Normal Rules did not Apply (джен)

Пространство наполнилось каким-то тревожным ощущением, и Локи на секунду застыл в недоумении. Как, как это возможно?

А в следующий миг его, как и пару-тройку десятков его копий, пронзило электричеством. Слепящая боль тут же отступила, и Локи обнаружил себя с другой стороны, снова понимая, что занял место одной из своих проекций. Это, однако, интересно… Но мысль эту стоило оставить до лучших времен, если такие вообще настанут. Ха-ха, он неистребимый оптимист. Учитывая, что только что произошло…

Бежать не было ни смысла, ни возможности. Страх парализовал его, и Локи просто наблюдал за тем, как Тор отзывает свои молнии и подходит к нему вплотную. Проекций вокруг больше не осталось. Но так как они давно перестали подчиняться Локи, их отсутствие его вовсе не огорчало.

- Брат, какими судьбами? — вместо яда в прозвучавших словах, к его стыду, была только нескрываемая паника. — А как же… Биврёст?

— Всеотец отправил меня сюда, чтобы покарать изменника, — прогремел ответ Тора, в общем-то, ожидаемый.

— Изменника? — быстро проговорил Локи. — Тогда тебе придется покарать самого себя, Тор? Это ты начал войну с Ётунхеймом, а не я!

— Довольно, — отрезал Тор, и Локи мог бы поклясться, что никогда еще не видел в его глазах такого ледяного выражения.

— Но как же ты вернешься? — вдруг задумался Локи и, по-видимому, произнес вопрос вслух. — У Всеотца хватит сил перенести тебя обратно?

— Нас, — как раскат грома, прогрохотало у него в ушах напоследок.

…….

Локи очнулся уже в Асгарде: совершенно измотанным, закованным в кандалы и уже осужденным. Когда ему сообщили об этом факте, по сердцу прокатилась волна ужаса, но быстро отступила. Они, зная, что язык — его главное оружие, специально воспользовались тем, что он не мог говорить за себя! Если бы не это, у него еще был шанс спасти свою шкуру! Но… нет. Локи прекрасно понимал, что изменника и предателя не спасет уже ничто, и даже хорошо, что не пришлось утруждать себя бессмысленной словесной баталией. Значит, все уже решено… казнь. После тысячи лет здесь, все же вот он, финал.

Он был в каком-то оцепенении, и только мысли лихорадочно метались, словно вышедшие из-под контроля иллюзии не развеялись совершенно, а только стали невидимыми. «Вот, чего ты всегда заслуживал — смерти от руки аса! Не на поле брани, коль уж ты тогда был младенцем, так здесь и сейчас!» — «Да брось ты, к чему жалеть себя? Тор же так хотел уничтожить ётунов, а ты всегда хотел быть полезным брату! Ну не лишай его этого маленького удовольствия!» — «Это все происки Бездны: успокойся, надо просто переждать кошмар!» — «Ты жаждал свободы, и теперь тебе ее наконец даруют!» — «Смертный приговор отправит тебя прямиком в Хельхейм; но ты же можешь спровоцировать Тора! Давай же, в прошлый раз у тебя получилось, а погибнув в бою, ты вознесешься в Вальхаллу! Твое появление точно оживит этот райский уголок!» — «Меня не убили сразу, значит, я все еще нужен в Асгарде, но для чего?»

Этот вопрос не давал покоя и все возвращался, но Локи слишком устал и не мог ответить на него. Поэтому он дождался (прошли минуты или эоны?), пока откроются двери темницы, чтобы все увидеть своими глазами. За ним явились эйнхерии. Всего десятеро. Локи печально ухмыльнулся, глядя на свои наручники. Если бы не ограничитель магии, он с легкостью раскидал бы такой конвой. Ты же оценил этот жест, правда? Они хотят доказать, что совсем тебя не боятся. А потом ему пришло в голову, что даже из магических наручников выдернуть руку не так-то сложно. Он рассмеялся, и с лукавым вопросом поднял взор на своих охранников. Неужели они не видят, что его безобидность — тоже всего лишь иллюзия? Но он не станет вырываться на волю и искать спасения. Ему этого не нужно.

Он изменил свое мнение, когда оказался на улице. Только теперь он понял, зачем его вернули в Асгард. Это было так просто! И как он не додумался? Всеотцу было недостаточно просто избавиться от предателя в своем чертоге. Нужна была показательная казнь. При всем народе. В назидание.

