Мы друг другу даны. «Вырастая, развиваясь» Часть IV (гет)

Глава 27 «Пройти свой путь»

ИЗ ДНЕВНИКА СИ ДЖЕЯ ДИГГОРИ

10 июля

Должен сказать, что это было богатое на события лето.

Мы отправились с дядей Джорджем в поход в Америку после всего этого срыва, который у него был. У меня были кое-какие сомнения на этот счет… Я же не маггл. Но это была, пожалуй, самая лучшая неделя в моей жизни.

Правда, начиналось все не очень радужно. Во-первых, я плохо спал прошлой ночью, все еще не в духе из-за всего, что случилось тем утром. Даже после того, как дядя Джордж сделал все возможное, чтобы я знал, что он любит меня. Потому что после этого, я действительно беспокоился о нем; я не мог себе представить, что нужно сделать, чтобы оттолкнуть его от края пропасти. И это меня пугало.

Так или иначе, я был ходячим зомби, если учесть разницу во времени, к тому моменту, когда мы добрались до кемпинга. И я не думаю, что дядя Джордж был намного лучше, когда мы оба спотыкались о собственные ноги и пытались поддержать друг друга. Альф, конечно же, вел себя так, словно был готов пробежать марафон. Затем мы добрались до нашей палатки… и я с ужасом осознал, насколько по-другому поход происходит у магглов!

(Приятно сознавать, что дядя Джордж испытал такое же потрясение, как и я!)

Но мы быстро справились с этим. Тони действительно хороший парень, и к тому же умный. Он (и Альф) не слишком сильно посмеивались над нами… в большинстве случаев. И я многое узнал. Например, что рыбалка — это действительно повод пошутить и спихнуть людей в воду. Цель пешего туризма состоит в том, чтобы истощить себя до такой степени, чтобы быть не в состоянии бодрствовать после девяти вечера. А цель приготовления пищи на костре — продемонстрировать, что все продукты в конечном итоге могут сгореть.

Или, если быть серьезным, я узнал, что без всякого света, волшебного или электрического, звезды действительно появляются ночью; казалось, что их было тысячи. Я узнал, что зефир и шоколад успешно заменят любой деликатес, который только можно найти в самом дорогом магазине в Косом переулке. Я узнал, что дядя Джордж может превратить свежепойманную форель в прекрасный обед, а пение вокруг костра — это лучшее развлечение на свете.

И на пять из наших шести дней я почти полностью забыл, что нахожусь под нерушимой клятвой.

Шестой день был очень странным.

Я рано встал. По какой-то причине мне вспомнилась удушающая хватка отца, и я выскользнул из палатки. Я подошел к краю поляны, заглянул вниз, со склона горы и стал наблюдать восход солнца. И на какое-то мгновение, несмотря на все то прекрасное, что было на этой неделе, я подумал, а не броситься ли мне с обрыва.

Это действительно имело смысл для меня на мгновение. В конце концов, я был счастлив. Я чувствовала себя любимым и желанным. Почему бы не покончить с этим прямо сейчас, прежде чем я все испорчу? Тогда мой отец в итоге потерпит неудачу; он никогда не сможет получить от меня то, что хочет.

Тони удивил меня как раз в тот момент, когда эта мысль пришла мне в голову, и он за мгновение буквально оказался у меня за спиной.

— Прямо на восходе солнца, — только и сказал он.

— Так и есть, — ответил я и позволил себе удивиться тому, что даже помыслил о самоубийстве.

Тони и я прекрасно ладим, но я никогда не буду так близок с ним, как Альф. И он все еще немного чужд мне, будучи маглом. Но в этот момент он, казалось, прочел мои мысли.

— Тут не так уж и высоко. Ты можешь выжить, — только и сказал он.

