отмахнулся Маркус. — Просил поддержать его.

— Поддержать его или подержать ему?

Забини расхохотался. Это была отличная возможность перенаправить её мысли в другое русло, вовлечь в непринуждённую беседу, а заодно сбросить скопившееся напряжение. После нескольких минут тяжёлого разговора, ему это было необходимо, как воздух.

— Я тебя обожаю. И приглашаю на танец, раз уж танцевать с Пьюси тебе не светит, — он протянул ей руку и склонил голову в лёгком поклоне. Это было только для дела — утешал он себя. А с Розой он как-нибудь всё уладит. Должен уладить.

Нерисса растянула губы в польщённой улыбке и приняла его предложение, но это не помогло:

— Шутки шутками, но раз ты сам пришёл ко мне в руки, без ответа я тебя не отпущу, — опустив руки ему на плечи, предупредила она.

Забини вёл её в противоположном направлении от выхода — подальше от Розы и двери, за которой исчез Том.

— Я представить не могу, какого рода правду ты пытаешься из меня выбить, — увлекая её в танец, безмятежно пожал он плечами.

— Он велел тебе отвлекать меня? — проницательно заметила Нерисса, позволяя вести. — Куда он на самом деле ушёл? Гилл здесь.

Маркус раздражённо фыркнул:

— Я похож на цепного пса? Я не слежу за ним, это твоя работа.

— Ты похож на того, кто считает себя слишком умным, — Нерисса растянула губы в тонкой улыбке. — К сожалению, это не так.

— Я бы с тобой поспорил.

Он точно знал, что делает. Просчитывал все ходы наперёд, чтобы избежать неприятных сюрпризов. Читал других людей, как детские книжки. Так что ему могла противопоставить Лестрейндж? Бесспорно, она была хитра. Возможно, даже умна. Но у неё была одна маленькая слабость, которая могла привести к её полному и безоговорочному поражению — Том. У Маркуса же таких слабостей не было — уж он об этом позаботился.

Не было до того, пока в его жизни не появилась Роза. Поэтому он так боялся впустить её в своё сердце — он не хотел проиграть.

Танец продолжался, и они двигались на автомате: шаг влево, вперёд вправо, назад, пируэт. Маркус прокрутил Нериссу под рукой, и она снова оказалась в его объятиях, но тех эмоций, какие он испытывал рядом с Розой, не было.

Это пугало.

Зачем тогда ему нужно было это дурацкое пари, если победа не принесёт ни удовлетворения, ни ожидаемой эйфории от владения ею? Теперь всё казалось бессмысленным. Это было лишь желание выиграть, показать ей, на что он способен.

Когда танец подходил к концу, Лестрейндж заговорила вновь:

— Если бы ты был хотя бы вполовину таким умным, каким себя считаешь... — она сделала многозначительную паузу, окинув его снисходительным взглядом. — Впрочем, оставим это до лучших времён. Скажем... — она картинно задумалась, — до февраля?

— И что это значит? — подозрительно прищурился Маркус, и девушка загадочно улыбнулась, не спеша отвечать.

Почему «до февраля»? Она назвала первый пришедший в голову месяц, просто чтобы заинтриговать, или уже задумала что-то именно на это время? Что выпадало на февраль? Возобновление квиддичного сезона? Но матч Слизерина и Равенкло назначен только на апрель, а гриффиндорцы должны мало волновать её. День Святого Валентина? Что, решила устроить романтику для своего ненаглядного? Придумала что-то эдакое? Выборы новой Королевы школы? Ну уж до этого ей точно не должно быть никакого дела: Нерисса всегда была равнодушна к этой глупой иерархии. Тогда что?

Его словно током ударило.

Зелье. Если всё пойдёт хорошо, оно должно быть готово в феврале. Но что она может знать об этом?

Или... Она уже что-то придумала?

Музыка стихла, чтобы мгновением позже смениться другой, и Маркус на автомате шагнул назад, отпуская свою партнёршу, но мыслями был где-то далеко. Внутри поселилась вяжущая тревога: она сдавливала все внутренности, перекрывая кислород, и дыхание стало перехватывать. Это было похоже на приступ паники.

Нерисса растянула губы в ехидной улыбке и поднялась на носочки, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

— Будет интересно, — прошептала она совсем близко и в то же мгновение, вцепившись пальцами в волосы на затылке Маркуса, впилась в его губы.

Это было настолько неожиданно, что первым порывом было ответить на поцелуй, положив руки ей на талию. Но уже после, на второй счёт, когда дыхание начало приходить в норму, осознание обрушилось на него лавиной понимания. Она сделала это ему назло.

— Ты проиграл, — отстранившись, ухмыльнулась она и так же стремительно исчезла в толпе.

Вот же сука!

Маркус как в тумане обернулся в поисках Розы, надеясь лишь на то, что она не стала свидетелем этого фальшивого поцелуя. Но эта надежда разбилась вдребезги, когда он заметил её на другом конце зала. Она смотрела прямо на него, но уже в следующее мгновение резко развернулась и скрылась среди людей.

Да, Нерисса добилась того, чего хотела.

* * *

Его била мелкая дрожь.

Страх. Волнение. Нетерпение. Том до смерти боялся, что Нерисса узнает о его планах и сумеет помешать. Сомневался в своих силах. Хотел скорее перейти к делу — у него буквально чесались руки. Он хотел скинуть с себя этот груз. И унести все свои секреты в могилу.

Профессор Бэрроу стоял от него в нескольких шагах, и Томас видел в нём ключ к решению всех своих проблем. По крайне мере, это было неплохим запасным вариантом, если не удастся зелье.

— Чедвик, это студент, о котором я рассказывал — Томас Пьюси, — представил его Слизнорт. — Мистер Пьюси — профессор Артефакторики Чедвик Бэрроу.

— Рад знакомству, профессор, — взволнованно произнёс Том, дрожащей рукой пожав его ладонь.

— Взаимно, — дежурно улыбнулся мужчина. — Бенджамин вкратце изложил суть вашего эксперимента. Я нахожу его крайне занятным.

Сердце начало стучать на несколько октав быстрее.

— Это значит, что вполне реально создать подобный артефакт?

— Реально, — кивнул Бэрроу. — Но я не хочу вас обнадёживать: гарантии на положительный результат нет. Это ведь эксперимент, и до вас его никто не совершал. Никто не напишет в учебнике технику выполнения, не распишет от и до все нюансы. Это целиком и полностью ваша задача. Благо, до выпускных экзаменов остаётся ещё полгода. Время у вас есть.

Нет, ни черта у него времени не было...