И тут на него накатила ярость. И отчаяние. И слабость. И еще целый клубок липких, отравляющих мыслей. Он автоматически передвигал ногами, и при каждом шаге массивная цепь отвратительно громыхала. Потом он все-таки заставил себя поднять голову и в последний раз с горделивым презрением взглянуть на народ, который его отвергнул. И лучше бы он этого не делал, хотя из чувства собственного достоинства должен был.

Он помнил это людское море с коронации. И даже не Тора, а со своей, казавшейся сейчас такой туманной и далекой. (Это вообще было? Когда это было? Почему я это помню?) Тогда они восхищались им и пели хвалу. Теперь на их лицах запечатлелись гнев, страх, ненависть, у кого-то безразличие или брезгливая жалость. Вот он, тот народ, который Локи когда-то хотел облагодетельствовать.

Его провели по главной улице, и все это время он продолжал повторять «это неправда, неправда» и слышать насмешки и перешептывания. Асгард гудел, как потревоженный улей, но казался каким-то оторопелым. Неужели страх перед одним поверженным предателем настолько велик? Локи горько усмехнулся. Он все-таки снискал себе славу, и его запомнят надолго. А иначе Всеотец не устраивал бы тут этого зрелища.

С отрешенным удивлением Локи обнаружил, занеся ногу, что дорога кончилась. Биврёст был все еще сломан, и дальше были только обломки Радужного моста. И Бездна. Он пришел. Один ждал его на самом краю, тяжело опираясь на Гунгнир. Локи не дал себя обмануть; Один мгновенно пустит копье в ход, несмотря на свое изнурение.

— Локи Лафейсон, рожденный, чтобы умереть еще в детстве, и спасенный мною из милости, — неожиданно тихо и глухо раздался голос Всеотца. — Предатель Асгарда и царского рода. Ты осужден за то, что дважды провел наших злейших врагов, ётунов, в священные чертоги Асгарда. Ты посеял сомнения и измену среди лучших сыновей Асгарда, его воинов, ты узурпировал трон и намеревался убить законного правителя. Где ты, там всюду война, разруха и смерть. Тебе есть, что сказать тому народу, что ты предал?

— Нет, — проглатывая обжигающий, огненный ком, просто ответил Локи.

— За совершенные преступления ты приговариваешься к смерти и сейчас будешь казнен.

Звуки долетали до Локи приглушенно и неотчетливо. Сердце яростно колотилось, будто стремясь вложить положенные ему четыре тысячи лет равномерных ударов в эти последние секунды. Ему нечего было сказать ни «преданному» народу Асгарда, ни царской семье.

Нарастающий рев разгневанной толпы, блеск воды, рябь магических кристаллов, знакомые и незнакомые лица…

Ослепительное золото строений, позвякивание цепи, вспышка молнии где-то очень далеко и запоздалый отголосок грома…

Лживые фасады, утонченная фальшь, неувядающая зелень зачарованных садов…

Направленное на него острие копья, проблеск живого чувства в глазах эйнхериев, резкий звук, который он идентифицировал как собственный хриплый, судорожный смех…

Это все неправда. Реальность начала плыть и плавиться перед глазами, перетекая в новые очертания, сглаживая углы, смягчая краски. Идеальный Асгард? Его совершенству не было предела, и все же он был ложью, ложью. Локи дождался, пока перед ним не останется ни единого лица, словно в Асгарде не было ни души. Там и правда никого не было, кроме Локи, который был волен делать все, что угодно. Он выдернул руки из оков, и цепь со страшным грохотом упала на Радужный мост, раскалывая несколько кристаллов. Не страшно. Скоро здесь не останется ничего, кроме Бездны, которая выбрала его своим посланником.

Золото и Асгард. Эти понятия были неразлучны. Так пусть же вместе встретят свой конец. Локи воздел руки, призывая всю накопившуюся мощь, и погрузил бывшую родину в сияние куда более ослепительное, чем ей приличествовало. Даже у солнца есть предел. «В день Рагнарека наш дом погибнет в огне».

Он помнил это предсказание. Асы не верили, что этот день когда-то придет, но все равно боялись, так как даже богам невозможно жить без толики страха. Именно это свойство доказывает, что ты еще живешь. «Если это когда-то произойдет, то наверняка из-за Локи», — проворчал тогда брат, потирая подбитый глаз, все еще обижаясь на невинную шалость Локи. А он-то всего-то заклинанием уменьшил все трофеи и, что важнее, оружие и доспехи Тора до размеров пылинки и прилепил все это богатство к потолку комнаты. Нечего было смеяться над ним! Но, если честно, Локи не рассматривал этот фокус как реальную месть и думал, что они с Тором вместе посмеются. «Тор!» — гневно окликнула его мама. И правильно. Нельзя шутить такими вещами.