Я ответил, что он и понятия не имеет, о чем говорит. Тони согласился, что конечно же не знает, и я на мгновение подумал, что он может оставить эту тему. Но Тони продолжал довольно просто говорить, что Альф беспокоится обо мне. А потом он сказал, что Джордж, вероятно, беспокоился обо мне, но похоронил это под всеми другими вещами, с которыми имел дело. И он сказал, что наблюдал за мной. И что прочитал все книги дяди Джорджа.

— На тебе лежит какое-то проклятие? — вдруг спросил он.

Как странно, что Тони сумел подобраться к моей проблеме ближе, чем кто-либо другой. Я сказал ему, что нет, конечно, и тогда это случилось… странное чувство удушья, ощущение, что мое горло может сжаться само по себе, нахлынуло на меня, пульс начал ускоряться, и я вспотел. Это становилось все хуже по мере того, как я приближался к крайнему сроку моей клятвы: теперь, когда я даже помыслю о том, чтобы сказать кому-то хоть что-то, дать хоть какой-то намек, клятва нападает на меня.

Тони наверно что-то понял. Он положил руку мне на плечо и помог отойти от оврага к столу для пикника. Я сидел там, дрожа, и он принес мне апельсиновый сок, который и правда помог. Тони продолжил, сказав, что видит, что бы это ни было, я не могу говорить об этом, и спросил, была ли причина, по которой я не мог рассказать чем-то волшебным. Мне удалось кивнуть на это, и он вздохнул. Затем он добавил, что понимает, что он маггл, но что бы это ни было, я не должен позволять себе слишком расстраиваться по этому поводу и сдаваться. Он был знаком с семьями, где кто-то кончал жизнь самоубийством, пусть и не магически, и знал, что Альф и дядя Джордж очень меня любят и будут очень огорчены, потеряв меня. Так что я должен оставаться с ними.

Тогда я мог бы многое рассказать, если бы мне это удалось. Но в тот момент, мисс Шелл отправила сигнал из Англии, что начала рожать, Джордж выскочил из своей палатки с монетой в руке и крикнул, чтобы мы собирали вещи.

Что подводит меня к следующему знаменательному моменту моей жизни: поберегись, мир, потому что Молли и Кэти Уизли собираются взять тебя штурмом.

Нам потребовалось почти четыре часа, чтобы вернуться в Англию, и к тому времени дети уже родились. Крошечные малышки с пушком темно-каштановых волос и голубыми глазами. Их рождение и полное отсутствие осложнений для мисс Шелл, вероятно, облегчили девяносто процентов его тревог, и дядя Джордж уже выглядел как нормальный человек, когда мы с Альфом поднялись наверх вместе с Фредо.

В тот момент у них не было имен. Это было забавно. У меня все еще кружилась голова после того утреннего инцидента у оврага, когда Фредо совершенно правдоподобно высказал точку зрения Тони. Пока Молли поддразнивала нас, говоря, что мы должны вернуть их обратно, потому что девочки не рыжие, Фредо заметил, что у нас с мисс Шелл тоже каштановые волосы, так что это явно не было какой-то семейной странностью.

Другими словами, они похожи на своего брата Си Джея, и Фреддо знал, что он похож на своего брата Альфа. Так какие проблемы?

В тот момент я и понял, что у меня есть семья, семья, которая важна для меня, но также и семья, для которой важен я. Фредо считает меня своим братом. Он не понимает, что такое усыновление (или юридическое предупреждение, в моем случае), но его это тоже не волнует. Для него это не важно. Я его брат, его сестры похожи на меня, и его маму, значит, все в порядке.

Умный маленький гений.

Затем одна из малышек выпустила миниатюрный Летучемышинный сглаз, и было решено, что она будет названа в честь мамы Джорджа. Другой ребенок будет назван в честь мамы мисс Шелл, которую, как оказалось, звали Кэти, как и маму Альфа. (Забавно, как все складывается). Во всяком случае, это то, на чем они и порешили остановиться, за исключением того, что они решили изменить орфографию написания имени «Моли», чтобы она соответствовала Кэти. О, и благодаря какой-то маггловской шутке, по предложению отца Тони, их вторые имена теперь Саманта и Сабрина.