— Да, конечно, — уже не так воодушевлённо отозвался Пьюси. — Но ведь есть какие-то учебники, чтобы освоить азы? Методички... Ваши личные советы...

— Разумеется. Но об этом лучше поговорить в более спокойной обстановке.

— Да, конечно, — с готовностью кивнул Пьюси.

— Вы можете пройти в учебный класс, — предложил Слизнорт. — Думаю, там вы справитесь без меня, — он откланялся, и Том поспешно двинулся к выходу из зала, надеясь, что Забини выполнит свою часть сделки.

Коридор встретил его прохладной сыростью, и это позволило немного проветрить голову и выдохнуть — с самого начала приёма он находился в напряжении и сейчас был готов взорваться от стресса. Его бросало то в жар, то в холод, сердце в груди стучало тяжело и глухо, а в голове не задерживалось ни одной мысли, кроме: «Только бы получилось».

Выбрав один из самых дальних кабинетов, Том пропустил профессора первым и, проверив, не следят ли за ними, зашёл следом. Бэрроу пустил в воздух сферу с тусклым тёплым светом и пристроился за столом в первом ряду, а юноша незаметно для него наложил на дверь запирающие чары и, пододвинув стул к другой стороне стола, сел напротив.

— Для начала вам следует разобраться в принципах создания артефактов, — начал профессор. — В зависимости от сложности артефакта, вам потребуется либо создать его с нуля, вкладывая крупицы магии в каждый его миллиметр, либо заколдовать уже существующий предмет. По вашему запросу это должно быть то, что человек без затруднений сможет носить при себе постоянно: кольцо, часы, цепь с кулоном... К тому же, важен определённый уровень владения магией. В вашем случае — нужным заклинанием. Вы владеете Окклюменцией или планируете прибегнуть к чьей-либо помощи? — обратился он к юноше.

Он не знал, можно ли говорить. Вечные прятки от Нериссы сделали из Тома параноика, и он боялся доверить свои тайны даже тем, от кого зависело его будущее.

— Ммм, — неуверенно промычал он и всё же признался. — Есть базовый навык владения. Считаете, этого не хватит для создания артефакта?

— Даже владей вы Окклюмецией в совершенстве, нет гарантий, что получится с первого раза. Артефакторика — очень сложная наука, она не терпит ошибок. Но чем сильнее магия — при условии правильного применения, естественно, — тем выше шанс, — Том впитывал каждое слово профессора. — Если вы найдёте человека, который так же владеет этой способностью, есть вероятность более удачного исхода.

Знал он такого человека. Но сотрудничать с ним ещё плотнее, чем сейчас, желание отсутствовало.

— Если вы всё сделаете правильно, сможете получить артефакт, способный закрывать разум человека, который его использует, от чар Легилименции.

Томас прикрыл глаза. Это именно то, что ему было так необходимо. Потому что если у него всё получится — он сможет скрывать от Нериссы не только свои мысли, но и чужие.

Он в красках представил, как больше не будет подавлять свои чувства к Лилиан и сможет быть с ней по-настоящему. Проводить с ней вечера, целовать её, говорить, как сильно любит... И хоть они по прежнему будут прятаться от чужих глаз, потому что всех волшебным артефактом не наградишь, но Нерисса не сможет заглянуть в её мысли и узнать об этом. Лили будет в безопасности. И он наконец получит то, что хочет. Всю её без остатка.

Конечно, всё это до того, пока не будет готово «Зелье внушения». Но даже если с ним ничего не выйдет — у них будет этот артефакт, их маленький шанс на будущее. Осталось ведь продержаться всего полгода, а дальше они смогут сбежать хоть на другой конец света, где никто, даже Нерисса, их не найдёт.

Да, план был так себе. Но другого у него не было.

— Я подготовил для вас несколько учебников, которые помогут освоить азы. А так же методички по работе с заклинаниями и готовыми объектами. Вы определённо найдёте что-то подходящее для вас. Ну и, конечно, — Бэрроу поднялся из-за стола, — по мере вашего эксперимента вы можете отправлять мне сов. Будет крайне интересно узнать, получится ли у вас. Это будет прорыв. Думаю, при благоприятных условиях, вы сможете оформить патент на такое изобретение.

— Конечно, профессор, — Томас поднялся следом и расплылся в улыбке. — На первых порах главной целью будет защитить проект, конечно, а потом... посмотрим, что будет...

Всё это ему было даром не нужно. Он был готов оставить это гениальное изобретение только себе, скрыть его ото всех, лишив себя славы, денег и почёта, лишь бы Лилиан всегда была рядом с ним. Это всё, что он хотел.

Обсудив ещё несколько деталей, они покинули кабинет. Прошло уже больше двадцати минут с того момента, как Том попросил Маркуса об услуге, пятнадцать — как покинул зал, и время поджимало. Но в запасе было ещё минут пять, поэтому юноша попрощался с профессором и двинулся в уборную. Появляться в зале вместе с ним было слишком рискованно, нужно было выждать время.

Ополоснув лицо холодной водой, Пьюси долго глядел на отражение в проржавевшем зеркале, и черты своего же лица казались ему чужими. Под глазами залегли тёмные круги, морщина на лбу стала ещё отчётливее, щёки впали и осунулись. Он выглядел лет на десять старше, чем должен был. Это всё стресс.

Он должен был покончить с этим.

Покончить с Нериссой.

Едва Том переступил порог зала и взял у официанта пресладкий пунш, его настигла Лестрейндж. Её внимательный взгляд почти пригвоздил его к полу.

— Где ты был?

Раздражение подавить не получилось:

— Мне нужно о каждом походе в туалет докладывать?

Нериссу это удивило, впрочем, весьма оправдано: Том мало когда мог отстоять свои границы и всегда оправдывался перед ней, как мальчишка. Но ему надоело. А возможно, он осмелел, потому что чувствовал приближающийся триумф. Это было не важно.

— Осторожнее, — сверкнула глазами девушка и прищурилась. — Маркус мне всё рассказал.

Сердце едва не проломило грудную клетку, но в лице юноша не изменился.

— Не понимаю, о чём ты, — не дрогнул ни один мускул.

— Ты просил его отвлечь меня, — произнесла Лестрейндж то, что он так не хотел услышать. Чёртов Забини.

Том знал, что ему нельзя верить, но рассчитывал на то, что сумел заинтриговать его, и это подстегнёт Маркуса к выполнению обещания. Видимо, он переоценил его. Или, наоборот, недооценил.

— Это он так сказал? — раздражённо уточнил он, параллельно пытаясь придумать, как отвертеться. — Он же просто манипулирует тобой, чтобы оттолкнуть от меня, а самому подобраться ближе.

Это было в стиле Забини, могло сработать.