«Если Рагнарек когда-то произойдет, то его устроит именно Локи», — тем не менее, в определенных кругах озвученная старшим царевичем мысль оказалась популярна. Странно, что спустя пятьсот лет это вдруг припомнилось Локи. Прямо за секунду до ненастоящей гибели Асгарда. Или самого Локи.

— Я знаю, чем ответить Асгарду, — обращаясь к золотым крышам и плавящимся защитным куполам, объявил Локи. И вызвал пламя.

Всепоглощающий очистительный огонь моментально взвился в воздух, радостно пожирая пространство. Локи стоял, молча любуясь невозможным зрелищем. Гибель мира. Пустого, иллюзорного. Но она была, тем не менее, пронизана изысканным трагизмом, ведь ее принес он. Если существовала во вселенной ложь, более похожая на правду, чем сама истина, то это его ложь. Он отдавал ей всего себя: по крупицам, год за годом. Это была его отрада и его страдание, его месть и его погибель.

Он несет войну, разруху и смерть? Хорошо же, они подтолкнули его к этому, но выбор был его собственный. Колдовское пламя перекинулось со щитов, уничтоженных первыми, на городские стены, на дома. Расплавленное золото потекло по улицам рекой. Какое редкое зрелище! Беспощадная стихия слизывала статуи, стены, деревья. Вот пылает тот сад, где они так любили бок о бок читать с Фриггой, не говоря друг другу ни слова, но наслаждаясь компанией. Вот выкипает тот фонтан, куда Локи неоднократно окунал Тора и всех его друзей. Горит дворец, охваченный голодным огнем. Его комната, его книги, а с потолка по кусочкам сыплется старая фреска. Золотая река затопила хранилище, и Асгард напоминает одновременно и пылающую ладью, и бескрайнее сияющее море.

А он, Локи, нетронутый, стоит посреди этого умирающего мира. И не чувствует ничего: ни торжества, ни раскаяния, ни жара, ни… холода?

* * *

Эльза ворвалась в лес, объятый пламенем. Было сразу ясно, что источник огня магический, как, собственно, и сам огонь. Он был… странным. Эльзе казалось, что она лишь видит огонь, не чувствуя его жара. Быть может, это ее снежное преимущество? Опаляющий или нет, но огонь все распространялся, действительно поджигая неохотно вспыхивающие деревья. Огонь разбегался по веткам, по земле (как, ведь там был снег?), по воздуху. Будто невидимая рука определяла его траекторию полета.

Королева не стала медлить. Она выпустила мощный ледяной залп, и огонь, было перекинувшийся на соседнее дерево, тут же потух. Это воодушевило девушку. Она запыхалась, пока бежала сюда, надышалась дымом, а ее магия была ослаблена трудами последних дней. Но у нее по-прежнему получалось колдовать! А что она говорила? Лед сильнее пламени!

Но пламя было быстрее. Эльза металась из стороны в сторону, рассылая ледяные заряды, но огонь перекидывался на новые ветки и убегал, словно живое существо. Эльза очертила новой магической волной полукруг и помчалась за ускользающим, будто змея, огнем.

Во вспышках собственного колдовства и отступлении огня Эльзе даже чудился какой-то ритм. Она, увлекаясь и распаляясь, начала выпускать силу, не думая об экономии или усталости. «Эльза! Уходи, скорей!» — услышала она, или ей просто показалось. Прочно обосновавшись на пока не горящем пятне земли, Эльза обеими руками посылала заряд за зарядом, пытаясь попасть сразу повсюду. А потом, удовлетворенная результатом, сорвалась с места и кинулась дальше в лес.

Огонь был изумительным, не похожим ни на что из того, что она встречала раньше. Эльза не могла понять, почему губительная стихия кажется ей такой красивой. Сейчас она боролась против нее, но…

Но она знала, что это было неправильно. Стихия огня была такой же дикой и своевольной, как и Нокк, дух воды. Он ведь хотел убить Эльзу в первую встречу, а теперь так верен им… то есть, ей. Эльза окружила себя мощным куполом, и он взорвался, пронизывая пространство вокруг леденящей энергией. Пламя прибилось и зашипело, как раненый зверь, но не угасло. Силой огонь не возьмешь? И загасить его не получается? Но должен быть способ приручить духа! Эльзе кажется, что это дух… ведь никакой другой огонь не бывает таким живым. И таким ослепительно многоцветным.