Во всяком случае, из-за всего этого я решил, что маленький эпизод в кемпинге может быть отложен. Я не буду искать легкий выход. Я буду бороться с этой мерзостью, навязанной отцом, и я выиграю. Да и как я могу сдаться, когда у меня столько всего есть?

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

11 июля

Мишель с некоторым трепетом смотрела на своих новорожденных дочерей. Они обе лежали в одной кроватке, и Джордж был совершенно уверен, что им это нравится. Ножки Моли были обуты в сиреневые носочки, а на ножках Кэти красовались розовые. Это казалось идеальным решением, чтобы одеть детей в разные цвета, пока они не стали старше и их личности не проявились.

Конечно… она никогда не имела дело с новорожденными близнецами и никогда не знала Фреда. Как бы невзначай Мишель спросила Рона, как он мог отличить Фреда от Джорджа, и тот сразу же ответил: «Я никогда и не мог».

Она еще с ним поспорила. Неужели он имел в виду «никогда»? Не могли же Фред и Джордж вырасти совершенно одинаковыми?

— Пока Джорджу не оторвало ухо, в общем-то, так оно и было.

Это был не тот ответ, который она хотела услышать, но Мишель не сдавалась. А как насчет их личностей? Что делало Джорджа — Джорджем, а Фреда — Фредом? Может быть, у одного из них была другая походка? Другой почерк? Более высокий смех? Конечно, их личности не могли быть абсолютно одинаковыми!

По словам Рона, так оно и было.

Это ее обеспокоило. Тем более, что она готовилась устроить своим новорожденным дочкам ванну, для чего потребовалось бы снять носочки. И что же ей тогда делать?

А что, если во время этого процесса она перепутает Моли и Кэти? А что, если они уже перепутались? А что, если она вытащит Кэти из ванны и наденет на нее носки Молли? А что, если она сделает это два-три раза? Как она вообще могла быть уверена, что Моли — это Молли, а не Кэти?

Интересно, а у взрослой Молли когда-нибудь такое случалось с мальчиками? А что, если это так? А что, если она на самом деле замужем за Фредом, а не за Джорджем? А что, если это Джордж погиб на войне? У нее закружилась голова от таких мыслей, и хотя какая-то часть ее сознания понимала, что это не имеет значения, но все же это было важно, потому что она не могла не думать о том, что это было очень важно, если бы Джордж умер вместо Фреда.

— Галлеон за твои мысли, любимая? — Джордж вошел и обнял ее за плечи.

Мишель разразилась слезами.

— Ого, совсем не та реакция, которую я ожидал! — ахнул Джордж, крепко прижимая ее к себе и позволяя всхлипывать на своем плече, когда она начала выдыхать обрывки своих спутанных мыслей. Так или иначе, «носки», «ванна», «ошибка» и «не тот ребенок» оказались достаточными для него, чтобы собрать воедино то, о чём она волновалась.

— Не говори глупостей, Шелл, — он успокоил ее. — Сейчас они очень похожи, я знаю, но мы вставим одну из этих маленьких неснимаемых ленточек в волосы Моли. Когда они станут старше, мы сможем отличить их друг от друга просто на раз.

Мишель фыркнула и остановилась:

— Р-Рон сказал… он сказал, что никто никогда не мог отличить вас, даже мама! А что если ты Фред, Джордж?

— Тогда я выгляжу чертовски хорошо для того, кто умер пятнадцать лет назад, — усмехнулся он, и она хлопнула его по плечу. — Ладно, серьезно, Шелл, Рон не совсем подходящий человек, чтобы спрашивать об этом. Я люблю его, но он обладает наблюдательностью флоббер червя. И мама всегда могла отличить меня от Фреда, если только ее мозг не был занят другими заботами. Мы могли бы одурачить ее на несколько минут, но только если она не обращала внимания.

— Так… вы отличались? — она вытерла глаза и с любопытством посмотрела на него.

