Фалькрум (гет)

Войну легко начать, но сложно закончить — урок, который Кайло Рен намеревается усвоить на будущее.

Если не выжечь остатки Сопротивления сейчас, они перегруппируются, восстановят силы, и галактику охватит огнем войны еще лет на пять. Поэтому Кайло Рен особенно безжалостен после ДиʼКуара. Это кровавая, методичная работа, и если под огонь попадают невинные, значит, такова цена победы. В перспективе любые жертвы, принесенные сейчас, сохранят больше жизней в будущем. Цель оправдывает средства, но дело не в этом. Кайло просто хочется покончить с этим.

Пусть покой — это ложь, но порой он ловит себя на мысли, что хотел бы поверить в него.

После прибытия донесений с Майгито, Кайло решает позволить себе немного сна. Направляясь в свои апартаменты, он тянется в Силе, проверяя свою семью. Шив спит. Кайло чувствует его сонное сознание. Но Рей нет. Он замирает. Весьма необычно. Доктора строго предупреждали, что ей необходимо отдыхать. Ладно, что бы там ни было. Кайло устало проводит рукой по воздуху, и дверь в его апартаменты открывается. День наконец-то закончился.

Тяжелыми шагами Кайло входит внутрь, смотрит в потолок и делает вдох. Его ждет Рей.

Неожиданный сюрприз. И не совсем приятный. Кайло выбился из сил и не в настроении для этого разговора сегодня. Но, вероятно, прошло то время, когда его можно было откладывать.

Ему известно, что будет дальше. Начнется ссора, она заплачет, а он потеряет самообладание, и все станет еще хуже. И поскольку их брак заключен по обычаю ситхов, выхода из сложившейся ситуации не будет ни для кого из них.

Рей не шевелится. Она стоит спиной к нему у иллюминатора, глядя на космос. Либо она не услышала, как он вошел, либо погружена в свои мысли. На ней та кружевная ночнушка, которая знакома ему по их первой совместной ночи в Басте.

— Рей, — время покончить с этим.

Услышав голос, она оборачивается. У нее взволнованное лицо, она внимательно пробегает взглядом по его фигуре.

— Мои отпечатки подошли к твоей панели безопасности, — слегка нервозно объясняет она.

Само собой, подошли. Они же муж и жена, во славу Силы. Его несколько сердит ее удивление этому, усталость берет свое, и в подобные моменты его раздражает все.

— Выглядишь почти как раньше, — замечает Кайло, сам понимая, насколько утомленно звучит его голос. Он отцепляет меч, кладет его на стоящий поблизости стол и снимает шлем. Пробегает рукой по растрепанным, влажным от пота волосам. Рей, подойдя к нему, забирает шлем. Прошло столько времени с тех пор, как он был так близко к ней. Наверное, не меньше двух месяцев, не считая ее нахождения в палате. С Баста.

— О, Кайло, — она протягивает руку, оглаживая его щеку. Ее беспокойство становится сильнее теперь, когда она видит вблизи его осунувшееся лицо. — Ты выглядишь ужасно.

Он отмахивается от нее, снимая перчатки.

— Когда война была легкой?

— Ты хотя бы ел? Я могу заказать что-нибудь.

— Я не голоден, — он расстегивает пояс и снимает верхнюю робу, бросая ее на диван. — Уже поздно ужинать.

— Позволь мне помочь, — она останавливается у него за спиной, помогая снять нарукавники. Ощущение прикосновения ее рук на обнаженной коже будит воспоминания о томных ночах в Басте. О Рей в его постели и в его объятиях. Кажется, это было так давно.

Со вздохом Кайло расслабляет плечи, избавляясь от верхней одежды, внезапно для себя произнося вслух:

— Я уже позабыл, какой ты бываешь заботливой женушкой, — хоть ему не видно ее лица, он чувствует ее улыбку.

— Я нечасто вижу тебя в последнее время, — отвечает она, складывая нарукавники поверх маски, робы и перчаток. — Но мне было интересно, где ты был.

— Был занят, — это правда, конечно, но не во всем. Голос Кайло звучит сухо, словно он готовится защищаться.

— Я знаю.

