Путешествие длиною в... (джен)

Утром у Одинокой горы происходило переформирование поисковых отрядов. В лагере оставалось трое эльфов из двух боевых пятерок и Рейнард Мальсибер, который заверил всех, что с приготовлением еды он вполне справится и один. И у Рея была идея попросить эльфов потренировать его в стрельбе из лука, которой он единственный владел из волшебников, так что и скучно ему не будет.

Аурлор взял на себя командование эльфами-стражниками в той группе, которая, как решили сегодня, снова зайдет в гору со склона и будет спускаться вниз в поисках библиотеки и прочих сокровищ мысли. Пятерку разведчиков он отрядил во вторую группу, которая будет продолжать поиски хранилищ ценностей внизу, так как она уже вчера получила опыт работы с местными системами охраны, назначив старшим Шаилира, лучше всех владевшего вестроном. Сириус снова отправлялся вниз, но в этот раз компанию ему составлял Ремус, а Северус, Антонин и Рудольфус шли наверх.

Таурмирион прислал патронус, сообщив, что у них все по плану, приступили к изготовлению транспортных ларей, а перспективой закупки продовольствия в Шире заинтересовался таур, поэтому они сразу делают две пары. И еще передал большую благодарность от короля для Северуса, на что Снейп понимающе кивнул головой.

/говорят на французском/

— Давай колись, зельевар, что ты там такое успел сделать, за что король тебе прямо большое спасибо прислал? — со смешком спросил Долохов.

— Вы все умрете, а я выживу, потому что я наблюдательный, а вы нет, — ответствовал Снейп. — Когда он принимал нас в тронном зале, я обратил внимание, что у него на лице чары гламура. У владыки, можно сказать, отсутствует половина лица и один глаз. Жуткое зрелище.

— Как же так? У них же должна быть серьезная регенерация. Они же эльфы? — удивился Лестрейндж.

— Это как-то связано с тем, что рана нанесена драконом. Он постоянно испытывает сильную боль и живет с этим больше тысячи лет. — добавил Северус.

— И ты подсуетился, — хмыкнул Антонин.

— Не подсуетился, а попросил разрешения помочь. Он, думаю, первый раз выспался за это время, и боль должна была отступить. Но я планирую вырастить ему новые ткани и постараться реанимировать глаз.

— Если ты это сделаешь, он тебя вообще никогда никуда не выпустит из дворца просто из чувства благодарности, — рассмеялся Руди.

/говорят на французском/

— Заканчивайте трепаться по-французски, — сказал подошедший Блэк, — вы нервируете наших эльфов.

— О, простите, ничего важного, так, личные разговоры, — шутливо поклонился Долохов.

Магам-искателям интеллектуальных сокровищ пришлось дважды аппарировать с эльфами на склон, так как их было всего трое, а эльфов шестеро. Северус на всякий случай наложил на них заклятие Нить Ариадны, подсмотренное им во время прошлого спуска, и они начали исследовать ярус за ярусом.

Первые три занимали жилые помещения, в том числе апартаменты королевской семьи и других знатных гномов. Они пострадали меньше всего, так как Смауг так высоко не забирался. Если бы убрать толстый слой пыли и паутину, то можно было обнаружить совершенно нетронутые помещения: застеленные кровати, шкафы, полные одежды, игрушки, рассыпанные по полу детских. Это было немного жутко, особенно зная о том, что многих из тех, кто жил там, постигла жуткая смерть.

Вчера, когда Таурмирион аппарировал во дворец вместе с Августом и Басти, маги вечером немного, можно сказать, «поболтали» с эльфами. Аурлор за кубком Кьянти, которого оказалось в избытке в баре у Малфоя, рассказал им, что Трор фактически предал тех, кто не смог сразу убежать из Эребора и оказался там заблокирован. Он предложил дракону их жизни в обмен на Аркенстон. Учитывая, что Смауг к тому времени не только заблокировал все входы и выходы, но и успел наложить лапу на легендарный камень — так себе предложение. Никто даже не попытался найти способ вывести оставшихся, среди которых были в основном дети, женщины и старики. Все бежали сверкая пятками кто-куда, совершенно не думая о том, не остались ли в Одинокой горе их живые соплеменники.