— Так и было, — Джордж обнял ее за плечи, — во-первых, о чем ты, очевидно, забыла, я умел петь, а он нет, хотя я и скрывал этот факт. Он был немного более безрассудным, чем я, что, по общему признанию, похоже на то, что Атлантический океан влажнее Тихого, но это правда. Он лучше разбирался в Трансфигурации, а я — в заклинаниях, хотя мы оба были довольно хороши в них обоих. Я хорошо разбираюсь в зельях, а он был в этой области хуже первокурсника. Его смех был громче и быстрее, но еще быстрее он терял самообладание; мой характер был более сдержанным, но чувства и настроения, длились гораздо дольше, — он поцеловал ее в щеку. — Я совершенно точно Джордж, дорогая, и был им с тех пор, как себя помню. И если ты мне не веришь, просто спроси Джинни… даже когда она была маленькой, могла отличать нас друг от друга.

— Я чувствую себя такой ужасной матерью, — призналась Мишель, снова поворачиваясь к дочерям. — Они так похожи.

Джордж наклонился вперед и, наконец, со вздохом согласился:

— Они очень похожи, эти двое. У нас с Фредом на самом деле, было несколько веснушек в разных местах, но, увы, мы говорим о бледнокожих брюнетках, — в глазах Джорджа блеснул огонек, и он достал волшебную палочку. Очень осторожно он заколдовал единственный локон Молли, чтобы тот был медно-рыжим. — Просто гламурные чары… мы же не хотим ее менять. Но пока они не сделают свою индивидуальность более выраженной, а они это сделают, мы уберём это.

Мишель сразу же расслабилась:

— Не хочешь помочь мне искупать их? — спросила она, протягивая руку к теперь уже отчетливо различимой Молли.

— А как ты думаешь, зачем я сюда пришел? — пошутил Джордж, поднимая маленькую Кэти и улыбаясь.

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

На следующее утро Джордж проснулся от голоса Мишель, высокого и странного:

— Джордж… иди сюда, пожалуйста.

Он обнаружил ее в детской, стоящей над единственной колыбелью, с очень странным выражением лица:

— Дорогая, что случилось? — Джордж подошел к ней, посмотрел вниз и разинул рот.

Каким-то образом Молли и Кэти, одетые в одинаковые белые комбинезончики, умудрились сбросить носочки. Ну, конечно, на улице было тепло. Но это не это было проблемой, потому что прядь волос Молли была заколдована медью. Кроме…

Вот только теперь у обоих младенцев было по пряди медных волос. В одном и том же месте. И обе девочки были с открытыми глазами и смотрели на своих родителей невинным взглядом новорожденных.

Джордж, наконец, обрел дар речи:

— Нам с Фредом никогда особенно не нравилось быть разными, — пробормотал он сдавленным голосом, — во всяком случае, не выглядеть по-другому. Наверное, я забыл упомянуть, что ухо действительно беспокоило его?

— Да, неужели! — она подняла на него уже спокойный взгляд, — И что теперь, Джордж?

Джордж судорожно сглотнул. Очевидно, она ожидала, что это будет исправлено, но как? Ему очень не хотелось это признавать, но он и сам никак не мог их различить. Он был совершенно честен вчера, когда сказал, что был уверен, когда они подрастут, им будет легко… Джордж предположил это, потому что у мамы и папы никогда не было с этим проблем. Но его маленькие дочери не могли бы быть более похожи.

Раздался голос с другого конца коридора:

— Вставай! Вставай, детки! Вверх! — голос Фредо звучал довольно настойчиво.

Я сейчас его приведу, — быстро предложил Джордж, но Мишель положила руку ему на грудь.

— О, НЕТ, я приведу его, а ты определишь, кто из наших дочерей кто! — и она быстро вышла из комнаты.