Что-то в том, как она произносит это, заставляет проснуться старые сомнения: а не знает ли Рей о том, что он намеренно избегал ее? Конечно, рано или поздно им было бы необходимо поговорить, ему следовало бы объясниться, но он не в силах. Он слишком измучен и подавлен в последнее время, еще и работа поглотила его целиком, и, помимо прочего, ему не вынести новой конфронтации, такой, как в палате. И в глубине души он понимает, что отчасти не готов посмотреть ей в лицо после всего происшедшего.

— Точно не хочешь что-нибудь поесть? — озабоченность читается во взгляде Рей. Иногда подобным образом она смотрит на Шива.

— Я в порядке, — бормочет он. — Нет нужды пилить меня, Рей, — хотя сама мысль о таком абсурдна. Он — Кайло Рен. Лишь Учителю позволено запугивать его, приводя в покорность.

— Глядя на тебя, кажется, что тебе явно требуется кто-то, чтобы трястись над тобой, — она говорит это со знакомым теплом и приязнью. Да, Рей определенно становится собой.

Он оглядывает ее. Как же она роскошна… Ясные глаза, розовые щеки и здоровый вид. Похоже, Рей полностью восстановилась, как и обещали доктора. Совершенно не похожа на ту полумертвую женщину, с побелевшим лицом, истекающую кровью, которую Кайло прижимал к груди в ангаре. Тонкая ткань ее ночнушки подчеркивает, что она набрала свой обычный вес. Ее тело снова обрело те плавные формы, которые он боготворил каждую ночь. Но приглядевшись пристальнее, он замечает, что чего-то недостает.

— Ты носишь бластер?

— Да.

— А сейчас? — строго спрашивает он.

— Сейчас? — Рей смущенно оглядывает свой наряд. — Нет.

— Держи его при себе постоянно, Рей, — он говорит это резко, возможно, даже слишком. — Я велел тебе не снимать его, — выговаривает он ей, словно неуклюжему младшему лейтенанту.

Закатив глаза, Рей награждает его взглядом, всем видом показывая, что сейчас он ведет себя нелепо.

— Мы одни в твоей каюте, на охраняемом уровне твоего звездного разрушителя. Где тут риск? А твой световой меч на столе. Ты защитишь меня.

— Нет! — в этом вся суть — он не сумел защитить ее. В Басте. Он берет ее за плечи, потому что Рей обязана понять, насколько это важно. — Ты была одна, пока я не пришел сюда. Если бы кто-то явился по мою душу, они бы нашли тебя, и ты бы была мертва. У меня есть враги, Рей! Как и у тебя. Я не могу всегда быть рядом, — Рей дергается в его хватке, но он не отпускает ее — она должна выслушать его. — Оружие должно быть у тебя под рукой! Это приказ, Рей!

— Кайло, ты делаешь мне больно…

— Обещай мне! — грохочет он.

Рей отшатывается от него, его неожиданный напор застает ее врасплох.

— Я обещаю, — отвечает она, пытаясь успокоить его. Но потом повторяет уже мягче: — Я даю тебе слово, Кайло.

Удовлетворенный услышанным, он отпускает ее и тяжело опускается на диван, после чего начинает снимать сапоги. Первый слезает легко, но дело стопорится на втором. Кайло ругается под нос. Он простоял на мостике по меньшей мере двенадцать часов, и нога опухла от старой травмы.

— Давай помогу, — Рей опускается на колени рядом, помогая стащить сапог. Как обычно, она не нежничает, а действует эффективно. С третьего рывка обувь поддается, и от усилия Рей не удерживает равновесие и усаживается на пол. С ее губ слетает смешок. Это радостный, спонтанный тихий смех. Кайло ловит ее взгляд и не может удержаться от ответной улыбки.

Наверное, в его лице что-то изменилось. Ему и не припомнить, когда он улыбался в последний раз.

Что бы подумали его подчиненные, стань они свидетелями этой семейной сцены? Великий Кайло Рен, уставший после тяжелого дня, и ухаживающая за ним жена, которая помогает ему снять сапоги. Мужья по всей галактике переживали подобные моменты, правда, его жизнь едва ли можно назвать обыденной, но в этот момент обыденность приносит невыразимое облегчение.

Рей перебирается на колени, путаясь в ткани ночнушки. Она выглядит так мило на полу во всех этих кружевах.

— У меня появился еще один пункт для нашего списка, — она рассеянно улыбается ему, снимая с него носок, будто с Шива, которому нужна помощь в этом деле. Но он позволяет ей.