Но, судя по выражению лица, Нерисса не купилась.

— О, и у него это получилось, — она растянула губы в хищной ухмылке и выразительно посмотрела на Пьюси. — У нас был горячий поцелуй.

Внутри в ту же секунду возникло необъяснимое желание убить его. Раскроить тело на мелкие ошмётки и скормить их гигантскому кальмару! Направить точно на голову волшебную палочку, произнести всего два слова и наблюдать, как Маркус падает замертво. А может и помучить перед этим. И было даже не жалко, что все их усилия по изготовлению зелья пойдут прахом. После такого Том может без опасений применить к Нериссе «Империус» и заставить делать, что угодно. А потом сесть в Азкабан и вскрыться там, написав предсмертную записку о том, что во всём виноват Маркус Забини.

Пьюси посмотрел на девушку и нахмурился. Было мерзко, потому что перед глазами до сих пор стояла картина того, как они страстно целуются у всех на виду. Захотелось сблевать.

— Поздравляю, — мрачно отозвался он, глядя на неё исподлобья.

Нерисса дёрнула уголком губ, следя за его реакцией. Судя по всему, она её удовлетворила.

Юноша залпом допил пунш и почувствовал, как потеют ладони, а под рубашкой сочится холодный пот, из-за чего она стала неприятно прилипать к телу. Ему срочно захотелось выйти и снять её. И больше не появляться в Хогвартсе.

Лестрейндж не позволила ему долго мучиться, и продолжила допрос:

— Где ты был, Том? Советую не врать, — предупредила она.

— Я ведь сказал... — раздражённо начал Том.

— Ты ведь понимаешь, что я всё равно узнаю? Не от тебя... — она мило улыбнулась, — так от кого-нибудь другого. Вряд ли тебе это понравится.

Он понимал, кого она имела в виду. Но так же понимал, что Лилиан ничего не знает. Там она ничего не добьётся.

— Нечего узнавать, — отрезал юноша.

— Как скажешь, — развела руками Нерисса и, подарив ему последний взгляд, от которого внутри свело все внутренности, ушла.

Хотелось приложиться лбом о камень, но Том поборол этот порыв и придумал кое-что получше. Забини он нашёл быстро: тот стоял, прислонившись к одной из колонн, что расположились по периметру зала, и бесстыдно вливал в себя содержимое своей фляжки. Вряд ли там был тыквенный сок, так что его поза, бессмысленный взгляд и захмелевшее лицо не оставляли простора для воображения. Он даже не заметил, что Пьюси настиг его, и опомнился только, когда тот подхватил его под локоть.

— Как это понимать? — почти прорычал он ему в лицо.

— Убери руки, — Маркус неловко отмахнулся и ненадолго потерял равновесие, но успел наградить его презрительным взглядом.

— Нерисса рассказала, что ты признался ей в том, что я попросил отвлекать её, — сразу перешёл к делу Том и вперил в него жёсткий взгляд. — Какую игру ты ведёшь?

Забини оскалился и выплюнул:

— Во-первых, если будешь говорить со мной в таком тоне, я вылью твоё зелье в помойку сегодня же, — кажется, он был очень зол. — Во-вторых, я ничего ей не говорил. И в-третьих, твоя просьба стоила мне больших проблем, поэтому если ты хочешь, чтобы я и дальше помогал тебе, будь повежливее.

Весь запал испарился в то же мгновение. Тому так хотелось приложить его об стену, но после его слов вся ярость ушла, оставив на своём месте принятие. Наверное, он был идиотом, если так безропотно верил Забини, но он обладал поразительным даром убеждения.

— А что на счёт вашего поцелуя? — бросил он, пытаясь собрать всё своё негодование заново.

Забини криво ухмыльнулся и скрестил руки на груди:

— Ты ведь сказал: включи обаяние.

А нет, вот она, злость. И желание врезать ему проснулось с новой силой.

Внимательно посмотрев на Тома, он передёрнул плечами и фыркнул:

— Вообще-то, это она вцепилась в меня, чтобы... не важно.

Ну вот что он ещё мог предъявить ему?

— То есть, она соврала? — недоверчиво уточнил юноша.

Маркус зло выплюнул:

— Она — манипулирующая сука, которая сделает всё что угодно, чтобы получить своё. Так что да, она соврала. Ещё вопросы?

Определённо, произошло что-то из ряда вон. Том никогда не видел его таким. Обычно Забини был образцом выдержки. Хладнокровным сдержанным ублюдком, который только и делал, что ухмылялся и плевался сарказмом. Теперь же он выглядел так, словно вышел из себя. Был в ярости. Или — бери выше — был подавлен и опустошён. Такое было сложно представить.

— Что случилось? — осторожно спросил Пьюси, чтобы разрядить обстановку. Почему-то его угрозы уничтожить зелье не казались ему пустяком.

— Это мои проблемы, — отрезал Маркус. — Но так как это произошло из-за тебя, самое малое, что ты можешь сделать: рассказать, что такого важного ты обсуждал со своим гостем.

Том вздохнул. Сделка есть сделка.

— Он артефактор.

— Ближе к делу, — поторопил тот.

— Я хочу создать артефакт, который позволит закрывать сознание от легилиментов, как если бы человек владел окклюменцией, — вот и всё, выложил, как на блюдечке в ожидании косточки в ответ. Он был противен самому себе.

Забини вздёрнул брови и заинтересованно посмотрел на него. Казалось, он протрезвел в один миг.

— И это реально?

— Да, — коротко кивнул Пьюси и произнёс то, о чём думал последние полчаса. Хотелось свернуть себе челюсть, лишь бы не просить ещё об одной услуге. — Но мне будет нужна твоя помощь.

Маркус расплылся в усмешке и, привалившись плечом к колонне, скрестил перед собой руки.

— Не расплатишься же.

О, Том и так это знал.

Лицо Забини неуловимо поменялось. Он задумчиво смотрел перед собой расфокусированным взглядом. Дотронулся до подбородка, как будто рассуждая о чём-то. И поднял на собеседника полный решимости взгляд.

— Мы сделаем два артефакта.

— Три, — тут же подхватил Том. — Для Лилиан и Серены. И... не знаю, кто там так дорог тебе.

Его лицо дёрнулось, словно от судороги. Но он не стал огрызаться, лишь кивнул.

— Хорошо.

Теперь нужно было уходить, чтобы лишний раз не светиться с Забини. Нерисса не глупа, она догадывалась об их совместных делах, но подогревать её подозрения фактами Тому не хотелось.