О, черт возьми! Джордж наклонился вперед:

— Прекрасное время для розыгрыша, юные леди, теперь вы меня подловили, — проворчал он. Глубоко вздохнув, он вытащил палочку и попытался снять чары. Очевидно, Кэти нашла способ изменить свои волосы, чтобы они соответствовали волосам Моли, поэтому, если он снимет чары, волосы Моли снова станут чисто каштановыми.

Впрочем, ни к одной из этих детских головок прежний вид уже не вернулся. Джордж задумчиво пожевал свою губу. Похоже, им понравилась эта перемена, и они нашли способ каким-то образом сделать ее постоянной. Спонтанная магия высшего порядка. И это заставило его искренне порадоваться, что он выбрал именно рыжий цвет, а не какой-нибудь светло-зеленый.

Он осторожно взял одного ребенка за палец на ножке и слегка сжал его, как это сделал Альф в тот день, когда они родились. Как по заказу, малышка внимательно осмотрела свой нос и чихнула наслав на Джорджа маленьких летучих мышек, он усмехнулся.

— Доброе утро, мисс Молли! — съязвил он. — И доброе утро, Мисс Кэти! — он протянул руку и также дотронулся до второй малышки.

Только чтобы нахмуриться, когда она, точно также, выпустила мини-летучих мышек.

«Да чтоб мне провалиться!»

Мишель вошла, держа Фредо на руках.

— Он хочет видеть сестричек, — она подняла глаза на Джорджа. — ну как, получилось?

— Пока нет, — честно признался он. Фредо потянулся к нему, и Джордж крепко обнял и поднял его на руки, позволив маленькому сыну посмотреть через решетки кроватки на своих близнецов.

— Без носков, — тут же заметил Фредо.

— Мы это прекрасно знаем, — Мишель потерла голову. — Джордж, что же нам теперь делать?

Фредо наклонился и взял за левую руку одного из младенцев:

— Привет, моя Молли, — затем он сделал то же самое со вторым ребенком: 

— Привет, моя Кэти.

Джордж и Мишель посмотрели сначала друг на друга, а затем на Фредо:

— Фредо, а какой ребенок Молли? — спросил Джордж.

Фредо тут же указал на левую из близнецов.

— А Кэти… — подсказала Мишель.

Глядя на свою мать так, словно она сошла с ума, он очень уверенно указал на ребенка справа.

— Кэти терррррррррр, — сказал он медленно, как будто был взрослым.

Джордж слегка отодвинул Фредо и посмотрел вниз.

— Фредо, откуда ты знаешь? — в конце-концов он сдался и спросил.

— Фредо знает. Старший брат, — ответил он с большой гордостью.

Мишель и Джордж просто посмотрели друг на друга, и наконец, она пожала плечами:

— Ты говорил, что Джинни всегда знала, — заметила она.

— Это пока лучшее, что у нас есть, — признался Джордж. Он наколдовал маркер и нарисовал большую фиолетовую букву «М» на футболке Молли, а затем большую розовую букву «К» на футболке Кэти. — Я купил два детских браслета, один из аметиста, другой из турмалина, — сказал он.

— Я бы сказала, что это несколько экстравагантно, но…

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись в знак согласия, прекрасно понимая друг друга.

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

17 августа

Весь клан Джорджа первым прибыл на празднование Дня Рождения Перси. По сути, на несколько часов. Мишель начинала сходить с ума, а он скорее думал, что если мальчики бегают по широким лужайкам Норы вместе с Фредо, то это отличная идея. А Молли довольно прозрачно намекала на то, что ей потребуется некоторая кулинарная помощь.

— Вечеринка Уизли на пять, наш столик готов? — Джордж заглянул в кухонную дверь.

— Слава богу, Джордж… я тут с ума схожу, — Молли протянула руку и поцеловала Джорджа в щеку. — А мальчики снаружи?

— Я договорился с Альфом и Си Джеем, чтобы они расставили столики на заднем дворе, а Фредо захватили с собой. Папа сейчас с Шелл и девочками, — он тут же принялся за работу, не говоря больше ни слова, начал с нескольких заклинаний нарезав салат, а сам принялся размешивать винегрет, — Все любимые блюда Перси, как я погляжу, — усмехнулся Джордж.