Сквозь лиловые, белые, бирюзовые и почти зеленые всполохи Эльзе чудилось что-то еще. Она сделала еще несколько торопливых шагов, и ей показалось, что ее сапог коснулось жидкое золотое сияние. Не похожее на огонь, но тоже явно берущее начало от него.

А потом она моргнула, и в следующую секунду ночь сменилась днем, а стволы деревьев — какими-то массивными колоннами. А на открытом пространстве за пределами пылающего дворца стоял он. Ненасытное пламя было бессильно против него, да и к тому же, он явно повелевал им. Локи. Предатель, враг, разрушитель. Зачем он с ними так поступает?

Эльза собралась с силами и отправила в сторону Локи ледяной шар, мгновенно окрашивая золотое пространство в холодные оттенки. Затем светящиеся шпили, колонны, кристаллы и мостовая померкли, а огненная лава снова стала сугробами.

Девушка откинула с лица волосы, сквозь какую-то дымку пытаясь разглядеть ставшее обыкновенным пламя. И Локи, внимание которого ей несомненно удалось привлечь. Он вздрогнул и начал медленно к ней приближаться. В его глазах мелькнуло недоверие, потом опаска. Не разрывая зрительного контакта, Эльза тоже по-кошачьи двинулась к нему, выставив перед собою ледяной щит.

И не зря. Он отправил в нее несколько магических вспышек, назначение которых Локи ей не объяснял и которые потому показались ей безобидными огоньками, но при столкновении со щитом все стало понятно. Ее руки как будто онемели, а щит разлетелся, словно проеденный кислотой. Удар она все же блокировала, однако на несколько секунд явно оказалась безоружной. Локи не преминул воспользоваться этим, чтобы подобраться ближе, однако больше ничего не предпринял, с каким-то удивлением разглядывая застывшую на месте Эльзу. Магия сама снова рванулась с кончиков пальцев, и девушка послала лед сразу во все стороны.

И поняла, что магического щита у Локи не было; он то ли не успел, то ли не посчитал нужным его выставить. Сердце королевы томительно замерло, так живо припомнив предыдущий раз, когда она ранила Локи. (Ведь ранила? А он сказал, что она была ни при чем). Мужчина не сделал ничего, однако ледяные шипы его даже не коснулись, растаяв еще на подлете. Эльза выдохнула.

— Тебе не откажешь в настойчивости, — проговорил Локи и отправил в девушку новое заклинание.

Эльза уворачивалась с той же легкостью, что и на тренировках. Правда, от тренировок отличалось буквально все: время, место, ситуация, даже стиль боя. По какой-то неведомой причине Локи не использовал свои иллюзии, хотя это явно была его излюбленная тактика, и предпочел открытый ближний бой. Он был сильнее, и ловчее, и опытнее. Но у Эльзы не было ощущения, что он намеревается ее убить; иначе у нее не было бы никаких шансов. Локи скорее проверял ее.

Обессилев, они остановились друг напротив друга. Огонь по-прежнему дышал им прямо в спину, но больше не распространялся по лесу, словно очертив арену для сражения. Руки Локи омывало нежно-изумрудное пламя, и он, видимо, раздумывал, не использовать ли его против королевы.

— Что бы ни заставило тебя пойти на это, прошу, остановись, — без особой надежды произнесла девушка. Она не собиралась умолять, но магическое сражение — это безумие!

У Локи изменился не просто взгляд; казалось, сами его глаза вдруг сменили оттенок. Он сжал кулаки, и зеленое пламя тут же развеялось. Несколько секунд он просто стоял перед ней, тяжело дыша, а потом сделал несколько неуверенных шагов навстречу и попросил:

— Помоги мне.

Эльза не собиралась подчиняться ему. Иметь с ним хоть что-либо общее. Однако она не помнила просьбы разумнее и отраднее. И потому тут же встала с ним плечом к плечу, помогая развеять колдовской пожар.

* * *

Пробуждение, если это можно так назвать, было сродни холодному душу. Признаться, Локи жизнь вовсе не готовила к тому, чтобы увидеть в Асгарде Эльзу. Отчаянную, сражающуюся с пожаром Эльзу. С тем самым безжалостным пожаром, в который он самолично вверг свой мир.