Отойдя от Маркуса на несколько метров, он мимолётно прошёлся глазами по залу в её поисках, но девушек с тёмными волосами в чёрных платьях вокруг было слишком много, а свет мигал так интенсивно, что он скорее бы обзавёлся слепыми пятнами перед глазами, чем нашёл её. А вот найти в толпе Лилиан не составляло труда: она сверкала ярче других в своём изумрудном платье, которое волшебно оттеняло её глаза, что казались почти чёрными в полутьме, но на свету отливали осенней зеленью: немного увядшей, но прекрасной в своей уникальности. Они затягивали подобно болоту. Он крепко застрял.

Теперь уже Том пытался отыскать Лили. Как только он переступил порог зала в первый раз и увидел её, не мог думать ни о чём другом, и только осознание, что его ждал важный разговор с Бэрроу, вернул его в реальность. Но он всё равно каждый раз искал девушку в толпе, хотя бы мысленно, но касаясь её хрупких плеч, приобнимая за талию, шепча на ухо что-то сентиментальное. Но между ними стояло непреодолимое препятствие — он не мог даже заговорить с ней, потому что Нерисса всегда была поблизости, и всё могло разрушиться в одночасье. Том смертельно боялся, что когда-нибудь Лилиан надоест терпеть эти испытания, и она навсегда уйдёт из его жизни.

Он так боялся этого, что сейчас почувствовал острую необходимость хотя бы мимолётно коснуться или сказать несколько слов, чтобы она поняла, насколько дорога ему. Но её нигде не было — Том обошёл зал несколько раз, но ни одного изумрудного платья не нашёл. Не могла же она исчезнуть.

На душе стало неспокойно. К горлу подкрадывался ком. Паника, которая заставляла его бессмысленно наворачивать круги по залу до тех пор, пока он не осознал — Нериссу за это время он тоже не встретил ни разу.

Чёрт, он же просто поддался панике, и всё не так плохо, как может показаться?

Том буквально подлетел к Забини, тот был первым, кого он заметил.

— Ты видишь Нериссу?

— Это психованную суку? — скучающе отозвался тот. — Век бы не видел.

— Я серьёзно. Я нигде её не вижу, — Том снова огляделся, но сосредоточиться не получалось — перед глазами всё плыло.

— У вас это семейное, да? — насмешливо бросил Маркус, и Пьюси понял, что толку от него мало.

Махнув на юношу рукой, он ступил наперерез толпе, пытаясь найти в каждом встречном лице Лилиан. Или Нериссу. Впервые за долгое время он правда хотел её увидеть.

— Что происходит, Том? — на мгновение ему показалось, что его окликнула Лестрейндж: тёмные волосы, чёрное платье, — но, сфокусировав взгляд, он увидел перед собой Серену.

— Ты видишь Нериссу? Или Лилиан? — едва ли не прокричал юноша. — Кого-нибудь из них?!

На мгновение девушка потерялась, но быстро нашлась с ответом:

— Я видела Лилиан минут десять назад, она выходила из зала.

Нет.

— Она была одна?!

— Я не знаю...

Сердце было готово проломить грудную клетку, а в голове звучал только голос Нериссы: «... я всё равно узнаю. Не от тебя... так от кого-нибудь другого...». Если Том был прав в своих опасениях, сейчас Лилиан могла быть в опасности.

— Что случилось? — послышалось где-то за спиной, и, мимолётно оглянувшись, он заметил, как к Серене подходит Джеймс Поттер. Та лишь развела руками, и в то же мгновение Том выскочил за дверь, едва не сорвав её с петель.

Лицо обдало холодом, но он и не понял, от прохлады ли подземелья или всепоглощающего животного страха. Голова закружилась вместе с ним. Внутренности скрутило в тугой узел, и к горлу подкатила тошнота.

Она даже не пряталась.

Нерисса стояла в полутьме коридора и, вскинув вверх руку, смотрела прямиком на него. Её глаза блестели в темноте зловещими огоньками. А у стены, подвешенная едва ли не под потолком, хрипела Лилиан.

— О, Том, и ты здесь, — елейно пропела Лестрейндж. — Пришёл посмотреть представление?

На негнущихся ногах он сделал шаг в их сторону, но тут же остановился, когда Нерисса резко качнула головой и сжала поднятую руку в кулак — Лилиан, прижатая к стене неведомыми силами, захрипела громче.

— Нерисса, прекрати немедленно! — дрогнувшим голосом прокричал Том, но новый шаг сделать не решился. — Отпусти её!

Музыка из зала загремела интенсивнее, и позади послышалось копошение, сопровождаемое захлопнувшейся дверью. Сдавленный вздох означал лишь то, что кто-то ещё стал свидетелем этой картины. Но Пьюси не смог отвести глаз от Нериссы. Казалось, отвлекись он хоть на секунду — Лилиан конец.

— Ты ведь не был со мной честен, — Лестрейндж улыбнулась уголками губ. — Ты просто не оставил мне выбора.

Тома трясло. От страха. Гнева. От осознания того, что именно он был повинен в происходящем. Если бы он предпринял хоть что-то ещё несколько лет назад, когда всё началось, ничего этого сейчас бы не происходило.

— Она ничего не знает! — он был готов упасть на колени, сделать всё, что она захочет, лишь бы она не причиняла боль той, кого он любил. — Отпусти Лилиан, пожалуйста!

Нерисса дёрнула уголком губ, и Том понял всё по её потемневшему взгляду. Она не пыталась ничего узнать. Она делала заявление.

— Это ты виноват в том, что происходит, Том! — объявила она со злым торжеством.

Она бросила предупреждающий взгляд куда-то за его спину, и Том всё же решился оглянуться: позади него стояла испуганная Серена, которая, вероятно, поняла, что происходит что-то неладное, и поспешила за ним. И — почему-то — Забини и Поттер, последний с палочкой наизготовку. Но, кажется, Нериссу это только раззадорило. Она задорно ухмыльнулась и, поймав умоляющий и испуганный взгляд Пьюси, только сильнее сжала кулак. Лилиан забрыкалась у стены, пиная её ногами и хватаясь руками за нечто, что удерживало её в воздухе. Теперь уже его рука непроизвольно потянулась к палочке, но она тут же отлетела в сторону, стоило Лестрейндж заметить это.

— Смотри, как она мучается. Ещё секунду — и задохнётся, — хищно оскалившись, девушка провела другой рукой в воздухе, и Лили дёрнулась, словно что-то коснулось её щеки. — А если я сжалюсь и пощажу её... Представь, какие синяки у неё останутся. Она уже не будет такой совершенной. Будешь ли ты любить её, как прежде?