— И? — он делает движение, разминая затекшие плечи.

— Благодаря тебе, я теперь увлекаюсь СИД-звездолетами, — она бросает на него почти виноватый взгляд.

Весьма неожиданный поворот для девушки, однажды в ужасе убегавшей от истребителя с игрушками в Басте. Но Кайло одобрительно кивает, делая ей знак продолжать.

— Мне бы хотелось побывать в кабине одного из специальных перехватчиков. Вроде тех, которыми пользуются твои рыцари, — она смотрит на него блестящими карими глазами. Его Рей обожает все, что связано с техникой. — После полета на твоем прототипе я осмотрела похожие в ангаре. Хотела бы я, когда война закончится — чтобы никто не подстрелил меня, едва увидев — полетать на одном из них.

Это интересно. Он садится ровно, внимательно глядя на нее.

— Ты вернулась с ДиʼКуара на таком. Нестор Рен привез тебя к нам на перехватчике. Разве ты не помнишь? — Рей отвечает ему смущенным взглядом. И он добавляет несколько деталей: — Тот рыцарь, которого ты свалила с ног в Басте. Он умолял, чтобы его отправили спасать тебя, и я разрешил ему. Нестор вытащил тебя из камеры и вернул к нам, — Рей была не в себе в то время, поэтому, возможно, обстоятельства ее возвращения в Первый орден покрыты для нее мраком.

В ее взгляде не прибавляется понимания.

— Я не помню такого. Помню только, как проснулась в палате.

Он быстро кивает, не желая задерживаться на этой теме. Память о ее возвращении на «Финализатор» будит тяжелые чувства.

— Ладно, значит, перехватчик останется в списке.

— Как и туманность возле Набу и парад, — напоминает Рей.

— Я не собираюсь ни на какой дурацкий парад, — ворчит он. — Кайло Рен не ходит на парады, — это было бы уж слишком заурядно для него.

Рей фыркает, подняв глаза к потолку, и на какую-то секунду все становится как раньше. Повинуясь порыву, он придвигается к ней ближе и притягивает к себе, с нежностью целуя.

— О, Кайло, — выдыхает она ему в рот, пока ее руки скользят вверх по его бедрам. — Кайло, мне не хватало тебя.

— Я тоже скучал по тебе, Рей.

Это правда. Ему страшно ее недоставало. Раньше он не осознавал, насколько переплетены их жизни — до внезапного исчезновения Рей. И затем само ее отсутствие подняло на поверхность то, что было у них общим.

Оглядываясь назад, можно решить, что замок Баст был сказочным сном. Ведь когда Рей и Шив ждали его шаттл на посадочной платформе, они были единственными людьми в галактике, которые скучали по нему и считали дни до его возвращения. Баст был местом, где он мог отлучиться с утренней встречи, чтобы мельком увидеть их во дворе. Рей сидела на солнце, разложив инструменты, ремонтируя очередного дроида-няню, пока Шив играл неподалеку. И иногда вечерами они вместе спускались вниз, к голокронам, где она выбирала один из голубых кубиков, а он красную пирамидку. Или порой просто сидели рядом в той маленькой затемненной комнате, ощущая гул живой Силы вокруг них. И потом он шепотом звал Рей в постель, и пусть ненадолго, но каждую ночь в ее объятиях что-то во Вселенной становилось правильным.

Рей вернулась к нему и их сыну. Она выздоровела. Но жизнь на «Финализаторе» не давала им такого упоения от близости единения, как в Басте.

Ее пальцы опускаются ему на пояс, расстегивая брюки. Рей знает, как он любит в ней эту смелость. Но пальчики шарят с какой-то неловкостью, и Кайло вдруг понимает, что она нервничает. У нее дрожат руки.

— Рей, это безопасно? Доктора хотели, чтобы мы подождали…

— Все в порядке, — она явно хочет казаться уверенной, но ее голос выдает волнение. — Я уже давно здорова. Риска нет.

Он накрывает ее ладонь своей. Рей поднимает вопросительный взгляд, и Кайло уже хочет объяснить свою сдержанность, но слова застревают в горле.

Он молча смотрит на нее, открыв рот.