Волшебники отметили про себя, что история гномов расцветает все более занимательными подробностями, о которых те скромно умолчали. И если вчера у них еще оставались некоторые сомнения в беспристрастности эльфов, то сегодня, после того как несколько раз находили умерших, видимо, от голода в их собственных комнатах, где они предпочли провести свои последние дни; или опять, как и в первый спуск, натыкались на группы тел в каком-нибудь одном помещении, в котором мог быть выход — сомнения развеялись.

На четвертом ярусе было что-то вроде вспомогательных помещений: большая кухня, что-то вроде прачечной с большими бассейнами и кучами истлевшей одежды и постельного белья, и снова они попали в лечебные залы. Медицинские книги были на разных языках.

— Я вчера весь вечер крутил в уме заклинание сортировки книг, — сказал Антонин, — и кое-что придумал. Если позволите, я бы попробовал, что получилось, в этой небольшой библиотеке — чтобы не оконфузиться, если оно сработает неправильно, когда мы найдем главную.

— Презентуй сначала на словах, — заинтересованно попросил Северус.

— Вербальная формула «лингвас девидатус», — произнес Долохов.

— Подходяще, — заметил Рудольфус, — а взмах?

— Резко вверх по прямой — разделение, плавный полукруг вправо — аккуратная раскладка, быстрая тройная бесконечность — до последнего предмета.

— Объект не указан, — заметил Северус, — либо вербально добавь, либо Перт во взмах.

— Лучше во взмах, — согласился Антонин, — там же могут быть не только книги, но и свитки, и чертежи. Давайте попробуем.

И Антонин произнес свое заклинание, сопроводив его замысловатым движением палочкой, а как только он закончил крутить последнюю петлю, книги стали срываться с полок и укладываться в четыре примерно равные стопки, и еще одну — состоящую всего из двух фолиантов.

— Работает! — радостно воскликнул Антонин. — А проверьте-ка насчет языков?

— Это всеобщий, это синдарин, это квенья, это кхуздул, язык гномов, — прокомментировал Аурлор, открывая книги из разных стопок, — а вот это я не знаю что.

— Позвольте взглянуть, — попросил Рудольфус, взяв книгу из рук командира разведчиков, открыл ее и застыл в изумлении.

— Руди, что ты там такое увидел — гномью Камасутру?

— Тьфу на тебя, сразу картинку в уме представил, теперь, не приведи Мерлин, ночью такое приснится, — фыркнул Северус. — Так что там, Руди?

— Это старший футарк! Откуда он здесь? — очень удивился Лестрейндж.

— Ну-ка, — заглянул через плечо Руди Долохов, — точно футарк! А посмотри на первой странице год и место ее издания.

— Первая страница вырезана, как и последняя. Может, мы не первые, кто через арку сюда приходил? — предположил Рудольфус.

— А вы думали, для нас эксклюзивно она сработала именно так? — усмехнулся Снейп. — Надо будет покопаться в летописях и легендах, может, что и узнаем.

— Эти книги написаны на вашем языке? — уточнил Аурлор.

— Не на нашем, но на том, что существует в нашем мире, — пояснил Долохов. — И это очень интересно.

Книги пока забирать отсюда не стали, а воткнули в стену один из маячков Руквуда, который вчера снабдил ими остающихся. Библиотека отыскалась на следующем уровне и была гораздо больше библиотеки в Хогвартсе и любом из мэноров.

— Давайте поставим маяк, но сортировать книги пока не будем. Я думаю, что и на кхуздуле может быть что-то нам интересное, а мы от них откажемся, так как не знаем языка, — сказал Долохов. — Потянем жребий, и кто-нибудь выучит.

— Гномы не учат своему языку чужих, — заметил Аурлор.

— А зачем нам гномы? Нам главное — понимать письменный язык, чтобы читать, а не чтобы трындеть с ними. Слышал я их произношение, никакой красоты. И я уверен, что среди тысячи книг наверняка отыщутся словарь и учебник. Этого нам будет достаточно.

В это время в темноте на нижних уровнях бродили разведчики и Сириус с Ремом в поисках ненайденных складов с камнями и мастерских. Они даже начали помечать коридоры, в которых уже были, и зарисовывать их в блокнот Люпина; все проходы были так похожи, что им казалось, что в каждый они заходили по нескольку раз. Мастерских не нашли, зато нашли странный узкий зал, богато украшенный резьбой по камню и двумя большими фигурами гномов-охранников. Зал заканчивался дверями, по цвету похожими на золотые. Общими усилиями проверили двери на ловушки, заставив безопасно сработать все, что там были. После чего Сириус вплотную приблизил глаз к одной из дверей, а потом чиркнул по ней кончиком ножа, проделав достаточно глубокую царапину, которая тут же заблестела свежим срезом жёлтого металла.