Том видел, как из глаз Лилиан сочатся слёзы, как бледнеет её кожа, как жадно она глотает воздух, едва Нерисса слегка ослабляет хватку. И всё, что он хотел — кинуться к ней, вырвать из лап неизведанного колдовства и занять её место. Если ему было суждено умереть за неё — он бы воспользовался этим шансом.

— Это не важно, знаешь, — дрогнувшим голос произнёс юноша.

Он знал, что рискует. Но так же знал, что вызвать гнев Нериссы можно только так. Пока она лишь игралась с его чувствами, с Лилиан. Но разозлить её по-настоящему он мог, только произнеся то, на что не решался долгие годы. Предугадать её реакцию было сложно. Но Том видел только один выход.

— Но главное, что ты должна знать: что бы ты ни делала, как бы ни пыталась привязать меня к себе, я никогда не полюблю тебя.

Всё. Пути назад нет.

Либо это поставит точку во всей этой истории, либо только усугубит ситуацию.

Лилиан с грохотом упала за пол и громко закашлялась, глубоко втянув в себя воздух, а Том наравне с облегчением почувствовал хлёсткую пощёчину.

— Тогда я уничтожу тебя и всё, что ты любишь, — казалось, это был вовсе не её голос.

Нерисса стояла в метре от юноши, но именно она ударила его — он чётко видел, как она замахнулась для пощёчины. Что за чертовщина?

Внезапно её руки оказались связаны путами, и Том резко обернулся, заметив, как Джеймс направляет на неё палочку. Нерисса ухмыльнулась и, покачав головой, пронзила его тяжёлым взглядом.

Дверь в этот момент с грохотом отворилась, и из зала, словно уже знал, что происходит, вывалился Слизнорт.

— Что здесь творится? — он скользнул внимательным взглядом по подросткам, задержал дыхание, когда остановился на Лилиан, которая сидела на четвереньках, хватаясь за шею, и безошибочно взглянул на Нериссу. Взгляды остальных только подтвердили его мысль. — Мисс Лестрейндж? Как это понимать?

Та вздёрнула подбородок, нисколько не жалея о случившемся. Казалось, она гордилась собой.

— Отведите мисс Гилл в Больничное крыло, — велел Слизнорт и бросил на Нериссу тяжёлый взгляд. — Мисс Лестрейндж, прошу последовать за мной.

Она не сопротивлялась, да и не могла — путы Джеймса продолжали туго стягивать её запястья. Пройдя мимо Тома, она на мгновение остановилась и бросила еле слышно:

— Ты всё равно будешь со мной.

Сказала так, словно точно знала это.

Едва она шагнула дальше, Пьюси бросился к Лилиан и присел рядом с ней на корточки. Он приподнял её лицо, только чтобы увидеть чёрные дорожки от слёз и синеющие синяки на шее.

— Лили, я... — пролепетал он. — Мне так жаль...

Лицо девушки скуксилось от плача, но вместо того, чтобы упасть в его утешающие объятия, она отмахнулась от него и зашлась новым приступом плача.

— Не трогай меня... Не приближайся... — лепетала она дрожащим голосом, а потом перешла на хриплый крик. — Просто оставь меня в покое! Навсегда!

Том отшатнулся от неё.

Он не верил, что это происходит. Он не мог потерять её. Только не это.

Оглянувшись вслед Лестрейндж, он поймал её мстительный взгляд с победной улыбкой. И тогда понял, чего она на самом деле добивалась.

Она победила.

— Лили, милая, пойдём, — Серена подбежала к девушке и присела рядом с ней на корточки. — Я отведу тебя в Больничное крыло.

Лилиан кивнула и, дрожащими руками ухватившись за неё, неуверенно поднялась на ноги. Она избегала смотреть на Тома, и его сердце болезненно сжалось. Хотелось закричать во всё горло, разнести всё вокруг, упасть на колени и рыдать, воздев лицо к потолку. Отчаяние, захватившее его, не знало границ. Он был раздавлен.

— Чего вылупились? Пошли вон! — бросил Джеймс столпившимся у дверей зала зевакам, которых Пьюси сразу и не заметил, и те тут же исчезли. Он подлетел к Лилиан и придержал её с другой стороны. — Я помогу.

Том беспомощно смотрел им вслед, понимая, что ему больше нет места рядом с ней.

— Кажется, мы оба оказались пешками в её игре, — хмыкнул Забини, опустив руки в карманы брюк. Безрадостно посмотрев на него, Том увидел в ответ взгляд, лишённый всяких сомнений. — Но только сегодня.

* * *

— Я наложу шину, чтобы не было нагрузки на шею. Её можно будет снять через пять дней, но синяки, увы, не сойдут до Рождества...

Гилл отстранённо изучала своё отражение в маленьком резном зеркале, которое нехотя наколдовала для неё Серена. Малфой не хотела, чтобы она видела синеющие пятна на своей шее, но Лилиан настояла.

— Сегодня вам лучше остаться в Больничном крыле и хорошенько отдохнуть, — заботливо продолжила мисс Куинн. — Я дам вам «Усыпляющее зелье», чтобы вас ничего не побеспокоило.

Девушка кивнула. На её лице не отражалось ни одной эмоции.

— Мы пойдём, — прошептала Серена, когда колдомедик закончила накладывать шину, и посмотрела на Лилиан. — Отдыхай. Я зайду завтра.

Она кивнула и отвернулась. Джеймсу не показалось, что по её щекам скатились новые слезинки.

Это было ужасно. Всё происходило словно в тумане. Как в одном большом страшном сне, из которого не выбраться. Только чтобы в будущем предотвратить подобное, Поттер был готов смириться со своим решением и стать аврором.

Когда они вышли из Больничного крыла, он не смог промолчать:

— Когда ты говорила, что их любовный треугольник всех доконал, я не думал, что всё настолько серьёзно.

Серена горестно вздохнула и покачала головой.

— Всё зашло слишком далеко... Я ведь говорила Тому... Мерлин, что же теперь делать... — бессвязно прошептала она.

Джеймс притормозил и, развернув девушку к себе лицом, положил руки ей на плечи.

— Эй, стой, — он наклонился и заглянул ей в глаза. — Ты не должна лезть в их дела. Это... кажется опасным.

Он искренне переживал за неё. Всё, что происходило на его глазах, ввергло в ужас даже его. Но если Серена, хрупкая маленькая Серена, встрянет в эти проблемы вместе с Пьюси... Он даже не хотел думать об этом.

— Я не могу стоять в стороне... — отчаянно затрясла головой девушка.

Поттер не понимал её. Нет, если бы его близким грозила опасность, он бы тоже не смог не вмешаться. В памяти снова возник образ Доминик, стоящей на краю Астрономической башни. Но она была его кузиной, они были связаны кровными узами. Кем был для Серены Том, он понимал с трудом.