— Как и всегда я стараюсь сделать для каждого из вас, — заметила Молли. Она работала над маринадом для лондонского бульона, — Мне бы очень хотелось, чтобы ты хоть намекнул мне, чем он занимается.

Джордж бросил на нее твердый, хотя и понимающий взгляд:

— Он разговаривал с Пенни, мам. И из того, что я понимаю, он был… менее…скрытен…

чем обычно.

— Значит, ты это одобряешь? — спросила она.

Джордж отвлёкся совсем ненадолго от возни с овощами, и внимательно посмотрел на мать. Он знал, как она волнуется, и не мог винить ее за это. И он тоже не мог ей солгать: — Не совсем так, мама. Не больше, чем вы с папой одобряли то, что мы с Фредом делали те радиошоу с Ли во время войны. Но он взрослый человек и сильный волшебник, несмотря ни на что. Я доверяю Перси, и даже если мне не нравится то, что он решил сделать, я собираюсь поддержать его в этом.

Молли издала глубокий вздох, который, казалось, исходил даже от ее пальцев ног. Она прислонилась к раковине, чтобы не упасть, и посмотрела на задний двор:

— Я думала, что все закончилось, Джордж. После войны. Потерять Фреда было достаточно плохо, но я никогда не забывала, что могло быть и хуже, и я была так благодарна за то, что у меня было. Я не могу потерять еще одного ребенка.

Джордж нежно обнял Молли:

— А я сказал ему, что не могу потерять еще одного брата, мам. Он все понимает. Но это просто то, что он должен сделать.

— Глупое Министерство, сует свой нос в чужие дела, — она фыркнула. — О, не смотри на меня так, я читаю Пророка и знаю, что происходит в Восточной Европе, и я знаю, что бы он там ни делал… Теперь, когда твой отец наконец-то оттуда ушёл, в самой гуще событий оказывается Перси.

— И Гарри, и Гермиона, — заметил Джордж. — Это мог быть любой из них, так же легко.

— Хммм! — Молли взяла палочку и сильно ударила по тарелке, полной помидоров, разбросав их по всей кухне. — Почему Министерство не может оставить в покое мою семью, я никогда не пойму.

— Сами виноваты, — ответил Джордж, заставив Молли остановиться, — если бы вы не растили таких необыкновенно замечательных детей, которые женились и выходили замуж за столь же поразительно талантливых людей, никому бы до нас не было дела.

Губы Молли слегка дрогнули, и она только один раз шлепнула Джорджа кухонным полотенцем, прежде чем начать мыть посуду. Это означало, она на самом деле не была с ним не согласна.

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

Перси внимательно посмотрел на часы. У него оставалось около часа до того, как он должен был уехать домой, через портключ, организованный Министерством, чтобы отпраздновать свой день рождения в Норе. Между тем, он все еще находился под воздействием оборотного зелья, и все еще, судя по всему, внешнему Ивана Преслизевича. Он обещал Пенни, что будет дома, и собирался сдержать слово.

Сейчас он очень тихо сидел за столом того же паба, куда обычно захаживал Амос Диггори. И Амос тоже был там, только на этот раз Амос его не замечал. Ну и хорошо: Перси определенно был не в настроении для идиотизма в данный момент. А Амос был особенно странным сегодня. Даже для Амоса.

Судя по тому, что Перси подслушал, сегодня был не только его день рождения, но и годовщина Амоса, или была бы, если бы его жена не умерла, рожая Си Джея. В результате, судя по всему, Амос решил заказать две порции еды и бутылку шампанского с двумя бокалами, а обедал уже с покойницей. Или, возможно, привидением… в конце концов, это был волшебный мир.

Чокнутый старикан. Перси фыркнул: даже странно, что Си Джей с ним вырос адекватным и вменяемым.

