Пули для Меллоуна (гет)

Дайсуке вышел с пакетами на улицу и наткнулся на двух бомжей.

— Дайте пройти, — сказал он.

— Слышь, кент, — сказал один из них, дыша на Джигена перегарищем, — мешаешь ты нам…

— Сильно, — поддакнул второй.

— Что вы хотите? — бывший стрелок почувствовал угрозу, — денег?

— Нахуя нам твои копейки, — проворчал первый, — за химеру нам больше заплатили…

Дайсуке замер, напрягся и… швырнул пакеты прямо в морды этих тварей. Пока они пытались протереть глаза, он понесся на пляж.

Нужно было увести дочь, чтобы никто, слышите, НИКТО, не смог причинить ей боль!!!

— Стреляй, Роб!!! — послышалось сзади, и спину обожгло болью, но он был уже рядом с пляжем…

Почему подгибаются ноги?

Дайсуке упал на колени; в груди нарастала боль, сквозь пальцы на песок сочилась кровь…

— ОТЕЦ!!! — крик Макса разорвал тишину.

Топот ног…

Еще один выстрел…

И еще один…

Дайсуке силился подняться, но силы быстро оставляли его.

Макс валится на песок недалеко от него…

И…

И белое восковое лицо Саши…

— Саш-ша-аа, — выдохнул он и отключился окончательно.

Папа… Макси…

Сердце бешено забилось, да так, что воздуха не хватало.

Беда таки пришла.

И тут маленькую, хрупкую мисс Джиген затопила ЯРОСТЬ.

Такая, которую она не чувствовала с самого рождения.

Чёрный дым заклубился вокруг молодой химеры.

Вот он взвился вверх и окутал Сашу подобно кокону.

— Чего ждешь, Луис? Хватай девку!!! — завопил один из бомжей.

А чёрный когда дым рассеялся…

К обоим засранцам уверенной походкой двинулось нечто.

Кем оно было?

Высокая дама в богатом чёрном кимоно с золотым узором. Лицо закрыто белой маской с нарисованной на ней узкими чёрными глазами и глумливой улыбкой. Три пушистых чёрных лисьих хвоста за спиной, словно павлиний веер. И ещё — раскрытые во всю ширь крылья чёрного махаона, размером с хороший парус яхты каждый.

— Стреляй, Роб!!! — заорал Луис, пятясь назад.

— Это что за хрень?! — взвизгнул Роб, разряжая пистолет в чудовище.

Но увы, тщетно было. Каждая пулька, не долетая до монстра, на глазах покрывалась ржавчиной и падала наземь, ни к чему не годная. Но негодяи, охваченные паникой, таки продолжали бессмысленный огнестрел в исчадие ада. Покуда обоих мужчин не схватили за ворот и не подняли в воздух, как новорождённых котят.

— Итак, судари, — послышался зловеще низкий, пробирающий до мурашек голос из-под белой маски, — что вам сделали мой отец и мой брат?

— Нам заплатили за маленькую химеру, — проскулил один из них, — а кента бородатого надо было пристрелить

— Ааа, вот оно что! — рыкнуло чудище, — значит, ваша пленница… Ну так знайте — я устала быть пленницей! — и с этими словами крылатая и трёххвостая дама швырнула гадин на колючий песок.

— ПОШЛИ ВОН ОТСЮДА!!! И ещё — если только узнаю, что похитили кого из нелюдей… Поняли?!

— Щас, — пробормотал один из них…

— Что-что? НЕ СЛЫШУ ОТВЕТА!!!

— Да, мэм!!!

— Умницы. А теперь — ПРОЧЬ С МОИХ ГЛАЗ ОБА!!! И ЧТОБ Я ВАС БОЛЬШЕ НЕ ВИДЕЛА!!!

Оба по-крабьи, бочком, бочком засеменили в сторону города.

Хвостатая презрительно усмехнулась вслед убегающим. Вот плесень-то… Парнишки в мокрых штанишках. Ладно, чёрт с ними.