Ситхи не извиняются. Ситхам не требуется оправдывать свои поступки. Вина — настолько забытая эмоция для Кайло Рена, настолько далекая от него, что ему понадобились недели, чтобы распознать суть того, что преследовало его день и ночь.

Да, он выжидал, чтобы спасти Рей, следуя приказу Учителя. Но он ошибочно полагал, что пока ее не опознали, Рей будет в безопасности. Он не знал о ее беременности. Не представлял, что Люк Скайуокер найдет ее. Не думал, что ей будут вводить отраву, вырывая признание. Как и его Учитель.

Это явилось результатом пошедшей наперекосяк череды просчитанных рисков, и Рей стала невинной жертвой. Ответственность в определенной мере лежит на Кайло, конечно, но в действительности виновная сторона — это Сопротивление. Именно они похитили Рей.

Он винил врагов, одержимо просматривая записи с камер безопасности Баста. Снова и снова наблюдая, как налетчики осмеливаются грубо хватать его Рей. Он винил Сопротивление в моменты тишины, когда тосковал один в пустой постели, думая о том, как его жена лежит на полу какой-то камеры. Он винил Сопротивление, когда в очередной раз находил покрасневшего от плача Шива. Его маленький мальчик выглядел таким потерянным без мягких утешений и постоянного присутствия матери.

Все время до ее спасения вина лежала на Сопротивлении. До тех пор, пока Рей не рухнула на пол ангара и кровь не заструилась по ее ногам.

И потом с поразительной ясностью вина охватила его самого, и он понял, что дело вовсе не в Сопротивлении.

— Кайло? — обиженно зовет его Рей в замешательстве. Она отстраняется от него.

— Рей, я должен сказать тебе кое-что, — Кайло смотрит на нее, набираясь храбрости. — Рей, я… я… — он запинается на каждом слове. Это несвойственно ему, как и обычное «прости».

Он размышлял над этой виной, пытаясь справиться с ней. Ограничить ее. Рационализировать. Похоронить глубоко, вместе с лицами юнлингов из академии дяди Люка и прикосновением умирающего отца к щеке. Но испытанные временем, проверенные методы подвели его на этот раз. И поэтому он надеется, что, как говорится, признание облегчает душу.

Он не ляжет с Рей в постель, пока не избавится от этой тяжести в груди. Он не сможет. Слишком несправедливо по отношению к ней теперь. Пусть все станет еще хуже, чем сейчас, понимает он, но порыв отвести душу слишком силен. Ему надо сделать это ради себя, и он обязан ей.

Кайло притягивает к себе жену, и раскаяние начинает выплескиваться из него. Это поток слов, высказанных хриплым, почти паническим, полушепотом.

— Когда я увидел тебя в ангаре, наконец-то спасенную, и то, как ты истекала кровью повсюду… Рей, я не знал, что ты теряешь ребенка… Не знал, что ты беременна… Я лишь видел у тебя кровь и то, как ты умирала у меня на руках, и решил, что они… что они…

— Шшш… Со мной все в порядке. Сейчас все хорошо. Доктора сказали, все в порядке…

— Нет, не в порядке! — он признается ей, и она выслушает его. Он отталкивает Рей на расстояние вытянутой руки, чтобы иметь возможность говорить, глядя ей в лицо. Эмоции являются основой учения ситхов, и он научился управлять ими и направлять их. И они вырываются наружу, обжигая и причиняя боль.

— Рей, я подумал, что они изнасиловали тебя, как я на «Старкиллере». Я видел твою истерику и всю ту кровь, и я уже знал, что они сделали, — он закрывает глаза при воспоминании, но затем снова впивается в нее напряженным и умоляющим взглядом. — Но они не делали этого — я сам сделал это с тобой! Я причинил тебе ту боль, я, а не Сопротивление!

Она молчит, глядя на него в ответ, осознавая услышанное.

— Я был тем, кто сделал это с тобой, — повторяет он.

Она сглатывает. Должно быть, проходит целая вечность, прежде чем раздается ее голос.

— Это в прошлом, Кайло, — выдыхает Рей, в ее глазах слезы, но на губах утешающая улыбка, словно она понимает его. Словно это — то, что можно простить. Словно не его собственное преступление привело в действие череду событий. — Я не помню, что там случилось, и не зацикливаюсь на этом. Давай не будем поминать прошлое, — она будто пытается отодвинуть в сторону его вину.

