Андертейл, ты ли это? (джен)

Не успела я нервно посмеяться от представшей перед взором картины в виде стоящей на столешнице воодушевлённой воительницы, как та спрыгнула оттуда, одним широким скачком добралась до нас и, схватив меня за руку, таким же огромным прыжком вместе со мной оказалась у плиты — я даже опомниться не успела.

— Что ж, начнём с соуса! — прокричала она, распахивая холодильник и буквально выкидывая оттуда прямо на столешницу помидоры и перец. Перечницу она отложила пока в сторону, а вот помидоры пододвинула прямо ко мне.

— Итак, а теперь представь, что эти овощи — твои заклятые враги! Выбей из них всю дурь своими кулаками! — в азарте прокричала она. Я на пару мгновений растерялась. Всё-таки овощи обычно давят какими-нибудь специальными столовыми приборами и на тарелке. А тут руками, ещё и прямо на столе!

— А что, прям так, голыми руками? — в растерянности переспросила я. Андайн на это закатила глаза и издала недовольный утробный звук.

— Ну естественно! Бей ты их уже скорей! — прокричала она, в нетерпении стукнув кулаком об стол, отчего мы с Флауи синхронно подскочили.

Все ещё чувствуя себя неловко, я постаралась ударить ближний к себе овощ. Но вышло не особо сильно — помидор лишь слегка помялся от моей руки, даже не выпустив ни капли сока.

— Да не гладь ты их! Ну же, ударь настолько сильно, насколько можешь! Покажи всю мощь! — с горячностью наставляла меня воительница.

По её азарту было видно, что кулинария являлась для неё самой большой страстью после боев, в этом они были схожи с Папсом. Вот только способы готовки у них были абсолютно разные. Если первый готовил всё собрано, по чёткому рецепту, подходя к делу со всей сосредоточенностью и серьёзностью, то Андайн готовила именно в своём стиле — резко, безумно и жёстко, со всем воодушевлением.

С этими мыслями, наблюдая за ней, внезапно и я заразилась её азартом. Мне нравились её увлечённость и погружённость в дело с головой. Эти воинственность и безумие. И, сравнив нас, я поняла, какой размазней выгляжу сейчас на её фоне. Что ж, это дело надо срочно исправлять! Тем более, что мне дают шанс отыграться на своих врагах за все их подставы мне, при этом не причиняя никому вреда, а заодно и готовя соус.

Решив долго не думать и представив на месте помидор ненавистных учителей с директором, я принялась за дело. Припоминая все случаи, когда они меня отчитывали, жаловались на меня родителям, выносили мне мозги, тем самым жутко меня раздражая и беся, я хорошенько замахнулась и со всей дури вмазала несчастным овощам, разбрызгивая соус по столу. Несчастный помидор, лежащий ближе всех ко мне, превратился в мятую лепешку.

— Да, правильно! Так их! — обрадованная и ещё больше раззадоренная моим первым сильным ударом, закричала рядом Андайн. Её крик придал мне большей уверенности и веселья, отчего я начала сильнее и чаще дубасить по помидорам, войдя в раж.

— Да, наши сердца объединяются против этой здоровой пищи! — ликующе прокричала Андайн, когда я примяла все овощи. Я весело засмеялась в ответ на её реплику, заражаясь сумасшедшим и задорным настроением.

— Теперь мой черёд! НГАХ-Х!

С радостным бешеным криком Андайн вдарила по всем овощам так, что они мгновенно превратились в кашу, разбрызгивая сок вокруг: на стол, стены и наши лица. Особенно досталось бедному Флауи, который, вообще не участвуя в нашей бесиловке, получил томатным соусом по всей сердцевине. Я, обернувшись на короткий тонкий вскрик, обнаружила недовольное красное лицо, злобно смотрящее на меня. Тихо хихикнув, я взяла салфетку и с извиняющимся лицом вытерла нахмуренному цветку сердцевину.

— Ой, ну, мы просто наскребём его в миску попозже, — заметив балаган, что мы натворили, с невинным лицом оправдала нас Андайн. — Но сейчас! — тут же вновь загорелась она. — Мы добавим лапши! — С этими словами воительница откуда-то вытолкнула кастрюлю, сильным ударом отправляя её на плиту.