Дама в маске и чёрно-золотом кимоно направилась к двум телам, безжизненно лежащим на песке.

Чем ближе подходила она, тем больше клубилось вокруг неё чёрных бабочек. Улетающих прямо в бескрайнюю синеву неба над головой. И когда улетела последняя бабочка, махнув на прощание лёгкими крылышками — рядом с ранеными пала на колени маленькая, хрупкая, милая и добрая Саша Джиген, в белоснежном балахоне, с ромашковым венком в волосах и с красивыми прозрачными крылышками за спиной, словно у сказочной феи. Из голубых её глаз медленно выкатились две тяжёлые слезы. Возложив ладони на спины отца и брата, Друидка зашептала нараспев:

Жизнь, приди и подари надежду!

Я тебе частицу души дарю.

Будь со мной, ангел, любимый сердцу!

Мы с тобой встретим свою зарю!

И от её рук отошли тонкие зелёные лозы, опутавшие оба тела в плотные коконы. Друидка терпеливо ждала. И вот спустя несколько секунд зелень начала желтеть на глазах. Всё темнее и темнее становясь, покуда не рассыпалась сухим прахом.

— Ох, — Макс кашлянул и рывком сел, — что это было?

— Я жив, — не веря своим словам, приподнялся на руках Дайсуке.

— Папочка! Макси! — вернувшаяся в прежнее обличье, Саша притянула к себе отца и брата, обняв их обеими руками за шеи. Горячие слёзы покатились по её бледным щекам, — как вы?

— Вроде живы, — проговорил Макс, — а где эти твари?

— Они убежали… Я им сказала, чтоб духу их здесь больше не было… Один аж со страху обмочился, — химера улыбнулась сквозь слёзы.

— Надо было их прибить, — заворчал Макс, — ведь, наверняка, они связаны с бандой похитителей.

— Ты же умничка, — Джиген обнял дочь, — ну что ты плачешь? Не грусти…

— Конечно, пап, — мисс Джиген стёрла последние слезинки с лица, — вы как, ничего не болит?

— Нет, все прошло, — стрелок, кряхтя, поднялся, — накрылся наш пикник, да и ветер задувать начал. Пойдёмте чтоль в ближайшую кондитерскую, поедим вкусняшек, потом домой.

— Давайте! — улыбнулась дочка.

— Согласен, — Макс встал на ноги, — что-то неудачно у нас получилось.

* * *

Арома Поп после скандала в центре Акватерапии исчезла из виду; куда она пропала — никто не знал, но деятельность похитителей детей поутихла.

— Ну вот, — в понедельник после неудачного нападения бомжей на семейство Джиген Макс делился впечатлениями, — подстрелили нас с Дайсуке, а Сашенька нас спасла, только потом долго в себя не могла прийти, так и уснула в машине.

— Знаю про них, — ответил на это Мик, — ребята из отдела нравов уже давно пытаются их поймать. Агенты мисс Поп.

— А куда эта сука девалась?

— А хрен его знает, на дно ушла. Скандалище в больнице был ого-ого. Тех врачей, что приставали к Снежане, выперли с волчьим билетом. Теперь им медицинская практика противопоказана.

— А тех, кого она похитила?

— Кого-то нашли, кого-то нет, — Мик посмотрел на напарника, — хочешь точные цифры — запроси отдел нравов.

— Ясно.

* * *

— Она почти весь день у себя пролежала, — беспокоилась Эмма, — уж не заболела ли? И не ела почти ничего. Говорит, аппетита нет…

— Господи, я сейчас же подымусь к ней, — разволновался Дайсуке.

— Конечно, поднимись, Дайчик! И вот ещё — всё-таки отнеси ей, пожалуйста, куриного супчику. Он уже немного остыл. Давай, сейчас в тарелку налью…

— Суп как раз будет кстати, — забрал тарелку и отправился к дочери. Не успел за порог гостиной перешагнуть, как его догнал вопрос супруги.