Кайло резко встряхивает ее. Его злит, что она не слышит его.

— Рей, я солгал тебе в ту первую ночь в Басте. На «Старкиллере» было изнасилование! Я был груб, я был жесток, я причинил тебе боль. А ты кричала и сопротивлялась мне. У тебя шла кровь. Все было так плохо, как ты и представить не можешь. И это с тобой сделал я! Я сделал это!

Она поднимает руки, словно бы пытаясь защититься, но вместо этого все так же пытается успокоить его.

— Кайло, пожалуйста, не надо…

По ее лицу катятся слезы, и чужие эмоции подстегивают его. Он встряхивает ее еще раз. Это важно. Почему она настолько не понимает, не слышит?

— Я сделал это! То, что ты не помнишь, не значит, что этого не было! — в его исповеди сплелись истерика и задыхающаяся мольба.

Рей вырывается из его хватки и поднимается на ноги с глубоким судорожным вздохом.

— Я знаю!.. Я знаю. Но это в прошлом, и тебе его не изменить. Я приняла это. Прошел почти год, как ты сказал мне оставить это в прошлом. И я оставила, — она опускает лицо, но устремляет к нему мрачный обиженный взгляд. — Я знала, что ты лгал мне. Каким-то образом знала.

Сила подсказала ей, уверен Кайло, и он надеется, что и теперь она откроет Рей его искренность. Он поднимается следом, не отпуская ее взгляда, и обещает:

— Я никогда, никогда не делал такого с другой женщиной, Рей. И никогда не сделаю. Поверь мне.

Она кивает.

— Я верю тебе, — она честна с ним, он чувствует.

— Я чудовище, Рей. Настоящее чудовище, — он делает шаг вперед и заключает Рей в объятия. Гладя ее по волосам, прижимая к себе, словно она — величайшая драгоценность во Вселенной. — Но я сожалею. Я так сильно, так сильно сожалею за «Старкиллер», — он слышит, как повторяет эти слова раз за разом, словно чем дольше он произносит их, тем выше его шансы убедить Рей в своей честности. Ей надо знать, что он наконец-то осознает всю чудовищность того, что сотворил. Как и разъедающую, настойчивую вину, изводящую ему душу. — Мне так жаль, Рей. Мне никогда не исправить это.

— О, Кайло, — Рей отстраняется, обхватывая ладонями его взволнованное лицо. — Я прощаю тебя и принимаю, что «Старкиллер» останется в прошлом, — они смотрят друг другу в глаза — одно заплаканное лицо в другое.

— Рей, я… я…

Она останавливает его, прижимая палец к губам. Тень улыбки расцветает на ее прекрасном лице.

— Ты и я — вместе мы нечто большее, чем случившееся на «Старкиллере». Нечто гораздо, невероятно большее. Я отпустила прошлое. И тебе следует поступить так же прямо сейчас.

Перед его внутренним взглядом Рей, ослепляющая своей сияющей аурой Света, снимает с него грехи. Боги, он не достоин этой женщины.

— Почему? — ее реакция озадачивает его, он вовсе не ожидал такого. — Почему ты прощаешь меня? Почему… Когда я причинил тебе столько боли?

— Потому что, по сути, у меня нет лучшего выбора, — она произносит это спокойно, как неопровержимый факт, сквозь слезы. Конечно, ведь его Рей редкостный прагматик. — Мне не хочется прожить жизнь в ненависти к тебе. Ты мой муж и отец моего сына. И я хочу быть счастливой. Хочу, чтобы мы оба были счастливы, — она робко улыбается. — Не оглядывайся, смотри только вперед, верно?

— Но дело ведь не только в «Старкиллере». Я подвел тебя, Рей. Много раз, — Кайло устал держать все в себе. Он измучен непрекращающейся войной и нежданным пробуждением давно погребенной совести. Сегодня все сожаления вырвались в стремительном потоке самоотвращения и жалости к себе. Воистину, он худший из мужей за всю историю браков.

— Кайло, не начинай это… — голос Рей звучит предупреждающее, но он не обращает внимания.

Он знает, что женат на единственной женщине в галактике, которая не любит говорить о своих чувствах. У его одинокой жены никогда не было того, с кем можно поговорить, и теперь она вряд ли приняла бы кого-то на эту роль. Ладно, хорошо. Он тоже не особо любит раскрывать перед кем-то душу, но в эту ночь он сделает исключение, и она выслушает его.