— Тебе не откажешь в настойчивости, — проговорил Локи с досадой, пытаясь изгнать девушку из своего кошмара. Он не был уверен, играет ли с ним Бездна, или он действительно только что исполнил древнее пророчество и принес гибель всему Царству Вечности. Но Эльзе в любом случае было нечего тут делать.

Эльза не уходила. Он посылал в нее все заклинания, что приходили на ум, кроме смертельных, но она ухитрялась отбиваться, хотя он был уверен, что не учил ее ничему подобному. Теперь уже Локи ощущал лижущий его руки жар, наконец, начиная уставать, сознание уже совсем плыло, а в голове вертелось лишь горькое сожаление.

Он сделал осознанный выбор. Он поддался Бездне, лишь бы она отозвала ту реальность с Эренделлом. Видеть гибель этого мидгардского государства было для Локи совершенно невыносимо. Но сделка не принесла ему никакой выгоды, и Эльза все еще преследовала его даже в самом страшном кошмаре, в Последнем дне Асгарда. За что?!

А потом она произнесла те же слова, что и Тор, которого, как Локи себя почти убедил, не существовало. И он мог бы сказать, что Бездна повторяется, что у нее заканчиваются сюжеты, и она уже не оригинальна. Но наваждение спало. Он снова стоял посреди мидгардского леса, окруженный пожаром, и почему-то твердо верил, что надо это остановить. В своих снах он давно уже уяснил, что бессмысленно спасать что-либо.

Может быть, это заставило его на секунду предположить, что он вернулся в подлинную реальность. И попросить Эльзу о помощи. Ему казалось, что сам он не сумеет даже шевельнуться.

Ощущение, как и следовало ожидать, было ложным. Локи быстро сумел потушить свою сторону и заметил, что Эльза справилась со своей и в изнеможении опустилась на колени. А потом у него под ногами что-то промелькнуло, маленькое и юркое, и Локи сорвался с места, чисто инстинктивно. Огонек резво мчался между корней, кустов, стволов деревьев, и Локи стрелял в него практически наугад. Петляя, существо пробежало еще с десяток шагов и забилось в маленькую пещерку. Локи удовлетворенно улыбнулся, занося руку для последнего удара. Однако сдержал и развеял магический залп, тщательнее приглядевшись к существу.

Это была крохотная, напуганная, лиловая саламандра. Дрожащая, тщетно ищущая выхода и яростно полыхнувшая знакомым пламенем, как только он сделал еще один шаг к ней.

— Бруни, — почти ласково позвал он и опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть крохотное создание. Где-то глубоко внутри него колыхнулось сожаление, что элементарный дух является все же саламандрой, а не змеей, как ему хотелось. Его источники допускали разночтения на этот счет.

Саламандра оказалась не только полыхающей, но и огнедышащей. Но она явно целилась не в Локи, а в соседнее дерево. Маг не глядя потушил загоревшиеся ветви. Бруни перестала проявлять агрессию и склонила головку набок, пытливо вглядываясь в нового… господина. Да, они оба знали, что это так.

Локи улыбнулся и протянул руку к маленькому живому огоньку. Бруни вытянула шею, а потом осторожно подползла к магу. Саламандра неуверенно коснулась его пальцев, и Локи догадался, что духу что-то не понравилось. Странно, ведь его руки сейчас были такими горячими, будто во время болезни. Усилием воли он выпустил немного трансформации, и руки остыли до температуры снега. Саламандра залезла и улеглась, полностью уместившись у него в ладони. Ощущение было… странное. Будто Локи снова малыш и приручает своего первого питомца, привезенного в дар послами из Ванахейма.

Если где-то по лесу и горели еще крошечные язычки лилового огня, то теперь точно погасли. Локи вздохнул и наколдовал для Бруни легкие серебристые снежинки. Та с детским восторгом попробовала одну из них на вкус. Потом Бруни напряглась и уставилась куда-то ему за спину.

Локи не чувствовал приближения шагов, полностью поглощенный приручением духа, но тут же догадался:

— Она на нас смотрит, да? — словно между делом, поинтересовался он у элементарного духа, и тот согласно моргнул. — Что ей скажем? — заговорщическим шепотом продолжил Локи, и саламандра не мигая уставилась на него, а потом высунула длинный язычок и облизнулась, явно намекая, что решение Локи придется принимать самому. — Ничего? Хм, и что это означает? — весело спросил Локи и с удивлением обнаружил, что эта радость была не наигранной.