— Да твою ж Моргану, гномы реально разума лишились от богатства! — выругался Сириус. — Эти громадные двери из чистого золота!

Шаилир перевел как мог слова волшебника своим товарищам, да те и без перевода поняли, что он сказал. Сириус дал знак всем разойтись в стороны от дверей и сильно толкнул обе створки, которые послушно распахнулись. За ними оказалось новое пространство — судя по тому, что потолок терялся в темноте, высоту его определить было затруднительно. Прежде чем шагнуть в зал, больше походивший на городскую площадь, Ремус вогнал в мягкий металл дверей очередной маячок — и двери вещь ценная, и чтобы потом знать, откуда они сюда вошли. По периметру «площади» располагались «строения», каждое из которых оказалось какой-либо из мастерских. В одной производилась огранка камней, за ней был большой склад, где хранились как еще не обработанные камни, так и прошедшие огранку. Были здесь и мастерские, где изготавливали ювелирные изделия, ковали и собирали доспехи из мифрила и боевое оружие, делали механическое вооружение — арбалеты, стрелометы и что-то еще совершенно непонятное, которое, по предположению эльфов, хорошо владевших луками, выбрасывало что-то вроде двусторонней цепочной пращи, которая закручивалась специальным механизмом и могла как отражать атаки стрелков, так и сама наносить ощутимые удары строю бойцов.

Эльфы оживленно разом все заговорили, и Шиалир перевел:

— Мы хотели бы забрать эту машину, и если есть возможность — чертежи и схемы к ней.

— Заберем, без вопросов, — кивнул Сириус, взмахом руки уменьшив этот зловещий агрегат и пяток специальных зарядов к нему до размера детской игрушки, и сунул в руки эльфу, сказав: — Брось к себе в сумку, я, когда скажешь, верну ему нормальный размер.

Была здесь и мастерская по изготовлению посуды и разной другой бытовой утвари из драгметаллов, а также небольшой ткацкий цех, где изготавливали драгоценные ткани с золотыми и серебряными нитями в узорах.

— Предлагаю воткнуть маячок просто по центру «площади» и заглянуть в следующие двери, — сказал Ремус.

Никто не возражал. На совершенно обычных дверях, которые оказались за одним из «домов», не было никаких ловушек, и выглядели они так, как будто ими очень часто пользовались: места, где обычно прикладывали руки открывающие, были сильно потерты, прямо до углублений. За дверями оказался вход в гору, в том смысле, что далее не было отделанных помещений, а была простая пещера с горняцким лифтом и штольнями, расходящимися в разные стороны на разной высоте.

— Здесь, видимо, зона добычи драгоценных камней; думаю, туда нам идти не стоит: мы, конечно, выберемся из любой задницы, но не хотелось бы туда попадать, — заметил Сириус, подергав тросы, по которым должна была двигаться клеть с горняками.

Его дружно поддержали и Ремус, и эльфы; тем более, что времени они и так провели внутри горы немало, а им ещё предстояло сделать каждому по две-три аппарации, чтобы всех доставить в лагерь.

* * *

В мастерской принца с утра кипела работа. К ним на подмогу пришли сразу четыре эльфа, двое из них готовили доски (пилили, строгали, в общем, доводили их до ума), а двое других собирали лари по чертежам Августа. Пока объекты для зачарования не были готовы, Руквуд предложил изготовить сколько успеют маячков, которые так нужны для исследования горы и последующего сбора всего, что они планируют оттуда забрать. Работали они как на конвейере: Таурмирион скручивал заготовки из стальной проволоки, которой у него тут было в достатке для собственных нужд, Басти гравировал на каждой по три руны, а Август накладывал нужные чары.

— Рабастан, разговор вас не отвлечет от работы? — поинтересовался принц.

— Ни в коей мере, и зовите меня Басти. Рабастаном меня звал отец, когда был зол, и Руди тоже называет так, когда хочет отругать.