— Домашняя лапша самая лучшая, — вновь спокойным голосом сказала она, поучительно поднимая палец вверх. — Но я покупаю магазинную, потому что она дешевле! — добавила Андайн громко, на что я рассмеялась. Ах, какая жиза. — Просто положи её в кастрюлю, — каким-то удивительным образом так быстро сменяя бешеный настрой на спокойный, с милой улыбкой проговорила она.

Как жаль, что я так не умею. Поэтому, уже загоревшись безумством, я схватила протягиваемую упаковку и просто резко перевернула её над кастрюлей, с удовлетворением слушая, как макароны, падая, со звоном ударяются о дно.

— ДА-А! Мне это так нравится! — с широкой улыбкой, сгибая и напрягая руки под прямым углом, словно бы она собралась демонстрировать мышцы, прокричала Андайн.

— Отлично, теперь настало время помешать пасту, — сказала воительница, когда все макароны более-менее улеглись в кастрюле. — Главное правило — чем больше мешаешь… — Тем лучше! — последнюю фразу она воодушевлённо проорала.

Я, мгновенно поняв, что от меня требуется, схватила ложку и стала, что есть сил, быстро буквально метать её по кастрюле.

— Сильнее! — кричала Андайн, подзадоривая меня. — ещё сильнее! — продолжала она, когда рука уже начала болеть, а увеличить и так вроде быструю скорость никак не удавалось.

— Агрх, дай сюда! — с этими словами рыбина просто вырвала у меня ложку, принявшись бешено метать её.

Часть лапши уже порвалась, а часть вертелась и летала по всей кастрюле. Но, видимо, не удовлетворившись и этим результатом, Андайн схватила своё копье и стала со всей силы тыкать им в несчастную лапшу. В результате кастрюля превратилась в непонятную массу, но нам, кажется, было на это плевать, мы лишь с бешеным смехом и горящими глазами наслаждались процессом. И только Флауи с ужасом взирал на этот хаос, скорбно покачивая головой.

— Вот это я понимаю — готовка, — восхищённо промолвила я, смотря, как Андайн вытаскивает копьё из помятой кастрюли. Та с важным и довольным видом кивнула.

— Так, а теперь — заключительный этап! — торжественно проговорила воительница. — Прибавь жару! Пусть плита символизирует твою страсть! Пусть твои гнев и ярость превратятся в пламенный огонь! Давай! Не держи ничего в себе!

Воодушевившись яркой речью воительницы, я подскочила к плите и махом развернула кнопку включения жара. На раскалённой плите появилось уже небольшое пламя.

— Ярче! — подгоняла меня воительница, и я повернула ещё. Огонь увеличился. — Ещё ярче! — Пламя уже достигало нескольких сантиметров, и только сейчас каким-то краешком сознания я немного заволновалась о нашей безопасности и сохранности дома.

— Ох, дай сюда! — Воительница рукой отодвинула меня от кнопки, сама резко делая целый поворот. Огонь взлетел чуть ли не до самого потолка.

— Видишь? Вот так… — начала говорить Андайн, но её перебила резкая вспышка — видимо, пламя задело что-то легковоспламеняющееся, и мгновенно вспыхнул весь дом. На миг лицо обдало жгучим жаром, но вскоре всё утихло, оставляя после себя лишь перегревшуюся кухню, до духоты и першения в горле заполненную дымом.

— Ох… Чувак, неудивительно, что Папирус решил убраться отсюда подальше, — с лёгким смешком проговорила Андайн, расплываясь в весёлой улыбке и совершенно не замечая, что её лицо всё чёрно от сажи. Я окинула взором дом. Пламя уже более-менее унялось, видимо, выжгло уже все, что можно было, лишь пара небольших костерков остались раскиданы по комнате. Все стены и пол окрасились в чёрный, а лицо Андайн было еле-еле видно из-за дыма. — Хах, что дальше? Скрапбукинг? Браслеты дружбы? — с сарказмом спросила она.

— Эх, да кого я обманываю? — перестав улыбаться, уже с горечью промолвила воительница. — Я правда всё испортила… Пожалуй, я вряд ли смогу заставить тебя дружить со мной, человек. Признаем, что некоторым просто не дано ладить друг с другом… — с досадой и разочарованием проговорила она, отводя взгляд в сторону.