Притягивая ее ближе, он обнимает ее крепче.

— Когда я напугал тебя и ты сбежала из Баста, найдя моих родственников, которые тут же попытались похитить Шива, я был в ярости. Даже когда ты вернулась, я был в ярости. Ты была такой смелой, выйдя из моего шаттла и признавая, что я был прав с самого начала, но я все еще был в ярости. И я ударил тебя. И наш мальчик видел все.

Он делает паузу, вспоминая, как она упала к его ногам, с кровавой ссадиной на лице. Он ударил ее, как какой-то пьяный ублюдок, вернувшийся домой с гонок на карах, чтобы избить жену за то, что она разозлилась, поняв, что он просадил деньги на ставках. Сила, думает он, я был рожден гребаным принцем. Я знаю, что я лучше, чем это.

— Если бы там не присутствовал Хакс, я бы мог убить тебя, Рей. Я был так разозлен, потому что… мне было больно. Я так долго хотел тебя. И потом, когда мы были вместе, и та ночь была такой восхитительной, и мне хотелось, чтобы ты вечно была со мной, я проснулся и обнаружил, что ты исчезла. Что ты бросила меня! Как все, кто любили меня раньше…

— Больше никогда не смей бить меня, Кайло, — слова притиснутой к его груди Рей слышатся приглушенно, но для него они звучат громко и ясно. — Меня и нашего сына.

— Клянусь, — отвечает он, пытаясь успокоить ее.

— Обещай мне, Кайло. Обещай мне, что никогда не поднимешь руку на нашего сына, — голос Рей в высшей степени серьезен. И такое предположение удивляет его, пока он не вспоминает, что он и Шив — Скайуокеры. Его семья славится конфликтами отцов и сыновей. И если откровенно, не только ими.

Но он опять пытается усмирить ее страхи. Что бы ни происходило в прошлом, это поколение будет другим. Рей убедится в этом. Он и Шив на одной стороне, и они любят друг друга, как положено отцу и сыну. Он никогда не причинит вреда мальчику, который примет его наследие в будущем.

— Я обещаю. Я никогда не причиню вреда Шиву. И, Рей, обещаю, что никогда не причиню вреда тебе.

Его несчастная Рей так настрадалась. Сначала жестокое пренебрежение в детстве, потом насилие с его стороны и теперь пытки в Сопротивлении. Ее прошлое — сплошная череда боли и лишений, но Рей пережила все это, вытерпела и преодолела.

Его жена — самый неунывающий человек, которого когда-либо встречал Кайло. Обычно это восхищало его, но теперь приносит печаль. С ней так долго плохо обращались: и он, и остальные. Он беспокоится, что где-то глубоко внутри Рей не верит, что заслуживает лучшего. Размышляя об их ссоре в медцентре, он понимает, что это радует его. Ему становится лучше при мысли, что у Рей есть границы того, что она готова терпеть с его стороны. Потому что Рей вынесла гораздо больше, чем любая обычная женщина. И она осталась верна ему даже при ужасных обстоятельствах.

И это напоминает Кайло еще кое о чем, что ему нужно искупить.

— Рей, когда Сопротивление схватило тебя, ушло слишком много времени на твои поиски. Три недели. Узнай я сразу, где ты, я бы бросился за тобой, не вовлекая в это Учителя. Но времени ушло слишком много, а после публичной казни Хакса твое спасение оказалось связано с гораздо более крупным стратегическим просчетом.

О, создатель, тот трибунал! В миг, когда Кайло узнал о приговоре Хаксу, он осознал, что судьба Рей уже не в его руках. И он верно предположил, что Учитель потребует от него демонстрации готовности лишиться жены. Ему было прекрасно известно, что это то испытание на верность, от которого не удержится старый Дарт Плэгас.

Учитель мог запретить спасать Рей, но вместо этого он отдал приказ об отсрочке. И в то время, при тех обстоятельствах, Кайло думал, что это хороший исход. Учитель не жесток, и задержка не была проявлением своеволия. Она казалась абсолютно логичной в глобальной стратегии для достижения их целей. Дарт Плэгас никогда не совершает поступков, за которыми не стоят стратегия и логика.