— Почему ты так переживаешь за него?

— Потому что он мой друг, — с готовностью ответила девушка.

Кажется, для неё это были не просто слова. Это он мог понять. Она казалась той, кто всегда придёт на выручку другу.

— Тогда почему... — у Джеймса возник закономерный вопрос. — Почему ты переживаешь за меня?

Серена серьёзно посмотрела на него и на выдохе произнесла:

— Потому что я хочу, чтобы ты был моим другом.

Он не смог не улыбнуться. В глубине души ещё ютились сомнения, лёгкое недоверие к ней, как к слизеринке, носящей фамилию Малфой, но Поттер был готов отбросить их окончательно.

— Мне ждать, что ты бросишься мне на помощь, если моей психованной сестре что-то не понравится? — фыркнул он. — Потому что я определённо наколдую твоему брату рога, если он опять начнёт свои фокусы и создаст тебе проблемы.

Вот так, в шутливой форме, он принял её дружбу. Следовало сделать это ещё семь лет назад. Но лучше поздно, чем никогда.

Они не стали обсуждать это — всё было и так ясно — и продолжили путь обратно в подземелья.

— На самом деле, они не родственники, — спускаясь по лестнице, сказала Серена и уточнила, — Нерисса и Том. Его родители взяли её под опеку после того, как Беллатриса Лестрейндж погибла — это ведь она принесла её в их дом, а так как других ниточек, указывающих на её родителей, найти не удалось, все посчитали, что именно она была её матерью.

— Надо же. А я думал, что она называет себя Лестрейндж просто для имиджа, — хмыкнул Джеймс, внимательно выслушав её.

— Ну, её родственные связи с Беллатрисой не доказаны, — пожала плечами девушка. — Никто не знает правды.

— Уверен, так и есть, — презрительно фыркнул Джеймс. — Посмотри, что она вытворяет — ну вылитая чокнутая мамаша. Прости.

Чёрт, он забыл, что она являлась ещё и родственницей Малфоев.

— Ничего, — Серена слабо приподняла уголки губ. — Я её не знала — она умерла до моего рождения, а бабушка и отец прекратили с ней связь за несколько лет до этого, когда перешли на сторону Министерства.

Да, Джеймс слышал нечто подобное: Драко Малфой и его мать, Нарцисса, были помещены под программу защиты свидетелей за ценные показания после того, как Волан-де-Морт проиграл битву Избранному и, ослабленный уничтожением всех крестражей, кроме одного, исчез. Это были тёмные времена, которые породили кучу слухов.

— Судя по сегодняшней выходке, её прямым предком был ещё и Волан-де-Морт, — высказал он один из наиболее популярных.

— Волан-де-Морт настолько изуродовал свою душу и тело, что я сомневаюсь, что у него могли быть дети, — категорично ответила Серена.

— Но как же все эти теории по ОМУТу, где эксперты рассуждают о его возможном наследнике?

— Я считаю, они лишены оснований. Всё дело в генетике, — объяснила она. — Если она плохая, то очень мал шанс зачать здоровое потомство. Велик шанс выкидышей, генетических болезней, уродства и так далее. Так что я считаю, что все люди, которые боятся возвращения Волан-де-Морта в лице его наследника — шарлатаны, которые хотят создать резонанс, или слишком мнительные.

Это звучало логично.

— Возможно, ты права.

На этой ноте они вернулись к приёмному залу Слизнорта. Внутри всё было по-прежнему, и даже немногие свидетели случившегося, вероятно, уже забыли об этом и наслаждались напитками и общением. Джеймс оглянулся, неосознанно выискивая среди людей Пьюси, но не нашёл его. Должно быть, после произошедшего ему захотелось побыть одному. Зато успел заметить отца и Гермиону, которые впервые за вечер сумели перехватить что-то из закусок и стояли далеко от толпы, утомлённые активным общением. Розу, которой, судя по выражению лица, уже не терпелось вернуться в гостиную. И Забини — даже его повергла в шок выходка Лестрейндж, иначе то, что он бухал прямо посреди приёма, объяснить он не мог.

— Прошу прощения за задержку, — послышался усиленный магией голос Слизнорта — он стоял на сцене и приветственно кивал толпе. — Вечер подходит к концу, и нам осталось подвести итоги этого года и узнать, кто по праву получил звание лучшего зельевара.

Все обратились в слух, чтобы услышать своё имя, но Джеймс и так знал, что не выйдет сегодня на сцену. Расстраивало ли его это? Увольте!

— Итак, — профессор вскрыл конверт с розовым сургучом и вгляделся в имя на пергаменте, как будто это не он выбирал победителей. Выждал торжественную паузу и с удовольствием провозгласил: — Лучшим зельеваром среди девушек становится... Роза Уизли, Гриффиндор, шестой курс.

Толпа зашлась аплодисментами, и Джеймс с радостью подхватил их и даже издал победный клич, который поддержали с разных сторон зала. Роза, удивлённая таким исходом, пробралась к сцене и, когда поднималась по ступеням, обернулась, посмотрев на кузена убийственным взглядом. Тот глупо улыбнулся, подняв руки вверх — он же просто хотел поддержать её.

— Я рад за кузину, но если бы выиграла ты, был бы рад не меньше, — как бы невзначай заметил он, и Серена, которая стояла справа от него, улыбнулась.

Слизнорт водрузил в руки Розы посеребрённый кубок с маленькой змейкой, обвивающей его по всему периметру, и та недоверчиво покосилась на неё, но улыбнулась вполне искренне.

Когда толпа прекратила рукоплескать, Слизнорт вскрыл другой конверт и, прочистив горло, с каким-то особым наслаждением объявил:

— Лучшим зельеваром среди юношей по праву становится... — он окинул взглядом весь зал и, Джеймсу показалось, задержался на нём. — Маркус Забини, Слизерин, седьмой курс.

Кто бы сомневался...

Поттер немного помедлил, но всё же присоединился к аплодисментам, наблюдая, как Забини пробрался через зал и неуверенной поступью поднялся на сцену. Слизнорт вручил ему кубок, и юноша поднял его вверх, с ликованием заявляя о своей победе.

— Поздравляем победителей!

Зак рукоплескал, а на сцене оказался Эндрю Голдстейн с колдоаппаратом наперевес — он всегда освещал подобные события — и попросил Розу и Маркуса подойти к своему профессору для памятной колдографии. На первой серии карточек Слизнорт стоял между ними, но когда он спустился со сцены к гостям, и Забини подошёл ближе к Розе для их общего колдо, на её лицо было страшно смотреть. Он положил руку на её талию и, казалось, девушка задержала дыхание. А когда с фотосессией было покончено, тут же слетела со сцены, оставляя слизеринца хмуро смотреть ей вслед. Видимо, кузина всё решила. И Джеймса не могло это не радовать.