— Расскажите мне о себе! А то все, что я знаю, это не то, что вы, наверное, захотите вспоминать.

— О себе? Ну, пожалуйста. Полное мое имя Рабастан Алектус Лестрейндж. Родился двадцать четвертого мая 1960 года, так что я, Ворон, Следопыт и Сыч учились вместе, да еще и одновременно с вашими тамошними родителями.

— Ворон, Следопыт и Сыч — это профессор, Рэй и Август?

— Именно так. Мать моя, Ауда Гертруда Лестрейндж, урожденная Кэрроу, умерла, когда мне было четыре года, и меня в основном воспитывал Руди, если можно так сказать, который старше меня на девять лет. Отец Корвус Ирминвард Лестрейндж учился вместе с нашим тамошним патроном, был одним из его ближайших друзей, пока тот не спятил и не начал творить Мордред знает что. Но вернемся ко мне. Получил классическое образование волшебника в Хогвартсе; поступил, естественно, на Слизерин. Во время учебы играл в квиддичной команде на позиции охотника, на пятом курсе стал капитаном команды. Кроме обучения в Хоге имел дополнительное домашнее образование, как принято у всех чистокровных: фехтование, экономика, история рода, этикет, верховая езда, изящная словесность, танцы и разная прочая подобная ерунда. Карьеры не сделал, занимался делами рода, помогал отцу. Вступил в Орден Вальпургиевых рыцарей по убеждениям. Увлекаюсь чарами и магией крови.

— Настоящий такой классический слизеринец, слуга Воландеморта.

— Да, я такой. Хотя Руди считает меня безрассудным гриффиндорцем, со слизеринской хитростью и изворотливостью. Еще я очень ответственный и принципиальный.

— А если бы не война, то чем бы вы хотели заниматься?

— Вы будете смеяться. Последнее, что я сделал, перед тем, как попал на пожизненное в Азкабан — мне тогда был всего двадцать один год, — это посмотрел в магловском кинотеатре фильм, который прям сняли про меня, каким бы я мог быть, если бы не все это.

— Что за фильм?

— «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега».

— Так вы романтический приключенец! Мы с вами очень близки в этом.

— Да, я такой. Только у меня возможности не было: ответственность перед родом, потом война эта, будь она неладна, затем Азкабан.

— Понятно, — задумчиво сказал Таурмирион и перевел взгляд на Руквуда.

— Я так понимаю, сейчас очередь моей самопрезентации? — спросил Август, не отрывая взгляда от очередного маячка.

— Если не возражаете, и если вам не сложно. Мне хотелось бы больше знать о магах, с которыми меня так неожиданно и так плотно свела судьба.

— Хорошо. Я Сыч, как вы уже поняли. Мое полное имя Августус Уиллис Руквуд. Родился я одиннадцатого сентября шестидесятого года, в семье чистокровных волшебников: мать — Эмберли Нора Руквуд, урожденная Розье, отец — Уиллис Тайлер Руквуд. Оба погибли в семьдесят девятом году при нападении на наш дом Ордена Феникса. Меня дома не было, увы, не смог их защитить. Учился в Хоге, как и все. Специалист по древним артефактам, мастер артефакторики и рунологии, подмастерье в нумерологии и арифмантике, неплохой боец, в традициях чистокровных обучен фехтованию, верховой езде, французскому языку и латыни. Благодаря своим способностям сразу после окончания Хогвартса получил приглашение на работу в Отдел тайн, где и работал до ареста в ноябре 1981 года. Как сторонник Темного Лорда, по показаниям Игоря Каркарова был отправлен на пожизненное заключение в Азкабан.

— У нас все знали: если тебе что-то нужно от Руквуда — подари ему какой-нибудь интересный артефакт, и получишь от него все, что угодно, — усмехнулся Басти.

— Давайте заканчивать расхваливать себя, а то мы сейчас будем слушать, чему за две тысячи лет научился наш принц-Гарри, а лари уже почти готовы, — проворчал Август, который в принципе не любил разговаривать.

В этот момент в мастерскую зашел Леголас и сообщил, что отец приглашает сына и его друзей разделить с ним обед.

— Это мне надо немного приодеться! — сообщил Рабастан, оглядывая свои самые простые брюки и рубашку для работы.

— Зайду за вами через двадцать минут, — сообщил Таурмирион, — будьте готовы!