— По многих причинам, ждать было верным решением. Я считал, что тебе не навредят, пока не выяснят, кто ты. Рей, поверь, я не знал о твоей беременности. Не знал, что они раскопали, кто ты. Не знал, что они травят тебя. Я думал, что если тебе придется подождать немного дольше, не будет ничего страшного.

— Кайло, пожалуйста… Не надо… Прошу, не надо… — он чувствует, как напряглась Рей в его руках — она не хочет об этом говорить. Но ему уже не остановить рвущихся слов.

— О, Рей, я никогда не хотел, чтобы ты страдала. Я верил, что моя мать и дядя не причинят тебе вреда. Полагаю, я не верил в то, что они могут. Сопротивление никогда не пытало пленников, этим славится только Орден…

Он ощущает сквозь Силу ее растущую панику. Она беспокоится, что он заговорит о малышке. Но нет, он не сделает этого с ней. Рей не нужны напоминания о ее скорби, поэтому он переходит к тому, что хочет сказать на самом деле.

— Я обещаю защищать тебя, Рей. Я твой ситх и всегда буду заботиться о тебе.

Верит ли она ему? Она должна поверить! Но он помнит, как тяжело дается его Рей доверие к другим.

Она отстраняется и встречает его взгляд.

— Я видела сны о тебе, Кайло. Когда я была в камере, я видела тебя. Как ты говорил мне, что с Шивом все хорошо. Побуждал меня оставаться живой. Это помогло. Ты придал мне сил, потому что вы с Шивом ждали меня.

Он гладит ее щеки, вытирая новые слезы. И клянется:

— Никто никогда не заберет тебя у меня, Рей. Мы вечно будем с тобой вместе, как и обещали друг другу в Басте.

— Да, — Рей поднимает левую руку, на которой виднеется шрам, и держит ее ладонью перед ним, пока он не соединяет ее со своей. — Я твоя и ты мой, — шепчет она.

— Да, — теперь он улыбается со всей искренностью, на которую способен. — Вместе навеки, соединенные Силой.

У Рей течет из носа, ее глаза покраснели и опухли, но в это мгновение она — самое прекрасное существо, которое доводилось видеть Кайло. Она — сам Свет, сияющий чисто и непоколебимо для него, и только Силе известно, насколько сильно его тайное влечение к Свету.

— Я не заслуживаю тебя, Рей. Я чудовище, которое тебя не заслуживает.

— О, Кайло. Ты чудовище. Но ты мое чудовище, — она ласково целует его. — Ты мой ситх.

Нежность быстро исчезает, как искра растворяется в пламени. Это было так давно, так давно — когда они были вместе. Она сдирает с себя ночнушку, пока он прикасается к ней, как слепой, прежде чем подхватить на руки и отнести на кровать.

Как он скучал по ней. Как скучал по этому.

Пусть он и истощен в душе, его тело уже возбуждено и горит для нее. Ему отчаянно нужна эта связь, и, к счастью, ее пыл разгорается под стать ему. Они с Рей всегда были в гармонии в объятиях друг друга. Она уже вся влажная и готовая для него, когда он входит в нее. Ему не продержаться долго этой ночью. Его тело безумно истосковалось, и физическая потребность слишком остра, но Рей опережает его, теряя себя в удовольствии на пятый глубокий толчок. И этого достаточно, чтобы подтолкнуть его разрядку. Этой ночью ему не удается добраться даже до пятой строки ситхского кодекса.

Это непередаваемое чувство: находиться внутри его жены, изливая семя глубоко внутри нее, чувствуя, как Сила содрогается и трепещет вокруг них. Ее Свет омывает его, на несколько мгновений исцеляя его потерянную душу. Ее сияющий Свет проникает в непроглядные глубины его Тьмы, через непрерывную стену гнева, мелочной мстительности и привычной жестокости, спускаясь еще ниже, к погребенным сожалениям, тайному стыду, безвестному самобичеванию, к отчаянию. Кайло не строит иллюзий — его нельзя простить за все грехи, но, по крайней мере, этой ночью Рей простила ему худшие, совершенные против нее.

Он — ситх. Завтра он будет убивать, калечить и лгать остальным. Но не Рей. Только для Рей он искренне раскаялся. Только для Рей он будет нравственным человеком.