* * *

Когда Локи обернулся к ней, Эльза на мгновение залюбовалась его юношески открытой, безмятежной улыбкой. Даже забыла о том, что Локи чуть не убил ее своими атаками, а всех остальных — магическим пожаром. От мага исходило ощущение чистейшего счастья, правда, недолго. Будто он вспомнил, где находится и что делает.

— Кто ты? — спросила девушка, обращаясь напрямую к существу. Оно напоминало забавную маленькую ящерку. Юркую и милую, словно шаловливое дитя. Но… — Неужели ты дух огня? Не простая же ты ящерка?

Ящерка явно не умела разговаривать, но заинтересованно глядела на Эльзу. Когда девушка попробовала протянуть руку к крохе, дух зашипел и засветился, и Эльза поспешно отдернула руку. Жаль… но, похоже, ящерка признала только Локи. Несправедливо.

— Да, это элементарный дух, — проговорил Локи, поглаживая мгновенно разнежившуюся ящерку. — Ее имя Бруни, и ради норн, она саламандра, — поправил он.

«Да будь она хоть кем», — тут же вспыхнула Эльза, но ее гнев распространялся только на мага. Ящерка, ой, то есть, саламандра наверняка тут ни при чем. Она такая славная малышка. Наверняка присоединилась к Локи уже после того, как тот устроил пожар. Кстати, Эльза пока так и не поняла, с какой целью, но… выяснять не хотелось. Как и вообще с ним разговаривать.

Бруни подскочила, явно слегка обжигая пальцы Локи. Эльза обернулась и увидела со всех ног несущуюся к ним Анну.

— Эльза! — как ураган, налетела на нее сестра, только каким-то чудом не сбив с ног. — Какое счастье! Ты жива!

— Анна! — строго проговорила королева. — О чем ты только думала?! Ты же могла сгореть! Не надо было тебе идти за мной в огонь!

— Если не хочешь, чтобы я шла за тобой в огонь, тогда сама не ходи в огонь! — упреки явно Анну уже не пугали. Сестренка излучала такую нехарактерную для нее злость, что Эльзе вдруг сделалось стыдно. — Тебе надо быть осторожнее, Эльза!

— Я полностью с ней согласен, — серьезно добавил отвлекшийся от своей драгоценной саламандры Локи, но Эльза не удостоила его мнение своим вниманием. Ее интересовал только разговор с Анной. Королева вздохнула и выдавила покаянное:

— Извини… А ты как? — жар схватки с лютым пожаром остался позади, и теперь на душе у девушки снова стало холодно и мрачно.

— Бывало и лучше, — все еще обиженно отозвалась сестра. Эльза притянула ее к себе и с нежностью обняла. Анна оттаяла. Не нужно было лишних вопросов, чтобы понять это.

— Наверно, мне стоит поблагодарить тебя, — возник рядом с ней Локи, и Эльзе очень захотелось ударить его так же, как когда-то удалось Анне.

— Наверно, — бросила сестра, тоже явно не одобряющая игр Локи с огнем. Но стоило Эльзе мысленно похвалить сестру, как та сменила гнев на милость, заговорив уже без враждебности: — Ой, кто это у тебя? Покажи, покажи поближе! Какая очаровашка!

— Это дух стихии, прояви к нему уважение, — вторгся было Локи в восторги Анны, но его слова потонули под умиленными возгласами. В руки саламандра Анне не далась, но на расстоянии разглядывала ее вполне миролюбиво.

— Нравится? — спросил Локи так польщено, будто даже красота какой-то саламандры была его заслугой.

* * *

Сумасшедший мир продолжал швырять Локи, словно шквальный ветер летящую над морем птицу. Трикстер уже совсем запутался, спит он или бодрствует, но причинно-следственные связи находил по-прежнему неплохо.

Значит, Эльза все еще обижена на него, хотя и помогла. Оно и понятно; ее помощь ничего не значила, ведь она спасала вовсе не его, а горящий лес и — в более далекой перспективе — свой народ. Вряд ли она так далеко рассчитывала, но ей же все еще нужна магическая поддержка?

Кстати, было странно, что Локи до сих пор ощущал в себе хоть какие-то силы. Судя по его обрывочным воспоминаниям о прошедших в лесу часах, произойти успело многое. По его коже пробежала дрожь. Он вспомнил, что проекции его не слушались; потому, в частности, он и пошел биться с Эльзой чуть ли не врукопашную. Мысль эта была словно удар под дых, и Локи тут же призвал свою магию, чтобы сию секунду убедиться в своих подозрениях.