Признаться, в этот момент мне отчего-то даже стало её жаль. Это было, наверное, очень странно, поводов-то, по сути, никаких не было. Но ведь она честно пыталась, задвинув подальше всю свою ненависть и презрение к людям, подружиться со мной. Да, возможно, мы чуточку переборщили с готовкой… Но ведь это не означает, что я теперь ненавижу её! Почему-то мне казалось, что мы как раз-таки поладили друг с другом… Как забавно, а ведь началось всё просто с хитрой уловки Папса — взятия её на «слабо».

— Я пойму, если ты такого же мнения обо мне и мы не можем стать друзьями, — хмуро проговорила Андайн.

Так хотелось сказать обратное, что я сейчас ни капли плохого о ней не думаю, что мне было действительно здорово и весело с ней, и даже на миг показалось, что мы уже друзья! Но я не решилась… Как всегда, в самые нужные и, казалось бы, простые моменты той самой решимости не хватает.

— Всё в порядке… — продолжила она, хотя удручённый тон голоса утверждал обратное. — Потому что… если мы не друзья… Это значит, что я могу уничтожить тебя без всякого сожаления! — внезапно на её лице вновь появился тот безумный яростный оскал. Воительница схватила копье, начав угрожающе размахивать им.

— Я была повержена… Мой дом разрушен… — гневно говорила она, пока я, совершенно обескураженная её внезапной переменой, успела лишь отскочить и сейчас в растерянности глядела на разъярённую воительницу. — Да я даже не смогла подружиться! — продолжала Андайн. — Вот и всё. Мне даже уже всё равно, что ты мой гость. Последняя битва, которая решит всё! — прокричала она. — Только так я смогу восстановить свою честь! Давай же! Бей меня всем, чем пожелаешь! — яростно кричала она, приготовившись копьём отбивать любые удары.

Вот только у меня желания с ней биться сейчас не было никакого. Однако воительница, оскалившись, ждала моего удара. Не найдя иного выхода, я, размахнувшись, со всей силы послала в неё сжатый кулак, и, не дотянув буквально полсантиметра, резко остановилась. Едва коснувшись её живота, я виновато опустила взгляд вниз, приготовившись к очередной смерти.

Прошла уже пара секунд, однако удара не последовало. Стояла абсолютная тишина, лишь треск пламени по бокам нарушал её. Не решившись поднять голову, боясь вновь столкнуться с её глазами и увидеть в них презрение и ненависть, я продолжала стоять с опущенным взглядом, чувствуя себя провинившимся ребёнком. Только вот наказание будет намного жёстче простого замечания или отправления в угол.

— Что? — услышала я вскоре тихий растерянный голос. — Даже имея возможность атаковать в полную силу, ты всё равно не решаешься ранить меня? — изумлённо проговорила воительница. Я осторожно подняла взор и столкнулась с её обескураженным взглядом. Видимо, она ещё никогда не сталкивалась с подобным.

— Знаешь что? — внезапно Андайн просто выкинула прочь копье, выпрямляясь. — Я правда не хочу с тобой больше драться.

Я шумно выдохнула, поражённая этой фразой и искренностью её голоса. Теперь пришёл черед Андайн опускать голову. Только вряд ли это была такая же нерешительность, скорее внезапное осознание неожиданного чувства.

— Да, поначалу, я ненавидела твою тупую слащавость и будто бы издевательскую доброту, по крайней мере, как мне казалось раньше. Но… Твой «удар» напомнил мне кое-кого, с кем я когда-то тренировалась… Хах, теперь я знаю, что ты не просто бесхребетный лузер… Ты бесхребетный лузер с большим сердцем! — на последней фразе она наконец подняла голову. И, к своему изумлению, на её лице я увидела широкую улыбку, пожалуй, самую открытую и искреннюю, что я видела у неё вообще. Я улыбнулась в ответ.

Конечно, со стороны это был крайне сомнительный комплимент, но отчего-то сейчас это мне показалось самой приятной фразой, что я только могла услышать в этот момент.