— Я рада за Маркуса, но если бы выиграл ты, была бы рада не меньше, — вернула ему Серена, когда с формальностями было покончено и все разбрелись по залу в последней возможности пообщаться. Поттер засмеялся.

— А мне он и не нужен, этот дурацкий Кубок. Пускай Забини тешится им, — легко ответил он. Прикрыл глаза на мгновение. И с облегчением выдохнул. — Всё. Я ставлю точку.

Лицо Малфой вмиг стало серьёзным.

— Что ты имеешь в виду?

— Я больше не буду стараться. Прыгать выше головы. Это предел, — юноша поднял руку вверх, показывая его воочию. — Я упёрся головой в потолок и не могу пробить его.

— Джеймс... — протянула Серена, покачав головой.

— Возможно, ты скажешь, что я сдался, — тут же подхватил Поттер. — Что надо двигаться дальше. Рассекать новые горизонты, — он сделал паузу и на выдохе признался: — Но я просто не хочу. Хватит уже играть эту пресловутую роль идеального Джеймса Поттера. Это точка.

Стало легче только от того, что он произнёс это вслух. Он словно сбросил с себя оковы, это бремя, которое водружал на себя годами. Даже воздух вокруг изменился, заискрился новыми красками. Хотелось плясать или выпить глоток шампанского — только так он бы смог рассказать всем, что чувствовал в этот момент.

Это был конец для старого Джеймса Поттера, который устал быть не собой. И начало для нового.

Глаза Серены заискрились — он никогда не видел таких глаз, — и она лучезарно улыбнулась.

— Я просто хотела сказать, что рада за тебя, — прошептала она чуть дрогнувшим голосом. Наверное, ему показалось, но, когда она на мгновение отвернулась, по её щекам сбежали несколько слезинок.

— Спасибо тебе, — искренне произнёс Джеймс. — Если бы не ты...

Он действительно не представлял, кем был бы сейчас, если бы не она. Её слова тогда, в поезде первого сентября, которые он встретил враждебностью, но которые остались в его голове до сегодняшнего дня:

«Знаешь, тебе бы следовало пересмотреть свои приоритеты и выбраться из той скорлупы, в которую ты же себя и загнал!»

Теперь он вспоминал этот случай с тёплой улыбкой.

Если бы не она...

«Почему ты так стараешься, стремишься к этому идеалу, который выстроил в своей голове? Зачем мучаешь себя этими масками и рамками? Не надо. Не пытайся быть тем, кем не хочешь. Хватит».

... Он бы не понял...

« — Чтобы исправить ошибки, не обязательно становиться лучшим...»

... Что означает...

« — Возможно, однажды ты поймёшь меня».

... Быть собой...

Не сдержав эмоций, он шагнул к ней навстречу и заключил в крепкие объятия, чуть зарывшись в волосы с ароматом пионов. Серена вся сжалась в его объятиях — она словно стала в два раза меньше — и, уткнувшись носом в широкую грудь, обвила руками его шею. И наравне с тем, какую силу она ему дарила, Джеймс впервые чувствовал её слабость.

В этой маленькой уверенной девушке было столько силы, воли, чести, но помимо этого красоты и изящества, той прозрачной лёгкости, которой восхищаешься издалека, но не можешь подойти, боишься спугнуть. И, наверное, только сейчас юноша нащупал новую грань — она была тёплой, совсем не чужеродной и такой прекрасной с присущим только ей железным стержнем, который скрывал все её слабости, а они были там, глубоко внутри. Она ощущалась хрупким цветком, который хотелось беречь ценой своей жизни.

Серена вернула Джеймсу то, что он давно утерял — самого себя. И он был готов сделать хотя бы что-то стоящее в ответ.

— Я хочу проверить Тома, — когда юноша сделал шаг в сторону, произнесла Малфой. — Хочу убедиться, что с ним всё в порядке.

— Конечно, — не без сожаления кивнул он.

Он хотел ещё раз попросить, чтобы она не встревала в чужие проблемы, но, по своему опыту знал, что это невозможно. Она исчезла, а её место буквально в считанные секунды занял отец. Он внимательно посмотрел на Джеймса, и тот вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, которого будут отчитывать за проделки.

— Я облажался, — со вздохом признался признался он.

— Ага, — согласился мистер Поттер, и тот задержал дыхание. — Ну а кто из нас не лажал в юности и не только?

И Джеймсу сразу стало легче. Если бы отец сказал это далёкие пять лет назад, ничего бы этого не было. Но это уже совсем другая история.

— Значит, Серена Малфой?

— Не начинай, пап, — закатил глаза юноша.

— Прости, но я не хочу ненароком породниться с Драко Малфоем!

— У тебя ещё есть Лили, за неё беспокойся: вдруг за её ненавистью к Малфою-младшему кроется нечто большее, и она выскочит за него, едва ей стукнет семнадцать? — ехидно заметил Джеймс, хотя представить такое мог только двинутый.

— Ты хочешь довести отца до инфаркта? — схватился за сердце мистер Поттер.

— Или Ал — кто знает, вдруг он дружит с ним неспроста...

Они посмотрели друг на друга и прыснули, вспомнив, сколько обсуждений было в семье, когда узналось о новом друге младшего сына. Это были прекрасные времена...

Гермиона и Роза с кубком наперевес оказались возле них минутой позже, и первая прозрачно намекнула на то, что их с Поттером-старшим ждут дела.

— Мне надо идти, — сказал отец. Джеймс привык это слышать — тот всегда торопился на работу, — но сегодня это не вызвало привычной обиды.

— Да, конечно. Рад был видеть тебя.

Он крепко обнял отца, получил поцелуй в щёку от Гермионы, и они с Розой остались одни. Приёмный зал постепенно пустел. Джеймс ещё раз огляделся и заметил, как в очередной раз ссорятся мисс Урхарт и мистер Слизнорт, как некоторые студенты сгребают со столов остатки еды и осушают чан с пуншем, а парочки одна за другой освобождают танцпол. Молодые люди так же не стали задерживаться и присоединились к тем, кто покидали зал. Джеймс предложил понести увесистый Кубок, и кузина с радостью избавилась от него, а он проницательно заметил:

— Кажется, ты не рада своей победе. Что-то случилось?

Девушка нахмурилась лишь сильнее, однако коротко выдохнула:

— Всё нормально.