Конечно, сырой убогий паб, в котором они находились, был идеальным прикрытием для безумия, поскольку единственным необычным поведением в этом заведении было бы нормальное поведение.

— Лучшее шампанское в Хорватии для тебя, любовь моя, — проворковал Амос, — Конечно, это не Париж, дорогая, но в следующем году, а? На следующую годовщину!

Перси мысленно начал просматривать список своих заметок о различных шпионских приключениях за последние три дня. Конечно же, правительство Флипповского будет спровоцировано, чтобы развязать гражданскую войну после празднования следующего года. У него были имена по меньшей мере трех волшебников, организовавших силы для того, чтобы спровоцировать какое-то крупное бедствие. Он просто не знал, что именно это будет.

— Может быть, тогда наш сын будет с нами, чтобы отпраздновать это, а?

Перси затаился. Когда Амос сказал «сын», думал ли он о Седрике, который был также мертв, как и его жена? Или он действительно ожидал, что Си Джей вернется в его жизнь? Скорее ад замерзнет, чем Джордж ему это позволит, как знал Перси.

Амос усмехнулся:

— Если только он к тому времени не окажется в Азкабане.

Тогда он точно говорит о Си Джее, мертвых сыновей нельзя сажать в тюрьму.

— Но это неважно. В любом случае, когда он преуспеет, я буду приветствовать его, наконец, как достойного сына по образу и подобию Седрика. И мы… ты и я, любовь моя, наконец-то отомстим Джорджу Уизли!

Перси со стуком уронил ложку в суп.

— … да, Джордж, наконец, заплатит за то, что украл у нас эти деньги, дорогая…законная награда Седрика за то, что он отдал свою жизнь, украденную сначала Гарри Поттером, а затем превращенную в кровавые деньги этими противными близнецами Уизли. О, он думает, что его жизнь сейчас настолько совершенна… но Си Джей вырвет его сердце… он это сделает… и уничтожит всё. Когда он взорвет этот магазин и заберет с собой миллиарды галеонов товарно-материальных запасов… и Джордж будет непосредственно ответственен за начало войны… Да, моя любовь…тогда мы уничтожим его.

Амос снова усмехнулся, а Перси схватился за стол и дрожащей рукой отсчитал деньги. Он быстро встал и направился к задней двери.

Последнее, что Перси услышал перед тем, как выйти на улицу, было, пожалуй, самым жутким.

— И если этот маленький засранец не сделает этого, он умрет. Смерть, которую может обеспечить только Нерушимый обет!

Он должен был выбраться отсюда. Он должен был предупредить Джорджа. Он должен был спасти Си Джея. И он должен был сделать это сейчас.

Воздух снаружи был тяжелым, душным и зловонным от надвигающейся грозы. Перси прислонился к кирпичной стене, борясь с рвотным рефлексом.

— Боже мой, мой тролль-охотник за трюфелями, что может быть отвратительнее.

Малфой. Вот только его тут и не хватало, самое неподходящее время для встречи!

Перси изо всех сил старался держать себя в руках, скрываться под маской туповатого сквиба, каким и считал его Люциус.

— Простить… простить. Должно быть, сегодня плохой день, вот, Малфой? — он рассмеялся, визгливым смехом, над собственной шуткой.

Малфой сурово посмотрел на него: —

С каких это пор ты называешь меня просто Малфой? Для тебя я мистер Малфой.

Перси судорожно сглотнул: — Да, да… это моя ошибка, Мистер Малфой, но я делаю это случайно. Иван за это извиняться очень сильно!

Одинокий волшебник позади Малфоя громко фыркнул:

— Маленький засранец заслуживает того, что ты ему дашь. Он сидел рядом с Амосом Диггори как настоящий волшебник, прислушиваясь к тому, что тот говорил. Как будто это его дело, если Диггори немного не в себе сегодня, разговаривая с женщиной, которой там нет…

— Обливейт!

Заклинание ударило Перси прямо между глаз. Малфой был настолько быстр.

Перси упал на землю, и мир вокруг него потемнел.