Но иллюзия возникла рядом с ним, спокойная и непоколебимая, готовая сделать все, что Локи велит. Маг отправил ее чуть вперед и заставил опуститься на колени и поманить к себе Бруни. Саламандра с радостным писком бросилась вперед и начала ловить проекцию за пальцы, доказывая, что огненный дух простодушен, как ребенок. И заодно, что иллюзии работают, как надо.

Облегчение было ощутимым. Локи снова опустился на землю, вернее, практически рухнул, и положил голову на руки. Что такое с ним творилось? Он помнил, как увидел в небе чужеродное колдовство, помнил, как тролль раскрыл его ётунхеймский секрет, помнил ссору с королевой… Все помнил, хотя желал бы забыть. Отчаяние до сих пор переполняло все его существо, но ему было решительно непонятно то, что происходило после расставания с Эльзой. Это была… галлюцинация?

Он считал, что им снова безраздельно завладела Бездна. И может быть, правильно считал. Ведь даже сейчас он не может утверждать, что мир вокруг реален. Он сомневался в этом с первой же секунды, и все-таки двигался вперед, словно увлекаемый течением челнок. От воспоминаний его мелко затрясло, но девушкам, разумеется, было безразлично его состояние. Или они считали, что настоящий он сейчас играет с веселой саламандрой.

Он чуть было не уничтожил мир, но не Асгард, как он полагал, а Мидгард… хотя, с уничтожением целого мира он, пожалуй, загнул. От одного пожара вся Земля не сгорит, но его действия были… устрашающими. Он не отдавал себе отчета. Он даже подчинил себе элементарного духа — и этого попросту не заметил! Локи хотелось то ли смеяться, то ли плакать. Дожили. Он будто гуляет во сне. Ассоциация показалась ему очень подходящей, а когда он вспомнил рассказы Фригги о том, что в детстве он и правда страдал чем-то подобным, то ему сделалось совсем жутко.

Он опасен. То есть, он всегда понимал, что это так. Но… недооценил эту дремлющую в его разуме тьму. Он больше не мог доверять самому себе, а это стало уже последним рубежом. «Плохо, плохо, плохо…» Его легонько лизнул в щеку горячий шаловливый язычок, и Локи оторвал голову от рук. Бруни молчаливо пыталась его поддержать, и от осознания хоть чьего-то участия его начавшаяся было паника чуть-чуть улеглась.

Но сочувствия крошечной огненной рептилии было как-то маловато.

— Прости, — сказал он, поднимаясь и подходя к Эльзе. Он положил ладонь ей на плечо, и она шарахнулась от него в сторону, как дикая лошадь. Локи постарался не обижаться. — Больно, скажи? — спросил он вкрадчиво, пытаясь понять, какие оправдания могут спасти ситуацию. — Когда тебе лгут. Внушают одно, а оказывается, все это вымысел?

Эльза закуталась в плащ и зашагала от него прочь, всем своим видом выражая презрение. Или… другое какое-то отношение, но явно в том же ключе. Наверное, Локи стоило сразу же бросить все свои попытки.

— Я был… не в себе, — честно заявил Локи, надеясь, что хоть это разжалобит девушку. Вот, до чего он дошел! Но у него не было сил вести с ней более сложную игру.

— Мы заметили, — буркнула принцесса, но не та из них. Анна явно была не настроена играть в молчанку, хотя Локи не сомневался, что у Эльзы было время обо всем рассказать сестре. Если только Эльза пожелала об этом разговаривать. Но он хотя бы не делал Анне предложения и не учил ее магии. Понятно, что у принцессы к нему меньше претензий.

— Когда я… когда мне пришлось все тебе рассказать, что-то словно сломалось во мне, — начал плести какие-то жалкие объяснения трикстер и оборвал их на середине. — То есть, помощь тебе не нужна?.. Ты ведь не собираешься возвращаться домой?

Эльза не ответила, но Анна осуждающе покачала головой, и Локи убедился, что он прав.

— Поодиночке у нас против нортульдра нет шансов! Понимаешь ты, нет? — Эльза бросила на него испепеляющий взгляд и выдернула свой плащ из его руки, упорно продолжая шагать по лесу в первом попавшемся направлении. — Ладно. Значит, придется опять самому. Впрочем, как и всегда.