— Совсем как он… — добавила она, вновь на миг опустив глаза в пол. Не знаю, кого именно она имела в виду, но на лице Андайн в этот момент отразилась сильная грусть и скорбь. — Послушай, человек, — вновь взяв себя в руки, с серьёзным лицом продолжила она. — Похоже, что вам с Азгором суждено сразиться. Да, он покажется тебе жестоким и ужасным… Но… попробуй поговорить с ним. И, быть может, тебе удастся пробудить в нём прежнего короля, и он отпустит тебя домой. Это выглядит невозможным, но отчего-то мне кажется, что у тебя есть шанс, — уверенно заключила она.

От её искренней веры на душе разлилось приятное тепло.

— Когда-нибудь действительно плохой человек упадёт сюда… и я заберу его душу взамен. Вот и всё, верно? — она неуверенно улыбнулась, будто бы ожидая от меня ответ. — Но если ты навредишь Азгору или кому-то другому в подземелье… То я заберу человеческие души… Перейду барьер… И с чистой совестью надеру тебе задницу! — Пообещала она с широкой улыбкой, обнажающей острые клыки. Я издала короткий смешок, кивая в знак согласия и понимания. Нет, собственно, я и не сомневалась. Да и тем более, в этом случае я действительно этого заслуживаю. — Для этого ведь и нужны друзья, так? — с весёлой усмешкой спросила она, на что я ещё раз уверенно кивнула.

— А теперь, сваливаем из этого пожарища! — с этими словами она двумя прыжками достигла входной двери и, распахнув её, выскочила наружу.

Я поспешила за ней вместе с кашляющим Флауи на плече. Удивительно, как с этими разговорами и неудавшимися драками мы напрочь забыли о сгоревшем доме и полностью заполонившим его дыме. Только выйдя наружу и сделав с облегчением глубокий вдох свежего воздуха, я почувствовала, как, оказывается, стало уже трудно дышать и адски першило в горле.

Клыкастая рыба снаружи теперь вся была покрыта чёрной сажей и копотью, а из окон всё ещё виднелись редкие языки пламени.

— Что ж, было весело! — проговорила Андайн, когда мы более-менее очистили лёгкие от дыма, задыхаясь, как пробежавшие марафон толстяки с одышкой.

— Не могу не согласиться! — весело ответила я, заглушая кашель.

— Надо будет как-нибудь повторить.

— Только, боюсь, уже в другом месте, — поглядев на сгоревший дом, ответила я. Андайн кивнула с саркастичным смешком.

— В ближайшее время я, думаю, буду «тусить» в отеле в Снежнеграде, — сказала рыбина, с сомнением также поглядывая на свой бывший дом. — Вариант с домом Папируса отпадает, однажды я уже попыталась как-то переночевать там. Но диван у них, по-моему, жёстче кирпичей, всю ночь не могла уснуть из-за того, что адски ломило спину. А в редкие моменты, когда мне удавалось провалить в сон, меня тут же оттуда выдёргивал его брат, который по двадцать раз за ночь ходил на кухню жрать! Ну, а в шесть утра просыпаться из-за их разборок с трёхэтажным матом, гремящих на весь дом — просто кошмар. Так что лучше уж я переночую за пару монет у той крольчихи, чем каждый день так мучиться, — закончила воительница свой возмущённый рассказ.

Я постаралась ей сочувственно покивать, впервые про себя радуясь ночному аппетиту Санса и его не слишком тёплым отношениям с братом. Ну, а что — дружба дружбой, а ревность к стройной спортивной рыбине никто не отменял. Тем более уж, если бы она ночевала с ним под одной крышей. Хотя, если мы вдруг будем ночевать все втроём, то в принципе…

— В общем, если вдруг понадоблюсь — приходи в Снежнеград, — крикнула она, удачно прерывая мои уплывающие не туда мысли, и, махнув рукой, удалилась. Я на прощание помахала в ответ, с удивлением осознавая, что, кажется, таким странным способом приобрела нового друга. Точнее — подругу.

— Ну что ж, в Водопадье нас теперь ничто не держит, — проговорила я Флауи. Тот, со смешком кивнув, подал мне салфетки, дабы я могла утереть свою «прекрасную» перемазанную в саже и помидорном соке харю. — Следующая остановка — Жаркоземье.