— Кстати, а как там Мик? Отошёл?

— Макс говорит, что отошел… и память вернулась, и боевой задор тоже…

— Скажи ему на днях: если захочет, пусть заглянет к нам на чаёк как-нибудь, отвлечься от всей этой дряни. Я ему всегда буду рада.

— Конечно, дорогая, — и отец потопал до дочурки.

Молодая химера лежала на спине, устремив в потолок печальные глаза. В ногах у неё с комфортом устроилась Энджи-младшая, смотря уже десятый кошачий сон о рыбках или птичках. А вот хозяйку вновь терзали мрачные мысли. Конечно, она была рада, что смогла спасти от смерти отца и брата. Но… всё же так угнетало ощущение собственной слабости. Вновь выброс сил дался ей столь тяжко, что оставшийся день она была практически в беспамятстве. А ведь её родных вряд ли когда-нибудь оставят в покое. Ведь бандиты ой как не любят полицейских и детективов. Ненавидят лютой ненавистью! А она… если её сил как-то вдруг раз не хватит? Нет, это ужасно… Так ужасно осознавать свою слабость… перед жестоким миром, готовым снова и снова кусать, терзать, рвать, УБИВАТЬ…

Послышался лёгкий стук в дверь.

— Да?..

— Солнышко, это я, — отозвался голос отца, — я тебе супчику принес.

— Заходи, папа. Спасибо, — пробормотала блондиночка, даже не глядя в сторону отца.

— О чем ты переживаешь, лисенок? Ты была просто неотразима…

— Да, я знаю, — мисс Джиген наконец приняла сидячее положение, обняв себя за колени, — видишь ли, я так испугалась, что… ЭТО случилось СНОВА! Это то, чего я ТАК боюсь! То, чего больше не хочу! И не пожелаю никому! Ни одному ребёнку на свете! — Сашенька уткнула лицо в коленки и задрожала, — нет, нет! Только не снова…

— Не переживай, солнышко. Всё будет о`кей!

— Папочка! Вы с Макси каждый день ходите под дулом пистолетов! Ведь ОНИ ненавидят таких, как вы! А я — я ещё так слаба! Как я могу бороться со злом, если так быстро выдыхаюсь? У меня даже крылышки хрупкие, на которых высоко не взлетишь…

— Мы со всем этим справимся, — пообещал отец, — наши спины прикрывают надежные друзья.

— А я вообще зачем нужна, если такая слабая? — всхлипнула Саша.

— Ты научишься, — с уверенностью сказал Дайсуке, — и она не будет тебя так выматывать.

— Ну, и что это такое? Опять себя поедаем? — в дверях нарисовалась Эмма, — слабая, ненужная, скажите на милость! Двух поганых мужиков до усрачки напугала! Саша! Не вздумай больше про себя такое говорить! Иначе под домашний арест посажу!

— Да ладно, одуванчик, не надо так сурово, — принялся было выгораживать дочку Дайсуке.

— А ты смотри у меня, не балуй дочку! Ишь ты, баловник нашёлся! — старшая химера погрозила мужу пальцем, но в её глазах заплясали озорные искорки.

— Ах, какие мы грозные и суровые, — улыбнулся мистер Джиген, — ты так великолепна, когда начинаешь сердиться.

— Ох, да как мне на вас сердиться, мои вы золотые, — миссис Джиген подошла к кровати, поцеловала супруга в колючую щёку, а старшую дочь погладила по белобрысой макушке, — а Сашенька сейчас поест и прекратит все свои казни египетские. И ещё не будет бежать впереди паровоза. Вся жизнь впереди, сто раз успеешь окрепнуть и горы свернуть.

— Живи, как нормальная девочка, — сказал отец, — постеры собирай, фигурки покупай… А супергероиней ты всегда успеешь стать. А если что, так мы тебе все поможем.

— Я… Я вас всех очень люблю, — икнула Саша, потянувшись за тарелкой супа.

— Мы тебя тоже, — и родители с двух сторон обняли дочь.