Роза лукавила, он точно знал. Конечно, это можно было списать на усталость, нервы из-за знакомства с тем зельеваром или переживания за победу, но что-то подсказывало Поттеру, что тут замешан Забини. Она танцевала с ним и казалась очень счастливой (Джеймсу даже думать об этом было противно), а потом не захотела стоять с ним на одной сцене больше положенного. Что-то определённо изменилось за это время. И он не собирался выпытывать у неё подробности, лишь надеялся, что в конечном счёте это всё к лучшему. Даже если на кону стояло её разбитое сердце.

В гостиную они вернулись к десяти, и едва появились в проходе — услышали гул. Перед ними тут же выросла испуганная Лили с круглыми глазами и мертвенно-бледным лицом.

— Вы не представляете, что сейчас было! — прохрипела она, оглянувшись на собравшуюся толпу возле камина.

— Что случилось? — напрягся Джеймс и, поставив кубок на пол, шагнул вглубь гостиной.

— Маклагген... — только и выплюнула Лили, и теперь пришла очередь Розы волноваться.

— Что — Маклагген? — подозрительно спросила она.

Та замялась и, пряча глаза, пробубнила:

— Если без подробностей — они с Хьюго подрались.

Кузина тут же сорвалась с места в направлении мальчишеских спален, а из толпы, что собралась у камина, ей наперерез вылетел Маклагген.

— Роза, подожди, я сам тебе всё объясню!

Она напрочь проигнорировала его и взбежала по ступеням, а когда он только сделал шаг следом за ней, его настигла разозлённая Лили.

— Мерлин, Маклагген, ну как можно быть таким мудаком?! — выплюнула она. — Сейчас-то хоть не лезь к ней!

— Я сам разберусь, что мне делать, — огрызнулся он в ответ и оттолкнул её со своего пути плечом.

От сильного удара Поттер сделала неловкий шаг, наступила на свой же развязанный шнурок и полетела на пол, презрительно взирая на него уже снизу.

— Чёрт, прости, — испуганно пролепетал Эридан, когда осознал, что натворил, но только протянул ей руку, чтобы помочь, — на него налетел Джеймс.

— Какого хрена ты творишь, Маклагген?! — сильно пихнув его в грудь, прорычал он и кинулся к сестре. — Лил, ты в порядке?

Она ухватилась за его руки и поднялась на ноги, потирая ушибленную пятую точку.

— Да. Забей на него, он того не стоит, — девушка презрительно посмотрела на Эридана, и тот потупил глаза и буквально исчез из поля зрения. А его сменила Алисия, невооружённым глазом было видно, что она не в духе. Это немного ослабило намерение Джеймса серьёзно поговорить с девушкой, но не убило его окончательно.

— Джеймс, во-первых, я уже всё уладила, нос Хьюго мы вправили, ссадины обработали, а самого уложили в постель, — она сразу перешла к делу. — Во-вторых, поздравляю с победой! Я же говорила! — она резко обняла его, а Джеймс думал лишь о том, что ему придётся её разочаровать.

— Лис, не я получил его, — отстранившись от неё, признался он и кинул взгляд на стоящий на полу кубок. — Этот выиграла Роза.

Алисия и правда выглядела расстроенной, но Поттер так и не понял, почему, потому что в следующую минуту она всхлипнула и снова обвила его шею руками, а сама уткнулась носом в грудь.

— Прабабушка... с ней совсем всё плохо, колдомедики из Мунго считают, что она не доживёт даже до Рождества...

Вот чёрт...

— Мерлин, Лис, мне так жаль, — Джеймс на автомате прижал её к себе. В голове всё перепуталось.

— Завтра мы с отцом отправимся в Лондон, чтобы провести с ней хотя бы последние дни... — дрожащим голом пролепетала девушка, пока он успокаивающе поглаживал её по волосам.

И с сожалением понимал, что их серьёзный разговор снова откладывается в долгий ящик.

* * *

Роза заглянула в комнату брата и обнаружила его на кровати, помятого, с фингалом под глазом и порядком разозлённого. Он кинул на гостью тяжёлый взгляд и затем снова спрятал его.

— Я могу войти? — осторожно спросила Роза, понимая, что ей здесь не рады.

— Ты уже это сделала, — фыркнул Хьюго, не поднимая головы.

Девушка закатила глаза и, громко захлопнув за собой дверь, настойчиво прошла вглубь комнаты.

— Только давай без нотаций. Идёт? — сразу очертил границы юноша и скривился. — И так тошно.

— Я и не собиралась, — мягко отозвалась Роза и села рядом с ним. — Просто хочу узнать, что произошло.

— А твой женишок разве ещё не рассказал тебе свою неправдивую версию? — с издёвкой уточнил Хьюго.

— Я не слушала его. Я хочу послушать тебя.

Он молчал. Молчал долго, и терпение Розы, которое она пообещала себе не терять, потихоньку лопалось.

— Он мудак, — как будто это что-то объяснит, наконец-то сказал юноша.

— А можно подробнее? С самого начала?

Хьюго поднял на сестру взгляд и стыдливо опустил его на покрывало.

— Я не знаю, с чего начался разговор, но они начали обсуждать Дотемрию, то, какая она милашка, и что если бы не Гойл, Маклагген приударил бы за ней... Потом прошлись по мне, якобы, что мне ничего с ней не светит, — о, теперь его злость была ей понятна. — А потом плавно перешли на тебя.

Теперь не понятно.

— Короче, этот урод сказал, что переспал с тобой, а потом бросил, а ты плакала и просила его остаться и всё в таком духе. Говорю же — мудак! Ну и я не выдержал и начистил его смазливую физиономию!

Роза сидела на кровати и не знала, что сказать. Это было низко даже для него.

— Это ведь неправда? — стыдливо посмотрев на сестру, спросил Хью.

Девушка скривилась.

— Ни одного слова. Но, надеюсь, ты доходчиво объяснил ему, что врать — нехорошо?

— Ещё как, — расплылся в ухмылке тот.

Роза слабо улыбнулась и положила голову на плечо Хьюго.

— Спасибо, — её голос дрогнул. — Я рада, что ты мой брат.

Из уголка глаза скатилась слезинка и в считанные секунды промочила его рубашку.

— Эй, ты чего? — подорвался тот. — А ну не реви! Маклагген того не стоит!

Девушка скуксилась от плача и, уткнувшись ему в плечо, зарыдала в голос.

— Ну Рози, ну ты чего? Никто не поверит в его россказни, он же балабол, это все знают! Хочешь, я заставлю его рассказать, как всё было на самом деле?

Она затрясла головой и вцепилась ногтями в рубашку Хьюго, продолжая горько рыдать. Если бы её волновало именно это, всё было бы так просто... Если бы она не была такой идиоткой, сегодня её сердце осталось бы цело...