Анна, едва поспевающая за ними, тяжело вздохнула и одарила его предупреждающим взглядом. Локи и сам догадывался, что в таком состоянии королеву лучше оставить в покое. Но уйти просто так… Конечно, он уйдет. Он слишком опасен. Он не понимает, что творит. Но чтобы она вспоминала о нем именно так…

— Ты скажешь что-нибудь? — забежав перед ней и схватив ее за руки, воскликнул он. — Скажи что-нибудь!

Она против воли уставилась ему прямо в глаза, продолжая упрямо молчать. Тихо застонав, Локи поднес было правую руку к ее виску, забывая, что держать ее за руку уже достаточно, чтобы дотянуться до мысленного восприятия.

— Не смей! — почти зашипела она, вызвав стойкую ассоциацию с Сиф. Норны, как же это было давно. Но зато она нарушила молчание.

— Скажи хоть что-нибудь, — повторил он, стараясь облечь мольбу в жесткое требование. — Ну же, назови меня чудовищем. Я это переживу. Или спроси, почему я до сих пор не ушел. Только не молчи.

— Мне больше нет дела до разговоров, — с царственным спокойствием, которому ему оставалось лишь позавидовать, изрекла она. — Достаточно того, что я в тебе ошибалась и что не хочу тебя больше видеть! Уходи!

— Л-ладно, — своим обычным тоном ответил он. — Если тебе не нужна поддержка и защита, ладно.

«Да какая из тебя опора», — едко добавил голосок в голове.

— Стойте, — вдруг сказала Анна, схватив за руки их обоих, отчего Эльза невольно обернулась. — Стойте. У вас много недопониманий. Но у кого из влюбленных их не бывает? Даже мы с Кристоффом…

Никто не узнал, что именно могло пойти не так между этими идеальными влюбленными, так как на поляну вдруг выкатился грязный снежный ком, утыканный множеством веток и залепленный ворохом прошлогодних листьев. «Олаф!» — воскликнули девушки, и тогда Локи тоже признал в прибывшем недоразумении своего давнего знакомого. Его настроение тут же сделалось хуже, хотя казалось, что дальше ему падать просто некуда.

— Я согласен! — воскликнул грязный снежный ком, а потом сделал попытку отряхнуться. Эльза смиренно подняла руку и одним магическим прикосновением повернула Олафа в воздухе, очищая от мусора и придавая положенную снеговику форму.

— Как ты здесь оказался? — ошеломленно спросила Анна.

— Мы приехали с Кристоффом! — с готовностью пояснил снеговичок. — А потом он был занят, спасал оленей, а я побежал на поиски в лес, но заблудился! Надеюсь, никто из вас не заглядывал в самое темное дубовое дупло? Заверяю, там живет настоящий кошмар! А еще меня похитило что-то невидимое и играло мной, будто в мячик! — проканючил снеговик. — Наверное, это была Саманта! Не играйте и даже не разговаривайте с ней, если увидите!

— Я и не разговариваю, — мрачно кивнула Эльза.

— Это не я… — простонал Локи и, как оказалось, вслух.

— Ну конечно, — торопливо развел руками-веточками Олаф. — Так вот, к чему я веду. Блуждая по лесу, я пришел к выводу, что я маленький и глупый, отчего не все понимаю. А когда я вырасту, то сразу все пойму и перестану бояться. Но вы-то взрослые люди! И раз вы можете все друг другу объяснить, то и бояться вам нечего!

Три человека озадаченно хлопали глазами, осмысливая реплику снеговика. Олаф, видимо, понял, что сказал что-то умное и решил закрепить успех:

— А еще я считаю, что ты, Эльза, как королева, должна запретить всем лесным жителям очень жуткие глаза! А если кто-то все-таки умеет сверкать красными глазами, то пусть ходит в очках, но только в темных.

— Боюсь, ему не пойдет, — вздохнула королева едва слышно.

Локи смирно стоял рядом, уверяя себя, что обижаться на собственный бред — недостойное занятие, совершенно пустое. Поэтому надо просто уйти. Ему еще предстоит искать тайную тропу. И источник волшебной силы нортульдра. И все в одиночку. Плюс-минус одна саламандра.

На грани слышимости раздался какой-то мелодичный звук, заставивший Локи резко дернуть головой и пожалеть об этом. Он заметил, что и Эльза тоже тревожно озирается, а Бруни вытянула шею в верном направлении.

«Ты тоже это слышишь? — подумал Локи и легонько погладил саламандру по головке. Сделать это было не так-то просто, потому что его руки снова начали дрожать. — Какой-то голос зовет нас».